"Предъевразийство" Ф.М. Достоевского: истоки и художественное воплощение

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Введение

Отечественная словесность всегда была связана с культурой Европы и Азии. Это утверждение относимо и к творчеству Ф.М. Достоевского. Многими литературоведами ХХ века решался вопрос о славянофильстве Достоевского (О. Цехновицер, А.Л. Осповат, А.И. Батюто, В.Н. Орлов, Л.В. Черепнин, В.А. Туниманов, У.А. Гуральник). Однако ограничивать содержание творчества Достоевского лишь славянофильскими тенденциями нельзя. Сегодня актуальным представляется подход к творчеству писателя с точки зрения евразийства. Евразийцы (П.Н. Савицкий, Н.С. Трубецкой, Г.В. Флоровский) причисляли Ф.М. Достоевского к своим предшественникам.

Еще в 1990-х гг. В.В. Борисова в ряде статей указала на то, что в творчестве Ф.М. Достоевского следует искать проявления евразийского мышления. Тем не менее, вопрос о Достоевском в контексте евразийской мысли, поставленный в 1990-х годах, по сей день не решен в науке. Сегодня получили распространение два подхода к вопросу о евразийских тенденциях в творчестве Ф.М. Достоевского. Сторонники евразийской идеи, как правило, указывают на правомерность поиска в текстах писателя евразийских тенденций, опираясь на высказывания самих евразийцев о Достоевском как о предшественнике (И.Б. Орлова, А.Г. Дугин, Т. Морозова, А.Г. Гачева, Р. Вахитов, Б.С. Ерасов). Противники евразийства (В.А. Сендеров, Р. Ляшева) отрицают «протоевразийство» Ф.М. Достоевского.

К сожалению, почти ни у кого не находим последовательной аргументации, на основе конкретного анализа художественных текстов Достоевского, его принадлежности или непринадлежности к кругу мыслителей евразийской ориентации.

В свете проблемы «Достоевский и евразийство» нас интересует также характер взаимоотношений русского писателя с казахом-чингизидом Ч.Ч. Валихановым. Связи Валиханова и Достоевского уже привлекали внимание исследователей в аспекте рассмотрения проблемы диалога двух национальных культур. Но отношения Достоевского и Валиханова не освещались в контексте евразийской теории, хотя в литературоведении были попытки поиска отражения личности Валиханова в образах некоторых героев произведений писателя (А.С. Долинин, Г.А. Ашитова, Т.М. Акпамбетова, И.И. Стрелкова).

Таким образом, актуальность нашего исследования определяется:

1. Ощутимой в науке потребностью рассмотрения публицистических и художественных текстов Ф.М. Достоевского на предмет отражения в них взглядов, предвосхищающих идеи евразийцев.

2. Нерешенным в науке вопросом об отражении в художественном творчестве Ф.М. Достоевского личности Ч.Ч. Валиханова.

3. Экстралитературоведческими факторами. Сегодня евразийство как геополитическая доктрина получила небывалое распространение и в России, и в некоторых странах СНГ. В этом контексте актуальным представляется новый, «евразийский», взгляд на творчество Ф.М. Достоевского. Изучение его творчества в контексте евразийской мысли особенно важно и необходимо сегодня, когда Россия, уже в который раз, стоит перед проблемой выбора своего пути.

Объектом исследования являются художественные и публицистические произведения Достоевского, показательные для восприятия и развития писателем евразийских идей.

Предметом исследования стали особенности воплощения в публицистическом и художественном творчестве Ф.М. Достоевского идей, выработанных в ходе его общения с Ч.Ч. Валихановым и сближающих мировоззренческую позицию писателя с евразийской идеологической платформой.

Материалом для анализа послужили художественные, публицистические, эпистолярные тексты Достоевского («Дневник писателя», «Записки из Мертвого дома», рассказ «Сон смешного человека», романы «Преступление и наказание», «Подросток», «Братья Карамазовы»); его переписка с Ч. Валихановым, а также научные и публицистические работы последнего.

Методологическое основание исследования

Работа строится на исследовании художественных и публицистических произведений Ф.М. Достоевского в контексте евразийской мысли. Этим во многом обусловлена двойственность методологической базы: нам приходится обращаться как к философской, так и к литературоведческой методологии.

В формировании теоретико-методологической базы исследования большую роль сыграли литературоведческие, историко-культурные и историко-философские труды М.М. Бахтина, В.Я. Кирпотина, В.В. Борисовой, Г.К. Щенникова, А.П. Власкина, В.А. Михнюкевича, Н.М. Чиркова, Т.А. Касаткиной, Е.П. Фокина, В.К. Кантора, А.С. Долинина, В.Е. Ветловской, Г.А. Ашитовой, А.Г. Гачевой, Ш.К. Сатпаевой, С.М. Усманова, наследие крупнейших теоретиков евразийства (Н.С. Трубецкого, П.Н. Савицкого, Г.В. Флоровского, Г.В. Вернадского, Л.П. Карсавина).

В работе использовались следующие общенаучные и филологические методы: описание, анализ, интерпретация, историко-литературный, сравнительно-исторический, социологический, сравнительный, биографический методы.

Цель данной работы состоит в обнаружении связей между историософской концепцией евразийства и идейно-художественным наполнением произведений Ф.М. Достоевского, с определением меры влияния на искания писателя его дружбы с Ч.Ч. Валихановым.

Для достижения цели диссертационной работы ставятся следующие исследовательские задачи:

- выявить исторические и духовные истоки евразийства и определить место Ф.М. Достоевского среди предшественников этой идеологии;

- рассмотреть публицистическое творчество Ф.М. Достоевского на предмет отражения в нем евразийского концептуального содержания;

- определить значение взаимоотношений Ф.М. Достоевского и Ч.Ч. Валиханова для становления предъевразийского мышления писателя;

- выявить художественное воплощение концепции Достоевского, предвосхищающей евразийскую идею, в образе Алея («Записки из Мертвого дома»), рассматривая его в свете взаимоотношений писателя с Ч.Ч. Валихановым;

- рассмотреть эволюцию образа Раскольникова («Преступление и наказание») в контексте взаимоотношений Достоевского с Ч.Ч. Валихановым и идей писателя о всечеловеческом братстве;

- прояснить вопрос о Ч.Ч. Валиханове как одном из прототипов образа Версилова («Подросток») в свете «предъевразийских» идей Достоевского;

- выявить художественно-интуитивные представления Достоевского об «евразийстве» русского национального характера, отразившиеся в образах ряда героев романа «Братья Карамазовы».

Новизна работы заключается в том, что впервые творчество Ф.М. Достоевского рассматривается одновременно в контексте евразийской мысли и в свете его взаимоотношений с Ч.Ч. Валихановым.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Ф.М. Достоевский - предшественник евразийства как историософского течения. По отношению к мировоззренческой составляющей его творчества применим термин «предъевразийство».

2. Значительную роль в становлении предъевразийства Ф.М. Достоевского сыграли взаимоотношения писателя с молодым казахом-ученым Ч.Ч. Валихановым, представителем одновременно азиатской и европейской культур.

3. Предъевразийство Ф.М. Достоевского получило отражение в публицистике писателя («Дневник писателя»), где наблюдается геополитический «разворот» в сторону Азии и Сибири.

4. В «Записках из Мертвого дома» и «Преступлении и наказании» получили отражение взаимоотношения Достоевского и Валиханова, послужившие выработке писателем положения о возможности духовного единения представителей разных национальных культур - русской и азиатской.

5. В мировоззренческом подтексте образа Версилова («Подросток») нашла воплощение идея Достоевского о всечеловечности русского духа, близкая евразийцам. Валиханов - один из прототипов образа Версилова, так как в характере героя наблюдаются черты, находящие себе соответствия в кочевой азиатской ментальности.

6. Художественно-интуитивные представления Достоевского об «евразийстве» русского национального характера отразились в образной системе романа «Братья Карамазовы». В образах его героев сочетаются свойства, с одной стороны, воспитанные европейской культурой, а с другой - являющиеся порождением азиатской стихии. Преобладание последних свойств обусловлено предъевразийскими ориентирами исканий писателя.

Теоретическая значимость работы состоит в том, что в ней обосновывается наличие «предъевразийской» составляющей в содержании публицистического и художественного творчества Ф.М. Достоевского.

Практическая ценность исследования связана с возможностью использования его результатов в университетском преподавании - при чтении историко-литературных курсов, в частности, «Истории русской литературы XIX века», в проведении спецкурсов и спецсеминаров по творчеству Ф.М. Достоевского, а также в дисциплинах культурологического профиля.

Работа прошла апробацию на международных научных конференциях «Литература в контексте современности» (г. Челябинск, 2007), «Проблемы развития приграничных территорий» (г. Троицк, 2008 г.), «Литературный текст ХХ века: Проблемы поэтики» (г. Челябинск, 2009), «Литература в контексте современности» (г. Челябинск, 2009), «Классика и современность» (г. Екатеринбург, 2009); на всероссийских научных конференциях «Третьи Лазаревские чтения: Традиционная культура сегодня: теория и практика» (г. Челябинск, 2006 г.), «Россия: варианты и сценарии развития» (г. Казань, 2007 г.); на заседаниях кафедры литературы Челябинского государственного университета.

1. Ф.М. Достоевский как предшественник евразийства

В первом параграфе «Евразийство как историософская концепция: генезис и развитие» указываются круг представителей евразийского движения, основные положения концепции. Евразийство сформировалось как идейное направление в 1920-е годы в среде русской эмиграции. Совместно работали в едином идейном русле Н.С. Трубецкой, П.Н. Савицкий, Г.В. Вернадский и др. Основополагающим для евразийцев стало понятие Евразии как части материка, занимающей срединное положение между Европой и Азией. Евразийцы отрицают необходимость приобщения России к европейской цивилизации, утверждают ценность собственной культуры. Европа и Евразия в культурном и духовном отношении противопоставляются евразийцами. Они утверждают факт духовного единства народов Евразии, говоря, что культура России вместила в себя культуры целого круга примыкающих к ней народов. Евразийская культура отличается сочетанием «европейских» и «азиатско-азийских» элементов. Культурное единство Евразии определяется, по мнению евразийцев, потенциальным единством ее вероисповедания. Распространение в Евразии православия стало основным условием ее культурного своеобразия. Отличие православия от католичества воздвигло непреодолимые границы между Европой и «срединным» материком. Связанность степью, по Г.В. Вернадскому, определяет общность исторических судеб многих народов и этнопсихологических черт, религиозных взглядов и чувств, языков Евразии.

Истоки единства Евразии восходят, по мысли евразийцев, к империи Чингисхана, сыгравшей важную роль в государственном строительстве и сохранении православной религии в условиях идейной и военной угрозы Запада. Кочевые народы рассматривались евразийцами как деятельный субъект русского исторического процесса. Европеизацию России евразийцы рассматривают как извращение евразийской самобытности России.

Евразийцы, намечая круг предшественников своей идеологии, упоминают, прежде всего, мыслителей славянофильского направления. У А.С. Хомякова евразийцы почерпнули идею о православной составляющей оригинальной русской культуры. Н.Я. Данилевский по своим идеям оказывается ближе к евразийцам, чем первые славянофилы. Это связано с отрицанием у него высшей точки развития человечества в одном народе. Славянский союз трактуется им как противовес европейской общности народов, заявившей о себе как о самой развитой цивилизации. Однако идея всеславянского единения осталась чуждой евразийцам.

Одним из предшественников евразийства стал также К.Н. Леонтьев, высказавший предположение о возможности благотворного влияния «туранской примеси» в русском народе и увидевший спасение России не в политическом славянском союзе, а в приверженности к византийскому православию. Среди предшественников евразийцев был назван и Ф.М. Достоевский как философ-публицист.

Во втором параграфе «Предъевразийство» Ф.М. Достоевского» поднимается проблема «Достоевский и евразийцы». Анализу подвергаются научное наследие евразийцев и публицистика Ф.М. Достоевского, ставшего одним из «пролагателей путей» евразийства, одним из тех, кто «подавляет нынешних «евразийцев» масштабами исторических своих фигур» (П.Н. Савицкий). Евразийцы осуждают повсеместную галломанию, выразившуюся в восприятии европейского пути развития как абсолюта, в повсеместной европеизации. Такая критика более беспощадна, чем рассуждения Достоевского по этому вопросу. Писатель отрицает европейскую цивилизационную модель как несвойственную российской действительности и ментальности. Как и Достоевский, евразийцы указывают на отход католической церкви от первоначальных христианских устремлений, ее обмирщение, хотя у последних большей критике подвергается восприятие европейской цивилизации как абсолюта. Европа не стала для них «страной святых чудес». Евразийцев и Достоевского объединяет единый подход к западноевропейской цивилизации, обусловленный представлениями о католичестве, противопоставляемом православию. Православие видится им как истинное христианство, сущность которого заключается в вере в Богочеловека и человеколюбии. Православие, по их мнению, - всемирное культурное явление. Отсюда тезис о необходимости его распространения в среде славянских и цивилизуемых народов Азии и Сибири.

Как считает Достоевский, по отношению к своим азиатским и сибирским окраинам Россия должна выступить в качестве цивилизатора, который принесет им прогресс через развитие инфраструктуры, экономики, распространение европейских достижений науки и образования. В параграфе отмечается эволюция геополитической концепции Достоевского, предвосхитившего идею евразийцев о необходимости ориентации России на азиатские и сибирские окраины. Обращение Достоевского к Азии - часть предъевразийской позиции писателя. Такие его мысли не оформились до положения о духовной общности народов, населяющих территорию нынешнего СНГ, что обнаруживается у евразийцев.

Эти идеи Достоевского получили однозначное толкование в его публицистике. Предлагаются термины «Азиатско-Сибирский вопрос» (по аналогии с утвердившимся в науке термином «Восточный вопрос») и «предъевразийство» Ф.М. Достоевского. Достоевский имеет больше оснований быть причисляемым к пролагателям путей евразийства, чем Данилевский.

2. Ч.Ч. Валиханов и становление предъевразийских идей в художественном творчестве Ф.М. Достоевского

Содержит три параграфа. В главе определяется характер взаимоотношений казаха-чингизида Чокана Чингисовича Валиханова со ссыльным русским писателем. Валиханов - казахский просветитель, исследователь истории и культуры азиатских народов, представитель султанского рода, получивший европейское образование. Обнаруживается взаимовлияние двух личностей, отразившееся в их эпистолярном наследии. Валиханов информировал Достоевского об азиатских народах, их нравах и обычаях. Мысль о том, что Ч. Валиханов своим примером повлиял на представления Ф. Достоевского об азиатской культуре, не нова, но она не рассматривалась через призму евразийской концепции. Под влиянием Достоевского Валиханов выбрал путь «просвященного ходатая». Анализу подвергаются отдельные художественные произведения, которые отсылают к фигуре Ч. Валиханова и его взаимоотношениям с Достоевским и в которых в этой связи обнаруживается художественное воплощение «предъевразийства».

В первом параграфе «Образ Алея в «Записках из Мертвого дома» и Ч.Ч. Валиханов» доказывается, что одним из прототипов образа дагестанца Алея («Записки из Мертвого дома») стал Ч. Валиханов. В основу взаимоотношений Горянчикова и Алея были положены отношения между Достоевским и Валихановым. В «Записках» они определяются принадлежностью героев к разным национальным культурам. Горянчиков и Алей - герои разного возраста, что объясняет поучительно-воспитательный характер их диалогов. Известно, что Достоевский стремился прояснить Валиханову его «цели», указывал на его значение как «открывателя» азиатских народов для Европы. Алей также становится «по-европейски вполне» просвещенным горцем. Судьба Валиханова стала для Достоевского примером, подтверждающим его геополитические и межнациональные представления, называемые нами предъевразийскими. Достоевский указал, на каких основаниях возможно сближение народов. Это общечеловеческие духовные достижения. Писатель решает проблему распространения православного мировоззрения в инородной среде. Она является одной из важнейших и в концепции евразийства. Ее решением отчасти объясняется большая возрастная разница у Горянчикова и Алея, когда сознание молодого мусульманина способно впитывать христианские гуманистические идеи. И он получает возможность сопоставлять разные вероисповедания, находя их общие истоки. Достоевский представляет в художественной форме опыт положительного влияния православной культуры на сознание человека из инородной, исламской, среды. Недаром автор вводит в качестве книги, по которой учится Алей, Новый Завет. В художественной форме писатель реализует свои этнокультурные (православные) представления о мире, совпадающие с идеалом евразийцев. Достоевский, предвосхитивший православную идею евразийцев, обнаруживает единые истоки разных вероисповеданий через их восприятие героями-дагестанцами. Образ Алея трактуется как символ единения людей разных вероисповеданий. Достоевский переводит в «Записках» личный опыт межнационального общения из сферы «светского» цивилизаторства, общечеловеческого образования и просвещения, имеющих место в отношениях с Валихановым, в сферу религиозно-мессианскую.

Валиханов оказал влияние на писателя как знаток Корана и азиатской культуры. Он просвещает Достоевского сведениями об азиатском регионе и населяющих его людях, презентуя многокрасочную духовную жизнь Востока, а в «Записках» Алей повествует о Дагестане, знакомя Горянчикова с культурой и нравами горцев.

Автор «Записок» выступает как предшественник евразийцев, утверждающих, что Россия связана культурной, духовной общностью с Востоком.

В образе Алея видим отражение Валиханова, его судьбы и взаимоотношений с писателем. В «Записках» обнаруживается предъевразийская составляющая мышления Достоевского - утверждение необходимости взаимодействия народов с целью освоения общечеловеческих достижений и указание на спасительность распространения православия.

Во втором параграфе «Предощущение общечеловеческого братства в романе Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» также отражаются предъевразийские убеждения писателя. Финальные сцены произведения рассматриваются в контексте его взаимоотношений с молодым казахом. Впечатления от общения с ним получают отражение в романе, когда имеет место упоминание киргизской степи и проживающих на противоположном берегу реки кочевников. Здесь отражаются особенности геополитических и этнокультурных представлений писателя, изложенных в «Дневнике писателя», проявляется его отношение к азиатскому миру как особой культуре, имеющей «патриархальный» уклад жизни, свободной от предрассудков цивилизованного общества, отличающейся неразвращенностью нравов. Такое видение азиатской жизни - результат пребывания писателя в Семипалатинске и общения с Ч. Ч. Валихановым.

Наблюдения за кочевниками, ставшими воплощением доисторической, «патриархальной» эпохи, заставляют героя задуматься над будущим человечества, освещаемого христианским светом, когда культура человечества станет «единоправославной». Валиханов мог содействовать появлению у Достоевского особого восприятия «кочевых юрт» как свободного и «патриархального», то есть «доцивилизованного» общества. Писатель ищет истоки прежнего единения народов, упоминая времена Авраама, предвосхищая евразийскую мысль о едином социокультурном пространстве на территории Евразии. С другой стороны, мечта Раскольникова о земном рае (временах человеческого братства - «христианства») воплотилась в предельно дружеских, теплых и искренних отношениях Достоевского и Валиханова как представителей разных национальных культур.

В романе обнаруживаются особые представления Достоевского о православии как вселенской религии. Православная идея, характерная и для евразийства, отражается в размышлениях героя о Золотом веке, под которым здесь понимается будущее единение человечества под эгидой христианства. Таким образом, следует говорить о предощущении Раскольниковым общечеловеческого братства как следствии «предъевразийского» мышления Достоевского.

Развенчание атеизма Раскольникова и его теории вседозволенности, которое происходит в сознании героя, обнаруживает у него особые черты характера, не свойственные европейцам. В неспособности Раскольникова жить согласно гордо-атеистической теории, истоки которой обнаруживаются в западной культуре, Достоевский художественно реализует предъевразийскую идею, различающую русскую и западноевропейскую ментальность. Подтверждение находит и идея о том, что европейский атеизм не способен прижиться на русской (православной) почве, порождающей «сердечность» мировосприятия.

«Разворот» героя от европейского атеизма в русло христианского миропонимания сопровождается его «азиатскими» впечатлениями, которые подтверждают наличие в характере героя душевности, стихийности, «широкости», свойственных в целом и русской, и азиатской ментальности. Об этом же свидетельствует «созерцательность» героя, обнаруживающая единую для русского человека и азиата «живую очевидность сердца» (И.А. Ильин) и стремление к свободе. Общие впечатления от созерцания единой природы рождают их единое мировосприятие. «Наказание» Раскольникова есть проявление особых свойств характера (сердечности, самопокаяния, совестливости, иррациональности мышления), которые противопоставляют его холодно-рассудочному европейскому культурному типу. И здесь воплощается художественное представление Достоевского об «евразийстве» русского характера, основанием которого становятся православные нормы и азиатская стихийность.

В третьем параграфе «Ч.Ч. Валиханов как один из прототипов образа Версилова в романе «Подросток» в свете «предъевразийства» Ф.М. Достоевского» особой интерпретации подвергается образ Версилова. Важным представляется упоминание в характеристике Версилова в черновых записях к роману имени Валиханова, который принадлежит к азиатской культуре, отдаленно напоминающей «патриархальные» времена. Отсылка к фигуре Валиханова дала исследователям основания выявлять некоторые черты, характерные для Версилова как представителя «генотипа трагических скитальцев», и ставить в этом смысле его в один ряд с казахом-чингизидом (Г.А. Ашитова).

Достоевский выражает собственные представления о Золотом веке, под которым он подразумевает здесь доисторические времена человеческого братства, делая носителем этой идеи Версилова. Характерной особенностью этого периода является «простодушие», «простодушная радость» в отношениях людей. Под простодушием понимается чистота нравов. «Простодушие» нецивилизованного, с точки зрения европейца, общества здесь сродни христианской любви к ближнему, о которой мечтает Версилов. Золотой век, таким образом, оказывается во многом близким грядущей эпохе христианства, которая должна наступить на Земле.

Валиханов, принадлежащий к цивилизации, напоминающей зарю человечества, Золотой век, в своем мировоззрении отражал и психологию человека будущей христианской эпохи (хотя он был атеистом), когда люди станут друг другу братьями на деле, разрушив тем самым непреодолимые сегодня национально-конфессиональные границы. Писатель улавливал общечеловеческие настроения молодого чингизида, видел его неуемное и искреннее стремление к реализации диалога культур. Упоминание «простодушного» Валиханова, принадлежащего к временам «простодушной радости» и имеющего психологию «человека-универса», «общечеловека», обнаруживает сходство между двумя периодами жизни человечества.

Валиханова, в свете предъевразийской концепции Достоевского, следует рассматривать как одного из реальных прототипов образа Версилова. Валихановское «простодушие», упомянутое в черновых записях к роману, в образе Версилова отражает такие грани его характера, как сентиментальность, душевность, свойственные преимущественно народам среднеазиатским, воспитанным широким степным простором. Эти качества героя определяют эмоциональное содержание его высказываний. Упоминание слова «простодушие» и имени Валиханова подчеркивает и такую черту характера героя, как абсолютную свободу от авторитетов, общественного мнения, условностей цивилизованного мира. Свобода от предрассудков, пороков, по Достоевскому, свойственна человеку эпохи патриархальности. Потребность в свободе и стремление к ней - это признак и степной кочевой жизни. Свобода героя в своих действиях, поступки в согласии с собственной совестью рождают «чистоту его нравов». Поступая в согласии с совестью, оказываясь в этом смысле близким человеку патриархальному, образ Версилова сближается в своей психологии с человеком азиатской кочевой культуры, которая, по мнению писателя, по своей «чистоте» более близка к эпохе доисторической, нежели к цивилизованному обществу.

3. «Предъевразийство» в структуре образов последнего романа Ф.М. Достоевского

Рассматриваются «Братья Карамазовы». В философской антропологии выделяется ряд черт русского национального характера: восприятие чужих душевных состояний, страстное искание смысла жизни и абсолютной правды, свободолюбие, страстность, мессианизм и миссионизм, доброта и незлопамятность, «душевная мягкость», смирение, «отсутствие гордости и самодовольства» (Н.О. Лосский, И.Ильин, В. Шубарт). Исследователи считают одними из главных черт европейского характера рациональность мышления, рассудительность. По их мнению, европейцам не свойственны азиатская «ширь», стихийность, обусловленные огромными географическими пространствами, занимаемыми азиатами, открытостью границ, «жизнь сердцем и воображением». Мыслители видят в русском национальном характере отражение восточного (азиатского) и западного (европейского) влияния. П.Н. Савицкий говорит о сочетании «оседлой» и «кочевой» («степной») культурной традиции Руси, считая «оседлость» признаком европейского уклада, а «степь» - азиатского. Примечательно, что большинство исследователей русского национального характера неоднократно обращается к образам героев Достоевского.

Целесообразно условно делить особенности русского национального характера в образах героев изучаемого нами последнего романа Достоевского на те, которые были рождены влиянием западноевропейского культурного уклада, и другие, истоком которых стала азиатская «стихия».

В первом параграфе «Образ Дмитрия Карамазова как воплощение православно-азиатской стихийности» рассматривается образ старшего из братьев Карамазовых. Дмитрий - натура страстная. Страстность Дмитрия - причина многих произошедших с ним событий. Это предельно русская черта, отличающая его от европейца и заставляющая говорить о непредсказуемости русского человека. Он несдержан, что проявляется в его поступках, которые можно назвать даже буйными. В момент тяжелейшего нравственного и психического напряжения он не способен с собой совладать. Об этом свидетельствует публичное избиение им отставного капитана Снегирева. Такие действия обусловлены «безудержью». Отметим и стихийность в характере Дмитрия, выражающуюся в его беспорядочных, нелогичных поступках. Эмоциональность Дмитрия - русская национальная черта. В русской философской традиции неоднократно упоминалось о «сердечности» русского человека, преобладании душевного начала в его психологии, что налицо в образе героя. Дмитрий живет чувствами, сердцем, а не разумом.

В образе героя обнаруживаются и иные качества, присущее русскому человеку и отличающие его, по мнению Достоевского, от европейца. Это способность к братской взаимопомощи, отзывчивость, сострадательность. Именно это «русское» чувство, выделяемое философами в русском характере, рождает «русский» поклон Катерине Ивановне. Если исходить из положения о том, что русская культура есть сочетание двух начал - восточного и западного, в характере героя выявляются преимущественно черты «восточные», ставшие «азиатским», «степным», наследием, отсюда ширь и стихийность героя.

Достоевский видит в судьбе Дмитрия судьбу России, мчащейся в неведомую даль, широкой и непредсказуемой, неизведанной и способной к самоуничтожению, готовой к самопожертвованию и вечно доброй. Дмитрий и есть Россия. В образе этого героя отразились авторские идеи о православии и мессианстве русского народа. По Достоевскому, путь Дмитрия к очищению и искуплению - это путь России, тяжелый, но правильный, освещенный православным светом, который «светит» душам русского народа с его «азиатской» стихией. И не случайно по мере прохождения своих «мытарств» герой чаще и чаще заговаривает о Боге. Религиозность героя - основа его миропонимания, душевности. Это не «азиат» в чистом виде, но и не европеец. Если евразийцы утверждали факт существования особой, евразийской, культуры, противопоставленной и европейской, и азиатской, но вмещающей в себя отдельные элементы той и другой, то Достоевский, будучи по своим взглядам предшественником евразийства, воплотил свои идеи в образе Мити Карамазова. Он обладает стихийным мышлением («азиатчина») и православной религиозностью. Перед нами особый характер, глубоко национальный, противопоставленный холодно-рациональному и «гордому» европейскому типу. Писатель в художественном произведении отсылает читателя к вопросу об азиатской природе русской культуры, предвосхищая идеи евразийцев.

Во втором параграфе «Борьба восточного и западного начал в сознании Ивана Карамазова» рассматривается сознание и черты характера среднего из братьев. Многие герои в романе называют Ивана гордым. В «Легенде о Великом инквизиторе» обнаруживается кризис мировоззрения героя. Рационализм мышления Ивана обусловил рождение его теории. В душе Ивана находятся в постоянной борьбе два начала: рациональное и душевное. Рациональное создает его теорию вседозволенности, оно бунтует против установившегося миропорядка и его христианского обоснования. Рациональное начало присуще в большей степени человеку европейской психологии. Об этом многократно говорилось в русской и зарубежной философской традиции. Из такого прагматичного восприятия мира в Европе рождается атеизм как «болезнь», многократно упоминаемая Достоевским в «Дневнике писателя». Окончание «Легенды» Ивана, когда инквизитор оказывается побежденным молчаливым человеколюбием, обнаруживает противоречие самого Ивана. Теория Ивана логична и цельна. Однако сомнения самого автора статьи в истинности предложенного атеистического тезиса о вседозволенности связаны с преобладанием в нем духовного начала над рациональным: его сознание оправдывает потерю веры в Богочеловечество, но душа, «восточное» сердце, заставляет усомниться. В Иване борются две натуры. Одна - прагматичная, рациональная (ум), другая - иррациональная, скрытая от посторонних глаз (душа). Нравственное состояние Ивана после убийства в романе и вплоть до болезни героя соотносимо с состоянием Раскольникова после убийства старухи-процентщицы. Черт Ивана - это опровергаемый героем его собственный атеистический бунт. Второе начало, душевное, к концу романа побеждает в Иване. Рационалистизм, не свойственный русскому национальному характеру, здесь проигрывает русскому стремлению к самоосуждению и покаянию. Бездуховные идеи Запада, основанные на атеизме, а, следовательно, на «вседозволенности», неприложимы к русской почве. Внутренний конфликт Ивана обуславливает и его ненависть к старшему брату. Дмитрий становится для Ивана олицетворением того православного мировоззрения и русской стихийности, с которыми средний брат боролся в себе самом. Его иррациональное по своей природе сознание, долго боровшееся с атеистической, холодно-рассудочной теорией вседозволенности, в конце концов, победило. Первым признаком исцеления становится его инстинктивное поведение в сцене с поверженным им мужичком. Важна бессознательность поведения Ивана, обнаруживающая христианско-православное стремление к взаимопомощи, чувство, лежащее глубоко в русской национальной психологии и противопоставленное здесь западноевропейской отчужденности. Иван - русский характер с присущими ему «восточными» особенностями, на почве которого не способны прижиться жестокие атеистические идеи. Во время суда обнаруживается победа христианского начала в изменяющемся мировоззрении героя.

Душевные страдания Ивана подтверждают его «неевропеизм». Он - представитель особого культурного уклада, совмещающего в себе две традиции - западную и восточную. Достоевский в образе Ивана художественно воплотил свои взгляды о русской культуре, национальной психологии, которая есть сочетание западного и восточного с тяготением ко второму.

В третьем параграфе «Образ Алексея Карамазова как воплощение «братско-православного» аспекта предъевразийства Ф.М. Достоевского» рассматривается образ младшего из братьев. Рассказчик выскажет мысль о любви к людям как особенном качестве Алеши. В контексте «деятельной любви» Алеши следует указывать на огромное значение в романе категории «братства». «Братство» - образ мышления героя, являющийся следствием православного мировоззрения, оно же - «остаток древней татарщины», то есть элемент сознания, обнаруживающийся в азиатской ментальности и в целом в азиатском мировосприятии. Стремясь по-братски помочь окружающим, Алеша в своих действиях воплощает идею умирающего Зосимы. Братство Алеши напрямую связано с всечеловеческими мироощущением самого писателя, твердившего, что русский народ - носитель идеи истинного христианства. В образе героя воплощены представления Достоевского о русском человеке, преодолевающем национальную ограниченность. Писатель рисует образ «человека-универса» (Н. М. Чирков). О русской всечеловечности говорили и евразийцы. Идея веры в общее земное преображение, заложенная в сознании Алеши старцем, определяет его всечеловеческое мироощущение, готовность идти по пути строительства новой жизни на христианских началах и любви к ближнему. Алеша начинает свой путь, и он будет «подавать луковку», приближая день настоящего всечеловеческого единения во Христе. Не об этом ли мечтали евразийцы, утверждая необходимость и закономерность распространения христианства? Категория братства в романе - категория прежде всего православная. Она не свойственна народам Запада, а отличает русского человека. Достоевский представил героя особой культуры: он и не азиат в полном смысле (хотя по отношению к европейцу - азиат), но и далеко не европеец. Он - представитель особой культурной традиции - русской, освещенной православным светом, но с примесью азиатской «братской» ментальности, в которой, так же, как и в православных канонах, имеет огромное значение братская взаимовыручка и взаимопомощь. Эту традицию следует называть евразийской в том понимании, которое предлагалось евразийцами - как серединной между европейской и азиатской, определяющейся элементами православного гуманизма и азиатского братолюбия. Еще один значимый элемент «евразийского» мышления Алеши - это отношение героя к католической вере. В романе отразились представления писателя об ушедшей, истинно христианской, Европе, и критика католической религии. Эти мысли Достоевский вложил в уста двоих братьев - Ивана и Алеши. Эта идея также становится одной из граней предъевразийства Достоевского.

В заключении представлены основные выводы работы. Предъевразийство Достоевского определяется его представлениями о значении Средней Азии и Сибири для России, размышлениями о необходимости «цивилизовать» эти окраины империи, поиском единых истоков азиатских и русского народов. В то же время писатель согласовывал это с решающим для него положением о православии как всемирной религии, призванной к объединению народов, и критикой подобострастного отношения к западноевропейской цивилизации.

Валиханов сыграл значительную роль в формировании предъевразийских взглядов Ф.М. Достоевского относительно будущего азиатских и сибирских окраин России, что отразилось в «Записках из Мертвого дома», «Преступлении и наказании», «Подростке», созданных после каторги и семипалатинской ссылки. Здесь отразились впечатления от долговременного общения с молодым казахом.

В романах Достоевского получает художественное воплощение понимание им православия как вселенской религии, которая несет категории веры и любви, способствует преодолению межнациональной отчужденности.

Художественно-интуитивные представления об «евразийстве» русского характера отражаются в ряде образов Достоевского (Версилов, Раскольников, Алей, братья Карамазовы). В характерах героев романа в разной мере проявляются свойства, воспитанные европейской культурой и ставшие порождением азиатской стихии.

Результаты исследования тему не закрывают. Напротив, проясняются перспективы дальнейших исследований по выявлению художественно выраженных предъевразийских интуиций в творчестве русских писателей, в частности - у Н.В. Гоголя и Н.С. Лескова.

Литература

достоевский литературный евразийство

1. Сеитов, М.М. «Предъевразийство Ф.М. Достоевского (А.П. Версилов и Ч.Ч. Валиханов) / М.М. Сеитов // Вестник Челябинского государственного университета (Серия Филология. Искусствоведение). - 2009. - № 10 (148). - С. 131-134. (реестр ВАК).

2. Сеитов, М.М. Образ Алея в «Записках из Мертвого дома» Ф.М. Достоевского и Ч.Ч. Валиханов: к изучению предъевразийства писателя / М.М. Сеитов // Филологические науки. - 2009. - № 5. - С. 38-44. (реестр ВАК).

3. Сеитов, М.М. «Предъевразийство» Ф. М. Достоевского и Ч. Ч. Валиханова / М.М. Сеитов // Литература в контексте современности : материалы III междунар. науч.-метод. конф. (Челябинск, 15-16 мая 2007 г.) / отв. ред. Т.Н. Маркова; Челяб. гос. пед. ун-т. - Челябинск : Изд-во Челяб. гос. пед. ун-та, 2007. - С. 82-84.

4. Сеитов, М.М. Евразийство Ф.М.Достоевского и Чокан Валиханов (к постановке вопроса) / М.М. Сеитов // Третьи Лазаревские чтения: Традиционная культура сегодня: теория и практика : материалы всерос. науч. конф. с междунар. участием : в 3 ч. (Челябинск, 21-23 февраля 2006 г.) / гл. ред. проф. В.А. Михнюкевич; Челяб. гос. акад. культуры и искусств. - Челябинск, 2006. - Ч. 2. - С. 52-57.

5. Сеитов, М.М. Азия и Сибирь как «наш главный исход» (к вопросу о предъевразийстве Ф.М. Достоевского) / М.М. Сеитов // Проблемы развития приграничных территорий : сб. материалов междунар. конф. / под ред. Н.В. Лежневой, Н.А. Ермолиной. - Троицк : ОГУП «Увельская типография», 2008. - С. 162-165.

6. Сеитов, М.М. Роль Ч.Ч. Валиханова в становлении евразийского мышления Ф.М. Достоевского / М.М. Сеитов // Россия: варианты и сценарии развития : материалы всерос. науч.-практ. конф. студентов и аспирантов : в 2 т. (г. Казань, 21 декабря 2007 г.). - Казань : Познание, 2007. - Т. 1. - С. 304-305.

7. Сеитов, М.М. Реминисценции впечатлений Ф.М. Достоевского от общения с Ч.Ч. Валихановым в образе Алея («Записки из Мертвого дома») в свете «предъевразийской» позиции писателя / М.М. Сеитов // Литература в контексте современности : сб. материалов IV междунар. науч.-метод. конф. (Челябинск, 12-13 мая 2009 г.) / отв. ред. Т.Н. Маркова; Челяб. гос. пед. ун-т. - Челябинск : Изд-во ООО «Энциклопедия», 2009. - С. 82-84.

Размещено на Allbest.ru