Английская литературная автобиография: трансформация жанра в XX веке

Размещено на http://www.allbest.ru/

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Английская литературная автобиография: трансформация жанра в XX веке

Специальность 10.01.03 -- литература народов стран зарубежья (литературы Европы)

На правах рукописи

Караева Лейля Басхануковна

Москва 2010

Работа выполнена в отделе литератур Европы и Америки новейшего времени Института мировой литературы им. А. М. Горького РАН

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук Екатерина Павловна Зыкова

доктор филологических наук Татьяна Николаевна Красавченко

доктор филологических наук, профессор Мария Константиновна Попова

Ведущая организация: Пятигорский государственный лингвистический университет (г. Пятигорск)

Защита состоится «20 » апреля 2010 г. в 15 часов на заседании диссертационного совета Д.002.209.01 при Институте мировой литературы им. А.М. Горького РАН, по адресу: 121069, г. Москва, ул. Поварская, д. 25а.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института мировой литературы им. А.М. Горького РАН.

Автореферат разослан «___» _______ 2009 года.

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор филологических наук Т. В. Кудрявцева

Общая характеристика работы

В XX веке жанр автобиографии приобрёл особую популярность. Его бурный расцвет, жанровое разнообразие, способность синтезировать различные родовые свойства, использовать различные коммуникативные стратегии, на фоне общего кризиса повествовательных форм, в особенности романной, способствовали повышению интереса к феномену автобиографии, а изучение этого жанра осознаётся актуальным и перспективным не только в современном литературоведении, но и в гуманитарных науках в целом.

Объект исследования - английская литературная автобиография ХХ века, а также классические образцы автобиографии, созданные в девятнадцатом веке и оказавшие заметное влияние на последующее развитие жанра.

Предметом исследования являются структурные особенности и эволюция жанра литературной автобиографии в ХХ веке. Главное внимание уделяется изменениям в автобиографическом каноне, ведущим к трансформации жанра. Автобиографии ХIX века рассматриваются в двойном аспекте: учитывается их роль и значение, во-первых, в подведении определённых итогов в трансформации жанра на рубеже двух эпох, двух литературных направлений романтизма и реализма, во-вторых, в последующем развитии как литературной автобиографии, так и литературы двадцатого века в целом, которое они не только во многом определили, но и в некоторых своих образцах, как, например, в «Исповеди» Де Куинси, предвосхитили.

Степень изученности темы и актуальность исследования. В российском литературоведении вопросами истории и теории жанра автобиографии активно занимались М. М. Бахтин, Ю. М. Лотман, Л. Я.Гинзбург, Г. Елизаветина, Н. А. Николина. В последнее время автобиография становится предметом междисциплинарных разысканий, ею занимаются представители российской школы историцистской философской антропологии Ю. П.Зарецкий, К. Г. Исупов, культурологии - В. Руднев, И. Л. Сиротина. В западном литературоведении в этой области выделяются труды таких учёных как Г. Миш, Ж. Гусдорф, У. Шумейкер, Х. Н. Уитеред, П. М. Спэкс, У. Спенджемен, Дж. Олни, Э. Брюс, Л. Петерсен, Дж. Пиллинг, Б. Финни, Ф. Лежён, Ж.Старобинский. Серьёзное теоретическое и критическое осмысление жанра автобиографии на Западе началось довольно поздно. Оно было отмечено выходом в 1956 году основополагающей статьи французского философа Жоржа Гусдорфа «Условия и границы автобиографии» Gusdorf G. Conditions and Limits of Autobiography / G. Gusdorf //Autobiography: Essays Theoretical and Critical. Ed. by J. Olney. - New Jersey: Princeton University Press, 1980. - P. 28-48.. В своей работе Ж. Гусдорф опирался на фундаментальный многотомный труд Георга Миша «История автобиографии» (Misch G. Geschichte der Autobiografie. Leipzig; Frankfurt a.M., 1907-1969. 4 Bd.), не потерявший своего значения и по сей день. Г. Миш рассматривает автобиографию как универсальный историко-культурный феномен, сопровождающий всю культурную историю человечества и использующий все формы самовыражения, от надписей на древних захоронениях Вавилонии, Ассирии и Египта до европейских автобиографий Нового времени. Ж. Гусдорф определяет специфическую цель автобиографии и её антропологическую значимость как литературного жанра исходя из того, что автобиография, воссоздавая и интерпретируя жизнь во всей её полноте и цельности, являет собой одно из средств самопознания. Новаторский характер работы Ж. Гусдорфа отмечен многими исследователями жанра, как отечественными, так и зарубежными. Так, Джеймс Олни, представитель ранних англо-американских теоретиков жанра, решающим фактором, определившим последующее восприятие и оценку автобиографии как литературного жанра, считает впервые обозначенный в этой статье перенос внимания с содержания автобиографии на собственное «я» автора, воссоздаваемое им в тексте.

Вопросы теории автобиографического жанра рассматриваются в сборнике «Автобиография. Теоретические и критические эссе» («Autobiography: Essays Theoretical and Critical» - 1980) вышедшем под редакцией Джеймса Олни. «Английская автобиография» (“English Autobiography”, 1954) американского учёного Уэйна Шумейкера, будучи, несомненно авторитетным трудом по истории жанра в Англии, прослеживая его судьбу, заканчивается 1946 годом. Английская автобиография XX века представлена в ней лишь именами Г. Уэллса и Г. Честертона. Дихотомию фактографичность / фикциональность, определяющую характер автобиографического жанра, пытается разрешить в своей книге «Замысел и правда в автобиографии» (“Design and Truth in Autobiography”,1960) английский исследователь Р. Паскаль. Отмечая как достоинство синтез художественного замысла и правду факта, характеризующие автобиографию на современном этапе, Р. Паскаль относит её к литературному жанру и полагает, что в таком качестве она заслуживает изучения не только как факт истории, но и как факт литературы.

При всей интенсивности научного поиска, единственной монографией, прослеживающей судьбу жанра литературной автобиографии в английской литературе, в динамике его почти векового развития, до 80-х годов прошлого века, является книга англичанина Брайана Финни «Внутреннее «я»: Британская литературная автобиография XX века» (“The Inner “I”: British Literary Autobiography of the Twentieth Century”, 1985). Масштабность авторского замысла обусловила несколько обзорный характер исследования, некоторую эклектичность жанровой классификации и терминологический разброс в определении жанра литературной автобиографии. Классификация автобиографий приобретает оценочный характер, а их рассмотрение в свете противопоставления основных автобиографических категорий, на основе которых выстраивается эта классификация - фактографичность / фикциональность; достоверность / недостоверность; родители / дети; личность / история; хотя и выявляют отдельные, значимые аспекты развития жанра литературной или, как её называет автор, «субъективной» автобиографии, но всё же не дают системной картины его эволюции.

Несмотря на то, что историю автобиографии начинают отсчитывать с «Исповеди»Августина, а английская автобиография существует на протяжении четырёх веков, чёткой и единой концепции данного жанра не существует. Часть исследователей, придерживающихся традиционного понимания, в их числе Рой Паскаль, считают, что наличие биографического материала, идентичность автора, рассказчика и героя, повествование от первого лица, линейная хронология являются обязательными для жанра автобиографии. Сторонники же свободного толкования: Ж. Гусдорф, У. Спенджемен, Дж. Олни, У. Шумейкер считают, что автобиограф имеет право представлять себя в любой форме, которую он сочтёт уместной и удобной, для них любое произведение, осуществляющее воссоздание личности автора, есть автобиография.

Определение автобиографии, предложенное французским литератором, теоретиком автобиографического жанра Ф.Лежёном в 1971г. в его книге «Автобиография во Франции» стало каноническим и до сих пор широко используется во многих работах отечественных и зарубежных исследователей жанра: «Автобиография является прозаическим текстом с ретроспективной установкой, посредством которого реальная личность рассказывает о собственном бытии, причём делает ударение именно на своей личной жизни, особенно на истории становления своей личности» Lejeune, Ph. L'autobiographie en France / Ph. Lejeune. - Paris. Edition de Seuil. 1971. - P. 138.. Одним из критериев настоящей автобиографии Лежен считал единую, фиксированную позицию автора во времени, которая поддерживает ретроспективность повествования и обеспечивает связное, логически последовательное воспроизведение прошлого автора и его личности. Эти, далеко не бесспорные определения, или втискивают произведения в жёсткие рамки или приводят, в конечном итоге, к размыванию жанровых границ.

Актуальность диссертации определяется не только возросшим в последние годы читательским интересом к автобиографии и стремлением восполнить отсутствие в отечественной науке специальных работ, посвященных феномену литературной автобиографии, но и, в целом, логикой эволюции литературного процесса в XX веке. Проблематика диссертации представляется актуальной в свете возросшего интереса к документализму как категории поэтики, не отрицающей художественности жанра, но определяющей его востребованность со стороны читателей и интерес со стороны критиков и теоретиков литературы. Актуальность работы обуславливается также тем, что прослеживая жанровые трансформации, автор данной работы выявляет их обусловленность изменениями не только в эстетическом сознании, но и, в целом, в литературно-духовном и мировоззренческом комплексе эпохи, демонстрирует в процессе анализа универсальный характер духовного поиска, воплотившийся в XX веке в жанре литературной автобиографии. Анализ проблем эволюции жанра английской литературной автобиографии в предлагаемом автором триединстве её исторической, литературной и антропологической составляющих позволяет произвести ряд типологических наблюдений, способствует систематизации литературно-художественного процесса в целом.

Цель и задачи исследования: В рамках данной диссертации предпринимается попытка охарактеризовать английскую литературную автобиографию в динамике её развития в двадцатом веке, с учётом рецепции предшествовавшей эпохи, и выявить логику трансформации её повествовательной и логической модели в синкретическую литературную автобиографию двадцатого века, объединяющую исторический, литературный и антропологический жанры. Для достижения этих целей в работе решаются следующие задачи:

· ввести в исследовательский оборот отечественного
литературоведения новые тексты литературных автобиографий и расширить представление об уже известных источниках

· проанализировать содержательные и поэтологические особенности избранных автобиографий, выявить присущую им специфику художественной образности

· проследить рецепцию просветительской и романтической традиций в литературной автобиографии двадцатого века

· исследовать закономерности развития литературной автобиографии в двадцатом веке и определить диапазон её жанровых изменений и их эпистемологическую обусловленность

Научная новизна и теоретическая значимость исследования определяются тем, что в нем впервые делается попытка рассматривать эволюцию жанра английской литературной автобиографии в XX веке в процессе взаимодействия со сложившейся автобиографической традицией и одновременного отталкивания от неё. Через анализ отдельных трансформаций в жанровом каноне прослеживается процесс модификации двух развившихся и утвердившихся в XIX веке моделей автобиографии - духовной и «светской» в литературную автобиографию XX века, выявляется влияние литературной автобиографии на развитие психологизма в литературе XX века, её решающая роль в переносе акцента с внешних реалий жизни на внутреннее становление личности, её психическое развитие. В научный оборот введены литературные автобиографии, не привлекавшие ранее внимания отечественных исследователей и не переводившиеся на русский язык, за исключением недавно переведённых автобиографий Э. Троллопа и Г.Уэллса и перевода «Исповеди» Де Куинси, неполного и весьма далёкого от оригинала. Весь цитируемый материал переведён на русский язык автором данного исследования. Теоретическая значимость диссертации определяется тем, что через конкретный, многоуровневый анализ текстов выявляются характерные черты литературной автобиографии XX века, определяются параметры жанрового смещения, основываясь на которых, автор работы приходит к выводу о том, что литературная автобиография выделяется в парадигматический жанр современной эпохи, объединяющий в себе исторический, литературный и антропологический жанры и реализующий множественность функций.

Методология исследования базируется на трудах М. М. Бахтина, В. Н. Топорова, Р. Барта, на работах психоаналитических школ З.Фрейда и К.Г.Юнга. Методологические и теоретические принципы работы базируются также на трудах западных и отечественных постструктуралистов и теоретиков постмодернизма (Э. Брасс, Ж. Женетт, Ж.Лакан, И.Ильин, В.Руднев, и др.). Автобиография рассматривается как коммуникативный творческий акт, способный воссоздать идентичность или субъективность писателя, при этом мы руководствуемся не общепринятым, но несколько устаревшим под влиянием факторов времени и истории определением автобиографии Ф. Лежёна, а правилами, предложенными американской исследовательницей жанра, представительницей постструктурализма, Э. Брас, отражающими главные отличительные черты этого акта, которые сохранились до сегодняшнего дня и будут прослеживаться в дальнейшем:

1. идентичность автора, повествователя и героя.

2. достоверность информации, правдивое изложение событий (читатели вправе удостовериться в их правдивости) независимо от того, касаются ли они частной жизни автора или же имеют общественную значимость.

3. автобиограф должен верить в то, что он утверждает, независимо от того, верят ему или нет.

Трансформация жанра литературной автобиографии рассматривается нами в свете теории литературной эволюции Ю. Н. Тынянова. Введённые им в научный оборот понятия «эволюционный скачок», «смещение», «основные» и «второстепенные» черты жанра являются ключевыми в выявлении логики трансформации жанра. Исходя из предложенной Ж. Гусдорфом автобиографической концепции жанровой триады, включающей в себя три составляющих - историческую, литературную, антропологическую, мы рассматриваем последнюю как объединяющую две первых и превращающую литературную автобиографию в универсальный и постоянно обновляющийся жанр. Концепция антропологической значимости жанра литературной автобиографии основывается на положениях, изложенных И.Кантом в его работах «Логика» и «Антропология с прагматической точки зрения», где он включает в сферу антропологии четыре главных философских вопроса: 1) «Что я могу знать? 2) Что я должен делать? 3) На что я смею надеяться? 4) Что такое человек»?, «ибо три первых вопроса относятся к последнему» Кант. И. Логика / И. Кант // Трактаты. - СПб.: 1996. С. 438., антропологическому.

Комплексный подход, который был положен в основу исследования, объединяет сравнительно-исторический метод, предусматривающий рассмотрение материала в его синхроническом и диахроническом срезах, с методом структурно-семиотического анализа. В диссертации используются мифопоэтический и междисциплинарный подходы, а также метод интертекстуального анализа. В процессе рассмотрения структуры сновидения и структуры мифа в литературной автобиографии двадцатого века мы ориентировались на работы Я. Э. Голосовкера, Е. М. Мелетинского, Н. Фрая, М.Элиаде, К. Г. Юнга. В стремлении использовать разные концепции мы опирались на мысль Е.Хализева: «сегодняшней теории литературы следует быть максимально открытой, «распахнутой» навстречу самым разным концепциям и при том критичной к любому направленческому догматизму» Хализев В.Е. Теория литературы / В.Е. Хализев. - М.: 1999. - С.10..

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Литературная автобиография именно в ХХ веке приобрела особое значение;

2. Литературная автобиография объединяет в себе исторический, литературный и антропологический жанры;

3. Жанр литературной автобиографии поочерёдно вбирает в себя религиозную, апологетическую, дидактическую, психотерапевтическую функции и становится многофункциональным сотериологическим жанром.

4. Литературная автобиография синтезирует различные родовые свойства, объединяет и трансформирует разнообразные автобиографические формы, использует поэтологические приёмы всех литературных направлений, вбирает в себя романные функции, превращаясь к концу XX века в метажанр.

Критерий достоверности полученных результатов и научная обоснованность диссертационного исследования обусловлены тем, что в работе рассматривается большое количество первоисточников. В диссертации собран, проанализирован и обобщён обширный материал, включающий в себя новейшие исследования по проблематике, охватывающей изучение жанра автобиографии в целом и его характерной для XX века формы - литературной автобиографии. Материал исследования составляют наиболее значительные автобиографии XIX-XX веков, являющиеся поворотными пунктами в эволюции жанра литературной автобиографии. Отбор анализируемого материала продиктован целями и задачами исследования и обусловлен его внутренней логикой. Автобиографии XIX века - «Исповедь англичанина, употреблявшего опиум» Т. де Куинси, «Апология моей жизни» Дж. Г. Ньюмена, «Автобиография» Э. Троллопа вводят в жанровую проблематику ХХ века . Их анализ позволяет проследить не только некоторые ключевые моменты изменчивости жанра, заложенные в полистилистике, в мировоззренческой многомерности литературного пространства XIX века, но и акцентировать внимание на отчетливой полемической и преемственной связности английских образцов с различными версиями автобиографического сюжета в западноевропейской традиции. Эволюция жанра литературной автобиографии в первой и второй половине ХХ века выявляется на материале автобиографий Э. Госса, Р. Грейвза, Г. Уэллса, Д. К. Пауиса, К. Рэйн, Д. Лессинг, М. Эмиса.

Практическая значимость исследования определяется тем, что её результаты могут быть использованы при разработке современной теории жанра автобиографии, в вузовских курсах истории и теории западноевропейских литератур, а также при разработке спецкурсов, учебных и учебно-методических пособий.

Апробация диссертации. Основные положения и выводы диссертации обсуждались на заседаниях отдела литератур народов Европы и Америки новейшего времени Института мировой литературы им. А.М. Горького РАН (2005, 2008, 2009 гг.); получили отражение в докладах на научной конференции «Английская литература от XIX века к XX, от XX - к XIX: проблемы взаимодействия литературных эпох» (ИМЛИ им. А. М. Горького - 15. 12. 2003 г.), Тертеряновских чтениях «Литература XX в. в её отношении с XIX в.» (ИМЛИ им. А. М. Горького - 15. 03. 2004 г.); на международных конференциях: «Английская литература в контексте мирового литературного процесса» ( Рязанский гос. пед. ун-т им. С. А. Есенина - Рязань, 2005), «Язык, культура, общество» (Ииститут языкознания РАН - Москва, 2007), «Российский и зарубежный читатель: национальное восприятие литературы» Литературный институт им. А. М. Горького - Москва, 2008); на межрегиональных и межвузовских конференциях и симпозиумах: «Язык, образование и культура в современном обществе» (Северо-Кавказский социальный институт - Ставрополь, 2006), «Алиевские чтения» (Карачаево-Черкесский государственный университет - Карачаевск, 2007), «Коммуникативная культура и формирование толерантности в полиэтнической образовательной среде» (Карачаево-Черкесский научный центр южного отделения ГАН «РАО» - Черкесск, 2009), а также в монографии и 9 научных статьях, в журналах, входящих в список, утверждённый ВАК, и других публикациях по теме диссертации, список которых помещен в конце автореферата. Результаты исследования используются в курсе лекций по истории зарубежной литературы в Карачаево-Черкесском филиале Московской, открытой социальной академии. Работа обсуждена в Отделе литератур Европы и Америки новейшего времени ИМЛИ РАН.

Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка. Общий объем работы - 324 страницы. Список использованной литературы включает 363 наименования.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность избранной темы диссертации, излагается краткая историография проблемы, определяются основные цели, задачи и методы исcледования, его объект и предмет, обосновываются методологические основы диссертационного исследования, актуальность, научная новизна и практическая значимость.

В первой главе: «Английская автобиография: от XIX века к XX» рассматриваются наиболее значимые, репрезентативные автобиографии Х1Х века, являющиеся поворотными пунктами в эволюции жанра, которые или завершают традицию, или реализуют эволюционный скачок, предвосхищая таким образом дальнейшую трансформацию жанра в XX веке. К последнему из упомянутых выше типов относится «Исповедь англичанина, употреблявшего опиум» (“Confessions of an English Opium-Eater”,1821) Томаса Де Куинси, анализируемая в первом параграфе «Автобиография Томаса Де Куинси: диалог с XX веком». Создававшаяся в эпоху, литературно-художественный и моральный климат которой определялся религиозной этикой протестантизма, не поощрявшей самокопания, сомнений, пристального внимания к своему внутреннему миру, «Исповедь» Де Куинси стала в английской литературе первой светской автобиографией в прозе, сосредоточившей внимание на внутреннем мире протагониста, на раскрытии и становлении собственного «я». Образцом, которому следовал Де Куинси, послужила поэтическая автобиография Вордсворта «Прелюдия» (“The Prelude or, Growth of a Poet's Mind”), в стихотворной форме исследовавшая становление внутреннего мира поэта как процесс, основы которого закладываются в детстве. В «Предварительной исповеди», первой части «Исповеди» Де Куинси, отражается взгляд автора на свои детские и юношеские годы, как на период жизни, определивший его дальнейшую судьбу курильщика опиума и опиомана-визионера. Де Куинси глубоко проникает в суть взаимообусловленности и причинной связи между внутренним миром ребёнка, с его гипертрофированным восприятием природы, времени, страдания, смерти, и повторяющимися фантастическими образами, которые являются взрослому человеку в его опиумных видениях, опережая З. Фрейда, утверждавшего, что в основе периодически воспроизводящихся структур сновидений лежат неразрешённые конфликты детского периода. Несмотря на название - «Исповедь», авторские интенции и язык отличают автобиографию Де Куинси от традиционной исповеди, будь то духовный её вариант или светский. Тема вины и раскаяния, определяющая для автобиографий его предшественников, активно отрицается самим автором. В отличие от языка религии или морали, Де Куинси использует медицинские термины, соответствующие состоянию болезни или здоровья. Цель, которую он ставит перед собой - на своём примере предостеречь и помочь многочисленным потенциальным жертвам опиума, для которых его рассказ может оказаться «полезным и поучительным», и попытаться избавиться самому от телесных и духовных страданий, причиняемых ему опиумными видениями, изложив их на бумаге. Эта цель обуславливает функциональное смещение жанра - от дидактической функции, характеризовавшей в целом жанр автобиографии нового времени, - к терапевтической, возобладавшей только в XX веке.

Смещение жанра выражается также и в том, что Де Куинси ставит в центр повествования своё бессознательное, находящее выражение в опиумных снах и видениях, осуществляет в своей автобиографии связь сознания и бессознательного. Предпринятая автором попытка анализа психофизиологических характеристик состояний сна предвосхищает открытия Юнга в области аналитической психологии и теории коллективного бессознательного.

В метатекстовом комментарии, вводимом в повествование с первой же страницы текста, автор не только определяет автобиографические установки, но и объясняет отклонения от правил. Де Куинси, издав при жизни свою «Исповедь», преступает сложившуюся жанровую традицию, согласно которой публикация автобиографии может быть только посмертной. Его решение «обнажить себя в своей книге, пред глазами публики», сбросить «покровы приличия» нарушает ещё одно, неписаное, правило автобиографического канона, характерное в большей степени для его английского варианта - “reticence”, как соблюдение сдержанности и неприемлемости публичных саморазоблачений.

Композиционная структура «Исповеди», кажущаяся поначалу несвязной и немотивированной, подчиняется логике авторского повествования, которую автор определяет в метатекстовом комментарии как «внутреннюю закономерность произведения». Её сущность заключается в том, что опорными элементами повествования, определяющими его дискретность и нелинейность являются структурные элементы, обозначаемые автором как «инволюции», являющиеся аналогами Вордсвортовских «мест во времени», в дальнейшем получившие название «эпифаний» у Дж. Джойса и уже под эти названием ставшие главными структурообразующими элементами текста в автобиографии К. Рэйн во второй половине XX века.

Жёсткая логика изложения сочетается с языком «взволнованной прозы». Впервые опробованная в «Исповеди» и получившая своё развитие в её продолжении - «Воздыханиях из глубины» (“Suspiria de profundis”), «взволнованная проза», (название, данное этому стилю самим автором), явилась художественным достижением Де Куинси. Характерной особенностью «взволнованной прозы» является её подчинение законам романтической поэзии. Ритм повествования определяется, в основном, чередованием оповещения, описательных фрагментов и резюмирования. Каждая глава предваряется обращением к читателю, в котором автор призывает «обратить внимание на краткие объяснения», где он, скрупулёзно, по пунктам, поясняет содержание и форму изложения, включая нарушение хронологической последовательности, доверительный тон повествования и возможные вопросы к автору. Таким образом, проявляются моменты авторефлексивности письма, которые тоже станут характерной чертой автобиографических текстов лишь в следующем столетии.

«Сырому» материалу жизни и его отражению и преобразованию в опиумных видениях и сновидениях даётся философское обоснование в «Воздыханиях из глубины», продолжении «Исповеди», состоящем из нескольких притч. В них Де Куинси обращается к размышлениям о том, что он сам называет «тайный смысл человеческого страдания», и что составляет главную тему «Воздыханий». Символические образы Дев Печали, алхимический образ «очистительного горнила», актуализируемые на нарративном уровне сочетанием «взволнованной прозы» и глобального метатекста, создают авторский миф, “Dream-legend”. Он воплощает идею страдания, как необходимого и неизбежного этапа на пути духовного поиска, пройдя через который человек «воскреснет прежде, чем умрёт». В этом автомифе явлена антиципация будущего в развития автобиографического жанра, реализованного как в ряде английских литературных автобиографий двадцатого века, так и в автобиографии швейцарского психолога К. Г. Юнга, оказавшей огромное влияние на эволюцию жанра в целом уже в двадцатом веке.

В «Исповеди» Де Куинси ярко проявились художественные и эстетические особенности романтизма с его исключительным вниманием к жизни духа, к внутреннему миру, с обращением к подсознательному в человеке. Романтическая традиция в его автобиографии представлена прежде всего такими поэтологическими принципами как отрицание обыденного и прозаического, присутствие иррационального, использование мифа, символа, иронии и гротеска. В то же время «Исповедь» представляет собой феномен литературной автобиографии, в которой проявились многие черты теории и практики автобиографического жанра, реализовавшиеся только в следующем веке. Это - глобальный метакомментарий, сопровождающий все уровни текста - тематический композиционный, стилистический, языковой; двойная перспективизация - взгляд из реального мира и из мира сновидений, которая превращается в мультиперспективизацию через диалог с читателем и стремлением встать на его точку зрения. Нелинейное повествование, подвижная повествовательная перспектива, отступления, сноски разбивают текст, делают его дискретным.

Появление этих новых черт, нарушающих уже сложившуюся автобиографическую традицию, подвергается анализу и объяснению в рамках авторского метатекста, в который автор, впервые в истории и теории жанра, вводит понятие палимпсеста, вошедшее в оборот критиков (Ж. Женетт) и писателей (К. Рэйн, Д. Лессинг) только во второй половине двадцатого века. Образная параллель, проводимая автором, подтверждает его сознательную установку на дискретность повествования, которая лишь подтверждает принцип «палимпсеста человеческого мозга».

«Исповедь» Де Куинси, будучи закономерным продолжением Вордсвортовской романтической традиции, объединяя жанровые традиции духовной и светской исповеди, и, одновременно, преобразуя их, представляет собой переходное явление, в котором отразилась не только смена и взаимодействие двух граничащих эпох, двух противоположных эстетических направлений, но и неожиданная соотнесённость с общекультурной парадигмой второй половины двадцатого века.

Во втором параграфе первой главы «Завершение католической традиции духовной автобиографии: “APOLOGIA PRO VITA SUA” Дж. Г. Ньюмена» рассматривается феномен классической духовной автобиографии в его католическом варианте, метаструктура которого была унаследована от «Исповеди» Августина. В английской литературе получили развитие две модели духовной автобиографии, выделенные Л. Х Петерсен, - протестантская традиция, воздействовавшая на английскую автобиографию в целом, и Августинианская, или католическая, традиция, заново открытая викторианцам кардиналом Ньюменом. Первая модель обрела самое яркое воплощение в духовных автобиографиях Джона Беньяна «Изобильное милосердие» (Bunyan, John, “Grace Abounding”, 1666) и Уильяма Каупера «Воспоминания о юных годах Уильяма Каупера (Cowper, William, “Memoir of the Early Life of William Cowper»”, 1766). Автобиография кардинала Ньюмена «Апология своей жизни: или Ответ на Памфлет, озаглавленный “Что же имеет в виду доктор Ньюмен?” («Apologia pro Vita Sua: being A Reply to a Pamphlet entitled “What, then, does Dr. Newman Mean?”», 1864) продолжила в XIX веке вторую из двух моделей, стала кульминационным моментом в эволюции жанра классической духовной автобиографии и, фактически, завершила эту модель.

Тактика и стратегия ответа на публичные обвинения ещё Аристотелем рассматривались как одни из главных функций классической риторики, наряду с совещательной и торжественной, и Ньюмен в своей Апологии использовал как её общие принципы, так и конкретные риторические приёмы. Логика риторических канонов определяет композицию, линейную хронологию событий, оказывает непосредственное влияние на модус повествования, на повествовательную структуру и коррелирует с темой автобиографии, которую сам Ньюмен назвал в предисловии «история моих убеждений». Следуя канонам классической риторики, Ньюмен одновременно реализует в Апологии классическую метаструктуру обращения, неизбежно включающую в себя следующие ступени: «невежество (или греховность); период борьбы; пробуждение и обращение». Ньюмен использует принципы и приёмы классической риторики для реализации метаструктуры обращения и, таким образом, достигает своей цели - защищает себя и католическую церковь от клеветы и убеждает читателя в своей правдивости, искренности своих убеждений, последовательно, шаг за шагом, раскрывая историю своего обращения и обретения самого себя. Его «Апология» завершает традицию классической духовной автобиографии, воплощавшую специфически христианскую парадигму внутренней жизни.

В третьем параграфе первой главы «Итог викторианской литературной автобиографии: «Автобиография» Э. Троллопа» прослеживается завершение традиции викторианской литературной автобиографии, также уходящей своими корнями в античность. В английской литературе она нашла своё первое воплощение в «Жизни» («Life» - 1777) Давида Хьюма. Он положил начало жанру литературной автобиографии, представляющей собой особую форму литературного творчества, где автором своего жизнеописания выступает профессиональный писатель поэт или драматург, делающий предметом автобиографического повествования не только свою жизнь, но и литературную карьеру. В ряду выдающихся образцов литературной автобиографии девятнадцатого века, представленных автобиографиями Т.Карлейля, Дж. С. Милля, Дж. Рескина, «Автобиография» (“Autobiography”, 1883) Э. Троллопа выступает как итог викторианской литературной автобиографии. В авторских интенциях ощущается инерция ограничений, характерных для предшествующей традиции викторианской литературной автобиографии - публикация может быть только посмертной, при этом решение о публикации оставляется на усмотрение потомков, сам автор не может претендовать на значительность своей автобиографии или своей персоны. На параметры автобиографического акта влияют также социальные, региональные и индивидуальные отличия, проявляющиеся в социально детерминированной «английскости» - кодексе поведения викторианского джентльмена, в который входила и сдержанность в том числе, не позволявшая быть откровенным до конца и исключавшая рассказ о своей внутренней жизни. Авторский замысел сразу же определяет границы, за пределы которых его откровенность простираться не будет, и которые разделяют Троллопа - человека, личность и Троллопа - писателя, общественную фигуру. Литература и Троллоп-писатель - главная тема автобиографии, всё остальное должно стать только фоном и играть вспомогательную роль. Разрыв между авторским замыслом и жанровой установкой автобиографии на выявление истинного «я» автобиографа, во-первых, определяет форму автобиографии Троллопа, а во-вторых, смещает акценты во взаимодействии двух сторон - автора и читателя в коммуникационном пространстве автобиографии.

Подчиняясь закону автобиографического акта - взаимодействию автора с окружающей его литературной и культурной средой, «Автобиография» Троллопа утверждает идеалы буржуазной добропорядочности. Троллоп, уступая законам среды и времени, разделял отвращение людей своего круга к откровениям и не занимался саморефлексией. Его «Автобиография» - порождение викторианской эпохи, она фактографична, несёт на себе отпечаток рационализма, морализаторства и дидактизма, и знаменует собой завершение традиции викторианской литературной автобиографии в целом.

Во второй главе «Английская литературная автобиография первой половины XX века» предметом рассмотрения становятся жанровые трансформации в литературной автобиографии первой половины XX века и их генезис. Эпохальные изменения, которыми был отмечен рубеж XIX-XX веков, обусловили дальнейшую трансформацию жанра автобиографии. Эволюция английской литературной автобиографии на рубеже XIX-XX веков отмечена, прежде всего, тем, что акцент в ней постепенно перемещается с внешних реалий жизни на внутреннее становление личности, её психическое развитие. Главной отличительной чертой литературной автобиографии XX века становится сосредоточение на внутреннем мире личности.

В первом параграфе второй главы «Смещение жанра на рубеже веков: автобиография Э. Госса «Отец и Сын» рассматривается литературная автобиография Эдмунда Госса «Отец и Сын» («Father and Son. A study of two temperaments», 1907). Она являет собой очередной пример эволюционного скачка, обусловленного, с одной стороны, влиянием романтической традиции, выразившемся в сосредоточении внимания на внутреннем мире личности, а с другой - мировоззренческими сдвигами на рубеже веков, получившими название метафизической катастрофы и отразившимися в жанровых трансформациях. Метанарратив обращения в веру, унаследованный духовной автобиографией от «Исповеди» Августина и получивший своё продолжение в «Апологии» Ньюмена, на рубеже XIX-XX веков превращается в свою противоположность в автобиографии Э. Госса. В «Исповеди»Августина и в «Апологии» Ньюмена «обращение» - это процесс приобщения к другому миру, истинное, настоящее рождение, к которому ведёт долгий и тяжёлый путь, что, собственно, и составляет хронотоп этих двух автобиографий, а сам момент обращения - это конечный пункт пути ищущего. В автобиографии Э. Госса этот конечный пункт трансформируется в отправную точку, от которой разворачивается путь в противоположном направлении, в мир реальный, а не идеальный, профанный, а не сакральный. Этот путь тоже заканчивается рождением «нового» человека, проделавшего обратный путь, от обращённого в веру - до потерявшего её или освободившегося от неё.

Автобиография Э. Госса являет собой окончательный переход от фактографичности к субъективности и психологизму, сознательному использованию литературной формы и воссозданию своей личности в процессе самого творческого акта. Этот переход обуславливает культурно-семиотический подход к автобиографии, предполагающий доминирование внутренней точки зрения первого участника автобиографического акта, то есть автора. Он отбирает в своих воспоминаниях именно те факты, события, которые являются значимыми с его точки зрения, организует их, выстраивает в структуру, отражающую причинно-следственные связи. Движение автобиографии от простого изложения событий к их отбору, выстраиванию, оценке - это переход к автобиографии сюжетной и в силу этого эстетически организованной, осуществляющей «предельные функции» (Л. Гинзбург) уже не документальной, но художественной литературы.

Обосновывая право на сохранение истории становления своей личности в коллективной памяти, автор определяет основные целевые установки повествования в обобщающей форме, увязывая их с глобальным историческим контекстом противостояния двух веков, XIX и XX, указывая при этом, что его история детства подчинена этим, более широким целям. В книге Э. Госса судьба отдельного человека тесно связана с окружающим миром. Но столкновение между отцом и сыном - это не только столкновение двух характеров, и двух эпох, обозначенное Госсом как «диагноз умирающему пуританизму», это ещё и воплотившееся в конфликте поколений наступление эпохи краха религиозного сознания, характеризующее антропологическую составляющую автобиографии Э. Госса. Новая эпоха и новое сознание в очередной раз преобразуют жанр, вызывают его смещение от исторического дискурса к литературному. В «Отце и Сыне» Госса происходит синтез двух жанров - автобиографического и романного. Автобиография сближается с психологическим романом и романом воспитания, хотя и не отождествляется с ними.

Второй параграф второй главы «Психоаналитическая автобиография Р. Грейвза «Прощание со всем этим»» посвящён анализу влияния З. Фрейда на эволюцию жанра. Исследования этого учёного в области подсознательного изменили концепцию личности и дали новый толчок развитию жанра автобиографии. В 20-е годы XX века в английской литературе автобиография как форма психотерапии была использована непосредственными участниками боёв на Западном фронте во время Первой Мировой войны поэтами Робертом Грейвзом, Зигфридом Сассуном и Эдмундом Бланденом. Наглядней всего она представлена в полемической автобиографии Роберта Грейвза «Прощание со всем этим» («Goodbye to All That», 1929). Цель, к которой стремился автор, взявшись за написание автобиографии, - «избавиться от яда воспоминаний о войне», изложив их как «правдивую хронику» событий. Cпособ изложения в письменной форме пережитого опыта есть не что иное, как аналог сеансов психотерапии, фрейдовский способ «исцеления посредством бесед», с тем отличием, что «беседы» заменяются текстом, то есть означающее, находящее выражение в устной диалогической речи сменяется означающим в форме письменной речи. При этом автобиографическое «я», конституированное в трёх ипостасях - автора, рассказчика и протагониста, осложняется психоаналитической конструкцией, объединяющей аналитика и пациента, субъект и объект. Следуя законам психоанализа автор как субъект, или как аналитик, должен в содержании текста выявить свою травму, вытесненную в подсознание. Он должен перевести своё бессознательное как дискурс Другого в осознанный дискурс субъекта о самом себе, то есть осознать в нём травматическое событие, вызывающее симптом и, таким образом, попытаться убрать симптом, изжить травму. Путь к этому лежит через подробный и откровенный рассказ, в котором очень большое место занимает описание детства и юности, здесь традиционные автобиографические установки совпадают с методикой психоанализа - доступ к объекту обеспечивается «диалектикой возврата» в прошлое.

Композиционно-структурные и стилевые особенности автобиографии определяются коррелирующими между собой приёмами психоанализа и техникой прозаического письма. То, как автор организует свой материал в форме коротких, на первый взгляд не связанных между собой рассказов или, как он их называет сам, «карикатурных сцен» из военной жизни, соответствует специфике метода, созданного З. Фрейдом, допускающем весь ряд перестроек структуры события, происходящих задним числом.

Хотя традиционный зачин автобиографии окрашен иронией, неизбежной в силу того, что слишком длинна традиция и «всерьёз» воспроизводить её невозможно, тем не менее, это не просто дань традиции, а совершенно необходимая дань, равно обусловленная как «правилами» автобиографического акта, так и приёмами психоанализа. В подробном, хронологически последовательном прописывании-проговаривании рассказчиком-пациентом истории своего детства и юности, непременной и самой главной составляющей как автобиографического дискурса, так и психоаналитического сеанса, автор-аналитик выявляет, отбирает, формирует именно те события-переживания, которые нужны аналитику. Как пациент, он будет сопротивляться анализу, его сознание стоит на страже бессознательного, но поток речи Другого, выпущенный на волю (Бессознательное - это речь другого), преодолевает сопротивление сознательного пациента, выносит то, что нужно аналитику, сметая все заслоны сознания пациента-рассказчика.

Говоря о месте, которое занимает психоанализ в работах Фрейда, Юнг писал, что психологическая теория Фрейда «провозглашает то, что сначала должен почувствовать нутром невротик, живущий на рубеже двух столетий, ибо он является одной из тех жертв психологии поздневикторианской эпохи, которые даже не подозревают об этом. Психоанализ разрушает в нем ложные ценности постольку, поскольку способствует избавлению от гниющих остатков скончавшегося девятнадцатого века» Юнг, Карл Густав. Зикмунд Фрейд как культурно-историческое явление [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http: www. Jungland.ru / karl_gustav_ yung. Протагонист рассматриваемой автобиографии несомненно соответствует этому образу, а фиксация вынесенных из подсознания событий-переживаний в письменной форме - это ещё более радикальное средство их отринуть, чем устная беседа о них с аналитиком, исповедь священнику, или обращение к Господу Богу.

Совершив все возможные операции отрицания, отбросив всё, протагонист в самом конце книги совершает акт утверждения, провозглашая, что если бы ему пришлось прожить заново те потерянные годы, он ни в чём бы себе не изменил. Веру в протестантского бога сменило суфийское учение, материнское начало нашло своё воплощение в его знаменитом труде «Белая Богиня», а поэтическая одержимость сделала его великим поэтом. Таким образом, автобиографическая самоидентификация осуществлённая через аналог сеансов психотерапии - написание автобиографии-автоанализа, утвердила его в новой антропологической ипостаси - человека-творца.

Один из главных вопросов, на которые пытаются ответить авторы автобиографий первой половины XX века, - в какой степени личность протагониста определяется историческим контекстом, насколько независимым является внутреннее «я», отчуждающее себя от внешних реалий жизни и представляющее собой рефлектирующую ипостась личности автора? И если в автобиографии Роберта Грейвза отразилась психологическая установка, то колебания между установками психологической и социальной нагляднее всего обозначились в автобиографии Герберта Уэллса «Опыт автобиографии» (“Experiment in Autobiography”,1934).

В третьем параграфе второй главы «Опыт автобиографии» Г. Уэллса как социальное исследование» анализируется попытка детерминистского взгляда на концепцию личности. Логика повествования в автобиографии Г. Уэллса подчиняется схеме рассказа о связи «разума и мира», заявленной автором во вступительной главе. Структура автобиографии подчинена скорее законам научного, а не литературного дискурса: тема, проблема, история вопроса, исторический обзор, цели и задачи, выводы. Факты автобиографии выступают в качестве иллюстративного материала для раскрытия больших, общественно значимых проблем и для обобщений, а вся история жизни предстаёт как история развития одного отдельно взятого образчика мозга, представителя «мозгов» нового мира. Этой структуре на лексико-семантическом уровне соответствуют элементы доминирующего в тексте научного кода. Метафоры, художественные образы, сравнения, кратко подытоживающие каждую главу, а нередко и параграфы, на которые делится текст, являются как бы уступкой Уэллсу-писателю.

Структура макротекста повторяется на уровне микротекстов (глав и параграфов). Традиционные формулы авторского зачина распознаются не сразу, поскольку они вписаны в стилевой регистр научного исследования. Само деление на параграфы, их графическая выделенность, причинно-следственная соподчинённость, хронологическая выверенность и точность подчёркивают стремление автора следовать прежде всего логике учёного-естествоиспытателя, каковым он себя и считал по праву своего образования.

Авторский экскурс в теорию Юнга и объяснение значения психоаналитического термина «Persona», диктуемое культурным кодом эпохи, обнажает приём обращения к маске и вводит второе «Я» - «Я» повествователя в маске лабораторного исследователя, экспериментатора. Маска сознательно используется автором как приём отчуждения, объективации своего «я». Такие типологические черты жанра как авторские установки на правдивое изложение событий и на способ их изложения характеризуются большей лаконичностью по сравнению с автобиографиями Троллопа и Э. Госса. Редуцируется также интенция, предполагающая обоснование права на описание собственной жизни. Оно мотивируется стремлением автора предупредить искажения, которые могут появиться в биографиях, написанных другими людьми.

Подчиняясь заданной с самого начала аналитической структуре повествования: от частного - к общему, от личного самоощущения к широким обобщениям, автор переносит свои частные проблемы в более широкий контекст. Изменение перспективы ведёт к изменению авторской точки зрения. В тексте этот переход достигается сопоставлением голосов в разные временные отрезки. Элементы пространственного кода: «остановка на обочине дороги», «дорога», «гостиница», «конец пути» в сочетании с символическим образом художника - «одинокого странника», «путешественника», «запоздалого путника» образуют метафору: «жизнь - дорога», формирующую двойную парадигму жизни и автобиографии, истории и текста. Главный принцип повествователя - «соотносить историю личности с историческим прошлым и будущим», приводящий к широким обобщениям и типизации, приобретает несколько навязчивый, нарочитый характер, что не ускользает от внимания самого автора. Этот принцип сталкивается с художественным мышлением автора, проявляющимся в реализации интертекстуальных связей в тексте, создании образных парадигм, в чередовании обликов повествующей инстанции, смене временных планов.

Большая роль принадлежит комментарию, в нём на первый план выступает автор. Авторские комментарии формулируют главную идею - история человечества неизбежно движется к созданию мирового государства, поскольку изменяющиеся масштабы нового мира не вмещаются в старые стандарты, оставшиеся в наследство от XVIII и XIX веков. Эта идея обретает форму книги в книге в последней главе автобиографии: «Идея запланированного мира», которая завершает последний этап в становлении протагониста, обозначенный как «осознание цели». Её можно было бы воспринять как подведение итогов литературной и общественной работы, как дань жанру литературной автобиографии, как синтез автобиографии и мемуаров, но в предпоследнем параграфе последней главы читатель встречается с рассуждениями автора о том, что на протяжении двадцати веков три великие религии, буддизм, христианство и ислам, пытались сплотить людей, каждая - вокруг своей идеи, и ни одной этого сделать не удалось, что, как считает автор, вовсе не говорит о недостижимости этой цели. Этот пассаж побуждает читателя возвратиться к предыдущей, восьмой главе и обратить внимание на её начало. Здесь говорится о том, что следующая, завершающая глава будет «чем-то вроде завещательной главы». Читатель, встречая это выражение в первый раз, поймёт его как «завещательная», но, вернувшись к этой главе заново, он вспомнит ещё об одном, первом значении этого слова, вернее части этого слова без суффикса: “Testament” , что означает, обыкновенно, завет, Новый завет, евангелие. Возникают естественные вопросы, что же такое эта глава, и в целом автобиография, и чей слышен в ней голос? Эти параллели предлагают неожиданное прочтение автобиографии не только как «истории ментального развития отдельно взятого разума», но и как «Новый Новый завет, евангелие от Герберта Уэллса. Антропологическая составляющая автобиографии сочетает в себе секуляризованное мессианство с унаследованной от просветительства верой в разум и прогресс. В читательском восприятии реализуется присущая тексту множественность смыслов. Синтезируя элементы социального романа, научного трактата, используя эпистолярный жанр, мемуары, книга Герберта Уэллса способствует эволюции литературной автобиографии в метажанр.