Лирика Александра Блока: принцип "авторской воли" и практика академического издания

Размещено на http://www.allbest.ru/

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК

ИНСТИТУТ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

(ПУШКИНСКИЙ ДОМ)

На правах рукописи

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

лирика александра блока: принцип «авторской воли» и практика академического издания

Специальность 10.01.01-10 - Русская литература

Лощинская Нина Владимировна

Санкт-Петербург

2008

Работа выполнена в Отделе новой русской литературы Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН

Научный руководитель: доктор филологических наук

Н. Ю. Грякалова

Официальные оппоненты: доктор филологических наук

М. М. Павлова

кандидат филологических наук

В. Н. Сажин

Ведущая организация: Санкт-Петербургский государственный университет

Защита состоится « 15 » декабря 2008 года в 14 часов на заседании Специализированного совета Д.002.208.01 по присуждению ученой степени доктора филологических наук в Институте русской литературы (Пушкинский Дом) РАН по адресу: 199164, Санкт-Петербург, наб. Макарова, д. 4.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ИРЛИ (Пушкинский Дом) РАН.

Автореферат разослан «___» ___________ 2008 г.

Ученый секретарь

Специализированного совета

кандидат филологических наук С. А. Семячко

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Академическое издание классика, тем более новаторское по сути текстологическое освоение наследия писателя-символиста - длительное научное предприятие с множеством сложных проблем и порой непредсказуемыми результатами. Немногочисленные критические реплики, прозвучавшие после выхода в свет первых пяти томов Полного собрания сочинений и писем А. А. Блока, подготовленных сотрудниками Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН (Т. 1-3. М., 1997; Т. 4. М.; СПб., 1999) и Института мировой литературы им. А. М. Горького РАН (Т. 5. М., 1999), касаются отдельных частных моментов и не затрагивают спорных сторон издания. Вместе с тем ряд существенных текстологических проблем, возникших в процессе подготовки томов лирики А. А. Блока, требует дальнейшей разработки. Осмыслению некоторых из них посвящена данная диссертационная работа.

В центре исследования поставлен вопрос о соответствии публикуемых текстов авторской воле, достаточно прихотливой у поэта, как и у большинства символистов. Получить взвешенный ответ на него можно в результате, с одной стороны, целостного, с другой - дифференцированного подхода к текстологической проблематике, обозначившейся при издании блоковского стихотворного наследия в составе академического собрания сочинений.

Тезис об органическом единстве всей лирики Блока часто повторяется исследователями и издателями его творчества. Сравниться с ним по востребованности может лишь идея приоритетности «трилогии вочеловечения». В последнее время в блоковедении все чаще раздаются также голоса в поддержку значимости отдельных литературных «жестов» (определение Н. В. Котрелева), проявлявшихся публикацией поэтических циклов, сборников, книг. Они тоже признаются самодостаточными как результат определенных этапов художественных исканий поэта.

Все эти ракурсы важно учитывать при изучении лирического наследия Блока. Но если в иных изданиях можно применять и чередовать разные подходы, то в академическом полном собрании сочинений необходимо соблюдать строгую иерархию при группировке текстов и расположении их по томам. Основу такой систематики составляет степень выраженности авторской воли.

С этой точки зрения рассыпать в хронологическом построении (традиционном для академических изданий) тексты «лирической трилогии», являющей собой художественное целое, «роман в стихах», - значит не только разрушить уникальное жанровое образование, но и не соблюсти волю автора. Поэтому, несмотря на некоторые несообразности и неясности в оформлении последней редакции «трилогии», именно она стала основой при распределении текстов в академическом собрании сочинений.

При таком подходе первые три тома академического собрания сочинений воспроизводят «лирическую трилогию», четвертый том состоит из стихотворных текстов, не включенных Блоком в так называемое «основное собрание» (термин В. Н. Орлова). В пятый вошли стихотворные произведения и наброски 1917-1921 годов. Основной же корпус незаконченных стихотворений представлен в первом разделе одиннадцатого тома. Каждая из названных структурных частей блоковского лирического наследия, различаясь по характеру и отчетливости выражения авторской воли, имеет и свою особую текстологическую проблематику. Это обстоятельство во многом обусловило направленность и способ построения данного диссертационного исследования.

Предметом диссертационной работы являются текстологические проблемы стихотворного наследия А. А. Блока, рассмотренные в аспекте соответствия принципа «авторской воли» практике конкретного академического издания.

Актуальность этих вопросов определена, во_первых, необходимостью осмысления принципов академического издания блоковской лирики в связи с особенностями художественного мышления поэта и историко-литературным контекстом его творчества; во-вторых, - эдиционными задачами, стоящими перед исследователями при подготовке современных научных изданий стихотворных текстов писателей-модернистов (А. Блока, Ф. Сологуба, А. Белого, М. Волошина, А. Ахматовой, М. Цветаевой и др.).

Объектом исследования является все стихотворное наследие А. А. Блока: печатные издания, авторизованные публикации, собрания стихотворных автографов в его личном архиве (Ф. 654) и других фондах Рукописного отдела Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН, в фондах Российского государственного архива литературы и искусства, Государственного архива Российской Федерации, Центрального государственного исторического архива Санкт-Петербурга, Санкт-Петербургского государственного музея театрального и музыкального искусства, Отдела рукописей и редких книг Российской национальной библиотеки, Отделов рукописей Российской государственной библиотеки, Государственного литературного музея, Института мировой литературы им. А. М. Горького РАН, в Российском фонде культуры, в других архивохранилищах, библиотечных и частных собраниях, а также материалы томов лирики академического Полного собрания сочинений и писем А. А. Блока.

Цель настоящей работы - исследовать теоретические и эдиционные проблемы, возникающие в ходе подготовки полного собрания стихотворений Блока, которые связаны как с общей спецификой модернистского текста, так и с индивидуальными чертами блоковской лирики.

Задачи диссертационного исследования заключаются в том, чтобы:

- определить границы понятия «авторская воля» применительно к модернистской эстетике и поэтике,

- проанализировать структуру и способы построения академического издания стихотворений Блока,

- акцентировать трудности установления основного текста, связанные с незавершенностью четвертой («канонической») редакции «трилогии»,

- обозначить проблемы сквозного датирования во втором и третьем томах лирики с учетом хронологической семантики «трилогии» и сюжетного аспекта датировок у Блока,

- охарактеризовать принципы издания стихотворений, не вошедших в «основное собрание»,

- рассмотреть ряд текстологических вопросов, возникающих при определении корпуса незавершенных стихотворений Блока,

- соотнести принцип «авторской воли» с динамикой замысла поэта, которая вырисовывается при изучении творческой истории отдельного стихотворения в контексте «трилогии» и - всего лирического наследия Блока.

Научная новизна и теоретическая значимость исследования состоит в осмыслении специфики текстологического освоения модернистских текстов, в частности - в апробации способов выявления и соблюдения авторской воли в практике академического издания стихотворного наследия писателя-символиста. Особое значение имеет при этом разработка проблем датирования блоковских текстов и обоснование способов компоновки и подачи стихотворений, не включенных поэтом в так называемое «основное собрание», в том числе - незавершенных.

Теоретическую и методологическую основу диссертации составляют труды отечественных текстологов, теоретиков и историков литературы (В. М. Жирмунского, Р. В. Иванова-Разумника, Д. С. Лихачева, П. Н. Медведева, Д. Е. Максимова, С. А. Рейсера, Б. В. Томашевского, Ю. Н. Тынянова, Б. М. Эйхенбаума, В. Н. Орлова и др.) и работы современных исследователей литературы конца XIX - начала XX века, посвященные проблемам текстологии и поэтики (К. М. Азадовского, В. Н. Быстрова, Ю. К. Герасимова, А. М. Грачевой, Н. Ю. Грякаловой, Н. В. Котрелева, О. А. Кузнецовой, А. В. Лаврова, З. Г. Минц, Т. В. Мисникевич, М. М. Павловой, В. Н. Сажина, Е. К. Соболевской, С. Н. Ясенского и др.), а также принципы, положенные в основу современных научных изданий произведений писателей-модернистов.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Специфика проявлений авторской воли в творчестве писателей-модернистов, связанная с философско-эстетическими установками их творчества и природой модернистского текста; общая для модернистов, с точки зрения текстологии, концепция «расширения текста» (жизнетворческие установки, включение в сферу текста внетекстовых элементов и др.).

2. Трудность установления воли Блока в отношении издания лирики в составе полного собрания сочинений, обусловленная особенностями его архива и отсутствием у него концепции этого собрания.

3. Обоснование «каноничности» (в плане выражения последней авторской воли) четвертой, «алконостовской», редакции «трилогии», вышедшей в свет после смерти поэта.

4. Принцип дифференцированного датирования стихотворений в разных томах «трилогии» в ПССиП А. А. Блока в зависимости от степени доказательств авторизации в них «алконостовских» дат. Необходимость компромиссного решения отступить от единообразия сплошного датирования текстов «трилогии» в академическом издании.

5. Сюжетообразующая роль блоковских датировок в художественной системе «трилогии». Их связь с биографическим и историко-литературным контекстом. Семантика даты (и ее отсутствия) на примере творческой истории стихотворения «Ты так светла, как снег невинный…». «Минус-дата» как прием и ее онтологический статус.

6. Разнородность структуры и состава четвертого тома ПССиП А. А. Блока и значение стихотворений с пометой «не для печати» для выявления воли автора и мотивов его предпочтений.

7. Определение критериев законченности лирических текстов Блока. Принципы распределения их по томам и проблема соблюдения авторской воли.

8. Текстологическая интерпретация незавершенных замыслов Блока, принципы вычленения самостоятельных набросков среди незаконченных стихотворений.

Научно-практическая значимость диссертации определяется возможностью применения сделанных в ней выводов для решения эдиционных проблем, возникающих при издании произведений писателей начала ХХ века. Ряд конкретных наблюдений и выводов, связанных с изучением индивидуальной блоковской текстологии и поэтики, могут быть использованы в практике преподавания истории литературы конца ХIХ - начала ХХ века, а также при разработке спецкурсов и планов семинарских занятий по текстологии и поэтике.

Апробация работы. Основные положения работы изложены в докладах, прочитанных на международных и всероссийских конференциях и текстологических семинарах: «О своеобразии академического издания ПССиП А. А. Блока» на заседании Текстологической комиссии (ИРЛИ, 2004), «О жанровом своеобразии записных книжек А. А. Блока» на международной конференции «А. Блок. Современное прочтение, издание, изучение» (ИРЛИ, 2005), «Незавершенные стихотворения и наброски в составе ПССиП А. А. Блока» на международном семинаре «Статус незавершенного в художественной практике и культуре XX века» (ИРЛИ, 2006), «Галерная, 41. Об одной адресной помете к стихотворению А. Блока» на научно-практической конференции в Музее-квартире А. А. Блока (2007), «Экфрастические сюжеты в ранней лирике А. Блока» на международной конференции «Изображение и слово: формы экфрасиса в литературе» (ИРЛИ, 2008).

Текстологические решения и выводы, концептуализированные в диссертации, отражены в подготовленных автором диссертации разделах в т. 1-4 ПССиП А. А. Блока и в издании «Стихотворений» поэта в трех книгах (СПб.: Северо-Запад, 1994), а также в статьях, опубликованных в журнале «Русская литература», в коллективных сборниках и монографиях.

Структура работы. Работа состоит из введения, пяти глав, заключения и списков источников и использованной литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

блок академический издание авторский

Во Введении обосновывается актуальность темы, формулируются цели и задачи исследования, объясняется выбор его проблемных аспектов.

В главе 1 «Своеобразие текстологической проблематики академического издания лирики А. А. Блока» рассматриваются принципы издания томов лирики в связи со спецификой модернистской эстетики, особенностями блоковского архива и волеизъявлениями поэта в отношении печатания своих стихотворных текстов.

В разделе 1. 1. «Особенности модернистской эстетики и поэтики и принцип “авторской воли”» обозначен комплекс текстологических проблем, связанных с выявлением авторской воли. Философско-эстетические установки писателей-модернистов на интуитивно-иррациональное понимание творчества, подчеркнутая свобода самовыражения, концепция «расширения текста», требование писателей точно воспроизводить их текст (вплоть до неправильностей: «Мне так пелось») - всё это создает особые трудности в текстологической практике. Это касается принципов построения собрания сочинений, определения состава и композиции томов, установления основного текста, прочтения и подачи вариантов, типа комментирования, осложняет уяснение и выполнение воли автора, ограничивает возможность «нормативного» вмешательства в текст, а в некоторых случаях вынуждает заменять его издание факсимильным воспроизведением. Проявления этой воли, выражавшиеся в жизнетворческих актах, и их соотношение с литературными текстами, жанровые смешения еще более осложняют проблематику модернистской текстологии.

Для поэтов-модернистов характерно повышенное внимание к внешнему виду изданий и «рисунку» текста, который меняется при варьировании строфики, смещении отдельных строк, использовании различных шрифтов, курсива, разнообразных сочетаний «больших» и «малых» букв - всего, что обуславливает зрительное восприятие. В этой связи при издании произведений модернистов важно учитывать индивидуальную авторскую орфографию, роль морфологических элементов, а также пунктуационных знаков, которые, помимо функций грамматико-синтаксического, интонационного и ритмико-мелодического членения речи, выявления смысловых оттенков в высказывании, порой играют заметную роль в пространственной символической организации текста, внося особые зрительные нюансы в графику художественного письма. Блок, кроме того, увязывал содержание своих книг с цветовой символикой обложек и шрифтом, следил за расположением стихов на полосе, придавал значение формату, виду бумаги, всем нюансам художественного оформления.

В разделе 1. 2. «Специфика архива Блока и принципы построения издания его стихотворного наследия» характеризуется корпус рукописных и печатных материалов, относящихся к лирике Блока.

Задача дать научно обоснованный текст всей блоковской лирики сопряжена с выбором системы расположения стихотворных текстов, соотнесенной с волей поэта. При решении этой проблемы исследователи оказываются в двойственном положении. Писатель-символист, всю жизнь стремившийся к символической завершенности и целостному осмыслению результатов своего труда, фактически из всего своего обширного наследия в окончательном (да и то с оговорками) виде подготовил один первый том, оставив при этом несколько редакций «лирической трилогии», ряд самостоятельных сборников, подборок, циклов, множество печатных и рукописных вариантов отдельных стихотворений. Его знаменитая реплика: «… пусть найдутся только руки, которые сумеют наилучшим образом передать продукты моего труда тем, кому они нужны» Новый вечерний час. 1918. № 2. 3 января (ответ Блока на анкету о монополизации литературного наследства классиков). - ставит текстолога перед «грудой материала», в которой терялся сам поэт, с трудом ориентируясь в «лесу» собственного творчества.

Специфика этого материала делает невозможным последовательное применение традиционного жанрово-хронологического принципа, побуждая избирать разный подход в томах стихотворений академического собрания. Хотя поэт однажды заявил в частном письме 1916 года, что его «трилогия» не имеет ничего общего с полным собранием сочинений, учесть это мнение означало бы не донести до читателя главное «высказывание» Блока о мире и о себе, каковым является «трилогия вочеловечения», воплотившая глобальные проблемы и мифы эпохи. Кроме того, выбор хронологического принципа построения с самостоятельным для каждого стихотворения законным источником ведет к чрезвычайной пестроте и несогласованности в орфографическом, пунктуационном и иных планах. Это видно на примере основного текста хронологически выстроенного раздела четвертого тома академического издания, где по необходимости соседствуют публиковавшиеся и не публиковавшиеся стихотворения.

В разделе 1. 3 «“Лирическая трилогия” и планы писателя по подготовке “большого” и “малого” собраний сочинений. Участие Блока в “алконостовском” издании» определяется место, которое поэт отводил «трилогии» в изданиях своих сочинений. Помимо отдельного издания «трилогии» (1911-1912 годов), поэт дважды (в 1916 и 1918 годах) издавал «малое» собрание, включавшее три тома лирики и том «Театр». В таком виде эта наиболее композиционно оформленная часть блоковского наследия вошла в единственный дошедший до нас набросок «большого» собрания сочинений в 10_ти томах, датированный 25_м декабря 1917 года. В 1918-1919 годах в издательстве «Земля» успели выйти книга «Театр», а также первая и вторая книги «Стихотворений». После закрытия издательства «Земля» третья книга «трилогии» была передана Блоком в издательство «Алконост» и вышла в августе 1921 года уже после его смерти. Соотносилось ли это завершенное издание с развитием идеи десятитомника, неизвестно. Даже в отношении трех первых стихотворных томов, выпущенных позднее в издательстве «Алконост», нельзя безусловно принять на веру заявление издателей о том, что эти тома Блок подготовил к печати в окончательном виде.

Достоверно мы знаем: он создал новую редакцию первого тома. В ней выразилась последняя воля поэта, ее текст послужил источником раздела «Основной текст» первого тома академического собрания. Однако сопроводительная записка к сохранившейся части наборной рукописи не позволяет составить основательное суждение о замысле собрания сочинений, с которым была связана эта редакция.

Глава 2 «“Трилогия вочеловечения” как хронологически выстроенная структурообразующая основа издания лирики А. Блока» посвящена проблеме «каноничности» четвертой редакции «трилогии», рассмотренной в аспекте авторских датировок и их сюжетообразующей роли. В разделе 2. 1. «Установление “канонической” редакции “трилогии” и особенности блоковских датировок» обосновываются мотивы предпочтения «алконостовской» версии устоявшимся редакциям 1916 либо 1918 годов. В первом томе, переработкой которого поэт занимался с августа 1918 по апрель 1920 года, новизна выражена вполне отчетливо. В частности это проявилось в печатании стихотворений без спусков и со сплошными датировками. Не определив, насколько указанные принципы распространялись Блоком на следующие два тома и принадлежат ли ему конкретные датировки стихотворений в них, нельзя говорить об аутентичности «алконостовской» редакции «трилогии».

Текстологи 1930_х - 1960_х годов допускали разделение замысла «трилогии» на состав, тип и текст и считали возможным, публикуя ее, брать за основу тома из разных редакций. Отсюда возникал разнобой в чтении отдельных стихов, произвольно варьировались пунктуация, строфика, датировки (в том числе их наличие или отсутствие, степень конкретизации) и другие особенности, предопределявшие восприятие «трилогии» в целом. Недоумение по поводу соединения «в “каноне” томов из разных изданий» было впервые высказано в печати К. М. Азадовским и Н. В. Котрелевым в 1989 году. Котрелев Н. В. Александр Блок в работе над томом избранных стихотворений («Изборник», 1918) // Блок А. Изборник. М.: Наука, 1989. С. 186 (первый раздел статьи написан совместно с К. М. Азадовским). Составители академического издания на практике столкнулись с этой проблемой в самом начале 1980_х. Оказалось, что оптимальное решение найти очень сложно. Приходилось идти на компромисс либо в отношении авторизованности и точности текста отдельных стихотворений, либо единства творческого замысла, предполагающего соблюдение всех особенностей авторского оформления.

Вопрос датировок не является в данном случае частным. Значение даты для восприятия как идеи самого стихотворения, так и окружающих его текстов в составе композиционного целого (цикла, сборника, книги, «трилогии») - до сих пор мало изучено. Теоретически текстологами признано: авторские даты являются неотъемлемой частью текста. Практически же проблемы датирования сводятся к возможно более точному установлению даты, выяснению всех этапов создания произведения, привязке к определенному периоду творчества, той или иной исторической эпохе.

В блоковской текстологии смысловой аспект, соотнесенность даты с художественным замыслом доминирует над остальными существенными проблемами датирования. Вот почему так сложно при отсутствии авторских указаний определить необходимость постановки под текстом известной нам даты его написания, которая согласовывалась бы с хронологическими концепциями томов «трилогии», отличавшимися в разных ее редакциях. Текстологическая проблематика соприкасается при этом с философской и художественной трактовкой понятия времени у Блока. Наличие или отсутствие даты под текстом почти всегда имеет у Блока сюжетный аспект, вплетая события общей и частной жизни не только в контекст мировой истории, но и в контекст Вечности. Поэт подчеркивал также важность порой обобщенных дат, фиксирующих только год, заявляя: «Каждый год моей сознательной жизни разноокрашен для меня своей особенной краской». Блок А. Собр. соч.: В 8 т. М.; Л.: Гослитиздат, 1960. Т. 1. С. 15.

Отношение к датам менялось у Блока в течение жизни. Переписывая стихотворения с отдельных листов и из записных книжек в тетради беловых автографов, поэт не всегда соблюдал строгое датирование текстов. Порой он датировал тексты в тетради лишь приблизительно, например: «весна <1898>», что совсем не обязательно совпадало с реальным временем года. Весну поэт мог символически чувствовать, начиная с января и до середины лета, это отразилось, например, в разделе «Стихи о Прекрасной Даме».

Проводя уточнение датировок в тетрадях и «Хронологическом указателе», поэт оставил немало загадок в виде несовпадения дат в черновых автографах, тетрадях, указателях и печатных текстах, а также - текстологических проблем, связанных с наличием двойных датировок, изменением дат под текстом из_за переадресовки стихотворений и др. Какие даты следует признать наиболее точными, какие отнести к ошибкам памяти, какие рассматривать в качестве литературного приема, в том числе - считать символически значимой частью текста, - на эти вопросы можно ответить только после скрупулезного исследования.

В разделе 2. 2. «Проблемы сквозного датирования во втором и третьем томах лирики. Поэтика дат в последней прижизненной редакции третьего тома (1921)» анализируются конкретные датировки стихотворений и причины отсутствия единообразия при оформлении дат во втором и третьем томах академического издания.

Во вступительной заметке ко второму тому А. В. Лавров дает обоснование сквозного датирования стихотворений, отмечая, что в пользу авторского происхождения уточненных дат во втором «алконостовском» томе свидетельствует их совпадение с датами в «Хронологическом указателе» Блока. Однако в «алконостовском» издании первого тома сам поэт не всегда следует принципу конкретизации даты. В диссертации приводятся примеры, показывающие, насколько трудно, а иногда практически невозможно угадать намерения поэта в плане датирования стихотворений. В большинстве случаев, когда во всех прижизненных публикациях поэтом были избраны для стихотворения одинаковые даты, они повторены во втором томе «алконостовского» собрания, а не уточняются по «Хронологическому указателю», как в случаях, когда датировок в публикациях не было или они менялись. Например, открывающее том стихотворение «Вступление» («Ты в поля отошла без возврата…») датировалось Блоком во всех без исключения изданиях «трилогии»: «1905. Страстная Суббота» - без указания месяца и числа (16 апреля), имеющихся в автографах. Технические трудности в прохождении «алконостовского» издания привели к появлению в датах второго тома ошибок и опечаток. Имеются в нем и неоднозначные датировки. В диссертации рассматривается ситуация, возникшая в результате одинакового датирования в «алконостовском» издании трех стихотворений из цикла «Пузыри земли» («Полюби эту вечность болот…», «Белый конь чуть ступает усталой ногой…», «Болото - глубокая впадина…»). Эта дата - «3 июня 1905» - не подкреплена ни одним источником. Три стихотворения с общей датой воспринимаются как триптих или «странички» из дневника. Но мы не знаем, была ли она авторизована поэтом и значима для него (биографически или в плане поэтики). Примеры проблемных датировок (в стихотворениях «Тяжко нам было под вьюгами…», «Шли на приступ. Прямо в грудь…», «В октябре» («Открыл окно, какая хмурая…» и др.) подтверждают случаи несовпадения времени создания стихотворения с датой под текстом, изменения датировок в сторону не уточнения, а обобщения даты, нарушения хронологии и др.

В структуре третьего тома, изданного в 1921 году в составе третьей редакции «трилогии», временная последовательность еще менее выдержана. Недоверие к тексту берлинского «алконостовского» издания 1923 года усиливает ряд имеющихся в нем грубых ошибок. Во второй корректуре (издательства «Земля»), с которой работал поэт, подготавливая 3_е издание третьего тома, никаких материальных следов появления дат по совету К. И. Чуковского, на что иногда ссылаются исследователи, нет. Довольно-таки общие даты, которые Блок поставил под большинством стихотворений раздела «Родина», уже имелись в корректуре ранее. Эта редакция увидела свет в сентябре 1921 года после смерти поэта, но исправления в нее он вносил в последний период жизни.

Индивидуальный подход Блока к датам в «алконостовском» издании 1921 года делается очевидным в результате анализа датировок стихотворения «Ты помнишь? В нашей бухте сонной…», который показывает, как выбор даты влияет на восприятие текста и как это связано с другими замыслами поэта.

В разделе 2. 3. «Хронологическая семантика “трилогии” и сюжетный аспект датировок у Блока» объясняются причины нарушения единообразия в оформлении «лирической трилогии» в академическом собрании. Не имея возможности уяснить авторскую волю в отношении третьего тома, составители не могли вмешаться в текст самостоятельной постановкой дат, соединяя разновременные редакции стихотворений. Вопрос о блоковских датировках требует всесторонней проработки с учетом свода в академическом издании всех источников текста. В частности, в рабочем экземпляре Блока первого издания «трилогии» (1911-1912 гг.) (ИРЛИ. Ф. 654. Оп. 2. Ед. хр. 1-3), помимо уточнения состава, композиции книг, вычеркивания или перестановки стихотворений, их переработки, мы видим последовательную попытку поэта датировать многие стихотворения, опираясь на даты в тетради. Видимо, трудность задачи, при которой должен был возникнуть художественный образ текста, объединенного не только тематически, но и датами под стихотворениями, входящими в разделы, заставила Блока отказаться от этой идеи. Во второй и третьей редакциях «трилогии» результаты этой работы не отразились. Даты, как подчеркивал поэт, были поставлены им лишь при отдельных стихотворениях.

В последний период жизни Блок, подготавливая новую редакцию «трилогии», придавал большое значение принципу документализма, историческому и психологическому обоснованию своего рода «визионерских» творческих проявлений (особенно в «Стихах о Прекрасной Даме»), стремясь также объективировать и то, что интуитивно было воплощено в его более поздних поэтических произведениях. Задача объективации могла решаться как постановкой дат, так и их снятием. В качестве примера приводится датировка стихотворения «Благословляю всё, что было…». Выбор Блоком конкретной или обобщенной даты для стихотворений третьего тома или же отказ от датирования касается не только истории и значения отдельного текста, но и связей с «трилогией» в целом.

В главе 3 «Текст и контекст. Из творческой истории стихотворения “Ты так светла, как снег невинный…”» выясняются мотивы, побудившие поэта не указывать в «каноническом» тексте «сакральную» для него дату, имевшуюся в черновом автографе стихотворения «Ты так светла, как снег невинный…». Анализ творческой истории этого конкретного текста позволяет наглядно соотнести динамику развития отдельного авторского замысла с меняющимися со временем сюжетными линиями «трилогии».

В разделе 3. 1. «О “темных” местах “ясного” текста. Роль даты чернового и белового автографов в создании сюжетного подтекста стихотворения» показано, в частности, каким образом контраст, заключающийся в дате чернового автографа стихотворения «Ты так светла, как снег невинный…» - 8 ноября 1908, - от «Вселенских» надежд «эпохи Зорь», которыми был полон Блок 8 ноября 1902 года после решающего объяснения с Л. Д. Менделеевой, к «безысходности» вечеров осени 1908 года, создает предпосылки драматической коллизии стихотворения.

В разделе 3. 2. «Функция топографических помет в “трилогии” и скрытая тема “дома” в помете при черновом автографе стихотворения “Ты так светла как снег невинный…”» рассматривается роль топографических привязок, которые имеют в стихотворениях Блока «жизнетворческую» функцию и играют определенную роль в развитии сюжета «лирической трилогии», становясь участниками «действа», доказательством подлинности тех или иных мистических и лирических переживаний, объективируя их и наделяя точными координатами во времени и пространстве. Топографические пометы для каждого этапа блоковского творчества свои: «Поле за Старой Деревней» («место Видений» / «закатов»), «Прасоловская поляна» в Шахматове, бобловская «Зубчатая гора», - в «Стихах о Прекрасной Даме» (т. 1); «Кофейня на Забалканском» (т. 2); «Часовня на Крестовском острове» (т. 3). Адресная (в прямом смысле) привязка в черновике стихотворения «Ты так светла, как снег невинный…» - «Галерная, 41, кв. 4» - выделяется на их фоне, не только поясняя обстановку создания текста, но и обозначая в подтексте житейскую тему «дома», которая перекликается в стихотворении с образом «тихого терема» (места пребывания героини) и эсхатологическим мотивом «конечного дома».

В разделе 3. 4. «Динамика авторского замысла и грани “трилогии”» исследуется значение стихотворения в идейно-композиционной структуре «лирической трилогии», его роль в своеобразном «диалоге» героев «романа в стихах» и тот дополнительный смысл, который приобретает при этом его текст. Жизненные перипетии, лежащие в основе сюжетного развития «трилогии», и мощный пласт символически окрашенных реминисценций, аллюзий и соответствий (в том числе, религиозно-философских), придают стихотворению онтологическую глубину и историко-культурную перспективу.

С определенностью можно сказать, что семантика даты связана у Блока не только с биографическим и историко-литературным контекстом. В разных редакциях, в соответствии с динамикой авторского замысла, от даты (ее варьирования или отсутствия) зависит как общий смысл стихотворения, так и его связи с «трилогией» в целом.

Соотнесенность со многими сквозными мотивами и сюжетными линиями, которые были намечены Блоком на разных этапах создания «трилогии», во многом объясняет отсутствие даты под стихотворением в последней авторизованной редакции третьего тома. Мы видим, как от предельно конкретной и точной даты в черновом и беловом автографах - «8 ноября 1908», имеющей для Блока «сакральный» и драматически-психологический смысл, поэт шел к всё большему обобщению. В первой редакции «трилогии», включив стихотворение в раздел «Родина» и поставив дату «1908», поэт связал его с национальной темой. А затем - сняв датировку и поместив этот текст в раздел третьего тома «Разные стихотворения», придал ему универсальный и даже эсхатологический смысл.

Эта характерная черта поэтики Блока - отсутствие в печатном тексте стихотворения значимой для него даты, известной по другим публикациям и автографам, - намечает малоисследованную в блоковедении тему. Она условно обозначена в диссертации как «минус-дата». В качестве минус-приема минус-дата по аналогии с минус-стихом может иметь онтологический смысл.

В Главе 4 «Принципы издания стихотворений, не включенных в “основное собрание”» рассматриваются проблемы, связанные с установлением воли автора в отношении завершенных стихотворных текстов, не вошедших в «лирическую трилогию». В разделе 4. 1. «Структура четвертого тома ПССиП А. А. Блока. Разнородность его состава и степень выраженности воли автора» специфика текстологической проблематики четвертого тома соотнесена с тем обстоятельством, что в нем соседствуют стихотворения, как публиковавшиеся Блоком, так и не предназначавшиеся им для печати. Помещение в первых двух разделах тома сборников «Отроческие стихи» и «За гранью прошлых дней», которые поэт составил в конце жизни из стихотворений, оставшихся вне «трилогии», - не просто дань традиции, сложившейся со времени подготовки подобного издания в 1932 году Ивановым-Разумником. Такая подача стихотворных текстов обусловлена современным взглядом на концептуальное значение авторских композиционных единств в модернистской культуре.

В разделе 4. 2. «Характеристика раздела «Разные стихотворения»: история стихотворных текстов, классификация их источников, критерии законченности стихотворений, проблемы основного текста (особенности орфографии, пунктуации, датировок)» объясняются причины неоднородности этой части четвертого тома. Всего в разделе 361 стихотворение; из них 163 появились в печати при жизни поэта, 198 опубликованы посмертно. Одни стихотворения на определенных стадиях формирования «лирической трилогии» входили в те или иные ее тома. Другие публиковались в авторских сборниках («Земля в снегу», «Сказки», «Круглый год», «Седое утро»). Третьи печатались в периодических изданиях («Тропинка», «Юность», «В мире искусств», «Золотое руно» и др.), входили в циклы («Пред Ликом твоим» (1907), «Томления весны» (1907), «Подруга светлая» (1908), «Под знаком Девы» (1914), «Офелия» (1915), «Отшельник» (1915), «Экклезиаст» (1916), «Стихи о Любви» (1918), «Воспоминания о Гамлете» (1921) и др.) и в многочисленные подборки. Среди них были значительные, например, подборка из 41 стихотворения в журнале «Записки мечтателей» (1919. № 1), но имелись и такие, степень авторизованности которых определить трудно (в частности - в провинциальных изданиях в годы войны и революции). Почти все эти публиковавшиеся стихотворения были собраны вместе вдовой поэта Л. Д. Блок и изданы в книге под ее редакцией (Блок А. Стихи (1898-1921 гг.): Не вошедшие в собрание сочинений. Л.; М.: Петроград, 1925).

Определить содержание той части раздела, в которую входят стихотворения, не напечатанные при жизни поэта, сложнее. За небольшим исключением они записаны в стихотворных тетрадях Блока, с первой по девятую (в десятую тетрадь вошли произведения, созданные после 1917 года). Вне авторского рукописного собрания остался ряд стихотворений, известных по записям Блока в альбоме, на отдельных листках, в тексте письма, на книге, в дневнике или в записной книжке. Они представлены беловыми или черновыми автографами; при этом стихотворения, извлеченные из дневника и записных книжек, которые публикуются по верхнему слою черновиков, составляют особую группу. По отношению к ним особенно важно установить, в какой мере сам поэт считал их завершенными. Одни и те же стихотворения в разных посмертных изданиях публикуются то в качестве законченных, то - как наброски. П. Н. Медведев, например, в разряд незаконченных отнес стихотворения: «Вечер мой в красном огне...», «Глухая странность бытия...», «Кто заметил огненные знаки...», «Нам довелось еще подняться...», «Мои грехи тяжеле бед...», «Ночью пыльной легла...», «Как наши окна были близко...». В академическом издании они печатаются среди завершенных стихотворений. Имеются в нем несовпадения и с текстологическими решениями Иванова-Разумника и В. Н. Орлова. Эти отличия аргументированы и классифицированы во вступительной заметке к четвертому тому, особо выделены при этом четверостишия, в которых поэтическая идея заявлена, но не развита. Хотя такие катрены с характерной для юного Блока романтической установкой на недосказанность встречаются и в тетрадях беловых автографов, отделить наброски от сознательно незавершенных стихотворений, в случаях, когда они не были перебелены в тетрадь и внесены в «Хронологический указатель», не представляется возможным. Поэтому они помещены в одиннадцатом томе в разделе незаконченных стихотворений. В «Разные стихотворения» четвертого тома были включены также фрагменты из поэмы «Возмездие», которые Блок печатал в качестве отдельных стихотворений, хотя после самостоятельных публикаций эти тексты не были изъяты им из поэмы.

Не только по составу, но и по тексту четвертый том отличается от предыдущих изданий стихотворений Блока, не вошедших в «основное собрание». Во всех имелись более или менее значительные расхождения с авторским текстом. Ни одно из них не ставило задачи следовать четким принципам, соблюдаемым в академическом издании. Стихотворения, опубликованные самим поэтом, печатаются в нем по последним прижизненным публикациям с учетом исправлений в корректурах и авторизованных печатных текстах. Не публиковавшиеся - в большинстве случаев по беловому автографу в тетради; а если стихотворение было подготовлено к печати, но на стадии корректуры исключено из издания, основной текст дается по этой корректуре (например, стихотворение «Поет мой день, будя ответы...»). По последнему слою правки публикуются в четвертом томе зачеркнутые тексты из тетрадей и записных книжек (например, стихотворение «Война» («Вот поднялась. В железных лапах...»)). Если же начатая в тетради переработка не была доведена до конца, восстанавливаются те из зачеркнутых строк, без которых не получается связного текста (например, в стихотворении «Видение» («Розы в лазури. Пора!..»)).

В тех случаях, когда подготовленные самим поэтом к печати стихотворения были изданы уже посмертно, как например, стихотворения, напечатанные в «Московском альманахе» (1922) под общим заглавием «Четыре восьмистишия», источником основного текста для трех опубликованных при жизни Блока стихотворений являются эти публикации, для не публиковавшегося стихотворения - беловой автограф в тетради.

Все тексты тома напечатаны с соблюдением современных норм орфографии и пунктуации. Однако сохраняются стилистически значимые особенности - орфографические, пунктуационные, графические. Помимо тех индивидуальных написаний, которые сам поэт оговаривал при издании трех томов своей лирики, при издании стихотворений четвертого тома возникает ряд уникальных проблем. Это связано, в частности, с необходимостью печатать многие тексты по рукописям, которые имеют свои специфические черты, характерные именно для юношеской лирики Блока. Среди них - наличие морфологических вариантов в написании окончаний -ый, -ой в прилагательных мужского рода. Текстологические исследования многократно правленных автографов в первых тетрадях Блока показывают, что, переделывая свои ранние стихотворения, поэт не раз менял эти окончания. Правка имела стилистический характер и была направлена в одних случаях на придание тексту современного нейтрального вида, в других - на сохранение или восстановление в них элемента «архаичности» (например, в стихотворениях «Бесцельный путь синеет предо мной...» и «Когда с безжалостным страданьем...»).

Еще более необычно оформление основного текста в отношении пунктуации. Беловые автографы стихотворений 1897-1899 годов в тетрадях Блока фиксируют употребление далеких от нормы пунктуационных знаков. Это и обилие многоточий, в которых число точек в пределах одного стихотворения может варьироваться от двух до восьми. Причем в концовках стихотворений эти многоточия нередко сопровождаются одним или двумя восклицательными знаками. Встречается и такая пунктуация, в которой неординарно само расположение знаков. Стихотворения с обилием подобных знаков выглядят даже внешне весьма экспрессивно (например, стихотворения «Этюд» («Прощайте. Дайте руку Вашу...»), «Когда-нибудь, не скоро Вас я встречу...», «Дума» («Одиноко плыла по лазури луна...»), «Я опять на подмостках. Мерцают опять...», «Ты просишь ответа на страшный вопрос...»). «Детские», по определению Блока, четыре точки и другие экспрессивные знаки отражают «душевный строй» поэта (это отмечал Блок в юношеских стихах Аполлона Григорьева) - с его эмоциональной насыщенностью, максимализмом переживаний, перепадами настроений и т. п. (в них могло сказаться также увлечение поэта декламацией и актерской игрой). Придавая значение подлинности переживаний, запечатленных в ранней лирике, Блок уделял позднее большое внимание точному воспроизведению пунктуации и графики своих юношеских стихотворений. Вместе с тем, наряду с необычной пунктуацией в четвертом томе имеются традиционные в этом плане тексты, как правило, те, которые поэт перерабатывал для публикации в периодике. Отсюда - пестрота в оформлении основного текста раздела «Разные стихотворения», где соседствуют публиковавшиеся и не публиковавшиеся произведения.

Особую проблему составляет оформление датировок. В разделе «Разные стихотворения», представляющем собой свод стихотворений, извлеченных из различных рукописных и печатных источников, оказалось целесообразным ввести унифицированные сквозные даты, которые позволяют выстроить тексты раздела в соответствии с хронологией. Выяснение авторской воли в этом случае заключалось прежде всего в выявлении наиболее конкретизированных дат, принадлежность которых Блоку не вызывает сомнения. Признать их частью авторского текста можно только условно, да и то лишь в случаях, когда оформление даты в томе полностью совпадает с той, что имеется в источнике основного текста. При этом должно учитываться значение датировки в контексте выбранного источника (расположения в тетради или в журнальной подборке, в цикле стихотворений, в составе поэтических сборников, в томах «трилогии», предшествующих «каноническим»). Композиция раздела, возникающая на основе уточненных составителями дат, может быть рассмотрена как «поэтическая летопись» - результат исследовательского труда текстологов. В процессе такой составительской работы тоже возникает проблема установления воли автора, в частности, при выборе опорной даты, а следовательно, и определении местоположения в разделе тех стихотворений, которые создавались в несколько этапов и имели не одну датировку. Это наглядно представлено на примере стихотворения «Не могу тебя не звать…».

В разделе 4. 3. «Принципы построения тома: сохранение авторских композиционных структур в двух первых разделах и хронологическая подача текстов в разделе “Разные стихотворения”» рассматриваются причины дифференцированной структуры четвертого тома. Два первых раздела, воспроизводят авторские композиционные единства, однако они не несут тех сюжетообразующих функций, какие имели разделы книг «лирической трилогии». Хотя в разделах «Отроческие стихи» и «За гранью прошлых дней» есть некий сюжет и сквозные мотивы, они важны в основном в рамках этих разделов. Мы не знаем, на каких основаниях был бы построен самим Блоком том не вошедших в «трилогию» стихотворений. Представленные в составе четвертого тома авторские сборники - частные проявления работы поэта в этом плане. Во всех остальных случаях в четвертом томе принято хронологическое построение. Любая авторская компоновка, будь то циклы, подборки и прочее, в композиции тома не учитывается, а сведения о циклизации приводятся в комментариях. В общую хронологическую последовательность включены и стихи «Для детей», которые поэт собирался издать отдельно. Отличие этого замысла от сборников «Отроческие стихи» и «За гранью прошлых дней» заключается не только в том, что он не был осуществлен Блоком, но и в том, что в сборнике «Для детей» на равных должны были присутствовать стихотворения, входившие и не входившие в «основное собрание». Уже по этой причине план этот не мог быть реализован в четвертом томе. Не представлялось также возможным разделить тексты в зависимости от того, публиковались они при жизни Блока или нет. Все эти стихотворения, особенно ранние, тесно связаны между собой. И при подобном делении даже те тексты, которые объединены общим заглавием, как например три части «Поэмы философской», оказались бы разнесены по разным рубрикам.

Вместе с тем хронологический принцип, положенный в основу раздела «Разные стихотворения», - не просто дань академической традиции. Композиционно раздел близок первому изданию «трилогии», где все тексты распределены по годам. И не случайно первый том именно этого издания содержит наибольшее количество «полудетских», по словам Блока, стихотворений, позднее исключенных им из «основного собрания».

В разделе 4. 4. «Роль стихотворных текстов четвертого тома в понимании общей концепции творчества Блока. Принцип «авторской воли» и публикация стихотворений “не для печати”» подчеркивается тот факт, что многие стихотворения 1898-1903 годов, возле заглавий которых в «Хронологическом указателе» стоят пометы: «не для печати», сопровождаются там же многозначительными записями: «важно», «очень важно». Это подтверждает особое значение, которое юношеские стихотворения имели для поэта. Отчасти они восполняли для него уничтоженные дневники 1898-1900 годов. Можно сказать, что параллельно с «романом в стихах», как Блок именовал «трилогию», существует некий поэтический дневник, запечатлевший все переходы, оттенки переживаний, мыслей, чувств поэта тех дней. Это его стихотворные тетради со всеми разнообразными записями в них - уникальный психологический документ и ценный источник биографической информации, позволяющий уточнить даты, факты, событийную последовательность по сравнению с тем, что изложено в автобиографиях и ретроспективных записях в дневниках 1918 и 1921 годов. Недаром ряд помет в тетрадях появился именно в 1918 году, когда поэт заново осмыслял свой путь (ср. позднейшие записи в «Хронологическом указателе» при стихотворениях, вошедших в четвертый том: «смутно помню», «какая-то грань» и т. п.).

Нельзя также не учитывать, что изначально все стихотворения - как публиковавшиеся, так и не предназначавшиеся для печати - составляли единый поток лирического самовыражения и независимо от степени художественного совершенства имели глубокие внутренние связи. Видимо, поэтому так удобно рассматривать стихотворения четвертого тома в контексте «основного собрания». В комментариях к стихотворениям отражены мотивы отдельных разделов трех томов лирики. Более всего это касается стихотворений 1897-1903 годов, хронологически совпадающих с первым томом.

Что касается немногих текстов четвертого тома, которые по времени написания примыкают ко второму и третьему томам лирики, то в них также есть тематические и образные переклички со стихотворениями, вошедшими в «трилогию» (например, с разделом «Фаина» второго тома).

При всей близости к трем томам лирики тексты, составляющие четвертый том, не вошли в них, возможно, потому, что не укладывались в сюжетно-тематическую канву «трилогии», нарушая последовательность и соотношение тех или иных мотивов, тщательно выверенные композиционные пропорции томов. Например, введение в первый том большего количества ранних стихотворений, связанных с К. М. Садовской, косвенно отразилось бы не только на символической концепции тома, но и на смысле «трилогии» в целом. Некоторые стихотворения, очевидно, не удовлетворяли Блока в художественном плане (недаром на полях многих автографов в тетрадях мы находим его пометы: «наивно», «слабо», «неясно» и т. п.). Однако причины, по которым большое количество стихотворений оказалось за пределами «основного собрания», не уменьшают общего их значения. Благодаря своей разнородности они существенно обогащают наше восприятие Блока, поэта и человека, свидетельствуя, что наряду с авторским представлением о своем пути, воплощенным в «трилогии вочеловечения», была реальная человеческая жизнь, не поддающаяся однозначному осмыслению.

Вместе с тем, вопреки формальному нарушению воли писателя, снабдившего многие стихотворения пометой «не для печати», их публикация как раз и позволяет понять эту волю, прояснив и уточнив мировоззренческую и творческую позицию Блока по ряду существенных вопросов. Именно поэтому при сопоставлении публиковавшихся и не публиковавшихся текстов неожиданно выявляются некие «драматические» сюжеты, в которых этическая направленность выражена вполне отчетливо.

В главе 5 «К вопросу о формировании корпуса незавершенных стихотворений Блока в составе академического издания» обозначены трудности, возникающие при определении состава раздела «Незавершенные стихотворения и наброски» в одиннадцатом томе. В частности, рассмотрена важная для модернистской текстологии проблема разграничения черновой редакции завершенного произведения и незаконченного самостоятельного текста. На примере набросков стихотворений «Дали слепы, дни безгневны…» (1904) «Я помню нежность ваших плеч…» (1914). «На ржавых петлях открываю ставни…» (1902) показано: творческие замыслы поэта трансформировались порой настолько, что в некоторых случаях черновики законченных стихотворений могут восприниматься как неразвитые лирические сюжеты. Критерии завершенности поэтических замыслов для модернистских текстов особенно зыбки. Автографы, содержащие связный, без пропусков, текст, имеющие лирический сюжет, рифмовку, тем или иным образом оформленные в единое целое, предыдущими публикаторами помещались то в разделе «Завершенное», то в разделе «Наброски».

Одним из подтверждений завершенности стихотворений является занесение их Блоком в тетради беловых автографов. Для текстов на отдельных листах, в дневнике и в записных книжках определять это приходится в каждом случае индивидуально. Нередко реконструировать незавершенный блоковский замысел и разделить черновики на отдельные наброски можно только гипотетически. Даже в отношении законченных стихотворений поэт мог варьировать, объединять и разъединять подобные наброски в самых разнообразных комбинациях. Неоднозначность проявлений авторской воли, зашифрованность лирического текста, перекличка мотивов и тем, автоцитирование, использование повторяющихся образных символов и «клише» и прочее затрудняют интерпретацию и вычленение незавершенных авторских замыслов.