Нило-Сорский скит как центр книжности

Размещено на http://www.allbest.ru/

Российская академия наук

Институт русской литературы (Пушкинский Дом)

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Специальность 10.01.01-10 - русская литература

Нило-Сорский скит как центр книжности

Шевченко Елена Эриковна

Санкт-Петербург

2009

Работа выполнена в Отделе древнерусской литературы Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор Г.М. Прохоров

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор М.В. Рождественская

доктор филологических наук, профессор Т.П. Леннгрен

Ведущее научное учреждение: Карельский государственный университет

Ученый секретарь диссертационного совета к. ф. н. С.А. Семячко

1. Общая характеристика работы

книжный писец ниловый обитель

Постановка вопроса и актуальность темы. Необходимость изучения состава монастырских библиотек с целью выявления древнерусских произведений и фактов, способствующих их созданию, была осознана еще в начале ХIХ в. Никольский Н.К. Ближайшие задачи изучения древнерусской книжности. СПб., 1902 (ПДП; Вып. 147). На рубеже ХХ-ХХI вв. мысль о важности воссоздания истории книжных центров Древней Руси, приобретает особое значение для “понимания развития письменности и книжности как явления культуры”. Дмитриева Р.П. Введение // Книжные центры Древней Руси: ХI-ХVI вв. СПб., 1991. С. 3-4. В последнее время появился ряд работ, посвященных таким значительным книгописным центрам как Кирилло-Белозерский, Иосифо-Волоколамский, Соловецкий, Троице-Сергиев и другие монастыри. Однако рукописи Нило-Сорского скита никогда не становились предметом самостоятельного монографического исследования.

Между тем известно, что многие ключевые моменты истории культуры Древней Руси связаны с именем преподобного Нила Сорского. По мнению ряда историков древнерусской книжности, сорский старец, оказав существенное влияние на решения Соборов 1490 и 1503 гг., где поднимались, в частности, вопросы об отношении к еретикам и монастырскому землевладению, стал родоначальником идеологии монашеского “нестяжательства” на Руси. Духовное наследие Нила Сорского повлияло на развитие не только средневековой культуры, но и культуры Нового времени. Более того, идеи Нила Сорского, о которых известно как из его собственных произведений, так и из сочинений других древнерусских авторов, продолжают оставаться актуальными и для современной духовной жизни.

Творчество Нила Сорского породило обширную научную литературу. Ряд исследований посвящен анализу воззрений заволжского пустынника, его сочинениям, биографии и основанному им на реке Соре скиту (А.С. Архангельский, Н.К. Никольский, М.С. Боровкова-Майкова, Иоанн (Калинин), Н.А. Казакова, Б.М. Клосс, Т.П. Леннгрен, Ф. Лилиенфельд, Я.С. Лурье, Г.Н. Моисеева, Г.М. Прохоров, Н.В. Синицына, А.И. Плигузов, А.И. Алексеев, Е.В. Романенко, Д. Гольдфранк, С.А. Семячко). Безусловно, многие из этих работ базируются на рукописных материалах, созданных в Ниловом ските. Парадокс же заключается в том, что историки книжной культуры, бесспорно признавая авторитетность книг из обители великого старца, до последнего времени использовали в своих исследованиях лишь отдельные скитские манускрипты. Это касается даже тех работ, в которых внимание уделено непосредственно библиотеке скита (А.С. Архангельский, Иоанн (Калинин), Е.В. Романенко, А.В. Смирнова). Однако совершенно очевидно, что для характеристики собрания книг Ниловой обители необходимо, во-первых, привлечь все возможные источники, во-вторых, проанализировать рукописное наследие Сорского скита, применяя комплексный подход в изучении манускриптов. Таким образом, отсутствие исследования, которое бы ставило перед собой задачу осмысления книжного собрания Нило-Сорской пустыни как целостного явления, оказалось одним из главных стимулов, обусловивших создание предлагаемой диссертации.

Изучение скитских рукописей выявило еще одну проблему: до сих пор до конца не выясненным остается вопрос о времени канонизации Нила Сорского. В данном исследовании история причисления к лику святых старца Нила представлена более полно.

Предмет и задачи. Поскольку книги Нило-Сорской пустыни не сохранились в виде единой коллекции и оказались рассеяны по разным собраниям, то первым этапом было выявление скитских рукописей. Следующим этапом явилось их кодикологическое и палеографическое описание. В результате этой работы были определены пути формирования книжного собрания, выделены рукописи, написанные в ските и поступившие туда в виде вклада, проанализирован состав собрания и его изменения в течение времени, отождествлены почерки и установлен ряд писцов пустыни, рассмотрены книжные и духовные связи с другими монастырями. Все это позволило определить место Ниловой обители как центра книжности в истории русской средневековой культуры.

Для решения вопроса о времени канонизации Нила Сорского актуальной задачей стало выявление и изучение всех материалов, связанных с историей создания произведений, посвященных заволжскому старцу.

Таким образом, предметом данной работы является книжная рукописная традиция Нило-Сорской пустыни в контексте культурно-исторического развития Древней Руси и, в первую очередь, комплекс агиографических произведений, связанных с почитанием преподобного Нила, которые были созданы сорскими книжниками.

Материалом исследования стали рукописи Нило-Сорского скита, обнаруженные в собрании Санкт-Петербургской Духовной академии (СПбДА), Кирилло-Белозерского монастыря (Кир.-Бел.), собрании Новгородского Софийского собора (Соф.), Нового собрания рукописной книги (НСРК), Основного собрания рукописной книги (ОСРК), собрании М. П. Погодина (Погод.), собрании Кирилловского музея (Кир. муз.), которые хранятся в Отделе рукописей Российской национальной библиотеки (РНБ), а также в собраниях Библиотеки Академии наук (БАН), Санкт-Петербургского Института истории РАН, Государственного исторического музея (ГИМ), Российской государственной библиотеки (РГБ), Кирилло-Белозерского историко-архитектурного музея-заповедника (КБИАХМЗ) и Новгородского государственного объединенного музея-заповедника (НГОМЗ). На настоящий момент выявлено около 100 рукописей, непосредственно принадлежавших Нило-Сорскому скиту, и еще около 30 рукописей, так или иначе связанных с деятельностью книгописцев пустыни. В основном, это рукописи последователей преподобного Нила. Таким образом, объектом исследования стала рукописная традиция, сложившаяся после кончины основателя пустыни. Кроме этого к исследованию привлечены 44 скитские приходо-расходные и отписные книги.

В диссертации применяются кодикологический, палеографический, текстологический и источниковедческий методы исследования.

Научная новизна данной работы прежде всего обусловлена недостаточной изученностью материала. В результате исследования выявлены новые агиографические памятники, связанные с прославлением Нила Сорского, установлено авторство и определены источники ряда произведений, отождествлены почерки некоторых писцов, в том числе введен в научный оборот неизвестный ранее автограф великого старца, указаны пути формирования скитской коллекции и ее репертуар.

Теоретическая и практическая значимость диссертации состоит в том, что ее материалы могут быть использованы как в общих курсах по истории литературы и книжности Древней Руси, так и в курсах по истории средневековой русской агиографии. Некоторые выводы могут быть полезны в археографической работе, в частности, при описании рукописей. Одним из важнейших аспектов практического применения исследования представляется составление полного научного каталога рукописей Нило-Сорского скита и подготовка электронного каталога (Базы данных) почерков сорских писцов.

Апробация работы. Основные положения диссертации частично изложены в докладах на “IV Всероссийском научно-практическом совещании по изучению и изданию писцовых книг и других историко-географических источников” (Музей фресок Дионисия, с. Ферапонтово, май 1993 г.), всероссийских научных конференциях: “История православия в России: люди, факты, источники” (Санкт-Петербург, апрель 1995 г.), “Первые Димитриевские чтения” (Санкт-Петербург, апрель 1997 г.), “Первые Лихудовские чтения” (Новгород, май 1998 г.), “Духовное наследие Ленинградской области как ресурс развития региона” (СПб., февраль 2007 г.), историко-теоретической конференции “Наследие монастырской культуры: ремесло, художество, искусство” (Российский институт истории искусств, Санкт-Петербург, февраль 1997), международных научных конференциях: “Nil Sorskij e l'esicasmo nella storia spirituale e culturale della Russia” (Италия, Бозе, сентябрь 1994 г.), “Русский Север. История. Художественная культура. Экология: К 600-летию Ферапонтова монастыря” (Музей фресок Дионисия, с. Ферапонтово, август 1998 г.), “IV Загребинские чтения: Нил Сорский в культуре и книжности Древней Руси” (РНБ, Санкт-Петербург, май 2008 г.), “7-е Ферапонтовские чтения” (Музей фресок Дионисия, с. Ферапонтово, октябрь 2009 г.). Диссертация обсуждена на заседании Отдела древнерусской литературы ИРЛИ (Пушкинский Дом) РАН (июль 2009 г.). По теме диссертации опубликовано 16 и находятся в печати 2 работы.

Структура диссертации: Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, списка использованной литературы и двух приложений.

2. Основное содержание работы

Во Введении рассмотрена историография вопроса, определены предмет и задачи работы, охарактеризован круг источников и основные методы исследования.

Глава 1 “Книжное собрание Нило-Сорского скита по данным описей” посвящена анализу скитских описей книг, которые дают богатый материал для изучения истории формирования книжного собрания пустыни: его репертуара, количества книг, а также персонификации писцов и вкладчиков. Описи книг входили в состав монастырских отписных книг, которые составлялись при передаче от предыдущего строителя новому. Такие скитские документы сохранились начиная с ХVII столетия. До настоящего времени дошла 21 опись ХVII в., 9 - ХVIII в., и одна - ХIХ в. Самой ранней является Опись 1641 г. Согласно ее данным, в то время в пустыни насчитывалось 70 книг. К концу ХVII в. их количество в скиту увеличилось. Опись 1648 г. фиксирует самое значительное пополнение книжного собрания - до 115 единиц. Затем до 1652 г. количество книг почти не менялось. В 1653 г. после нападения “разбойников” коллекция уменьшилась до 106, но уже в 1659 г. книг стало 112. Их количество возрастало вплоть до 1689 г., когда в книгохранительнице насчитывалось 146 единиц хранения. К сожалению, описи не всегда обозначают, печатная или “письменная” была книга, поэтому точно сказать, сколько в скиту находилось рукописей, не представляется возможным. С уверенностью можно лишь сказать, что новые книги покупались, переписывались, обменивались и поступали в качестве вкладов в течение всего этого столетия. Особенно интересна Опись 1641 г.: она в большей степени, чем последующие, сохранила имена писцов и вкладчиков. Судя по Описям, принцип расстановки в книгохранительнице не был форматным, но не был и строго предметным. Начинается список всегда с Евангелий, но новые книги этого наименования, как и другие вновь поступившие, занимают место и в конце Описи. Большую часть собрания составляла богослужебная литература, немало было четьих книг, в том числе и аскетико-созерцательной направленности. Здесь находились Шестоднев Василия Великого, Лествица Иоанна Лествичника, творения Ефрема Сирина и Исаака Сирина и других отцов церкви. В описях зафиксированы также сборники, в состав которых читались Жития святых, в том числе и русских.

XVIII в. внес перемены в жизнь Нило-Сорской пустыни, на протяжении более двух веков остававшуюся неизменной. Это коснулось и ее книжного собрания, что, в свою очередь, связано с духовными потребностями монахов скита. Описи середины этого столетия свидетельствуют о том, что богатое книжное собрание пустыни в 1761 г. было передано Кирилло-Белозерскому монастырю. В скиту осталось незначительное число книг - 52 вместо 146, числившихся по Описи 1701 г. В основном это были печатные книги. Такое положение дел сохранялось вплоть до середины ХIХ в., когда скит был преобразован в общежительный монастырь. С этого времени, прежде всего стараниями строителя Никона (Прихудайлова), стала формироваться совсем другая библиотека (об этом см. в Главе 5).

Глава 2 “Книжные вклады ХVI-ХVII вв. в Нило-Сорскую пустынь” посвящена описанию рукописей, поступивших в скит в качестве вклада. В ней, в частности, определены мотивы, побудившие вкладчиков жертвовать книги в затерянный среди “непроходных лесов” скит.

Так, Евангелие Кир.-Бел. 64/69 в 1542 г. было вложено в Сорский скит княгиней Анной, женой Ивана Ивановича Кубенского, по нашему мнению, в качестве благодарности чудотворцу Нилу за освобождение мужа из заключения, так как вклад был сделан вскоре после этого счастливого события. В первой же половине XVI в. боярином В.М. Тучковым-Морозовым, учеником Максима Грека и автором третьей редакции Жития Михаила Клопского, в скит на реке Соре был вложен Пролог на весь год в трех книгах: Соф. 1334, 1340, 1352. На основании анализа филиграней и почерка установлено, что эти 3 книги представляют собой единый комплекс и вышли одновременно из одной мастерской. Сведения об их принадлежности В. М. Тучкову могут оказаться полезными при определении новых параллелей и источников Жития Михаила Клопского (поскольку, например, с легендой о прихождении на Русь апостола Андрея, упоминание о которой в Житии является одним из признаков Тучковской редакции, В.М. Тучков мог познакомиться именно по этим рукописям).

Гораздо больше выявлено рукописей и документальных сведений о книжных вложениях в Нилову пустынь, относящихся к ХVII столетию. В начале века в скит был пожертвован Служебник (Кир-Бел. 816/1073) архиепископом Арсением Елассонским, греком, принимавшим активное участие в политической жизни Древней Руси. Одной из причин, побудивших его сделать книжный вклад в Нилову пустынь, было знакомство с известным книжником Ионой Соловецким, в начале ХVII в. обосновавшимся в Сорском ските. В диссертации представлены также сведения о некоторых представителях церковной иерархии греческого происхождения, подвизавшихся в Белозерье, в частности, в Ниловой обители.

На основании данных скитских описей в этой главе указаны книжные вклады и других высокопоставленных лиц древнерусского государства, таких как царь Алексей Михайлович, патриарх Филарет, князь Иоанн Алексеевич Воротынский, княжна-инокиня Максимилла (Шеховская), бояре Михаил Михайлович Салтыков, Борис Иванович Морозов, Никита Иванович и Федор Никитич Одоевские. Сопоставление этих фактов с биографиями вкладчиков позволило сделать вывод о том, что в ХVII в. акты пожертвований в Нило-Сорский скит приобрели политическую окраску. Воззрения заволжского подвижника оказались созвучны веяниям времени -- размышлениям о необходимости секуляризации церковных владений (в частности, имеется в виду роль Н.И. Одоевского и Б.И. Морозова в разработке Уложения 1649 г., отдельные положения которого находились в непосредственной связи с идеями Нила Сорского). Патриарха Филарета и М.М. Салтыкова объединяла близость к царю Михаилу Федоровичу, который благосклонно относился к Ниловой обители, неоднократно посылая туда жалованные грамоты. Свидетельство о вкладе Максимиллы (Шеховской), инокини Воскресенского Горицкого монастыря, при посредстве которой осуществлялась переписка находящегося в Белозерских монастырях ссыльного патриарха Никона, позволяет уточнить некоторые факты биографии как сорского книжника Герасима Новгородца, так и самого Никона.

Книжные вклады в обитель преподобного Нила делали и не столь знатные лица древнерусского государства. В этой главе рассмотрены вклады петербуржского купца Василия Григорьевича Денисова (Сборник. Кир.-Бел. 1358), белозерского дьяка Богдана Ильина сына Колокольникова (Святцы. Кир.-Бел. 493/750), монахов Кириллова монастыря игумена Серапиона Травина, Ионы Козы, Иоакима Набячина (Псалтирь. Кир.-Бел. 22/27). Помимо названных были выявлены и отождествлены с конкретными рукописями книжные пожертвования монахов Нилова скита: сборник старца Вавилы (Кир.-Бел. 136/1213), Часослов старца Павла (Кир.-Бел. 254/511), сборник старца Филиппа (Соф. 1500).

В диссертации указаны рукописи, купленные для вклада в скит: Книга сочинений Исаака Сирина (Кир.-Бел. 101/226), приобретенная в Тихвине строителем Нифонтом Ферапонтовским, “Алфавит” (Соф. 1484), купленный в 1694 г. белым попом Никитского монастыря Иваном Тихоновым сыном. При этом палеографический анализ рукописей в совокупности с данными приходо-расходных книг показал, что они были написаны разными писцами, в том числе и сорскими иноками. Так, Святцы, вложенные дьяком Богданом Ильиным, были написаны в ските, подарены жене белозерского воеводы Стефана Чепчугова, затем дьяку Богдану, состоявшему на службе у воеводы, а впоследствии в качестве вклада дьяка попали обратно в скит, где вскоре к ним были присовокуплены и другие тексты. При исследовании книги Иоакима Набячина, вложенной в скит, были выявлены еще 7 рукописей с владельческими пометами этого старца, и результатом их изучения стал вывод о том, что три из них были созданы при участии сорского монаха Герасима Лешницкого. Изучение почерка сборника, принадлежавшего старцу Филиппу, позволило сделать вывод о том, что он также был написан сорским писцом - Герасимом Грамматиком.

Сопоставление некоторых фактов биографий вкладчиков с данными об их книжных вложениях в Нило-Сорскую пустынь никак не подтверждает мысль об экономической подоплеке пожертвований, которая была высказана А. И. Копаневым. Вкладчики ожидали скорее духовной поддержки, нежели материальной. Очевидно, что обитель преподобного Нила привлекала их внимание именно по причинам нравственным и религиозным. Существенное влияние на решение некоторых владельцев жертвовать книги в расположенный среди глухих лесов Сорский скит оказывали и личные мотивы.

В первой части Главы 3 “Духовные связи Нило-Сорской пустыни c другими книжными центрами” расматриваются книжные связи Ниловой пустыни с Кирилло-Белозерским монастырем. Скит был расположен недалеко от монастыря - всего в 15 “поприщах”. Обе обители настолько сильно влияли друг на друга, что это отразилось на составе сборников. Подчас тексты, написанные в одном книжном центре, оказывались включенными в рукописи соседнего. Поэтому особое значение здесь приобретает кодикологический анализ рукописей, а также привлечение хозяйственных документов.

В диссертации введены в научный оборот материалы скитских описей и приходо-расходных книг, касающиеся деятельности белозерских книгописцев ХVII в. Ионы Усольца и Герасима Новгородца, которые трудились как в Ниловом ските, так и в Кирилловой киновии. Значительное место уделено книгам соборного старца Кирилло-Белозерского монастыря Евстафия Григорьева, который в 1612 г. посещал Сорскую пустынь. При этом введены в научный оборот сведения об этом монахе, почерпнутые из Приходо-расходной книги 1611-1612 гг. (ГИМ, ОПИ, ф. 484, ед. 74) и из записи в Каноннике (Кир.-Бел. 134/391). По различным источникам были выявлены рукописи Кирилло-Белозерской киновии, в приписках и записях которых упоминаются монахи с именем Евстафий: Кир.-Бел. 731/988, Обиходник; Соф. 1519, сборник; Соф. 1515, Стоглав; Соф. 1449, сборник. Результатом кодикологического анализа этих 4-х книг стал вывод о том, что все они действительно принадлежали старцу Кирилло-Белозерского монастыря Евстафию (кон. ХVI - нач. ХVII в.), но он не был их единственным писцом, а руководил составлением двух энциклопедических по характеру сборников (Соф. 1519 и Соф. 1449). Особое внимание в этих рукописях было обращено на тексты, связанные с именем Нила Сорского и его скитом; высказано предположение о составлении Обиходника специально для Нило-Сорской пустыни.

В третьей главе представлены наблюдения над рукописями, принадлежавшими кирилло-белозерским монахам, носившим имя Аркадий. К 5-ти названным Н.К. Никольским рукописям (Соф. 1364, Патерик Печерский; Кир.-Бел. 35/40, Евангелие; Соф. 1366, Скитский патерик; Кир.-Бел. 2/7, Пятикнижие; ГИМ, Синодальное собр., № 792, Летописец) добавлено еще 5. Все они находятся сейчас в собрании Кирилло-Белозерского монастыря в РНБ: Кир.-Бел. 47/172, Лествица; Кир.-Бел. 517/774, Требник; Кир.-Бел. 97/1174, Кир.-Бел. 89/1166, Кир.-Бел. 132/1209 - сборники. Исходя из кодикологического описания и анализа содержания всех этих рукописей, а также учитывая записи биографического характера на некоторых из них, мы пришли к выводу о том, что в ХVI в. в Кирилловом монастыре подвизались по крайней мере два инока с именем Аркадий, один из которых возглавлял Нилову пустынь в 1611 г. В результате исследования сделан вывод о том, что Патерик печерский был пожертвован Аркадием, жившим в первой половине ХVI в. и умершим в 1549 г. Летописец, Потребник и два Сборника (Кир.-Бел. 97/1174 и Кир.-Бел. 89/1166) принадлежали Аркадию, монашествовавшему во второй половине этого столетия, принявшему постриг в 1575 г. и в 1611 г. возглавлявшему Нило-Сорский скит. Патерик Скитский, Лествица, Пятикнижие и Евангелие могли принадлежать как первому, так и второму Аркадию. На основании записей во Вкладных книгах Кирилло-Белозерского монастыря и скитского Синодика высказано предположение о тождестве Аркадия, строителя Сорского, с Аркадием, игуменом Хутынским.

Во второй части третьей главы рассмотрены конкретные случаи, свидетельствующие о духовной близости Нило-Сорского скита и Соловецкого монастыря.

Соловецкие монахи, склонные к аскетико-созерцательному типу мышления, неизбежно приходили в своих исканиях к духовному наследию сорского подвижника.

Интерес к воззрениям преподобного Нила на Соловках в наибольшей степени прослеживается с середины ХVI в. В диссертации представлен фактический материал, который касается пострижеников Соловецкого монастыря Иоасафа Белобаева, обучавшегося премудростям пустынножительства у заволжских старцев, Никольский Н.К. Кирилло-Белозерский монастырь и его устройство до второй четверти ХVII в. Т. 2. СПб., 2006. С. 179-181. Феодорита Кольского, писателя и переводчика, основателя монастыря нестяжательского толка на реке Коле, Филиппа (Колычева), поставленного из соловецких игуменов в митрополиты. Несмотря на то, что хозяйственная деятельность Филиппа не вяжется с идеологией противников иосифлян, некоторые факты свидетельствуют о его склонности к аскетико-созерцательному направлению в монашестве: пример сочувствия Филиппа идеям Нила Сорского - случай с побегом Артемия Троицкого с Соловков (А.А. Зимин), отражение морально-этических воззрений заволжских старцев в клеймах на иконе, написанной во время игуменства Филиппа (Н. Маясова), склонность Филиппа к аскетическому уединению (Тулуповская редакция Жития митрополита Филиппа).

Рассмотрены также книжные вклады соловецких иноков, иллюстрирующие взаимоотношения между обителями в ХVI в. Две рукописи были вложены в Нило-Сорский скит соловецким старцем Александром по душе его брата священноинока Макария, что явствует из вкладных записей на Требнике (Соф. 1064) и Апостоле (Кир.-Бел. 114/119). При этом, основываясь на исследовании М. А. Шибаева, Исследование проведено в Лаборатории кодикологических исследований и научно-технической экспертизы документов ОР РНБ М.А. Шибаевым. См. также: Шибаев М.А. К вопросу о бумаге Толстовского списка Софийской I летописи и сборников Ефросина // Опыты по источниковедению. Древнерусская книжность: археография, палеография, кодикология. СПб., 1999. С. 200-207. нами сделано предположение о том, что Требник был написан в Белозерье и, более того, принадлежал самому Нилу Сорскому.

В этой Главе рассматриваются версии появления на Соловках рукописи Просветителя Иосифа Волоцкого (РНБ, Соловецкое собр., № 326/346), частично представляющей собой автограф Нила Сорского, как установлено Б.М. Клоссом и Г.М. Прохоровым. Текст Просветителя в этой рукописи предварен записью 1514 г. о ее вкладе Нилом Полевым в Иосифо-Волоколамский монастырь и Краткой редакцией Устава преподобного Иосифа.

Первая из версий высказана А.И. Плигузовым. Она восходит к наблюдениям Б.М. Клосса над Описью Иосифо-Волоколамского монастыря, где идет речь о “Духовной” преподобного Иосифа, которая “у Шигоны изгибла”. Согласно этой версии, появление рукописи в северном монастыре связано с именем фаворита Василия III - Ивана Юрьевича Шигоны-Поджогина. Несмотря на то, что автором диссертации эта версия уточняется и развивается, Оказавшись в руках великокняжеского чиновника, впоследствии Устав с Просветителем мог попасть на Соловки благодаря архиепископу Новгородскому Феодосию, под властью которого находился, в том числе, и Соловецкий монастырь. Постриженик Волоколамского монастыря, Феодосий был знаком с И.Ю. Шигоной: сохранилось его послание, адресованное великокняжескому фавориту. ее нельзя признать строго доказанной. Соловецкая рукопись начинается с Устава Иосифа Волоцкого, полная редакция которого (минейная) называлась его “Духовной”, но в Солов. 326/346 помещен Краткий устав. В диссертации предложена вторая версия, которая заключается в том, что рукопись Просветителя могла поступить в Соловецкий монастырь вместе с вкладом села и деревень, сделанном по грамоте от 3 августа 1555 г. родственниками Нила Полева. Это предположение основано на анализе родственных связей Нила Полева, а также данных описей Соловецкого монастыря. В настоящий момент ни одна из версий не может быть принята безоговорочно.

В работе рассмотрены книжные связи двух обителей и в ХVII в. Введены новые данные о статусе сорского монаха Дионисия Ярышкина (Крюка), принесшего в Анзерский скит из Ниловой пустыни Скитский устав. Установление точной даты его пребывания на Соре позволило внести некоторые коррективы в датировку Предисловия к Уставу Анзерского скита: оно могло быть составлено не раньше сентября 1612 г., поскольку 31 августа этого года Дионисий Ярышкин был назначен строителем Нилова скита.

В диссертации затронут вопрос о творчестве Ионы Соловецкого, чья книжная деятельность развертывалась в ХVII в. как на Соловках, так и в Белозерье. При этом вопреки мнению Б. Н. Морозова, назвавшего местопребыванием Ионы с 1614 г. Кирилло-Белозерский монастырь, сделан вывод о том, что в это время соловецкий книжник обосновался в Нило-Сорском скиту, а оттуда “по зову” приходил в Кирилловскую киновию. Помимо этого, впервые указываются многочисленные параллели текстов в сборнике Ионы и в рукописях Соф. 1449 и Соф. 1519, частично переписанных кирилло-белозерским старцем Евстафием Григорьевым, который посещал Нилову обитель в то время, когда там находился и Иона.

Связь Белозерских и Соловецкой обителей в последней трети ХVII в. рассмотрена на примере деятельности Макария Сибирского. К указанным в исследовательской литературе 3-м рукописям, частично им написанным, добавлены еще 3 (монастырь Хиландар, № 654, Богданович Д. Каталог кирилских рукописа манастира Хиландара. Београд, 1978. С. 225. № 654.; Славянские рукописи Афонских обителей / Сост. А.А. Турилов, Л.В. Мошкова; Ред. А.Э. Н. Тахиаос. Фессалоники, 1999. С. 227. № 583. Кир.-Бел. 496/753 и Кир.-Бел. 706/963). Введены в научный оборот записи Сорского и Кирилло-Белозерского Синодиков, касающиеся Макария.

В диссертации также представлены данные, свидетельствующие о культурном сотрудничестве между Нило-Сорской пустынью и Соловками в ХVIII в. (рукопись сорского книгописца Сергия Угрюмова - РНБ, Соловецкое собр., № 470/489).

Анализ рассмотренного материала привел к выводу о том, что наибольший интерес к воззрениям преподобного Нила Сорского проявлялся на Соловках в первой половине ХVI в., что было связано в первую очередь с именами Феодорита и Филиппа Колычева, и в первой четверти ХVII в., когда Елеазар Анзерский стал устраивать свой скит.

Четвертая глава “Книгописание в Нило-Сорском скиту” посвящена анализу книгописной культуры в пустыни; здесь представлены результаты кодикологического и палеографического исследования рукописей скитских книгописцев. Прежде всего привлечено внимание к содержанию текста в сборнике ГИМ, Епархиальное собр., № 349, л. 15, который никогда раньше не оказывался в поле зрения исследователей творчества преподобного Нила, несмотря на то, что входил в число выявленных автографов заволжского старца (работы Б.М. Клосса и Г.М. Прохорова Клосс Б.М. Нил Сорский и Нил Полев - “списатели книг” // Древнерусское искусство: Рукописная книга. М., 1974. Сб. 2. С. 150-167; Прохоров Г.М. 1) Автографы Нила Сорского // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник 1974. М., 1975. С. 37-54.; 2) Автографы Нила Сорского // Преподобные Нил Сорский и Иннокентий Комельский. Сочинения / Подготовка изд. Г.М. Прохорова. СПб., 2005. С. 43-80.). Он относится к начальному этапу создания Сорской обители и представляет собой самый ранний источник, характеризующий хозяйственную жизнь скита (в нем перечисляются средства, необходимые для освящения церкви). Помимо этого, введен в научный оборот ранее неизвестный автограф Нила Сорского, обнаруженный в сборнике постриженика Иосифа Волоцкого Дионисия Звенигородского Лупы (ГИМ, Епархиальное собр., № 351, л. 173-180 об.). Вывод о том, что этот текст - Скитский устав - написан заволжским старцем, был сделан на основании сравнительного анализа почерка Скитского устава с общепризнанными автографами преподобного Нила, а также на основании изучения филиграней сборника (“пасхальный агнец” - наиболее часто встречающаяся филигрань на бумаге, использованной сорским подвижником). Этому заключению не противоречит и состав принадлежавших Дионисию сборников (известно его пристрастие к сочинениям, только что увидевшим свет, таким как краткая редакция Жития Кирилла Белозерского, Третья редакция второй группы Прения живота со смертью, Уставы Нила Сорского и Иосифа Волоцкого).

Результатом изучения рукописей Ниловой обители стало выявление автографов и других книгописцев пустыни.

Шестоднев, созданный монахом Памвой в 1523 г. (БАН, Архангельское собр., Д. 11), особенно привлекает внимание из-за связи с Подольной пустынью, в которой подвизался Герман Подольный (Пустынник), ученик и адресат послания преподобного Нила, а также владелец и, вероятно, один из составителей древнейшего Описания рукописей Кирилло-Белозерской библиотеки. Ценность Шестоднева Памвы состоит в том, что рукопись, как следует из приписки писца, была создана при жизни Германа. Сведения о духовных связях этих обителей крайне скудны: единственным документом, которым располагали исследователи, было Послание Герману Нила Сорского. В приписке к Шестодневу прямо говорится о тесных контактах между пустынями: Памва начал писать книгу “в Подольской пустыне в отхожих келиах господина старьца” Германа, а закончил “в ските преподобнаго старца Нила” (л. 304 об.).

Исследование показало, что в скиту подвизались несколько книгописцев с одинаковым именем Герасим.

Герасим по прозвищу Глупой, или Скудной, в середине ХVI в. принимал участие в создании Шестоднева (Кир.-Бел. 550/807), сборника агиографического (Соф. 1469) и сборника-конволюта смешанного содержания (Погод. 1563). При этом установлено, что часть листов погодинской рукописи, представляющей собой так называемый “Строевский конволют” (т. е. в этом сборнике археографом ХIХ в. П. Н. Строевым собраны тексты из разных книг), была изъята из Софийского сборника. Об этом свидетельствует сравнение почерка и следующие наблюдения: 1) в Софийской рукописи нумерация глав всего сборника, проставленная Герасимом, заканчивается числом 16, а первая статья Погодинского сборника - Предание Нила Сорского, обозначена как глава 17; 2) написанное на внутренней стороне нижней крышки переплета карандашом почерком ХIХ в. замечание: “Вырвано о Ниле Сорском”.

Другому сорскому писцу с именем Герасим, условно названному Грамматик из-за его пристрастия к копированию грамматических сочинений, атрибутированы 4 рукописи: частично сборники (Погод. 1563, Кир.-Бел. 91/1168, Соф. 1500) и Святцы (Кир.-Бел. 502/759). При этом Герасимом в Соф. 1500 подробно расписано содержание сборника Соф. 1469 (из которого последняя статья попала в Строевский конволют). Таким образом, конволют оказался связанным по почерку как с Соф. 1469, так и с Соф. 1500. Текст Тропаря, Икоса и Кондака преподобному Нилу, находящийся в погодинской рукописи и принадлежащий руке Герасима, является самым ранним. Не исключено, что этот книжник был одним из первых создателей произведений, прославляющих Нила Сорского.

Постриженику Кирилло-Белозерского монастыря иноку Герасиму, условно получившему прозвище Лешницкий (по названию пустыни, основанной им после пребывания в Нило-Сорском ските, исходя из информации, которая содержится в Копийных книгах грамот Кирилло-Белозерского монастыря (СПбДА, A. I. 16)), принадлежало по крайней мере 5 рукописей: Соф. 863, Кир.-Бел. 404/661, Кир.-Бел. 565/822, Кир.-Бел. 201/458, Кир.-Бел. 511/768. Их изучение на настоящий момент не дает возможности определить, Сорская или Лешницкая пустынь была их местом создания.

Большой интерес представляет книжная деятельность монаха рубежа XVII-ХVIII вв. Герасима Новгородца. Помимо рукописей, им созданных, к исследованию привлечены материалы Синодиков Нилова скита и Ферапонтова монастыря, описи Нилова скита и Горицкого Воскресенского монастыря. Сопоставление разнохарактерных рукописных материалов позволило установить некоторые факты биографии этого книжника. Особого внимания заслуживает его знакомство с княгиней-инокиней Максимиллой (Шеховской), через которую находившийся в белозерской ссылке патриарх Никон осуществлял переписку с Москвой. Герасимом Новгородцем писаны две рукописи в Ниловом ските: Псалтирь (Кир.-Бел. 20/25), литературно-патристический сборник (Кир.-Бел. 115/1192), - и еще две книги, уже в Кирилло-Белозерском монастыре: Апостол (Кир.-Бел. 119/124) и Евангелие (Кир.-Бел. 84/89). Рукописи Герасима Новгородца отличает единообразное художественное оформление (формат, наличие гравированных заставок, однотипные переплеты). Подборка статей литературно-патристического сборника, характер выписок Герасима из произведений древнерусской литературы, а также помещенный им в рукописи стихотворный текст ярко характеризуют творческую натуру книгописца. Так, делая выписки из Киево-Печерского патерика, напечатанного в 1661 г. Иннокентием Гизелем, Герасим уловил выраженную издателями Патерика тенденцию к некоторому обобщению и усилил это стремление. Отказавшись от славословия в честь Киево-Печерской обители и в большинстве своем от упоминания конкретных имен, Герасим выписал только такие сведения и фразы, которые не имели местного звучания. Изучение рифмованных виршей из сборника, озаглавленных “Единосогласие” (“Хотяй смертных бедъ не познати -- Тщися лестей мирских бежати. Брате, словесе врага не веруй твоего, Дондеже прейдет скорый бегъ жития сего ... ”), привело к выводу о том, что они являются собственным сочинением Герасима Новгородца и могли возникнуть под влиянием творчества монахов новоиерусалимской никоновской школы, сопровождавших в белозерскую ссылку бывшего патриарха.

В обители преподобного Нила в ХVII в. трудились несколько книгописцев с именем Варлаам. Внимательное изучение вкладных книг Кириллова монастыря, скитских описей и рукописей, ими написанных, показало, что следует различать Варлаама Нижегородца, уставщика пустыни (принадлежавшая ему книга: Кир.-Бел. 87/344, Псалтырь) и Варлаама Макарьевского, ставшего в 1663-1668 гг. и вторично в 1681 г. строителем пустыни (им написаны “Ниловы главы”: РГБ, собр. Ундольского, № 141). Последняя названная рукопись была выявлена Е.В. Романенко. Романенко Е.В. Нил Сорский и традиции русского монашества. М., 2003. С. 161-162. В результате изучения этой книги и скитских описей указанная ею датировка (1669 г.) автором диссертации была скорректирована: время создания этой рукописи - 1663 г. Также вопреки мнению Е.В. Романенко об иконописной деятельности Варлаама Макарьевского, было установлено, что записи о создании Деисуса и образа Иоанна Предтечи относятся к другим инокам по имени Варлаам: соответственно “черносвященнику” Варлааму Воронину (1636 г.) и Варлааму Никицкому (1666 г.).

Скитские описи 1652 г. называют книжные вклады и другого строителя Сорской обители по имени Варлаам: Служебник и “Азбушно-скитский” патерик. Среди выявленных рукописей Нилова скита имеется книга, включающая Азбучный и Скитский патерики (Кир.-Бел. 20/1259), но несмотря на ее датировку (по филиграням) - конец ХVI в., утверждать, что она вложена Варлаамом, нельзя, поскольку в скитских описях произошла некоторая путаница с фиксацией этого памятника (сначала указано, что он пропал, но в последующих документах вместо него пропавшей числится другая книга, а Патерик оказывается вновь учтенным). Со скитским строителем Варлаамом связан также Апостол конца XVI в. (Кир.-Бел. 114/119). Поскольку прозвище не указано, трудно сказать, какой из выше названных строителей с именем Варлаам имелся в виду в данной рукописи.

В диссертации представлены сведения о сорских книгописцах с одинаковым именем Иоасаф: старце Иоасафе, копировавшем Предание Нила Сорского в 1636 г., и старце Иасафе (“Асафе”) Коровке (им написана рукопись: Кир.-Бел. 617/874), сосланном в 1649 г. из Приказа Большого дворца в Кириллов монастырь и по грамоте царя Алексея Михайловича переведенном в 1658 г. в Нилову пустынь.

В Главе 4 рассматривается деятельность и других сорских книгописцев. Серапион, сведения о котором почерпнуты из скитской Приходо-расходной книги 1611-1612 гг. и из записи в рукописи, являющейся копией написанной им книги (Соф. 1290), был профессиональным переписчиком. Он занимался тиражированием Предания Нила Сорского, а также изыскивал недостающие в скиту книги и, переписывая их, таким образом пополнял собрание пустыни.

Михаил (или Мисаил), автор Послания, в котором идет речь о неких тетрадях, написанных и переданных им в Нилов скит своему духовному отцу старцу Рафаилу (Кир.-Бел. 140/397), также трудился над Преданием Нила Сорского (данные скитской приходо-расходной книги).

Судя по приписке писца в сборнике БАН, собр. Плюшкина, № 103, в 1675 г. Предание было скопировано в Ниловой пустыни монахом, скрывшим свое имя в монограмме, которая, возможно, расшифровывается как “монах Макарии”. Согласно записи, им же был написан Канон Нилу Сорскому. Несмотря на отсутствие текста Канона в рукописи (он, очевидно, был из нее изъят), писцовая запись свидетельствует о том, что к 1675 г. текст Канона уже существовал.

В первой половине XVII в. в Нило-Сорском ските подвизался строитель Козьма Колмогорец. Им написаны Псалтирь (Кир.-Бел. 18/23), Поучения и послания аввы Дорофея (Кир.-Бел. 129/254), ему же принадлежал и Часослов (Кир.-Бел. 251/508). Скитские Описи свидетельствуют о самом большом пополнении книжного собрания именно в то время, когда строителем в пустыни был Козьма.

В этой главе содержится описание рукописи Сорского скита, написанной неизвестным книжником ХVII в. (Кир.-Бел. 489/746, Святцы).

Из писцов Нило-Сорского скита XVIII в. можно назвать Сергия Угрюмова. Им написаны Житие Кирилла Белозерского (КБИАХМЗ, РК, № 3) и сборник (РГБ, собр. Егорова, № 910), созданный им еще до пострижения, что устанавливается благодаря “Книге с послужных списков настоятелей и братии Кирилло-Белозерского монастыря и приписных к нему пустынь” 1732 г., которая представляет собой по сути “личные дела” каждого монаха обителей, приписанных к Кирилловской киновии, в том числе и Нило-Сорского скита (Кир.-Бел. 119/1354).

Результатом изучения книг, созданных на Соре, стал вывод о том, что они написаны представителями разных книгописных школ. Известно, что в обитель преподобного Нила принимали только грамотных иноков и только прошедших монашеское испытание в каких-либо общежительных монастырях. Повесть о Нило-Сорском ските // Преподобные Нил Сорский и Иннокентий Комельский. С. 396, 397. Каждый новый монах приносил с собой элементы письменной культуры того монастыря, где он прошел выучку. В этой связи вряд ли можно говорить о писцовой школе пустыни Нила Сорского. Тем не менее, среди выявленных манускриптов Ниловой пустыни был установлен ряд рукописей, почерки которых атрибутированы конкретным книгописцам этой обители. Сорские книгописцы копировали как произведения преподобного Нила, так и другие необходимые им тексты, внимательно следя за новшествами, которые появлялись в письменной культуре средневековой Руси. Скитские материалы свидетельствуют о неоднократном переписывании насельниками пустыни Предания заволжского старца, а также о включении в их сборники только что созданных сочинений (например, памятников новой для своего времени житийной литературы в сборниках Герасима Скудного). Скитские монахи не чуждались и новых для древнерусской литературы жанров, таких как рифмованные вирши (сочинительство Герасима Новгородца). И, безусловно, сорские книжники сами создавали произведения, особенно посвященные заволжскому старцу (Тропарь, Кондак и Икос преподобному Нилу).

В середине ХIХ в. в Сорской обители наблюдается духовный подъем, связанный, прежде всего, с именем схимонаха Нила (Прихудайлова), который многое сделал для прославления основателя скита, в том числе и на литературном поприще (об этом см. Главу 5).

В пятой главе “История канонизации Нила Сорского по памятникам письменности” поднимается вопрос о времени причисления к лику святых старца Нила. Для его решения были привлечены как известные памятники письменности, так и введенные в научный оборот новые тексты, связанные с прославлением сорского подвижника (краткие записи о смерти Нила, комплекс небольших произведений, повествующих о его жизни, смерти и чудесах, непосредственно Житие и литургические произведения). Изученный материал был систематизирован, установлена зависимость одних произведений от других, определены источники и редакции некоторых из них.

Результатом исследования стало заключение о том, что работа по подборке материалов о Ниле Сорском велась в ските с ХVI в. и продолжалась вплоть до ХIХ столетия; начиная же с ХVII в. это было связано с попыткой канонизации старца.

Анализ рукописей показал, что основателя скита поминали не только панихидами, но и чтением его “малого устава” (Предания) во время схода скитской братии в церковь в Сыропустную неделю. При этом было составлено Вступление к Преданию Нила Сорского, и оно было предназначено именно для произнесения во время службы в пустыни. Основываясь на содержании и на палеографических данных древнейшего списка Вступления (Погод. 1563, сер. ХVI в., писец Герасим Скудной), можно сказать, что этот текст был написан после смерти преподобного старца в первой половине ХVI в. Тематика Вступления соотносится с темой “самочинства”, развитой в Завещании Иннокентия. Этот факт, а также включение сочинений Иннокентия в подборку материалов о заволжском подвижнике, составленных в Нило-Сорском ските, привели нас к мысли о том, что автором Вступления к Преданию мог быть ученик Нила Иннокентий Охлебинин. К древнейшему периоду почитания Нила Сорского относится и запись в сборнике Герасима Скудного о смерти старца Нила (Погод. 1563).

Второй период прославления Нила Сорского характеризуется созданием Тропаря, Кондака и Икоса преподобному, что произошло не позднее конца ХVI в. (Погод. 1563, конец ХVI в., писец Герасим Грамматик).

Следующий этап относится к третьей четверти ХVII столетия. Судя по записи 1675 г. сорского книгописца (возможно, Макария) в сборнике БАН, собр. Плюшкина, № 103 и упоминанию в скитской описи 1682 г., к этому времени был составлен Канон преподобному Нилу. Возможно, список этого сочинения (причем единственный) находится в рукописи Кир. муз. 12. В Канон, представленный в этой рукописи, включены уже упомянутые Тропарь, Кондак и Икос, а в конце рукописи помещена Молитва преподобному.

Несколько позже, в период с 1681 по 1686 г., в пустыни были написаны “Чудеса” Нила Сорского. Они дошли до нас в единственном списке конца ХVII - первой трети ХVIII в. (Соф. 1476). По содержанию большинство из Чудес представляет собой достаточно простые рассказы с неразвитым сюжетом. Это, скорее, зарисовки не слишком искушенного в литературной деятельности автора, иногда даже с излишне “бытовыми” подробностями. Для некоторых Чудес были установлены источники. Так, сюжет “Чуда о женщине и змее” заимствован из Жития Симеона Столпника. Отправной точкой для создания “Чуда об образе” Нила Сорского послужило Чудо 1620 г. Кирилла Новоезерского, основным мотивом которого также является написание по обету образа святого. Другим предположительным источником “Чуда об образе” могло быть Житие Петра Афонского, где Петр освобождается от плена также благодаря помощи святого. На создание “Чуда об образе” повлияла и реальная ситуация, сложившаяся в пустыни. При изучении скитских описей выяснилось, что сначала за образ Нила Сорского в пустыни принимали икону, изображающую Нила Столбенского (Описи 1681-1686 гг.). Это заблуждение и отразилось в повествовании “Чуда об образе”. Поскольку недоразумение было обнаружено, судя по описям, между 1681 и 1686 гг., то мы пришли к выводу о том, что тексты Чудес из софийского сборника были созданы не ранее этого времени.

В конце ХVIII - начале ХIХ в. была предпринята новая попытка создать (или собрать?) произведения о преподобном Ниле. Эта попытка отражена в рукописях Кир. муз. 46 и Кир. муз. 26, а также ОСРК. F.I.260 и Кир.-Бел. 61/1300. В это время впервые появляются Заметки “О житии преподобнаго отца Нила” и “О пришествии преподобного отца нашего Нила Сорскаго чудотворца”, а также три Чуда: “Чудо об отроке”, “Чудо о царе Иване Васильевиче” и новая редакция “Чуда об образе”.

Вторая редакция “Чуда об образе”, получившая из-за своего объема название Распространенной, в общем сохраняет фабулу источника. Однако, по сравнению с Софийской редакцией, ее сюжет несколько изменен. В Распространенной редакции нет и намека на недоразумение, связанное с иконой Нила Столбенского, и явно чувствуется обработка схематичного сюжета Софийской редакции: она приобретает черты беллетристичности, становится более занимательной, повествование - замедленным, появляется много подробностей, уточнений. Более заметной становится параллель с Житием Петра Афонского. Распространенная редакция скорее отвечает своему назначению - прославлению сорского старца, она лишена и тени сомнений в истинной значимости преподобного Нила, которые могли вызывать чтения Софийской редакции, связанные с иконой Нила Столбенского.

“Чудо об отроке” было написано в момент составления сборников Кир. муз. 46 и Кир. муз. 26. Такой вывод следует из того, что “Чудо” в сборнике Кир. муз. 46 заявлено в оглавлении, но в составе рукописи его нет, а в сборнике Кир. муз. 26 оно дописано другим почерком на последнем листе после всех других текстов.

Появление “Чуда о Иване Васильевиче”, возможно, навеяно Чудом Кирилла Новоезерского об Иване Грозном. Хотя сюжет там совершенно иной, в нем также упоминается о жалованных Иваном Грозным грамотах, хранившихся в монастыре и свидельствовавших о почитании царем обители. По всей вероятности, автору текстов Чудес о Ниле Сорском была известна работа по созданию текстов Чудес Кирилла. К тому же с 1798 по 1805 г. Нило-Сорская пустынь была приписана к Кирилло-Новоезерскому монастырю по просьбе его настоятеля Феофана (Соколова), который определил в скит несколько человек из своей братии. По-видимому, в этот период произведения, посвященные Нилу Сорскому, создавались по инициативе новоезерского настоятеля.

Последний этап составления канонического жития заволжского старца отражен в двух рукописях: НСРК. Q. 98 и Кир. муз. 31.

В их состав входят Житие и Чудеса Нила Сорского. Житие представляет собой текст, в котором биографический материал рассмотренных выше небольших Заметок “О житии преподобнаго отца Нила” и “О пришествии преподобного отца нашего Нила Сорскаго чудотворца” объединен в цельный текст и выстроен в соответствии с агиографическим каноном. Здесь не только фактический материал расположен в хронологическом порядке, но и введены привычные устойчивые формулы и приемы, характерные для этого жанра. Это произведение по праву получает название Жития преподобного. Наряду с указанными биографическими статьями в Житии близко к оригиналу передаются также Устав и Послания Нила Сорского.

Чудеса, помещенные после Жития, отредактированы в едином ключе с Житием, им предпослано краткое предисловие и сделаны небольшие добавления. Автор использовал не только фактический материал предыдущих биографических статей, но и перефразировал целые предложения. Текст Чудес, так же как и Жития, становится логически более выстроенным и конкретизированным. В новой редакции правка имеет почти исключительно стилистический характер.

Но один фрагмент “Чуда о царе Иване Васильевиче”, добавленный в этой редакции, заслуживает особого внимания, так как в нем явно чувствуется личное отношение автора к политике Ивана IV. В нем объясняется, что преподобный Нил не позволил царю начать каменное строительство не столько потому, что предвидел “грабление от воров”, сколько из-за “кровавой” политики Ивана IV. Если в предыдущей редакции царь называется Иваном Васильевичем, то в новой он упоминается с эпитетом “Грозный”. В рукописи Кир. муз. 31 (л. 20 об.-21) этот фрагмент текста некоторое время был заклеен.

Результатом изучения целого ряда рукописей из собраний Кирилловского музея РНБ и Кирилловского историко-архитектурного музея-заповедника стал вывод о том, что последняя версия жизнеописания Нила Сорского и редакция Чудес, представленные в этих рукописях, были созданы строителем Нило-Сорской пустыни (1837-1844 гг.) иеромонахом Никоном, в миру Николаем Прихудайловым, инициатором каменного строительства в пустыни (в последние годы жизни принявшим схиму с именем Нил и жившим до смерти в 1870 г в построенном им неподалеку от Ниловой обители небольшом скиту).

Вывод об авторстве Никона основан на замечаниях цензора в рукописи Кир. муз. 31, относящихся к вставленному в “Чудо о Иване Васильевиче” пассажу о причинах, не позволивших царю начать каменное строительство. Цензор осудил включение в текст нового фрагмента, упомянув при этом его автора - Никона - и сделав намек на произведенную им замену деревянных церквей на каменные. Подтверждение атрибуции Жития и новой редакции Чудес Никону находим в его автобиографических записках (Кир. муз. 35), в его автобиографии 1858 г. (КБИАХМЗ, ОПИ, ф. 1, оп. 2, ед. 4), в его письмах (КБИАХМЗ, ОПИ, ф. 1, оп. 2, ед. 9), а также в “Записках” его келейника иеросхимонаха Герасима (КБИАХМЗ, ОПИ, ф. 1, оп. 2, ед. 5). Сведения о рукописях из КБИАХМЗ см.: Смирнова А.В. Документы Нило-Сорской пустыни в собрании КБИАХМЗ // Вестник Кирилло-Белозерского историко-архитектурного и художественного музея-заповедника: Шестые Кирилловские чтения. Кириллов, 2008. № 5, ч. 1. С. 15-17. Автором диссертации был выявлен целый ряд рукописей, по всей вероятности, принадлежавших иеромонаху Никону (Кир.-Бел. 1360, Кир. муз. 4, 9, 14, 19, 31, 35, 36). В создании некоторых из них он принимал участие или как автор текстов, или как автор миниатюр. Помимо Жития и Чудес, Никоном были составлены Акафист (КБИАХМЗ, ОПИ, ф. 1, оп. 2, ед. 10) и Служба Нилу Сорскому (Кир. муз. 19 и РГБ, собр. Оптиной пустыни, № 194). Сердечно благодарю О.В. Ладу за информацию о рукописи Службы из собрания Оптиной пустыни. Об этом свидетельствует помещенный в каноне этой Службы акростих с его именем. В современных изданиях опубликована эта же Служба, но акростих в ней разрушен в результате перестановки или добавлений слов.