Куртуазно-рыцарская традиция в средневековой английской поэзии (на примере образа странника)

Размещено на http://www.allbest.ru/

54

Размещено на http://www.allbest.ru/

Куртуазно-рыцарская традиция в средневековой английской поэзии (на примере образа странника)

Вышенская Ю.П.

Ценность и достоверность литературного образа, являющего собой проекцию реальной действительности, в которой он зародился, находится в прямой зависимости от миметических способностей автора. Важное место в номенклатуре образов средневековой европейской литературы занимает образ странника. Этот, на первый взгляд, парадоксальный факт объясняется, прежде всего, ложностью распространённого представления о средневековом социуме как замкнутом и неподвижном. В работах по медиевистике последних лет мобильность членов средневекового социума выделяется в качестве характерной его особенности [Ле Гофф 2005: 162; Azzara 2004: 193 и др.].

Безусловно, попав на литературную почву, образ странника претерпел значительную трансформацию. Поэтому при интерпретации литературного произведения рассматриваемого периода времени важно учитывать условия как собственно литературно-стилистического, так социокультурного характера.

В трудах, посвящённых изучению образа странника, в центре внимания находятся изучение включаемых им различных аспектов - связь со средневековыми представлениями о времени и пространстве [Ле Гофф 2005], роль в композиционной структуре художественного целого [Алексеев 1984, Brewer 1978, Tomasch 2002], этико-эстетическая основа [Ле Гофф 2005, Brewer 1978] и другие.

Наличие в европейской литературе средневековья и Возрождения образа странника (пилигрима либо паломника) объясняется преемственностью литературных традиций. Современный британский филолог П. Чени в исследовании творческого наследия У. Шекспира уделяет образу пилигрима особое внимание, подчёркивая, что самый факт ввода этого образа в образную систему своих произведений было данью великого английского драматурга литературным традициям прошлого. Примечательна в этом отношении сцена первой встречи Ромео и Джульетты. Ромео, пришедший на бал-маскарад, переодевается в костюм странника. Беседа двух влюблённых представляет собою развёрнутую метафору, созданную по канонам куртуазной французской традиции. Признание главного героя в любви представляет собой цепочку характерных выразительных средств и стилистических приёмов, типичных для произведений куртуазной литературы [Cheney 2004: 157].

Следуя предлагаемой исследователем классификации, выделяются две традиции, имеющие место в литературе средневековья. Языческая либо овидианская, восходящая к временам античности, которой противопоставляется христианская, известная также и как петраркианская. Обе традиции объединяет общность создаваемых в их рамках стилистических приёмов и выразительных средств, прежде всего, безусловно, многочисленных метафор, в основе которых находится образ дороги, в каждом случае принципиально отличающийся один от другого по качественной природе.

Странник с точки зрения овидианской традиции - страдающий изгнанник, паломничество которого вынужденное, в то время как странник в русле петраркианской традиции - паломник, которого на совершение паломничества подвигло христианское вероучение, господствующее в тот период развития европейской цивилизации, рассматривавшего человека как «лишь вечного странника на сей земле изгнания» [Ле Гофф 2005: 163]. Самый акт паломничества в работах по медиевистике, истории литературы и литературоведению традиционно рассматривается как метафора восхождения, движения к Небесному Иерусалиму [Ruggiers 1967: 218].

Петраркианская традиция имела большое значение для формирования канонов fin amor (куртуазной любви) и куртуазной литературы, один из шедевров которой `Le Roman de la Rose', считается важнейших, оказавших, в свою очередь, влияние на формирование стиля выдающегося английского поэта XIV-го в. Дж. Чосера.

Существует достаточно многочисленное число работ, посвящённых изучению композиционной роли анализируемого образа. Практически все эти работы представляют собой сравнительно-сопоставительные исследования композиции `The Canterbury Tales' и других произведений среди которых, прежде всего, необходимо упомянуть 'La Divina Commedia' Д. Алигьери и `Decameron' Д. Боккаччо. Представляется, что композицию поэмы Дж. Чосера можно рассматривать не только как метафору движения человека к вечному блаженству, являющую собой параллель метафоре, используемой великим итальянцем-изгнанником в своём произведении, с одной стороны, и не просто более масштабное полотно современного ему общества по сравнению с `Decameron' Д. Боккаччо. `The Canterbury Tales' Дж. Чосера - динамичная модель общества, которое и само постоянно находилось в движении, как в прямом, так и в переносном смысле этого слова. куртуазная литература средневековье

Обратимся к образу пилигрима в рассматриваемой поэме с точки зрения положений куртуазнорыцарской традиции. Как известно, куртуазная рыцарская культура имела сформулированный кодекс нравственных ценностей, непосредственно представленный в произведениях куртуазной литературы как прозаического, так и поэтического плана. Образ рыцаря являет собой воплощение нравственного идеала, включающий в себя ряд категорий, среди которых доблесть выделяется как одно из базовых. Данная категория обладает социокультурной природой. С одной стороны, её определяет социальное бытиё военной аристократии, а с другой - её этический кодекс. Этический элемент очень важен, по причине своей неразрывной связи с идеей нравственного совершенства. Именно эта категория выступает как мотивирующая поступки персонажа, вынуждая его отправляться в странствия, что моделирует композиционно-сюжетное построение всего произведения в целом [Прокопович 1990: 5].

В поэме`The Canterbury Tales' носителем нравственного идеала является образ Knight (Рыцаря). Не случайно описанием именно этого персонажа открывается галерея образов пилигримов, представленных в `The Prologue' (`Прологе'):

A Knight ther was, and that a worthy man,

That fro the tyme that he first began

To ryden out, he loved chivalrye,

Trouthe and honour, freedom and curteisye. Ful worthy was he in his lordes were,

And therto hadde he ridden (no man ferre)

As wel in Cristendom as hethenesse,

And ever honoured for his worthinesse [Chaucer 1995: 2].

Данный пример демонстрирует чёткое следование куртуазным канонам. Нетрудно заметить практически абсолютное отсутствие каких-либо стилистических приёмов, характеризующих внешние данные героя, однако номинативные единицы, относящиеся к семантическому полю `положительные нравственные качества', имеются в данном описании в избытке worthy, trouthe and honour, freedom and curteisye, honoured, worthinesse. Все они образуют выделенную выше категорию доблесть, то есть та сила, которая определяется социальным укладом средневекового рыцарства, и сама, в свою очередь управляет поступками героя.

Из текста поэмы явствует, что как только герой возвращается из боевого похода, как немедленно присоединяется к группе паломников, идущих к мощам известного святого:

For he was late y-come from his viage,

And wente for to doon his pilgrimage [Chaucer 1995: 3].

Приведённый пример интересен также и тем, что демонстрирует не просто факт мобильности средневекового общества, но и направления векторов этого движения viage, pilgrimage, которые в данном контексте возможно рассматривать как социокультурные синонимы, поскольку любое путешествие, с точки петраркианской традиции, следует рассматривать как метафору духовного восхождения человека, приближения его к духовному совершенству.

Проделанный анализ выявил факт сосуществования в рамках одного произведения различных эстетиколитературных традиций, которые тесно переплетаясь друг с другом порождают разнообразные лингвостилистические формы их объективации. Этот факт, в свою очередь, предопределяет необходимость комплексного подхода при анализе всего художественного произведения в целом, учитывая взаимосвязь элементов художественного целого не только между собой, но и с факторами экстралингвистического порядка.

Список использованной литературы

1. Алексеев М. П. Литература средневековой Англии и Шотландии. - М., 1984.

2. Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. - Екатеринбург, 2005.

3. Прокопович С. С. Куртуазно-рыцарская традиция в творчестве Боккаччо (к вопросу о преемственности культуры Возрождения): Автореф. … канд. филол. наук. - М., 1990.

4. Azzala C. Le Civitа del Medievo. - Bologna, 2004.

5. Brewer D. Chaucer and His World. - London, 1978.

6. Chaucer G. The Canterbury Tales. - Ldn., 1995.

7. Cheney P. Shakespeare, National Playwright. - Cambridge, 2004.

8. Ruggiers P. The Art of `The Canterbury Tales'. - Madison, Milwaukee and London, 1967.

9. Tomasch S. Mappae Mundi and `The Knight's Tale': The Geography of Power, the Technology of Control // Lynch K. Chaucer's Cultural Geography, 2002. - P. 193-225.

Размещено на Allbest.ru