В 1982 году в Нальчике вышел новый сборник стихов И. Кашежевой "Кебляга" ("Добро пожаловать"), который в основном отражал национальное сознание автора. В стихах периода, к которому относится сборник, ощущается резкий напряженный пульс времени и одновременно просматривается внутреннее очарование лирической героини, ее мягкость, а порой романтическая грусть. Как всякий настоящий поэт, она искала в поэзии свою собственную дорогу. Если ее ранние стихи отличались некоторым романтизмом, то в этом сборнике они стали более реалистическими и зрелыми, "являя весомость поэтического слова" [6, с.57]. Камиль Султанов писал в статье "Инна Кашежева": "Столь раннее развитие юной поэтессы не было случайностью. От природы одаренная девушка получила нормальное воспитание и образование, что способствовало раннему проявлению ее главного призвания. Инна Кашежева была воспитана на великих традициях Пушкина и Лермонтова" [4, с.434]. Это высказывание ученого правильно отразило суть новаторства и традиций, которым она следовала всю жизнь. Традиционная тема любви и взгляд на женский образ обретает в лирике Инны Кашежевой новое звучание и личностное художественное осмысление. Критик из Ленинграда Владимир Веселов отмечал, что в сборнике стихов "Кебляга" "начало биографии лирической героини, то есть самой поэтессы, стало отправной точкой в формировании ее мировоззрения" [6, с.66]. Она не ограничивала себя мотивами меланхоличного романтизма, а раскрывала их в новой поэтической манере.И. Кашежева отталкивалась от собственного духовного опыта, что обновляло ее эстетическое и художественное мышление. Поэтому можно предположить, что лирическая героиня И. Кашежевой - это неповторимая личность, отстаивающая право на счастье, на любовь и свободу. Так какая же она - лирическая героиня сборника "Кебляга"?

литературная героиня кашежева кебляга

Она представлена в трех ипостасях: как литературный герой (стихотворения "Замок Тамары", "Ромео и Джульетта", "Бэла"), родная автору (отсюда образы мамы, наны), реальная историческая личность (Мария Темрюковна). Остановимся на двух стихотворениях: "Замок Тамары" и "Ромео и Джульетта".И. Кашежева восхищалась разными поэтами, отдавая дань признательности А. Пушкину, М. Лермонтову, А. Блоку, А. Кешокову, К. Кулиеву.

Так, И. Кашежева обратилась сразу к двум героиням М. Лермонтова: Тамаре из поэмы "Демон" и Бэле из романа "Герой нашего времени", видя в них близкие для себя образы горских девушек. Несомненно, Тамара для М. Лермонтова необыкновенно хороша собой, ведь он оценивает ее как мужчина, восхищаясь ею: "Танцует княжна Тамара! Ах, как она танцует! То птицей мчится, кружа над головой маленький бубен, то замирает, как испуганная лань, и легкое облачко грусти пробегает по прелестному яркоглазому лицу", "на шелковые ресницы / Сны золотые навевать." [3, с.172]. Женский взгляд И. Кашежевой на образ Тамары иного свойства. Она идет не от внешней привлекательности, а от глубинного смысла, от внутреннего содержания образа, объединяя в нем "Замок Тамары" и "прабабок набожных". Образ Тамары немного отходит на второй план. Автор пользуется таким изобразительно-выразительным средством как анафора, демонстрируя свой определенный эмоциональный настрой. Почти каждая новая строка начинается с личного местоимения "Я", лирическая героиня, как и сама И. Кашежева, постоянно находится не только в поиске, но и в действии: "Я ищу", "Я хочу посмотреть", "Я хочу понять", "Я знаю", "Я иду", "Я не найду" [1, с.71]. Тамара М. Лермонтова воспринимается через детали ее внешнего образа:

То остановится, глядит - И влажный взор ее блестит

Из-под завистливой ресницы;

То черной бровью поведет,

То вдруг наклонится немножко, И по ковру скользит, плывет Ее божественная ножка [2].

А для И. Кашежевой лирический образ Тамары высок, светел, практически недосягаем ("Каждая жалела, что она не Тамара" [1, с.71]). Через образ Тамары женщины оценивали себя: "Отчего прабабкам набожным, / как жестокая божья кара, снился Демон…" [Там же].И. Кашежева наделяет Тамару определенным высоким статусом, величественными чертами и загадкой, присущей каждой женщине. Поэтесса пытается разгадать тайну, скрытую за временем. Хронотоп стихотворения построен на противопоставлении вечного и сиюминутного [5]. Все, что вещественного могло остаться от замка Тамары - это руины, груда развалившихся камней ("подержать камни его в руках…", "камни расскажут все" [1, с.71]). Белый нерифмованный стих. О чем же стихотворение? О вечности и миге. О том, почему легенды о замке Тамары "живут в веках" [Там же]. В "Замке Тамары" замок - некий символ, повод для соединения прошлого с настоящим. Замок Тамары, образ Тамары становятся для автора символом горькой, несбывшейся любви. Как порушились девичьи грезы о счастливом, светлом будущем, так и рухнул некогда крепкий и мощный замок нашей героини. К сожалению, или к счастью, лишь по обломкам мы можем напомнить себе о том, что было. Они служат человеку напоминанием о красивой истории, несут в себе частичку нежной, романтичной, наивной женской души лирической героини стихотворения ("легенды о нем живут в веках", "их немота / самый громкий крик / о былом" [Там же]).

В этой загадочной истории больше вопросов, чем ответов и Демон сам скрывал, по мнению И. Кашежевой, какую-то тайну, которую она непременно, хотела узнать, не смотря ни на что. Лирический хронотоп стихотворения становится шире, и здесь уже не властвует время как источник отсчета дня, ночи, годов либо столетий. То, что было давно и осталось лишь напоминанием в развалинах камней где-то далеко в горах, становится уже таким неважным, таким незначительным и мелким по сравнению с полетом мысли и фантазией автора.

Для раскрытия идеи, замысла стихотворения, значимой становится последняя строфа, которая содержит в себе вывод, итог поиска:

меня обманывал каждую ночь вихрем летящий Демон.

Он летал не к ней [Там же, с.72] …

В этом предложении, в многоточии, в кажущейся нелогичности заключен глубокий философский смысл - загадка Тамары и Демона так и осталась загадкой.

Совсем по-иному решается хронотоп в стихотворении "Ромео и Джульетта". В нем как бы сосуществуют три хронотопа: время / пространство "Монтекки с Капулетти", время / пространство "твоего деда" и "моей пробабки", время / пространство, в котором ты и я встречаются "на площади России" [Там же, с.89]. Преломляя историю двух родов, рассказанную В. Шекспиром, сквозь призму истории семьи, "когда вернулся дед твой со свиданья / с простреленной ногою в стременах", "мой прадед прижимал ружье к плечу… / И самую красивую в ауле / отдали мою бабку богачу" [Там же, с.90], И. Кашежева осовременивает сюжет.

Две истории несчастной любви в одном стихотворении. Одна история деда и бабки, рассказанная через рефрен ("А ссоры, / как Монтекки с Капулетти, / у нас не переносят на детей" [Там же]), детали: "А дед твой по ночам кричал: "Ханифа!" / пугая нелюбимую жену" [Там же] и реминисценцию "Нет повести печальнее на свете…" [Там же]. Другая, рассказанная В. Шекспиром, к которой постоянно обращается автор. А третья, неоконченная, о дружбе, так и не ставшей любовью:

Твои родные и мои родные давно в мечтах соединили нас… Для наших чувств заказаны преграды, мы просто нашей дружбой дорожим, мы просто не хотим, чтоб нас пугали ночами чьим-то именем чужим [Там же, с.91].

Так вечная история, преломляясь через многовековые время / пространство, осмысливается автором с позиции современников, наполняясь множеством смыслов и толкований:

О, да простят нам этот бунт родные!

Помянем мы заботы их добром И встретимся на площади России Опять и скоро.

Только вчетвером [Там же]!

Безысходность положения заключается в том, что две судьбы тесно переплелись когда-то, но так и не слились в единую. Их связывает гораздо большее, чем разъединяет. Родные, близкие, знакомые - все мечтали об их совместном счастье. Финальная строка - восклицание. Опять же И. Кашежева оставляет за своим читателем право додумать исход стихотворения. Открытый финал стихотворения таков же как и в "Замке Тамары". Образы чувств и событий смешались. Можно полагать, что это является одной из отличительных черт ее поэтики - выбор, фантазия, привлечение литературного материала, аллюзия, неоднозначная концовка. В ее поэзии, как утверждает критика, есть "пафос, жизнеутверждающая сила любви ко всему живому, одухотворенная чувствительность, гуманизм, гражданственность, любовь и уважение к культурам разных народов" [7].

Итак, каковы особенности женского литературного образа в сборнике "Кебляга"? Образная система стихотворений полностью раскрывает авторский замысел. В "Замке Тамары", в "Ромео и Джульетте" особенностью сюжета является прочная связь между давним прошлым и настоящим. И в "Замке Тамары", и в "Ромео и Джульетте" используется лишь сюжетная канва оригинала, отдельные детали. Объединяет эти два стихотворения женский взгляд на героинь из сегодняшнего дня, в котором дань уважения к женскому характеру, к женскому взгляду на мир, внимание к деталям, присутствие любви в разных ее проявлениях, но основное - любовь несбывшаяся.

Хронотоп связывается прошлым, настоящим и будущим. Можно говорить о том, что хронотоп разомкнут. Присутствие лирической героини демонстрируется автором по-разному: то она рассказчик ("Замок Тамары"), то непосредственный участник событий ("Ромео и Джульетта"). Особенностью женского образа в сборнике "Кебляга" И. Кашежевой, является ее самостоятельность, решительность, независимость - те черты характера, которые были присуще автору.И. Кашежева честна перед собой и читателем, нравственно безупречна. Обращаясь к опыту предыдущих поколений, она постигает мир во всем его многообразии. Через отдельные слова, фразы в ее лирике всегда и везде чувствуется присутствие предков. Разумеется, автор не отдаляется от своего героя, а наоборот, делает его, или в нашем случае ее, более близкой для читателя.

Список литературы