Маска как средство авторского самопознания: к постановке проблемы

Размещено на http://www.allbest.ru/

ГОУ ВПО «Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарева»

Маска как средство авторского самопознания: к постановке проблемы

Осьмухина О.Ю.

Авторская маска, предстающая одной из ипостасей создателя художественного текста, не просто непосредственно связана с ее носителем, то есть автором, но является одним из способов самопознания, самовыражения, сокрытия/проявления автором самого себя в пределах текстового пространства с присущими лишь ему индивидуальными особенностями мироощущения, мировоззрения, стиля. Соответственно, рассмотрение проблемы авторской маски позволяет не только конкретизировать и уточнить соотношение категорий автора и маски, но и, что значительно существеннее, - достаточно четко обозначить способы позиционирования автора в художественном тексте, отделив реального автора от, условно говоря, его воспроизведения. При этом авторская маска представляется нам не просто своеобразным литературным и - шире - культурным феноменом, но и одной из форм взаимоотношений автора и персонажа, одним из способов перевоплощения автора в героя в пределах художественного текста, являет собой важнейший элемент поэтики. Учитывая традиционные подходы к маске как к философско-культурологическому и социально-психологическому явлению, мы полагаем прежде всего необходимым уточнить именно психологические механизмы порождения маски, поскольку они оказываются значимыми не только для личности вообще, но, что наиболее существенно, для личности творческой, репрезентующей, посредством маски, себя в пределах созданного ею художественного текста.

Являясь защитным механизмом личности, человеческой индивидуальности, самоконструирующей поведенческой стратегией, направленной на поддержание другого «я», вытекающей из желания создать ложное впечатление о себе или обрести анонимность, маска как актуализация собственного образа в той или иной поведенческой ситуации появляется в результате рефлексии личности, лишенной цельности, что позволяет рассматривать маску как форму защиты внутреннего мира ее носителя. Соответственно, маска становится одним из способов самосознания личности, осмысливающей собственное «я» и пытающейся обрести посредством маски цельность и преодолеть «дуальность» [см.: Кон 1983; Кузин 2004; Маргалис 1986]. Очевидно, что совокупность знаний о самом себе, констатация собственного потенциала, любые попытки самоописания, содержащие, кстати, оценочный момент, связаны с саморефлексией личности, лишенной цельности, порождающей в конечном итоге актуализацию собственного образа в той или иной поведенческой ситуации, иногда отличного от реального, истинного «я», с определенной целью. Так, И. С. Кон в контексте исследования мировоззренческих основ самосознания, полагает, что «расщепление» личности со стороны «внешнего» поведения раскрывается в диалектике «я» и маски: «<…> маска - это не «я», а нечто, не имеющее ко мне отношения. Маску надевают, чтобы скрыться, обрести анонимность, присвоить себе чужое, не свое обличье. Маска освобождает от <…> социальных условностей и обязанности соответствовать ожиданиям окружающих» [Кон 1983: 138]. Трактовка маски И. Кона, вне всякого сомнения, философско-психологическая: ученый рассматривает ее как один из аспектов «множественности» человеческого «я», считая маску «моделью», определенным типом поведения, компенсацией того, чего не хватает личности. «Именно различие «подлинного я», каким я его себе представляю, и маски побуждает говорить о ней как о внешнем, наносном, неорганичном», - отмечает И. С. Кон [Кон 1983: 138]. Маска является «освобождением» человека как от истинного его лица, так и от «духовных уз», связывающих его с другими. Впрочем, прослеживаемые философом закономерности проецируются и на культурно-художественную сферу.

Кроме того, самопознание личности возможно лишь благодаря способности соотнесения себя и собственных ориентиров с другими, умением «вжиться» в них. Соответственно, в этом отношении маска становится одним из способов самосознания личности, осмысливающей собственное «я», место в социуме, в связи с чем принципиально значимым оказывается и так называемое «социальное измерение» авторской маски, поскольку «реальный» автор в качестве носителя маски является еще и непосредственной составляющей социума: личность как таковая не мыслима вне социальных характеристик, маску (имидж как модификацию маски) становится еще и способом репрезентации индивидом самого себя в рамках социума: «социальность» как совокупность мировоззренческих, культурных и идеологических установок в определенной степени воздействует на «избрание» личностью, раздвигающей границы самовыражения и предпринимающей попытку социальной и ментальной саморепрезентации, той или иной маски [см.: Осьмухина 2006; Goffman 1969]. Маска рассчитана на зрителя, чье восприятие строится по той же модели, что и ее собственное, при этом она способствует осознанию как себя самого, так и «другого», осмыслению его поведения, поступков, спроецированных на себя самого. Именно маска «выражает одну или несколько разновидностей социальных отношений, входящих в определенный поведенческий репертуар» [Кон 1970: 136]. Таким образом, бытие субъекта определяется не иначе как через социальные маски (роли), с помощью которых и конструируется его социальная сущность. Одновременно с этим, «социальное предписывает индивиду набор фиксируемых атрибутов, определенную роль, отводя ему пространство, очерченное контурами этой роли, включая его в общее пространство спектакля» [Корнев 2002: 96]. Из этого со всей очевидностью следует, что социальная маска всегда предопределена общественными представлениями (социум с его нормами, предустановленными запретами, иерархической лестницей, ценностной шкалой является тем Другим, ориентиром, в непосредственном взаимодействии с которым личность выстраивает собственную поведенческую модель и соответственно - избирает ту или иную маску), причем функционирует она до и вне своего носителя. Мало того, личность онтологически определяет себя через собственный социальный образ и, соответственно, принимает социальную маску, которая становится не просто ее лицом в социальном пространстве, но именно тем механизмом, который формирует социальное и культурное лицо индивида. При этом, однако, меняя разнообразные маски и воплощаясь в бесконечности потерявших личностную окраску функций, в рамках социума, личность не разрушает себя, сохраняет внутреннее единство и более того, - стимулирует процесс самосознания, обогащающий ее и углубляющий ее содержание.

Естественно, что социально-психологические механизмы порождения маски, вопросы самосознания автора как ее носителя имеют непосредственное отношение к проблеме маски авторской, поскольку речь идет о маске творца как реальной личности, рефлектирующей, находящейся в процессе самопознания и самонаблюдения.

Авторская маска, также как и вымышлена, подлинна в своей основе, поскольку соотносится с писательским образом мышления, жизни, соответственно, с его мировоззренческими, политическими и культурными ориентирами, она является результатом осознанного самоопределения автора как реальной личности, не зависимой в принятии от внешних требований решений. Именно подлинность, искренность авторских намерений порождает авторскую маску как новую форму подобного самоопределения, новой авторской идентичности. Показательны, кстати, в этом отношении авторские маски, становящиеся важнейшей категорией поэтики, неотъемлемой стилистической «приметой» в творчестве прозаиков и поэтов последних лет - В. Пелевина, сознательно ведущего «виртуальное» существование и создающего «проект длиною в жизнь», В. Сорокина, стилизующего разные типы письма и стилистические манеры, Б. Акунина, строящего посредством маски образ русского писателя, превращающегося из творца в сочинителя и др.). Во-вторых, между героями и автором художественного произведения существует некая разность потенциалов, сопоставление авторских масок не определяется органическим воссоединением автора и героя. Одним из способов передачи многоликости «авторской личности», расслоения авторского «я» в героях как раз и является конструирование автором текста собственной маски. Примечательно, что при всей сознательной «другости» создаваемого образа (что маркируется сознательным дистанцированием автора от персонажа, авторскую маску носящего, мистифицирующими читателя предисловиями, изложением псевдобиографии героя и т.д.), «не тождественности» авторской личности и авторскому «взгляду», автор, тем не менее, конструирует маску, близкую собственной личности, отражая в ней определенную грань собственного авторского «я» (достаточно вспомнить романы Э. Лимонова «Это я, Эдичка» и Е. Попова «Душа патриота…», где используется достаточно расхожая авторская маска травестированного автора-персонажа, помещенного «внутрь» текста и выстраивающего повествование по «биографическому» принципу). Авторская маска воплощает, к тому же, опыт внутреннего взаимодействия различных точек зрения автора на собственный образ, создаваемый текст и т.д., моделирует сложнейшую диалектику авторского видения, что принципиально для современного литературоведения, в котором проблема точки зрения в литературном произведении остается одной из самых дискуссионных [Успенский , 1970].

маска авторский самосознание

Список использованной литературы

1. Кон И. С. Люди и роли / И. С. Кон // Новый мир. - 1970. - № 12.

2. Кон И. С. В поисках себя. Личность и самосознание / И. С. Кон. - М., 1983.

3. Корнев С. Имидж в эпоху спектакля / С. Корнев // Философский поиск. - Витебск, 2002. - № 3.

4. Кузин И. В. Маски субъекта: стратегия социальной идентификации / И. В. Кузин. - СПб., 2004.

5. Маргалис Дж. Личность и сознание / Дж. Маргалис. - М., 1986.

6. Осьмухина О. Ю. Маска как средство саморепрезентации авторской личности в социальном измерении / О. Ю. Осьмухина // www.apdavydov.com/rus/seminars.

7. Успенский Б. Поэтика композиции. Структура художественного текста и типология композиционной формы / Б. Успенский. - М., 1970.

8. Goffman E. Strategic Interaction / E. Goffman. - Philadelphia: University of Pensylvania Press, 1969.

Размещено на Allbest.ru