"Большая Евразия" в личностном измерении (памяти Ярослава Галана)

Размещено на http://www.allbest.ru/

1

«Большая Евразия» в личностном измерении (памяти Ярослава Галана)

Шульга М.А.

Ключевые слова: Ярослав Галан, «свет с Востока», «Большая Евразия», нравственная позиция.

Keywords: Yaroslav Galan, «light from The East», «Great Eurasia», moral position.

«Большая Евразия», как и любой интеграционный проект, имеет множество измерений - экономическое, инфраструктурное, политическое, культурное и т.д. Но разработка и, главное, практическое осуществление всех этих измерений, хоть и продиктованных объективными тенденциями, невозможна без конкретных людей, стойкости их убеждений и, в какой-то мере, духовного мужества. Иными словами, без личностного измерения любой проект грозит так и остаться проектом, а, точнее, превратиться в прожект, в смысле - «несбыточный проект». И дело здесь не просто в том, что, как писал Георгий Плеханов, «история делается людьми и что поэтому деятельность личностей не может не иметь в ней значения» [6, с. 311]. Но и в том, что, если вновь обратиться к Г. Плеханову, «в сумму S, необходимую для того, чтобы совершилось явление А» непременно входит также и деятельность человека, «сочувствующего ему и считающего себя одной из сил, вызывающих это явление» [6, с. 308, 309]. Без такой деятельности вряд ли возможен ««логический» переход от любого мировоззрения к морали, соответствующей этому мировоззрению, от любого «созерцания» к «действию», от любой философии к политическому действию, обусловленному ею» [2, с. 67].

В тезисах «Большая Евразия как образовательный проект», предложенных в статусе заочного участника для обсуждения в рамках IV-ой Международной научно-практической конференции «Аналитика развития, безопасности и сотрудничества: Большая Евразия - 2030» (29 ноября 2017 года), в качестве вывода-предложения мной был сформулирован пункт о том, что первым шагом в разработке образовательного проекта «Большая Евразия» могло бы стать создание одноименной образовательной (научно-популярной, культурно-просветительской) телепрограммы (возможно, и международной), в рамках которой с использованием материала исторического, этнографического, политического, экономического и иного плана (скажем, привлечение художественного материала важно для формирования «чувства континента») происходило бы раскрытие содержания идеи «Большой Евразии» (в частности, в пункте отличия от идеи «Большой Европы» и соотношения с идеей европейского континентализма), ее обоснование (культурно-историческое, экономико-прагматическое, политико-идеологическое) и популяризация (в пункте предполагаемых базовых знаний), освещение преимуществ, трудностей, конкретных шагов и конечного замысла (в полемике с другими проектами организации евразийского пространства, например, либеральным, или возможными версиями самого проекта «Большая Евразия», если таковые имеют место) ее практической реализации. В продолжение этого и в свете сказанного выше, думается, что отдельный упор важно сделать на освещении деятельности тех, кого Г. Плеханов вслед за Т. Карлейлем предложил называть «начинателями». Начинатель «видит дальше других и хочет сильнее других» [6, с. 333]. Поэтому - он герой, но, подмечает Г. Плеханов, не в смысле способности остановить или изменить естественный ход вещей. А в смысле, что его деятельность - это сознательное и свободное выражение последнего. «В этом - все его значение, в этом - вся его сила. Но это - колоссальное значение, страшная сила» [6, с. 333]. Сила уверенности в том, что его «стремления и идеалы являются субъективным выражением объективной необходимости» [6, с. 309]. Уверенности, в которой знание сопряжено с пониманием и чувством [cм.: 2, с. 147-146].

Жизненный путь Ярослава Галана, 115-летие со дня рождения которого исполнилось в 2017 году, фактически тождественен семантике слова «начинатель», а его имя имеет непосредственное отношение к «Большой Евразии», несмотря на то, что это словосочетание никогда им не употреблялось. Обусловлено это последовательностью Я. Галана в отстаивании принципа «ex oriente lux» («свет с Востока»), этого своеобразного нравственно-мировоззренческого эквивалента «Большой Евразии». Последовательностью, которая позволила ему сформулировать ряд предупреждений-предсказаний для Украины, что касаются позиции последней относительно «ex oriente lux».

Исходный тезис Я. Галана звучит так: «Только в государственном союзе с российским народом Украина останется государством, а украинский народ отстоит свое существование» [1, с. 344]. Подтверждением тому Я. Галан считает и составленный Богданом Хмельницким союз с Россией, который не только спас Украину от постоянных польских, турецких и татарских навал, но и впоследствии защитил ее от польско-шведского ига. И события 1918 года, когда немцы вместе с «националистическими холопами» пытались превратить Украину в свою колонию и лишь благодаря поддержке России Украина не стала добычей немецких и иных империалистов. И совместную с российским народом борьбу украинцев с немецким фашизмом, так что: «Полтавская битва воскресла величественными эпопеями Москвы, Сталинграда, Курска и Киева» [1, с. 518]. В этой борьбе воины Советской Родины «шли с Востока, и свет шел вместе с ними» [1, с. 535]. «Воины Украины вышли в их рядах на Эльбу и Дунай, на берега Адриатического моря. В нашей славе есть их слава, так же как в их гордости - наша гордость» [1, с. 535]. Более того, отмечает Я. Галан, в союзе с Советской Россией Украина из аграрной страны превратилась в передовую индустриальную державу с собственным правительством, собственными государственными, научными и культурными учреждениями [1, с. 345]. А благодаря «флагу Победы» - нет ни единого кусочка украинской земли за пределами Украинского государства [1, с. 535]. Поэтому, делает вывод Я. Галан, лишь благодаря «потомкам суровых солдат Петра» «мы живем и будем жить как народ, как страна, как государство» [1, с. 518].

При этом Я. Галан подмечает тот факт, что западные, в частности немецкие политики, всегда понимали, что нет свободной Украины без России, а «монолитное единство этих двух национальных организмов» зиждется не только на фундаменте общего происхождения, общей истории, родственности языков и культур, но и на общности их политических и экономических интересов. «Богатства Урала и Баку дополняют богатства Донбасса и Кривого Рога в той же мере, в какой храбрость черноморца дополняет доблесть балтийца» [1, с. 517]. Поэтому разрушение этой общности всегда будет сопровождаться, во-первых, соответствующим чувственно-эмоциональным настроем, нацеленным на то, чтобы, «рисуя ту беду, которую, якобы, несли и несут Украине россияне» [1, с. 344], вызвать ненависть украинского народа к российскому. А, во-вторых, - не вовлечением Украины во взаимовыгодные формы политического и экономического сотрудничества с западными странами, но приданием ей статуса Галиции (до 1939 года), территорию которой «облюбовали еще стратеги Франца-Иосифа I и Вильгельма II как идеальный трамплин для прыжка на восток и юго-восток» [1, с. 537]. То есть, фактически, статуса общего для антироссийской коалиции плацдарма, где «на сравнительно небольшой территории враги славянского мира надеялись создать свою военную и политическую базу для войны против России» [1, с. 432]. Поскольку население Западной Украины всегда было живой преградой на пути завоевания славянского Востока, то в повестке дня предводителей антироссийской коалиции всегда возникал вопрос «об устранении западных украинцев и колонизации их земель более надежным элементом» [1, с. 538].

Разрушение «здания российско-украинской дружбы», заключает Я. Галан, неминуемо превращает Украину в «жизненное пространство» «аристократического Запада», пространство «обреченное на германизацию в первую очередь» [1, с. 325]. «Известно, что Гитлер и его стая не считают украинцев народом, а совокупностью иванов без рода и без судьбы, которые должны исчезнуть с лица земли как нация и превратиться в покорную безотцовщину, преданно служащую немецкому «народу господ» за объедки с его стола» [1, с. 325]. Поэтому-то, продолжает Я. Галан, на территории Украины они с особой бдительностью будут заботиться о том, чтобы ни в коем случае место немецкого торговца не занял украинский торговец и чтобы немецкий фабрикант никогда не встретил тут украинского конкурента [1, с. 325]. Исходя из этого, «реформы», предлагаемые оккупированной Украине фашистскими «реформаторами», направлены на то, чтобы превратить ее в немецкую колонию в полном смысле этого слова, то есть в «страну исключительно аграрную, страну сырья, страну дешевой рабочей силы» без гигантов индустрии, но с «мелкими ремесленными мастерскими», работающими под началом «немецких мастеров» [1, с. 302]. Последнее обусловлено тем, что «местные ремесленники не знают как следует своего ремесла», то есть, по сути, «не могут даже выучить свою профессию» [1, с. 302].

Украина как страна-»лебенсруам» не может не быть марионеточным государством с привычными, начиная с 1918 года, эмблемами: «трезубец на офицерских погонах, трезубец на знаменах, на вывесках и афишах, как будто бы эти трезубцы обладали магической силой, способной вдохнуть жизнь в жалкую бутафорию» [1, с. 295]. Да и то, замечает Я. Галан, как свидетельствует опыт немецкой оккупации, фата-моргана «самостійної України» может развеяться словно дым, а весь «желто-блакитный марионеточный балаган» выброшен в мусорный ящик в тот момент, когда «желто-блакитные политиканы» вынуждены были отдать в немецкие руки украинские заводы. «Бандеры и мельники из кожи вон лезли вон, чтобы шпионством и диверсией проложить гитлеровским полчищам путь на Украину, а когда со временем протянули руки, прося подачки за верную службу, гестаповцы за эту же руку повели их туда, куда Макар телят не гонял» [1, с. 297]. Указав, тем самым, этим политиканам единственно возможный способ их существования - «каинову работу», в которой никто не сможет превзойти «всех тех левицких, маланюков, донцовых, баранов и барановских» [1, с. 208]. Как видим, «марионеточность» у Я. Галана - синоним продажности украинских политических руководителей, «мелких людей», которые «тесно связали свою судьбу с судьбой Австрии и Германии» и, «привыкнув строить планы своих действий по инструкциям из Вены и Берлина», «все время продавали оптом и в розницу свой народ» [1, с. 299-300].

Не случайно идеологическим оформлением отрыва Украины от России и противопоставления первой второй стал украинский национализм, представители которого именуются Я. Галаном не иначе как «желто-блакитные торговцы собственной совестью», готовые превратить Украину в «дикое поле», по которому до 1654 года «носились, в свое удовольствие, разношерстные завоеватели, превращавшие жизнь нашего народа в земной ад» [1, с. 300, 425]. «Люди без родины», подмечает Я. Галан, в период между двумя мировыми войнами подвязались работать одновременно во всех возможных контрразведках. «Ольга Басараб преданно работала для немецкой, Петро Певный - для польской, Онацкий и Островерхая - для итальянской. Одни кандидаты в желто-блакитные мандарины, такие как Скоропадский и Коновалец, ждали лучших времен под черными крыльями немецкой псевдореспублики, другие, как Андрей Левицкий и Дмитрий Левицкий, - под белыми крыльями орла над Вислой» [1, с. 316]. Ирония заключалась в том, что «людей без родины» после использования их господа «выплевывали с тем же безразличием, с каким американцы выплевывают жевательную резинку» [1, с. 317]. Ведь для последних, констатирует Я. Галан, «статисты из-под желто-блакитного знамени» - в лучшем случае, «цветные люди», люди «третьей категории», обреченные на то, чтобы на протяжении всей своей жизни ни на минуту не вылезать из-под господского стола [1, с. 325, 534]. А Украина в целом - лишь плацдарм для броска на Восток.

Историософскому оформлению разрушения «единства и искренней дружбы двух самых больших народов нашей страны - российского и украинского» [1, с. 344] дала начало концепция истории Украины Михаила Грушевского, разработанная им с одной целью. А именно: «оторвать Украину от Москвы и присоединить ее к Берлину, присоединить в переносном, а если будет нужно, то и в буквальном понимании этого слова» [1, с. 526]. Вот и получается, иронизирует Я. Галан, что общего происхождения украинского, российского и белорусского народов для Грушевского просто не существует. А то, что Украина еще при Владимире Великом была «самостійна, ні від кого не залежна» - это не подлежит сомнению. «Читая рассказ этого темпераментного историка о древних временах, удивляешься, почему при Ярославе Мудром не было «Просвіт», и почему летописец Нестор не ездил также за вдохновением в Виндобоны …» [1, с. 527]. Москва же изображается Грушевским «демонической силой финских болот», возникающей на исторической сцене лишь тогда, когда нужно причинить Украине очередную кривду [1, с. 527].

Религиозным же оформлением отрыва Украины от России стала уния, задачей которой, как и украинского национализма, было «разбить единство и дружбу российского и украинского народов» [1, с. 392]. Речь шла о том, указывает Я. Галан, чтобы посредством отрывания народов Западной Руси от православной веры и полного их окатоличивания оторвать эти народы от Москвы как наисильнейшей опоры и защиты православия и православных народов. Идет время, и: «Церковные амвоны становятся постепенно трибуной украинского воинствующего национализма и школой психической подготовки населения Галиции к мировой войне. Преданность престолу Габсбургов стала высшей добродетелью, а ненависть к российскому народу - одиннадцатой заповедью» [1, с. 393]. Расчет на то, что идеи ненависти к православным и к россиянам при умелой тактике превратят многомиллионные массы верующих «на зеленом пятне Евразии» в искусное орудие расчленения России, таких себе новоизданных янычар, которые своей кровью продвинут интересы римско-католического Запада на восток - на Волгу и Каспийское море [1, с. 450, 451, 463].

Умелая тактика, подмечает Я. Галан, означала работу с «большими скоплениями украинской эмиграции в Америке», молодежью, и, в целом, координирование своих действий со своим собственным светским продуктом - украинским национализмом, ведь именно «униатские монахи-василиане стали отцами украинских националистов - этих неистовых врагов украинского народа» [1, с. 433]. Не случайно, обращает внимание Я. Галан, кадры униатского духовенства при митрополите Шептицком пополнялись преимущественно головорезами с УГА (Украинская Галицкая армия) и петлюровцами, а также деклассированными элементами, которые начали раньше молиться Коновальцу, чем Богу [1, с. 396]. «Шкатулка Шептицкого» была открыта для ОУН, так что один из оуновских вожаков, Андрей Мельник, под видом администратора имений митрополита имел возможность руководить всей диверсионно-шпионской работой украинских националистов [1, с. 396, 397]. Ядром униатского духовенства, иронизирует Я. Галан, стали крепкие парни, которые носили рясу с грацией поручика драгунского полка, и политическое «верую» которых не оставляло никаких сомнений. «В прошлом они достаточно убедительно продемонстрировали его в рядах «сечевых стрельцов», УГА и петлюровской армии; в будущем они продемонстрируют его еще убедительней в фашистском подполье УВО и ОУН» [1, с. 454].

Особое же внимание предводители унии обращали на молодежь, призывая ее, например, уже в первые месяцы фашистской интервенции в Испании «идти следами «львов Алькасара», то есть фашистских душегубов из стаи немецкого ставленника в Испании - генерала Франка» [1, с. 437]. Именно в работе с молодежью, подмечает Я. Галан, хорошо видна смычка украинского национализма и унии, разработавших особую систему воспитания «патриотических олухов». Суть ее в следующем: «Приходит ребенок в школу, и с первых же лекций начинается вдалбливание в головки узаконенной лжи. Целая галерея более или менее исторических лентяев, радикалов, проходимцев вырастает в этих «очагах просвещения» до величины национальных героев, «величественных правителей» и «невинных королев». После десяти лет такой муштры молодой человек перестает понимать, где заканчивается разум и начинается несуразица, <…> спокойно слушает сочные эпитеты своих педагогов, для которых слово «хам» является лишь невинным педагогическим средством <…>. После наступает «матура», педагог удостаивает своего воспитанника подачей руки, воспитанник напивается до исступления и с похмелья бежит к папаше Донцову или Галущанскому «искать идеи». Через несколько месяцев надежный паренек ходит уже с буком и камнями за пазухой, выбивает в советском консульстве окна и в своем непревзойденном геройстве (о Мазепе, видишь ли, читал!) избивает в троицу пожилого Студинского» [1, с. 277].

И украинский национализм, и уния, и их историософское обоснование (так называемый «украинский раздел» истории противостояния Запада Москве [1, с. 526]), по выводу Я. Галана, едины своей нравственной позицией, которая предлагается ими своим последователям и которая именуется Я. Галаном не иначе, как предательство. Скажем, и Донцов, и Коновалец, и Мельник неплохо чувствовали себя на службе у «круппов и кепплеров», а для «шептицких, луцких и шепаровичей» «дух одвічної стихії», но уже в форме гитлеровского солдафона, должен был стать тем Моисеем, который привел бы их к земле обетованной [1, с. 356]. А для этого землю украинского народа нужно превратить в «предмет торга, интриг и происков иностранных захватчиков» [1, с. 442]. «Народ? Он никогда не переставал быть для них исключительно абстрактным понятием, или еще хуже - безголовой толпой» [1, с. 356]. Такой же безголовой толпой было для предводителей унии и население Галиции, где та «победила» руками «иезуитов и предателей», разорвав «единую веру» и сделав из униатских священников «самых верных жандармов», призванных убить в народе сокровенные желания к воссоединению с «единокровными братьями» и превратить его в «темную, инертную массу безотцовщины» [1, с. 472]. «Клеймо насилия и предательства будет лежать <…> на унии на протяжении всего ее бесчестного существования, и, как показала история последующих столетий, кто служил унии, тот служил врагам Украины» [1, с. 427]. Даже та небольшая горстка униатских священнослужителей, которая, отмечает Я. Галан, отклонялась от традиционного пути ренегатов, любила свой народ «снисходительной любовью либеральных аристократов», желающих «помирить огонь с водой» как можно более дешевым способом [1, с. 473]. Типичным же представителем униатского духовенства Я. Галан называет епископа Стефана Панковича, который провозгласил следующее «верую» своего клира: «Если мы живем теперь под властью мадьяров, то мы и должны стать мадьярами, если господствовать станут немцы, то будем немцами» [1, с. 473]. Своеобразным развитием этой идеи становится седьмой пункт упомянутого выше письма Августина Волошина Гитлеру, в котором Волошин, в случае назначения его на пост президента Украины обязуется: «Старые русские церкви отменить и вместо схизматизма провозгласить государственной церковью греко-католическую <…>, которая, на базе союзнических традиций, связывает нас со святой римской церковью» [1, с. 487].

Предательство - высшая добродетель, которая преподносится как забота о «простолюдинах», как лучшее, чем свойственно этим последним, понимание их же собственных интересов. Это же, отмечает Я. Галан, прослеживается и в концепции истории Украины М. Грушевского, объяснявшего, например, нежелание украинского народа разделять западные ориентации тем, что он «был, мол, темный» и «очень не любил поляков и шведов» [1, с. 528]. «А Грушевский любил, особенно шведов. Однако в практической жизни, будучи шведам ненужным, он перелил свою любовь к немцам и, в качестве председателя Центральной рады, пригласил их в Украину. Историк, апологет, панегирист Мазепы выступает в роли Мазепы № 2» [1, с. 528]. Бесспорно, признает Я. Галан, путь от Грушевского к «бандеровским резунам» - далек, но по сути своей - это один и тот же путь. «Грушевский и его Центральная Рада опирались на штыки Вильгельма II, бандеры и мельники - на штыки Гитлера» [1, с. 532].

Я. Галан отмечает, что предательство как нравственный ориентир насаждалось, где подкупом, где физическим насилием, где шантажом и мошенничеством. Но кроме «револьвера, дубинки, провокации и доноса» имелось еще одно оружие, так называемый моральный террор, применяемый, прежде всего, к прогрессивной интеллигенции. «Поистине горе было тому, кто имел достаточно смелости и характера, чтобы не поклоняться националистическим божкам. С ним не только не здоровались, его не только переставали узнавать на улице, для него не было ни хлеба, ни работы, ни крыши над головой» [1, с. 521].

При этом идеологическое, историософское и религиозное оформление (и обоснование) отрыва Украины от России вкупе с обусловленной ими нравственной установкой на предательство, по заключению Я. Галана, не только образуют опоры марионеточности Украины, но и обрекают ее на «объятия свастики». Так, «шепаровичи и луцкие в сентябре 1939 года искали защиты в Кракове под черным омофором гестапо» [1, с. 297]. А из-за спины Донцова выглядывал «тот же упырь, который закрыл солнце Италии и отравил воздух Германии» [1, с. 355]. Более того, пишет Я. Галан, в ожидании конкистадоров, которые должны принести «на мечах народам России и Украины судьбу ацтеков», Донцов печатает в своем журнале статью с обоснованием введения в будущей фашистской Украине «права первой ночи» [1, с. 530]. А в 1944 году представитель «Центрального провода ОУН» Герасимовский фактически развивает эту идею в следующем заявлении: «Следует покончить с той ошибкой, что, якобы, бандеровские группы считают Германию своим противником. Бандеровская группа говорит, что украинцы <…> удовлетворились бы государственной формой» по примеру протектората, но этот шаг к самостоятельности украинцев не был сделан Германией; поэтому-то бандеровская группа, связанная идеей <…>, вынуждена для своей политической цели работать нелегально. Но все же в нелегальной работе сурово предусмотрено не действовать против Германии, а подготовиться к решительной борьбе против русских» [1, с.362]. Это заявление конкретизируется Герасимовским в следующих предложениях: «а) бандеровская группа полностью и целиком крепит солидарность со всеми немецкими интересами, как подвоз, немецкое строительство на Востоке и необходимые требования в тыловых военных районах.

б) ОУН - бандеровская группа отдает в распоряжение немецкой договорной стороны своей разведкой собранный агентурный материал против поляков, коммунистов и большевиков с тем, чтобы использовать его для проведения карательных операций» [1, с. 362]. Чем не «право первой ночи»? Вот почему, предупреждает Я. Галан, в виде остатков дивизии СС «Галичина» «мы имеем дело с сознательно созданной и организованной резервной (курсив мой. - М.А.) армией фашизма» [1, с. 359].

Деятельность многих униатских духовников, пишет Я. Галан, во время немецкой оккупации также образует длиннющую цепочку предательства украинского народа и верной службы его врагам [1, с. 398]. Эта деятельность не ограничивалась вербовкой в «ряды янычар». «Они еще помогали немцам охотиться на молодежь и вывозить ее на немецкую каторгу. Они собирали продукты и одежду для гитлеровских разбойников. Одновременно они поддерживали тесную связь с бандитской УПА и предоставляли значительную помощь ее харцызам, запятнанным, как и их немецкие хозяева, кровью многих тысяч замученных женщин и детей» [1, с. 439].

Фашизм, как следует из размышлений Я. Галана, имеет не только политико-идеологическое или экономическое выражение, но и нравственное обличие, суть которого в том, что «преступление было названо подвигом, бесчестие - честью, жестокость - доблестью, продажность - добродетелью, предательство - геройством, хамство - культурностью» [1, с. 357]. Опыт показал, заключает Я. Галан, что даже такая страна как Франция не смогла отстоять свое существование перед напором фашизма. И если бы немецкое нашествие настигло Украину в одиночестве, то не было бы «тогда бы у нас, украинцев, ни единого шанса на освобождение, на победу» [1, с. 344]. Лейтмотивом в произведениях Я. Галана проходит мысль о важности для Украины беречь память о совместной с российским народом победе над гитлеровским фашизмом, память о победе Красной Армии, в отрядах которой сыны российского народа жертвовали своей жизнью за свободу и счастье украинцев [1, с. 344]. «Борьба плечом к плечу с ним против фашистских орд поддерживала в нас веру в победу» [1, с. 519]. Предавая память об этой победе, забывая «отдать честь и земной поклон благодарности бойцам и офицерам Красной Армии» [1, с. 383], Украина (впрочем, как и любая другая страна) неминуемо оказывается «под знаком свастики». Отворачиваясь от «света с Востока», Украина отворачивается от Запада «Джордано Бруно, Галилея, Мюнцера, Ньютона, Марата, Гарибальди, Гюго, Маркса, Энгельса, Либкнехта, Пастера, Роллана» и погружается в «сумерки Запада», олицетворенного «инквизицией Карла V, Борджиями, Екатериной Медичи, Наполеоном III, генералом Галифе, Бисмарком, Вильгельмом II, Муссолини, Гитлером, Франко, Черчиллем и Цалдарисом» [1, с. 531]. Представители первого Запада «уважают и любят Москву», представители второго - ненавидят и противопоставляют Запад Москве [1, с. 526, 529]. галан украина фашизм идеологический

Линия раздела, подчеркивает Я. Галан, проходит не просто через каждый континент и каждую страну, но и через каждое человеческое сердце [1, с. 526, 529]. Сотрудничество с первым Западом или заискивание перед вторым много в чем производно от отношения к «свету с Востока», отношения, которое является еще и нравственным выбором каждого. «Свет с Востока» был нравственной позицией Ярослава Галана [см.: 1, с. 474-475, 513-515, 526-532, 532-536]. Не в нем ли предназначение «Большой Евразии»? Огромные пространства между Сталинградом и Берлином, писал Я. Галан, усеяны могилами москвичей, туляков, сибиряков, как и грузин, армян, азербайджанцев - «героев большого дела» [1, с. 535]. Их кровь лилась там, где решалось «быть или не быть народам». Не потому ли «Россия видит будущее евразийского партнёрства не просто как налаживание новых связей между государствами и экономиками. Оно должно изменить политический и экономический ландшафт континента, принести Евразии мир, стабильность, процветание, принципиально новое качество жизни»? [8]. Принимая или отвергая «свет с Востока», не стоит забывать слова Ярослава Галана: «История, особенно история последних 30 лет, научила нас, в частности, что любовь к Москве - любовь к Украине, что ненавидеть Москву - значит ненавидеть Украину» [1, с. 532]. Так за что убили Ярослава Галана?

Список литературы

1. Галан Я. Драматичні твори. Художня проза. Публіцистика. - Київ: Наукова думка, 1983. - 591 с.

2. Грамши А. Тюремные тетради. В 3 ч. Ч. 1. - М.: Политиздат, 1991

3. Декалог (Десять заповідей українського націоналіста). - http://banderivets.org.ua/pravylnyk-natsionalista.html

4. Кравченко А. План Маршала или план Моргентау. - http://gx.net.ua/blog/plan-marshalla-ili-plan-morgentau.html

5. Мнение эксперта: к Украине применяют «план Моргентау». - http://www.epravda.com.ua/rus/news/2014/12/17/513868/

6. Плеханов Г.В. К вопросу о роли личности в истории // Плеханов Г.В. Избранные философские произведения в 5-ти томах. Том 2. - М.: Государственное издательство политической литературы, 1956. - С. 300-334.

7. Промышленность, умноженная на ноль: полная деиндустриализация Украины. РИА Новости Украина. - http://rian.com.ua/analytics/20160306/1006270025.html

8. Путин В.В. Текст выступления на международном форуме «Один пояс, один путь». Пекин, 14 мая 2017 г. - http://eurasian-movement.ru/archives/24809

9. Роджерс А. План Моргентау для Украины. - http://alexandr-rogers.livejournal.com/583210.html

10. Роменець В.А. Історія психології Стародавнього світу і Середніх віків. Навчальний посібник. - Київ: Вища школа, 1983. - 415 с.

11. Цымбурский В.Л. Хэдфорд Макиндер: трилогия хартленда и призвание геополитики // Цымбурский В.Л. Остров Россия. Геополитические и хронополитические работы. 1993-2006. - М.: РОССПЭН, 2007. - С. 388-418.

12. Шеслер Л. Миф о постиндустриальном обществе как фактор деиндустриализации Украины. - http://nabat.in.ua/stat/mif-o-postindustrialnom-obshhestve-kak-faktor-deindustrializacii-ukrainy/

Размещено на Allbest.ru