Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

УДК 82-1

Филологические науки

Юргинский технологический институт (филиал) Томского политехнического университета chenk@mail.ru

Кристоф Фербер - переводчик любовной лирики Ф.И. Тютчева

Аннотация

тютчев перевод стихотворение лирика

В статье освещается современная переводческая рецепция любовной лирики Ф. И. Тютчева немецкоязычным интерпретатором Кристофом Фербером, представлен развернутый сравнительный анализ перевода стихотворения «Последняя любовь». Обоснована адекватность воспроизведения переводчиком художественного мира русского поэта, его философских установок и стилистических особенностей изложения.

Ключевые слова и фразы: Ф. И. Тютчев; лирика; переводческая рецепция; интерпретация.

Annotation

The author covers the modern translation reception of F. I. Tyutchev`s love poetry by German-speaking interpreter Christophe Ferber, presents the detailed comparative analysis of the translation of the poem ЇLast Love?, and substantiates the adequacy of the Russian poet`s artistic world representation by the interpreter, his philosophical attitudes and the stylistic features of presentation.

Key words and phrases: F. I. Tyutchev; lyric poetry, translation reception; interpretation.

Отечественное тютчеведение располагает огромным исследовательским материалом творчества поэта, незаурядность которого состоит в том, что его личностное становление прошло в «Германии туманной», которая оказала огромное влияние на Тютчева-мыслителя.

Следует упомянуть, что обе жены Тютчева были немками по происхождению, и что своим первым браком он породнился с немецким поэтом Фридрихом Францем фон Мальтицем, дружил с Гейне, спорил с Шеллингом. Однако всю свою жизнь поэт разговаривал и думал не на немецком языке или на русском, а на языке дипломатии -- французском. И славянофил Тютчев не понимал и не симпатизировал политике немецких государств (как и европейской политике вообще), о чем достаточно убедительно свидетельствуют его письма ко второй жене. Но, несмотря на это, он предпочитал оставаться в Германии, снова и снова был гоним из России, как он выражался, «Herausweh» (тоской и желанием находиться вне [России]). Сложно определить, в чем же заключалась эта «Herausweh»; но Тютчев, вне всякого сомнения, нашел что-то родное в немецкой культуре, так как обстановка, с которой он очень свыкся, постоянно привлекала его [3, S. 301]. Именно поэтому тютчевский гений принадлежит не только русской, но и мировой культуре.

Справедливым представляется тот факт, что творчество Тютчева-поэта все-таки получило резонанс в Германии, с которой его связала судьба. Рецепция лирики Тютчева в Германии - тема малоизученная. Тем не менее, переводческая рецепция лирики русского поэта охватывает как стихотворения, переведенные еще при жизни их автора, так и современные интерпретации. Обратимся к последнему на сегодняшний день переводу на немецкий язык любовной лирики Тютчева.

В 1993 году в переводе швейцарского слависта Кристофа Фербера в Цюрихе был издан двуязычный сборник «Die letzte Liebe. Последняя любовь Стихотворения на жизнь и смерть Елены А. Денисьевой». Составитель Ульрих Шмид включил в так называемый «денисьевский цикл» 26 стихотворений Ф. И. Тютчева с переводами Фербера. Сборник «Die letzte Liebe. Последняя любовь» был переиздан в Германии в 2006 году.

Представляет интерес перевод лирики Тютчева Кристофом Фербером не только потому, что он - наш современник (родился в 1954 году в Сенгене, Швейцария), и иноязычная интерпретация творчества русского поэта отдалена от оригинала как ментально, так и целой временной эпохой, но и по тому факту, что Фербер уже успел зарекомендовать себя как талантливый переводчик русской, болгарской и итальянской лирики. Он окончил факультет славистики, романистики и истории искусства в Лаузанском университете под руководством Витторио Страда и защитил диссертацию по теме: «Русский символизм». С 1983 года является независимым переводчиком и лектором университетов Катании и Пескары. С 1999 года живет в Пагусе (Италия). За короткое время Фербер выпустил шесть книг стихотворных переводов, выполненных с большой тщательностью и любовью,- «Валерий Брюсов. Chefs d'oeuvre. Стихотворения из девяти книг» (1986 г.), «3инаида Гиппиус.

Ранние стихи» (1987 г.), «Михаил Лермонтов. К***. Стихотворения, строфы, стихи для альбома) (1991 г.).

Попытки выяснить, насколько точно Ферберу удалось передать красоту и глубину тютчевской мысли, особое мироощущение русского поэта, достаточно успешно, на наш взгляд, осуществились при анализе перевода стихотворения, давшего название всему сборнику томскими исследователями творчества поэта [2, с. 254-256]. Сравним тютчевский оригинал и подстрочный перевод стихотворения «Последняя любовь».

Последняя любовь

О, как на склоне наших лет Нежней мы любим и суеверней... Сияй, сияй, прощальный свет

Любви последней, зари вечерней

Полнеба обхватила тень,

Лишь там, на западе, бродит сиянье, - Помедли, помедли, вечерний день, Продлись, продлись, очарованье.

Пускай скудеет в жилах кровь, Но в сердце не скудеет нежность...

О ты, последняя любовь

Ты и блаженство и безнадежность.

Die letzte Liebe

В стихотворении Фербер абсолютно точно передал заданный грустный тон и эмоционально-лирическую природу слов двух первых стихов. Сочетание восклицательного междометия «о» со «склоном лет» - своего рода камертон стихотворения, он перевел поэтическим выражением «am Abеnd unsrer Zeit» (на закате нашего времени). Бережно сохранены им такие важные, чисто лирические эпитеты к «любим»: aberglдubischer und zarter (суеверней и нежней). В III и IV стихах оригинала появляется ряд усиливающих друг друга эпитетов: прощальный - последняя - вечерняя. Фербер не воспроизвел возникший параллелизм: любви последней - зари вечерней. Он сохранил лишь эпитет «die letzte Liebe» - последняя любовь, любовь сияющая «im Dдmmerkleid» (в сумеречном платье). Возник поэтически очень красивый образ, но в нeм нет того эмоционального накала, того осознания любви последней, прощальной любви на закате человеческой жизни.

Аллегоричная вечерняя заря раскрывает во второй строфе оригинала превосходную пейзажнофилософскую картину, «стихотворение в стихотворении». Каждое слово здесь, всякий оттенок смысла несут отпечаток «последней любви» [1, с. 191]. Конкретно-пространственную связь в оригинале выделяет указательное слово там: вечерняя заря находится «непосредственно перед глазами». Эта позиция выражена конкретно и во временном отношении: глагол обхватила обозначает событие уже свершившееся, но еще продолжающееся в данный момент, что адекватно отражено в переводе: Den halben Himmel hьllten Schatten (полнеба накрыли тени). Сумерки уже надвинулись: Nur dort im Westen, schweift ein Licht (Лишь там, на западе, бродит свет). В отличие от определ?нной формы брести, неопределенная форма бродит означает бесцельное движение. Этот глагол здесь подобран с необыкновенной художественной точностью. Фербер нашел полное ему соответствие - глагол «schweifen» (бродить, блуждать), придающий лирическому образу «сиянья» некую неопределенность. Блуждающий свет в переведенном стихотворении не «сиянье» оригинала, но вполне равнозначно ему. А значение «сиянья» сполна раскрывается переводчиком в первой строфе и магическим заклинанием вторит тютчевскому оригиналу: «сияй, сияй...», «es glдnze, es glдnz».

Наивысшей кульминации чувства и эмоции достигают во второй строфе. Уже повторенное желаемое в первой строфе удваивается: Помедли, помедли…; Продлись, продлись… и звучит особенно настойчиво в своем суггестивном соответствии к растянутому здесь ритму [4, S. 165].

Нельзя не согласиться с авторами [2], что окончание второй строфы более напряженно и страстно, чем завершающее первую строфу. Лирический мотив усиливается: сияй, прощальный свет любви. Фербер не сохранил это четырехкратное заклинание: продлись Лирический герой настойчиво просит: Verweil, verweile du... О, erlцsch noch nicht (Помедли, помедли... О, вечернее очарованье, пока не угасай!) Употребление местоимения du (ты) с императивом во 2-ом лице делает эту просьбу еще более значимой. Но вс? же «очарованье» вечера так и оста?тся «Abendzauber» (вечерним очарованьем), тогда как у Тютчева оно преображается в очарованье последней любви, отбрасывающей свой прощальный свет.

Третья строфа стихотворения, его кульминация, обрывается на самой пронзительной, высокой ноте. Первый стих строфы «Пускай скудеет в жилах кровь...» звучит, скорее, повелительно «пусть не скудеет», а не как уступка, которую можно было бы заключить из контекста. В. Г. Ларцев [1] отмечает: «императивность, энергия повелительного наклонения словно бы накапливается, сгущается в первых двух строфах и Їбь?т через край?, подчиняет себе начало третьей строфы. Возникает перекличка: Їпускай скудеет? - с заклинательными «сияй...», «продлись...», «помедли...». Мотив становится сквозным для всех тр?х строф стихотворения. «Повелительно-уступительная» двойственность, разнонаправленность слова придает его образнопоэтическому содержанию своеобразную неточность, неопределенность. И в этом, весьма существенном для поэтического строя произведения отношении «пускай» оказывается в ряду других колеблющихся понятий: нежней - суеверней -бродит сиянье. И перевод доносит нам повелительно-уступительное значение оригинала. Mag spдrlicher nun das Blut sich regen, Im Herzen bleibt die Milde zurьck... (Пускай скуднее ныне течет кровь, в сердце остается доброта...). Неопределенность есть и в этих строках, но звучат они «мягче». Даже слово die Milde, выбранное Фербером, имеет значения «мягкость», «доброта», что-то смягчающее, утоляющее боль. Несколько иной смысл таит в себе тютчевская «нежность».

Немецкий славист К.-Д. Зееманн [4] отмечает при анализе тютчевского стихотворения, что «композиция завершается; «суеверие», о котором шла речь в первой строфе, теперь преодолено: в конце стихотворения лирический герой покоряется неизбежному». Нет, он не покор?н, он очарован прощальным светом любви последней и перед этим очарованьем покоряется сама неизбежность.

Все вышеперечисленные моменты, отраженные у Тютчева, можно найти и в переводе Фербера, но высокое напряжение, эмоциональный накал строк оригинала сглажены. Пронзительный эфемерный образ последней любви в нем немного приглушен, изображен более мягкими оттенками. Тем не менее, следует отдать должное переводчику, его перевод более близок стихотворению Тютчева, чем другие, попавшие в поле нашего зрения. Его отличает благозвучность, бережное отношение к ритмико-интонационной стороне оригинала. Из некоторых критических статей о переводческой деятельности Фербера следует, что немецкий язык обрел в его лице замечательного мастера, смело вступившего в первые ряды переводчиков со славянских языков. Перевод классической лирики предъявляет к переводчику повышенные требования - воспроизвести художественный мир поэта, с его философскими установками, стилистическими особенностями изложения. Здесь легко впасть в унификацию и предложить читателю К. Фербера, а не Тютчева. К счастью, такого в работах Фербера не наблюдается. Ведь известны его переводы Гиппиус, Мицкевича, Брюсова, Словацкого. Переводчик работает не сам по себе, а в творческо-научном контакте с энциклопедически образованными учеными, способными дать исчерпывающий ответ на вопросы, рождающиеся при чтении славянской лирики.

Безусловно, переводы Фербера из Тютчева привлекут внимание не только литературоведческой критики, но и немецкого читателя.

Список литературы

1. Ларцев В. Г. «Последняя любовь» Тютчева // Лит. учеба. 1987. № 1. С. 190-193.

2. Чадаева И. В., Уразаева Т. Т. «Последняя любовь» Ф. И. Тютчева в переводе Кристофа Фербера // Наука и образование: мат-лы VI общероссийской межвузовской конференции студентов, аспирантов и молодых ученых: в 5-ти т. Томск: Издательство Томского государственного педагогического университета, 2003. Т. 2. Лингвистика и филология. С. 253-257.

3. Cyzevskyj D. Tjutcev und die deutsche Romantik // Zeitschrift fьr slavische. Philologie. Leipzig.: Markert und Peters Verlag. 1927. Bd. IV. S. 299-323.

4. Seemann K.-D. F. I. Tjutcevs «Poslednjaja ljubov'» // Russische Lyrik. Eine Einfьhrung in die literaturwissenschaftliche Textanalyse. Mьnchen, 1982. 388 S.

Размещено на Allbest.ru