Истоки и историческая трансформация основных жанров коптской агиографии (на примере текстов о мучениках)

Размещено на http://www.allbest.ru/

На правах рукописи

Автореферат диссертации

на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Истоки и историческая трансформация основных жанров коптской агиографии (на примере текстов о мучениках)

Франгулян Лилия Рубеновна

Специальность 10.01.03 - литература народов стран зарубежья (литературы Азии)

Москва - 2014

Работа выполнена в Отделе истории и культуры Древнего Востока Федерального государственного бюджетного учреждения науки Институт востоковедения Российской академии наук.

Научный руководитель: СМАГИНА Евгения Борисовна, кандидат филологических наук, доцент, Учебно-научный Центр египтологии им. В. С. Голенищева, доцент, Свято-Филаретовский богословский институт, старший научный сотрудник, ФГБУН Институт востоковедения РАН.

Официальные оппоненты: АФИНОГЕНОВ Дмитрий Евгеньевич, доктор филологических наук, профессор, отделение византийской и новогреческой филологии ФГБОУ ВПО Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова, ведущий научный сотрудник, ФГБУН Институт всеобщей истории РАН;

ВОЙТЕНКО Антон Анатольевич, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник, ФГБУН Центр египтологических исследований РАН.

Ведущая организация: ЧОУ Русская христианская гуманитарная академия.

Защита состоится на заседании Диссертационного совета Д 002.209.01 по филологическим наукам на базе Федерального государственного бюджетного учреждения науки Института мировой литературы им. А. М. Горького РАН, по адресу: 121069, г. Москва, ул. Поварская, д. 25а.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке и на сайте ФГБУН Институт мировой литературы им. А. М. Горького РАН:

http://www.imli.ru/nauka/ds/002_209_01/zashchita1.php

Автореферат опубликован на сайте ВАК октября 2014 г.:

http://vak2.ed.gov.ru/catalogue/details/166181

Автореферат разослан: 2014 г.

Учёный секретарь диссертационного совета, к. ф. н. Журбина Анна Викторовна.

Общая характеристика работы

В ходе данного диссертационного исследования анализируются коптские тексты, посвященные мученикам. Все они относятся к агиографии -- определенному виду религиозной литературы. Сам термин «агиография» имеет двоякое значение. Под ним понимается, во-первых, совокупность литературных памятников, посвященных святым или святыням, во-вторых, научная дисциплина, занимающаяся ее изучением. Поскольку объект нашего рассмотрения -- одна из христианских литературных традиций, а именно традиция Египта, то понятие агиографии мы можем сузить до того раздела христианской литературы, который объединяет «жизнеописания христианских подвижников, причисленных Церковью к лику святых, чудеса, видения, похвальные слова, сказания об обретении и о перенесении мощей» Афиногенов Д. Е., Руди Т. Р. и др. Житийная литература // Православная энциклопедия (далее: ПЭ). М., 2000. Т. 19. С. 283-345, здесь: с. 283. .

Что касается агиографии на коптском языке, то ее самые ранние тексты, дошедшие до нас, представляют собой переводы с греческого языка и относятся к IV в., возможно, и раньше. Оригинальные памятники начинают появляться в V в., последнее же агиографическое произведение на коптском языке -- это «Мученичество Иоанна Фаниджойтского» начала XIII в. Начиная с X в. коптские авторы создавали произведения и на арабском языке, который в этот период вытеснил коптский не только на официальном, но и на бытовом уровне.

Среди всех жанров общехристианской традиции первостепенное место занимают мученичества (греч. marturja Marturja восходит к греч. m=rtu~ «свидетель», т.е. засвидетельствовавший своей кровью истинность веры во Христа. , лат. martyrium). С развитием агиографии мученикам посвящают также энкомии (греч. 6gk9mion С греч. «похвальное слово», «хвалебная речь»., лат. encomium) и сборники чудес. Особенность коптской агиографии состоит в том, что в ней можно выделить своеобразные сборники-циклы текстов, объединенные общими сюжетами или упоминаемыми персонажами. Таким образом, все эти разножанровые тексты представляют собой единый комплекс памятников, который заслуживает особого изучения.

Предмет данного исследования составляют жанровая и стилистическая специфика произведений в честь мучеников на коптском языке, их истоки и взаимосвязь с другими традициями, трансформация Под трансформацией мы понимаем изменения в композиции, структуре и стилистике, которые становятся причинами появления новых смыслов. жанров, авторские интенции, вложенные в эти тексты, и отражение в них исторических реалий.

В качестве объекта исследования выбраны тексты, главный герой которых -- мученик древней Церкви, один из самых почитаемых святых в коптской традиции. Все памятники дошли до нас в кодексах IX-XI вв. Некоторые представлены в кодексах XII-XIII вв., которые предназначались для церквей и монастырей, находящихся в отдалении от крупных центров.

Ввиду обширности корпуса анализируемых текстов и труднодоступности ряда памятников мы ограничились таким числом текстов, которое, с одной стороны, позволяет остаться в рамках диссертационного исследования, а с другой стороны, сделать обобщающие выводы. Таким образом, материал исследования состоит из 31 произведения (20 озаглавлены как «мученичество», 11 -- как «энкомий»).

Хронологические рамки исследования ограничиваются временем создания анализируемых произведений, и если перечисленные энкомии исследователи относят к VII-VIII вв., то датировка мученичеств до сих пор вызывает споры в научной среде. Трудности датировки связаны, прежде всего, с тем, что в этих сочинениях нет никакой достоверной исторической информации, которая позволяла бы соотнести их с определенным периодом. Как мы уже отмечали, почти все они дошли в рукописях IX-XI вв., это terminus ante quem. С.-А. Нагиб признает мученичества результатом литературной деятельности IX-XI вв. Naguib S.-A. The Martyr as Witness Coptic and Copto-Arabic Hagiographies as Mediators of Religious Memory // Numen. Leiden, 1994. Vol. 41. № 3. P. 223-254, здесь: p. 226., видимо, исходя из датировки рукописей. Т. Баумайстер считает, что эти тексты появились в первой половине V-VI вв. Baumeister Th. Martyr Invictus: der Martyrer als Sinnbild der Erlo?sung in der Legende und im Kult der fru?hen koptischen Kirche. Mьnster, 1972. P. 72-73. Г. ван ден Берг-Онстведдер выражает согласие с предположением Баумайстера Berg-Onstwedder G., van den. Diocletian in the Coptic tradition // Bulletin de la Sociйtй d'Archйologie Copte. 1990. № 29. P. 87-122. P. 88, not. 5.. Однако надо отметить, что никаких оснований для такой датировки не приводится.

Т. Орланди и А. Папаконстантину попытались датировать рассматриваемые martyria по косвенным признакам, т.е. по историческому и литературному контексту. Первый ученый утверждает, что исследуемые памятники по стилистике похожи на произведения, которые писались при патриархе Дамиане (569-605). Однако, по его мнению, в этот период не было причин для широкого распространения таких текстов; это плоды деятельности более поздней, после арабского завоевания (середина VII -- середина VIII вв.) Orlandi T. Coptic literature // The roots of Egyptian Christianity. Philadelfia, 1986. P. 51-81, здесь: p. 78., которая, несомненно, частично основывалась на уже существующих памятниках. А. Папаконстантину еще более конкретизирует период: по ее мнению, расцвет циклов, скорее всего, приходится не ранее чем на вторую четверть VIII в. Она связывает это с ухудшением положения «неверных» в исламском государстве. Например, подушный налог, который ранее брался с поселений в целом, в конце VII -- начале VIII вв. стал индивидуальным, и все чаще стало происходить вероотступничество. Во второй половине VIII в. тексты в честь «новых» мучеников от рук арабов появились в Сирии и Палестине. Все это позволяет А. Папаконстантину сделать вывод, что такой новый виток в мусульманско-христианских отношениях способствовал расцвету жанра martyria в Египте как образца героического поведения для паствы Papaconstantinou A. Hagiography in Coptic // Ashgate Research Companion to Byzantine Hagiography / Ed. S. Efthymiadis. Aldershot; Burlington (VT), 2011. Vol. 1: Periods and Places. P. 323-344, здесь: p. 334..

Для нас не так очевидна связь между изменениями в жизни христиан в халифате и расцветом мученичеств. Внимание коптов к древним мученикам проявляется на фоне отсутствия новых. Правда, в синаксаре есть сведения о монахе Мине, который вступил в спор с мусульманами и был убит Le Synaxaire arabe jacobite (Mois de Toubeh et d'Amchir) / Йd. R. Basset // Patrologia Orientalis. T. 11. P. 505-859, здесь: p. 831-832.. Это произошло в начале арабского правления, и других произведений в честь этого святого не засвидетельствовано. Знакомство же с текстами о «новых» сирийских и палестинских мучениках подтверждает относительную терпимость по отношению к христианам в халифате, так как некоторые «новые» мученики -- это византийские военнопленные, другие же были казнены не собственно за исповедание христианства, а за нападки на ислам и пророка Мухаммада Панченко К. А. Ближневосточное Православие под османским владычеством. Первые три столетия 1516-1831. М., 2012. С. 31. . На данном этапе мы будем придерживаться более общей датировки коптских текстов -- VII-VIII вв.

Понятно, что во многих случаях без работы компилятора не обошлось, но в общем и целом мы принимаем за данность, что эти тексты даже в обработке компиляторов доносят до нас сведения о своей эпохе (пусть и не столь подробные) и о поэтике коптской агиографии, потому что IX-XI вв. характеризует не творческая потенция авторов, но систематизация и кодификация имеющихся текстов.

Степень изученности темы. Известный коптолог Т. Орланди в одной своей статье написал, что разработанность коптской литературы находится на уровне, на котором классическая филология была в пятнадцатом веке Orlandi T. The Future of Studies in Coptic Biblical and Ecclesiastical Literature // The Future of Coptic Studies / Ed. R. Wilson. Leiden, 1978. P. 143-163, здесь: p. 143.. Хотя с написания этой статьи и прошло более 30 лет, но, по замечанию коптолога С. Эммеля, несмотря на сдвиги в лучшую сторону, в целом ситуация к нынешнему моменту мало изменилась Emmel S. Coptic literature in the Byzantine and early Islamic world // Egypt in the Byzantine World, 300-700 / Ed. R. Bagnall. Cambridge, 2007. P. 83-102, здесь: p. 85..

Памятники коптской литературы привлекают многих исследователей, однако ее всеобъемлющая история до сих пор не написана, читатель может найти лишь краткую периодизацию и сведения об авторах, справочные по своему характеру. Интерес к коптской агиографии был положен работой Э. Амелино, который, основываясь на копто-арабском синаксаре, больше всего внимания уделяет идентификации топонимов и первым отмечает схожий характер многих мученичеств Amйlineau E. C. Actes des martyrs de l'йglise copte. Paris, 1890.. Позднее Э. Де Лэйси О'Лири, исходя из синаксарных заметок и отдельных текстов, предоставил краткие биографии святых, известных в Коптской Церкви De Lacy O'Leary E. The Saints of Egypt. London, 1937.. Эти работы были посвящены не столько агиографии как литературе, сколько систематизации знаний о святых.

Среди общих работ по коптской агиографии можно выделить обзорные статьи Т. Орланди Orlandi T. Hagiography, Coptic // CE. Vol. 4. Р. 1191-1197., самую подробную на сегодняшний день, и А. В. Муравьева Муравьев А. В. Житийная литература. Коптская // ПЭ. 2008. Т. 19. С. 291-292. Также среди отечественных исследований отметим следующие труды: Тураев Б. А. Коптская литература // Литература Востока. Пб., 1920. С. 70-81; Еланская А. И. Коптская литература // История всемирной литературы: В 8 т. М., 1984. Т. 2. С. 360-364.. В статье А. Папаконстантину кратко рассматриваются основные этапы развития агиографических жанров (жития и мученичества) Papaconstantinou. Hagiography in Coptic.. Обобщающие сведения и возможные пути изучения памятников сообщаются во введениях к изданиям текстов. Среди самых крупных издателей и переводчиков можно выделить И. Балестри, А. Иверна, Э. А. У. Баджа, В. Тилля, Т. Орланди. Следует отметить, что многие памятники до сих пор не опубликованы.

Помимо упоминания о коптских martyria и encomia в общих трудах, необходимо выделить более конкретные работы, связанные с литературоведческой проблематикой. И. Делеэ в труде «Мученики Египта» первым попытался проанализировать коптские мученичества как литературные произведения Delehaye H. Les Martyrs de l'Йgypte // Analecta bollandiana. Brussels, 1923. T. 40. P. 5-154.. Он привел сведения о египетских мучениках из различных источников («Церковная история» Евсевия Кесарийского, Мартиролог псевдо-Иеронима, греческий и коптский синаксарь), дал пересказ нескольких произведений в качестве примера и уже ближе к концу рассмотрел художественные особенности, объединяющие тексты. Положения этого исследования И. Делеэ не бесспорны, но оно по праву носит название фундаментального. Помимо прочего в нем выделяются основные коптские циклы. Спустя время их анализом занялся Т. Орланди, которому удалось уточнить круг текстов каждого цикла, выявить их особенности и расширить список самих циклов в коптской литературе Orlandi. Coptic literature; idem. Hagiography, Coptic; и др..

Т. Баумайстер изучил коптские martyria, сосредоточившись на сюжетах и мотивах, которые отражают египетский менталитет Baumeister. Op. cit. Р. Кокэн в своей рецензии на эту книгу пишет, что она скорее будет интересна не тем, кто занимается христианской агиографией, а историкам религии (Coquin R. G. Baumeister Th. Martyr Invictus: der Martyrer als Sinnbild der Erlo?sung in der Legende und im Kult der fru?hen koptischen Kirche. Mьnster: Regesnsburg 1972 // Revue de l'histoire des religions. 1977. Vol. 191. № 2. P. 213-214, здесь: p. 213).. Используемый им термин «koptischer Konsens» (досл. «коптское согласие») до сих пор используется учеными в отношении памятников, которые отличаются наличием древнеегипетских рудиментов. Исследование Г. ван ден Берг-Онстведдер включает в себя общий анализ композиции мученичеств, который, впрочем, не был первостепенной задачей, но был составлен для отображения образа Диоклетиана в текстах Berg-Onstwedder. Op. cit..

Труд Э. Галтье носит неоднородный характер Galtier E. Contribution а l'йtude de la littйrature arabo-copte // BIFAO. 1905. Vol. 4. P. 105-221.. Наряду с изданием новых арабских фрагментов разных произведений и их историко-литературным анализом, он исследовал христианские рассказы о святых, которые нашли отражение в мусульманской традиции, составил генеалогическое древо св. Виктора в коптской агиографии и рассмотрел библейские и агиографические сюжеты, которые стали «populaire» в среде коптов, а позднее и арабов. Э. Винштедт заинтересовался блоком произведений, сложившимся вокруг св. Василида, отметил ряд повторяющихся сюжетов и такую особенность, как дружеские и родственные отношения между персонажами Coptic Texts on Saint Theodore the General, Saint Theodore the Eastern, Chamoul and Justus / Ed., transl. E. O. Winstedt. London; Oxford, 1910.. Он составил генеалогию семейства св. Василида, куда входил и св. Виктор.

Наконец, многие анализируемые тексты исследовались (а чаще просто упоминались) по отдельности без интеграции в литературный контекст и в основном в связи с тем или иным автором Например, см.: Orlandi T. Celestinus of Rome // CE. Vol. 2. Р. 475-476; Orlandi T. Theodosius of Jerusalem // CE. Vol. 7. Р. 2242.. Среди работ российских ученых мы можем выделить статьи С. Л. Брысиной, где в общих словах характеризуется специфика циклов Брысина С. Л. Псевдо-Еводий и проблема циклов в коптской литературе // Литературные традиции христианского Египта. М., 2008. С. 88-117., и А. А. Рогожиной, которая сосредоточилась на анализе «Мученичества св. Филофея Антиохийского» Рогожина А. А. Коптские фрагменты «Мученичества св. Филофея Антиохийского» из собрания Британского музея // Там же. С. 9-21..

Научная новизна и актуальность. На базе всего вышесказанного очевидно, что рассматриваемый нами блок памятников пока не получил должного освещения ни в литературоведческом, ни в других аспектах. Вследствие этого его комплексный анализ с точки зрения жанровых и стилистических особенностей не только будет продолжением деятельности предшествующих ученых, но и заполнит пробел в научных знаниях о специфике коптской агиографии VII-VIII вв.

Полученные выводы, с одной стороны, будут способствовать более углубленному изучению предмета и решению проблем, связанных с бытованием рассматриваемых текстов в коптской литературе, с другой, лягут в основу исследования более широких тем таких, как, например, средневековая агиография Востока. Кроме того, в последнее время литературоведческий анализ агиографических произведений стал все больше привлекать ученых, в то время как ранее чаще использовали историко-критический подход Например, см.: Efthymiadis St. New Developments in Hagiography: The Rediscovery of Byzantine Hagiography // Proceedings of the 21st International Congress of Byzantine Studies (London, 2006). Aldershot, 2006. Vol. 1: Plenary Papers / Ed. E. Jeffreys. P. 157-171 (переизд. в: idem. Hagiography in Byzantium: Literature, Social History and Cult. Aldershot, 2011). . Таким образом, и наше исследование, наряду с другими Например, см.: Моисеева С. А. Арабская мелькитская агиография IX-XI веков: жанровая и стилистическая характеристика: Дис. ... канд. филол. наук: 10.01.03. М., 2012. , учитывает современные тенденции в изучении агиографии.

Главная цель исследования состоит в комплексном анализе корпуса коптских текстов VII-VIII вв. в честь древних мучеников, включающем литературоведческое и историко-культурологическое исследование.

Для достижения этой цели в диссертации поставлены следующие основные исследовательские задачи:

1. вписать исследуемый материал, определив его истоки, в исторический и литературный контекст;

2. выявить особенности поэтики анализируемых памятников на уровне композиции, сюжетов, персонажей, общих мест;

3. сравнить сюжеты и мотивы с похожими в других жанрах коптской литературы и в других традициях;

4. провести историко-культурологический анализ отдельного ряда персонажей, сюжетов и мотивов;

5. попытаться более точно определить время и условия создания текстов.

Теоретический и методологический фундамент. Начало научному изучению агиографии положил Ж. Болланд (1596-1665 гг.), основатель ученого Общества болландистов. Ж. Болланд первым стал предварять каждый издаваемый текст историческими комментариями и сведениями об авторстве, историей переводов и т.д., т.е. анализировал его критически, насколько позволял уровень развития научной мысли в XVII в.

Исторический метод широко применялся русскими учеными. В. О. Ключевский (1841-1911 гг.) в 1871 г. издает труд Ключевский В. О. Древнерусские жития святых как исторический источник: Исследование. М., 1871., в котором анализирует жития на предмет содержащегося в них исторического материала. В. Г. Васильевский (1838-1899 гг.) на протяжении нескольких лет издавал жития святых со вступительными статьями и комментариями Например, см.: Житие Георгия Амастридского / Пер., комм.: В. Г. Васильевский // Журнал Министерства Народного Просвещения. 1878. Вып. 195/2. С. 277-306; Вып. 196/2. С. 128-181; Житие Иоанна Готского / Пер., комм.: В. Г. Васильевский // Там же. 1878. Вып. 195/2. С. 86-154; Житие Стефана Нового / Пер., комм.: В. Г. Васильевский // Там же. 1877. Вып. 191/2. С. 283-329.. В ходе критического анализа агиографических текстов он выявил исторически достоверные факты, в них содержащиеся, демонстрируя свое мастерство историка-аналитика. Его ученик Х. М. Лопарев (1862-1918 гг.) исследовал в историческом ключе византийские жития Лопарев Х. М. Греческие жития святых VII-IX веков. Опыт научной классификации памятников агиографии с обзором их с точки зрения исторической и историко-литературной. Пб., 1914. .

Болландисту И. Делеэ (1859-1941 гг.) удалось сформулировать новый подход в изучении агиографии. Главное, что волновало И. Делеэ, было становление культа святого и исторические метаморфозы, сопутствующие генезису этого почитания. Этот исследователь попытался составить литературную классификацию мученичеств, разделив их на эпические и исторические Delehaye H. Les passions des martyrs et des genres littйraires. Bruxelles, 1921.. Авторы последних достаточно достоверно передают канву исторических событий, в то время как в первых текстах единственное, что соответствует реальности -- это имя святого, место захоронения (почитания) и дата смерти (памяти). В литературном отношении эпические произведения отличает шаблонность: от текста к тексту меняются лишь личные имена и обстоятельства, а основная структура неизменна. Хотя И. Делеэ и приводит набор общих мест, характерных для эпических мученичеств, но ясно, что он кладет в основу классификации нелитературный критерий достоверности, отказывая филологическому анализу этих произведений в самостоятельном значении.

Культурологический аспект в изучении мученичеств и житий успешно разрабатывал в своем фундаментальном труде А. П. Рудаков (1886-1940 гг.) Рудаков А. П. Очерки византийской культуры по данным греческой агиографии. М., 1917 (переизд.: СПб., 1997).. Он анализировал агиографические памятники как материал, позволяющий выявить бытовые детали и описать реалии, современные жизни авторов.

Своеобразным развитием культурологического метода может быть назван подход М. ван Эсбрука (1934-2003 гг.). Из его исследований явствует, что для него герои и события в агиографических текстах выражают определенные идеи, становясь своего рода знаками, и такие памятники должны признаваться достоверными в смысле адекватного выражения тех идей и представлений, носителями которых были конкретные люди на момент конкретной исторической ситуации Например, см.: Esbroeck M., van. Le saint comme symbole // The Byzantine Saint. University of Birmingham XIV Spring Symposium of Byzantine Studies / Ed. S. Hackel. London, 1981. P. 128-140..

Историко-критический и культурологический подходы в изучении агиографии долгое время преобладали и, несомненно, содержательны и результативны. Литературоведческий анализ стал входить в обиход лишь со второй половины XX в. Например, значительное место агиографии уделено в обзорных исследованиях Д. С. Лихачева, А. П. Каждана, а также в многочисленных публикациях Л. Ридена. Очевидно, что для полноценного анализа нам необходимо опираться на работы, в которых представлены обобщения агиографического материала. Таковы, например, сборник общих мест житий VII-XI веков, изданный Т. Пратчем Pratsch T. Der hagiographische Topos: Griechische Heiligenviten in mittelbyzantinischer Zeit. Berlin; New York, 2005 (Millennium-Studien; 6)., статья Р. Бойера, в которой дана композиция средневекового жития в честь мученика Boyer R. An attempt to define the typology of Medieval Hagiography // Hagiography and Medieval Literature: A symposium / Ed. H. Bekker-Nielsen, P. Foote, J. H. Jorgensen, T. Nyberg. Odense, 1981. P. 27-36.. Упоминаемый выше Х. М. Лопарев составил схему похвальных житий VII-IX веков Лопарев. Цит. соч. С. 16-36..

Необходимо отметить, что литературная сторона рассматриваемых текстов вызывает много нареканий, поэтому ее всесторонний анализ до сих пор не был выполнен. Сам И. Делеэ называл анализируемые им произведения «cette misйrable littйrature» «Эта жалкая литература» (Delehaye. Les Martyrs de l'Йgypte… P. 148).. Исследователи Э. Рэймонд и Д. Барнс говорят об абсурдности текстов, о перенасыщенности чудесами и о неадекватном поведении героев Barns, Reymonds. Introduction. P. 2. Однако они отмечают их важность для историков (Ibid. P. 7).. Д. Белл согласен с таким определением и добавляет, что прочитать одно произведение -- всё равно, что прочитать двадцать Bell N. D. Introduction to the historical background // Mena of Nikiou: The Life of Isaac of Alexandria and the Martyrdom of Saint Macrobius / Transl., introd., comm. N. D. Bell. Kalamazoo, 1988. P. 103-118, здесь: p. 104.. Литература, отделенная от исследователя многими веками и принадлежащая другой культуре, бывает неверно оценена, так как к ней применяются мерки современной литературы. Но это не должно препятствовать тому, чтобы такой материал оказался в центре исследования.

Итак, в научной среде выработаны разные методы для анализа агиографии. Использование лишь одного из них не позволяет рассмотреть произведения глубже, понять, чтом скрывается за их написанием, найти ответы на те или иные вопросы. Здесь необходим многоплановый подход. На его незаменимость при исследовании любого текста указывает современная дискурсивная (коммуникативная, функциональная) лингвистика. В ее основе лежит теория коммуникативных ситуаций. Коммуникативная ситуация (или дискурс) Ї это совокупность условий, определяющих акт коммуникации и проявляющихся, в конечном счете, в вербальном тексте. Другими словами, это любой контекст использования языка говорящим или пишущим для адекватного (т. е. нужного автору) восприятия слушающими или читающими Вдовиченко А. В. Дискурс-текст-слово. М., 2002. С. 136-140.. Такой подход к агиографии отстаивает В. М. Лурье, так как, по его мнению, она за время своего существования выработала особый язык, который необходимо изучать в динамике В этом исследователь следует за взглядами М. ван Эсбрука (Лурье В. М. Из Иерусалима в Аксум через храм Соломона: архаические предания о Сионе и Ковчеге Завета в составе Кебра Негест и их трансляция через Константинополь // Христианский Восток. 2000. Т. 2 (8). С. 137-207, здесь: с. 149-150)..

Нам кажется целесообразным в методологическом отношении использовать комплексный подход, включающий следующие методы:

1. сравнительно-литературный метод, эффективный для выявления особенностей, характеризующих поэтику текстов VII-VIII вв. о древних мучениках в коптской агиографии -- этот метод мы выделяем как основной;

2. историко-культурологический метод, позволяющий видеть в текстах материал для исследования эпохи и мировоззрения коптов того времени.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что к рассматриваемым агиографическим произведениям, ранее в совокупности не анализировавшимся из-за их стереотипной формы и стандартного содержания, был применен комплексный подход, позволяющий отразить их особенности в литературоведческом и историко-культурологическом аспектах и определить цели их написания. Это позволило получить целостное представление о последнем плодотворном этапе генезиса коптской агиографии и таким образом осветить одну из важных страниц в истории коптской литературы.

Положения, выносимые на защиту:

Как показывает анализ исторического и литературного контекстов, арабское завоевание Египта и начальный период мусульманского владычества (середина VII-VIII в.) не получили ожидаемого отражения в коптской агиографии этого времени, бомльшая часть которой формирует псевдоисторическую реальность первых веков по Р. Х.

Отличительной чертой коптской агиографии VII-VIII вв. является массовое создание текстов о древних мучениках в четырех жанрах: мученичества, энкомии, жития и сборники чудес. Тексты, которые относятся к последним трем жанрам, подписаны общим заголовком «энкомий», исходя не из жанровой принадлежности, а из выполняемой текстом функции (чтение с амвона). Различие между этими четырьмя жанрами лежит в области композиции, авторства, риторических отступлений, роли определенных персонажей и характере чудес. Большинство же памятников входят в циклы и имеют интертекстуальную связь.

С точки зрения литературного канона рассматриваемые мученичества, с одной стороны, типичны, с другой, в рамках шаблона сюжеты и мотивы в них многолики. Ряд эпизодов восходит к древнеегипетским верованиям и коптской апокрифической традиции. Кроме того, помимо распространенных элементов martyria в них присутствуют черты монашеской и романической литератур.

Энкомий, житие мученика и сборники посмертных чудес написаны в русле средневековой христианской традиции, но имеют свои особенности: энкомий основывается не на восхвалении мученического подвига, но на описании житийных перипетий; в энкомиях и житиях мучеников почти полностью отсутствуют прижизненные чудеса. В посмертных чудесах преобладают увлекательные истории с отрицательным примером, в которых за какое-либо прегрешение человек наказывается. При этом святой как персонаж никак не участвует в событиях и появляется лишь в конце истории, исцеляя, помогая, вразумляя.

Невысокий художественный уровень текстов говорит о том, что они были рассчитаны на непритязательного читателя, а занимательность и разнообразие в подаче сюжетов были призваны облегчить восприятие назидательности.

Наличие таких черт, как родственные и дружеские отношения между героями, появление мучеников как главных персонажей в одних текстах и второстепенных или эпизодических в других, употребление общих сюжетов и мотивов, легенда о Диоклетиане-предателе позволяют сделать вывод о том, что копты в VII-VIII вв. выстроили для читателя обширный и цельный мир «полюбившихся» персонажей и сюжетов со своими героями и антигероями.

Отмеченная специфика памятников позволяет отнести их широкое распространение к относительно спокойному периоду после арабского завоевания до второй четверти VIII в. и считать основной причиной их написания желание сплотить паству и избежать возможной ассимиляции.

Практическая значимость работы состоит в том, что ее материалы и выводы могут быть использованы в ходе подготовки учебных пособий и монографий по истории коптской литературы, шире -- по средневековой агиографии, по изучению литератур Востока, а также для анализа исторической и культурной ситуации в Египте в VII-VIII вв. Кроме того, результаты исследований могут быть применены при разработке лекционных курсов и спецсеминаров.

Апробация работы. Диссертация обсуждалась в Отделе истории и культуры Востока ФГБУН ИВ РАН. На Ежегодной богословской конференции Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета (ПСТГУ) (секция «История и литература христианского Востока») были сделаны доклады, отражающие проблематику исследования (2012 г.: Жанровые и содержательные особенности энкомия в коптской литературе периода циклов (VII-VIII вв); 2013 г.: К проблеме методологических принципов при изучении коптских циклов; 2014 г.: Образ императора Диоклетиана в коптской литературе.). Результаты исследования использовались в учебном процессе на кафедре восточно-христианской филологии и восточных Церквей ПСТГУ по следующим дисциплинам: «Перевод текстов древних христианских авторов с восточного языка», «Библейские переводы на восточные языки христианского Востока», «Перевод текстов древнехристианских авторов (коптский язык)», «История зарубежной литературы (восточно-христианской)».

Структура диссертации соответствует целям и задачам исследования. Работа состоит из Введения, Трех глав, Заключения, Списка сокращений, Списка использованных источников (110 наименований) и литературы (189 книг и статей, из них 116 на иностранных языках). В качестве Приложения даны переводы с коптского языка на русский «Энкомия св. Виктору» Феопемпа Антиохийского и небольшого отрывка из «Энкомия св. Виктору» Целестина Римского. Общее количество страниц в диссертации -- 235.

Содержание работы

Во введении формулируются основные цели и задачи исследования, обозначаются предмет и объект анализа, его хронологические рамки, определяются степень изученности темы, новизна и актуальность исследования, описывается теоретическая и методологическая база и каким образом происходила апробация работы.

Три раздела Главы 1 «Исторический и литературный контекст» посвящены событиям церковной истории (1.1 «Краткая история Коптской Церкви»), генезису агиографии в целом (1.2 «Жанры агиографии как часть канонической литературы») и коптской -- в частности (1.3 «Коптская агиография: периодизация, сведения о циклах»). В первом разделе основными вехами, отразившимися на Коптской Церкви, представлены принятие христианства, отделение коптов-монофизитов от дифизитов после IV Вселенского Собора и, наконец, арабское завоевание. Особый акцент сделан на взаимоотношениях христиан и мусульман, на политической и религиозной обстановке в халифате. В начале правления арабы были лояльны к своим подданным. Переломным моментом можно считать первую треть VIII в., когда социально-политическая ситуация ухудшилась и с одобрения правителей начинается процесс наступления ислама на позиции христианства и сопутствующей ему арабизации египтян.

Во втором разделе рассматривается традиционалистский, или нормативный, тип художественного сознания, так как в рамках него творили средневековые агиографы. В его основе лежит категория канона, в которой разные исследователи выделяют свои значимые стороны (1.2.1 «Категории жанра и канона. Общие сведения»). В пункте 1.2.2 «Становление основных жанров агиографии» проанализированы каноны мученичеств, житий и энкомиев. Также упомянуты сборники чудес.

Третий раздел включает в себя шесть пунктов. В первом приводятся этапы развития коптской агиографии от первоначального периода переводов, нижнюю границу которого точно определить невозможно, до последнего произведения данного вида религиозной литературы на коптском языке (1.3.1 «Периодизация коптской агиографии»). В связи с широким распространением martyria была составлена общая классификация текстов этого жанра на основе содержания конфликта и частная, непосредственно коптских текстов (1.3.2 «Классификация мученичеств»). Это помогло определить отличие изучаемой традиции -- абсолютное преобладание мучеников древней Церкви, погибших от руки правителя-язычника, наличие одного текста, в котором в роли гонителя выступает мусульманин, и полное отсутствие мучеников-монофизитов Разделение христиан на монофизитов и дифизитов произошло после IV Вселенского собора в 451 г. Александрийская кафедра стояла во главе первых..

Так как многие рассматриваемые тексты входят в циклы, то в третьем (1.3.3 «Проблема оригинальности циклов»), четвертом (1.3.4 «Типы циклов и их состав») и пятом (1.3.5 «Причины появления древнеантиохийского цикла») пунктах обсуждается специфика таких сборников. Не все ученые признают коптское авторство циклов, считая их переводами с греческого языка. Мы же выражаем согласие с Т. Орланди и его последователями, и считаем, что эти произведения принадлежат перу коптов: ряд литературных особенностей циклов позволяет так утверждать. Что касается классификации циклов, то Т. Орланди делит их на два типа: агиографические (6 циклов), которые включают в себя мученичества, и гомилетические (6 циклов), в которых основным жанром выступает проповедь (или слово) о каком-либо событии, святом, храме и т.д. В этом же пункте обсуждаются проблемы такой классификации, в частности, для состава одних циклов (и даже в составе одного цикла -- для разных текстов) более важны сюжеты, для других -- персонажи, для третьих -- темы.

Среди всех циклов Т. Орланди считает самым ранним древнеантиохийский, мученики которого родом из Антиохии. Связь Египта и Сирии и их патриархатов на протяжении веков была крепкой. Скорее всего, этот цикл, направленный на сближение с антиохийской кафедрой на фоне отдаления от греческой, появился при патриархе Дамиане (569-605), когда коптские авторы стали писать тексты для нужд церковной жизни. Затем на основе древнеантиохийского сборника появились другие.

В последнем пункте 1.3.6 «Псевдоисторический литературный компонент» затрагивается вопрос псевдоэпиграфии. Она классифицируется следующим образом: имена почитаемых греческих отцов, неизвестные епископы Сирийской и Коптской Церквей, имена, засвидетельствованные в других не коптских источниках, но которые соотнести с настоящими прототипами невозможно. Благодаря «личному свидетельству» этих псевдо-авторов об описываемых событиях, упоминанию предшественников на кафедре и установлению связей между персонажами настоящие авторы повышали в глазах читателя достоверность передаваемых сведений, большинство из которых псевдоисторичны.

Глава 2 «Общая поэтика и композиция текстов VII-VIII вв. о древних мучениках» состоит из двух разделов: 2.1 «Особенности коптских мученичеств» и 2.2 «Особенности коптских энкомиев». В первом пункте первого раздела (2.1.1 «Распространенные элементы композиции») рассматриваются элементы martyria, распространенные в коптских текстах: эдикт, знакомство с мучеником, гонители, диалоги с гонителями, обвинение в магии, пытки, причинение вреда гонителю, перерыв в пытках, мученичества других персонажей, молитвы, явления небесных сил и Бога, предсказание о мученической кончине, завет мученику, чудеса, чередование смерти и воскрешения, смерть, посмертная встреча души, перенесение мощей и др. Некоторые из них имеют связь с древнеегипетскими верованиями (чередование смерти и воскрешения, пеленание души после смерти), другие восходят к апокрифической литературе (завет мученику). Коптские особенности засвидетельствованы для таких элементов как эдикт и явления Христа.

Далее анализируются те характеристики, которые сближают martyria с античными романами (пункт 2.1.2 Сюжетное повествование в мученичествах: романические черты). Они проявляется в парных главных героях, многоперсонажности, приводимой дословной переписке персонажей, чередовании смерти и воскрешения как самого серьезного испытания, перемещении персонажей, сюжетах, выходящих за рамки martyria, и насыщенности повествования событиями. Последняя характеристика свойственна всем текстам. Очевидно, что в памятниках преобладает развлекательная функция, направленная на удержание внимания читателя. Однако говорить о прямом влиянии античного романа на мученичества не приходится и даже назвать их агиографическими романами невозможно.

Риторическими прикрасами мученичества не изобилуют. Только в молитвах и речах положительных персонажей авторы используют риторические приемы: хайретизмы Хайретизм -- это приветствие, начинающееся словом чб?се, др.-греч. «радуйся». Их использование со времен античности было приемом гимнической и риторической поэтики. В христианской литературе как обязательная часть входят в структуру акафистов., синкрисис и др. В одном тексте, в «Мученичестве Паэсе и Феклы», засвидетельствовано описание небесных палат, которое должно было поразить читателя необычностью зданий и предметов. Подробно об этом говорится в третьем пункте 2.1.3 «Художественные приемы авторов».

В пункте 2.1.4 «Трансформация конфликта в коптских martyria» рассматривается авторский подход к изображению описываемых событий. Он отличается в актах Коллуфа, «Мученичестве Псоте» (конец IV в.), «Мученичестве Джооре» (V в.) и в блоке рассматриваемых текстов. В древней Церкви осуждались те, кто сам шел в руки мучителей. Для автора актов, жившего приблизительно в то же время, что и мученики, было важно изложить ход допроса и не исказить факты. Его герой спокоен и не бросает вызов гонителю. Постепенно авторы разворачивают конфликт все более эпично, так, как они видят его развитие сквозь призму времени. В наших текстах мученик стремится к получению венца и ведет себя дерзко. Агиограф VII-VIII вв. ставит себе целью передать не историческую ситуацию, но саму атмосферу гонений, при этом творит он во время, когда канон martyria уже устоялся.

В честь мучеников также были написаны энкомии и жития и составлены сборники их посмертных чудес. Все они исследуются в следующем разделе второй главы. Первое, что обращает на себя внимание -- это то, что все эти разножанровые тексты подписаны единым заголовком «энкомий», но фиксирует это раннюю или позднюю традицию, не ясно. Так как их заголовок отражал не жанровую принадлежность, но выполняемую проповедническую функцию, то можно предположить, что эти тексты не только изучались в домашних условиях, но и прочитывались за богослужением.

В пункте 2.2.1 «Композиция энкомиев и житий» выделяется 6 элементов, свойственных этим жанрам: упоминание родителей святого (в отличие от большинства коптских мученичеств здесь они участвуют в развитии сюжета); детство и отрочество святого (в «Энкомии св. Виктору» Феопемп Антиохийский повествует только об этом периоде жизни мученика); события из взрослой жизни (в «Энкомии св. Димитрию Александрийскому» Флавиана Эфесского вся история посвящена тому, как св. Мартирия пыталась крестить своих детей); чудотворение (при этом число прижизненных чудес мало); мученичество (изложено кратко по сравнению с жанром martyria); посмертные чудеса. Очевидно, что энкомий не посвящен восхвалению мученического подвига, но сближается с житием.

В некоторых vita за кончиной мученика следует ряд посмертных чудес, но так как они по своим художественным особенностям не отличаются от таковых из сборников чудес -- в них сюжет выходит на первый план, а персонажи второстепенны -- поэтому они были проанализированы как единый тип сюжета в пункте 2.2.2 «Своебразие посмертных чудес». В ходе рассмотрения последних стало очевидно следующее: в чудесах преобладает описание отрицательного примера, в котором человек наказывается за какое-либо прегрешение (неисполнение обета, пренебрежение молитвой и посещением храма, немилосердие к ближним, стяжательство, воровство, торговля как занятие священнослужителя), вразумляется и получает помощь от святого.

Наконец, в последнем пункте второй главы 2.2.3 «Художественный уровень энкомиев, житий и сборников чудес» было выявлено, что эти жанры отличаются от мученичеств наличием отступлений по ходу повествования. Отступления могут содержать славословие мученику или наставление слушателя. Основной же риторический прием, к которому прибегают авторы, -- это параллельные синтаксические конструкции. Как было показано выше, композиция энкомиев и житий схожа, и их различие выявляется лишь при анализе риторических отступлений. В ряде текстов их почти нет, на этом основании мы отделяем энкомии от житий, понимая условность такого разделения.

Если сравнивать коптские похвальные слова с творениями известных отцов Церкви (пункт 2.2.4 «Энкомии коптских авторов в свете творчества отцов Церкви»), то у последних риторика, сплетаясь с фактами, выливалась в единое отточенное произведение, приносящее эстетическое удовольствие читателю. Этого уровня коптским авторам достичь не удалось, слог их не торжественен, а риторические отступления блоками врезаются в общее повествование.

Последняя Глава 3 «Значимые образы, мотивы и персонажи» посвящена частным особенностям. В разделе 3.1 «Характеристика основных персонажей» обрисовываются, во-первых, главные действующие лица (3.1.1 «Специфика главных героев»). Открывается этот пункт исследованием особенностей главных персонажей. Хотя средой возникновения рассматриваемых произведений считаются монашеские общины, но посвящены они не монахам. Это объясняется тенденцией пресекать их посмертное почитание, сложившейся еще при Антонии Великом и Пахомии, так как причисление монаха ко святым не вытекает из его земного подвига, в то время как святость мученика неоспорима.

Сосредоточенность именно на таком персонаже свидетельствует о том, что копты пытались сплотить свою паству вокруг героя прошлого, который был символом, с одной стороны, победы христианства, с другой стороны, величия Коптской Церкви, так как египтяне отличились особой стойкостью во время гонений. Это давало возможность авторам VII-VIII вв. укрепить в народе веру в древность и значительность своей Церкви. Таким образом, распространение текстов о древних мучениках отражает первую попытку в борьбе против ассимиляции, которая, скорее всего, относится к периоду до начала притеснений христиан в халифате.

Второй пункт 3.1.2 «Образ Диоклетиана» начинается с рассмотрения того, как копты изображали иноземных правителей в своих произведениях. Затем анализируется легенда, которая сложились в коптской традиции вокруг египетского пастуха Агриппита, ставшего императором Диоклетианом. Здесь и родословная римского императора, берущая начало на берегах Нила, и проблема иноземного владычества (копт на римском троне), и предательство веры, так как Диоклетиан изначально был христианином, но затем перешел в язычество и тем самым стал для Коптской Церкви своим Иудой Искариотом, и предательство родины, которую он бросил ради богатства. Соотношение сведений, содержащихся в трудах Лактанция, Евсевия Кесарийского и Иоанна Никиусского, с биографией Диоклетиана-Агриппита показывает, что коптские агиографы адаптируют факты из других источников в зависимости от своих целей. То, о чем у историков сказано кратко или не сказано вовсе, они дополняют своим материалом, вымышленным или принадлежавшим местному преданию.

В третьем пункте рассматривается биография Юлия Акфахского, с чьим именем связан одноименный цикл, и та деятельность, которую он ведет (3.1.3 «Юлий Акфахский: функции персонажа»). Во всех текстах он --второстепенный герой, который заботится о мощах мучеников и собирает вместе со своими слугами сведения о святых. Сам Юлий Акфахский почитается в лике мученика. Хотя он, скорее всего, вымышленный персонаж, однако в истории известны его возможные прототипы, на которые могли ориентироваться авторы циклов.

Такой практике как дарение ребенка монастырю посвящена бомльшая часть второго раздела 3.2 «Сюжеты, навеянные реалиями». В сборнике чудес в честь св. Виктора (Целестина Римского) засвидетельствован пример того, как родители отказались выполнить обет и отдать ребенка в дар, за что были наказаны святым. Дароношение описывается не только в агиографических текстах, но и в документах эпохи: например, из монастыря Фойбаммона, который был расположен в Фивах и процветал после арабского завоевания, до нас дошли документы VIII в., часть которых представляет собой дарение монастырю ребенка. Очевидно, что коптские авторы пытались стимулировать паству делать такие приношения, что, видимо, было выгодно и монастырям, которые, хотя были мощными христианскими центрами, но экономически зависели от арабских властей, и родителям, особенно из бедных слоев населения. Кроме того, в этом разделе собраны все упоминания о налоговом бремени, которые, впрочем, малочисленны, и эта тема не была широко распространена.

Третий раздел 3.3 «Сюжеты, выстраивающие религиозную картину мира» содержит два пункта. Достаточно часто в текстах говорится о мире мертвых (3.3.1 «Сюжеты о посмертной участи и загробном мире»). Коптские авторы описывали ад даже подробнее, чем древнеегипетские -- Аменте Первоначально обозначая место захода солнца, это слово у древних египтян позже стало применяться к некрополям и гробницам, которые обычно строили на западном берегу Нила, а затем стало названием места пребывания душ после смерти.. На основании всех упоминаний можно сделать вывод, что копты видели такое развитие событий после смерти: встреча с ангелами и демонами, переход огненной реки, судилище. Почти все примеры в анализируемых произведениях касаются грешников, особо наглядны описания страданий в преисподней. Они схожи с так называемыми «сошествиями во ад», распространенными в апокалиптической литературе. И в них, и в наших памятниках именно очевидец рассказывает о внутреннем устройстве ада. Для полноты картины приводятся примеры из монашеской житийной литературы, из «Изречений египетских отцов» и др. Такой же сюжет как разговор с черепом впоследствии обретает популярность в мусульманской литературе.

Хотя рассматриваемые тексты не отличаются глубокими богословскими размышлениями, однако, как показывает пункт 3.3.2 «Вероучительное содержание», в них поднимаются серьезные проблемы: присутствие зла в мире, обоснование мученического подвига, тема бренности всего сущего. Авторы затрагивают и такие два важных аспекта как крещение и иконопочитание, но не разрабатывают их, а приводят занимательные сюжеты с ними. Также обращает на себя внимание тот факт, что в текстах никак не упоминается истинность монофизитского учения, которого придерживалась Коптская Церковь. Это еще раз свидетельствует в пользу позднего расцвета циклов, когда этот вопрос уже не был среди главных для коптов.

Последний раздел третьей главы 3.4 «Центральное положение Египта» отражает тот взгляд на христианский мир, который коптские авторы пытались сформировать у читателей. Обильно политая кровью мучеников земля Египта, мученичество на ней как египтян, так и иноземных святых, большое количество мощей, обращение к их святым в других странах -- всё это подчеркивает исключительность христианского Египта. Однако то, что в анализируемых текстах встречаются отрицательные герои-копты, происхождение которых можно было бы и не упоминать, свидетельствует об уверенности коптов в истинности их Церкви, но не в собственной значительности.

В заключении представлены выводы, основанные на анализе рассмотренных агиографических текстов, и отмечены возможные пути дальнейшего исследования.

Выводы

Результаты данного исследования позволяют сделать следующие заключения. Коптские авторы создали литературный мир, наполненный ложной атрибуцией, вымышленными персонажами и событиями, в которых, однако, звучит отголосок тех или иных исторически засвидетельствованных личностей и фактов. Главным героем VII-VIII вв. становится мученик древней Церкви, хотя это никак не обусловлено ни исторической ситуацией, ни генезисом коптской литературы. Такой выбор был продиктован, с одной стороны, его знаковостью: этот персонаж олицетворял несгибаемость и твердость христиан. С другой стороны, благодаря этому утверждалась древность и истинность Коптской Церкви.