Создаваемый воображением персонажа образ реальности (сновидение, греза, мечта, галлюцинация, мираж, видение, связанное с особым состоянием сознания - опьянением, болезнью, расстройством, безумием, - формирующийся в воображении автора-творца или читателя-сотворца/зрителя/слушателя образ произведения, "виртуальный мир", воспоминание), насколько нам известно, никогда не становился специальным предметом рассмотрения теоретической поэтики.

Возможно, причина в том, что долгое время описываемое явление включалось в несколько разных предметных областей. Во-первых, оно входило во множество, обозначавшееся как "внутренний мир действующих лиц". Теоретико-литературное направление, которое рассматривало воображаемый мир как часть "внутреннего мира" персонажа, в целом было сосредоточено на изучении "психологизма" как приема изображения человека в литературе [4; 5; 12; 21].

Во-вторых, оно входило во множество, обозначавшееся как "двоемирие" (романтический принцип организации художественной реальности, для которого характерно непременное "противоречие", противопоставление "идеального мира" "реальному"). Теоретико-литературное направление, которое рассматривало воображаемый мир персонажа как элемент "двоемирной" пространственно-временной организации произведения, в целом было сосредоточено на изучении "взаимоотношения и отталкивания" [8, с.59] реального и воображаемого в художественном мире произведения. Воображаемая природа событий, происходящих с персонажем, противопоставлялась их возможной чудесной природе или объективно-реальной, представляющей собой необычное, но, несомненно, действительное совпадение. Такое истолкование было характерно для направления, включающего воображаемый мир персонажа в число способов нарушения "жизнеподобия" и сосредоточенного на изучении "фантастики" как приема изображения мира и человека [6; 7; 14; 20].

Поэтика не оформила воображаемый мир героя в понятие, однако варианты этого явления были выделены в отдельные объекты и имеют традицию изучения теорией литературы (в первую очередь, "сновидения" и "видения" персонажа) [9; 10; 11; 16; 17; 22]. Это неслучайно, поскольку в ряду прочих вариантов именно "сновидение" и "видение" отличаются качественным своеобразием, тяготеют к повторяемости структуры и художественной функции. В то же время теоретико-литературные исследования сталкиваются с проблемой определения границ этих явлений. Например, В.Н. Топоров приходит к выводу о том, что "сон вместе с видениями, - мечтаниями, галлюцинациями, другими зрительными -фантазиями входит в один и тот же класс явлений, которые, собственно, и могут быть названы - мечтаниями в архаическом смысле этого слова". В то же время "сны составляют только часть целого, а именно - сонное мечтание, но вместе с тем - мечтания могут пониматься как особый тип, -жанр… обладающий специфическими чертами, отличающими его от снов, видений и т.п." [15, с.187-188]. Возможно, именно по причине отсутствия универсальности в самом явлении однозначное теоретико-литературное определение сновидения персонажа до сих пор не выработано.

Сами произведения ставят читателя и исследователя в ситуацию невозможности точного истолкования: например, в повести "Портрет" Н.В. Гоголя предлагаются три объяснения тому видению, которое переживает в начале 1 части молодой художник Чартков, принеся домой таинственный портрет. Как сообщает повествователь, "воображение и нервы его были чутки, и в этот вечер он сам не мог истолковать себе своей невольной боязни", поэтому, возможно, произошедшее было его галлюцинацией, вызванной страхом. В то же время наличествует трижды обозначенная граница пробуждения ("употребил все усилия сделать движенье, вскрикнул - и проснулся", "с воплем отчаянья отскочил он - и проснулся", "-Господи, Боже мой, что это! - вскрикнул он, крестясь отчаянно, и проснулся"), свидетельствующая о трех страшных сновидениях героя. В то же время сам герой помимо первых двух объяснений ("не мог изъяснить, что это с ним делается: давленье ли кошмара… бред ли горячки") предполагает и возможное третье ("или живое виденье") [3, с.70-71]. Это третье описывается в теоретико-литературных исследованиях как "композиционно-речевая форма" "видения", предполагающая изображение состояния героя, "представленное как зрительный контакт с иным миром и сверхъестественными силами" [16, с.36]. В рассмотренном примере сама художественная реальность произведения предполагает смешение, а не четкое различение этих явлений. С теоретико-литературной точки зрения этот феномен может быть осознан как множество объектов, объединенных в некоторую целостность.

Такое множество отнесенных к персонажу образов реальности (сновидение, греза, мечта, галлюцинация, мираж, видение, связанное с особым состоянием сознания - опьянением, болезнью, расстройством, безумием, - формирующийся в воображении автора-творца или читателя-сотворца/зрителя/слушателя образ произведения, "виртуальный мир", воспоминание) мы предлагаем обозначить как "воображаемый мир" или "воображаемую реальность". Первоначальное определение понятия выглядит следующим образом.

Воображаемый мир героя - это изображенный автором как "мир в мире" особый модус жизненной активности персонажа, представляющей собой сознательное или бессознательное образотворчество. Результатом такого образотворчества становится образ мира, который воссоздает целостность мира в ее новых, творимых воображением конкретного "я", взаимосвязях. По отношению к условно-реальному миру произведения такой образ мира персонажа является "миром в мире". Логически вытекающим из такого положения является определение воображаемого мира героя как "слияния пространственно-временных примет" [2, с.235], то есть разновидности "хронотопа". Включение воображаемого мира героя в художественную структуру произведения влияет на формирование повторяющихся типов сюжета.

Воображающий персонаж оказывается внутри "мира в мире" или на границе с ним, это его особое положение и позиция относительно окружающей реальности. Объем его "кругозора" [1] соотнесен с границами воображаемого мира и позицией воображаемого мира в художественной реальности. Это позволяет определить воображаемый мир героя как разновидность "точки зрения". Под "точкой зрения" мы, опираясь на исследования Н.Д. Тамарченко, понимаем "положение “наблюдателя” (повествователя, рассказчика, персонажа) в изображенном мире (во времени, в пространстве, в социально-идеологической и языковой среде), которое, с одной стороны, определяет его кругозор - как в отношении -объема (поле зрения, степень осведомленности, уровень понимания), так и в плане оценки воспринимаемого; с другой - выражает авторскую оценку этого субъекта и его кругозора" (курсив автора - О. Д.) [13, с.220]. Введение такой "точки зрения" усложняет субъектную и повествовательную структуру произведения.

Эстетическое "завершение" персонажа, чей воображаемый мир развертывается в произведении, представляет собой охват воображаемой сферы героя изображающей сферой автора. Эстетическая проблема изображения воображаемого мира героя в литературном произведении связана с необходимостью показа воображающего персонажа "изнутри" его воображбния (восприятия, переживания, осознания воображаемого) и в то же время "извне". Разные литературные рода обладают различными способами изображения воображающего героя "изнутри" и "извне".

Возможности показа героев в драматических произведениях "изнутри", как известно, ограничены (традиционно для этого используются высказывания самих персонажей). Драматическое произведение с огромной долей условности способно изобразить кругозор отдельного персонажа, например, актуальное в кругозоре персонажа переживание мгновенного перехода от непосредственно развертывающегося "воображаемого" к "реальному", их "неразличение", "раздвоение" субъекта на "воображаемого" и "реального", телесное "развоплощение" героя в воображаемом мире, "психологическое время" [18, с.164].

Лирика, напротив, "обладая" по родовой сути своей словом "монологическим", лишь "условно" воплощает "внешний мир", будучи сосредоточена на переживании этого мира как раз "внутренним" человеком. Родовая специфика лирики не подразумевает противопоставления пространственных и временных "миров" по принципу их "реальности" - "фиктивности": любое "сновидческое" или "воображаемое" пространство - время - событие "актуально" в переживании "лирического героя" или "лирического субъекта", любой опыт "переживания" мира может воплотиться в лирический сюжет. В целом лирика "оконтурена" "единством" лирического переживания, тогда как, например, "сфера эпических жанров не ограничена какими-либо типами переживаний и миросозерцаний" [19, с.514]. Это позволяет предположить, что литературное явление, ставшее объектом изучения, вероятнее всего, в полной мере присуще не лирике и драме, а эпике, что связано с ее родовой спецификой.

воображаемый мир герой поэтика

Список литературы