И.Д. Сургучёв: творческая биография писателя в свете художественной антропологии

Антропологическое понимание литературно-художественного творчества как объективации внутренних (экзистенциальных) сил автора позволяет увидеть в ранних (1898-1910-го годов) произведениях Сургучева (а это преимущественно рассказы, отличающиеся, как и последующие произведения, высокой степенью достоверности Кузнецов А.Ю. О достоверности в лирике // Филологические науки. - 1998. - №5-6.) и рефлексию молодого писателя над возможными вариантами собственной судьбы, своего будущего, и способы отражения эмоциональных состояний, которые оформились в ранний период творчества и использовались им на протяжении всей жизни.

Так, уже в рассказе «Трешница» (1898), первом из известных на сегодняшний день произведений писателя, противостояние смерти и бессмертия обретает яркое воплощение. А во втором из опубликованных рассказов - «Неудавшаяся жизнь» - тема «живой жизни» получает свое развитие и закрепляется в творчестве Сургучева окончательно. Лейтмотивом становится идея попрания смерти смертью, воплощение самого смысла воскрешения к жизни. Проходит через все творчество И.Д. Сургучева и образ Пасхи, раскрывающий особенности его духовной биографии и исповедуемые им ценности. Все его последующие произведения привлекают глубиной разработки темы «приятия» жизни, чем объясняется отсутствие в ранних рассказах динамичного действия, острых столкновений, а также кажущееся сюжетное, жанровое, композиционное однообразие: автор описывает жизнь, любуется мелочами, наслаждается эпизодом, подчеркивая ценность жизни самой по себе. И это стало его художественной находкой. В этом ключе подробно рассматриваются рассказы Сургучева «Счастье», «Смерть», «Соседка» и др., в которых писатель точно передает изменившуюся относительно писателей-предшественников философию времени, безучастного к повседневности и судьбе частной человеческой жизни. Именно время, влияя на писателя, побуждает его к соучастию и состраданию персонажу.

Значительная часть ранних произведений вошла в первый том «Рассказов» Сургучева, вышедший в издательстве «Знание» в 1910-ом году. В первой книге он показал себя зрелым мастером, ставящим перед собой конкретные художественные задачи и стремящимся наилучшим образом их разрешить. Одним из примеров, это подтверждающих, может служить мастерски используемый интертекст, позволяющий определить круг чтения писателя. Интенциональное содержание авторского сознания (направленность сознания на те или иные сферы бытия), воплотившееся в этих рассказах, определяется соотношением «я» и мироздания, «я» и смысла человеческой жизни; а также сопоставлением «я» и человеческой истории, «я» и предметно-природного мира. Попытки рационального объяснения писателем своего мировосприятия сводятся к повторяющейся авторской идеологеме, наиболее ярко сформулированной им в одном из писем М. Горькому: «Тема о споре смерти и бессмертия, - одна из трагических и мучительнейших для меня тем». В связи с этим Сургучевым, также в письме Горькому, сформулирована и некая писательская сверхзадача, во многом объясняющая причины его решения оставить научную и дипломатическую карьеры и стать писателем: «Теперь, как никогда, нужно особенно кричать о человечности, о примирении меж собой…». Сказанное подтверждается и другими данными метапоэтики И.Д. Сургучева.

Следующий этап творчества Сургучева, охватывающий 1911-1920 годы, оказался наиболее продуктивным во всей биографии писателя. В эти годы были созданы произведения, принесшие Сургучеву не только всероссийскую, но и мировую известность: повести «Губернатор» и «Мельница», пьесы «Торговый дом» и «Осенние скрипки». Примыкает к этому периоду, как удалось установить диссертанту, и роман «Ночь», увидевший свет только после смерти писателя, но ничего общего с эмигрантским его творчеством не имеющий. Все эти произведения, а также ряд рассказов и публицистических очерков этого периода составляют, если не по художественной значимости, то по авторской трансформативности, один корпус текстов, в котором сочетаются эмоциональная и сюжетно-конфликтная экспрессия. Объединяет эти произведения и тема смерти. Отмечается общий для этих произведений Сургучева тип автобиографизма, отличимый от автобиографизма и способов авторского повествования его современников - И. Бунина, А. Ремизова, Л. Андреева. Сургучев постоянно стремится представить избранную тему через призму своего собственного отношения к ней, через свое миропонимание, сознательно ограничивая его пространственными рамками одного города и даже одного дома. Он не ищет своего места в общем мире, а представляет мир частный, потенциально объективируемый мир повседневности. Именно эта автобиографическая позиция вызвала восхищение М. Горького произведениями Сургучева.

Данный период биографии И.Д. Сургучева рассматривается и как пора развития основных творческих интенций раннего творчества, и как попытка писателя переосмыслить свою жизненную позицию, выразившаяся в стремлении показать масштабность взаимосвязей и взаимоотношений человека с людьми, природой, обществом. При этом писателю удается выработать новую стилистику, охватив персонажным рядом все слои предреволюционного российского общества. Сургучев практически не прибегает к использованию разговорной интонации и сниженной лексики, что свидетельствует о стремлении автора уйти от устойчивых стереотипов изображения «простого», «маленького» человека к изображению Человека в его смирении и признании разумности жизни и необходимости страдания на пути к Богу; Человека, глубоко страдающего и за судьбу конкретного человека, и за конкретные судьбы своей страны и своего народа. Известное изречение «стиль - это человек» обретает под пером И.Д. Сургучева художественную многомерность.

Настоящим призывом Сургучева к «человечности», к «примирению» людей стала повесть «Губернатор». Вот как в письме Горькому Сургучев проясняет причину выбора для произведения главного героя - губернатора: «Я нарочито взял фигуру администратора, ненавистного, за которым читатель почувствует ужасное, отвратительное прошлое, - и хочу показать - и в нем есть человек. Чувствую, что найдется дурачье, которое охает меня за это…» Горький и И.Д. Сургучев // Горький и его корреспонденты. Серия «М. Горький. Материалы и исследования». Вып. 7. - М.: ИМЛИ РАН, 2005. - С. 225.. Смерть, вера в нее, определяют «правду жизни» сургучевского героя. И это был новаторский шаг в литературе - смелый, дерзкий в своем противостоянии богатой традиции воспевания бессмертия. Это был пересмотр агиографической традиции. И именно этим своим ярким, запоминающимся жанрово-сюжетным ходом, подкрепленным стилевыми особенностями слога, Сургучев сумел создать литературный образ, оставивший заметный след в русской литературе.

В диссертации подробно восстанавливается история создания повести. Основными источниками здесь стала переписка Сургучева с А.М. Горьким, К.П. Пятницким, С.П. Боголюбовым, В.А. Тихоновым, впервые опубликованная частично в сборниках «Сургучевских чтений» под нашей редакцией. Рассматриваются горьковское и андреевское влияния в повести. Анализ поэтики приводит к выводу, что и с точки зрения сюжета, и с точки зрения разработки жанра повесть Сургучева оказывается наиболее близкой произведениям писателей одного с ним поколения («Крестовые сестры» и «Пятая язва» А.М. Ремизова, «Человек из ресторана» И.С. Шмелева, «Уездное» Е.И. Замятина).

В отдельном параграфе диссертации рассматривается влияние на Сургучева - человека и художника - храмовой архитектуры, своеобразие типа застройки города Ставрополя, восхищавшего симметричной строгостью линий, подчиненностью ландшафта человеческой мысли, что предопределило стремление писателя к отточенной гармонической форме произведений. Здесь мы касаемся довольно сложного вопроса о природе влияния архитектуры на человеческое сознание. Так, повесть «Губернатор» предстает неким глобальным храмовым сооружением, со своим входом в святая святых, с центром в образе Кафедрального собора и «Царь-звонницы» на Крепостной горе, «пределами» социально-политической и культурной жизни, «алтарем» духовной крепости и богопочитания простых горожан. Отдельные лирические миниатюры, словно арки, соединяют между собой весь архитектурный ансамбль повести и держат на себе ее своды с их точно выверенной центростремительной динамикой, которую вершит всеупреждающий колокольный звон, огонь негасимых лампад и крест - символ города, символ поправшей смерть жизни. «Ходите достойно звания своего…» - последние слова, звучащие в повести. Они словно достраивают храм, в который ввел писатель, - храм человеческой жизни, храм города, в котором обитают его персонажи. Однако Сургучев не проповедует в своем храме, хотя имеет на это полное авторское право, он ничего не постулирует и не навязывает. Не случайно, наверное, М. Горький, для которого писательская проповедь всегда была делом первостепенной важности, своим родным и близким людям рекомендовал читать «Губернатора» - «произведение чистое и весьма совершенное».

Сургучев как писатель вошел в литературу в эпоху расцвета синкретизма в искусстве, эстетической платформой которого стала соотнесенность «пространственного тела» как «единого художественного текста» с «архитектоникой чувств» творца-демиурга, создающего новый мир по законам гармонии. Понимание этого двуединства во многом стало определяющим в жанровых, стилистических, тематических, сюжетных поисках писателя. Одними из самых показательных примеров, иллюстрирующих эти поиски, стали мотив двойничества, образы двойников и зеркал в его «Губернаторе» и других произведениях, говорящие исследователю об увлеченности писателя законами симметрии, о его «геометрических» экспериментах не только в создании образов персонажей, разработке композиции, но и образов города, дома, пространства каждого произведения в целом.

Замечательную возможность проникнуть в антропологическую, по своей сути, поэтику «архитектурного мышления» Сургучева-писателя, во многом склонного сакрализировать пространство родного ему Ставрополя, дают мотивы и образы Востока. Изучение семантики ряда «зодческих образов» его произведений в соотнесенности с архитектурой города Ставрополя, являет еще одно доказательство реализации скрытого автобиографизма, проявленного через внимательное отношение писателя к деталям, связанным с такой сакральной культурой, как дальневосточный буддизм, о котором Сургучев - выпускник восточного факультета Петербургского Императорского университета - знал вовсе не понаслышке.

Отдельные параграфы посвящены пьесам Сургучева «Торговый дом» и «Осенние скрипки». Подробно восстанавливается история их создания и постановочная судьба. Подчеркивается, что в творчестве И.Д. Сургучева драматургия играла ведущую, едва ли не первостепенную роль, а в эмигрантский период этот род литературы стал во многом определяющим в обретении писателем «нового» смысла жизни. Именно поэтому драматургия Сургучева осмысляется не только с социальной, эстетической, типологической точек зрения, и не только как неотъемлемая часть русской драматургии первой половины ХХ века, но и как своего рода феномен, обусловливающий театральность» и эпического творчества.

Четвертая глава: «Антропология эмигрантского быта в произведениях И.Д. Сургучева 1920-1950-х годов». Эмигрантская судьба И.Д. Сургучева типична для русского писателя. Для него, даже при самых благоприятных обстоятельствах чувствовавшего себя посторонним вне родного города, чужбина стала лишь местом проживания и работы. Как и всякий изгнанник, он боролся за реальность своего существования, в том числе и театральной деятельностью, чтобы вернуть себе значимость, уважение и былой авторитет как среди собратьев по эмиграции, так и среди соратников по литературе. Воспоминания о первых днях пребывания на чужбине запечатлены во многих произведениях И.Д. Сургучева.

В параграфе «Творчество И.Д. Сургучева в истории русского эмигрантского театра 1920-1930-х годов: Константинополь, Прага, Париж» показывается, что И.Д. Сургучев и на чужбине, в тяжелых условиях изгнанничества, остался верен себе, вел активную творческую деятельность, встраиваясь в интенсивный процесс европейской культурной жизни. Приводятся и подробно анализируются факты кинематографической и театральной деятельности писателя, начиная с появления первых его сценариев на Берлинской киностудии в феврале 1921 года и съемок по одному из них режиссером Яном Гутером фильма с симптоматичным названием - «Первый» См.: Руль. - Берлин, 1921. - 9 авг; Янгиров Р. Материалы к истории русской кинематографии в Германии. Первые годы // Киноведческие записки. - 2001. - № 58. и реализации инициатив по созданию в Константинополе первого на «турецком берегу» Русского Драматического театра, открывшего сезон спектаклем по его пьесе «Осенние скрипки».

Далее автором рассматривается довольно продолжительный период пребывания Сургучева в Чехословакии, его литературные и театральные контакты, деятельность писателя как организатора и просветителя на посту директора «Русского Камерного театра» в Праге, на сцене которого были поставлены его пьесы «Торговый дом», «Осенние скрипки», «Рука Бетховена» и др. Анализ рецензий на спектакли показал, что многотысячной русской диаспоре, волею судеб оказавшейся вне Родины, пьесы Сургучева, раскрывающие глубину человеческих взаимоотношений, помогали пережить духовный кризис. Пьесы стали своеобразным инструментом психологической борьбы с непреодолимым чувством ностальгии, хотя у каждого эмигранта, как, впрочем, и у каждого сургучевского литературного героя, были свои проблемы, свой внутренний конфликт, свое «соло» в симфонии любви и боли, жизни и смерти.

В отношении И.Д. Сургучева вполне применима одна из прописных истин в оценках эмигрантов: изгнанник - человек ретроспективный. Но эмигрант-писатель ретроспективен вдвойне, поскольку его жизнь вне родины обусловлена не только воспоминаниями прошлого, но и родным языком, на котором он продолжает писать и чистоту которого оберегает от иноязычных влияний. Именно с размышлениями о судьбах людей, разных по своему социальному, национальному происхождению, уровню образования, воспитания и культуры связано, по сути, первое крупное произведение Сургучева эмигрантского периода - пьеса «Реки вавилонские». Эту драму можно по праву назвать интереснейшим явлением в драматургии русской эмиграции 1920-х годов и безусловной победой Сургучева, поскольку им одним из первых была освоена тема эмиграции, то есть не ностальгии, а рефлексии над новой ситуацией. Пьеса написана в экстремальной ситуации «культурного шока» человеком, не просто пережившим отрыв от Родины и родного языка, но столкнувшимся непосредственно с западной культурой, попытавшимся вписаться в нее. Основанное на жизненном опыте, весьма своеобразное по тематике и способу воссоздания действительности, по жанру и стилю это произведение в основе своей имеет антропософский конфликт: это не только драма «об эмиграции», но и драма самой эмиграции.

Как показывает анализ пьесы, стилистическая составляющая восточной традиции Сургучева зиждется на мире объектов, включенных в ритуал. Вещи в его представлении - это священные реальности, знаки священных ликов, отражаемых в мире, с помощью вещей автор являет мир человека. Именно поэтому ориентированные на Восток произведения писателя, а пьеса «Реки вавилонские» рассматривается и как составная часть авторского сборника «Эмигрантские рассказы» (1927), лишены проявленного индивидуализма и авторского субъективизма. Возможно, поэтому даже ремарки в пьесе звучат не как голос автора-субъекта, но как голос объективного мира, сообщающий вещам и людям форму жизни и движения.

Во время пребывания писателя в Константинополе, Праге была выработана некая модель поведения, вживания в новую культурную среду, которая помогла И.Д. Сургучеву освоиться и при переезде в Париж, ставший к 1924 году одним из ведущих центров русского рассеяния. Здесь И.Д. Сургучев сразу включился в работу по созданию русского театра, потому что, по его глубокому убеждению, театр утешал «томящихся в небывалом, неслыханном и невиданном эмигрантстве» людей, «как евангелие утешает заключенных в тюремной камере» Сургучев И.Д. О сером и синем глазе Чехова // Огни, Прага. - 1921. - № 6..

Пьесы И.Д. Сургучева составляли основу репертуара практически всех русских эмигрантских антреприз и театров. «Проверка зрителем» показала, что именно таких пьес ждала публика диаспоры. По словам Н. Берберовой, эмигрантская публика хотела видеть, как на сцене «пили чай из самовара»: ей нужен был театр-воспоминание, театр-прошлое, театр ушедшей в небытие России. Быт и речь казались теми последними китами, на которых держалась «зарубежная Россия». Все это сполна давали зрителям-эмигрантам как новые пьесы И.Д. Сургучева («Троицын день», «Пять минут», «Мусоргский и Анна», «Рука Бетховена», «Игра», «Письма с заграничными марками»), так и принесшие ему известность еще до революции «Торговый дом» и «Осенние скрипки».

Особое внимание уделено в диссертации многолетнему «союзу» Сургучева-драматурга с «Русским Интимным театром» Д.Н. Кировой, возникшим в канун 1928 года. Именно с этим театром связано полноценное возрождение в эмигрантской культурной среде интереса к Сургучеву как к драматургу, обусловленное успехом постановки его пьесы «Игра», ставшей гимном Русскому Человеку. Устойчивый успех «Игры» вновь вызвал интерес к Сургучеву в среде кинематографистов. Как писал В. Унковский, сценарии для кинематографа, в которых Сургучев стремился отражать внешние, выпуклые явления жизни, обнаружения, которые верно схватывал своим зорким писательским глазом, стали для него возможностью прорыва в мировую литературу, в новое искусство. Диссертантом актуализируется целый ряд свидетельств современников об успехе экранизаций киносценариев Сургучева, как по собственным произведениям, так и по произведениям других писателей-эмигрантов («Человек, который сорвал банк в Монте-Карло» реж. Стивена Робертса, «Далекое паломничество», «Сон императрицы Жозефины» и др.).

Своеобразным отчетом о театральных и кинематографических успехах тех лет выглядят интервью писателя, в которых он с радостью сообщал, что «"Осенние скрипки" не были играны только во Франции и Испании [Имеется в виду на французском и испанском языках - А.Ф.], "Письма с заграничными марками" шли в шведском королевском, в норвежском национальном и в берлинском театре драматурга Кайзера. "Торговый дом" сейчас идет в Италии у Татьяны Пвловой, в переводе Якова Львова, и в Норвегии, в Центральном театре» К. У И.Д. Сургучева // Россия: (Казачий журнал), Париж. - 1930. - № 1. - С. 8.. В «Летописи жизни и творчества ИД. Сургучева» этот «отчет» существенно дополняется постановками его пьес в театрах Югославии, Чехословакии, Болгарии, Великобритании.

По словам Сургучева, он довольно часто применял в своей творческой жизни, так называемую «попеременную систему», которая была его спасением и позволяла избежать творческих кризисов: временами он обращался к прозе, а временами к драматургии и т.п. Примером служит период в жизни писателя (1925-1928 гг.), когда написан не только ряд пьес, но и роман «Ротонда» о жизни русской театральной труппы, который в эмигрантской критике называли «беллетристической вещью с ценными чертами драматической».

В этом романе нашли отражение искания философской антропологии 1920-х годов. Так, идея возвышения человека, его автономности в мире, по отношению к животному царству, определила посредством репрезентации семейных духовно-родовых начал проблемно-тематическую доминанту художественного произведения, антропологические принципы в подходах к изображению мира, личности, новаторские интенции в области жанра и стиля. И.Д. Сургучев был одним из немногих писателей, которые смогли уловить звучание тонких философских струн эпохи, не слышимых ухом простого обывателя. Писатель обладал необычайным талантом вписывать идеи и концепции современного знания на страницы своих произведений, причем делал это не как сторонний летописец, а как истинный исследователь. В художественное полотно произведения властно вторгается и бытовая сторона эмигрантской жизни, и театральный дискурс, и злободневная публицистика эпохи, которая, переплавляясь, придает тексту особое своеобразие.

В заключительном параграфе главы - «"Китеж" как "герметическая формула" эмигрантского творчества И.Д. Сургучева» - рассматривается тема, которой почти не коснулись аналитики сургучевского творчества - мистическая. Выделение ее позволяет полнее осознать главную антропологическую проблему творчества Сургучева, осознававшего родной город как сакральное пространство. Такие понятия, как «высшая причинность», «непостижимая связь», «безмерное всеединство» и «священное безмолвие», в различном метафорическом обрамлении, многократно обнаруживают себя в едином смысловом пространстве его литературных творений.

Благодаря анализу градоописательной символики сургучевских текстов, выявлен не только колоссальный эстетический опыт писателя, но весьма смелый эксперимент, совершенный им над обыденным смыслопорождением, над устоявшимися литературными канонами. Особое место здесь занимает очерк Сургучева «Китеж». В этом тексте нет ничего случайного - все мотивированно тем или иным традиционным духовным контекстом, что свидетельствует об И.Д. Сургучеве как о прекрасном знатоке многих религиозных культур, о его незаурядной способности транслировать их элементы в литературу четко, без искажений, но вместе с тем чрезвычайно деликатно, ненавязчиво, а порою и вовсе незаметно. В диссертации доказывается, что Сургучев при написании «Китежа», как, впрочем, и других произведений, пользовался канонами герметического иносказания, знанием о которых обладал, благодаря редкой энциклопедической образованности и углубленному «духовному деланию» в течение всей своей творческой жизни. Осознание «герметической традиции» позволяет выявить и интерпретировать все варианты сравнения города Ставрополя, как сакрального пространственного центра с такими городами, как Иерусалим, Константинополь, Рим, Париж, Петербург. Грандиозность метафизического смысла «Китежа» позволяет понять, что Сургучев «священнодействует в слове», мыслит герметически и философски, проникая в необозримые глубины сакрального, куда читателю порой так нелегко последовать вслед за ним.

В Заключении подводятся итоги диссертационной работы, делаются выводы о развитии жанра научной биографии как важнейшей составляющей изучения историко-литературного процесса. Определяются перспективы исследования творчества И.Д. Сургучева в более полном объеме.

Содержание диссертации отражено в следующих публикациях

Монографии и монографические издания

Фокин А.А. Илья Дмитриевич Сургучев. Проблемы творчества: Монография / А.А. Фокин. - Ставрополь: Изд-во СГУ, 2006. - 368 с: ил. - (Филолог. серия СГУ). - (19, 32 п.л.).

Фокин А.А. И.Д. Сургучев-драматург / А.А. Фокин. - Ставрополь: Изд-во СГУ, 2008. - 200 с. - (12 п.л.).

Фокин А.А. «Живописец души…»: Русский писатель и драматург И.Д. Сургучев: Биобиблиографический указатель / Отв. ред. и сост. А.А. Фокин / А.А. Фокин - Ставрополь: Ставропольское книжное изд-во, 2007. - 240 с. - (15 п.л.), (в соавт. 10 п.л.).

Фокин А.А. Илья Сургучев [Глава монографии] / А.А. Фокин // Егорова Л.П. Литературы народов Северного Кавказа / Л.П. Егорова - Ставрополь: Ставропольское книжное изд-во, 2004. - 412 с. - (25, 49 п.л.) - [С. 346-367. - (1,8 п.л.)].

Фокин А.А., Нутрихин Р.В. «Мистический писатель» в зеркале таинственного города: Очерк «герметического градописания» в творчестве И.Д. Сургучева: Монография / А.А. Фокин, Р.В. Нутрихин // III Сургучевские чтения: Творчество И.Д. Сургучева в контексте русской литературы XX века: Сб. материалов Междунар. научно-практ. конф. - Ставрополь, 2006. -С. 312-394. - (5 п.л.), (в соавт. 3,5 п.л.).

Фокин А.А. Борис Пастернак (1890-1960): [Монографическая глава учебника] / А.А. Фокин // История русской литературы ХХ века: Первая половина: Учебник для вузов: В 2 кн. / Под ред. проф. Л.П. Егоровой. - Ставрополь: Изд-во СГУ, 2004. - Кн.2. - 751 с. (64, 33 п.л.). - [С. 427-486. - (5 п.л.)].

Фокин А.А. Творчество Иосифа Бродского в контексте русской поэтической традиции: Учебное пособие / А.А. Фокин - Ставрополь: Изд-во СГУ, 2002. - 174 с. - (9,94 п.л.) - Гриф УМО университетов по филологическим специальностям.

В ведущих рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК РФ

Фокин А.А., Егорова Л.П. Основы литературоведческой интерпретации / Л.П. Егорова, А.А. Фокин // Вестник Воронежского государственного университета. - Воронеж, 2005. - №. 1. - С. 289-294. - Статья. - (0,6 п.л.), (в соавт. 0,45).

Фокин А.А. Проблема заглавия как основа интерпретации художественного текста: (На материале творчества И. Д. Сургучева) / А.А. Фокин // Известия вузов. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. - 2006. - Спецвып.: Вопросы филологии. - С. 6-9. - Статья. - (0,5 п.л.).

Фокин А.А. Пролегомены к пьесе И.Д. Сургучева «Реки вавилонские» / А.А. Фокин // Вестник Ставропольского гос. ун-та. - 2006. - № 45. - С. 149-155. - Статья. - (0,75 п.л.).

Фокин А.А. О жанровом своеобразии пьесы И.Д. Сургучева «Реки вавилонские» / А.А. Фокин // Научная мысль Кавказа. - 2006. - № 7 (91). - С. 347-354. - Статья. - (0,42 п.л.).

Фокин А.А. Духовное и телесное в поэтике романа И.Д. Сургучева «Ротонда» / А.А. Фокин // Известия Таганрогского радиотехнического ун-та. Тематический вып.: «Психология и педагогика». - Таганрог, 2006. - № 13 (68). - С. 253-259. - Статья. - (0,5 п.л.).

Фокин А.А. Сценическая судьба пьесы «Осенние скрипки» / А.А. Фокин // Культурная жизнь Юга России. - 2007. - № 1(20). - С. 9-14.. - Статья. - (0,99 п.л.).

Фокин А.А. К вопросу о реинтерпретации / А.А. Фокин // Вестник Ставропольского гос. ун-та. - Ставрополь: Изд-во СГУ, 2002. - С. 106-107 - Тезисы. - (0,23 п.л.)

В научных сборниках материалов Международных и Всероссийских научных конференций

Фокин А.А. Интерпретация художественного текста в аспекте описательной поэтики / А.А. Фокин // Наследие В.В. Кожинова и актуальные проблемы критики, литературоведения, истории, философии: Материалы Международной научно-практической конференции: В 2 ч. - Ч. II. - Армавир: ИЦ АГПИ, 2002. - С. 95-104. - Статья. - (0,5 п.л.).

Фокин А.А. Антропологическая поэтика: Вопросы теории / А.А. Фокин // Антропоцентрическая парадигма в филологии: Материалы Международной научной конференции / под ред. проф. Л.П. Егоровой. - Ставрополь: Издательство СГУ, 2003. - С. 50-60. - Статья. - (0,64 п.л.).

Фокин А.А. Антропологическая поэтика: К постановке проблемы / А.А. Фокин // Русское литературоведение в новом тысячелетии. Материалы 1-й Международной конференции: В 2 т. - Т. 2: Русская литература ХХ века. - М., 2003. - С. 377-381. - Статья. - (0, 4 п.л.).

Фокин А.А. Субъектная парадигма русской философии как основа антропологической поэтики / А.А. Фокин // Наследие В.В. Кожинова и актуальные проблемы критики, литературоведения, истории, философии: Материалы III Международной научно-практической конференции. - Армавир: Изд-во АГПУ, 2004. - С. 200-208. - Статья. - (1,0 п.л.).

Фокин А.А. К проблеме локального в филологии / А.А. Фокин // Новая локальная история: пограничные реки и культуры берегов: Материалы второй Международной Интернет-конференции: Ставрополь, 20 мая 2004 г. - Ставрополь: Изд-во СГУ, 2004. - 322-330. - Статья. - (1,0 п.л.).

Фокин А.А. От функционального изучения литературы к антропологической поэтике / А.А. Фокин // Русская литература ХХ-ХХI веков: проблемы теории и методологии изучения: Материалы Международной научной конференции: 1-11 ноября 2004 г. / Ред.-сост. С.И. Кормилов. - М., 2004. - 451-455. - Статья. - (0,4 п.л.).

Фокин А.А. От эпистемологического литературоведения к антропологическому: к вопросу об эволюции концепций литературы в трудах В.В. Кожинова / А.А. Фокин // Наследие В.В. Кожинова и актуальные проблемы критики, литературоведения, истории, философии: Материалы IV Международной научно-практической конф.: В 2 ч. - Ч. II. - Армавир: Изд-во АГПУ, 2005. - С. 163-167. - Статья. - (0,3 п.л.).

Фокин А.А. Тема России как духовная доминанта русской литературы (на материале пьесы И.Д. Сургучева «Реки вавилонские») / А.А. Фокин // Проблемы духовности в русской литературе и публицистике XVIII - ХХI веков: Материалы международной научной конф. - Ставрополь: Ставропольское книжное изд-во, 2006. - С.194-199. - Статья. - (0,5 п.л.).

Фокин А.А. Образ дома-города в повести И.Д. Сургучева «Губернатор» / А.А. Фокин // III Сургучевские чтения: Творчество И.Д. Сургучева в контексте русской литературы XX века: Сб. материалов Междунар. научно-практ. конф. - Ставрополь: Ставропольское книжное изд-во, 2006. - С. 33-42. - Статья. - (1,2 п.л.).

Фокин А.А. И. Сургучев и М. Горький: к проблеме теологических споров писателей / А.А. Фокин // Наследие В.В. Кожинова и актуальные проблемы критики, литературоведения, истории, философии в изменившейся России: Материалы 5-й Междунар. научно-практ. конф. - Армавир: Изд-во АГПУ, 2006. - Ч. 2. - С. 163-167. - Статья. - (1,0 п.л.).

Фокин А.А. Традиции Востока в пьесе И.Д. Сургучева «Реки вавилонские» / А.А. Фокин // Изменяющаяся Россия - изменяющаяся литература: художественный опыт ХХ - начала ХXI века: Материалы Всероссийской научной конференции. - Саратов, 2006. - С. 133-139. - Статья. - (0,6 п.л.).

Фокин А.А., Нутрихин Р.В. Сакральный символизм Востока в архитектурном и литературном тексте города Ставрополя: (На материале повести И.Д. Сургучева «Губернатор») / А.А. Фокин, Р.В. Нутрихин // Восстановление национальной государственности репрессированных народов России и перспективы их развития на современном этапе: Материалы Российской научно-практ. конф., 12-13 янв. 2007 г. [Текст]. - Элиста, 2006. - С. 163-165. - Статья. - (0,4 п.л.), ( в соавт. 0,3).

Фокин А.А., Блохин Н.Ф. Хроника жизни и творчества И.Д. Сургучева / А.А. Фокин, Н.Ф. Блохин // III Сургучевские чтения: Творчество И.Д. Сургучева в контексте русской литературы XX века: Сб. материалов Междунар. научно-практ. конф. - Ставрополь: Ставропольское книжное изд-во, 2006. - С. 82-96. - Статья. - (1,2 п.л.), (в соав. 0,9 п.л.).

Фокин А.А. «Русский текст» в литературе Северного Кавказа: Творчество И.Д. Сургучева в антропологическом аспекте / А.А. Фокин // Художественная литература и Кавказ: Материалы 1-й Междунар. научно-практ. конф., (г. Сочи, 23-24 сент. 2005 г.). - Сочи, 2006. - С. 175-177. - Статья. - (0,4 п.л.).

Фокин А.А. История создания и читательская судьба повести И.Д. Сургучева «Губернатор» / А.А. Фокин // IV Сургучевские чтения: Локальная литература и мировой литературный процесс: Сб. материалов Междунар. научно-практ. конф. - Ставрополь: Ставропольское книжное изд-во, 2007. - С. 140-149. - Статья. - (1,2 п.л.).

Фокин А.А. Поэтика заглавия пьесы И.Д. Сургучева «Реки вавилонские» в «коммуникативной» парадигме / А.А. Фокин // Русский язык в полиэтнической среде: проблемы и перспективы: Материалы Международная науч. конф. 29-30 нояб. 2007 г. [Текст]: / Редкол.: Г.М. Борликов и др. - Элиста: Изд-во Калм. ун-та, 2007. - С. 167-169. - Статья. - (0,4 п.л.).

Фокин А.А. И.Д. Сургучев: портрет на фоне великого современника // А.А. Фокин // Человек и мир в творчестве М. Горького: Горьковские чтения 2006 года: Материалы Международной научно-практической конференции. - Нижний Новгород: Изд-во НГГУ, 2008. - С. 218-227. - Статья. - (0,7 п.л.).

Фокин А.А., Остапенко Д.В. Мистический реализм и театральная утопия в романе И.Д. Сургучева «Ротонда» / А.А. Фокин, Д.В. Остапенко // Творчество В.В. Кожинова в контексте научной мысли рубежа ХХ-ХХI веков: Сборник статей 6-й Международной научно-практической конференции / Под ред. Н.Л. Федченко. - Армавир: ИП Шуригин В.Е., 2007. - 119-122. - Статья. - (0,5 п.л), (в соавт. 0,3 п.л.).

В журналах, альманахах и сборниках научных трудов

Фокин А.А. К проблеме субъектно-объектной типологии литературно-художественных традиций / А.А. Фокин // Человек в контексте культуры: Сборник научных статей. - Выпуск 4. - М.: Изд-во «Прометей», МПГУ, 2001. - С. 83-89. - Статья. - (0,5 п.л.).

Фокин А.А. Поэтическая реинтерпретация как метод освоения иноязыковой реальности / А.А. Фокин // Сборник научных трудов Северо-Кавказского государственного технического университета. Серия «Гуманитарные науки». - Ставрополь: СевКавГТУ, 2002. - С. 222-225. - Статья. - (0,4 п.л.).

Фокин А.А. Понятие «традиция»: дефиниции и типология / А.А. Фокин // Ставропольский альманах Общества интеллектуальной истории. Вып. 2. - Ставрополь: Изд-во ПятГЛУ, 2002. - С. 57-68. - Статья. - (0,87 п.л.).

Фокин А.А. Пролегомены антропологической поэтики / А.А. Фокин // Филология, журналистика, культурология в парадигме современного научного знания: Материалы 49 научно-практической конференции. Ч. 1. - Ставрополь: Ставропольское книжное изд-во, 2004. - С. 8-12. - Статья. - (0,45 п.л.).

Фокин А.А. Традиции Востока в творчестве И.Д. Сургучева: калмыцкая тема в пьесе «Реки вавилонские» / А.А. Фокин // Юг России: взаимодействие народов и культур: Сб. науч. статей. - Элиста: АОР «НПП Джангар», 2005. - С. 120-128. - Статья. - (0,7 п.л.).

Фокин А.А. В поисках художественного смысла (из истории концепта поэтика) / А.А. Фокин // Ставропольский альманах Российского общества интеллектуальной истории. Вып. 7. - Ставрополь: Изд-во ПГЛУ, 2005. - С. 50-60. - Статья. - (0,8 п.л.).

Фокин А.А. Проблема национального сознания в «Эмигрантских рассказах» И.Д. Сургучева / А.А. Фокин // Этнокультурная концептология: Сб. научн. трудов. - Элиста: Изд-во КалмГУ, 2006. - Вып. 1. - С. 319-324. - Статья. - (0,45 п.л.).

Фокин А.А. Об истории создания и постановочной судьбе пьесы И.Д. Сургучева «Торговый дом» / А.А. Фокин // Сургучевские чтения - 2006: Илья Сургучев - человек и писатель: Сборник материалов научной конференции / Отв. ред. А.А. Фокин. - Ставрополь: Ставропольское книжное изд-во, 2006. - С. 94-106. - Статья. - (0,8 п.л.).

Фокин А.А. Сургучев в годы Второй мировой войны / А.А. Фокин // Сургучевские чтения - 2006: Илья Сургучев - человек и писатель: Сборник материалов научной конференции / Отв. ред. А.А. Фокин. - Ставрополь: Ставропольское книжное изд-во, 2006. - С. 178-189. - Статья. - (1,0 п.л.).

Фокин А.А. Сценическая судьба пьесы «Осенние скрипки»: (К 125-летию со дня рождения Ильи Дмитриевича Сургучева) / А.А. Фокин // Ставропольский хронограф на 2006 год.: Краевед. сб. - Ставрополь, 2006. - С. 43-55. - Библиогр.: с. 53-55. - Статья. - (1,2 п.л.).

Фокин А.А. Театральная Прага И.Д. Сургучева / А.А. Фокин // Филология, журналистика, культурология в парадигме современного научного знания: Материалы 51 научно-практической конференции. Ч. IV. - Ставрополь: Ставропольское книжное изд-во, 2006. - Статья. - С. 163-167. (0,42 п.л.).

Фокин А.А., Протасова Н.В. Актуальные проблемы русской литературы ХХ века: Учебно-методическое пособие / А.А. Фокин, Н.В. Протасова. - Ставрополь: Изд-во СГУ, 2006. - 70 с. - Брошюра. - (6 п.л.), (в соавт. 4 п.л.).

Фокин А.А. Сто лет назад и двадцать лет спустя: Повесть И.Д. Сургучева «Губернатор» в функциональном аспекте / А.А. Фокин // Филология, журналистика, культурология в парадигме современного научного знания: Материалы 52-й научно-метод. конф. - Ставрополь: Изд-во СГУ, 2007. - С. 276-287. - Статья. - (1,0 п.л.).

Размещено на Allbest.ru