Литература как инструмент гуманизации социальных отношений и консолидации наций и народов

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

С древних времен человечество создает идеальный образ человека, наделенного признаками личного совершенства. Одним из действенных средств воспитания образованной, активной личности, способствующей процветанию наук и искусства, обладающей высокой духовной нравственностью, была и остается литература.

Являясь одной из сущностных основ культуры, литература играет исключительно важную роль в гуманизации социальных отношений, в этническом и межэтническом сближении, культурном становлении личности.

«Литература, - пишет Ю. Кащук, - является предельно культурной не в смысле культурности как заявленного знания, а в смысле культуры как накопленной памяти, духовной преемственности, расширяющей содержательную вместимость каждого образа».

Духовно-нравственная сила каждой литературы определяется не только ее самобытностью, национальной идентичностью, но и ее способностью «вместить чужие гении в душе своей, как родные», впитывать «здоровое зерно иноземцев», выразить вселенский дух.

О плодотворности взаимовлияния инонациональных литератур, их духовно-нравственной общности и единстве свидетельствует стихотворение Гете «DINDO BILOBA»:

Этот листок был из Востока

В сад мой скромный занесен,

И для видящего ока

Тайный смысл являет он.

Существо ли здесь живое

Разделялось пополам

Иль, напротив, сразу двое

Предстают в единстве нам.

И загадку, и сомненья

Разрешит мой стих один:

Перечти мои творенья -

Сам я - двойственно един.

(Пер. В. Левика).

Поэтично о том же говорят строки народного поэта Каракалпакстана И. Юсупова:

Я древа Пушкина росток,

Бердах в крови моей

И незабвенный Навои в моем сердцебиенье.

И ветер всех земных дорог,

Овей меня, овей.

Взаимовлияние литератур способствует рождению множества ассоциаций, высоких форм миропонимания, определяющих сплав национальных и инонациональных литературных традиций, общечеловеческую, гуманистическую сущность литератур, обусловливающую непрерывный интерес к великим творцам, их народам и странам.

В нынешних условиях открытости СНГ всему миру, расширения формата взаимодействия и взаимовлияния литератур, открытия новых художественных миров можно говорить о влиянии каждой отдельно взятой литературы на мировые этносы.

Важно при этом, как писал Гете, избавиться от предвзятых оценок, от возвышения какой-либо литературы до образца: «При полном признании иноземного нам негоже застревать на чем-нибудь выдающемся и почитать его за образец. Негоже думать, что образец - китайская литература, или сербская, или Кальдерон, или Нибелунги».

От предвзятых оценок предостерегал великий критик В.Г. Белинский, справедливо считая, что истинные ценности обусловлены не тем, что они европейские или же азиатские, а наличием в них человеческого. «Пора, - подчеркивал он, - перестать восхищаться европейским потому только, что оно не азиатское, но уважать его, стремиться к нему потому только, что оно человеческое, и на этом основании все европейское, в чем нет человеческого, отвергнуть с такой же энергией, как и все азиатское, в чем нет человеческого».

Между тем известно, что предвзятое отношение к культурам, художественному творчеству выражают как представители востокоцентристского, так и европоцентристкого направлений. Авторы, выступающие с востокоцентристких позиций, пытаются утвердить приоритет восточной философии, общественной мысли, художественного творчества, стремятся доказать, что «многие классические произведения европейского искусства обязаны своим возникновением культурному влиянию стран Востока». Представители европоцентризма, в свою очередь, абсолютизируют, подчеркивают исключительность, универсальность культуры Запада, говорят о неполноценности и отсталости культур Востока, полагают, что Запад - носитель прогресса, а Восток - выражение косного, затаенного коварства. Несмотря на то, что «поэзия народов Востока была животворным источником, к которому приходили прозаики и стихотворцы Европы, Америки, «но относились к ней с пренебрежением, игнорировали ее самобытность, считали варварской». К сожалению, и сегодня все еще проявляется пренебрежительное отношение Запада к Востоку.

Современный европоцентризм, исходя «из концепции мира», полагает, что «Запад с его историческим укладом, политикой, религией, культурой, искусством представляет собой единственную и безоговорочную ценность, противостоящую «неправильности» и «неразвитости» восточного мира».

В своей работе «Духовная ситуация времени» Карл Ясперс писал: «Все великие взлёты человеческого бытия происходили на Западе посредством соприкосновения и размежевания с античностью. Там, где о ней забывали, наступало варварство». Абсурдная категоричность суждения приводит к логическому умозаключению: «варварские» азиатские и восточные цивилизации и культуры никак не могли способствовать взлету человеческого бытия, поскольку у них не было возможности «соприкасаться» и «размежевываться» с античностью, которая к моменту их расцвета не имела чести не только существовать, но и зародиться.

В наше время, с открытием «всех концов света», когда мир переживает мощный пассионарный толчок, связанный с появлением новых культурных ареалов, расширением формата международного диалога, весьма актуальной представляется идея равноправия Запада и Востока, дружелюбия, родственной близости всех наций и народов, поэтически выраженная Олжасом Сулейменовым:

Нет Востока

И Запада нет.

Нет у неба конца,

Нет Востока

И Запада нет.

Два сына есть у отца,

Нет Востока

И Запада нет.

Есть Восток и Запад,

Есть большое слово -

Земля.

(«Земля, поклонись человеку»).

В этой связи весьма актуальной для сегодняшнего времени является мысль Р. Роллана, высказанная им в письме к Р. Тагору в 1917 г.: «Сегодня как никогда мысль Европы нуждается в мысли Азии, точно так же, как последняя обогащается от контакта с Европой».

Показательна в этом отношении мысль А. Белого, высказанная о русской литературе: «Россия искони была ни Востоком, ни Западом. Она должна стать не Востоком и не Западом, в ней встреча Востока и Запада, в ней есть, в ее личных судьбах, символ судеб всего человечества» (44).

Следует отметить, что, говоря о равной потребности культур Востока и Запада в их взаимодействии, выдающиеся писатели и поэты выступали против их противопоставления, ибо «противопоставление Востока Западу, - писал Тагор, - противопоставление одной части человечества другой ведет к деградации культуры» (45).

Известно, что Запад и Восток подарил человечеству множество непревзойденных произведений, свидетельствующих о преемственности, синтезе культурных традиций, о неподдельном интересе писателей и поэтов к иным цивилизациям.

О доброжелательном отношении к Западу говорят строки из поэмы «Пятерица» выдающегося поэта Востока, классика узбекской литературы А. Навои:

О мудрый муж, от сердца щедрым будь!

И счет своих деяний позабудь!

Пусть из перстов твоих златой поток

Дождем осыплет Запад и Восток.

(Пер. Л. Пеньковского).

Идеей взаимной любви, доброты и дружбы проникнута его поэма «Смятение праведных»:

Счастлив ты, коль друга ты сумел найти.

Ему вниманье сердца посвяти,

Но устрашись насилие совершать,

Страшись жестокость к людям проявлять.

С любезностью, с изысканностью всей,

Присущей мудростью созови друзей.

Возрадуется пусть душа твоя,

Когда вокруг тебя твои друзья,

Как гости все они в саду земном,

Как братья все они в круге твоем.

(Пер. В.Державина).

Соприкосновение с Востоком, его культурой обусловило наличие восточной тематики, мотивов, сюжетов в творчестве известных поэтов и писателей - Корнеля, Расина, Мольера, Гете, Байрона, представителей «озерной школы» Уильяма Вордсворта, Сэмюэля Колриджа, Роберта Саути и многих других.

Неподдельный интерес к Востоку проявил Гете - создатель одного из шедевров мировой поэзии «Западно-восточного дивана». В нем поэт выступает как истинный пропагандист, популяризатор Востока, его культуры:

Север, Запад, Юг в развале,

Пали троны, царства пали.

На Восток отправься дальний

В мир, где ясным мудрым слогом

Смертный вел беседу с богом,

Обретал без мук, без боли

Свет небес в земном глаголе.

Высокую оценку поэт дает восточной лирике, расценивая ее как часть мировой поэзии, раскрывает ее познавательную ценность и неповторимость, призывает приобщиться к этой сокровищнице:

На пиру и в бане снова

Нам Гафиза пой святого.

В каждом возрасте дано нам

То, в чем мудрый счастье видит.

День угас, но с этой верой

Я несу Гафиза людям:

Радость жизни полной мерой

С жизнелюбом пить мы будем.

(Пер. В. Левика).

Аналогичную мысль выразил русский поэт Н. Гумилев, с любовью воспевает восточную поэзию, «сиянье жизни» Востока:

В персидских милых миниатюрах

Величье жизни настоящей.

Везде, в полях и шахтах хмурых,

Восток и нежный, и блестящий.

(«Гончарова и Ларионов»).

Тяготение к Востоку как части дружелюбной цивилизации, высочайшую почтительность к нему выразил В. Соловьев:

И слово вещее - не ложно,

И свет с Востока засиял,

И то, что было невозможно,

Он возвестил и обещал.

И разливался широко

Исполнен знамений и сил,

Тот свет, исшедший от Востока,

С Востоком Запад примирил.

(«Orient lux», 1890).

Образно-поэтическое выражение идея взаимной любви и дружбы народов находит в высказывании В. Хлебникова:

Ах, мусульмане - те же русские,

И русским может быть ислам.

Милы глаза, немного узкие,

Как чуть открытый ставень рам.

(«Хаджи-Тархан»).

Эти строки несут не только констатацию, но и призыв, живую, убедительную мотивировку межнационального согласия: «и русским может быть ислам». Причем ислам у поэта - не символ веры, а олицетворение Востока. Расширяя смысл этих строк, можно сказать, что Восток может быть и французским, и английским, и немецким. Впрочем, философский и художественный ориентализм - явления, свойственные западной культуре ХVI-XIХ веков, периода, когда в ней развиваются специфические формы отражения мира Востока.

Постижение читателем культурной общности Востока и Запада рождает в нем чувство единства человечества.

Углубляющиеся связи между Узбекистаном и Кореей создают реальные возможности для проведения серьезных исследований по выявлению взаимодействия их культур, а также влияния культуры Запада на культуру Востока и, наоборот, по обогащению методологии типологического изучения истории мировой литературы.

В свете интенсификации межкультурного взаимодействия, субкультурного этнического многообразия на всем постсоветском пространстве первостепенной задачей является определение круга произведений, позволяющих постигнуть типологическое родство между разными литературами, осмыслить в контексте сегодняшнего времени национальные и общемировые литературные тенденции, гуманизировать социальные отношения, сблизить разные нации и народы.

Для ведения межкультурного диалога необходимо четкое представление о ценностях мировой литературы, в том числе узбекской и корейской, с целью выявления потенциала, связанного с мотивами дружелюбия, великодушия, всепрощения, сближения, объединения людей. К сожалению, в общем процессе издания книг есть немало проблем, связанных с коммерциализацией искусства, агрессивной позицией массовой культуры Запада, пропагандирующей насилие, являющей в массе своей образцы низкопробной литературы. Крайне плохо обстоят дела с переводной литературой: на русском языке редки произведения корейской классики и современных авторов, на корейском - литературы СНГ. В процессе проведения презентаций новых изданий не всегда учитывается актуальность тем.

Естественно, для приобщения большого читателя к большой литературе нужны государственные капиталовложения для издания антологий, произведений оригинальной и переводной литературы, способствующих формированию благородных чувств, призывающих к забвению вражды и ненависти, к этнической и межэтнической консолидации.

Идея великодушия, всепрощения в межкультурном диалоге.

В разрешении вопросов, связанных с гуманизацией социальных отношений, неоценимое значение имеет отражение в мировой литературе мотивов великодушия и всепрощения. Их непреходящая ценность обусловлена великой объединяющей силой, ибо великодушие, по словам Ф.М. Достоевского, «роднит самые разнообразные души и порождает самую твердую связь».

Благодаря великодушию, всепрощению угасает вражда, сглаживается негативное отношение многочисленных народов друг к другу - русских к немцам, корейцев к японцам, китайцам, французов к англичанам, обусловленное исторической памятью об ужасах фашизма, интервенции, агрессии и т.д.

Великодушие является мерилом мудрости и добродетельности. Великодушие, добродетельность, всепрощение становятся доминирующими мотивами в произведениях разных поэтов. Примером этого может послужить любовная лирика А.С. Пушкина и Ким Соволя. В этой связи весьма показательно наличие в поэзии Соволя пушкинского начала, о чем свидетельствует общепризнанный шедевр «Цветы багульника»:

Если Вам стану не мил,

В час разлуки я,

Ни слова не проронив, провожу Вас в путь.

На горе Яксан

Цветет багульник.

Нарву охапку, чтобы устелить Ваш путь.

По усыпанной тропе,

Не примяв цветов,

Уйдете, ступая по сердцу моему.

Если Вам стану не мил,

В час разлуки я

Умру, но слезой не затуманю

Ваш путь.

Уже в первых строках этого стихотворения заявлен мотив всепрощения, щедрости, нравственного выбора: «Ни слова не проронив, провожу Вас в путь». Мотив этот усиливается в заключительных строках стихотворения, утверждая могучую, всепобеждающую силу настоящей любви:

Если вам стану не мил,

В час разлуки я

Умру, но слезой не затуманю

Ваш путь.

Стихотворение Ким Соволя «Цветы багульника» находит широкий отклик в мировой поэзии.

Отзвуки мотива неразделенной любви, основанной на гуманизме, благородстве, верности лирического героя, несмотря на разрыв с любимой, слышны в стихотворениях А.С. Пушкина «Я Вас любил, любовь моя быть может…», «Желание». В них лирический герой Пушкина, как и герой Соволя, хотя и испытывает боль неразделенной любви, но не желает любимой зла, остается верным ей, любя: «Я вас любил так искренно, так нежно, как дай Вам Бог любимой быть другим», «Мне дорого любви моей мученье, - Пускай умру, но пусть умру любя». Оба поэта утверждают мысль о том, что подлинная любовь не способна на зло, что щедрость души, чистота помыслов и чувств возвышают человека, позволяют ему с достоинством пережить тяготы жизни.

Поэтично о том же самом говорит узбекский поэт Юсуф Мухаммад в стихотворениях «Письмо», «Много в жизни говорил лжи». Великая сила великодушной души раскрывается в стихотворении «Письмо». В нем герой признается любимой, что, хотя прошло много лет с тех пор, как они расстались, он не растратил истинные чувства, по-прежнему любит ее:

Любимая, любимая!

Сердце умирает от тоски,

Душа болит, когда думаю о тебе.

Кто сейчас Тебя гладит по лицу?

Вспоминаешь ли обо мне в этот миг?

Знаю, что от меня отвернулось счастье.

Прошли года…

Но твой образ всегда перед моими глазами.

Будьте удачливой!

Будьте счастливой!

(Пер. М. Турсымуратова).

Аналогичные чувства поэт выразил в стихотворении «Много в жизни говорил лжи»:

Первая любовь - это яблоко на самой верхней ветке.

Я протянул руку. Но не смог достать.

Желаю счастья тебе, чьей бы ты ни стала.

Пусть дни твои будут светлыми, любимая.

(Пер. М. Турсымуратова).

Мотив всепрощения, великодушия является одним из ведущих мотивов творчества корейского поэта Ли Хо У. Народные потрясения, человеческие злодеяния и преступления не порождают у героя Ли Хо У чувства ненависти и озлобленности. Мученическая жизнь не ожесточила, не сломила его духа. Он призывает людей жить без вражды и слез, как живут цветы:

Не смотри же слезливыми глазами.

На этой скупой, бесчеловечной улице,

Где ненависть сильнее любви,

Попробуем жить, как цветы,

Ах, попробуем жить.

(«Ветреная пустыня»).

Тот же мотив в стихотворении «Лунный свет»:

Грязь и ненависть в сердце исчезли,

Осталась Любовь.

В едином дыхании чистом сливается мир.

(«Лунный свет»).

Незыблемое великодушие героя показано в стихотворении «Никогда» Син Дон Ена. Рефрен «никогда» обретает смысл нравственной мотивации:

Никогда

Муки ненависти не испытывал.

Никогда.

Великодушие, всепрощение обусловлено щедростью души, чистотой помыслов и чувств, подлинной любовью, определяющей достоинство и величие человека, величие нации.

Узбекистан и Корея в русскоязычной корейской литературе (на материале творчества узбекистанского поэта В.Б. Ли).

Вопрос русскоязычной корейской литературы стран СНГ необходимо рассматривать в контексте единства этнографических особенностей нации, волею истории разделившейся на три составляющие группы - корейцев Юга, корейцев Севера и Коре Сарам, не отделяя их от истории бывшего Союза ССР, его полиэтнического характера, обусловившего общность, переплетение судеб народов, переживших трагические коллизии ХХ века - две жесточайшие мировые войны, чудовищные эксперименты тоталитарного режима - массовую депортацию народов, мобилизацию в Трудовую армию, заключение в исправительно-концентрационные лагеря. Как известно, одними из многочисленных жертв этих экспериментов были корейцы, первыми обреченные на жизнь с клеймом «спецпереселенцев», с утратой прав свободного перемещения на долгие десятилетия.

Данный вопрос следует также расценивать с позиций нравственного урока, стойкости и несгибаемого духа корейцев, сумевших выжить и обрести новую Родину не только благодаря своему трудолюбию, уму, открытости души, но и милосердию, доброжелательному, братскому отношению к ним коренных жителей, воспринявших их муки, страдания как личную боль. Бесспорно, при рассмотрении этого вопроса важно исходить из контекста истории мировой литературы в целом, а также западноевропейских и среднеазиатских литературных традиций, их взаимосвязи. О важности и необходимости такого подхода свидетельствуют произведения русскоязычных писателей и поэтов: «Луковое поле», «Голубой остров», «Мое прошлое», «Остров Ионы», «Соловьиное эхо», «Рассказы отца» Анатолия Кима; «Приговоренные к изгнанию» М.Т. Пака; «Журавли покидают гнезда» Дмитрия Ли, лирические циклы В.Б. Ли, В.Д. Кима и многих других, в которых выражена подлинная правда о многотрудной судьбе корейцев, показаны герои, которые, несмотря на тяжкие испытания, сохраняют чистоту души, жажду жизни, обожествляют землю-кормилицу, «с надеждой перерабатывают печаль», потери, находят силы для деятельного добра, неутомимого труда, которым «хотелось быть свободными и что-то еще неведомое, удивительное узнавать в людях» на обретенной ими новой Родине, сохраняя живой дух предков, память о своей исторической родине. Примечательны в этом отношении рассуждения героя романа «Остров Ионы» выдающегося писателя современности А. Кима: «К Западу от острова была Россия, где жил и исполнял свою работу на русском языке. Теперь повернусь к югу. В этой стороне где-то располагалась маленькая Корея, на земле которой, несомненно, был для меня теплый дом моего счастливого существования».

В сущности, образы исторической Родины и обретенной новой Отчизны, ставшей родным домом, сроднившим разные народы и нации, определившим их социальную и духовную общность, в русскоязычной корейской литературе служат нравственным мерилом человека, его чести, достоинства, величия, предостережением современному обществу от суровых ошибок прошлого. Этими образами определяются жизненные, по своей сути, темы - преемственности поколений («отцов и детей»), выживания человечества, связанные с социально-нравственной категорией - исторической памятью, выражающейся в исповедях героев, в их заповедях и наставлениях, размышлениях о святости жизни человека, о необходимости «свое человеческое счастье дарить людям», «исполнить свой долг, как надлежит человеку», радуясь и ценя жизнь: «Радуйтесь своей молодой жизни и постарайтесь быть счастливыми, наплодите много детей, и пусть наши потомки долго еще пользуются кусочками моего данного счастья. Образы Кореи и обретенной Родины получили широкое отражение в лирике известного поэта Вячеслава Борисовича Ли, специального корреспондента газеты «Коре Ильбо», руководителя гильдии писателей и журналистов при Ассоциации корейских культурных центров Республики Узбекистан.

Творческое становление поэта связано со временем, когда с корейцев уже было снято «клеймо» спецпереселенцев. Когда они своим неустанным трудом на благо новообретенной Родины приумножали экономику, культуру страны, славу своих дедов и отцов. Когда началась новая веха истории Коре Сарам, массовое движение за знания, определившее одну из отличительных черт характера корейцев - стремление к образованию. Желание получить образование привело будущего поэта В.Б. Ли в Московский педагогический институт, который он успешно закончил в 1972 году. Пик поэтической популярности писателя связан с обретением Узбекистаном независимости. Начиная с 1991 года и по настоящее время поэт печатается в журнале «Коре Сарам», издаваемом в Санкт-Петербурге, в республиканском журнале «Звезда Востока», а также в газете «Коре Синмун».

Поэзия В.Б. Ли пропитана пронзительной грустью, и при знакомстве с ней вспоминаются слова Г. Иванова о том, что «все значительное в лирической поэзии пронизано лучами некой грусти, грусти-тревоги или грусти-покоя - все равно. Лучшие из них - талантливы, милы, лучшие - плоды остроумия. И разве может быть иначе, если самое имя этой божественной грусти - лиризм. Тайна лиризма постигается только избранными».

Лирика поэта отличается тематическим разнообразием, с заметным превалированием тем Родины, депортации корейцев, преемственности поколений, жизни в обретенном Отчем доме.

Память сердца определяет национальное миросозерцание поэта. Историческая родина Корея входила в душу поэта «Корейской сосной», «Корейской сонатой», «Кэсонской мадонной», незабвенной памятью поэта о предках («Помянем предков наших», «На родине деда рано светает», «Курю прадеда трубку», «У Арирана мы силы берем»).

Чувство сокровенной любви к земле предков, к исторической Родине с особой силой выражено в стихотворении «Корейская сосна».

Сосна для поэта, как береза для русского человека, символ Родины. Образ земли предков живет в нем с «незабываемых лет». В ней он видит отсвет дедовского дома:

Оглянемся и замрем:

Дедовский светится дом,

А рядом, тверда, сильна,

Знакомая сосна.

Чувство любви к Родине отличается экспрессивностью, выраженной в многочисленных эпитетах (сильная сосна, изящная сосна, прелестная сосна).

Глубинный смысл стихотворения выражен в заключительных строках произведения, в которых образ сосны воспринимается как символ Родины предков, «служит главным признаком» национальной идентификации во времени и пространстве:

литературный культурный межэтнический родина

Она далеко видна -

Корейская сосна…

Как мчатся годы и дни,

Но мы никак не одни -

С нами на все времена

Корейская сосна.

Говоря о Корее, поэт подчеркивает нерасторжимую связь людей с землей прадедов:

Мы оттуда, где высятся горы,

Мы оттуда, где плещется море,

Мы оттуда, где прадеды жили.

Земля предков находит отклик в вечном их зове:

И несется по свету мольба:

Ты верни меня туда, судьба,

Где росою обрызган восход,

Где сосна до души достает.

На дорогах небывалых

Слышен ваш настойчивый зов.

Перевалы, перевалы

Наших дедов и отцов.

Поэту близко и дорого все, что связано с Кореей. Родина предков рождает индивидуальные ассоциации, пронизанные национальным духом:

Кому Эдем, кому Эллада…

А мне близка, близка до слез

Земля туманов и прохлады,

Где мой отец когда-то рос.

Там мои предки пот познали,

Испили чашу бед сполна,

Там, под цветением азалий,

Морская плещется волна.

«Кому Эдем, кому Эллада»

Или стихотворение «На родине деда рано светает»:

На родине деда рано светает,

На родине деда горы горят

И перелетная грустная стая

В небе лазурном стала в ряд.

Осень бродит на родине деда

И задевает беспечно меня.

Духовная устремленность поэта к Родине предков ярко выражена в стихотворениях, в которых раскрывается красота национальных корейских песен и танцев, сила их нравственного воздействия:

Памяти огонь в крови не гаснет,

Доброту людей не опишешь пером.

Для жизни достойной,

Для жизни достойной, для жизни прекрасной

У «Арирана» мы силы берем.

Примерно то же он скажет в стихотворении «Корейское танго»:

Корейское танго -

Щемящий танец.

Он с нами, он с нами

Сегодня и завтра.

Поэт верит, что никогда не прервется корейская песня и не остынет любовь к родине предков:

Пусть мелодия длится и длится -

Родина нам милая снится…

На фоне лета и зимы

Будем любить друг друга мы.

Любовь поэта к Корее тесно связана с его неподдельной любовью к обретенному Отчему дому, к родному Узбекистану, о чем свидетельствует цикл его стихов: «Наш прекрасный Узбекистан», «Ташкентских сердец красота», «Полярная звезда», «Ак-Курган», «За фатою - Моргана», основным лейтмотивом которых является чувство любви и благодарности к узбекской земле. Образ узбекской земли воспринимается поэтом как святыня, олицетворяющая щедрость, доброту народа, любовь и свет, Родину многих народов:

Земля доброты, любви и света,

Наш прекрасный Узбекистан.

Для многих ты Родиной стала.

Ты в разных концах планеты

Сияй, цвети неустанно,

Щедрых, сердечных людей страна.

(«Наш прекрасный Узбекистан»).

Любовь к обретенной Родине поэт связывает с певчей птицей, «протяжной песнью матери», «улыбкой отцовской», «друзьями детства»:

Родина малая - певчая птица…

Улыбка отцовская - нету родней!

Родина малая… Росное утро

Незаметной речки вода.

Я тебя никогда не забуду,

Не забывай и меня никогда!

(«Ак-Курган»).

Прославляя новый Отчий дом, поэт говорит о вкладе его соотечественников в процветание узбекской земли, с гордостью славит героических тружеников:

Цветы и поклоны - предкам нашим.

Честь и слава - герою Ким Пен Хва.

Они поднимали к жизни пашню,

Бессмертна о них в народе молва.

(«Полярная Звезда»).

Ощущение Родины как отчего дома для разных народов поэт выразил образно и эмоционально:

Под небом синим Узбекистана

В согласии и дружбе все мы живя,

И в песнях славить мы не устаем

Наш добрый, прекрасный, наш общий дом.

(«Полярная звезда»).

Таким образом, суть поэзии В.Б. Ли составляют два начала - земля предков и обретенная им Родина. Эти начала обусловливают своеобразие его лирики. Для их раскрытия автор использует самые разнообразные художественные средства: эпитеты, метафоры, сравнения, этнокультурные компоненты, выраженные в географических, пространственных, культурных названиях: Кэсон, поля Инсама, Ариран, Алмазные горы; Узбекистан, Ташкент, Ак-Курган, Каракум, Чимган, «Полярная звезда», а также в рукотворных предметах: белый рис, корочка хлеба, горящая паста (тяй), первозначных для человеческого существования, выходящих за рамки их материальной значимости. Образ Кореи и обретенной Родины персонифицирован в образах природы: горы, море, сосна, туманы, луковые пашни, кедры; тополь, пионы, камыши и т.д. За глубокий лиризм, мелодичность, социальную конкретность многие произведения В.Б. Ли положены на музыку. Эти песни отличаются своей задушевностью, не оставляют равнодушным никого из тех, кто соприкасается с творчеством поэта.

Вопросы, поднятые в русскоязычной корейской литературе, в частности в лирике В.Б. Ли, служат благодатным ресурсом нравственной мотивации, средством этнического и межэтнического сближения, действенным источником формирования у молодого поколения чувства любви к Отечеству, определяющего достоинство и величие каждой нации.

Категория почитания родителей в мировой литературе.

В современных условиях, с открытием «всех концов света», возрождением субкультурного этнического многообразия на всем постсоветском пространстве, появлением новых анклавов художественной литературы, создаются благоприятные возможности для расширения формата межкультурных взаимодействий, проведения диалога литератур, интертекстуального анализа произведений, способствующих обнаружению схожести тем, мотивов, образов, преемственности поэтики разных стран и эпох, постижению высоких форм миропонимания, гуманизации социальных отношений, сближению наций и народов. Все сказанное характерно для традиций русской и восточной литературы. Рассмотрение их в плане интертекстуальности позволяет определить типологические черты, преемственность в них тем, мотивов, идей, приемов изображения.

Если взять за данность, что литературные труды есть художественное осмысление божественных заповедей, не разнящихся в Священных писаниях любого религиозного течения, то отражение в них наиболее важной, с точки зрения значимости, категории почитания родителей является вполне объяснимым и закономерным процессом.

Следует оговориться, что данная категория не должна рассматриваться в виде дидактической или этической формы, предполагающей одностороннюю направленность поведения детей по отношению к родителям. Данная категория включает в себя и обратную связь, прослеживаемую, к примеру, в сохранившейся истории об императоре Феодосии.

Правитель приказал жестоко наказать мятежных жителей города Фессалоники. Казнили около 7000 человек. Среди обреченных на смерть находился некий человек с двумя мальчиками - сыновьями. Отец убедил убийц, чтобы они сжалились и оставили в живых хотя бы одного сына. Палачи согласились с условием, что он должен сам сделать выбор: кого из двоих оставить в живых, а кого - умертвить. Отцу были дороги оба сына. Нарушить божественную заповедь - одинаково любить детей своих - он не мог. Поэтому он и не сделал никакого выбора, и все трое отдались в руки жестоких палачей.

Данная категория включает в себя и прямую связь, прослеживаемую, к примеру, в хадисе «Обитатели пещеры», повествующем о человеке, очутившемся в каменной ловушке. Лишь убедив Всевышнего в том, что он прилежно выполнял его веление относительно почитания родителей, он смог выбраться из каменного плена.

Данная категория включает в себя и взаимную связь, прослеживаемую, к примеру, в древнеиндийском эпосе «Сказание о Савитри», в котором и отношение родителей к сыну, и отношение сына к родителям возвращает первым счастье иметь в семье опору и надежду, а второму - жизнь после встречи с богом смерти.

В сокровищнице мировой литературы, включая узбекскую и корейскую, отчетливо выделяется круг произведений, в которых тема почитания детьми родителей, материнской любви проецируется на социально-исторический контекст современности, связанный с духовными потребностями сегодняшнего дня. Это величайшие произведения русской литературы: «Поучение Владимира Мономаха», «Домострой» - памятники ХVI века; «Рыцарь на час», «Мать» А.Н. Некрасова, «Молитва матери», «Письмо матери», «Ответ матери», «Разбуди меня утром рано» С.А. Есенина, «Телеграмма» К.Г. Паустовского, «Последний срок» В.Г. Распутина, «Лотос» А.В. Кима и многие другие; произведения восточной литературы: «Сказание о Савитри»; «Кабуснаме» Унсуралмаали, «Пятерица» А. Навои, «Весенний сад», «Золотая цепь» Джами, «Хё ген онхэ» («Сяо цин») Конфуция, «Самгук юса» Ирёна, «Собрание Сопхо» Ким Манчжуна, «Пока твои родители живут», «Пусть обопрется старец на тебя» Сон Канна (Чон Чхоля) и многие другие.

Величайшим памятником мировой литературы является этико-дидактическое произведение «Кабуснаме», представляющее свод вопросов морально-нравственного характера, написанное в 1082-1083 г.г. Унсуралмаали. Известный исследователь Е.Э. Бертельс считал, что книга написана на литературном языке Ирана, но отнес ее не к персидской, а к таджикской литературе. Книга была написана для воспитания сына автора Гиланшаха. Этим, во многом, обусловлен ее нравоучительный характер. Книга состоит из 44 глав и 56 рассказов. Пятая глава называется «О почитании отца и сына».

Унсуралмаали сумел воплотить ментальный дух Востока, где испокон веков почитали предков, уважение родителей возводили в культ: «Смотри, о сын, не терзай сердце родителей, не презирай их сердечные муки, ибо творец за сердечные муки сильно покарает. Отец и мать твои - причина добра и основа взращивания тебя самого. Делать неблагодарным добро - темнота. Ты же не ищи темноты и поступай с отцом и матерью так, как хочешь, чтобы с тобой поступали твои собственные дети». «Чем лучше и прекраснее будешь уважать и любить отца и мать, тем доходчивее будут их молитвы благоговения над тобой и ты будешь ближе к благоговению божьему и благоволению их». Хотя «Кабуснаме» выражает восточную ментальность, тем не менее смысловые ассоциации с произведениями русской литературы («Поучением Владимира Мономаха», «Домостроем») задаются не только в плане формы, но и в плане их содержания. Оба произведения представляют собой свод норм и правил человеческого поведения.

Духовно-нравственный смысл «Домостроя» («Как детям отца и мать любить и беречь, и повиноваться им и утешать их во всем», глава 18) связан с наставлениями любить отца и мать: «Чада, вслушайтесь в заповеди Господни, любите отца своего и мать свою, и слушайте их, и повинуйтесь им. В Боге, во всем, и старость их чтите, и немощь их и всякую скорбь от всей души на себе понесите, и благо вам будет, и долго пребудете на земле, за то простятся грехи ваши, и Бог вас помилует, и прославит вас. Вы же, дети, делом и словом угождайте родителям своим во всяком добром замысле, и вас они благословят: отчее благословение дом укрепит, а материнская молитва от напасти избавит. Если же оскудеют разумом в старости отец или мать, не бесчестите их, не укоряйте, и тогда почтут вас и ваши дети; не забывайте труда отца и матери, которые о вас заботились и печалились о вас, покойте старость их и о них заботьтесь, как и они о вас.

Высокое поэтическое воплощение тема почитания родителей нашла в знаменитом индийском эпосе «Сказание о Савитри». Герой Сатьяван погибает и встречается с Богом смерти. Он говорит о своей печали об оставшихся родителях:

Как часто, когда вечера наступали,

Они говорили мне в светлой печали:

«Докуда ты жив, мы не знаем забвенья.

Не сможем прожить без тебя и мгновенья.

Сыночек, ты -- посох для старца слепого,

Ты наших потомков -- оплот и основа,

В тебе -- поминальная жертва, и слава,

И нашего рода надежда и право!».

Услышав это, Бог смерти возвращает Сатьявану жизнь, которую он посвятил служению родителям. И первой мыслью героя после пробуждения была:

Как мог я в лесу утомиться так скоро,

Когда я -- родителей слабых опора!

Лишиться страшусь стариков своих милых,--

Я вынести горе такое не в силах!

Я знаю, волнуется наша обитель,

Терзается думой бессонный родитель,

Измучена матушка скорбью своею,--

О нет, не себя - стариков я жалею!

Живу я, чтоб жили они, торжествуя,--

Для счастья, для жизни двух старцев живу я!».

(Пер. С.Липкина).

Моральные наставления «Сказания о Савитри», «Кабуснаме», «Поучения Владимира Мономаха», «Домостроя», связанные с почитанием отца и матери, созвучны постулатам Конфуция «Не делай другим то, чего не желаешь себе», «Поступай с другими так, как ты хотел бы, чтоб с тобой поступали», суть которых в ранних европейских культурных традициях получила название «золотого правила нравственности».

Рассматривая человека как члена коллектива конфуцианство выработало правила социального поведения, создало идеал образованной личности, гармонично сочетающей в себе нравственность и культуру, а также преставления об устройстве общества на справедливых и гуманных началах. В начале 1 главы трактата «Хё ген онхэ» («О почтительности к родителям») Конфуций говорит: «хё - это есть корень добродетели, то, из чего рождается обучение». Конфуций начинает определение категории сяо (кор. - хё) с почитания родителей: «Тело, руки и ноги, волосы, кожа получены от отца с матерью, и не осмеливаться разрушать и ранить [это] есть начало сяо. Установить свое место в жизни, действовать [согласно] Пути, возвысить имя в грядущих поколениях, тем самым, прославляя отца с матерью - есть вершина сяо. Ведь сяо начинается в служении родителям, переходит в служение правителю и завершается в установлении своего места в жизни».

Тема почитания родителей находит свое отражение и в известном памятнике XIII века «Самгук юса», написанном буддийским монахом Ирёном. Повествуя об истории преданной дочери, которая становится рабыней ради заботы о слепой матери, он рисует образ идеального человека, созвучный конфуцианским воззрениям о месте личности в семейных отношениях. оеа почитания родителей находит свое отражение и в икоторыежной с точки зрения значимости.

Указанные выше памятники являются своего рода предтечей последующих произведений, связанных с почитанием отца и матери, материнской любовью, получивших развитие как в прозе, так и в поэзии русской и восточной литератур.

Своеобразным гимном любви к родителям является «Пятерица» - поэма узбекского классика А. Навои (Смятение праведных. Беседа о благопристойности):

Великим уваженье быть должно

К тому, кем благо жизни нам дано.

Главу свою перед отцом склоняй

И сердце матери своей отдай.

Свободы, счастья хочешь ты искать -

Пускай отец-луна и солнце-мать

Тебе дорогу будут озарять.

Блюди всегда предсказанья их,

Пред ними ты свой стан, как «сталь, согни»

И знай: твои хранители они.

Сокровенное чувство любви к матери выразил известный поэт XV века Джами в стихотворении «Не забывай, кто б ни был ты, что матерью рожден»:

Ты мать родную защити! Всю славу и почет

Сложи ковром на том пути, каким она пройдет.

Стань пылью ног ее скорей и путь ей облегчай,

Ведь ноги наших матерей идут дорогой в рай.

Эти строки навеяны размышлениями поэта о необходимости почитания родителей, изучением многочисленных хадисов, толкующих положения Корана. Так, некто пришел к Мухаммеду и спросил: О посланник Аллаха, кто из людей имеет большее право на мое хорошее общение с ним? - Твоя мать, - было ответом. Он спросил: а потом кто? - Твоя мать. Он спросил: а потом кто? - Твоя мать. И лишь на четвертый раз услышал ответ: твой отец.
Мухаммед пояснил: наибольшее уважение среди людей заслуживает твоя мать, потом отец. И знай, что рай находится под стопами матерей.

Отсюда и заключение поэта: «Ведь ноги наших матерей идут дорогой в рай». Великие слова и мудрые мысли Навои, Джами созвучны строкам стихотворения классика корейской литературы Сон Канна (Чон Чхоля), который видит долг детей в высоком служении родителям:

Пока твои родители живут,

Служи им так, как надлежит по правде.

Когда они покинут этот свет,

Тогда уж раскаиваться поздно.

Неповторимо в жизни лишь одно:

Родителям высокое служенье.

Назидание автора воспринимается как абсолютная этическая инстанция национальной ментальности, основу которой составляет почтительность к родителям, почитание старших, забота о них:

Пусть обопрется старец на тебя,

Ты поддержи его двумя руками.

Пусть выйдет старец из дому с тобой,

Дай посох старцу, будь ему опорой.

А после пира старца проводи

Внимательно и бережно из дома.

Эта тема нашла свое отражение и в произведениях основоположника корейского романа Ким Ман Чжуна. Открыв мир нового для корейской литературы жанра, писатель обращается к теме личности во взаимоотношении и взаимосвязи с социумом и семьей. Будучи видным государственным деятелем и ученым, он осознавал, что позитивное развитие общественных отношений обусловливается семейными ценностями, среди которых отношение детей к родителям имеет первостепенное значение. До современников дошли его лучшие произведения, объединенные в «Собрание Сопхо», в том числе и биография матери, в которой писатель выразил свою любовь к ней и восхищение ее подвижнической жизнью.

Тема почитания родителей получила отражение и в современной литературе. Это связано с общественными явлениями - с падением нравов, беспамятством, забвением детьми долга перед родителями.

Катастрофа нашего времени в том, что люди перестали слышать друг друга, их настигает эмоциональная глухота к родным и близким, чужим проблемам и бедам, что во многом обусловило типологические особенности, психологическую глубину и отличительные черты и способы освещения категории почитания родителей в современной литературе.

В этой связи было бы целесообразным более детально рассмотреть первоисточники, анализ которых свидетельствует, что категория почитания родителей рассматривается в двух аспектах. В творчестве отдельных писателей и поэтов доминирует традиционная тема почитания родителей, воспевания образа матери, ее любви. К числу таких произведений относятся «Мать» Б. Каипназарова, «Кэсонская мадонна» В.Б. Ли, «Матери» Т. Кабулова и другие. Так, известный современный поэт Вячеслав Борисович Ли в стихотворении «Кэсонская мадонна», следуя традициям русской и восточной литературы, воспевает образ матери, любящей и заботливой, матери-труженицы:

Под Кэсоном - поля Инсама,

Под Кэсоном шагает мама,

Молодая, молодая,

От забот не увядая.

Величественная, «грациозная» Кэсонская мадонна изображена на фоне нетленной красоты родной природы:

Над Кэсоном рано светает,

А она, краса, не тает.

Великолепных сосен убор,

Несказанные линии гор

Да еще мадонны взор.

Апелляция к волевой, императивной интонации возвышает сыновнюю почтительность до общечеловеческого признания материнской святости:

Ты поэт, восславь, воспой

На фоне счастья и озона

Этот абрис непростой.

Образ матери у поэта, как у всех народов, соотносится с колыбельной песней, с родным домом:

Я колыбельную слышу

Сквозь перезвоны дней.

Нет имени выше,

Чем имя мамы моей.

От имени всех детей он выражает чувство неисполненного долга перед материями:

А жизнь большая, похожая на драму,

То клекот орлиный, то трель соловья.

В долгу неоплатном пред Вами, Мама,

Мы - Ваши дочери и сыновья.

Чувство безмерной благодарности матерям, единое представление о неоплатном долге перед ними сближает В.Б. Ли с известным поэтом Каракалпакстана Толыбаем Кабуловым:

Качала люльку со звоночком,

Кормила сладким молоком

И песню нежно пела ночью…

Когда смотрю в твое родное

Лицо, я с болью вижу в нем

Долги мои перед тобою,

Седую голову покрою.

Наряду с темой любви к родителям, в современной литературе рассматривается тема забвения детьми своего долга перед родителями.

С большой художественной силой проблема долга перед родителями раскрыта в творчестве известного узбекского поэта второй половины ХХ века Юсуфа, в частности в его стихотворениях « Онамдан хат « (« Письмо от матери»), «Онамга» (« Матери»), «Онамга хат» («Письмо матери»).

В них поэт всем своим существом говорит о наболевшем, о современных вызовах жизни. Так, в «Письме от матери» говорится о неизменности, святости чувств матери, о ее заветных желаниях:

Сынок, кровинушка моя, скажи, неужели,

Неужели душа не болит по матери?

Приезжай и вынеси меня во двор,

И пусть умру на твоих руках.

(Пер. М. Турсымуратова).

Постижение душевных мук матери, величия ее любви рождает в герое стихотворения «Матери» неотступное чувство вины перед ней. Острота этого чувства передается через цепь признаний героя о своем забвении, переживаниях, позднем раскаянии:

Не знаешь покоя, думая обо мне, мама,

Сердце твое разбито вдребезги.

Сколько бед ты видала на свете,

Но Ташкента не видела, мама.

Какой я теперь твой сын, мама!

Ты никогда не знала слова « праздник».

Знаю, ждешь, не погасив огня в очаге.

У меня нет сердца.

Нет девушек, которым я не дарил цветов.

Тебе, мама, ни цветов, ни привета.

Какой я теперь твой сын, мама!

(Пер. М.Турсымуратова).

Духовные искания поэта связаны с желанием пробудить в каждом читателе понимание того, что превыше всего в жизни является не благо, «не ловля чинов», не карьера, а умение жить по совести, питать свою душу любовью к Отчему дому, родной земле. Отсюда ход размышлений героя связан воедино с нотой безмерного его отчаяния, связанного с глубочайшим самопознанием вины перед матерью, осознанием истинных ценностей жизни:

Посвятил Тебе я стихи. Пусть они найдут Тебя

И согнутся на колени пред тобою,

И пусть увидят, что есть кто выше их.

Нет покоя моему бедному сердцу без Тебя, мама.

Какой я теперь твой сын, мама!

Неоднократно повторяющаяся строка, завершающая стихотворение (Какой я теперь твой сын, мама!), является итогом раздумий автора, обретает глубокий общественный смысл: являемся ли мы истинными детьми? Поэтические размышления поэта говорят о его стремлении предостеречь людей от разрушительной стихии беспамятства, равнодушия, отчуждения, обусловливающей бесперспективность жизни.

Беспамятство, забвение долга перед родителями, оскудение душ пронзительной болью отозвалось в творчестве В. Распутина, А. Кима, И. Друцэ и многих других.

Повесть В. Распутина «Последний срок» раскрывает трагедию высочайшей социальной значимости - забвение детьми долга перед родителями. В основу повести положена история жизни старухи Анны, доживающей свой век вместе с младшим сыном Михаилом. Идейный смысл связан с предсмертными днями старухи, которые высвечивают черствость ее детей, их беспамятство: «Дети, хотя и жили недалеко от старухи, не посещали ее. Уехали и совсем забыли. Жизнь старухи Анны переполнена бесконечными ожиданиями встречи с детьми». Автор сумел раскрыть глубинные чувства своей героини, кроткую, нежную ее любовь к детям: «Побудьте. Я не стану вам надоедать, долго не видела вас. От радости сама над собой не ведаю. Вы занимайтесь своим делом, каким охота, а я за день хоть раз на вас взгляну, и мне хватит. Глаза открою: вы тут возле сейчас, кажется, взлетела бы куда-нибудь, как птица какая, и всем рассказала бы». Богатство духовного мира Анны отмечено печатью святости, поруганной жестокостью детей, раскрытой автором в кульминации повести, когда Михаил на упреки родных просит брата Илью и сестер Варвару и Люсю забрать мать к себе и обещает дать в придачу корову. Никто из детей на это не согласился.

В образе старухи Анны В. Распутин воплотил идеал женщины-матери, сумевшей уловить в своих детях «дьявольское совмещение человеческого обличия с жуткой жестокостью и зверством», понять их обреченность на трагическое повторение ее участи, ее судьбы забытой, заброшенной матери. И потому она, как чеховский «человек с молотком», до конца пыталась достучаться до сердец своих детей, пробудить в них совесть, старалась оградить их от позора и осуждения людьми. «Старуха заплакала, поворачиваясь лицом то к Люсе, то к Илье, повторяла: - Помру я, помру. Вот увидите. Седни же... Однако дети не послушались ее. Сборы были торопливыми, неловкими. Старуха больше не плакала, она, казалось, опьянела. Лицо ее было безжизненно и покорно. Ей что-то говорили, она не отвечала. Ночью старуха умерла».

Повесть «Последний срок» В. Распутина говорит о потере нравственных устоев семьи, о забвении основных ее заповедей. История жизни старухи Анны выходит за рамки повести, ибо, как справедливо подчеркивает С.Г. Семенова, «через героиню «Последнего срока» В. Распутин обрел для себя и возможность нового поворота во взгляде на мир».

Типологическое сходство с повестью В. Распутина улавливается в повести А. Кима «Лотос». Его герой - художник Лохов - так же, как и дети Анны, долго не навещал свою мать. Приехав к матери, он оказывается у ее смертного одра. «Мать лежала, распятая на кресте недуга, отделенная смертной мглой от нашего мира, в котором царила ночная мгла. Лохов с болью и надеждой всматривался в серое одутловатое лицо, торопливо и бережно поглаживая седые волосы, и снова с надеждой заглядывал в ее чуть приоткрывшиеся глаза… Он целует руку матери и, прижав ее к глазам, тихо стонет. Он успел лишь в ладонь умирающей матери положить апельсиновый лотос - из плодов апельсина сделанный цветок, похожий на лотос. Этим даром он отдал матери частицу сердечного тепла, что сберегалось в его душе. Лотос, получивший название Лотос Солнца, получает сакральное значение. Сакральный мотив, возникший в связи с лотосом, раскрывает земной свет жизни, пробудивший силы матери: вниманием ее бесповоротно завладел странный цветок - исходящий светом жизни - яркий Лотос Солнца».

Встреча Лохова с умирающей матерью, ее смерть становится началом величайшего его самосознания, мучительного самобичевания за непоправимую вину перед ней. Голгофа матери становится тяжелым испытанием для сына в постижении истинных человеческих ценностей: Лохову присуждена была казнь через смерть матери, любовь к которой он отверг ради своего мучительного занятия. Лохов раньше готов был, спокойно размышляя, заплатить за право выбора судьбы собственной гибелью или бездушием, но никогда не ожидал столь изощренного наказания. Перед ним, на вонючей постели, лежала его вина, самая большая привязанность к жизни, его беспощадный судья и невинный человек, казнимый на глазах за чужое преступление. Позже, после смерти матери, Лохов приносил на ее могилу апельсиновый лотос - в память того дара, что был принят умирающей матерью. Смысловые ассоциации, возникающие между распутинскими героями и образами повести «Лотос» А. Кима, свидетельствуют о сходстве нравственной позиции авторов - о святости долга детей перед матерями, незабвенности их животворящей силы, от которых «берет начало все, чему на поверхности земли дарована жизнь».

Анализируя исторический литературный процесс, можно отметить одну важную особенность, касающуюся темы почитания родителей: в своем развитии она, изначально нравоучительная и морализаторская, представляемая как обязательная данность, формирующая поведенческие мотивы людей, трансформируется в болевую проблему, связанную с отходом человека от этой извечной ценности. Напрашивается вывод о том, что развитие цивилизации и прогресса, предполагающее замыкание и уход человека в себя, способствуют разрыву семейных взаимоотношений между родителями и детьми и, как следствие, утрате актуальности темы почитания.

Думается, что это ошибочное мнение, ибо литература, являясь зеркалом той или иной эпохи, не только отражает моральные и жизненные ценности современников, но и выполняет важнейшую функцию своеобразного набата, возвещающего миру тревожную весть об угрозе, ведущей к деградации личности и общества. Остеречь людей от забвения божественной заповеди почитания родителей - главный смысл рассмотренных нами произведений. Наполненных болью за тонкие нити, связывающие поколения рода человеческого. Говорящих о недопустимости их разрыва. Выполняющих, по замечанию Джорджа Оруэлла, главную миссию литературы - быть канарейкой в шахте и вовремя реагировать на смертельный газ для спасения шахтеров, которые, увы, этот газ не ощущают.

Литература

1. Бердяев Н. Судьба России. М., 1998, с. 701.

2. Сахаров Д.С. Нобелевская лекция. М., 1992, с. 49.

3. Aron R Les disillusions du progress Esstai sar dialectique de la modernite / Paris, 1969, р. 285.

4. Каримов И.А. Свое будущее мы строим своими руками. Т. 7. Т., «Узбекистон», 1999, с.190.

5. Бердяев Н. Судьба России. М., 1998, с.554.

6. Цветаева М. И. Об искусстве. М., 1991, с.64.

7. Мережковский Д. Акрополь. М., «Книжная палата», 1991, с. 227.

8. Редькин П.Г. Избранные педагогические сочинения, М., Учпедгиз, 1958, с. 250.

9. Мандельштам Н.Я. Воспоминания. М., 1989, с. 240.

10.Лихачева В. Искусство Византии 4-15 веков. Л., «Искусство», 1981.

11. Ахутин А. Большой народ без малого. - В ж: «Новый круг», №2, Киев, 1992, с. 209.

12. Шпенглер О. Закат Европы. Ростов-на-Дону, 1998, с. 60.

13. См: подробно об этом в книге: Гуревич Н.С. Человек и культура. М., 2001, с. 212-215.

14. Там же.

15.. Мид М. Культура и мир детства. М., 1988, с. 320-336.

...