Образы мировой культуры в прозе Д.С. Мережковского

Размещено на http://www.allbest.ru/

А В Т О P Е Ф Е P А Т

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Образы мировой культуры в прозе Д.С. Мережковского

Специальность: 10.01.01 - русская литература

Осьминина Е.А.

Москва 2010

Диссертация выполнена в Отделе новейшей русской литературы Института мировой литературы Российской академии наук

Научный консультант:

доктор филологических наук, главный научный сотрудник ИНИОН РАН

Александр Николаевич Николюкин.

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор

Владимир Алексеевич Воропаев,

Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова

доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник

Алексей Маркович Любомудров,

Институт русской литературы РАН

доктор филологических наук, профессор

Вадим Владимирович Полонский,

Институт мировой литературы им. А.М. Горького РАН

Ведущая организация:

Литературный институт им. А.М. Горького

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования

Изучение литературных связей, взаимодействий и взаимовосприятий было и остается одним из актуальных направлений литературоведения. В нем существует множество аспектов, проблем, тем исследования. В том числе - и анализ общего образа культуры, воспринимаемой страны, в определенной совокупности ключевых мотивов и мифологем, проявляющихся в литературе.

Для изучения отдельных периодов литературной истории (и творчества отдельных писателей) указанное направление оказывается особенно плодотворным, особым образом актуализируется, приводит к наиболее интересным результатом. В частности, в исследованиях Серебряного века и Русского зарубежья. В означенное время русские литераторы особым образом понимали и представляли образы культур (в данном случае - в общем духе символистской эстетики); в эмиграции, кроме того, они получили возможность увидеть страну «изнутри». А также непосредственно влиться в европейский литературный процесс, завязать новые связи, использовать новые возможности и средства ( прежде всего, обратиться к ранее недоступным источникам информации, материалам). В изображении национальных культур, стран появляются новые краски. Их исследование представляется особенно плодотворным - в рамках общего интереса к литературе указанного периода и ее активного изучения в настоящее время.

Творчество Д.С. Мережковского в этом аспекте приобретает особое значение, становится чуть ли не знаковым. Еще в начале века в глазах современников он выглядел писателем «европейским», отмечалась связь его произведений с литературой Запада (многозначительно название статьи Н.К. Михайловского о Д.С. Мережковском - «Русское отражение французского символизма»). В эмиграции Б.К. Зайцев обобщил: «Мережковский внутренне воспитывался уже и на Европе - в образе ее истинной культуры, - а доморощенности в нем никакой не было» Зайцев Б.К. Памяти Мережковского. 100 лет // Д.С. Мережковский: pro et contra. - СПб.: РХГИ, 2001. - С. 469. . И именно образы культур, в их символике, начиная с самого первого сборника «Вечные спутники» (очерк «Акрополь») удавались ему замечательно. В каждом его романе, трактате или биографии они выписаны с большим мастерством и знанием материала. Тут Мережковский - в своей стихии, здесь его книги обладают действительным художественным воздействием. В.Я. Брюсов некогда писал о культурном строительстве, как главном деле Мережковского Брюсов В.Я. Далекие и близкие: статьи и заметки о русских поэтах от Тютчева до наших дней. - М.: Скорпионъ, 1912. - С. 57. , О.Н. Михайлов назвал его «пленником культуры» Михайлов О.Н. Пленник культуры // Мережковский Д.С. Собрание сочинений в 4 томах. Т.1. - М.; Правда, 1990. , сразу обозначив особенности творческого акта; на наш взгляд, в этом плену он стал победителем. Равных по уровню, в тому числе и художественному, образцов в «культрологической» прозе начала века и эмиграции - создано не было.

Все это закономерно определило выбор его творчества в качестве объекта исследования, как наиболее яркого и типичного для изучения прозы в избранном ключе. Вместе с тем то, что справедливо по отношению к Мережковскому, относится и ко всей прозе Серебряного века и эмиграции.

Новизна исследования

Уже в советское время, в трудах по теории и истории символизма, творчеству и деятельности Мережковского уделялось достаточно большое внимание. Сам писатель - типичнейший (возможно, что и наитипичнейший) представитель русского символизма. Это неоднократно отмечалось многими исследователями, так, В.В. Полонский пишет о Мережковском: «Его творчество представляется в этом смысле чрезвычайно показательным, поскольку, будучи одним из “отцов-основателей” русского модернизма, он в своей творческой эволюции наиболее последовательно воплощал в жизнь однажды выбранные для себя в качестве путеводных принципы символисткой эстетики» Полонский В.В. Автореф. дис. … докт филол.н.: 10.01.01, 10.01.08. / ИМЛИ РАН. М., 2008. С.5 . В историях литературы Соколов А.Г. История русской литературы конца XIX-начала XX века. - М.: Высшая школа, 1979; Русская литература конца XIX-начала XX века: В 3 т. - М., 1968-1972; Русская литература рубежа веков (1890-е - начало 1920-х годов): В 2 т. - М.: Наследие, 2000-2001 и др., исследованиях литературного процесса и журналистики начала века Литературно-эстетические концепции в России конца XIX-начала XX в. - М.: Наука, 1975; Литературный процесс и русская журналистика конца XIX-начала XX веков: В 2 т. - М.: Наука, 1981-1982; Русская литература и журналистика начала ХХ века: В 2 т. - М.: Наука, 1983-1984 и др. , в обобщающих трудах по поэтике символизма Барковская Н.В.Поэтика символистского романа. - Екатеринбург, 1996; Ильев С.П. Русский символистский роман. Аспекты поэтики. - Киев: Лыбидь, 1991; Колобаева Л. А. Русский символизм. - М.: Издательство МГУ, 2000; Минц З.Г. Поэтика русского символизма. - СПб.: Искусство, 2004; Пайман А. История русского символизма. - М.: Республика, 1998 и др. анализу его произведений всегда отводилось значительное место. В специальных статьях и книгах, посвященных творчеству писателя, вопросы его поэтики рассматривались и рассматриваются - в трудах О. В. Дефье, Л.А. Колобаевой, О.В. Кулешовой, З.Г. Минц, Д.М. Магомедовой, В.В. Полонского, Л.Н. Флоровой Дефье О.В. Мережковский. Преодоление декаданса. - М.: Мегатрон, 1999; Колобаева Л.А. Тотальное единство художественного мира (Мережковский - романист) // Д.С. Мережковский. Мысль и слово. - М.: Наследие, 1999; Кулешова О.В. Притчи Дмитрия Мережковского: единство философского и художественного. - М.: Наука, 2007; Минц З.Г. О некоторых «неомифологических» текстах в творчестве русских символистов // Учен. Зап. Тартуск. Гос. Ун-та. 1979. Вып. 459. Т.3. - Тарту, 1979; Она же. О трилогии Д.С. Мережковского «Христос и Антихрист» // Мережковский Д.С. Христос и Антихрист. - М.: Книга, 1990; Магомедова Д.М. О Д.С. Мережковском и его романе «Юлиан Отступник» // Мережковский Д.С. Смерть богов. Юлиан Отступник. - М.: Художественная литература, 1993; Полонский В.В. Мифопоэтика и динамика жанра в русской литературе конца XIX - начала ХХ века. - М.: Наука, 2008; Флорова Л.Н. Проблемы творчества Д.С. Мережковского. - М., 1996. и др.

Исследуется и религиозно-философская система писателя. В историях русской философии практически всегда излагается его доктрина «Третьего Завета»; среди трудов, имеющих «выход» на литературоведение, следует назвать статьи П.П. Гайденко, О Матич, Е.К. Созиной; книги С.П. Бельчевичена, Я.Л. Сарычева, ту же монографию О.В. Кулешовой Бельчевичен С.П. Проблемы взаимосвязи культуры и религии в философии Мережковского. - Тверь: Издательство Тверского университета, 1999; Гайденко П.П. Д.С. Мережковский: апокалипсис «всесокрушающей религиозной революции» // Вопросы литературы. 2000. № 5; Матич О. Христианство Третьего завета и традиция русского утопизма // Д.С. Мережковский. Мысль и слово. - М.: Наследие, 1999; Созина Е.К. Гностическая традиция в романной трилогии Д.С. Мережковского «Христос и Антихрист» // Творчество писателя и литературный процесс. Слово в художественной литературе. - Иваново, 1993; Сарычев Я.Л. Религия Дмитрия Мережковского «Неохристианская» доктрина и ее художественное воплощение. - Липецк: ИНФОЛ, 2001. и др.

Сделаны шаги и в изучении «образов культур» у Мережковского; эта тема, в различных аспектах ее исследования, развивалась постепенно. Начало, закономерным образом, следует искать в изучении межлитературных связей, различных влияний на писателя. Первое обращение к римской культуре ознаменовано исследованием образа Юлиана Отступника - в статьях Д.М. Шарыпкина, Г.М. Фридлендера, Г.Н. Храповицкой Шарыпкин Д. М. Ибсен в русской литературе (1890-ые годы) // Россия и Запад: Из истории литературных отношений. - Л.: Наука, 1973; Фридлендер Г.М. Д.С. Мережковский и Генрих Ибсен // Русская литература. 1992. № 1; Храповицкая Г.Н. Три Юлиана // Филологические науки. 1996. № 5.. О влиянии немецкой культуры на Мережковского писали М.Ю. Коренева, Э. Клюс, Б. Розенталь Коренева М.Ю. Д.С. Мережковский и немецкая культуре (Ницше и Гете. Притяжение и отталкивание) // На рубеже XIX и XX веков. - Л.: Наука, 1991; Клюс. Э. Ницше в России. - СПб.: Гуманитарное издательство «Академический проект», 1999; Розенталь Б.. Мережковский и Ницше (к истории заимствований) // Д.С. Мережковский. Мысль и слово. - М.: Наследие, 1999.. Некоторые аспекты итальянской истории и культуры в рецепции Мережковского обсуждались в статьях Дм. Панченко, Э. Бацарелли, М-Д. Додеро Коста Панченко. Дм. Леонардо и его эпоха в изображении Д.С. Мережковского // Мережковский Д.С. Воскресшие боги. - М.; Художественная литература, 1990; Бацарелли. Э. Заметки о романе Мережковского «Воскресшие боги. Леонардо да Винчи» // Д.С. Мережковский. Мысль и слово. - М.: Наследие, 1999; Додеро Коста М-Д. О книге Мережковского «Данте» // Д.С. Мережковский. Мысль и слово. - М.: Наследие, 1999.. В.В. Полонский в уже названной книге указывает французские источники биографии «Наполеон». Перу В.Е. Багно принадлежит исследование мифа о Терезе Испанской, в том числе и в «Испанских мистиках» Багно В.Е. Безумие перед Богом, или Мистический блуд (Святая Тереса в России) // Начало века. Из истории международных связей русской литературы. - СПб.: Наука, 2000. , о Мережковском и Г. Гауптмане писал Г.А. Тиме Тиме Г.А. Роман Г. Гауптмана «Атлантида» в контексте русско-немецкого духовного диалога начала ХХ века // Начало века. Из истории международных связей русской литературы. - СПб.: Наука, 2000.. Преобладание Рима и Италии не случайно - именно эта культура привлекала Мережковского в начале века более всего.

Последнее время ученых интересуют и древнейшие культуры в творчестве писателя, повлиявшие на всю европейскую цивилизацию в целом. Здесь следует указать на кандидатские диссертации Н.В. Кузнецовой, Е.Г. Солнцевой, статью А.В. Лаврова, но прежде всего, на двухтомник Л.Г. Пановой «Русский Египет» Кузнецова Н.В. Восток в художественном мире произведений Д.С. Мережковского 1920-х годов: Автореф. дис. … канд. филол.н.: 10.010.01 / Моск. Гос. Открытый пед. Ун-т им. М.А. Шолохов. М., 2005; Солнцева Е.Г. Дохристианские цивилизации в русской литературе первой трети ХХ века ( В. Хлебников, Д. Мережковский, О. Мандельштам). Автореф. дис. … канд. филол.н. 10.01.01./ РУДН. М., 2006; Лавров А.В. История как мистерия. Египетская дилогия Д.С.Мережковского // Мережковский Д.С. Мессия. - СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2000; Панова Л.Г. Русский Египет: В 2 т. - М.: Водолей Publishers, Програсс-Плеяда, 2006. , одна из подглавок которого посвящена роману Мережковского «Мессия». Весь опыт изучения различных аспектов творчества писателя учитывался в диссертации.

Вместе с тем это действительно первые шаги. В указанных работах - что методологически совершенно верно - образы культур выводятся из общей религиозно-философской концепции писателя. Но большинство из них посвящено не одному Мережковскому. Солнцева анализирует также произведения О. Мандельштама и В. Хлебникова. В фокусе внимания Пановой - М. Кузмин, основные египетские мифологемы рассмотрены для того, чтобы показать их отсутствие у данного автора ( а значит, его новацию в теме). Жанр предисловия ограничивает возможности А.В. Лаврова.

Именно поэтому не определены и не проработаны ключевые источники для Мережковского: Л. Панова называет только А. Вейгалла, Е. Солнцева - Б.Тураева, а в статье об Атлантиде Солнцева Е.Г. Сюжет об Атлантиде в творчестве Д.С. Мережковского // Вестник РУДН. Сер. Литература, журналистика. 1994. № 4. не указывает ни одного атлантологического источника. Акценты сдвинуты, традиция не обозначена. Хотя именно вопрос об источниках, в общем изучении образа культуры, имеет большое значение.

Все это подводит к необходимости серьезного и обобщающего исследования темы, в котором различные аспекты взаимодействия писателя с иной культурой, восприятия и изображения культуры, рассматриваются комплексно, как принципиально важная составляющая часть его мировоззрения и творческого кредо. Настоящая работа написана в русле решения этой задачи.

Объект и предмет исследования

В рамках современного изучения прозы Серебряного века (и ее традиций в русской эмиграции), в связи с актуализацией избранных подходов и аспектов литературоведческого анализа, была выбрана типичная и ключевая фигура Д.С. Мережковского. Его проза, во всей целостности (то есть весь корпус текстов), стала объектом исследования в настоящей диссертации.

Предмет исследования - образы мировой культуры в этой прозе. Содержание и принципы их создания, выведенные в результате общего анализа, иллюстрируются на примере двух культур - Атлантиды и Египта. Как первая ступень к созданию образа, для уяснения смысла некоторых символов и мифологем, анализируется культура легендарная - Атлантида, которую некоторые мыслители считали пра-культурой.

Реальная пра-культура, сыгравшая мировую цивилизационную роль, - Египет. Он выбран по нескольким причинам: и по его значению для всей европейской культуры, и по мощнейшей рецепции в мировой литературе (и литературе русского Серебряного века), которую знал и учитывал писатель. Кроме того, Египет - единственная культура, которую Мережковский подробнейшим образом и исследовал в документальной прозе, выведя основные мифологемы и концепты ( трактат «Тайна Трех»), и изобразил в историческом романе ( «Мессия»), создав именно художественный его образ в беллетристике. Египетская дилогия - последнее обращение Мережковского к жанру исторического романа, его писательские особенности проявились здесь наиболее ярко и выпукло. Созданием образа Египта художественные искания Мережковского завершились.

То есть исследование образа культуры происходит в диссертации «ступенчато»: сначала оно описывается в «теории», а затем иллюстрируется, на примере чистого символа ( Атлантиды), затем реальной культуры в документальной прозе и, наконец, в прозе художественной.

Проблема, цель и задачи исследования

Образ культуры в творчестве Мережковского подчиняется общим законам его поэтики и создается по ее принципам.

Эта поэтика определяется в литературоведении как «генерализующая». То есть произведения Мережковского представляют из себя некий единый текст. Сам писатель говорил о них : «Это - звенья одной цепи, части одного целого. Не ряд книг, а одна, издаваемая только для удобства в нескольких частях. Одна - об одном» Мережковский Д.С. Собр. соч.: В 24 т. - М., Типография Товарищества И.Д.Сытина, 1914-1915. Т. I. - С.V. .

Это единство определяется религиозно-философской системой писателя и выражается в наличии индивидуального символистского мифа (современные литературоведы указывают на существование такого мифа, у художников данного направления).

В мифе можно выделить ключевые мифологемы, они определяют образ культуры у Мережковского и проявляются в изображении героя, культурного фона и ландшафта. В то же время в означенных составляющих задействован и конкретный историко-культурный материал, религиозное и художественное содержание артефактов, реалии изображаемой страны. Учитывается и смысл, который вкладывает в них определенная философская и литературная традиция.

Цель настоящей работы - исследование образа культуры во взаимодействии ключевых мифологем единого символистского мифа Мережковского с реальным историческим, историко-культурным содержанием. Диалектика соединения - заданности мифа и данности истории - является ключевой проблемой диссертации. Для ее решения необходимо показать, как исторический материал проступает сквозь индивидуальный миф, а индивидуальный миф трансформирует исторический материал; так сказать, диалектику в действии. Соотношение «теории» и «практики», идеи и материи, заданности и данности, их взаимодействие приводит к новому результату, созданию текста определенного уровня, качества и особенностей.

Цель диссертации определила ряд задач, которые ставились и решались в ходе работы.

Исходя из означенных тезисов: об индивидуальном символистском мифе и «генерализующей поэтике» писателя, уже обоснованных и доказанных в отечественном литературоведении, - представлялось важным описать универсальный миф Мережковского, выявить его ключевые мифологемы и принципы поэтики, им определяемые.

Затем необходимо было показать, как этот миф проявляется при изображении конкретных культур. Сначала - легендарного культурного пространства Атлантиды. Тут соответствие образов и символов наиболее полное, следует говорить не столько о реальном содержании определенных артефактов, сколько о философской и литературной традиции их толкования. Необходимо было определить и исследовать основные источники, используемые Мережковским, разделить их на «первичные» и «вторичные», уяснить их историю, сопоставить их текст с текстами писателя.

Затем исследование надо было перенести на поле реальной культуры. Здесь миф вычленить сложнее, зато диалектика видна с большей отчетливостью. Надо было сравнить конкретное историческое содержание артефактов со смыслом, который вкладывает в них Мережковский. Поскольку реалии наполнены определенным религиозным и художественным смыслом, определение и исследование источников их описания (а затем - соответствия текста Мережковского означенным источникам) были также важны. Объем работы с источниками оказался значительно больше; она потребовала специальных знаний как в области египетской культуры, так и египтологии, в ее различных отраслях, связанных с изучением истории Древнего Египта, его религии, искусства, культуры повседневности.

В результате анализа взаимодействия «мифа» и «реальности» был сделан вывод о его результате - построении своей модели мира, своего «образа культуры».

Теоретическая и методологическая основы исследования

Проблематика и связанные с ней цели и задачи диссертации определили методы и принципы исследования.

Такие базовые понятия культуры, как миф и мифопоэтика, толкуются в традиции, заложенной в трудах А.Ф. Лосева, Е.М. Мелетинского, В.Н. Топорова, З.Г. Минц. Учитывались и работы культурологов, представителей мифологической школы, в современный Мережковскому период - Дж. Фрейзера, Л. Фробениуса, Дж. Харрисон. При анализе поэтики писателя теоретико-литературоведческой базой являлись фундаментальные исследования Б.В. Томашевского, В.М. Жирмунского, В.Е. Хализева.

Базовая литературоведческая школа, на положения которой мы старались ориентироваться, - сравнительно-историческая, основанная А.Н. Веселовским. Его труды: «Историческая поэтика», «Поэтика сюжетов», отдельные статьи - на многие десятилетия определили вектор развития этой школы (современной компаративистики). Механизмы литературного «диалога», рецепции, воздействия и восприятия, разработанные данной школой; ее важнейшие понятия: «своего» и «чужого», «духа художника», «духа эпохи», - задействованы в настоящей работе. От них происходит представление о «духе культуры», образе культуры, образе страны, исследованием которых занимается современная наука имагология ( от франц. image - образ), ее достижения и методы также использовались в работе.

Среди ученых-современников Мережковского следует выделить Ф.Ф. Зелинского, его культурологические и филологические изыскания. Современное западное литературоведение в рамках избранной темы интересно школой «истории идей» ( работы Ф. Йейтс).

Конкретным примером общего анализа поэтики ( в котором легко выделяется искомый ракурс) послужило исследование А.П. Чудакова «Проблемы поэтики А.П. Чехова». Его методы были опробованы еще ранее, при изучении творчества другого писателя Серебряного века и эмиграции ( И.С. Шмелева). Это структурный анализ.

Таким образом, в работе применялись сравнительно-исторический, структурный и имагологический методы.

Положения, выносимые на защиту

1. В художественном сознании Мережковского, типичного художника-символиста, наличествует индивидуальный миф. Этот миф обуславливается религиозно-философской системой писателя и расчленяется на своеобразную антропологию, отнологию, историософию, христологию и экклезиологию.

2. В свою очередь, миф строит всю художественную систему Мережковского (в том числе и образ культуры), иллюстрирует религиозно-философское содержание произведений, определяет конкретные художественные приемы писателя. Ключевыми мифологемами в этой связи являются: богочеловек и богочеловечество ( апокатастазис, «восстановление всего»), теогамия ( богосупружество). Основные приемы, определяющие своеобразие его писательской манеры: антиномичность, тяготение к синтезу, соответствие ( correspondance), повтор, - также вытекают из этого мифа, они неоднократно описывались в критике и литературоведении.

3. Образ культуры также раскладывается на определенные составляющие, в нем выделяются герои, культурный фон, ландшафт. На уровне каждой из составляющих происходит взаимодействие ключевых мифологем Мережковского с реальным историко-культурным материалом.

4. В изображении легендарного культурного пространства (Атлантиды) миф проявляется наиболее четко. Сама Атлантида является для Мережковского символом; не «корнем» мировой культуры, как у большинства атлантологов, а «производной» от его религиозно-философской системы; через нее проявляются основные мифологемы писателя. При этом Мережковский использует практически все современные ему труды по атлантологии и обращается к основным историческим источникам.

5. В изображении реальной культуры ( Египта) Мережковский сначала в документальной прозе разрабатывает те же культурные мифологемы. Их смысл соотносится с общим мифом, а содержание соответствует конкретному историческому материалу. Здесь Мережковский также пользуется или упоминает практически все основные труды по теории и истории египетской культуры своего времени.

6. Обоснованные и описанные в документальной прозе о Египте мифологемы переходят в художественную прозу, воплощаясь в самой ткани произведения. Их смысл и содержание не меняется.

7. Писатель хорошо знает символистскую традицию изображения Атлантиды и Египта, бытовавшую в русской литературе начала века, и использует ее. В эмиграции он как будто досказал то, что не успели договорить его великие современники Серебряного века, приводя те же мифологемы, наделяя их тем же смыслом и опираясь на те же источники.

8. В художественной прозе Мережковский создает свой образ Древнего Египта, моделирует, но и «оживляет» его. Это происходит в результате диалектического взаимодействия: идеи и материала, «теории» и «практики». Текст ритуализируется, слово становится действием. Таким образом, реализуются некоторые теории символизма; Мережковский находит истоки традиции и в египетской культуре.

Научная новизна и практическая значимость исследования

Научная новизна диссертации состоит в определении содержания «образа культуры», складывающегося в диалектическом взаимодействии мифологем писателя, конкретного историко-культурного материала, с учетом мировой философской и литературной традиции его толкования.

Концептуальная новизна диссертации определяется использованием нескольких методик исследования: сравнительно-исторической, структурной, имагологической. Источниковедческая новизна заключается в определении основных источников для Мережковского - как по истории и теории гностицизма (св. Ириней Лионский, св. Климент Александрийский), так и по анализируемым в диссертации культурам. Для Атлантиды это - И. Донелли, Л. Спенс, Р. Дэвинь (следование Платону исследователями отмечалось). Для Древнего Египта - А. Морэ, Г. Масперо, У. Бадж. Мережковский использовал также и другие источники. Поскольку писатель не всегда указывал их или указывал бегло, мимоходом, сдвигая акценты (в выделении главных и второстепенных), нахождение и анализ потребовал значительного количества времени. Здесь есть и некоторая методологическая новизна - в разделении источников, выявлении «первичных» и «вторичных»; на примере Мережковского все видно особенно наглядно.

Материалы диссертации могут быть использованы самым разнообразным образом. В курсе истории русской литературы ХХ века; в спецкурсах, посвященных прозе Серебряного века (для которого Мережковский, как уже неоднократно отмечалось, фигура весьма типичная) или самого писателя. Затем в курсах истории мировой культуры, в качестве иллюстративного материала. И наконец, при исследовании образов мировой культуры, ключевых мифологем, рецепции одной культуры в другой; механизма создания этих образов.

Найденные в процессе работы источники, сопоставления и отмеченные расхождения должны облегчить работу научных комментаторов - не только текстов Мережковского, но и других авторов Серебряного века, обращавшихся к сходным темам. В отношении Мережковского сделано уже немало - следует отметить комментарии А.Л. Соболева к «Юлиану Отступнику», О.А. Коростелева и А.Н. Николюкина к сборнику эмигрантской публицистики «Царство Антихриста», Е.А. Андрущенко к «Вечным спутникам», «Тайне Запада», «Драматургии» Мережковского. Найденные и проработанные атлантологические и египтологические источники дополнят и обогатят сделанные комментарии и дадут основание для еще не сделанных.

Апробация исследования

Важнейшие положения, доказательства, примеры, выдвинутые и описанные в работе, вошли в специальную монографию «Образы мировой культуры в прозе Д.С. Мережковского». По общей теме исследования написано 76 статей, семь из них опубликовано в изданиях, рекомендованных в списке ВАК.

Опыт нахождения источников и методы работы с ними были опробованы в издании отдельных сочинений писателей русской эмиграции и первого эмигрантского собрания сочинений И.С. Шмелева (1998-2000). Работа по подготовке сборника документов «И.С. Шмелев и О.А. Бредиус-Субботина: роман в письмах» удостоена диплома второй премии конкурса научных работ в области архивоведения, документоведения и археографии за 2003-2004 гг., выданной Федеральным архивным агентством.

Основные положения диссертации и ее подходы излагались в докладах на научных конференциях, посвященных прозе русской эмиграции ( конференции по творчеству И.С. Шмелева, А.И. Куприна, И.А. Бунина), культурологическим проблемами, собственно творчеству Д.С.Мережковского, в 1990-2007 гг.

Также методы и результаты исследования были использованы при чтении курсов в МГЛУ: «Культура Русского зарубежья» ( 2001-2005), «Культурология» (с 2009); при написании программы курса «Культура Русского зарубежья» ( МГЛУ, 2005).

Структура диссертации

Сказанным выше определяется композиция и структура диссертации, которая состоит из введения, 4 глав и заключения - в нем подводятся итоги и формулируется окончательный вывод.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении указывается актуальность заявленной темы в изучении прозы Серебряного века и эмиграции, объясняется выбор объекта и предмета исследования, констатируется состояние их изученности, в свете чего определяется основная проблема диссертации. Обосновывается ее актуальность, формулируются цели и задачи работы, описываются теоретические и методологические основы. Перечень положений, выносимых на защиту, проясняет и иллюстрирует заявленную научную, концептуальную, источниковедческую новизну диссертации. Из нее выводится теоретическая и практическая значимость работы. Апробация еще раз подчеркивает актуальность заявленной проблемы для изучения прозы Серебряного века в целом.

Глава 1. «Миф писателя и образ культуры»

Первая глава диссертации в целом посвящена анализу индивидуального символистского мифа Мережковского в означенном ракурсе общего исследования (образа культуры). Центральной становится проблема бытования этого мифа, которая решается дедуктивным путем: сначала описан сам производящий миф, а потом показано, как он проявляется во всем творчестве писателя, на различных структурных уровнях (выделенных согласно используемой методологии). В конечном счете определяются ключевые мифологемы и принципы, по которым идет построение образа культуры.

Казалось целесообразным начать с изложения религиозно-философской системы писателя, его мифа, поскольку именно они первичны. Мережковский, образно говоря, «идеоцентричен», или, в философских терминах, находится в русле платоновской традиции. Затем рассмотрен сам «топос», на который этот миф накладывается, образ культуры, как единое целое и затем по отдельным составляющим.

В первом параграфе первой главы - «Символистский миф Д.С. Мережковского» - определяется генезис мифа писателя, основные составляющие этого мифа и принципы, выводимые из него.

Сначала констатируется, со ссылками на труды А. Бойчука, В. Полонского, Л.Колобаевой и др., единство творчества Мережковского, говорится о его «генерализующей поэтике». Эта поэтика может быть описана с помощью понятий «мифа», «мифологемы» - то есть как мифопоэтика. Обосновывается, опять же с обращением к литературоведческим авторитетам, уместность такого подхода. Затем этот миф излагается по отдельным составляющим. Порядок изложения определяется значением каждой из них. В их обозначении используется религиозно-философская терминология, ибо само учение писателя укладывается в рамки религиозной философии и даже описывается в соответствующих трудах по истории философии. Такая терминология уже использовалась в современном литературоведении, О.В. Кулешова применяет ее в монографии «Притчи Дмитрия Мережковского», как кажется, весьма удачно: достаточно синкретическая система писателя выглядит стройно и логично.

Представляется, что самой главной для Мережковского является его своеобразная «антропология»: трактовка человека, личности как богочеловека (первая ключевая мифологема писателя). По многим его статьям и публицистическим выступлениям видно, что именно человек, человеческая свобода, личность, - волнуют его больше всего, находятся в фокусе его внимания ( ниже будет показано, как это отражается в художественном творчестве). В общем приближении концепция Мережковского совпадает с гностической, в ее изложении св. Климентом Александрийским: в идее избранности, делении людей на материальных, душевных и духовных. Использует Мережковский и специфически гностический термин - «пневматики».

Далее выделяется своеобразная «онтология» писателя. Основной акцент сделан на ее дуализме: наличии бога и противобога, «Ума» и «Демиурга», добра и зла, заложенного в самой основе мира. В этом аспекте учение Мережковского также сопоставимо с доктриной гностиков ( по свидетельствам св. Иринея Лионского, Оригена) и манихеев. Иногда Мережковский повторяет аргументы гностиков и воспроизводит стиль их рассуждений.

Этот дуализм является отличительной и характернейшей чертой писателя, проявляясь на всех уровнях его поэтики. Как писал Бердяев: «Он остается в вечном двоении, и это двоение - наиболее характерное, наиболее оригинальное в нем» Бердяев Н.А. Новое христианство (Д.С. Мережковский) // Д.С. Мережковский: Pro et contra. - СПб.: РХГИ, 2001. - С. 335. .

Из наличия «злого» бога следует отрицание реального плотского мира, как создания этого бога, отвращение к нему; неприятие «материи жизни», существующего порядка. Все это Мережковскому свойственно и наглядно проявляется, например, в изображении половой любви. Сама постановка проблемы определяется влиянием времени, конкретных людей ( Розанов), а ее решение отвечает внутренним ощущениям лично Мережковского. Такое же отрицательное отношение к плоти и плотскому миру встречается и в некоторых гностических учениях - по пересказу их у св. Иринея Лионского.

В историософии Мережковского, которой исследователи его творчества всегда уделяли пристальное внимание, выделяется вторая ключевая мифологема писателя - богочеловечество. Излагается сама концепция «Третьего Завета», считавшаяся в начале века чуть ли не «визитной карточкой» Мережковского. По ней после первых двух Заветов: «Отца» ( язычества и иудаизма) и «Сына» (христианства) наступает «Третье Царство Духа», «Царство Божие на земле», «Третий Завет», «Завет Духа-Матери». В богословских терминах означенное учение может быть охарактеризовано как хилиазм. Отмечено некоторое совпадение историсофии Мережковского с космогонией валентиниан, по св. Иринею Лионскому; указано на ее непосредственное отражение в творчестве писателя.

Отдельно характеризуется своеобразная «христология» писателя. Рассматривается толкование мотивов рождения, растерзания, воскресения. Выделяется антиномичность в изображении «Христа». Эта часть символического мифа Мережковского наиболее близка к гностическому мифу, в его изложении у св. Иринея Лионского - что отмечала и прижизненная критика и современное литературоведение.

И, наконец, описывается «экклезиология», доктрина церкви. Вселенская церковь для Мережковского является одним из путей к богочеловечеству и должна осуществиться через объединение всех христианских церквей: православной, католической и протестантской. В этой части своего мифа писатель следует Вл. Соловьеву, а не гностикам, которые, как известно, своей церкви не создали. Обозначены некоторые догматы этой церкви, в которых Мережковский трансформирует христианский опыт ( католического мистицизма, учения о Предопределении) и таинства, где есть языческая составляющая.

Завершает главу описание одного из принципов герметизма - учения, сопутствующего гностицизму и по ряду положений с ним совпадающего. Это принцип соответствия, correspondance. Он пронизывает всю поэтику Мережковского, а декларируется прямым цитированием «Изумрудной скрижали».

Таким образом, в первом параграфе первой главы рассмотрены основные составляющие символистского мифа Мережковского, определены ключевые мифологемы: богочеловек и богочеловечества, перечислены важнейшие принципы поэтики: антиномичность, стремление к синтезу на всех уровнях, соответствие, повтор. Далее необходимо было показать, как эти составляющие и принципы, из них исходящие, проявляются в творчестве писателя.

Во втором параграфе первой главы - «Единый образ культуры в прозе Д.С. Мережковского» - рассматривается базовая исследуемая категория, на которую накладывается «символистский миф» писателя. Перечисляются важнейшие культуры, которые изображает Мережковский в своих произведениях); среди них выделяются античная и русская (в прозе начала века), средиземноморские культуры (в прозе эмиграции). Способы их изображения могут быть и реалистическими, и символическими, в разный период творчества, в зависимости от жанра произведений. Названа как общая мифологема, которая воплощается в образе каждой культуры ( богочеловечество), так и частные, проявляющиеся в образах отдельных стран. Названы свойства, которые они определяют; особое внимание уделено принципу антиномичности, который в данном аспекте может быть описан с помощью ибсеновского определения «Оба в одном и один в обоих» Ибсен Г. Кесарь и Галилеянин» // Ибсен Г. Собрание сочинений: В 4 т. - СПб.: Издание Товарищества А.Ф.Маркс, 1909. Т. 1. - С. 583..

Формирование ключевой мифологемы для описания культуры исследовано на примере изображения античности в прозе Д.С. Мережковского. Оно рассмотрено в контексте мировой философской рецепции: от складывания образа античности у Винкельмана, к Шиллеру и Шлегелю, а затем Гегелю и Шпенглеру. В описании данной традиции были использованы труды А.В. Лосева. Именно толкования и подходы Шпенглера повлияли на Мережковского в эмиграции, определив особенности его изображения культур.

Затем сам образ культуры также раскладывался на определенные составляющие, или «уровни» (по определению А.П.Чудакова) изображения: герой, культурный фон, культурный ландшафт.

В первом разделе второго парагарафа - «Герой и связанный с ним сюжет» - описываются герои (персонажи) Мережковского. Первостепенность именно этого объекта анализа объясняется и важностью антропологии в общем символистском мифе Мережковского, и связью с образом культуры Несколько очерков и статей Д.С. Мережковского, близких по тематике к «Вечным спутникам» были опубликованы только в периодике и не вошли в сборник ( например, «Руссо», «Крестьянин во французской литературе. Очерки. I. Бальзак. II. Мишле»).. Определена единая система, в которую укладываются персонажи Мережковского: учитель - предтеча - мессия, показано ее изменение на протяжении творчества писателя. Описываются следующие характеристики героев: общий архетип, имя, пол, внешность, свойства и состояния, речь.

Мужской архетип восходит к мифологемам: определенное языческое божество, умирающий-воскресающий бог, библейский образ, литературный герой, представитель определенной профессии. Женский - к «двум Афродитам», Софии, «белой дьяволице», Богине-Матери.

Имя героя (если оно не является подлинным, историческим) часто связано с означенным архетипом. Иногда для того, чтобы подчеркнуть двойственность героя, Мережковский наделяет его двойным именем.

Андрогинность персонажей (наличие «третьего пола») соотносится с общим интересом к означенной проблеме в начале века, указано непосредственное влияние В.В. Розанова, а также источники мифологемы: «Пир» Платона, Pistis Sophia, «Евангелие от Египтян» (в изложении св. Климента Александрийского).

В изображении внешности героя приоритетен портрет, в частности глаза; а также наличие противоположных свойств, выражающихся во внешности одного персонажа, «двух душах»; иногда они разведены по парам двойников-антиподов. Общий принцип изображения, указанный Ибсеном, уже приводился в рассказе об образах культур.

Перечислены характерные состояния и чувства, в которых находятся и которые переживают герои. Это размышление (поиск истины и ее открытие), болезнь, сон; чувства сомнения, скуки, «радостного ужаса», любви.

Речевых характеристик писатель практически не дает.

Единый миф Мережковского определяет и единство сюжета, связанного с главным героем. Весь сюжет в целом и отдельные «микросюжеты», его составляющие, с ним соотносятся. Эти «микросюжеты»: рождение - посвящение (откровенное знание) - сомнение - богочеловечество - неудача - смерть - бессмертие, - рассматриваются по отдельности и выделяются как в художественных произведениях писателя ( исторических романах), так и в биографиях.

В микросюжете «рождения» отмечается важность происхождения (родители), национальной принадлежности, самого места рождения. Везде выделены соответствующие мифологемы, указаны современные литературоведческие толкования названного сюжета.

Микросюжет «посвящения» рассматривается как «гносеологический», перечисляются способы получения знания - через непосредственное обучение, «индивидуальное» посвящение или коллективное магическое действие, мистический опыт, в «воспоминании» - и их изображение в прозе Мережковского.

Оговаривается сюжетообразующая функция «сомнения»: здесь оно анализируется не в качестве состояния персонажа, а как некая «пружина» для развития действия. Названы поводы для сомнения (основные положения и догматы) и их изменения - от исторических романов к биографиям.

Ключевая мифологема Мережковского - «богочеловечество» - проявляется в соответствующем микросюжете: герой пытается достичь богоподобия и привести к нему других людей. Перечислены пути к богочеловечеству, они меняются в произведениях, в зависимости от времени создания и жанра.

Крах, который терпит герой, его отчаяние и, в некоторых случаях, бунт - выделяются в следующем микросюжете «неудача». Описаны действия героев, поражение и его значимость в общем сюжете.

Микросюжет «смерти» присутствует у Мережковского всегда, проанализировано магическое действие, которое иногда сопровождает эту смерть (таинство теофагии, опыт присутствия), и ее характер. Отмечено отношение самого писателя к смерти.

В последнем микросюжете «бессмертие» показаны пути к нему, в разных произведениях, его связь с ключевой мифологемой писателя, значение в общем корпусе всех произведений.

То есть изображение героя у Мережковского подчиняется законам «мифопоэтики» и иллюстрирует их, что еще раз констатируется в соответствующем выводе в конце раздела, со ссылкой на свидетельства Ницше, Ходасевича, Цетлина и Минц.

Второй раздел второго параграфа - «Культурный фон» - выстроен по «формам культуры». Последовательно указаны и кратко охарактеризованы религиозные учения и философские системы, которые описывал Мережковский, ключевые обряды и ритуалы, связанные с изображаемыми культами, вопросы государственного устройства и политики, а также роды и виды искусств: градостроение и архитектура, скульптура, живопись, прикладное искусство, музыка и танцы, произведения литературы и язык. Отмечены общие особенности и функции их изображения, а также его изменение на протяжении творческого пути писателя.

Среди религий мира Мережковский изображает язычество (египетское, греческое, римское, зороастризм, митраизм) и христианство, в его трех исповеданиях: православии, католичестве и протестантстве, а также некоторые христианские ереси. Среди них наиболее подробно охарактеризованы гностицизм и манихейство. У ключевых вероучителей Мережковского: ап. Павла, блаж. Августина, Иоахима Флорского, Лютера, Кальвина, Терезы Авильской, Иоанна Креста - выделены аспекты их доктрин, интересующие писателя. Рассмотрены богословские вопросы, его занимающие: учение о предопределении и свободе воли, первородном грехе, сущности зла, теодицея, мистицизм. Обсуждаются муки ада, «искупительная жертва».

Таинства и обряды, которым писатель уделяет наибольшее внимание: посвящение, теофагия и теогамия, - истолкованы, другие - перечислены. Отмечена главная идея и смысл их для Мережковского, единство язычества и христианства, которые он стремиться утвердить в их описании.

В истории западной философии писателя интересует греческая натурфилософия, платонизм, неоплатонизм, картезианство, немецкий идеализм; также упомянуты арабские и русские философы. То есть он выделяет те системы, которые в тех или иных аспектах соотносятся с его собственной религиозно-философской доктриной. Это соотношение и отмечается.

Поскольку вопросы политики, а особенно религиозной политики волновали Мережковского всегда, ей посвящен особый раздел. Рассмотрены мифологемы бога-царя, царя-бога, проблемы цезаре-папизма и папо-цезаризма, отношения церкви и государства, особенно в теократии Кальвина, мирового владычества. Указана трактовка революции - ее мистический характер в понимании Мережковского.

Затем последовательно охарактеризованы основные виды искусств, пространственных и временных, произведения в их реалиях и символическом смысле. Отмечены функции, которые выполняют все описания: историко-бытописательская, символическая, сюжетная.

Среди артефактов архитектуры Мережковского интересуют башни ( пирамиды), лабиринты, храмы; также он исследует концепт города, как «града Божьего» и «града человеческого» ( в демонстрации двойственности). Названы источники ключевых мифологем писателя - труды Платона, Тертуллиана, блаж. Августина.

Скульптуры, упоминаемые в произведениях писателя, напрямую иллюстрируют мифологемы умирающего-воскресающего бога (богочеловека), богини-матери, андрогина. То же можно сказать и о произведениях живописи. Кроме того, в изображении тех и других Мережковский часто стремится показать единство христианства и язычества.

Достаточное внимание писатель уделяет прикладному искусству - прежде всего, его интересуют священные предметы, атрибуты религиозного культа: крест, лабра, чаша, различные талисманы. Их описание приведено, указан смысл.

Отдельно выделены атрибуты «культура повседневности»: одежда, интерьеры, утварь, изображаемые Мережковским. Указано их назначение - как характеристики эпохи, персонажа или символическое.

Завершает раздел перечисление тех литературных произведений, которые не только указываются, но иногда и анализируются в творчестве писателя.

В третьем разделе второго параграфа - «Культурный ландшафт» - описаны природные особенности изображаемых стран; наибольшее внимание уделено их символическому смыслу, иллюстрации основных мифологем Мережковского. Описание структурируется согласно учению о четырех стихиях, определенному греческой натурфилософией ( представителей которой Мережковский цитировал неоднократно).

Первичной, в истории этой философии, считалась стихия воды. Смысл ее Мережковский трактует в соответствии с египетской космогонией, «Атлантидой» Платона, «живой водой» христианства, рождающей бездной неоплатонизма, первичной водой гностиков, «двумя безднами» герметизма. Символические соответствия указаны. Вода описана в ее состояниях ( лед, снег, дождь, туман), проявлениях в природе ( океан, море, озеро, источник; наводнение, осадки), общих свойствах ( влажность, сырость). Показан смысл и толкования всех вышеперечисленных изображений воды, определены источники символов.

Стихия земли в изображении писателя представлена во вторую очередь - хотя Мережковский в своих произведениях уделяет ей больше всего внимания. Она связана с мифологемой Матери-Земли, богини-матери. В описаниях пространства выделено символическое значение рельефа (гор, пустыни, равнины, котлована), в бинарной оппозиции «верха» и «низа», геологического состава, свойств пород и минералов ( камень, глина, песок; медь, железо, олово, гранит, мрамор, алебастр; драгоценные металлы и камни). Эти значения восходят к алхимической традиции и символике.

Рассмотрен также животный и растительный мир в произведениях Мережковского, указаны основные мифологемы и символы, объяснен смысл последних. Среди фауны это: бык, козел, кошка, лебедь, голубь, змея, рыба, пчела, бабочка, паук. Среди флоры: смоковница, терн, лотос, роза, лилия, нарцисс, шафран, злак. Говорится о символическом смысле растительного ландшафта (лес, роща, сад), указаны функции его изображения.

Стихия огня непосредственно связана с историософской концепцией писателя, учением о «Духе-Огне». Отмечено ее значение в важных для Мережковского системах - Гераклита и Иоахима Флорского. Показано проявление этой стихии в природе ( пожар, буря, молния), выделена композиционная роль описаний бури. Пифагорейская «искра», затем используемая гностиками, показана в портретах героев Мережковского.

К стихии огня можно привязать изображение планет в творчестве писателя. Наиболее подробно проанализирован образ солнца - отмечен как смысл, так и общий контекст, его бытование в прозе Серебряного века; двойственность. Кроме того, исследованы образы луны, звезд, «Света Зодиака», Серафимов. Здесь же, в связи с движением планет, говорится о символическом значении времени суток у Мережковского: ночи, дня ( полдня), их соединений.

Последняя стихия - воздух - также имеет у Мережковского отношение к «Духу», писатель использует даже этимологию. Здесь значимо и отсутствие воздуха, а также запах. Последовательно приведено описание как благоуханий, ароматов, так и смрада, вони - с указанием происхождения запахов и их функций: характеристики героев и «плотского мира» вообще.

Все описания стихий и частей культурного ландшафта, так же как и культурного фона, в произведениях могут быть и реалистическими (изображение географически конкретной среды обитания) и символическими, в общей связи с индивидуальным мифом Мережковского.

В выводах к первой главе еще раз перечисляются ключевые мифологемы писателя, проявляющиеся в создании образа культуры: богочеловек и богочеловечество, теогамия, а также основные принципы: антиномичность, соответствие, единство ( тройственность), выводимые из символического мифа Мережковского.

В последующих главах анализируются определенные образы, в которых проявляется миф - сначала легендарного культурного пространства ( Атлантиды), а затем исторической реальной культуры ( Древнего Египта).

Глава 2. «Образ Атлантиды в прозе Д.С.Мережковского»

Первый, более простой этап изучения образа культуры у писателя - исследование культуры легендарной, где символы и мифолемы проявляются с наибольшей отчетливостью. Сама Атлантида до некоторой степени является символом, определенным культурным концептом, в разные эпохи получавшим различное наполнение и содержание.

Первый параграф второй главы - «Атлантологические источники» - посвящен обзору произведений, написанных о легендарном континенте, причем в соответствии с жанром, выбранным Мережковским для своего главного произведения на означенную тему, акцент сделан на документальной, культурологической прозе. Хотелось показать не только непосредственные источники писателя, но и само движение антлантологической мысли: отметить, в какие эпохи Атлантида вызывала наибольший интерес, а в какие - вновь «уходила под воду»; выявить определенные традиции, следование им и их развитие. Поэтому в основу параграфа положен хронологический принцип.

Охарактеризована античная атлантология, от ее творца и создателя Платона (диалоги «Тимей» и «Критий») до его рецепции в платонизме и неоплатонизме; редкие упоминания об Атлантиде в Средневековье, концепции Нового времени, различные предположения об ее местонахождении. Выделена своеобразная «Библия атлантологии», книга И. Донелли «Атлантида: мир до потопа», где легендарная цивилизация рассматривалась как некая пра-культура, пра-родина всех мировых культур; в доказательстве тезиса использовались факты и данные как естественных, так и гуманитарных наук. Здесь же отмечено и влияние труда Донелли на последующих атлантологов, среди которых для Мережковского значимы Р. Дэвинь и Л. Спенс.

...