Лирическая книга А.М. Ремизова "Посолонь": структурные формы художественного целого

Размещено на http://www.allbest.ru/

Лирическая книга А.М. Ремизова «Посолонь»: структурные формы художественного целого

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

проза книга лирический посолонь

Творческое наследие А. М. Ремизова (1877-1957 гг.) в литературном процессе начала ХХ в. представлено весьма разнообразно: художественная проза, публицистика, эпистолярное наследие, художественная критика, авторские сонники, графические альбомы и т. д. Многообразие материала не мешает ощутить единство художественного сознания писателя, почувствовать его особое мировидение, определить тип творческой индивидуальности. Исследователи решают вопросы о жанрово-композиционном своеобразии произведений Ремизова, о соотношении в них части и целого, обнаруживаются межтекстовые связи, выявляются константные темы, идеи, мотивы и образы в прозе писателя, исследуется авторский миф.

Интерес к творческому наследию Ремизова обозначился сравнительно недавно, в середине 1990-х г., когда широкому кругу читателей и ученых стали доступны произведения автора. На первоначальном этапе изучение творчества художника складывалось в рамках историко-литературного анализа и комментирования, основанных на использовании биографического контекста. Вопросы поэтики, а именно, стилистики произведений (М. В. Безродный, Н. В. Барковская) и авторского метода (Е. А. Горный, Х. А. Вашкелевич) также интересовали ученых. Привлекали внимание исследователей ремизовская гипнология и гипнография (Т. В. Цивьян, Н. А. Нагорная, О. С. Сергеев). Эстетические и философские взгляды Ремизова получают серьезное осмысление в начале 2000-х г. (Г. Гунн, Е. В. Кузнецова, К. И. Зимирева). Наблюдается повышенный интерес ремизоведов к трансформации и претворению мифологических (А. В. Рыстенко, А. В. Егорова, О. В. Чуйкова, О. В. Артемьева, С. А. Демина), фольклорных (С. Н. Доценко, Ю. В. Розанов) и древнерусских контекстов (А. С. Лурье, С. И. Бушуева, А. Возьняк, М. Н. Климова, А. М. Грачева) в творчестве писателя. Объектом внимания становится автобиографический миф Ремизова (А. д' Амелия, А. А. Данилевский, Б. В. Аверин, М. В. Безродный, Н. Л. Блищ, Е. Р. Обатнина). Безусловно, особого рассмотрения требует жанровое новаторство произведений художника (Р. М. Горюнова, А. д' Амелия) и ритмическая организация его прозы (В. Гофман, Н. В. Целовальникова). Рассматривая проблему интертекстуальности в произведениях Ремизова, исследователи воспринимают все его тексты как единый метатекст, осложненный аллюзиями и реминисценциями из разных культурных пластов. В целом творчество Ремизова не получило системного осмысления, хотя работы комплексного характера (А. М. Грачевой, Е. Р. Обатниной, Е. В. Тырышкиной, И. Ф. Даниловой, Ю. В. Розанова, С. Н. Доценко) отражают осмысление онтопоэтики писателя и формируют целостное представление о его творчестве.

Произведения Ремизова стилистически разнообразны (исследователи отмечают черты символизма, реализма, экспрессионизма и др.), в мировосприятии художника запечатлен уникальный образ мира, поэтому очень сложно идентифицировать творческий метод писателя, это всегда своеобразный синтез. Примером такого жанро-стилевого синтеза является книга «Посолонь» (1912 г.).

Следует признать, что книга «Посолонь» не относится к числу малоизученных произведений Ремизова. Исследователей-ремизоведов интересует автобиографический контекст произведения, его мифологические и фольклорные истоки, влияние древнерусской литературы на стиль художника, поэтика произведения Ремизова, его жанровая специфика, ритмическая организация, художественная гипнология, проблема интертекстуальности и пр. В книге «Посолонь» (1912 г.) органично взаимодействуют фольклорные, мифологические и индивидуально-авторские контексты. Именно эти контексты определяют траекторию анализа произведения и подходы к его изучению. Наиболее часто исследователи рассматривают материал книги с точки зрения фольклорных традиций и их переосмысления, в частности, их интересует ремизовский вариант литературной сказки, авторская трансформация жанра. Ученых привлекает не только книга в целом, но и ее отдельные части. Ключевым в творчестве Ремизова становится тяготение к макроструктурам, начиная с публикации подборок отдельных текстов («Плача», «Медведюшка»), до раздела, который в последующем войдет в книгу «Посолонь» («Весна-красна») и собрания сочинений (Изд. «Шиповник», 1912 г.).

В научных исследованиях вопрос о существующих редакциях «Посолони», ее составе, типе книжной структуры и жанровой разновидности становится своеобразной «ахиллесовой пятой». В определении жанра «Посолони» встречаем следующие дефиниции: книга сказок (Е. Р. Обатнина, И. Ф. Данилова, А. Н. Ужанков, Н. В. Целовальникова, В. Ю. Дорожкина, Н. А. Нагорная), сборник сказок (А. М. Грачева, А. С. Жиляков, Ю. В. Розанов, О. С. Гальченко), цикл сказок (Т. В. Кривощапова, Т. Г. Берегулева-Дмитриева, В. Б. Колосова, С. Ю. Королева), собрание рассказов (Кит Трибл). Сам же автор называл «Посолонь» - книгой сказок или поэмой. С одной стороны, мы обращаемся к проблеме жанрового определения «Посолони», к анализу ее жанрового состава, с другой - пытаемся исследовать проявление лирического начала, развиваем концепцию «Посолони» как лирической книги в прозе, обращая особое внимание на структурные формы художественного целого.

Актуальность диссертационного исследования заключается в необходимости определения и осмысления принципов и приемов реализации такой важной текстовой категории, как целостность многосоставной книги в ранней прозе А. М. Ремизова. Состав книги и ее жанровые дефиниции, а также прозиметрические формы заслуживают специального исследования. Однако, в отличие от поэтических книг, которые являются наиболее изученными, многосоставные прозиметрические композиции, носящие лирический характер, не становились объектом научных изысканий. К ним только приступают, хотя такие прозиметрические формы и сложные многоструктурные единства многочисленны и разнообразны не только в творчестве Ремизова, но и у других авторов, его современников (И. А. Бунин, М. М. Пришвин и др.).

Большинство ученых-ремизоведов обращаются к «большим формам», представляющим в жанровом отношении, так называемые романы-мифы, романы-коллажи; объектами исследований автобиографизма прозы Ремизова становятся тексты эмигрантского периода: «Подстриженными глазами», «Иверень», «Огонь вещей», «В розовом блеске». Следовательно, обращение к концепции книги (многосоставного образования) как макроформы в прозе Ремизова, изучение ее ключевой доминанты - целостности - закономерно и необходимо. Такой подход позволяет понять эволюцию творческой индивидуальности автора-творца, приближая нас к осмыслению жанрового феномена контекстовых форм (книги, сборника/подборки, цикла) в русской литературе начала ХХ в.

Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней впервые подробно исследуются особенности структуры «Посолони» как многосоставной контекстовой формы. Рассматриваются принципы формирования художественной целостности книги, соотношение в ней части и целого; реконструируются мотивные комплексы, лейтмотивы и сюжетные линии, взаимодействие которых определяет специфику художественной системы «Посолони». Художественный космос книги моделируется поэтапно: от детального изучения предметно-изобразительного ряда через системное описание мотивных полей и лейтмотивных комплексов, выходящих на уровень авторской концептосферы. Нами подробно анализируется архитектоническое оформление книги, значимым в данном модусе становятся особенности функционирования полиреферентного плана.

Объектом диссертационной работы стали процессы жанрообразования в прозе серебряного века, принципы циклизации в ранней прозе Ремизова, а также формирование целостности лирической книги в прозе, характер многокомпонентного структурного единства (книги, тома, собрания сочинений).

Предметом исследования является художественный космос «Посолони», его структурно-архитектоническое и композиционное оформление. «Посолонь» как художественное единство рассматривается в сопоставлении с аналогичными жанровыми формами в творчестве писателей-современников Ремизова: К. Д. Бальмонта, Ф. К. Сологуба, А. Н. Толстого, Н. К. Рериха, М. А. Кузмина, Е. И. Замятина, Л. Н. Андреева, А. М. Горького.

Материалом научной работы стали прозаические произведения писателя, его дневники и письма, книга «Посолонь» в целом и ее отдельные части, например, «вершинные» тексты, формирующие метасюжет книги («Гуси-лебеди», «Купальские огни», «Ночь темная», «Зайка»), а также отдельные тома собрания сочинений 1912 г., структура собрания в целом. Эмпирической базой исследования явились три редакции «Посолони» (1907, 1912, 1930 гг.).

Цель диссертационного исследования - уточнить и конкретизировать природу художественного единства «Посолони», ее жанровое своеобразие; рассмотреть специфику целостной макроструктуры; проанализировать книгу как образец многосоставной лирической контекстовой формы (прозаической, точнее - прозиметрической).

Цель исследования определила его конкретные задачи:

1) раскрыть содержание понятия «лирическая книга в прозе»;

2) обозначить ключевые признаки «лирической книги в прозе» и определить конститутивные приемы в создании сложного макроструктурного единства;

3) определить концептуальные категории, которые позволяют реконструировать художественный космос Ремизова и описать архитектонические формы этого космоса;

4) выявить и реконструировать сюжетные линии книги;

5) описать и выделить основные функции полиреферентного плана;

6) посмотреть динамику контекстовых форм в литературе серебряного века и определить на этом фоне своеобразие книги Ремизова.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Жанровое своеобразие «Посолони» определяется ее принадлежностью к ряду контекстовых форм, разнообразные виды которых широко представлены в наследии Ремизова. «Посолонь» - «лирическая книга в прозе», лирическая контекстовая форма.

2. Динамика циклических форм в творчестве Ремизова выстраивается от малых образований (цикл, раздел) к книге, сборнику, тому и собранию сочинений.

3. Единство художественного космоса «Посолони» базируется на первостихиях (огонь, воздух, вода и земля), которые находят воплощение в системе элементов предметно-изобразительного ряда, в мотивном и лейтмотивном комплексе книги.

4 Повествовательному дискурсу «Посолони» свойственны сегментация (дискретность) и континуальность, «монтажность» и фрагментарность композиции, инверсированность сюжета, парцелляция, различные типы когезии.

5. Сегментация метасюжета - один из факторов, создающих своеобразие ритмической системы «Посолони». Внешняя графика текста, внутренняя структура повествования, мотивно-образные ряды, интонационный рисунок, взаимодействие разных речевых типов высказывания создают динамическую структуру, на которой базируется единство дискретного и слитного, целостность лирической книги в прозе.

6. Реконструируемые сюжетные линии (о «мертвом женихе», о «жертвоприношении», «авторский» и «свадебный» сюжеты), а также закрепленные за ними архитектонические формы, мотивы, образы, темы формируют книжное единство «Посолони» на уровне структуры и художественной онтологии.

7. Динамика контекстообразования в литературе начала ХХ в. может быть представлена как двунаправленный процесс. Сначала (1890-1912-е гг.) движение осуществляется от моносоставных к сложным многосоставным метаструктурам. А затем вектор меняется: от метатекстовых структур (тома, собрания сочинений) к простым контекстовым формам (сборникам, циклам). Этот процесс обусловлен авторской эстетической установкой (символистской либо постсимволистской); представление о книге как о художественном Космосе начинает меняться.

Методологической основой диссертации являются общетеоретические работы, посвященные проблемам сюжетосложения и мотивного анализа: А. Н. Веселовского, В. Я. Проппа, О. М. Фрейденберг, Ю. Н. Тынянова, Ю. М. Лотмана, Б. М. Гаспарова, И. В. Силантьева. Основополагающими для разработки методик мифопоэтического анализа, литературно-культурологического комментария явились труды А. Н. Афанасьева, Н. И. Толстого, А. А. Потебни, С. В. Максимова, О. М. Фрейденберг, Д. К. Зеленина, Е. М. Мелетинского, А. Ф. Лосева и др. Осмысление контекстовых лирических форм основывается на трудах Л. Е. Ляпиной, М. Н. Дарвина, И. В. Фоменко, В. И. Тюпы, О. А. Лекманова, О. В. Мирошниковой, М. С. Штерн и др. Осуществляя комплексный подход к творческому наследию А. М. Ремизова (в единстве историко-литературного и теоретического осмысления материала), мы опираемся на научные исследования А. М. Грачевой, Г. Н. Слобин, А. д' Амелия, Е. Р. Обатниной, Е. В. Тырышкиной и др. Теоретическое обоснование целостности лирической книги в ранней прозе Ремизова базируется на концепциях системно-целостного анализа, представленных в научных трудах Б. О. Кормана, М. М. Гиршмана. Решение поставленных в диссертации задач обеспечивается, благодаря использованию комплексных методов: структурно-типологического анализа, культурологического комментария, структурно-семантического и мифопоэтического анализа. Закономерно обращение к смежным областям гуманитарного знания: философии, психологии, эстетике и культурологии; необходимость такого подхода обусловлена синкретической природой книги «Посолонь».

Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в дифференциации понятий книга-сборник-цикл на материале прозы рубежа веков; в определении параметров, по которым выявляется целостность лирической книги в прозе; в уточнении и разработке методики системного анализа художественного текста (методика анализа вершинных текстов, выявление дискретно-континуальной природы художественного целого, выявление динамики текстово-контекстовых отношений).

Практическая значимость исследования. Материал диссертационной работы может быть использован в вузовском преподавании истории русской литературы начала ХХ в. и теории литературы, в курсе литературы русского зарубежья, а также при чтении спецкурсов, посвященных творчеству А. М. Ремизова и динамике контекстовых форм в прозе начала ХХ в.

Апробация работы. Диссертация обсуждалась на кафедре литературы и культурологии Омского государственного педагогического университета. Основные положения работы излагались на Международных конференциях молодых ученых «Ломоносов - 2008» (Астана, 2008), на региональных конференциях с международным участием (Омск, 2009, 2011, 2012; Пермь, 2012), на аспирантских чтениях «Молодая филология» (Новосибирск, 2012), на Герценовских чтениях - 2010, 2011 (Санкт-Петербург), на Всероссийской научной конференции «Встречи и диалоги в смысловом поле культуры» (Омск - Чернолучье, 2011, 2012; Тара 2012); на Международной научно-практической конференции «Авторское книготворчество: комплексный подход» (Омск, 2010, 2013), а также на научных семинарах кафедры литературы и культурологии ОмГПУ.

Структура работы обусловлена целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, разделенных на параграфы, заключения, библиографического списка, включающего 324 наименований, и трех приложений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении определяются цель и задачи исследования, теоретико-методологическая база, обосновываются его актуальность и научная новизна, формулируются основные положения, выносимые на защиту, а также характеризуется научное состояние изучаемых проблем.

В главе первой «Художественный космос и единство внутреннего контекста книги А. М. Ремизова “Посолонь”» рассматривается книга Ремизова с точки зрения ее художественного единства, выделяются концептуальные категории, позволяющие реконструировать ремизовский универсум. Проводится системный анализ архетипических форм в книге «Посолонь»: рассматривается дифференциация космических стихий, их воплощение на уровне образов, далее - реализация в мотивной структуре книги. Последняя стадия анализа - выход на идейно-концептуальный (мировоззренческий) уровень. В первой главе также рассматривается проблема книготворчества в прозе начала ХХ в., выявляется определенная тенденция в формировании книжных единств: у писателей не символистов наблюдается тяготение к сокращению книжного контекста: от книги (том сочинений, собрания сочинений) к сборникам/подборкам, с включенными в них авторскими циклами, и собственно циклам. В прозе Ремизова, как и в поэтическом наследии символистов, отмечается динамика жанровых форм, в основе которых лежит ансамблевый принцип конструирования целого, то есть расширение книжного контекста.

Первый параграф «“Посолонь” А. М. Ремизова как лирическая книга в прозе: к постановке проблемы» посвящен определению сущности жанра, жанровому своеобразию книги, ее синкретической природе. На рубеже веков возникают авторские жанры, в которых наблюдается взаимопроникновение разных жанров и взаимодействие разных видов искусств. Своего рода метажанром эпохи становятся многосоставные формы (в поэзии и прозе), единство которых обеспечивается внутренним контекстом; однако этот контекст имеет сложную структуру, иерархию уровней, характеризуется особыми отношениями части и целого. Отличительная особенность творчества многих прозаиков серебряного века - постепенное наращивание контекстов, движение от отдельных малых прозаических жанров (очерка, рассказа, новеллы, сказки, миниатюры) к многосоставным композициям - сборнику, циклу, книге. В связи с уникальным мировидением Ремизова и его синкретическим мышлением, возникает динамика контекстовых форм в его прозе. Главный признак такой исключительной жанровой формы (книги) заключается в ее парадоксальной (вторичной, причудливо-мозаичной) целостности. Применительно к тексту «Посолонь» актуальной является концепция о вертикальной парадигме лирического текста, предложенная и рассмотренная Ю. М. Лотманом, идеи которого находят свое дальнейшее развитие в трудах Ю. Н. Чумакова. Мы определяем «Посолонь» как «лирическую книгу в прозе», понимаемую как метажанр, как лирическая контекстовая форма. Централизующим началом, скрепляющим отдельные произведения книги, становятся цельность мотивного комплекса, единство художественного мира и авторской концепции.

Характеризуя лирическую книгу в прозе «Посолонь», мы опираемся на теоретическую концепцию М. С. Штерн, которая обозначает ряд признаков проявления целостности подобной художественной конструкции Штерн, М. С. «Темные аллеи» -- лирическая книга в прозе. Принципы формирования единого смыслового пространства. Структура жанра [Текст] / М. С. Штерн // Штерн М. С. В поисках утраченной гармонии (проза И. А. Бунина 1930--1940-х гг.) : Монография. -- Омск : Изд-во ОмГПУ, 1997. -- С. 17--18.. Фрагменты книги, как отмечает исследователь, могут объединяться в группы по разным признакам, например, повтор или сходство сюжета, общность мотивного комплекса, тематическая или образная близость и т. д. При анализе лирической книги в прозе как монтажного образования необходимо исходить из категории системности. Выявление «вершинных» (ключевых) текстов, анализ метаприема сегментации в системе разноуровневых компонентов, осмысление таких важных свойств текста как дискретность и континуальность, дифференциация и формирование мотивных комплексов направлены на моделирование художественного космоса книги и фиксации в ней ремизовской концепции бытия. Особое внимание в параграфе уделяется «хоровому» началу, отражающему лирическую составляющую книги, а также предпринята попытка обоснования развития сюжетных линий во взаимосвязи с концепцией волшебных глаз ремизовской оптики с опорой на работы А. М. Грачевой Грачева, А. М. Множественность миров в книге А. Ремизова «Подстриженными глазами» [Текст] / А. М. Грачева // Ремизов А. М. Собрание сочинений : в 10 т. : под ред. А. М. Грачевой. -- М. : Русская книга, 2000. -- Т. 8. Подстриженными глазами. Иверень. -- 704 с., 1 л. портр. и Н. А. Нагорной Нагорная, Н. А. Виртуальная реальность сновидения в творчестве А. М. Ремизова : Монография [Текст] / Н. А. Нагорная. -- Барнаул : Изд-во БГПУ, 2000. -- 150 с..

Во втором параграфе «Мотивно-образный ряд первостихий в художественном космосе “Посолони”» показано, что в книге мифологические, фольклорные, индивидуально-авторские контексты формируют уникальную ремизовскую картину мира, эти образы-символы выступают в качестве организующих первоэлементов художественного космоса «Посолони». Такими элементами в тексте являются первостихии: огонь, вода, земля и воздух, они составляют своего рода «биокомпозицию» художественного космоса «Посолони». Каждая из названных стихий в книге реализована в определенной системе образов (предметно-изобразительный план). Образы стихий «дробятся», метафорически и метонимически воплощаются в целом ряде конкретных микрообразов. Например, первоэлемент/макрообраз огня представлен в тексте образами солнца, медведя, меда, пчелы, цветка, творца (образ Кикиморы) и творчества (образ пчелы, образ пера и бумаги). Стихия воздуха находит свое отражение в образах ветра, бури, вихря, ремез-птицы. Макрообраз воды представлен образами ручья, реки, моря-океана, радуги, образами Эроса и Танатоса. Стихия земли реализована в образах матери и древних прародительниц рода человеческого, Эроса и Танатоса, Вия, слова, дождя, дороги. В «Посолони» помимо образов-стихий существует ряд образов-состояний, выражающих определенный онтологический статус: наполнение бытия энергией и определенный характер этой энергии - негативный, позитивный и пр. С точки зрения структуры книги образы-состояния скрепляют ее компоненты, связывают их в единые комплексы (по разным параметрам), выполняют функции связующих лейтмотивов. С ними также связан лирический потенциал книги. Данные образы-состояния образуют мотивные ряды и лейтмотивные комплексы. Такие мотивы образуют «иномерный, неразвернутый в тексте смысл» Маркович, В. М. О лирико-символическом начале в романе Лермонтова «Герой нашего времени» [Текст] / В. М. Маркович // Известия АН СССР. Сер. литературы и языка. -- Т. 40. -- 1981. -- № 4. -- С. 293.. Макрообраз огня представлен мотивами сна/сновидения, игры, жертвоприношения, полета, мотивом письма и мотивом голоса (звука, звона); воздух - мотивом полета, сна/сновидения; вода - мотивами сна, времени, речи и памяти; земля - мотивами жертвоприношения, пути. Мотивы сна/сновидения, игры, памяти, огня и др. можно определить как лейтмотивы. Поэтому связь макрообразов и микрообразов, а также мотивных рядов и лейтмотивных полей создает в книге Ремизова целостную художественную модель мира с присущими ей структурно-онтологическими характеристиками. Неомифология, автомифология являются основными способами в создании архаического пространства книги. «Примитивное», «детское», «наивное» (= «дипластическое») мышление, свойственное человеку-бриколеру (по терминологии К. Леви-Стросса), - признак мифологического сознания Ремизова Обатнина, Е. Творчество памяти. Мифологическое пространство художественной прозы Алексея Ремизова [Текст] / Е. Обатнина // Ремизов А. М. Собрание сочинений : в 10 т. : под ред. А. М. Грачевой. -- М. : Русская книга, 2000. -- Т. 7. Ахру. -- С. 484.. В «Посолони» сочетаются иллюзорный мир грез, фантазий и мир реальный: многообразие бестиальных, хтонических персонажей; метаморфичность и протеичность образов; особый хронотоп; игра. Художественный мир книги пластичен, рельефен, существам и стихиям свойственно перетекание, взаимозамещение. Вместе с тем творимый Ремизовым художественный космос представляет собой четко организованную структуру, со свойственной ей иерархией образов, мотивов и лейтмотивов.

Третий параграф «Динамика контекстообразования многосоставных форм в прозе А. М. Ремизова» представляет собой анализ таких контекстовых форм, как собственно цикл, книга и сборник. Объектами анализа стали следующие тексты: К. Д. Бальмонт «Фейные сказки», Ф. К. Сологуб «Книга сказок», «Политические сказочки», А. Н. Толстой «Сорочьи сказки», «За синими реками», Н. К. Рерих «Сказки», А. М. Горький «Сказки об Италии», «Русские сказки», сказки М. А. Кузмина, Л. Н. Андреева и Е. И.Замятина. Как видно из заглавий перечисленных текстов, их объединяет жанровая доминанта - сказка. Сказка серебряного века не следует критериям жанрового канона, это жанр синтетического происхождения. Она сочетает черты разных жанров, в ней присутствует начало лирическое и эпическое. Разграничение рода и вида в литературе порубежной эпохи условно, сказка является одним из уровней метасистемы словесного искусства Медриш, Д. Н. Литературная и фольклорная традиция : Вопросы поэтики [Текст] / Д. Н. Медриш ; под ред. Б. Ф. Егорова -- Саратов : Изд-во Сарат. ун-та, 1980. -- С. 11.. Чаще всего, под одним заглавием, с обозначенным жанровым кодом, в искусстве начала ХХ в. объединяются разнородные жанровые формы. Такие многосоставные лирические, прозаические и прозиметрические композиции, как книга и сборник канонизировались в творчестве В. Я. Брюсова, А. А. Блока, А. Белого и др.

Основным объектом анализа в данном параграфе является вторая редакции книги «Посолонь», которая была включена автором в шестой том восьмитомного собрания сочинений, выпущенного в издательстве «Шиповник» в 1912 г., а также композиция и архитектоника собрания сочинения в целом. Художник представляет глубоко продуманную организацию текстового «массива», выстроенного по принципу ансамбля. Данная жанровая дефиниция собрания сочинений Ремизова впервые была предложена и рассмотрена Е. В. Тырышкиной Тырышкина, Е. В. «Крестовые сестры» А. М. Ремизова : концепция и поэтика [Текст] / Е. В. Тырышкина. -- Новосибирск : Изд-во НГПУ, 1997. -- 235 с.. Освещая историю вопроса о принципах ансамблевого построения художественного произведения, мы, в первую очередь, обращаемся к трудам Д. С. Лихачева, В. И. Тюпы, И. В. Силантьева, Л. Е. Ляпиной и О. В. Мирошниковой. Ремизов представляет целостную иерархию, которая выстраивается следующим образом: самостоятельный текст - цикл/раздел произведений - книга/сборник - том собрания сочинений - многотомное собрание сочинений. Такое тяготение к сложной многосоставной контекстуальной форме (аналог «мышления книгами» в лирике) присуще Ремизову и вызвано особой авторской установкой (мифотворческой). Под ансамблевым объединением (собрание сочинений Ремизова 1912 г., вышедшее в издательстве «Шиповник») мы понимаем особый тип метажанровых структур, характеризующихся с точки зрения единства связующего их внутреннего и внешнего контекста, однако высокую степень автономности этих компонентов составляют объемные и многосоставные прозиметрические конструкции, которые не достигают той степени связности, как лирические книги; имеющих в своей основе полижанровую природу текстов, достаточный их знаковый объем; организующих контекстуальное единство. Главенствующим критерием/признаком такого целого является специфика пространственно-временных координат создаваемой модели художественного мира. С точки зрения Л. Е. Ляпиной, ансамбль - носитель архитектонического, пространственного начала Ляпина, Л. Е. Циклизация в русской литературе XIX века [Текст] / Л. Е. Ляпина. -- СПб. : РГПУ, 1999. -- 279 с.. Текстовый ансамбль может выстраиваться по хронологическому, жанровому, идейно-смысловому принципам; при этом формируемый контекст может быть авторским или рецептивным (редакторским, читательским).

Во-первых, единство анализируемого собрания сочинений, в структуру которого входит книга «Посолонь», эксплицировано автором. Во-вторых, весь текстовый массив реконструирует концепцию «воссоздания народного мифа». В-третьих, полижанровые тексты (роман, повесть, рассказ, сказка, притча и др.), включенные в данное текстовое единство, связаны между собой на тематическом, мотивном и лейтмотивном, персонажном уровнях. Такая многоуровневая система может характеризоваться с позиции субъектно-объектной организации, своеобразия ритмического рисунка, природы хронотопа, взаимоотношения части и целого. Отдельный текст, книга, том сочинений и собрание сочинений синтезируют смысловые доминанты, порождают «новые “смысловые поля” макроконтекстового характера» Мирошникова, О. В. Ансамбль итоговых книг в русской поэзии : проблема метациклизации [Текст] / О. В. Мирошникова // Европейский лирический цикл. Историческое и сравнительное изучение : материалы Междунар. научн. конф. (Москва--Переделкино 15-17 ноября 2001 г.). -- М. : РГГУ, 2003. -- С. 153.. Особую близость в формировании больших контекстовых форм Ремизову демонстрирует творчество Бальмонта. Книга стихов «Фейные сказки» явно дистанцируется и выделяется по родовому признаку от перечисленных выше текстов. Целостность книги стихов, реализованная в базовых композиционных формах круга (кольца), спирали, обеспечивается общностью идейно-тематического плана, образного ряда и мотивного комплекса в составе такого макрожанрового единства, как том собрания сочинений. Приемы в организации отдельных текстов, циклов/разделов в метатекстовые единства (тома, собрания сочинений) Бальмонта близки взглядам и авторским установкам Ремизова. Указанные текстово-контекстовые формы в творчестве двух художников свидетельствуют о представлении книги как о Космосе, базовыми категориями в данном контексте выступают первостихии (огонь, земля, воздух, вода, а для Бальмонта еще и пятая мировая стихия - музыка). Такие принципы сложения больших контекстовых форм позволяют осмыслить космическую динамику, как борьбы Хаоса и Космоса, Света и Тьмы и пр. Полнота Космоса реализуется художниками через ансамблевый принцип конструирования целого, т. е. через расширение границ книжного контекста.

Среди сверхжанровых объединений данного периода, отличающихся особенной близостью произведениям Ремизова, были макротексты Сологуба. Писатели объединяли отдельные произведения в макроструктуры (книги, сборники) с последующим расширением их границ до жанровых метаструктур (тома, собрания сочинений). Для Сологуба существенную роль в организации внутреннего контекста книги, в создании межтекстовых связей на всех уровнях играет графический облик текста. Принципиальная немаркированность датировочного комплекса, отсутствие нумерации страниц, концептуальное расположение текста в поле печатного листа, четкое структурирование рамочного блока (заглавие, разбивка на разделы, оглавление) «Книги сказок» и «Политических сказочек» - сфера обрамления выступает в роли «формально-содержательной “скрепы” многосоставного художественного целого» Там же, С. 154.. Выражением авторской концепции в книге «Политические сказочки» становится графический рисунок, обладающий внутренней семантикой и динамикой, который своеобразно «закольцовывает» внешний контекст, концентрирующий внутренний потенциал книги. Тяготение Сологуба и Ремизова к макроструктурным единствам, включающим полижанровые компоненты в состав целого, обусловлено спецификой мировоззрения авторов и общей тенденцией в литературе модернизма к фиксации текстов в целостные, монументальные композиции, воспринимающиеся в единстве внутренних смыслов с графическим оформлением метатекста.

Отличны методы и приемы в организации метатекстовых единств Толстого, Рериха, Кузмина. По преимуществу жанровой формы в их творчестве преобладают сборники сказок. Книги Толстого «Сорочьи сказки» и «За синими реками» архитектонически ориентированы на сборник А. Н. Афанасьева «Народные русские сказки» в трех томах. В творчестве Толстого наблюдается обратная тенденция: движение от книги к сборнику/подборке, внутри которых формируются отдельные циклы. Их деление происходит по ряду признакам: жанровым (сказки о животных, бытовые или волшебные сказки), принадлежность к образным рядам (например, сорока, русалка), единый тип рассказчика и т. д. Подобное текстовое единство не имеет общего архитектонического решения «как выражения сквозной художественной “идеи”» Мирошникова, О. В. Книга как текст, книга как контекст [Текст] / О. В. Мирошникова // Книга как художественное целое : различные аспекты анализа и интерпретации. Филол. штудии : уч. пособие ; отв. ред. О. В. Мирошникова. -- Омск : Изд-во Наследие. Диалог--Сибирь, 2003. -- С. 11., а именно, облекается в форму сборника. Сборники Андреева, Замятина тематически, стилистически сближаются со «сказочками» Сологуба, но в них отсутствует концептуальное архитектоническое единство, решение. В целом, книга (как метажанровое образование, нацеленное на создание системного художественного единства) и сборник (как простейшая форма макроструктуры, тексты которой организуются по единому признаку) параллельно развиваются в прозе начала ХХ в. Переход от книги к сборнику/подборке с элементами циклизации и далее к циклу обусловлен авторской концепцией книжного единства, не актуальностью для перечисленных авторов представления о книге как о Космосе.

Иллюстрируя переход от книги - через сборник/подборку - к циклу, мы обращаемся к «Сказкам об Италии» (1911 г.) и «Русским сказкам» (1917 г.) Горького, которые по своей жанровой природе можно отнести к циклами. Жанровая доминанта, вынесенная в заглавия циклов, носит условный характер. Очерк Горького тяготеет к миниатюре, лирико-описательное начало вытесняет эпическое и документальное. В достаточно простых структурных образованиях, подобных циклам Горького, в которых художественный мир условен, закреплены слабовыраженные сюжетные линии, отсутствуют сложные внутренние ассоциативные ходы, что приводит к ослаблению внешнего ассоциативного фона, следовательно, органичным выражением авторской концепции становится упрощенная текстово-контекстовая форма - прозаический цикл.

Итак, наблюдая динамику текстово-контекстовых структур в литературе начала ХХ в., мы отмечаем, что «вершинным» книжным единством является книга Ремизова «Посолонь», включенная в систему книжного ансамбля собрания сочинений 1912 г. (Изд. «Шиповник»). Общность взглядов Ремизову в построении от микро- через макро- к метатекстовым структурным формам отмечаем в творчестве символистов (Бальмонта и Сологуба). Представления о книге как о Космосе не находят прямого воплощения у писателей не символистов (Толстого, Рериха, Кузмина, Замятина, Андреева). Отсутствие сложной контекстовой формы, ее иерархии и тяготение к простым текстово-контекстовым образованиям реализуется в творчестве Горького.

Глава вторая «Принципы формирования целого в книге А. М. Ремизова “Посолонь”» представляет собой реконструкцию одной из линий метасюжета книги «Посолонь» (сюжет о «мертвом женихе»), репрезентацию и других сюжетных линий (например, «авторский» сюжет, «свадебный» сюжет и сюжет о «жертвоприношении»), которые становятся элементами единого целого, образуют систему с образно-семантическим, мотивно-композиционным ядром книги. Выявляется структурно-семантическая функция приема сегментации в художественной модели мира «Посолони». Разрабатывается и применяется методика анализа «вершинных» (ключевых) текстов, определяются их константные мотивные комплексы, образные ряды. Одним из определяющих факторов формирования целостности книги является внешняя организация текстового массива, к которому относятся: полиреферентный план, использование числовых моделей (закономерностей) и др.

Анализируемый ремизовский текст состоит из двух книг («Посолонь» и «К Морю-Океану»), единство которых общепризнано Данилова, И. Ф. Литературная сказка А. М. Ремизова (1900-1920-е гг.) [Текст] / И. Ф. Данилова. -- Helsinki : Slavica Helsingiensia 39, 2010. -- 272 с.. Книги вступают в своеобразные диалогические отношения и могут быть охарактеризованы как лирическая дилогия. При рассмотрении сюжетного плана вершинных текстов нами отмечаются «ударные» (значимые) позиции в формировании их сюжетного единства. Вершинные тексты образуют целостный массив. Все фрагменты связаны единым метасюжетом, сегменты которого разделены, причудливо перемешаны. Поэтому возникает необходимость в процессе мотивно-сюжетного анализа переходить от одного текста к другому, от завязки к кульминации или развязке. Фабула обеих книг представляет собой путешествие (погружение в мир грез, сна, детского сознания - в первой книге и испытание в сновидческом мире - во второй). При этом две книги «Посолони» можно представить как диптих (таково было мнение автора) Письма А. М. Ремизова и В. Я. Брюсова к О. Маделунгу [Текст] ; сост., подгот. текста, предисл. и примеч. П. Альберга Енсена и П. У. Меллера. -- Copenhagen : Rosenkilde and Bagger, 1976. -- 81 с.. С одной стороны, они характеризуются общностью мотивно-образного ряда, тематическим единством, и в то же время каждая из книг по своей космологической, архитектонической и композиционной модели самобытна. Интересна архитектоника каждой из книг. Границы первой книги обозначены двумя рамочными текстами («Колыбельная дочери» и Примечания к тексту, открывающие и закрывающие первую книгу «Посолонь»). Двадцать восемь основных текстов равномерно распределены по четырем временным циклам (по семь текстов в каждом разделе). Таким образом, «Посолонь» состоит из тридцати текстов, архитектонически они создают впечатление гармоничного, уравновешенного единого пространства книги. Представляет интерес и внешняя организация второй книги - «К Морю-Океану». Общий массив текстов делится на две равновеликие части: «Мышиными норами» и «Змеиными тропами», в каждом из двух блоков имеется по пятнадцать текстов. Каждая из двух частей книги «Посолонь» содержит одинаковое количество текстов (тридцать текстов в первой книге и тридцать текстов во второй, в нее включается также текст Примечаний «К Морю-Океану», который требует отдельного рассмотрения).

В первом параграфе «Дискретность и континуальность как принципы формирования сюжетно-композиционного единства “Посолони”» нами анализируются и группируются тексты по разным признакам в текстовые комплексы до уровня организованных единств - двух-, трех-, четырехчастных структур. Выстраивая тексты таким образом в организованные монтажные структуры (диптихи, триптихи и др.), мы выявляем внутренние связи между компонентами. Мозаичность, прерывность сюжета многосложной структуры «Посолони» дополняется «противоструктурами» (термин Ю. Н. Чумакова), в данном модусе текст наделяется свойствами дискретности и континуальности, порождает такое новое явление, как «дисконтинуум» (И. Р. Гальперин). Художественный континуум «Посолони» одновременно является непрерывным и дискретным. Непрерывность континуума книги обнаруживает динамику целого, особую форму движения (в первой книге - по ходу солнца, в соответствии с принципами архаического календаря, во второй - «линеарное» движение Лотман, Ю. М. Художественное пространство в прозе Гоголя [Текст] / Ю. М. Лотман // Лотман Ю. М. В школе поэтического слова : Пушкин, Лермонтов, Гоголь : Кн. для учителя. -- М. : Просвещение, 1988. -- С. 251--392 с. к заданной конечной точке - к Морю-Океану). Маркерами движения в данном случае являются грамматические словоформы: посолонь (как?), к Морю-Океану (куда?). Дискретность континуума создает качественно новые отношения между частью и целым на всех уровнях текстовой структуры. Дискретность обнаруживает сложность ритмической организации художественного целого и показывает, что ритм является базовой категорией при характеристике архитектоники «Посолони».

Второй параграф «Сегментация сюжета как прием в книге А. М. Ремизова “Посолонь”» посвящен особенностям сюжетосложения, функциям приема сегментации в формировании художественного целого. Нами применяется методика анализа так называемых «ключевых», или «вершинных», текстов, намеченная О. А. Лекмановым Лекманов, О. А. Книга стихов как «большая форма» русского модернизма [Текст] / О. А. Лекманов // Авторское книготворчество в поэзии : материалы Междунар. науч.-практ. конф. (Омск--Челябинск, 19-22 марта 2008) : В 2 ч. ; отв. ред. О. В. Мирошникова]. -- Омск : ИПЦ «Сфера», 2008. -- Ч. 1. -- С. 64--87., О. В. Зыряновым Зырянов, О. В. Субъектная архитектоника стихотворных книг в свете исторической поэтики [Текст] / О. В. Зырянов // Авторское книготворчество в поэзии : материалы Междунар. науч.-практ. конф. (Омск--Челябинск, 19--22 марта 2008 г.) : В 2 ч. ; отв. ред. О. В. Мирошникова -- Ч. 1. -- Омск : ИПЦ «Сфера», 2008. -- С. 25--35.. Под вершинными текстами мы понимаем тексты, несущие повышенную смысловую нагрузку в рамках многосоставного художественного целого. В этих текстах сконцентрированы общие схемы-модели сюжетно-композиционного построения, формирующие единство книги. В ключевых, или вершинных, текстах интегрируются ключевые мотивы и лейтмотивные комплексы, а также сквозные образы, архетипы, которые «пронизывают» всю «текстовую ткань» художественного произведения. В каждом из разделов «Посолони» выделяется свой ключевой текст, который включается в единую цепочку вершинных текстов книги: «Гуси-лебеди» (раздел «Весна-красна») - завязка сюжета о «мертвом женихе», «Купальские огни» (раздел «Лето красное») - развитие действия, «Ночь темная» (раздел «Осень темная») - кульминация, «Зайка» (раздел «Зима лютая») - развязка. Помимо того что указанные тексты перенасыщены архетипическими моделями, мифологемами, интертекстуальными вкраплениями, они интересны и с точки зрения сюжетной организации.

Сюжетную линию о «мертвом женихе» можно определить как метасюжет. В данном модусе под метасюжетом «вершинных» текстов мы понимаем единый сюжет о «мертвом женихе», органично связывающий весь массив художественного текста книги (фрагмент, раздел и целое), проявляющийся на разных уровнях произведения (мотивно-образном, персонажном и др.). Данный метасюжет организован и сформирован культурными кодами (мифологическими, фольклорными, литературными). Архитектоника книги создается варьированием константных мотивных комплексов и сюжетных линий; в основе архитектоники лежит структура, обладающая следующим набором признаков: рекурсивность, целостность и дискретность, усложненное соотношение предметно-изобразительного и семантического планов, «метаструктурность» (термин Ю. М. Лотмана). Метасюжет о «мертвом женихе» реализуется в своей единой сюжетной линии на страницах первой части книги и функционирует в различных сегментных модификациях в текстах второй части (например, порождаемый инвариант о «мертвой невесте», сюжет о «жертвоприношении» и «свадебный» сюжет, а также проявляющийся через различные образы и детали). Магистральный сюжет вершинных текстов книги «Посолонь» о «мертвом женихе» создается контаминацией сюжетов о «женихе-упыре», о «царевиче и сером волке», а также эротического сюжета. Он включает в свою повествовательную структуру следующие мотивы (формирующие мотивные комплексы): «жизни и смерти», «живой и мертвой воды», «свадьбы», «свадебного пира», «еды», «ряжения», «расчленения» и «отделение части тела», «жертвоприношения»; данные мотивы в основе своей имеют актантную функцию. Перечисленные мотивы в вершинных текстах взаимодействуют, доминируют на разных уровнях текста, они являются своего рода сюжетными «скрепами» в повествовательной парадигме «Посолони». Сюжет, так же как и композиция книги, основываются на «спиралеобразном» принципе построения. Действие книги развивается «по кругу», повторяясь в своих основных категориях, усиливаясь в ключевых сюжетно-композиционных узлах. Сегментация, ритмизация и метризация в данном случае выступают «как упорядоченные системы, взаимодействующие с неупорядоченностью, с одной стороны как норма, с другой - как ее нарушение, то есть проявляется единство в многообразии» Гиршман, М. М. Ритм художественной прозы : Монография [Текст] / М. М. Гиршман. -- М. : Сов. писатель, 1982. -- С. 22., характерное для композиционного макроритма и речевого микроритма «Посолони». Развитие и развертывание сюжета о «мертвом женихе» еще раз подтверждает контекстовое единство книги «Посолонь».

В третьем параграфе «“Авторский” сюжет в “Посолони”: специфика, динамика, поэтика» анализируются тексты, расположенные в двух частях книги, в разных композиционных узлах, объединенные в своеобразную контекстовую форму триптиха: «Зайка» - «Котофей Котофеич» - «Завитушка». Под «авторским» сюжетом мы понимаем действие-событие, сегменты которого располагаются в пределах названной трехчастной структуры. С «авторским» сюжетом связан определенный набор образов, тем, мотивов и главный персонаж - Котофей Котофеич. Образ Кота Котофеича коррелирует с характерной для Ремизова авторефлексией о себе как о сказочнике Письма Н. К. Рериха к А. М. Ремизову: «Ведуну тайных сил и повелителю духов светлых, искателю сокрытых знаков» // РО ИРЛИ Ф. 256. Оп. 3. № 170. 5 л.. В автобиографический миф включается не только образ кота-путешественника и кота-сказочника, но и образ ребенка (сюжет о «спящей красавице»). Интерес представляет и жанровая номинация указанных текстов. Первый и второй текст являются сказками, третий же в жанровом отношении представляет, по мнению разных ученых, новеллу (Т. В. Кривощапова), притчу (Ю. В. Розанов) и собственно завитушку (Н. А. Нагорная). «Завитушка» в творчестве Ремизова является не только жанровым образованием (в период с 1904-1908 гг. художником было написано тринадцать текстов, по жанровой природе близких «завитушке», они были собраны автором в сборник «Крашеные рылам. Театр и книга»), но и выступает как один из внешних (визуальный уровень) элементов почерка писателя.

С авторским метафорическим жанром в книге возникает мотив плетения сетей, он соотносится с мотивом прядения и соответствует ядерному ряду мотифем - веревка, нить, пояс, веретено, кузнец и др. Данные варианты включаются в смысловое поле обобщенного мотива плетения сетей, который приблизительно соответствует теоретико-множественному произведению всех перечисленных вариантов и выступает в качестве инвариантного ядра исследуемого мотива. Мотив плетения связан с онтологической метафорой «ткань бытия», и вероятно с актуальным для Ремизова-летописца типом письма «плетение словес», активно используемым Епифанием Премудрым. Метафоры ткани, вышивки, плетения, паутины, пряжи, гобелена, ковра были сквозными образами русской поэзии начала ХХ в. В данном контексте правомерно возникают темы о судьбе России-Руси, приобщении к народному христианству, национальному миросозерцанию. Ключевые мотивы рассматриваемого триптиха - инициация, путь (архетипический образ дороги), любовь, единение с народным творчеством. Целостность обозначенной трехчастной структуры «Посолони» проявляется на уровне архитектоники. Тексты располагаются в значимых (ударных, ключевых) узлах книги. Положение начального или концевого элемента создает и поддерживает иерархичность структуры книги в целом. Это один из основных признаков архитектоники контекстовой книжной формы - внутренний изоморфизм части и целого.

В четвертом параграфе «“Свадебный” сюжет и сюжет о “жертвоприношении” как факторы формирования единства книги “Посолонь”» - проблема внутреннего и внешнего контекста является ключевой. Из метасюжета о «мертвом женихе» формируются новые сюжетные комплексы и схемы, которые разбросаны по всему массиву книги - это сюжет о «жертвоприношении» и «свадебный» сюжет. Жертвоприношение является и мотивом, и сюжетом, а также выступает в качестве универсального родового понятия (термин И. Канта) культуры. Жертвоприношение всегда связывает профанный и сакральный мир, человека и высшие силы (бога, природу), приношение жертв поддерживает и возобновляет порядок в космосе. Тексты «Посолони» можно сгруппировать по следующим функциональным критериям:

1. Тексты, воспроизводящие древний акт ритуального расчленения, связанные с актом сотворения мира.

2. Тексты, содержащие инициональный код.

3. Тексты, отсылающие к древним языческим божествам, идолам.

4. Тексты, представляющие реализацию брачной (свадебной) и эротической символики.

В двадцати трех текстах книги из сорока (57%) присутствует мотив телесной «неполноценности», а именно, нарушен принцип целостности в изображении сказочных персонажей: отсутствие лапы, головы, хвоста, ноги. Отсеченные части тела персонифицируются и функционируют как самостоятельные персонажи. Эти детали позволяют говорить о расчленении как о главном смыслообразующем мотиве книги. Онтологические категории жизни и смерти пронизывают всю текстовую ткань произведения Ремизова. Мотив жертвоприношения носит интертекстуальный характер, он обнаруживает себя и в мироощущении писателя. В книге, наряду с мифологическими и фольклорными персонажами, встречаются статуи, идолы и игрушки. Воскрешая мифологические образы, языческие ритуалы, автор интерполирует их в сказочные сюжеты, синтезируя творческий вымысел и реальные факты, реализованные в автобиографическом мифе. «Свадебный» сюжет связан с образами Алалея и Лейлы, он также включается в интертекстуальное пространство «Слова о полку Игореве». Сюжетные ситуации в книге повторяются, рифмуются, образуя специфические «скрепы», они формируют единство книги. Развитие форм сюжетности в книге «К Морю-Океану» явственно восходит к «протосюжету инициации» (термин В. И. Тюпы). Реконструируя сюжетную линию инициации (она состоит из четырех фаз - обособление, искушение, лиминальная стадия, преображение), мы выявляем связь со свадебной и эротической символикой, обнаруживаем андрогинное начало в образах Алалея и Лейлы, а также находим черты священного инцеста. В качестве семантического кода «сюжетной рифмовки» текста (термин А. К. Жолковского) выступает инициональный код. Инициация проявляется на локальном уровне (например, в тексте «Волк-Самоглот») и в тоже время имеет метатекстовый характер (инициация выстраивается по мужскому типу, как для Алалея, так и для Лейлы). Одним из знаков памяти в культуре рубежа веков становится феномен «имени». Учение об именах отсылает нас к различным религиозным или эзотерическим системам. Имя - это «сакральная основа человека», «энергийная основа сущности» (определение А. Ф. Лосева). Реализация анаграмматических явлений проявляется на уровне сем в именах главных героев: А-ла-лей (защитник), Лей-ла (ночная, подлунная). В данном случае можно говорить о мотивированном узле, сплетающем воедино фонику и семантику Топоров, В. Н. Заметки по реконструкции текстов [Текст] / В. Н. Топоров // Исследования по структуре текста ; отв. ред. Т. В. Цивьян. -- М. : «Наука», 1987. -- С. 223. - вплоть до уровня образов, в тоже время имеющая в виду вполне конкретного адресата. Биномы жених-невеста, дочь-отец рождаются в мире сновидений, ситуации имеют зеркальный или перевернутый характер, объяснения которым можно найти в онтологической природе главных героев-андрогинов. Этапы перерождения-преображения (ипостаси) главных героев во второй части книги «К Морю-Океану»: