"Эссе о комедии" Дж. Мередита - викторианское осмысление теории комического

Размещено на http://www.allbest.ru/

«Эссе о комедии» Дж. Мередита - викторианское осмысление теории комического

Брискина Александра Александровна, аспирант кафедры истории зарубежной литературы филологического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова,продюсер службы планирования и сбора информации АНО «ТВ-Новости».

В эпоху правления в Великобритании королевы Виктории (1837 - 1901 годы), известную также как викторианство, реализм был лидирующим направлением литературы, а роман стал ведущим жанром. Писателям-викторианцам свойственно несколько пренебрежительное отношение к истории и предельная сосредоточенность на современной им жизни. Еще одна характерная черта эпохи - практически полное отсутствие литературных манифестов. Полемика о теоретических вопросах литературы рассредоточена по письмам, дневникам писателей и их романам. Однако, среди немногих теоретических работ того периода, особого внимания заслуживает «Эссе о комедии» малоизвестного современным исследователям викторианского писателя Джорджа Мередита (1828 - 1909 годы)^[1].

В 1877 году Мередит на основе прочитанной им в Лондонском университете лекции «О комедии и применении духа комического» публикует «Эссе о комедии» в журнале «Нью Куотерли» («New Quarterly»). В 1897 году это эссе выходит отдельным изданием. Этот литературно-теоретический или скорее даже литературно-философский трактат с полным правом может быть назван эстетическим манифестом писателя. Эссе синтезирует его двадцатилетний опыт романиста и имеет несколько смысловых планов.

Во-первых, Мередита волнует история европейской комедии. Его интересует, как в разных культурах и эпохах выстраивается в комедиях система персонажей. Он сравнивает комическую традицию во Франции и в Англии, исходя из национальной идентичности т.е. национального самосознания. При рассмотрении французской традиции, явно прослеживается полемика с Буало и восхищение творчеством Мольера. Он спорит с Буало в основном о форме комедии, считая, что строгое соблюдение трех единств совсем не обязательно, если оно может помешать развитию действия или характера. С самого начала Мередит обозначает противопоставление английской и французской комической традиции. При этом он, однако же, превозносит художественный метод Мольера. Здесь может справедливо возникнуть вопрос - как может он спорить с Буало, но при этом восхищаться Мольером, когда они принадлежали к одной и той же школе? Но дело в том, что спор с Буало касается лишь формы, тогда как у Мольера Мередита волнует исключительно способы построения характеров героев. Мередит считал, что его собственный метод представления характеров героев и объективного подхода к ним сходен с методом французского драматурга. Его интересовали характеры, которые не вписывались в каноны викторианства, и он сознательно шел на искажение викторианских ценностей в угоду правдоподобию характера.^[2]

Казалось бы, абсолютно нетипично для викторианского автора интересоваться историей, ведь, как известно, викторианцы предпочитали современную им действительность. Но история важна писателю, чтобы лучше понять современное состояние комедии. Однако, он очень субъективно выбирает вехи в истории комедии, которые бы позволили ему донести свою собственную мысль о развитии комедии и ее современном состоянии. Во многом его выбор обусловлен тем, что начинал он как романтический поэт, к тому же, что образование Мередит получил в Германии. Поэтому он не мог не осознавать, что именно немецкие романтики, особенно иенский кружок (А.В. и Ф. Шлегели), внесли много нового в теорию комического.

Во-вторых, и это интересует его больше всего, развитие современной английской комедии. В разговоре об этом он часто вспоминает об античной комедии и отмечает, что чем дальше совершенствуется цивилизация, тем больше комическое оказывается связанным с христианством. Изначально культ тела и смеха (т. е. комического) принадлежал язычеству, тогда как движение к духу и любовь к слезам - христианству. Соответственно, отрицая веселье, оно отвергло и смех (комическое). Из-за давления культурной традиции, комедия стала «низким» жанром в классицистической традиции. Именно против этого и выступает Мередит. Он, конечно, не мог не знать о христианской интерпретации комического, но знал он и другое ответвление традиции, которое выразилось в духе францисканства и считало смех не грехом, а благом. Такое отношение к комическому идет от Иоанна Златоуста, который одним из первых христианских мыслителей высказался в защиту смеха (комического): «Или смех есть зло? Нет, смех не зло, но чрезмерность и неуместность - зло... Смех вложен в душу нашу, дабы душа отдыхала, а не для того, чтобы была расплескана»[3]. В отличие от Буало Мередит не считал комедию «низким» жанром, он полагал, что комедия это прекрасный способ для того, чтобы при помощи смеха воспитать людей (ибо как истинному викторианцу ему отнюдь не чуждо было морализаторство).

И, наконец, комическое как философская, эстетическая и бытовая категория. Мередит говорит о родстве философа и комедиографа: «Philosopher and Comic poet are of a cousinship in the eye they cast on life».^[4] Комическое рассматривается писателем как категория, связанная с рядом явлений культуры (как, например, низовая культура, массовая культура). Здесь он, конечно же, следует за немецкими романтиками, в частности, за Ф. Шлегелем, который стремился к взаимопроникновению философии и поэзии, искусства и науки.

Джордж Мередит ищет оправдания современной развлекательности, которая благодаря формуле Уилки Коллинза «заставьте их смеяться, плакать, ожидать» прочно обосновалась в современной литературе. И Мередит находит ее в романтической теории комического - чтобы не допустить дальнейшего опошления литературы, еще большего перехода ее в развлекательность, необходимо ввести комическое, чтобы вновь возвысить литературу. эстетический манифест викторианский комический

В самом начале своей работы Мередит высказывает убеждение в том, что комедиограф или «комический поэт» (the comic poet) - редкий дар. Его главной задачей является при помощи смеха «затронуть и воспламенить человеческий разум»^[5]. Это, по мнению писателя отнюдь не легкая задача, и действительно хороших комедий не так уж и много, как немного и хороших комедиографов.

Особенно выделяет Мередит древнегреческого Менандра и француза Мольера. По его мнению, они и есть родоначальники настоящей комедии, которая не просто высмеивает пороки, но предлагает и некий путь к их искоренению. «…these two poets idealized upon life: the foundation of their types is real and in the quick, but they painted with spiritual strength, which is the solid in Art»^[6].

Мольер является для Мередита образцом, и во многом он сравнивает себя с французским драматургом. Далеко не все произведения Мольера были приняты публикой благосклонно. Однако позже нашлись ценители его таланта^[7]. Так позже было и с романами Мередита. Произведения Мольера, и в этом Мередит тоже считает себя похожим на французского коллегу, далеко не всегда понятны простому читателю и вызывают восторг только у избранных. Большинство людей, как во Франции, так и в Англии не выносят комедии, потому что боятся взглянуть в глаза правде и увидеть в ее героях самих себя, считал Мередит. Они еще могут как-то стерпеть юмористическое произведение, они одобряют сатиру, потому что она высмеивает самые страшные пороки общества, каковыми они, по их мнению, не обладают. Но эти люди безумно боятся комедии, потому что она показывает их такими, какие они есть.

Мередит - интеллектуал и мыслит собственными категориями. Но нельзя забывать также и о том, что он находился во власти английского национального комедийного жанра. И, несмотря на все уважение и пиетет, которые он испытывает к Мольеру, Мередит не спешит отождествлять себя с французской комической традицией.

Англичане, по мнению писателя, следуют по стопам Аристофана: «Our second Charles was the patron, of like benignity, of our Comedy of Manners, which began similarly as a combative performance, under a licence to deride and outrage the Puritan, and was here and there Bacchanalian beyond the Aristophanic example: worse, inasmuch as a cynical is more abominable than frank filth»[8]. Тогда как французы предпочитают, как известно, Менандра, который поучает «без желчи и без яда»[9]. У французов есть, по мнению Мередита, «роскошная» школа комедии, к которой всегда можно обратиться в поисках обновления, если поэт сбился с пути. И именно наличие такой сильной школы и является причиной того, что французы знают людей лучше, чем англичане, считает автор эссе о комическом.

Ярким примером в эссе представлен Мольер, который наблюдал за нравами своей эпохи, и делал своих персонажей живыми, и, в то же время, приличествующими случаю.

Французам свойственна некая статика не только в характерах персонажей, но и в сценографии, об этом писал еще Драйден, и здесь Мередит следует за ним. У англичан все гораздо более динамично. В этом смысле английская традиция идет впереди, так как у нее нет таких ограничений, которые накладывает на французов поэтика Буало.

Но «чистую» комедию мог написать в Англии, по мнению Мередита, только Конгрив. И нет лучшего способа показать, насколько противоположны английская и французская комедии, чем сравнить Конгрива и Мольера.

По мнению Мередита, остроумие Конгрива и Мольера резко контрастируют. Остроумие Конгрива подобно толедскому клинку, острое, но гибкое, как сталь, оно предназначено для дуэли, чтобы предстать в полном блеске, ему необходим противник. Остроумие же Мольера напоминает скорее быстротечный ручеек, который вспыхивает миллионом бликов, как только он выбирается из леса, через который он проложил себе путь. Он не ищет на своем пути преград, чтобы громче зазвенеть, преодолевая их, но когда сухие листья и прочий мусор накапливаются в его русле, его естественный голос становится громче. Это и есть мудрое остроумие (остроумие мудрости).

Поскольку Мередит считал, что развитие комедии возможно только в обществе, где женщина имеет равные с мужчинами права (вот и снова вызов викторианской морали), то женские образы для него очень важны как в собственном творчестве, так и у других авторов. Именно поэтому при сравнении Конгрива и Мольера он особо останавливается на образах Селимены из мольеровского «Мизантропа» и миссис Милламент из комедии Конгрива «Так поступают в свете». Мередит считал, что Селимена уступает миссис Милламент в живости. Но по остроумию Милламент не идет ни в какое сравнение с Селименой. Все, что она говорит, только добавляет ей очарования, но при этом не запоминается. Милламент представляет собой сияющий портрет того типа женщин из высшего света, которые не думают.

Различие между двумя женскими образами, это и различие в традиции изображать женщину. В Англии героини всегда завоевывают расположение читателя своей исключительно деятельной натурой, а отнюдь не речами, как во Франции.

Жизнь комедии заключается в ее идее. Мередит и здесь не обходится без поэтических сравнений. «As with the singing of the sky-lark out of sight, you must love the bird to be attentive to the song, so in this highest flight of the Comic Muse, you must love pure Comedy warmly to understand the Misanthrope: you must be receptive of the idea of Comedy»^[10]. Чтобы любить комедию, по мнению писателя, нужно знать и понимать реальный мир, а также знать и понимать мужчин и женщин настолько хорошо, чтобы не ожидать от них слишком многого. Но при этом отнюдь не воспрещается надеяться на лучшее, и это тоже имеет отношение к национальной дидактической традиции литературы.

Дидактика и морализаторство напрямую связаны с духовностью общества. Если, к примеру, общество теряет духовность, то комедия, в свою очередь, приобретает псевдо-дидактический характер.

Прямое морализаторство вредит не только комедии, но вредит и духу нации. А в девятнадцатом веке дидактизм слишком глубоко поник в развлекательность.

Джордж Мередит отнюдь не сводил комедию к «грубой» маске, он считал ее отражением жизни, но таким отражением, над которым стоит задуматься. Но при этом развлекательность тоже нельзя не учитывать, иначе комедия потеряет остроту и станет бессмысленной. Однако, по его мнению, часто в современной комедии наблюдается перевес то в сторону морализаторства, то, наоборот - в развлекательность.

Если английская и французская комедии рассматриваются Мередитом как вполне самостоятельные литературные традиции, то к комедиям других стран писатель не так благосклонен.

Например, он считает, что испанская комедия состоит как бы из скелетов, которые двигаются как марионетки. И она сильно отличается отподлинной идеи комического: «It is, in fact, something other than the true idea of comedy. Where the sexes are separated, men and women grow, as the Portugeae call it, afaimados of one another, famine-stricken; and all the tragic elements are on stage»^[11].

Мередит занят определением национального своеобразия английской комической традиции, а то, что сильно отличается от нее, как, например, комедии Испании, он не всегда справедливо, или даже совсем не справедливо, как в этом случае, подвергает суровой критике. Ведь излишняя развлекательность это именно то с чем он борется, поэтому он сурово отвергает достижения испанской комедии.

Немецкая комедия также не вызывает у Мередита теплых чувств. Хотя писатель, как известно, был поклонником немецкой теории комического, но при этом считал, что немцы лучше преуспели именно в построении теорий комического, нежели в воплощении их на практике. По его мнению, если испанцы чересчур склонны к развлекательности, то немцы не в меру серьезны. Тогда как Мередит искал именно золотую середину. Нельзя не отметить, что он надеялся, что этой середины способны достичь именно англичане, а еще конкретнее он сам путем сочетания морализаторства и развлекательности.

Наконец, Мередит обращается к современной литературе. Пошлость и посредственность наступают все сильнее, об этом пишут также и Бальзак, и Флобер. Здесь, по его мнению, авторы, которые не уделяют должного внимания развитию комедии, теряют сильного помощника в борьбе с глупостью и пошлостью. И только интеллект может помочь в этой борьбе с испорченным вкусом, вспомним хотя бы роман «Крэнфорд» (Cranford - 1853) Элизабет Гаскелл и «Как мы теперь живем» (The Way We Live Now - 1875) Энтони Троллопа.

И снова Мередит обращается к критике массовой литературы и доверчивой, избалованной публики. Именно комедия должна помочь в том, чтобы вкусы публики улучшились, и литература не шла у читателей на поводу.

Писатель с горечью отмечает, что английской публике больше всего по вкусу «примитивная» комедия Аристофана, в которой комическое прикрыто гротеском.

В английском поэтическом наследии комическое деликатно и грациозно, оно выше итальянского и французского. В общем, однако ж, англичане превосходят в сатире, они - благородные юмористы, предрасположенные к сильным ударам, оправданным строгой моральной целью. Но дух комического это нечто совсем другое.

Оценить свои способности к восприятию комического Мередит предлагает следующим образом - может ли человек заметить странности и недостатки своих любимых, не переставая при этом любить их.

Комический поэт находится в пространстве, ограниченном тем обществом, что он описывает. А обращается он к еще более ограниченному числу умов. Его не волную начало и конец или даже окружение, но его волнует, что вы представляете собой в данный момент и чем заняты. И здесь конечно, нельзя не увидеть, что Мередит имеет в виду себя. Чтобы понять и оценить его работу, читатель должен обладать своими собственными пристрастиями и здраво оценивать человеческие цивилизованные качества.

Мередит часто затрагивает концепцию комического, юмор и сатиру, рассматривая их в разных сочетаниях. Видимо, он сам не был до конца убежден, когда же одно перетекает в другое и, скорее всего, ему часто не хватает конкретных примеров для подтверждения своих теоретических рассуждений.

Сатирик говорит, что самое худшее в бедности это то, что она делает людей смешными. Но для комического восприятия бедность никогда не бывает смешной, пока она не пытается под своими лохмотьями скрыть наготу в отчаянном стремлении к благопристойности.

Например, Калеб Бальдерстоун в своих попытках сохранить честь и достоинство благородного семейства и в нищете, - комический персонаж. В случае с «бедными родственниками», с другой стороны, именно богачи действительно комичны.

Юморист и сатирик очень часто вместе охотятся как иронические авторы, гоняясь за гротеском, но комический поэт в этом не участвует. Юмор, сатира, ирония атакуют общую жертву. Но это слишком грубо для комедии.

Подобные инциденты, которые выставляют в смешном свете нашу несчастную природу вместо нашей обычной жизни, провоцируют иронический смех, который разрушает Идею Комического. Но насмешка бывает испорчена игрой интеллекта. Большинство сомнительных случаев являются открытыми для комической интерпретации, а любая интеллектуальная защита сомнительного дела содержит зачатки Идеи Комедии.

Сатирический смех - это удар в спину или по лицу. Смех Комедии - безличный и непревзойденно вежливый, это скорее даже улыбка, и не более того. Этот смех идет от ума, поскольку ум направляет его, и это можно назвать юмором разума.

Самая лучшая проверка, считает Мередит, насколько цивилизованной является та или иная страна, это процветание в ней Комической Идеи и Комедии. А лучшая проверка для настоящей Комедии, это то, что она должна дарить интеллектуальный смех. Он должен быть скорее подобен улыбке, смягченной, показывающей свет разума, богатство интеллекта, а не шумную неумеренность.

Восприятие комического духа позволяет возвыситься, избавиться от пошлости и узости восприятия, против которого выступает Мередит, а это значит, что и литература не будет уходить все дальше и дальше в развлекательность.

«Эссе о комедии» - важный шаг в познании духа комического в поздневикторианскую эпоху, сопровождавшийся серьезным опытом реализации основных положений в творчестве. Не всякий писатель мог так органично сочетать теорию и практику. Комическое у Мередита - это эстетический смех и поэтому он так тщательно приготовился к тому, чтобы не только рассказать историю комического, но и соотнести ее с различными конкретными авторами. Он был единственным викторианским писателем, который осознал необходимость смеха в условиях поднимающейся посредственности и трансформации компонентов эстетической системы, где комическому принадлежит особая роль - воспитательная и дидактическая.

Литература

1. Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы. М., 1977.

2. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. М.,1965.

3. Бергсон А. Введение в метафизику: Смех и другие произведения. Санкт-Петербург, 1914.

4. Бояджиев Г. Жан-Батист Мольер.//Мольер Ж.-Б. Собрание сочинений. т. 1. М., 1957.

5. Буало Н.Поэтическое искусство. М., 1957.

6. Гензелева Р.Н. Своеобразие сатиры Джорджа Мередита. Автореферат диссертации на соискание степени кандидата филологических наук. М., 1973.

7. Карасев Л.В. Философия Смеха. М., 1996.

8. Пинский Л. Е. Комедии и комическое начало у Шекспира. // Шекспировский сборник. М., 1967.

9. Рюмина М. Т. Эстетика смеха. Смех как виртуальная реальность. М., 2006.

10. Beer G. Meredith: A Change of Masks. A Study of Novels. L., 1970.

11. The English Novel in the XIX Century. (Ed. By Goodin G.) University of Illinois Press, 1974.

12. Galea Ileana. Victorianism and Literature.Cluj-Napoca, 1996.

13. Gilmour R. The Novel in the Victorian Age (A Modern Introduction). Suffolk, 1986.

14. Meredith G. An Essay on Comedy.// Comedy. (Bergson H. Laughter. Meredith G. An Essay on Comedy.). NY., 1956.

15. Wheeler M. English Fiction of the Victorian Period (1830-1890). L., 1985.

^[1] Meredith G. An Essay on Comedy.// Comedy. (Bergson H. Laughter. Meredith G. An Essay on Comedy.). NY., Doubleday Anchor Books, 1956.

^[2] Beer G. Meredith: A Change of Masks. A Study of Novels. L., 1970. P. 4-5.

^[3] Цит. по: Аверинцев С.С.Поэтика ранневизантийской литературы. М., 1977. С. 274.

^[4] Meredith G. An Essay on Comedy.// Comedy. (Bergson H. Laughter. Meredith G. An Essay on Comedy.). NY., 1956. P.15.

^[5] Meredith G. An Essay on Comedy.// Comedy. (Bergson H. Laughter. Meredith G. An Essay on Comedy.) . NY., 1956. P. 3.

^[6] Meredith G. Op. cit. P. 28.

^[7] Бояджиев Г. Жан-Батист Мольер.//Мольер Ж.-Б. Собрание сочинений. т. 1. М., 1957. С.35, 54.

^[8] Meredith G. An Essay on Comedy.// Comedy. (Bergson H. Laughter. Meredith G. An Essay on Comedy.). NY., 1956. P.5.

^[9] Буало Н.Поэтическое искусство. М., 1957. С. 91.

^[10] Meredith G. An Essay on Comedy.// Comedy. (Bergson H. Laughter. Meredith G. An Essay on Comedy.). NY., 1956. P. 24.

^[11] Meredith G. An Essay on Comedy.// Comedy. (Bergson H. Laughter. Meredith G. An Essay on Comedy.). NY., 1956. P. 29.

Размещено на Allbest.ru