Размещено на http://www.allbest.ru/

Образные и мотивные переклички в лирике Вяч.И. Иванова и Н.А. Павлович

Шинкарева Надежда Юрьевна

Аннотация

В статье исследуется малоизученное творчество поэтессы начала ХХ века Н.А. Павлович. Ее ранняя лирика 1920-х годов рассматривается с точки зрения литературного влияния ее учителя Вяч. И. Иванова; приводятся примеры образных, мотивных и ритмических перекличек в их поэзии. Особое внимание уделено сходству духовно-религиозных мотивов в их лирике. Выявлены особенности творческого освещения тем современности и личного духовного опыта каждым из названных поэтов. Адрес статьи: www.gramota.net/materials/2/2014/1-2/59.html

Ключевые слова и фразы: Н.А. Павлович; Вяч. И. Иванов; образные и мотивные переклички; библейские образы в лирике.

Одним из лирических наставников молодой поэтессы Надежды Александровны Павлович (1895-1980) являлся Вячеслав Иванович Иванов. Он любил обучать молодежь. "Для двух или трех поколений поэтов он был учителем, чуть ли не с большой буквы. В стихах он все угадывал и видел насквозь" [1, с. 125]. творчество поэзия лирика

С В. Ивановым Н. Павлович познакомилась в Москве. Послереволюционное время было трудным. "Чем мучительнее, болотистей делался быт, тем острее, живее становилась тоска по подлинному бытию: образовывались кружки, собиралась молодежь, жаждущая знаний, восприимчивая. Слушатели, ученики приходили нищенски одетые, замороженные, голодные, но восторженные, духовно горящие. Вячеслав Иванов любил беседовать с ними о религии, о поэзии, об Элладе; он учил их стихосложению, открывая Їмногострунность в ладе и строе речи?, завлекал их в Їстихию языка?, где Їсикони посеяны? и умозрение народа, и его святость. Он советовал, требовал блюсти чистоту языка: Їне умрет народ, пока жива родная речь...?. Когда в 1918 году образовался театральный Отдел Наркомпроса, Вячеслав Иванов стал там работать" [Там же, с. 160].

По мировоззрению и тяге к религиозному восприятию мира Вяч. Иванов и Н. Павлович похожи, особенно в осознании приоритета духовного перед земным, в понимании поэтического дара как божественного, в отношении к творчеству как к преображающей силе мира, в обращении к библейским сюжетам и символам. Конечно, на мировоззрение и художественный мир Вяч. Иванова оказало влияние его углубленное изучение античной и европейской культуры и истории, вдумчивое, "научное" отношение к миру. Н. Павлович почти не использует античные и средневековые европейские мотивы и символику, предмет ее интереса - судьба России и окружающая историко-социальная действительность, личный опыт.

Сама поэтесса так вспоминает время "ученичества": "Я часто бывала у Вячеслава Иванова… Была еще жива Вера, его молодая вторая жена, дочь Зиновьевой-Аннибал, болезненная и истерическая женщина; когда я должна была читать стихи, Вячеслав Иванович часто звал своего сына, Диму, бледного 7-8 летнего мальчика, и предлагал ему слушать. Тот входил важно, как маленький принц, и очень серьезно слушал. Говорят, у него был абсолютный слух" [7, с. 451-452].

В лирике Н. Павлович и Вяч. Иванова нередко встречаются сходные мотивы и образы. Кроме того, нельзя обойти вниманием ритмическое сходство ряда их лирических произведений.

Совпадающими по тематике, ритму и размеру можно считать фрагменты стихотворения Вяч. Иванова "Тишина" [2, с. 693] и Н. Павлович "Прямая улица; заря вдали" [6, с. 45]. Оба стихотворения о физической усталости и душевном покое. И то и другое стихотворение написано ямбом. Первая строфа стихотворения Вяч. Иванова: "Подъем и роздых волн, безличье, безмятежность, / Усталость белая и белая безбрежность, / В тумане чайки крик, в жемчужной зыби - грусть; / Вселенской маске Я прощающее Пуст…" и вторая строфа стихотворения Н. Павлович: "Но не страшна мне мира безнадежность, / Пускай усталость в ней и старческая нежность, / За счастье заплатила я сполна, / И на душе покой и тишина", - совпадают по рисунку: ААбб (в первых двух строках - женская рифма, в двух следующих - мужская с пиррихием в предпоследней стопе). Часто встречающийся в четверостишии Вяч. Иванова звук "б", напоминающий удар в колокол, в стихотворении Н. Павлович представлен парным глухим "п", придающим звучанию сходство с тихим разговором или покаянной молитвой, в которой часто повторяется этот звук, имеющийся в словах "прости", "помилуй", "Господи". Все же общее в стихотворной форме свидетельствует о сходстве в способе мышления и выражения мысли.

Образ пары влюбленных, имеющий аналогии в парных явлениях и предметах мира, понимание судьбы как высшей силы, соединяющей любящих, встречаем в стихотворении Вяч. Иванова "Любовь" [2, с. 610-611] и Н. Павлович "По силам мне любовь моя…" [6, с. 28]. Влюбленные в стихотворении Вяч. Иванова сравниваются с двумя зажженными грозой стволами, с летящими метеорами, конями, двумя очами "единственного взора", с крыльями одной мечты, с двумя руками "единого креста". Это свидетельствует об их физической и духовной близости. В стихотворении Н. Павлович сравнение возлюбленных с соснами, стоящими на горе, особенно подчеркивает строгий характер любви героев.

Мотив встречи возлюбленных в потустороннем мире, видения ими событий или образов апокалипсических встречаем в поэме Вяч. Иванова "Спор" [3, с. 406] и в стихотворении Н. Павлович "Спутник" [6, с. 54-60]. Герой поэмы Вяч. Иванова был восхищен в духе вослед своей возлюбленной. Здесь и далее в тексте мы наблюдаем реминисценции из Откровения Иоанна Богослова. Пророк и любимый ученик Иисуса Христа "в духе" взошел на небо и увидел тайны, связанные с концом этого мира и началом новой эпохи Царствия Божия, символом которой является святой Иерусалим, сходящий с неба. Апокалипсическими являются образы коня и всадника: "…и вот, конь белый, и на нем всадник, имеющий лук, и дан был ему венец; и вышел он как победоносный, и чтобы победить" (Откр. 6,2). В "Толковой Библии" А.П. Лопухина дается такое объяснение этого образа: "Конь есть самый естественный образ движения, войны. Здесь конь белого цвета, следовательно, и под движением нужно разуметь движение духовного, высшего свойства, - чистое (белое) и по своим целям, и по своим средствам. Это движение, очевидно, то, которое произошло на земле вследствие христианской проповеди" [9, с. 540]. А епископ Кассиан дополняет: "…снятие первой печати… не влечет за собою бедствия (войны), но совершенно наоборот, имеет значение утешения… Некоторые толкователи видели во всаднике на белом коне Самого Христа" [5, с. 342]. Также на белом коне является "Верный и Истинный, Который праведно судит и воинствует" (Откр. 19,11). В третьей строфе становится заметным расхождение образа стихотворного с образом евангельским. Покрывало на всаднике, возможно, скрывает его красоту, и герой начинает сомневаться, Ангел или Дева скрываются под накидкой. Алая роза, которую держит в руках призрак, часто возникает в стихотворениях Вяч. Иванова и является символом любви героя к избраннице, прообразом которой была жена поэта, Л. Зиновьева-Аннибал, и здесь угадывается ее образ. Смерть крепче связала сердца любящих - к такому выводу приходит поэт. Сюжет стихотворения Н. Павлович имеет сходные черты с сюжетом ивановской поэмы. Героиня и ее умерший возлюбленный встречаются, когда привычный мир размыкается и в комнату проникает нездешний свет. Образ развернутой книги, от букв которой исходит сияние, также является апокалипсическим: "И увидел я в деснице у Сидящего на престоле книгу, написанную внутри и отвне, запечатанную семью печатями" (Откр. 5,1). Стихотворение заканчивается обещанием совместного пребывания любящих в Небесном Царствии.

Мотив общей для двоих судьбы и совместного стояния перед Иисусом Христом встречаем в "Венке сонетов" Вяч. Иванова [3, с. 411-419] и стихотворении Н. Павлович "Спутник" [6, с. 54-60]. Любящие в произведении Вяч. Иванова несут Христу алавастр: "Мы алавастр несем к ногам Христа". В стихотворении Н. Павлович героиня и ее спутник идут в светлые обители Христа: "В тихий сад и в Господень дом, / Где бывали мы только во сне". Влюбленные держатся за руки. У Вяч. Иванова: "И вот стоим, не разнимая рук, / Над мрамором божественного гроба". У Н. Павлович: "Взявшись за руки, мы идем…". Направление совместного пути любящих ко Христу, когда один из них жив, а другой уже умер и действие происходит в духовном мире, - довольно редкий в русской поэзии сюжет, он совпадает у Н. Павлович и Вяч. Иванова.

В стихотворении XII из цикла Вяч. Иванова "Венок сонетов" [3, с. 418] и в стихотворении Н. Павлович "Земля передо мною стеклянною стала…" [8, с. 39] возлюбленные вместе оказываются в гробе. У Вяч. Иванова это признак теснейшего соединения: "…до гроба, / Где, сросшись вновь…". У Н. Павлович - опасение забвения после смерти: "И в черном гробу мы навеки вместе". В данных стихотворениях Вяч. Иванова и Н. Павлович возникает известный в русской и мировой литературе сюжет пребывания любящих после смерти в одном гробе.

Мотив страдающего Кремля встречаем в стихотворении Вяч. Иванова "Когда кощунственный снаряд…" [4, с. 65] и Н. Павлович "Кремль" [6, с. 14]. Стихотворение Вяч. Иванова написано в ноябре 1917 года и передает свидетельство очевидца революционных событий в Москве. Тогда снаряд, пущенный восставшими, пробил купол Успенского собора и упал между царским и патриаршим седалищами. Это разрушение принесло и благие последствия: при разборе завалов все убедились, что под плитами пола по-прежнему хранятся мощи святителя Алексия, стоявшего у истоков образования московского епископата и этого, центрального, собора Кремля. Смутное время, которое уже переживала Русь в эпоху патриаршества святителя Гермогена, позволило верующим созвать Собор и избрать православного патриарха после двухсотлетнего перерыва. Стихотворение Н. Павлович лишено подробного описания событий. Героиню удивляет закрытие Чудова монастыря в Кремле и пост красноармейцев и рабочих у бывшего царского дворца. Разрушения в Кремле она воспринимает как страдания, олицетворяя и самого страдальца, и его атрибуты: "Кремль мой! Брат мой! / С тобой я меняюсь крестами". Мы видим, что обоих поэтов интересовала судьба страны, ее исторической застройки, а также принципы устройства общества.

Мотив возвращения в годину испытаний к прежним народным ценностям, основанным на христианской вере, встречаем в стихотворении Вяч. Иванова "В смутную годину" [4, с. 62] и Н. Павлович "У Сухаревки красное, желтое, синее…" [8, с. 30-32]. Начиная с перечисления низких желаний, свойственных русскому народу в целом ("Воли да раздолья, / Хмеля да веселья / Хочет Русь"), Вяч. Иванов восходит к высшей ценности народа - Христу, символизирующему осознанную святость. Он уверен, что, пройдя испытания, народ обратится именно к такому идеалу ("Есть ей вождь незримый: / В смуту и разруху / Я Христу и Духу / Верю и молюсь). Стихотворение написано в мае 1917 года, когда свершившейся трагедией была Первая мировая война, уносившая жизни солдат, офицеров и простых людей, и Февральская революция. Стихотворение Н. Павлович написано в 1921-1922 годах, когда все военные события Первой мировой и Гражданской войн, а также революций остались в прошлом, но народ уже отступил от своих религиозных идеалов ("Голодом и хмелем, плачем, спесью, / С целым миром говорила ты"), приветствовал новый уклад жизни, ассоциировавшийся с Москвой, разочаровался и обнищал. На примере поволжских крестьян, которых надежда выжить в голодное время привела в столицу, поэтесса демонстрирует, как трагична для народа утрата христианской веры ("Пили, торговали, / Ко всенощной шли, / Душу потеряли, / Другой не нашли!"). Многих из них ожидает физическая смерть, но еще страшнее, с христианской точки зрения, гибель души.

Мотив бесовского искушения, которому подвергся русский народ, встречаем в стихотворениях 5, 6 и 7 из цикла Вяч. Иванова "Песни смутного времени" [4, с. 74-76] и в стихотворении Н. Павлович "У Сухаревки красное, желтое, синее…" [8, с. 30-32]. Вяч. Иванов говорит о крахе народной мечты о свободе, о том, что, словно волны, "мечутся, отчаявшись, толпы - / В трех маревах: Мир, Сытость и Свобода". Под предводительством беса народ отходит от веры, и возможно, что многие примут смерть (об этом свидетельствует уже неоднократно встречавшийся образ серпа). В 7 стихотворении цикла поэт обращается к описанию образа Божией Матери "Спорительница хлебов", хранящемуся в Оптиной пустыни (монастырь, в котором Н. Павлович через несколько лет станет мирской послушницей старца Нектария). Цикл заканчивается молитвой "Спорительнице хлебов" об избавлении от голода и смут. А ранее поэт неоднократно выражает надежду на возрождение Руси, вернувшейся к вере. Возможно, впоследствии авторитет учителя сыграл роль в решении Н. Павлович искать духовного утешения именно в Оптиной пустыни, у последних старцев. Герои стихотворения Н. Павлович, крестьяне с Поволжья, приезжают в столицу, чтобы спастись от голода: "Ведь обнищали все мы, / Никуда не выпустит беда". Они считают приключившуюся с ними беду наказанием за грехи и безверие. Сюжет бесовского искушения часто встречается в поэзии, прозе, драматургии эпохи декадентства. Весь ранний символизм иногда определяют как "дьяволический" [10, с. 310-348]. Представители младосимволизма отходят от абсолютизации и эстетизации зла, встают на путь поиска положительного идеала, обращаются к христианским ценностям. Подобная позиция выражена в анализируемых произведениях Вяч. Иванова и Н. Павлович.

Итак, мы видим образные, мотивные, ритмические переклички в лирике двух поэтов. Причины возникновения общего в стихотворениях обусловлены разными факторами. В некоторых случаях можно говорить о непосредственном влиянии Вяч. Иванова на начинающую поэтессу, ведь он был ее учителем и одним из "вождей" символизма, возглавлявшим так называемое "религиозное" его направление [1, с. 7], а именно в рамках символизма формировалось творчество Павлович. В других случаях (мотив бесовского искушения, встречи возлюбленных в потустороннем мире, совместного пребывания во гробе) можно говорить о влиянии на ее творчество декадентской эстетики в целом, корни которой уходят в эстетику романтизма и, глубже, в Средневековье. Сходство некоторых мотивов обусловлено влиянием общественно-политических и исторических событий (революции 1917 года). Однако в поэтическом раскрытии тем заметно сходство. В целом можно утверждать: лирика Вяч. Иванова является ближайшим контекстом творчества Надежды Павлович.

Список литературы

1. Дешарт О. Вступительная статья // Иванов Вяч. И. Собр. соч.: в 6 т. / под ред. Д.И. Иванова и О. Дешарт. Брюссель, 1971. Т. 1. С. 7-215.

2. Иванов Вяч. И. Собр. соч.: в 6 т. / под ред. Д.И. Иванова и О. Дешарт. Брюссель, 1971. Т. 1. 872 c.

3. 3. Иванов Вяч. И. Собр. соч.: в 6 т. / под ред. Д.И. Иванова и О. Дешарт. Брюссель, 1974. Т. 2. 852 с.

4. 4. Иванов Вяч. И. Собр. соч.: в 6 т. / под ред. Д.И. Иванова и О. Дешарт. Брюссель, 1987. Т. 4. 800 с.

5. Кассиан, епископ. Христос и первое христианское поколение. Париж - М.: YMCA-Press; Русский путь, 1996. 369 с.

6. Павлович Н.А. Берег. Пг.: Неопалимая купина, 1922. 61 c.

7. Павлович Н.А. Воспоминания об Александре Блоке / публ. З.Г. Минц и И.А. Чернова // Блоковский сборник. Тарту, 1964. Т. 1. С. 446-506.

8. Павлович Н.А. Золотые ворота (стихи 1921-1923 гг.). М.: Костры, 1923. 41 с.

9. Толковая Библия, или Комментарий на все книги Св. Писания Ветхого и Нового Завета: в 3 т. Стокгольм: Институт перевода Библии, 1987. Т. 3. 2-е изд. 609 с.

10. Ханзен-Леве А. Русский символизм. Система поэтических мотивов. Ранний символизм. СПб.: Академический проект, 1999. 512 с.

Размещено на Allbest.ru