Писательская критика Сибири: рецептивно-функциональные аспекты регионально-исторического самосознания

Специфичность (избирательность) критических суждений В. Зазубрина выражена различными видами контекста - литературного, исторического, биографически-бытового.

В литературно-критической деятельности сибирских писателей эпохи 20-30-х гг. (В. Зазубрин, Л. Сейфуллина, Г. Пушкарев, Г. Вяткин) вырабатывалось главное свойство и функциональная особенность литературно-исторического самосознания: восприятие литературных явлений с точки зрения их влияния на народное сознание, основанное на идее общинности, коллективного, всеобщего начала. Л. Сейфуллина-художник и критик опирается на горьковский, ценностный аспект русского национального сознания: «человек ценен, поскольку способен стать над природой… пронизывая ее силой разумной, организующей воли». Корневые качества русского национального самосознания - коллективизм, ищущая народная мысль, митинговый демократизм масс, гуманистическая концепция идеала знаменовали возросший уровень духовной активности «человека Сибири».

Итак, ментальная вербальная и функциональная структура писательской критики Сибири в 20-30-е гг. формировалась на основе общих законов общественного сознания: это закон соответствия сознания характеру общественного бытия; закон единства общественного и индивидуального самосознания; закон воздействия литературно-художественного сознания на развитие литературы; закон взаимодействия между формами самосознания; закон преемственности в развитии самосознания; закон возрастания роли самосознания в развитии общества. Проблема литературного регионализма 20-30-х гг. раскрывает диалектику развития идеи сибирского литературно-исторического самосознания.

В разделе 2.3 исследуется творческое самосознание критики Г.М. Маркова. Его трактовка проблемы художественного творчества включает в себя осмысление проблем интенсификации творческого труда, использование резервов художественного слова, раскрытия потенциала писательского труда, профессионализма, идейной отточенности творчества. Интегрирующим компонентом литературного самосознания в его критических книгах представлен человековедческий аспект - проблема гуманизма.

Развитие творческого самосознания обеспечивают суждение Г. Маркова, поэтические категории таланта и вдохновения. Исторической доминантой творческого процесса, формирующей человеческое сознание, по Г. Маркову, становится ответственность автора перед народом и историей. Личностное самосознание Маркова-критика отражается в социально-нравственных оценках творческих завоеваний писателей и читательского восприятия.

Основные тезисы творческой программы Г. Маркова - талант, требование к самому себе, продуктивность творчества, мировоззрение, позиция писателя, народная точка зрения на происходящее, типизация - являются социальной детерминантой самосознания, раскрывающей многообразные сферы художественного осмысления писателем национального уклада своего народа. Стремление писателя запечатлеть в национальном самосознании народов то новое, что является характерной чертой развития: типизм, широта, историзм писательского мышления, новизна художественного творчества. Здесь выражены основные признаки творческого самосознания, метаиндивидуальная его функция.

Марковская концепция творчества сибирских писателей - В. Шишкова, С. Сартакова, К. Седых, Е. Кунгурова, П. Маляревского, А. Смердова представлена в критических книгах «Горизонты жизни и труд писателя», «К юности», в критических жанрах - интервью, воспоминания, статьях, докладах, автокритике. Г. Марков открывает читателю важнейшие фазы, динамику, стадии рождения художественного образа и произведения, главные моменты творческого акта: мировоззрение, замысел, вдохновение, воображение, художнический талант и искренность в творчестве. Стадии творческого процесса, по Г. Маркову, включают: «первотолчок», впечатления детства, юности, первые позывы к идеалу, знания жизни, активная работа памяти, осознание масштабности произведения, оценки пристального «вдумчивого» читателя, актуализация произведения, влияние творчества на общественную позицию читателю. Законом поиска формы выражения мысли, по мнению Г. Маркова, является постижение народной речи, писательское ощущение музыкальности слова, фразы, диалога, синтез, мысли и чувства, музыки, живописи.

Системность критическим суждениям Маркова о художественном творчестве придает главный компонент творческого акта - многообразная связь писателя - творца с жизнью. Общие психолого-физиологические закономерности творческого процесса - художественную одаренность, воспоминания, воображение и память, вдохновение - автор учитывает при раскрытии творческой истории своих произведений, источников своей творческой активности, при анализе путей и средств мобилизации жизненного и душевного творца, эстетических ценностей. Коммуникативно-прагматические аспекты творческого процесса обусловлены, по мнению Г. Маркова, своеобразием творческих импульсов и «толчков» на стадии оформления концепции произведения, потребностью в создании цельного художественного образа, социально-активной личности, повышением воспитательного значения художественного слова.

В творческом методе Г. Маркова присутствуют структурообразующие функции таких компонентов, как «мыслительный потенциал произведения», характеристика персонажей, композиция и сюжетосложение, образная система, речевое богатство. Их структурная функция раскрывается в суждениях писателя о собственной творческой лаборатории: они передают отношение автора к своим героям, оказывают эмоциональное взаимодействие на читателя. Концепция сибирского характера в критических выступлениях Г. Маркова как характера многонационального сформировалась под воздействиям авторитарно-моноцентристкого типа мышления, в условиях ангажированного партийной бюрократией искусства, обслуживающего потребности тоталитарного общества, когда высшими жизненными ценностями становятся вождь, партия и ее цели. Однако мощное воздействие реалистической традиции и социально-исторического опыта ХХ века нацеливали Г. Маркова, художника и критика, на создание объемного, эстетически многоцветного сибирского характера, выразившего постулаты утопической идеологии коммунизма. В процессе формирования «нового человека», становление «общесовестских традиций» проявился утопизм художественно-критического мышления, идеи предвосхищения будущего. Региональная специфика литературно-критического самосознания исчезает, растворяется в утопически-интернациональном.

В разделе 2.4 выделены концепты русского менталитета публицистической критики С. Сартакова. С. Сартаков в своих критико-публицистических очерках поставил актуальные проблемы взаимодействия писателя и критики, критической этики, формирования творческой личности, ответственности писателя за свой труд перед обществом, формирования экологической культуры, характера советского человека.

Содержательная сторона концептов русского менталитета выражается в структуре русского национального характера и проявляется в воссоздании творческой индивидуальности художника-творца. Концепты Сартакова содержат характеристику, анализ и оценку его творческой деятельности, открывает процесс проникновения в его творческую лабораторию, характеризуются открытой публицистической направленностью анализа творческого пути писателя (классика и сибирского) с превалированием оценочной функции. Лирический тип познания как жанровая закономерность статей С. Сартакова обусловил важную роль публицистического и литературного художественного образа в передаче авторского отношения, переживания, чувства и настроения, вызванного художественным произведением. В структуре эстетического идеала писателей-классиков С. Сартаков выделяет, как правило, такие грани, стороны, элементы, которые уже утвердились в современном литературоведении и которые теперь становятся составной частью «микропоэтики» литературно-критических книг.

С. Сартаков воспринимает и воплощает действительность и судьбы людей, оценивает их различными временными категориями - временем детства, этапами творчества, временем войны, будущим. Их взаимодействие усиливает общественный резонанс поднятой проблемы, открывает читателю ценностные ориентации личности. Введение в критическую ткань образно-поэтического элемента, литературной ассоциации вызывает эмоциональный отклик читателя, заставляет его переживать и размышлять. Кроме того, автор показывает действенность того или иного факта, выявляют в нем общее, характерное, отдельное и особенное. В критических статьях С. Сартакова, посвященных творчеству писателей-сибиряков, оценка и образные обобщения помогают читателю увидеть различные грани их творчества. С. Сартаков ценит в творчестве Вс. Иванова его умение создавать убеждающие зрительные образы, его восхищают ритмика, музыка слов, чеканная фраза этого «великолепнейшего мастера слова». Он утверждает право художника на создание образа Сибири, в которой и «пальмы растут». Лирически-критический метод анализа использует писатель-критик при осмыслении достижений поэтов и прозаиков. И здесь автор не забывает о ценностных связях поэзии и прозы с жизнью, раскрывая перед читателем смысловую сторону произведений, свое чувство образа (С. Сартаков. «Евдокия Лось», «Алексей Балакаев).

Оценка произведений дается писателем-критиком в контексте времени, масштабно, с общечеловеческих позиции, с учетом противоречивых интерпретаций произведений, посредством взаимодействия публицистики и критики. В системе эстетических характеристик анализируемых произведений выявляются особенности художественного мышления писателя, черты его психологического облика, специфика языковых средств, принципов создания характеров, картин природы. Развертывание художественной формы ведется в лицах и образах художественного произведения и с учетом диалектики художественного творчества.

В жанрах эссе, творческого портрета, тип и характер литературно-критического мышления С. Сартакова фиксируется в активно-диалогическом понимании (М.М. Бахтин) концептов «памяти», «судьбы», «таланта», «всежизненного идеала», «открытости души», «вдохновения», «время действа», «образа Сибири», «музыкального ключа», «человека-творца», «национального колорита», «жизни народа», «единства народов». Это как раз те компоненты, которые структурируют литературно-историческое самосознание писателя-критика, его склад мышления в контексте оценки и национальной традиции, творческого опыта. В функционально-структурном смысле, отмеченные нами ментальные образования, социально-психологические установки Сартакова-критика отражают психологию восприятия образа Сибири, психологию творчества с ее ориентацией на русское классическое наследие. Функционально они способствуют выработке критериев оценки художественных произведений.

Содержательная сторона концептов русского менталитета выражается в структуре русского национального характера и проявляется в творческом воссоздании писателем-эссеистом психологии индивидуальности художника-творца. Портретно-детализированный способ герменевтического анализа в литературных портретах С. Сартакова дает возможность постигнуть «психологию понимания» (В. Дильтей) и «психологию восприятия» (А.А. Ричардс) феноменов русской литературы.

Глава третья «Ментальная структура писательской критики Сибири 70-80-х годов ХХ века. Типы литературно-исторического самосознания».

Раздел 3.1 содержит анализ ментальной структуры писательской критики Сибири 70-80-х гг., представляет типы литературно-исторического самосознания С. Залыгина, В. Распутина, В. Астафьева, В. Шукшина.

В книгах «Литературные заботы», «Интервью у самого себя», «Критика и публицистика», «Собеседование» С. Залыгин, писатель-критик, раскрывает своеобразие сцепления науки и искусства, показывает роль литературы в формировании экологического мировоззрения нашего современника. Пафос самопознания становится фактором стилевого единства (более или менее устойчивой формой организации языкового материала), определяет стилевой профиль авторского размышления.

Личность автора обнаруживается и в выборе темы размышления, в постановке вопросов, объясняющих сущность проблемы языка художественных произведений, в авторской интерпретации своего отношения (совершенно избирательного) к языку. Ритмическое единство авторского высказывания достигается выделением вопросов, к познанию которых стремится автор, повторами авторского «я» и «мы». Фактором проявления личности автора-критика является создание им «рабочей модели кривой», т.е. «постижения сибирского наречия». «Два-три десятка «сибирских» слов - это десять точек, по которым я как бы строю свои «кривую» сибирского наречия. С построенной таким образом кривой я могу затем в обратном порядке взять почти любую необходимую мне фразу».

Подытоживая вышеизложенное, видим, что статьи, эссе, творческие портреты С. Залыгина можно назвать литературоведческими поэмами - настолько свежо, образно, афористично и поэтично по слогу они написаны. Природной философской широте его мышления многое добавили познания в естественных и технических науках. Для его философско-художественного мышления характерны следующие стилевые приемы - тропы, ритм авторской фразы, речевые потоки повествования.

Итак, индивидуальность критического стиля Залыгина - это и есть манера, её характер связан с биопсихологическими особенностями творящей личности, поскольку отражает своеобразие восприятия художником явлений действительности, что необходимо сказывается на способе организации им материала в литературно-критическом произведении. Критическая субъективность в критической прозе С. Залыгина есть выражение личности писателя-критика.

Объективнее и субъективное в писательской критике С. Залыгина проявляется в познании им способов проникновения писателей-классиков в тайны человеческой жизни, ее гармонии и её противоречий. Дух анализа и исследования, характерный для очерковой прозы С. Залыгина, пронизывает и критическую прозу.

Социальные, политические, нравственные, философские идеи, голос автора-гражданина слышится постоянно, в его критических суждениях раскрывается общечеловеческий смысл художественных открытий Пушкина, Толстого, Гоголя, Чехова, умение показать новое в его значимости для современников. Каждое его критическое произведение удивительно современно по проблемам и по отношению к описываемому явлению.

В разделе 3.2 реально-биографический принцип создания публицистического образа и проблемно-тематический слиты в творческих портретах «Посоха памяти» В. Астафьева.

Лирически-критический метод анализа использован при осмыслении им творчества «певца Сибири» - Игнатия Рождественского. Голос поэта звучал для В. Астафьева и в годы войны, от него было тепло бойцам, «еще больше хотелось драться с этой непрошеной фашистской ордой». Мысль о единстве фронта и тыла В. Астафьев иллюстрирует образом енисейского рыбака из стихотворения И. Рождественского: «...могучи осетры на Енисее /и с ними трудно сладить старику/. Но знает он: чем сети тяжелее, тем легче земляку-фронтовику». Авторские оценки направлены на выявление общественной значимости учителя и писателя: «...оба они в полете, оба зовут в заманчивые, порой неизведанные дали».

Эстетическая оценка художественного творчества в критических суждениях В. Астафьева как форма самосознания обусловлена его личными контактами с творцами эстетических ценностей, с личностной реакцией на произведение, соотнесением фактов творчества с процессом развития литературы, явлениями, положенными в их основу. Следовательно, оценка произведений дается писателем-критиком в контексте времени, масштабно, с общечеловеческих позиции, с учетом противоречивых интерпретаций произведений, посредством взаимодействия публицистики и критики.

В системе эстетических характеристик анализируемых произведений выявляются особенности художественного мышления писателя, черты его психологического облика, специфика языковых средств, принципов создания характеров, картин природы. Развертывание художественной формы ведется в лицах и образах художественного произведения и с учетом диалектики художественного творчества.

Боевитость авторской мысли, критические интонации статей, чувство звука и слова, адресованность художественного и публицистического образа, обращение к чувствам и ассоциациям читателей, искренность, сила убеждения в нравственной силе искусства, поучительность писательской судьбы определяют характер и направленность критических суждений критика-эссеиста, они стали критериями действенности критико-публицистического искусства В. Астафьева.

Жанрово-стилевые тенденции статей автора состоят, на наш взгляд, в различной акцентуации критического метода. Лиризм, публицистичность, образность и функциональность, ирония - доминирующие черты стиля В. Астафьева, как и разнообразие форм его разговора с читателями.

В разделе 3.3 решается проблема литературно-художественного сознания в критико-публицистических работах В. Шукшина.

Творчество Шукшина завершает целую эпоху в развитии народного самосознания. Масштаб самосознания, личности Шукшина говорит современному читателю о трудности «планетарной» борьбы за торжество Справедливости, Добра и Правды. В литературно-художественном сознании поколения слово Шукшина утверждало, что единственной силой, дающей возможность человеку оставаться человеком, является родная земля, любовь к природе, власть земли, родная деревня. Структура народного характера становится стержнем шукшинского нравственно-общечеловеческого, литературой и самосознания, являющегося выражением его художественной системы.

Типологическая общность созданных В. Шукшиным характеров, событий и ситуаций, «география» и «топонимика» его произведений подтверждена системой критико-публицистический суждений. Эта системность строится на доминирующей мысли: «Нравственность есть Правда. Не просто правда, а Правда. Ибо это мужество, честность, это значит - жить народной радостью и болью, думать, как думает народ, потому что народ всегда знает Правду».

Специфика литературного самосознания Шукшина состоит в его духовной сущности. В критическом мышлении художника, составлявшем другой компонент самосознания, всегда присутствовала главная тема - «раскрытие чистоты и нравственности, глубокой духовной красоты людей». Она выражала писательское кредо - «надо человеком быть». Проблема «лучше быть» и «лучше жить» обозначает перспективу развития общественной жизни в 60-х годах, выражает логику критического мышления Шукшина, ставит человека в той или иной ситуации перед выбором.

Социально-этическая и эстетическая оценка времени, то есть творческое самосознание Шукшина, скреплено категорией «Правды»: «Мне бы только правду рассказать о жизни. Больше я не могу. Я считаю это святым долгом художника». Природа творческого акта писателя напрямую зависит от конститутивного постижения значимости понятия жизненной правды. «Сейчас скажу красиво: хочешь быть мастером, макай своё перо в правду. Ничем другим больше не удивишь».

В статье «Нравственность есть Правда» Шукшин свою концепцию человека выстраивает на основе внутреннего психического состояния личности, индивидуальное своеобразие которой выявляется главной ценностью - Правдой.

В критико-публицистическом наследии Шукшина присутствует такой компонент регионального самосознания, как состояние души «человека времени». Говоря словами психолога, академика Мерлина В.С., «это особый выражающий индивидуальное своеобразие характер связи между всеми свойствами человека».

Своеобразие шукшинской интерпретации русского национального самосознания состоит в том, что, опираясь на авторитет русского классического реализма, он стремится заглянуть в глубины души человеческой, понять её суть и передать её лучшие состояния в многообразных активных формах писательской эстетической субъективности (переживаниях, чувствах, вкусах, оценках, суждениях, идеалах), в раскрытии пафоса народной жизни, «высших сил... живущих в груди и движущих человеческой душой» (Гегель Г.В.Ф.), её совестью, добром и человечностью. Эти высшие силы - любовь к родине, боль за человека, правда и справедливость - составляют нравственный стержень, основу народной личности.

Историко-типологическим аспектом литературно-критического самопознания Шукшина становится постижение различных типов сознания в крестьянской среде, полифоничность человека, выражающего национальное сознание в период 60-80-х годов. В поле критико-публицистического высказывания Шукшина всегда присутствует читатель, слушатель, зритель.

Шукшинский тип литературно-критического самосознания вобрал в себя такие компоненты, как человечность, душевная цельность, духовное богатство, определявшие сам процесс самовоспитания при формировании личности, так и личности уже сложившейся.

В менталитете героя Шукшина постоянно присутствуют концепты - «совесть, доброта, земля», «труд», «дом», «народ», «малая родина».

В контексте «социальных координат» (М. Бахтин) - автор - герой-народ - жизнь складывалась стилевая проблематика статей Шукшина, раскрывались новые параметры многочисленных критических выступлений, диалогов, интервью, заметок, отразивших такие грани его личности, как резкость и прямота суждений, вызванные несогласием с оппонентом, неожиданные выводы, помогавшие вести поиск новых художественных решений.

В контексте культуры обозначился характер основных эстетических, социально-исторических, философских, критико-публицистических проблем в выступлениях Шукшина. Это проблема героя, судьбы народа, художественной правду, нравственного идеала. Шукшин стремится насытить своего героя правдой о жизни, и хотелось, чтоб она, правда, легко понималась. И чтоб навела на какие-то размышления…».

Проблема культуры в литературно-критической работе Шукшина решается различными подходами - функциональным, оценочным, творческим, антропологическим - в органической связи явлений искусства с народностью. «Талант быть народным, быть русским... был у него».

Итак, специфика критического суждения Шукшина воспринимается читателем, слушателем в неразрывной её связи с личностью писателя, с особенностями его видения мира.

Структурообразующим компонентом литературно-критического самосознания Шукшина является идеал, как «форма сознания, комплекс идей», связанный с народным характером, его нравственными и эстетическим ценностями. Это доброта и человечность, поданные как прекрасное в человеке. Шукшин - художник, публицист, критик глубоко вникает в народное миропонимание, создавая «близкие друг другу варианты типического характера».

Шукшинская модель концепции человека - синтетическая форма народного характера, сострадающего судьбе народа, совестливого, сформированного на традициях, умного, мудрого, сдержанного и тактичного, отразившего основы национальной жизни. Это человек, который «задумался о душе», о смысле жизни, и воплотил сдвиги, происходящие в народном мироощущении.

В разделе 3.4 поставлен вопрос о писательском самосознании В. Распутина, его размышления о общественной роли русской литературы исследуются в разделе четвертом третьей главы «Русская идея и Сибирь в критической публицистике В. Распутина».

Специфика литературно-исторического самосознания Распутина выражена в ментальности сибирского народного характера, в «русской идее», в её региональном, географическим и духовном, историческом компонентах.

Идея особого предназначения Сибири в судьбе русского народа и всего человечества, выражена в статье В.Г. Распутина «Моя и твоя Сибирь».

Критико-публицистические константы размышлений Распутина - долг, обязанность, ответственность, патриотизм генетически связаны с сознанием той эпохи, является творческим самовыражением позиции публициста.

Вопросы-диалоги с человеком, испытавшим духовное воздействие Сибири, становятся формой выражения регионального самосознания.

В планетарном мышлении В. Распутина и в его эстетическом сознании, суждениях о «мере сезонного и вечного, истинного и случайного, разрушенного и уцелевшего», о ценностном сознании человека, «коренного» и «налетающего в Сибирь за нефтью, газом, лесом, углем и золотом, налетающих и улетающих, как саранча…», есть и мотив надежды на прозрение и пробуждение Сибири и сознательного человека, «спасителя, Сибири, строителя и хранителя».

В интерпретации Распутина ментальность как форма национального характера формируется на принципах социальности, историчности, конкретности, с учетом географического и временного ландшафта, определившего социальные, индивидуально-психологические качества сибиряка. Специфика самосознания автора-публициста и сибиряка создается нравственно-культурным контекстом и диалогическим в рефлексии писателя, в описании местного колорита, природы, помогающей сохранить и укрепить душу русского человека, в нарративной образности природных явлений, метафоризации, в диалектной речи.

Корневым качеством русского национального самосознания русскоустьинцев, по наблюдению автора, взволнованного необыкновенной судьбой этих людей, является национальное чувство, его «разговорчивость и подвижность», бытование.

Распутин исследует причины и условия, определявшие сохранение национального самосознания, природного мира и хозяйственного развитие сибиряков.

Ментальность как форму проявления регионального самосознания Распутин исследует в различных аспектах: историческом, социальном, географическом, этнокультурном.

Регионально-публицистическая специфика самосознания сибиряка выражена в личностных оценках автора темы «земля и люди», центральной во всем творчестве Распутина-художника.

В структуру сибирского самосознания Распутин внес культурологический пласт (Тобольск, Иркутск, Кяхта). Писатель укореняет сознание читателя в том, что процесс христианизации души русского человека размывался языческим менталитетом.

Глава четвертая «Современные эпические жанры в освещении сибирской критики ХХ века. Типология интерпретаций». В разделе 4.1 роман о Сибири в историко-литературном сознании 20-80 гг. XX века раскрыта поэтическая и этическая программа сибирского романа и жанровая интерпретация творчества В. Зазубрина, А. Коптелова, Г. Маркова, С. Залыгина и В. Шукшина.

В критических работах писателей проявились основные тенденции и традиции писательской критики, определилось его место в литературном процессе 30-х годов, его историческая ценность, актуальность и связь с культурным контекстом времени.

Выделены типологические общие черты романа 30-х годов: этнографизм, полифонический способ аргументации, принцип региональности. Дана типология писательской критики: художественно-аналитический тип, художественно-публицистический тип, принцип объектно-субъектной зависимости, анализ связи творчества писателей с жизнью. Определены типологические черты жанрового анализа в писательских интерпретациях: народные духовные идеалы как стимуляторы сибирского писателя, факторы воздействия функциональности исторического повествования, глубина исторического сознания писателя.

Типология ментальности в критике писателей 20-80-х годов свидетельствует о движении ментальных характеристик - от социально-классового подхода (20-е-30-е-50-е годы) философско-нравственному.

В разделе 4.2 обозначены пути развития и специфика художественной структуры сибирской повести, социальная направленность интерпретации, актуально-оценочный подход, эмоционально-ценностный, критико-теоретический подход, историко-литературный, сформулирован принцип «органического равновесия» между авторской моралистической установкой и реальностью, положенные в основу интерпретационных суждений. Обозначены принципы воссоздания художественной целостности жанра.

В разделе 4.3 осмысливается сибирский рассказ как функционирующая целостность, дана типология интерпретаций в контексте творчества, рассмотрены структурно-гносеологический и структурно-описательный методы изучения поэтики рассказа.

Выявлены репродуктивный, мемуарно-биографический, критико-теоретический, нравственно-дидактический методы интерпретации.

Разрабатывается в критических статьях, эссе, беседах писателей Сибири отстаивается социально-историческая, теоретическая значимость категории жанра рассказа при всем многообразии личных восприятий. Выявлены проблемы поэтики «малой формы», ее движущих сил, оценки и осмысления собственного творческого опыта, функциональности, традиции, сотворчества читателей.

Отмеченные нами аспекты и тенденции социально-эстетического функционирования русского рассказа уточняют концептуальную картину развития художественной прозы региона, разработанную авторами

Заключение резюмирует предшествующие выводы, проблематику регионально-исторического самосознания. Литературно-критическая практика русских писателей Сибири XIX-XX вв. и ее теоретические комментарии позволили решить проблему регионально-исторического самосознания в рецептивно-функциональном аспекте.

Самосознание как метакритика - это системное образование внутренних знаний художника-интерпретатора о литературе Сибири - духовной ценности нации. Это комплекс типов рефлексии.

Выявлены реальные очертания критических текстов в функции индикаторов литературно-исторического самосознания.

Регионально-историческое самосознание в писательской критике Сибири - это относительно устойчивая система внутренне осознанных, интегративных представлений писателя-реципиента о самом себе как субъекте литературной жизни региона, включающих целостную оценку специфических и общих свойств литературных явлений.

В работе описана структура регионального самосознания, определены внутренние присущие ей (базисные) компоненты: закон единства общественного и индивидуального самосознания, закон осознания предметного содержания объективного мира, открывающий сущность сибиряка; закон взаимодействия между типами, формами самосознания, методами интерпретации; закон воздействия литературно-критического самосознания на творческий процесс, закон внутреннего развития регионального самосознания - понимания писателями-критиками эстетических тенденций, сущности общественной и литературных ситуаций, перемен в духовной жизни «человека Сибири».

Исследователи отмечали специфические законы регионального самосознания: закон «локализации» и «осознанной территориальности» (Б.А. Чмыхало), добавим и закон внутреннего развития регионального самосознания.

Проблема развития региональной литературы в писательской критике Сибири свидетельствует о рождении нового эмоционально-психологического содержания общественного сознания.

Идея региона характеризует писательскую критику Сибири как специальную социальную подсистему критики профессиональной, указывает направление развития регионального самосознания, раскрывает процессы, характерные для сибирского менталитета - образ мыслей, систему идей и символов, мироощущения, совокупность духовных и модельно-этических установок, этнокультурную специфику.

Важнейшими компонентами сибирского литературно-исторического самосознания явились: местный патриотизм, осознание местных интересов, понимание значимости сибирской идеи, необходимости создания сибирской литературы, идея демократизации, развития самосознания сибиряка.

В литературно-критических рецепциях духовная сущность областничества раскрывается целостно, в комплексе публицистических, литературно-художественных работ, художественно, в развитии социальных идей, в поэтике литературно-критических работ.

Сибирская «идея» становится «ядром» модели регионального самосознания.

Писательская критика становится метакритикой в силу того, что проверяет исходные принципы и предпосылки профессиональной литературной критики, подвергает анализу ее социально-рецептивный статус, вводит в критическую прозу в качестве основных нравственные критерии и ставит их выше узко профессиональных, ссылается на авторитет читательских (общенародных) суждений.

Основная функция писателя, ставшего литературным критиком, - пространственно-временная и локально-историческая самоидентификация, соотнесение сибирской истории с общерусской и сопоставление себя с нею.

Писательская критическая рефлексия как метакритика - разножанрова и полифонична. Наблюдается трансформация метажанра от областнической утопии, ответвления народничества и декларации социалистов, к социально-рецептивному осмыслению литературы Сибири.

Сибирский характер, по нашему представлению, это политэтническая личность, интегрирующая социально-психологические, экономические, нравственно-эстетические, этико-профессиональные свойства в свете народного миропонимания и в системе историософских национальных представлений.

Формы критико-эстетического самосознания обусловлены «сибирской идеей», образом Сибири, потенциальными возможностями литературного регионализма. Осознанная территориальность является базисным компонентом регионального литературного самосознания в ее конкретно-исторической реализации.

Просветительская писательская критика Сибири XVIII - нач. XIX вв., нормативная по своей сущности, становилась регулятором процесса европеизации сибирской действительности. Она еще не выделилась в самостоятельную сферу критической деятельности. Свою задачу писательская критика XVIII в. видела в воспитании читательских вкусов. Основная парадигма просветительской концепции выражалась в идеи равенства людей.

Идея Сибири была главной парадигмой критиков областников.

Литературно-критическая функция писательской критики Сибири 1910-х годов характеризовалась теоретическими и практическими исследованиями задач марксисткой критики, полемикой с декадентским искусством, модернизмом, изучением особенностей «нового реализма», формированием писательской критики пролетарского направления.

В русле монистической концепции писательской критики Сибири 1920-1930-х годах выделились многообразные формы критической стилистики: социальность, поэтичность, связь критического слова с контекстом творчества, классической традицией, с целым произведением.

Синтетическое, ценностное и обтекающее сознание критической прозы объединяло многие сферы и акты восприятия произведения. Авторское «я» становится основой критического текста, выполняет функцию организации материала, выступает как наблюдатель, форма воспоминаний, личных наблюдений. Синтезирующее, индивидуально-лирическое сознание писателей-критиков 60-80-х годов становится проекцией их мировоззрения, объективизирует творческий путь писателей.

Черты личности писателя-интерпретатора и его автокритика присутствуют неотделимо от сознания читателя, в их совместных размышлениях о проблемах экологии природы, экологии души, экологии культуры, в чувстве ответственности за судьбу Сибири.

Типологическими рецептивно-эстетическими принципами писательской критики Сибири являются: историзм критической методологии, художественная концепция сибирской действительности, идейно-эстетические воззрения писателя-интерпретатора, анализ взаимодействия художественного творчества с жизнью и читателями, принципы идеологической и эстетической оценки в свете проблем современности, перемен, происходящих в обществе, наличие в литературно-критических интерпретациях активной творческой позиции писателя-критика, понимание им своей ответственности перед народом.

Типологическими критериями осуществления смысла, характера и действенности толкования, качества интерпретаций, положенными в основу классификации типов писательской критики и видов интерпретаций представляются, прежде всего, ориентация интерпретаторов на традиции русской и советской критики, их развитие, осмысление места художественного произведения в творчестве писателя, роли художественного произведения в преобразовании действительности. Созданная писателями Сибири рецептивная модель восприятия и воздействия литературы реализована в типах писательской критики.

Типы писательской критики: 1) художественно-публицистический - В. Зазубрин. А. Коптелов, С. Сартаков, Л. Сейфуллина, Г. Марков. Для этого типа писательской критики характерно расширение жанрового диапазона - статья, беседа, интервью, диалог, рецензия, предисловие, творческий портрет - отражают тенденцию социализации, политизации (Г. Марков) литературы, тематическую насыщенность литературы о Сибири.

Художественно-аналитический тип писательской критики (В. Итин, А. Коптелов, С. Сартаков, Е. Пермитин, А. Смердов) обеспечивает интерпретацию и оценку литературного произведения в исторической перспективе. Личностная истина как «ядро» писательской интерпретации, раскрытия исторического, социального, психологического смысла и привнесение собственного видения и оформления смысла литературного произведения, толкования его жанровой структуры, художественного образа и его эстетических, коммуникативных функций основывается на единстве эстетического и исторического факторов, отражает голоса времени.

Оценка творческой индивидуальности писателя основана на жанрово-стилевом анализе-интерпретации, нацелена на действенное включение ценности художественного произведения в эстетический опыт современного читателя.

Динамика писательской субъективности - от субъективно-оценочной к субъективно-объективной - обеспечивается «многоподходностью» (Ю. Борев) критической интерпретации, многопроблемностью.

Каждый тип писательской критики отражает явления социально-литературной жизни Сибири, определяет те или иные интерпретации литературного развития.

Нравственно-дидактический, морализаторский дискурс писательской критики как «ядро» такого типа критики передает моральную атмосферу той эпохи, когда создавалось произведение, способствует решению нравственной проблематики произведений, выражает моральные оценки произведения автором и читателем.

Объяснение смысла и ценности произведения в художественно-публицистическом типе писательской интерпретации так же ориентировано на традиции. Творческие принципы интерпретатора имеют выход на творческую индивидуальность, в сферу общественного сознания, в рефлексии писателя дается установка на решение проблем жанровой поэтики.

Практическая направленность критического мышления интерпретатора выражается в разработке проблем литературного творчества, жанра и стиля, раскрытия новых черт реальной действительности.

В постижении художественной сущности произведения расширяется роль диалого-личностных отношений - авторской самооценки, интерпретатора и читателя, нацеленных на повышение рецептивно-эстетической активности читателя, на действенное включение ценности художественного произведения в эстетический опыт современного читателя, на углубление его общечеловеческого и интернационального содержания.

Интерпретационный опыт художественно-публицистической писательской критики ориентирует писателей на создание образов, воплощающих народный идеал.

Художественно-аналитический тип писательской критики (В. Итин, А. Коптелов, С. Сартаков, Е. Пермитин, А. Смердов) обеспечивает интерпретацию и оценку литературного произведения в исторической перспективе. Личностная истина как «ядро» писательской интерпретации, раскрытия исторического, социального, психологического смысла и привнесение собственного видения и оформления смысла литературного произведения, толкования его жанровой структуры, художественного образа и его эстетических, коммуникативных функций основывается на единстве эстетического и исторического факторов, отражает голоса времени.

Биографизм, этнографизм, фольклоризм, «читательский фактор», личностные характеристики, историко-литературная концепция произведения, эстетическое объяснение картин природы становятся типологическими чертами этого типа писательской интерпретации, помогающими читателю в формировании нового мышления, объясняющими «механизм» развития новых форм литературы в сибирском регионе.

Мемуарно-критический подход и репродуктивное использование художественного текста, проблемы социального и духовного развития убеждают читателя в жизнеспособности созданных в регионе жанровых форм романа, романа-эпопеи, повести, рассказа.

Литературно-мемуарный вид интерпретации («Минувшее и близкое» А. Коптелова, «Над чистым листом» С. Сартакова и другие) определяет свой взгляд на природу романа, повести и рассказа на основе принципа региональности, «полифонического» способа аргументации, жизненного опыта писателя-интерпретатора, авторского «я».

Выводы критика-писателя активно используются литературоведением и профессиональной критикой в создании концептуальной картины литературного процесса в Сибири.

Художественно-эссеистский тип писательской критики (С. Залыгин, В. Распутин) - синтезируем на основе своеобразного, синкретического мышления критиков-писателей, опирающихся на эстетические концепции Чехова (С. Залыгин), его этику человечности и доброты, и Достоевского (В. Распутин), с его вниманием к конечным результатам реализации индивидуалистического сознания, так и на творческие взгляды, выработанные собственной творческой практикой - художественной, публицистической, литературно-критической.

Философско-критический вид интерпретации С. Залыгина и В. Распутина, В. Шукшина, базируется на личном художественном опыте, используя этико-художественный подход в постижении бытия, смысла, целостности и действенности литературного произведения, помогает уяснить проблемы Нравственности, Добра и Правды в их художественной и публицистической специфике, углубляя наши представления о произведениях, оказавшихся в центре литературного процесса 60-80-х годов.

Трансформирующий способ использования художественного текста в статьях Залыгина и Распутина, Шукшина воссоздает реальность исторической эпохи, помогает читателю не только постигнуть смысл произведений, но и почувствовать сердцем их пафос, начало перемены в решении народовластия.

В критическом методе Залыгина, Распутина, Шукшина отразился современный уровень отображения процессов развития писательской критической мысли, иной масштаб этих процессов, отразивших закономерности развития литературы, превалирует жанр эссе, фиксирующий результаты писательского интерпретационного опыта. Идея развития человеческой индивидуальности и народного самосознания определяет теоретико-художественную концепцию Залыгина, Распутина, Шукшина. Общечеловеческое начало произведений - важнейший ориентир в литературно-критических интерпретациях Залыгина, Распутина, Шукшина - выражено с помощью целой системы проблемных координат - проблемы войны, мира, памяти, преемственности духовных и нравственных ценностей поколений.

Меняется временной план восприятия: в рецептивном аспекте интегрируется прошлое, настоящее и будущее Сибири. «Все акты восприятия становятся одновременно и аналитическими, и синтетическими, и объективными, и субъективными» [Михаил Арнаудов. Психология литературного творчества. М.: Прогресс, 1970. - С. 54, 55]. Субстанциональный метод восприятия (пространство и мышление) характерен для критики В.Г. Распутина.

Нравственный фокус статей Залыгина - общечеловеческое в человеке. Душа, ум, характер Залыгина-критика открывается в его суждениях о роли личности художника («Мой Чехов», «Толстой - это сама жизнь»).

Распутин ведет поиск общечеловеческих моментов в нравственности на основе неистребимой традиции - традиции человеческой общности. Авторский голос предупреждает людей об опасности потерять традицию общности, использует прием косвенной символизации сопутствующего описываемым или повествуемым объектам общего настроения: грустно-лирического, взволнованно-тревожного.

Залыгину-критику близок тот тип платоновского жанрового героя, который всегда готов «экспериментировать над собою в поиске истины своего существования».

Особого внимания требует проблема эстетического идеала в писательских интерпретациях. В своей работе мы подчеркивали, что критические суждения интерпретаторов о классиках являются методологическим основанием писательского анализа-интерпретации. Выявление идеала писателя-классика - это смысловая доминанта в восприятии классического наследия. Критики-эссеисты стремятся выявить в классике то, что отвечает социально-эстетическим потребностям нашего времени, обнажают корни духовной близости Пушкина, Гоголя, Тургенева, Толстого, Чехова, Горького. Отбор ценностных элементов в художественной системе писателя-классика, показ их роли в общественной эффективности художественного произведения определяется позицией автора-интерпретатора, «током идей», «народным духом и взглядом» (Ф.М. Достоевский). А все это дает возможность критику-писателю сформулировать смысловую доминанту в восприятии классических произведений в тот или иной период развития общества. Так складывается концепция художественной традиции в писательских интерпретациях, так реализуется историко-функциональный подход в интерпретации классического наследия.

Специфика обозначенных нами типов писательской критики, видов литературно-критической интерпретации обусловлена авторской позицией, спецификой субъективности писательской интерпретации, типологическими параметрами обеспечивающими целостность, единство, системность писательского понимания явлений искусства в социально-общественном пространстве.

Педагогическая значимость писательских критических интерпретаций - важнейшая тенденция писательской критики: она крепнет благодаря вниманию интерпретаторов к писательской технологии, поэтике произведений с учетом их восприятия и функционирования, безусловному интересу к поискам молодых писателей, к результатам художественного постижения и преобразования действительности.

Тип писательского сознания, интерпретатор как творческая личность выступает факторами, организующими ту или иную писательскую интерпретацию, раскрывающими художественную концепцию произведения, жизнь литературно-критических традиций, закономерности в поэтике художника.

Литературно-критическая интерпретация тесно связана с художественным опытом писателя-интерпретатора, корректируется его жизненными впечатлениями, обращена к насущным проблемам времени.

Многогранна сфера применения общечеловеческих ценностей в литературно-критических интерпретациях писателей, поэтому проблема требует специального исследования.

Методы литературно-критического анализа-интерпретации жанра: мемуарно-биографический (А. Коптелов), художественно-аналитический (С. Залыгин), нравственно-дидактический (В. Астафьев), этико-художественный (В. Шукшин, В. Распутин) - при всей условности этих определений, обеспечивают расширенное толкование произведений в контексте творчества писателя, в свете эстетических потребностей нашего времени, при обосновании общекультурной значимости произведений писателя в нашей стране и за рубежом.

Репродуктивно-конструктивный метод интерпретации, различные виды и формы типологических аналогий позволяют читателю видеть творческий рост писателя, выражают предчувствие социальных перемен, духовного обновления. Репродуктивно-конструктивный способ использования художественного текста направлен на раскрытие концептуального аспекта жанра - романа, повести, рассказа, подчеркивает «индивидуальность видения и оформленья» (М. Бахтин) жанровой формы, характер ее эмоционального восприятия.

Решаем вопрос о методах интерпретации. В областнической концепции (Г.Н. Потанин) это метод социально-психологической реконструции духовного мира автора и героя. Эстетико-социологический метод (В.Я. Зазубрин) доминирует в пределах монистической концепции РЛИС.

Метод близких и дальних сопоставлений проявляется в либерально-плюралистической концепции РЛИС.

Метод вживания, вчувствования реципиента в историческую реальность (В.Г. Распутин). Литературно-критические концепции писателей-сибиряков питает идея преобразования Сибири, анализ ключевых моментов ее истории, глубокое убеждение в том, что Сибирь открывает неограниченные возможности для проявления жизнедеятельности, творческих сил человека. Эта мысль помогает в выявлении как типологических схождений, так и специфических признаков писательских критических истолкований, их ориентированности на проблему сибирского характера.

Литературно-критическая деятельность Вс. Иванова, В. Итина, В. Зазубрина, Л. Сейфуллиной, А. Коптелова, Е. Пермитина, С. Сартакова, Г. Маркова, С. Залыгина, А. Иванова, В. Астафьева, В. Шукшина, В. Распутина имеет большое значение как источник для характеристики их творческой индивидуальности, творческого процесса, как средство формирования эстетического сознания личности, как путь раскрытия закономерностей восприятия художественных произведений.

Своим жизненным и творческим, литературно-критическим опытом критики-писатели обогатили критическую интерпретацию художественного процесса.

Описанные нами аспекты регионально-исторического самосознания, формы его выражения, типы интерпретации, методология, типология и поэтика писательской критики Сибири в контексте критических концепций - областнической, монистической, авторитарно-моноцентристкий, либерально-плюралистический - характеризуют писательскую критику сибирского региона как целостную, динамическую систему.

В 1990-2010 года эта система стала менять свое лицо. Эпоха планетаризации, глобализма, смена социально-нравственных ориентаций, становление нового типа ментальности, художественного и критического мышления обязывают исследователей решать новые проблемы. Этот период находится за пределами нашего исследования.

С помощью полученных результатов могут быть решены проблемы теории и методологии критики писателей Сибири.

Теоретико-историческое осмысление творческого и литературно-критического процесса с позиции современной герменевтики будет способствовать, на наш взгляд, развитию регионального литературоведения.

Основные положения и результаты диссертационного исследования отражены в следующих публикациях

Монографии и отдельные издания

1. Плюхин, В.И. Проблемы писательской критики сибирского региона. [Текст] / В.И. Плюхин. - Абакан: изд-во ХГУ им. Н.Ф. Катанова, 2002. - 202 с. (12.0 п.л.).

2. Плюхин, В.И. Писательская критика Сибири. [Текст] / В.И. Плюхин. - Абакан: изд-во ХГУ им. Н.Ф. Катанова, 2007. - 319 с. (20.0 п.л.).

Статьи в реферируемых изданиях ВАК РФ

3. Плюхин, В.И. Стилевое единство и авторское «я» в критике С. Залыгина [Текст] / В.И. Плюхин // Вестник Томского государственного университета: Бюллетень оперативной научной информации. - 2004. - Июль. - № 33. - С.5. - 33 (0.93 п.л.).

4. Плюхин, В.И. Типологические аспекты ментальности в рефлексии С. Залыгина [Текст] / В.И. Плюхин // Вестник Томского государственного университета: Бюллетень оперативной научной информации. - 2004. - Июль. - № 33. - С. 34-55 (1.0 п.л.).

5. Плюхин, В.И. Критико-публицистическая поэтика Виктора Астафьева: эстетическая оценка как форма самосознания [Текст] / В.И. Плюхин // Вестник Томского государственного университета: Бюллетень оперативной научной информации. - 2004. - Июль. - № 33. - С. 56-73 (1.0 п.л.).