Проблема выражения лирического переживания в поэзии: теоретический аспект

Размещено на http://www.allbest.ru/

Башкирский государственный университет, г. Уфа, Россия

Проблема выражения лирического переживания в поэзии: теоретический аспект

Ю.В. Шевчук, канд. филол. наук, доцент,

кафедра русской литературы и издательского дела

Аннотация

лирический поэзия штайгер художественный

В эстетике, критике и литературоведении осуществляются попытки научного обоснования и практического использования понятия «лиризм» как нетождественного родовому («лирика») и жанровому («лирическое стихотворение»), а также несводимого к характеристике стиля произведения, точнее - особой манере эмоционального повествования автора («лирическая проза»). В данной статье освещаются теоретические вопросы, связанные с проблемой выражения лирического переживания в поэзии. Лиризм как тип художественного содержания в произведениях ХIХ-ХХ веков определяется своеобразием индивидуального переживания автора и возможностями, которые заложены в форме словесного искусства. Подробно нами рассмотрен способ осуществления лиризма в рамках отдельного стихотворения. Лирическое начало тесно связано с композицией образов и хронотопом, отражающим «параметры» материального объекта и выявляющим идеальную структуру сознания субъекта. Приводится концепция швейцарского литературоведа Э. Штайгера, рассматривающего художественное произведение в качестве специфического феномена человеческого сознания. Лирическое, эпическое и драматическое ученый предложил считать «тоном». Постановка теоретических вопросов позволяет выработать определенный подход при анализе форм лиризма в творчестве писателей ХХ века, изображающих человека одновременно в реальности действительной жизни и собственного сознания.

Ключевые слова: лиризм, лирическое переживание, циклизация, книга стихов, композиция образов, символ, проблема художественного времени и пространства

Лирическое начало в эпическом или драматическом произведении улавливается исследователем интуитивно, а также обнаруживается в формальном единстве текста, напоминающем о закономерностях построения стихотворения (нелинейная, ассоциативная композиция; символика деталей; богатый подтекст; сложные связи между предметно-событийным и ритмическим планами; разнообразие фонетического рисунка). Лиризм в поэзии - это «бессодержательный» смысл и одновременно «содержательность» формы, то есть некая «первоконструкция», являющаяся одновременно фактором смысло- и формообразования.

Поэт и мыслитель А. Белый писал («Вместо предисловия», 1922): «Лирическое творчество каждого поэта отпечатлевается не в ряде разрозненных и замкнутых в себе самом произведений, а в модуляциях немногих основных тем лирического волнения, запечатленных градацией в разное время написанных стихотворений; каждый лирик имеет за всеми лирическими отрывками свою ненаписанную лирическую поэму; и понимание или непонимание действительного поэта зависит от умения или неумения нашего сложить из мозаических, им рассыпанных кусочков целого картину, в которой каждый лирический отрывок связан с другим, как система оживальных арок рисует целое готического собора»¹. Диалектика «частного» и «общего», лежащая в основе лирического переживания и формирующая облик субъекта, влияет на тенденцию расширения контекста произведения в лирической поэзии. Для передачи переживания автор, как правило, выходит «за пределы» смысла посредством включения стихотворения в циклы и поэтические книги.

Одну из первых книг стихов в России, по мнению поэта и литературоведа А. Кушнера («Книга стихов», 1975), создал в 1842 году Баратынский: в «Сумерках» он отразил основные вехи своей духовной жизни за период с 1834 по 1842 год, создал «слепок с мыслей и чувств, со всего пережитого за это время». Примером последовательной и сосредоточенной работы поэта над порядком стихотворений является также «Собрание стихотворений» 1911 года Блока; «роман» о времени без героя обнаруживается в «Столбцах» и «Второй книге» Заболоцкого. Кушнер приходит к выводу о том, что «в идеале построение каждой книги стихов должно быть особым, оригинальным, являясь не формальным, а содержательным моментом, свойством данной поэтической системы»², индивидуальной формой лиризма того или иного автора.

Неисследованной в литературоведении является проблема возможностей осуществления лиризма в рамках отдельного стихотворения. Лиризм - это не просто «субъективированный характер повествования», выраженный посредством «всего строя речи, в повествовательной интонации, в лексике, в ритмико-синтаксической организации стиха, в соотношении сюжета и внесюжетных лирических отступлений» (Л. Тимофеев)³, он является фактором, влияющим на процесс развертывания «композиции образов», и вряд ли в полной мере осознается самим поэтом.

Композиция образов в лирическом стихотворении - определенный порядок их расположения в произведении, связанный с организацией художественного пространства и времени. По мнению М.Л. Гаспарова, важным композиционным принципом создания точки зрения, поля зрения, движения зрения в лирике, во-первых, является сужение/расширение охвата материала (количественная концентрация); во-вторых, особая динамика модели композиции задается качественной интенсификацией, то есть возможной сменой «состояний» образов - их интериоризацией или экстериоризацией⁴. Думается, однако, что на материале лирики ХХ века понятие композиции образов может быть соотнесено с хронотопом, «повторяющим» идеальную структуру сознания субъекта.

Мировоззрение лирического «я» меняет формы своего обнаружения и оказывается способным предстать предметным рядом, объективированным в пейзаже и субъективированным в метафоре, метонимии, синекдохе, иронии, гиперболе, эмфазе. Подобного рода преобразования «неизвестного» в «известное» и наоборот в процессе своего функционирования проделывает и человеческий мозг. в свете поставленной эстетической проблемы существенное значение могут иметь суждения специалистов по нейрофизиологии мышления, творчества и сознания человека. Например, одна из важнейших проверенных практикой гипотез Н.П. Бехтеревой: «Мыслительная деятельность обеспечивается корково-подкорковой структурно-функциональной системой со звеньями различной степени жесткости - жесткими, обязательными, и гибкими, включающимися или не включающимися в зависимости от условий, в которых реализуется мыслительная деятельность»⁵. Перенесем «жесткость» и «гибкость» как качественную характеристику процесса сознания на возможное представление о словесном образе, произведенном в результате творческой деятельности автора.

Если «жесткость» и «гибкость» - два «уровня» в структуре образа, то первый обращен к денотативному значению слова, связан со статичным представлением пространства и времени; второй же отражает способность человека к перемещению как переосмысливанию своего местоположения в пространстве и времени. При восприятии образа актуализация обоих «уровней» обязательна, из чего вытекает то утверждение, что в лирике условности (в отличие от лирики действительности) вещный ряд сохранял свое прямое значение и любой предмет поэтом-модернистом и авангардистом мог быть выдвинут как символ иных предметов. В лирике И. Анненского, к примеру, важное значение для раскрытия психологического состояния субъекта имеет изображение природы и деревьев, в контексте критических работ поэта уточняется символический смысл образа древесного листа, освещенного светом (свет разума отдаляет человека от природного ощущения целостности бытия): «Зачем у ночи вырвал луч, / Засыпав блеском, ветку клена? <…> а свод так сладостно дремуч, / Так миротворно слиты звенья… / и сна, и мрака, и забвенья… / О, не зови меня, не мучь!» («Электрический свет в аллее»)⁶.

«Жесткость» словесного образа всего заметнее проявляется в формате единичности (можно отделить образы один от другого, сосчитать их количество, условно ориентируясь на имена существительные). Напротив, воспринятые в единстве, образы имеют границу более «гибкую» и приоткроют для интерпретатора сферу индивидуальных смысловых вариаций. Примером качественно новой «плотности» образов может служить символ, граница которого стремится к рамке произведения, полисемия выявляется на уровне стилистических фигур, синтаксических переносов, ритмической организации, строфического членения. Простое средство выделения слова-символа - это привлечение внимания к нему с помощью повтора, ритма, тропа и т. д., но иногда требуется широкое использование контекста творчества самого автора и его современников.

Словесный образ, находящий опору в денотативном значении слова, изначально может быть связан с представлением о времени («Будильник», «Стальная цикада», «Май» И. Анненского). В целом, однако, образы, без отношения друг к другу, составляют не временной, а пространственный узор стиха. в течение всей жизни информация о времени превращается человеком в представление о пространстве, которое осталось в памяти и оказалось способным «возвращать» нам время. Художественное пространство-время стихотворения строится по законам мышления, по которым извлечение из необратимой временной цепи одного звена не влечет за собой тотального разрушения. В первую очередь это напоминает организацию механизмов человеческой памяти.

Как специфический феномен человеческого сознания художественное произведение рассмотрел швейцарский литературовед Э. Штайгер («Основные понятия поэтики», 1946), он предложил считать лирическое, эпическое и драматическое «тоном» (Tonart). В основе лирического стиля - воспоминание, эпического - представление, драматического - напряжение. «Пользуясь выражением Гуссерля, „идеальное значение лирического” я могу узнать из пейзажа; что такое эпическое - находясь перед потоком беженцев; смысл слова «драматический» проявляет во мне, возможно, некий спор. Такие значения несомненны <…>. Это не пересекается с тем, что называют лирикой по внешним признакам. Никто не думает при словах „лирическое настроение”, „лирический тон” об эпиграмме; но каждый думает при этом о песне»⁷. Лирическое - что-то текущее, лирические переливы (Sckmelz), они смягчают и создают неуловимый, задушевный тон. Выносится наружу сиюминутный акт сознания. По сравнению с эпиком, лирический поэт не знает о мире, чуждему, касается то одного, то другого. Эпический поэт подобен путешественнику или пловцу: осматривает людей и чужие края, «объезжает» их, любопытство побуждает к новому. Но всё принадлежит «космосу» его миропонимания⁸.

Итак, лиризм можно назвать «внутренними началами» лирики (Шлегель), он не тождественен реальному авторскому переживанию, содержанию его мыслей и чувств, потому что искусственен в самой инструментовке («сверхнастроение»⁹ создается приемом циклизации стихотворений или пространственно-временных метаморфоз «внутри» отдельного произведения). Содержанием лиризма является единство переживания отдельного человека и сообщества людей, что влияет на двойной эффект произведения: исповедальность и утверждение высоких духовных ценностей (общечеловеческих и национальных). В плане выражения лирическое переживание, с одной стороны, выходит за пределы отдельного произведения, обозначает идейно-эмоциональное единство всех лирических стихотворений поэта, с другой - «внутри» стихотворения оно тесно связано с композицией образов и хронотопом.

Постановка теоретических вопросов, связанных с проблемой лиризма в поэзии, позволяет выработать определенный подход при анализе произведений писателей ХХ века, которые обращаются к специфическому содержанию жизни личности. Например, об интеллектуальной подоплеке поэзии Анненского в свое время точно написал Н.С. Гумилев: «У него не чувство рождает мысль, как это вообще бывает у поэтов, а сама мысль крепнет настолько, что становится чувством, живым до боли <…>»¹⁰. Сознание как спонтанный, естественный процесс исключается, оно само стремится быть осознанным, поэтому и становится «предметом» лирической рефлексии. Поэтами-символистами и постсимволистами были созданы сложные формы лиризма, раскрывающие внутренний мир человека, преодолевающего драматизм своего пребывания одновременно в двух реальностях - «жизни» и «сознания».

Литература

1. Белый А. Предисловия в сборнике «Стихотворения» - 1923, Берлин // Белый А. Собр. соч.. Стихотворения и поэмы / сост., предисл. В.М. Пискунова. М.: Республика, 1994. С. 481.

2. Кушнер А. Книга стихов // Вопросы литературы. М., 1975. № 3. С. 181, 186-187.

3. Тимофеев Л.И. Основы теории литературы. М.: Просвещение, 1976. С. 302, 292.

4. Гаспаров М.Л. к анализу композиции лирического стихотворения // Анализ художественного текста (лирическое произведение): Хрестоматия. М.: РГГУ, 2005. С. 238-239.

5. Бехтерева Н.П. Магия мозга и лабиринты жизни. М.: АСТ; СПб.: Сова, 2007. С. 266.

6. Анненский И.Ф. Стихотворения и трагедии. Л.: Сов. писатель, 1990. С. 61-62.

7. Staiger E. Grundbegriffe der Poetik. - Zurich, 1951. S. 9.

8. Там же. S. 151, 179.

9. Корман Б.О. Избранные труды. Теория литературы / ред.-сост. Е.А. Подшивалова, Н.А. Ремизова, Д.И. Черашняя, В.И. Чулков. Ижевск: Институт компьютерных исследований, 2006. С. 96.

10. Гумилев Н. Письма о русской поэзии. Петроград.: Мысль, 1923. С. 27.

Размещено на Allbest.ru