Лицо и маска в лирике М.И. Цветаевой

Размещено на http://www.allbest.ru/

УДК 82

Елабужский институт Казанского федерального университета

ЛИЦО И МАСКА В ЛИРИКЕ М.И. ЦВЕТАЕВОЙ

Божкова Галина Николаевна

Тема лица и маски для русской литературы далеко не нова, она проявлялась в самых разнообразных формах, с той или иной интенсивностью в творчестве П. Флоренского, Д. И. Фонвизина, Н. М. Карамзина, А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Н. В. Гоголя, Ф. М. Достоевского и др.

В ХIХ веке лицевая образность в художественной литературе выполняла характерологическую и психологическую задачи, цель которых состояла в том, чтобы «понимать Їсказанное? морщинами лба (чела), выражением глаз и их поворотом, движением ресниц, губ, характером улыбки, надуванием щек» [2, с. 17]. В ХХ столетии данная проблема приобретает иной смысл, расширяя границы своего значения и влияния в литературе.

Издавна маска неразрывно связана с человеческим лицом, которое она традиционно скрывала во время культового действа, где маска являет собой своеобразный магический оберег. В начале ХХ века меняется отношение к функциям маски, ставшей теперь неотъемлемым атрибутом в творческой среде. Под «маской» мы, вслед за О. Е. Осовским, понимаем «способ сокрытия писателем собственного лица с целью создания у читателя иного (отличного от реального) образа автора» [3, с. 5].

Социальные катаклизмы века влекут за собой стремление укрыться от потрясений, происходящих вокруг. Своеобразной защитой от «серь?зного и страшного» мира выступают смех, безудержное веселье, с помощью которых созда?тся комическая модель бытия, где центральными становятся такие понятия, как «балаган», «карнавал», «маскарад», «скандал» [6]. Весь мир - театр, отношения между людьми - игра. Внутренний трагизм происходящего скрыт за маской беспечности и абсолютного довольства: теперь обманом стала не только окружающая действительность, но и сам человек, который в этом хаосе, утратив истинное лицо, превратился в бессильную личность - маску. Итак, маска из магического ритуала в древности стала феноменом, отражающим сложноорганизованную социальную реальность, оказалась органически вписана в игровой контекст эпохи. Вс? это заставляет по-новому взглянуть на действительность и открыть в одном явлении другое, способствует мифотворчеству, где с помощью масок преобразуются явления окружающей действительности и сам человек.

Можно выделить несколько способов бытования «маски» в литературе этого периода: «на уровне персонажей, сюжета, в области повествования, текста и жанра», а также маска автора, для того «чтобы затеряться» среди других и «абстрагироваться от текста» [2, с. 7].

Готовность носить маску многих поэтов Серебряного века, на наш взгляд, объясняется не столько стремлением обмануть, сколько желанием раскрыть свои тайные мысли, стремления и эмоции. Данный прием становится важной ипостасью жизни и творчества Н. С. Гумилева, А. А. Белого, В. Я. Брюсова, Д. С. Мережковского, М. И. Цветаевой.

Несмотря на то, что поэзия М. И. Цветаевой стоит особняком среди литературных направлений ХХ века, в ней нашли отражения все особенности и потрясения данного периода. Цветаевская поэтика масок включает в себя несколько разновидностей, которые связаны с понятием «лица», «маскарада», «имени». Цель нашей статьи - рассмотреть на материале лирики Цветаевой маски образного плана, которые используются поэтом в качестве смыслопорождающего приема, в основе которого лежит принцип наложения. Останавливаясь на них, мы попадаем в широкий круг идей и образов, что позволяет нам четко представить истинное лицо автора, его глубинные, интимные стремления, скрытые под маской. Как отмечает С. Г. Исаев, «парадоксальность заключается в том, что художественный язык маски подсказывает: подлинное, настоящее в человеке боится прямого выражения» [Там же, с. 30].

В поэзии Цветаевой можно выделить несколько объективных причин возникновения «маски». Одна из наиболее распростран?нных - одиночество, маска в данном случае помогает поэтессе заявить о себе, нарисовать мечту. Ярко этот процесс представлен в лирическом произведении «Август». Август - центральный образ элегии, имеющий свой временной портрет, скорее, лирический пейзаж. Это не только летний последний месяц, но и первый осенний - переход от лета к осени, от юности к зрелости (Цветаевой на момент написания было 25 лет). В стихотворении мы наблюдаем активное стремление подчеркнуть индивидуальные черты, присущие поэтессе. Марина Ивановна не любила осень, поэтому настроение стихотворения очень противоречивое. Передать его позволяют поэтические эпитеты («поздние поцелуи», «молнии поздние», «ливни зв?здные»). Особый интерес вызывает в лирическом стихотворении цветопись, которая включает в себя т?плую палитру - красный, ржавый, различной стилистической окрашенности. Красный цвет для М. И. Цветаевой - жизнь, буйство эмоций, молодость, а вот ржавый обозначает старость/«ржавение». Эмоциональное состояние передают и цветы: астры и рябина. Астра - сложный цветок, который напоминает звезду и может быть символом печали, одиночества, ожидания, а также любви. Обилие мелких лепестков делают этот цветок олицетворением процветания и долголетия, именно к этому стремится лирическая героиня - к деятельной жизни, преодолению трудностей, к бодрости духа. Рябина - это распространенный для поэтического наследия Цветаевой цветок («Рябина - судьбина горькая»), однако сердцевина этой ягоды тоже напоминает звезду. Звезда в данном стихотворении - защита, именно об этом мечтает лирическая героиня в сложное историческое и духовное время. Осенний плодоносящий месяц стал для поэтессы судьбоносным (Цветаева родилась и умерла осенью), однако он ещ? и ассоциируется с именем собственным, рождая образ зрелого, мудрого мужчины, сумевшего сохранить детскую непосредственность (сын и муж; лето, осень): «Как дитя, играешь, август. / Как ладонью, гладишь сердце» [5, с. 60]. Так появляется маска, причина которой в желании скрыть то, чего так не хватает автору стихотворения - любви и заботы, она устала от одиночества. Суггестивная функция маски «способна передавать настроение и эмоциональное состояние» [4, с. 307]. Однако присутствует в данном стихотворении и номинативная функция. Известно, что лирическое произведение появилось после того, как О. Э. Мандельштам отправил Цветаевой стихотворение «С вес?лым ржанием пасутся табуны», в котором поэт обыграл значение мужского имени.

В этой элегии присутствует ещ? и медитативная функция маски. Лирика М. И. Цветаевой не замыкается только в сфере внутренней жизни, е? привлекает и внешняя реальность, потому что отношения поэтессы с миром, временем многомерны. Марина Ивановна размышляет над вечными вопросами, поэтому личные переживания героини включены в широкие исторические рамки. Сво? название месяц получил в честь императора Октавиана Августа. В переводе с латинского август - «божественный». Именно в это время император одержал несколько великих побед («Яблоком своим имперским» [5, с. 60]). Шар, круг, яблоко - символ владычества. Мужество, доблесть и божественное расположение должны были помочь людям в столь тяж?лое время Февральской революции 1917 года. Воспроизведение внешности и манеры поведения носителей другой культуры открывают область эстетических ожиданий. Авторская символика подсказывает читателю возможные итоги, предвещая текстовую исчерпанность мотива сокрытия.

Лирическая героиня данного стихотворения очень близка автору, она духовно сильный человек, не привыкший к пустым стенаниям, поэтому и надевает маску игривости и л?гкости, хотя внутренне очень напряжена. Героиня огорчена быстрым, неумолимым движением жизни, что доказывает употребление временных повторов слова «поздний», «поздних», «август», «месяц». Итак, несмотря на сложную эмоциональную тональность и желание скрыть боль, грусть, темой данного стихотворения является любовь в широком значении этого слова: любовь к жизни, к родине, к мужчине, а за маской романтичной, слабой лирической героини - духовно сильная личность, которой очень хочется быть слабой, любимой, любящей (женщиной, спутницей, женой, другом, матерью). «Стихи становятся единственным дневником поэта, в котором звучит мотив одиночества…» [1, с. 46]. маска поэтический лирический сюжет

Не во всех стихах Марины Ивановны маска закрывает авторское лицо. В элегии «В пятнадцать лет» можно увидеть, как авторское лицо прикрывает маску, в этом при?ме угадывается попытка обрести саму себя. В стихотворении читатель наблюдает, как лирическая героиня переживает момент взросления, усиливается эмоциональная нестабильность. Однако в элегии нет радости от чувства взросления, напротив, лирической героине не хочется примерять маску повзрослевшего человека («О, для чего я выросла большая?» [5, с. 21]). Героиня Цветаевой не желает мириться с «запретами» и «обманом» взрослой жизни, поэтому так огорчает е? неумолимое течение времени, которое очевидно в анафорическом повторе «ещ? вчера», ей очень хочется оставаться вольной шалуньей («шалила без прич?ски», «крик шалунье был позволен» [Там же]). Она не готова к настоящему, боится его, так появляется конфликт со временем. Эмоциональная тональность стихотворения соответствует подростковому возрасту, что в очередной раз подтверждает наличие истинного лица. Экспрессию лирической героини передают риторические вопросы и восклицания «Что впереди? Какая неудача!» [Там же], карнавализация - двойничество, наличие нескольких неслиянных голосов реб?нка и взрослого. Взрослеть лирическая героиня не желает, быть может, только сыграть эту роль, поэтому и маску взрослого человека, выполняющую всего лишь суггестивную функцию, ей примерить не уда?тся. В этом лирическом стихотворении обнажается еще одна причина надеть маску - игровая, театрально-маскарадная, опирающаяся на постоянную смену масок.

В лирическом наследии Цветаевой присутствует и масочный при?м отстранения (вещь, лицо не называется своим именем, рождая догадки через ассоциации). В послании «К Блоку» лирическим героем становится поэт-символист. Известно, что поэтесса восхищалась творчеством А. А. Блока, посвятила ему 21 стихотворение. Именно маска, которая прикрывает истинный портрет поэта, выполняет медитативную функцию и позволяет понять отношение Цветаевой к Блоку, чь? имя ни разу не названо в стихотворении. Появляются разные виды масок: звуковая, представленная через аллитерацию и ассоциативный ряд - «Имя твое - птица в руке, / Имя твое - льдинка на языке, / <…> Серебряный бубенец во рту, / Камень, кинутый в тихий пруд, / Всхлипнет так, как тебя зовут. <БЛОК> / В легком щелканье ночных копыт / Громкое имя твое гремит» [Там же, с. 39]; портретная (через обилие перифразов) - «Нежный призрак, / Рыцарь без укоризны», «Милый призрак!», «Божий праведник мой прекрасный», «Восковому святому лику», «Плачьте о мертвом ангеле!» [Там же, с. 40]. Вс? это приводит к театральности. В данном лирическом произведении появляется сквозь маску и истинное лицо Блока, его творческие особенности - «Голубоглазый / Меня сглазил», «За синими окнами», «Я знаю, что все мне снится», «И метель заметает след» - сон, мистицизм, стихийность и цветовая символика - особенности лирики А. А. Блока. Снимает маску сдержанности и растроганная лирическая героиня: она призна?тся в любви ушедшему из жизни поэту: «Я молюсь тебе - до зари!»; «Всей бессонницей я тебя люблю, / Всей бессонницей я тебе внемлю» [Там же]. Сдержанность в эмоциях Цветаевой и Блока не позволяла быть искренними при жизни.

Развитие авторских масок в ХХ веке шло «по пути освоения художественного пространства, расширения диапазона, демонстрации авторской способности фиксировать возможные варианты собственной идентичности» [3, с. 36-37]. Маска в лирическом наследии М. И. Цветаевой присутствует не просто как желание поэтессы скрыть сво? лицо, но и как средство выражения настроения, отношения к реальной действительности выполняет следующие функции: медитативную, суггестивную, номинативную. Нет функций и назначения у заменяющего маску автора реального лица - это проявление индивидуальности, вызова, нетерпения. Очень сложно в лирике поэтессы увидеть е? настоящий образ, маска в некоторых стихотворениях обнажает лицо. Очевидным становится одиночество лирической героини и поэтессы, страх перед грядущими трудностями, нехватка любви, непонимание окружающих - все эти комплексы берут исток в детстве: непривлекательная внешность, неоправданные надежды родителей (мать мечтала о сыновьях, а позже о том, чтобы Марина Ивановна стала музыкантом), постоянные запреты, гнев матери, быстрое взросление, смерть матери: «Куклу я на пол швырнула: / В маму играть - надоело! / Не поднимаясь со стула, / Долго я в книгу глядела. / Книгу я на пол швырнула: В папу играть - надоело!» [5, с. 120]. В этих строках все страхи лирической героини, е? жизненная неуверенность, желание найти сво? место в жизни, истинное лицо.

Тема лица и маски включает множество аспектов: метафизический, мифотворческий, психологический, социальный и эстетический. В поэзии М. И. Цветаевой маска чаще всего присутствует как образ или прием в художественном произведении.

Список литературы

1. Божкова Г. Н. Художественная антитеза как средство создания образа лирического героя // Филологические науки. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2014. № 3. Ч. 1. С. 45-47.

2. Исаев С. Г. Литературно-художественные маски: теория и практика. СПб.: Дмитрий Буланин, 2012. 336 с.

3. Осьмухина О. Ю. Авторская маска в русской прозе 1760-1830-х гг.: автореф. дисс. … д. филол. н. Саранск: Издательство МГПИ, 2009. 53 с.

4. Фесенко Э. Я. Теория литературы: учебное пособие для вузов. М.: Академический проект; Фонд «Мир», 2008. 780 с.

5. Цветаева М. И. Стихотворения. Поэмы. Драматические произведения. М.: Художественная литература, 1990. 398 с.

6. Shabalina N. N., Bozhkova G. N. Function of the Scandal in Literary-Critical Circles // International Congress on Interdisciplinary Behavior and Social Science 2013. Jakarta, Indonesia: CRC Press / Balkema, 2013. P. 461-464.

Аннотация

В данной статье была предпринята попытка выявить значение и функции лица и маски в поэтическом мире М. И. Цветаевой. Проделанный анализ позволил сделать следующие выводы: маска в лирике Цветаевой не всегда закрывает истинное лицо, напротив, позволяет выявить подлинное, настоящее. Преобразуя лирическую героиню, маска демонстрирует неразрывную связь с е? желаниями. Маска в поэзии Марины Цветаевой появляется на уровне сюжета и образа и выполняет суггестивную, медитативную и номинативную функции.

Ключевые слова и фразы: маска; лицо автора; лирика М. И. Цветаевой; театральность; карнавализация; отстранение; двойничество; функции литературной маски; медитативная, суггестивная, номинативная функции масок.

The paper made an attempt to reveal the meaning and functions of a face and a mask in M. I. Tsvetaeva`s poetical world. The analysis allowed drawing the following conclusions: a mask in M. I. Tsvetaeva`s lyric poetry not always closes the real face, on the contrary, it enables to reveal the genuine, original one. Transforming the lyrical heroine, a mask represents an inseparable liaison with her wishes. A mask in M. Tsvetaeva`s poetry appears on the level of subject and image and performs the suggestive, meditative and nominative functions.

Key words and phrases: mask; face of the author; M. I. Tsvetaeva`s lyric poetry; theatricality; carnivalization; removal; duality; functions of a literary mask; meditative, suggestive and nominative functions of the masks.

Размещено на Allbest.ru