Эпитет как репрезентант эмоционально-экспрессивной лексики русского языка в английских переводах стихотворения В.А. Жуковского "Певец во стане русских воинов"

Размещено на http://www.allbest.ru//

Размещено на http://www.allbest.ru//

Томский государственный университет

Эпитет как репрезентант эмоционально-экспрессивной лексики русского языка в английских переводах стихотворения В. А. Жуковского «Певец во стане русских воинов»

Белоногова Е. С.

Наивысшим достижением в области лирики, имеющей непосредственное отношение к войне 1812 года, бесспорно, является «Певец во стане русских воинов» В. А. Жуковского. О популярности произведения написано немало. Стихотворение переписывали и перепечатывали, в «сотнях списков» разошедшееся по России, оно «принесло автору славу русского Тиртея, воспламенявшего, подобно древнегреческому певцу, боевой дух воинов» [Иезуитова 1982: 32]. «Певец во стане русских воинов» вызвал ряд подражаний и пародий, целые отрывки и отдельные строфы его печатались в многочисленных периодических изданиях, вызывали отклики, и рецензии ведущих литературоведов того времени.

Красота и энегроемкость слога, живописность картин, концентрация тем и настроений, риторическая страстность речей, масштабность звучания и многоплановость изображения, яркая фоника - все это позволило И. Н. Розанову воскликнуть относительно «Певца во стане» Жуковского: «Богатство содержания изумительное» [Розанов 1946: 77].

Английские литературоведы заинтересовались патриотическим произведением русского поэта. Перевод нашумевшего стихотворения, наполненного патриотической экзальтацией и поэтической выпуклостью, представлял вызов для англичан. Иностранцами было выполнено пять переводов «Певца во стане русских воинов», но только два из них - это переводы произведения полностью. Мы обратимся к двум полным переводным версиям русского произведения и сделаем попытку рассмотреть эпитет системно в стихотворении «Певец во стане русских воинов» В. А. Жуковского и сопоставить его с англоязычными эквивалентами. Мы обратимся в первую очередь к различным по значению словам-определениям в оригинальном тексте и его переводах, а также сделаем попытку исследовать семантические характеристики эпитетов.

Первый перевод был выполнен выдающимся английским литературоведом, политиком и дипломатом Джоном Баурингом (1792-1872) в 1823 году [Bowring 1823: 59-91]. Второй перевод выполнен Вильямом Сондерсом в книге «Стихотворные переводы с русского языка» [Saunders 1926: 17-47]. О Вильяме Сондерсе нам не удалось узнать многое. На титульном листе книги Сондерс именуется «гвардии капитаном саперной службы его императорского величества». Есть сведения о том, что Сондерс проходил службу в России и не понаслышке знал о произведениях, волнующих русскую общественность.

Общий объем эпитетов в русском стихотворном тексте составляет 224 примера. Бауринг в переводе использует 183 эпитета, в то время как Сондерсу для выражения художественного мира произведения понадобилось 392 «украшательного» слова. В «Певце» Жуковского 672 стиха, у Бауринга - много меньше 548, у Сондерса - 663.

Перейдем к семантическим характеристикам основных групп эпитетов. Здесь мы рассмотрим две классификации эпитетов: по их тематической принадлежности и по прямому или переносному характеру выражаемого эпитетами значения.

Первая группа, которая должна быть отмечена - это эпитеты, отражающие различные аспекты чувственного восприятия мира. У Жуковского эпитеты, имеющие в своем значении цветовую семантику, включают слова-определения, связанные с яркостью света, кровью, чистотой, прозрачностью. Их у Жуковского 24 (10,7%). Приведу примеры: снежные высоты, светлый день, кровавый бой, чистая слава, невидимый вождь. Есть один эпитет, имеющий обонятельную коннотацию: ароматная зелень.

Своеобразен мир чувственных и, прежде всего, зрительных представлений Сондерса. В отличие от Жуковского английский переводчик часто пользуется эпитетами-прилагательными, передающими вкусовые и тактильные ощущения, конкретно называющими цвет, например: verdant mounts (зеленеющие горы), blue yonder (голубая даль), pallid cheek (бледная щека), refulgent orb (сверкающая держава), purple streak (фиолетовая полоса), glittering steel (сверкающая сталь); с обонятельным значением, запахом - luscious bowl (ароматный кубок), fragrant meads (благоухающие луга), один - с тактильным, осязательным образом предмета: cold grave (холодная могила). В этой группе из 55 единиц (14% от общего числа эпитетов) колоративы составляют большинство - 52 единицы (13,3%); обонятельные эпитеты - 2 единицы (около 0,5%); 1 единицу (около 0,25%) - осязательные эпитеты.

Обратимся к эпитетам, которые отражают зрительное восприятие у Бауринга. Всего таких словопределений 30 единиц, что составляет 16,4% от общего числа исследуемых элементов: ruby stream (бордовый поток), bright sword (яркий меч), silver moon (серебряная луна), blood-strained iron (окровавленное железо). 3 эпитета из группы относятся к тактильным ощущениям: icy paleness (ледяная бледность, frozen mortals (замерзшие люди). жуковский бауринг эпитет

Таким образом, мы видим, что цветовые характеристики преобладают у английских переводчиков, в частности, в переводе Бауринга их в полтора раза больше, чем в оригинальном тесте.

Как можно было заметить по приведенным примерам, далеко не всегда определение, в своем словарном значении характеризующее, например, цвет или форму, встречается именно в контексте своего прямого значения. Так, pure glory (чистая слава), pale Gallia (бледная Галлия) - характеристики явлений, не способных иметь цветовые определения, кроме метафорических.

Эпитет - слово, образно определяющее предмет или действие, подчеркивающее характерное их свойство, также наиболее употребительно в художественной речи, где оно выполняет эстетическую функцию. Функция метафорических и метонимических эпитетов - 112 единиц у Сондерса (28,6% от общего числа эпитетов) - не вызывает вопросов: давая оценку явлению, автор перевода заставляет читателя включаться в работу по сравнению, эмоциональному восприятию описываемого им мира. Именно так и следует воспринимать эти эпитеты - как метафору: genial horn (веселый рог), treason vile (низкое предательство), weeping face of a country (рыдающее лицо страны), fierce comet (жестокая комета), sweet Minstrel (сладкий певец), revengeful blade (мстительное лезвие), relentless hand (безжалостная рука). У Бауринга метафорических и метонимических эпитетов 39, это приравнивается к 21,3% от общего числа рассматриваемых вариантов: sweet morn (сладкое утро), generous heart (щедрое сердце), humble lyre (скромная лира), calm bravery (спокойная отвага), в то время как у Жуковского их 57 (25,4%): очарованный аркан, безмолвен щит, осиротевшая лира, лебединый голос, кипящий кубок.

Рассмотрим звуковые и моторные эпитеты. В русском произведении слова-определения, связанные со звуком и движением составляют 26 единиц (11,6%): орлиный полет, шумная брань, быстры очи, окрыленные кони, тихий стан, свистящие стрелы, незвучные струны, крылатые полки, молнийные крыла. У Бауринга их 13 (7,1%): silent watch (молчаливое наблюдение), thunder roaring (громогласное рычание), stormy worlds (бушующие миры), whizzing ball (со свистом пролетающий снаряд), wailing loud (громкое причитание). Сондерс использует 6,9% (27 единиц) эпитетов, передающих звук и движение: purling streams (журчащие ручьи), sounding lyre (звучащая лира), silent shield (безмолвный щит), loud musket (громкий мушкет), bursting sound (разрывной звук/звук взрыва), из них 6 относятся к наречию swiftly (быстро). Можно сделать вывод, что движения и звука в исходном тексте больше.

Чувственное восприятие поэтического мира Жуковским, соединение высокого пафоса и проникновенной лиричности в произведении приводит к использованию эмоционально-насыщенных определений, зачастую утрачивающих или почти утративших предметность. Это - эпитеты со значением сладкий, добрый, нежный, томный. Например: славные дела, верная семья, сладостная награда, таинственная сень и т.д. Общее количество эпитетов с чувственным значением - 50 единиц (22,3%). В их число также входит 11 (4,9%) эпитетов, несущих в себе сакральный подтекст: священный трон, святая родина, святое братство.

У Сондерса «украшения речи» со значением сладкий, нежный, относящихся к чувственному восприятию мира составляют 96 единиц (24,5%) от общего числа эпитетов: generous heart (щедрое сердце), sweetest music (самая сладкая музыка), glorious name (славное имя), heart benign (доброе сердце), sweet hour (сладкий час), beauteous as the smile of mirth (красивый как улыбка радости). Из них сакральных эпитетов 14: divine spot (святое место), sacred throne (священный трон), solemn sight (священный взгляд), pious prayer (святая молитва), sacred cross (священное знамение), solemn tie (святые узы). У Бауринга они составляют 37,1% (68 единиц): glorious victory (славная победа), bright memory (яркая память), best hopes (лучшие надежды), flame shines ever purely (пламя светит всегда чисто).

Следующая группа - это эпитеты, имеющие отрицательную коннотацию и относящиеся к выражению мрачного, зловещего, ужасного. В русском тексте мы находим такие примеры: губительная длань, гневный взор, роковая язва, лютая битва. Жуковский использует 45 негативных элементов (20%). Из них 4% (9 единиц) - это слова, связанных по семантике со словом кровь. Общее количество «отталкивающих» эпитетов у Жуковского является преобладающим и не соответствует по численности эмоциональным словам, предложенным англичанами.

У Бауринга эпитеты, связанные со значением страшный, ужасный, мрачный составляют 26 единиц (14,2%): raging battle (яростная схватка), gloomy night (мрачная ночь), murderous band (кровожадный отряд), dying hour (смертный час), mortal eyes (безжалостные глаза/взгляд).

Отрицательные чувства, неприятное, отталкивающее автор второго перевода выражает с помощью 60 эпитетов (15,3%). Приведем примеры: ruthless Vengeance (безжалостная месть), fatal blow (роковой удар), piercing glance (насквозь пронизывающий взгляд), revengeful ire (мстительный гнев), funeral shroud (погребальное одеяние), baneful peal (губительный звон). Из них 6 (1,5%) эпитетов связаны со значением кровь, кровавый: sanguinary despot (кровожадный деспот), bloody brand (кровавый отряд), bloody shield (кровавый щит), red battle (кровавая схватка).

Вне сомнения, текст «Певца во стане русских воинов», будучи насыщенным русскими историческими реалиями, представляет сложность при переводе. Богатство его содержания, зачастую выраженное эпитетом, не подлежит сомнению. В английских переводах «Певца во стане русских воинов» преобладают цветовые, метафорические и «чувственные» эпитеты. При помощи приема компенсации переводчики выделяют «краски» русского произведения. Жуковский же нацелен был на другую установку, текст «Певца» обладал силой убеждения и был направлен на подъем патриотического чувства. Соответственно и преобладание в русском тексте эпитетов, рассказывающих об ужасах войны, звуковых и моторных слов-определений.

Список использованной литературы

Жуковский В. А. Там небеса и воды ясны… / Под. ред. Иезуитовой Р. - М., 1982.

Розанов И. Н. Патриотическая лирика поэтов трех поколений в отечественную войну 1812-1815 гг. // Ученые записки Гос. университета им. Ломоносова. - 1946. - Вып. 118. - Кн. 2.

Saunders W. H. Poetical Translations from the English Language. - London, 1823.

Размещено на Allbest.ru