"И мысль о вечности, как великан...". Натурфилософские мотивы М.Ю. Лермонтова

Размещено на http://www.allbest.ru//

Размещено на http://www.allbest.ru//

Московский психолого-социальный университет

«И мысль о вечности, как великан...». Натурфилософские мотивы М. Ю. Лермонтова

Рыжкова-Гришина Любовь Владимировна, к. пед. н.

Человек у М. Ю. Лермонтова многолик, сложен и неоднозначен, он может быть добр и жесток, милосерден и беспощаден, чист душою и грязен в помыслах и поступках, бесконечно смел и позорно труслив, словом, он

такой, какой есть - разный. И такой, каким его создала природа и воспитала среда. С одной стороны, поэт восхищался достоинствами и возможностями человека, его способностью быть благородным, великодушным, душевно щедрым и устремленным к горнему миру; с другой стороны, он ясно видел и другую его сторону, выражающуюся в иногда необъяснимой склонности к низменному. В одном из стихотворений М. Ю. Лермонтов писал:

Лишь в человеке встретиться могло Священное с порочным [6, с. 78].

Однако заметим, что сам М. Ю. Лермонтов, умея увидеть многообразие и разнохарактерность человеческой натуры, был подобен «чистому дитя», наивно взирающему на мир и удивляющемуся тому, что у людей, оказывается, есть недостатки; они могут быть нечестны и лживы, мелочны и жестоки, тщедушны и лицемерны и почти всегда ищут «страстей, как пищи». Это утверждение может показаться неожиданным и странным, ведь мы привыкли к тому, что в литературе создан вполне определенный образ М. Ю. Лермонтова - мрачного и унылого пессимиста, неуживчивого, едкого и колкого человека. Однако этот образ создан в основном не столько литературоведами, сколько людьми, далекими от филологии и не вполне понимающими художественные искания поэта. В свое время А. С. Пушкин таких людей обозначил словом «толпа» или «чернь», а В. Г. Белинский словно продолжил эту мысль: «Для толпы не существуют убеждения истины: она верит только авторитетам, а не собственному чувству и разуму...» [1, с. 228]. натурфилософский лермонтов человек

Профессиональные исследователи всегда были убеждены в том, что мятежность М. Ю. Лермонтова - это ответная реакция на несовершенство общества, это его несогласие с социальными недостатками и пороками, своеобразный бунт против них. В. Я. Кирпотин, например, в работе «Лермонтов» писал: «Демоническое в поэзии Лермонтова - результат отчаяния от невозможности воплотить идеал в жизнь, а не разочарования в достоинствах самого идеала» [5, с. 52]. Именно об этом свидетельствуют и стихи самого поэта, вспомним, что он писал в стихотворении «Валерик»: «И с грустью тайной и сердечной / Я думал: “Жалкий человек, / Чего он хочет!... небо ясно, / Под небом места много всем, / Но беспрестанно и напрасно / Один враждует он - зачем?”» [6, с. 205].

Этот вопрос словно через века адресован каждому из нас, убеждая нас в светоносности души самого поэта, его незлобливости, открытости миру и людям, несмотря на то, что вокруг поэта вот уже два века клубятся слухи о якобы присущем ему демонизме, заносчивости и т.д. Однако мы утверждаем обратное, и вопрос, задаваемый поэтом в этом стихотворении, заставляет задуматься всех нас (уверенных в своей непогрешимости и в лермонтовском демонизме): и в самом деле, почему единственное существо на Земле, кто всегда осознанно враждует с себе подобными, убивает «братьев меньших», бездушно-прагматично относится к растительному миру, - это человек? А главное - зачем? И кем он в таком случае является, кто он, из чего и для чего создан, кому служит?

Таким образом, образ человека приобретает (помимо натурфилософской составляющей) и социальное звучание. Заметим попутно, что вопросы эти во все времена волновали ученых, вот и современный исследователь Н. И. Папоркова в одной из статей рассматривает «образ души и категорию вечности» в лирике М. Ю. Лермонтова [7, с. 138].

Поставим перед собой задачу попытаться разобраться, каким поэт видел человека (с его внутренним миром) и природу (как внешнюю среду). Рассматривая природу человека, «лицо» его души, М. Ю. Лермонтов обращал свой взор и ко всему окружающему миру, его очень интересовал этот внешний «безлучный мир». В поэме «Сашка» натурфилософские мотивы звучат вполне определенно и явственно, вот, например, поэт рассуждал: «И все исчезнет. Верить я готов, / Что наш безлучный мир - лишь прах могильный / Другого, - горсть земли, в борьбе веков / Случайно уцелевшая и сильно / Заброшенная в вечный круг миров. / Светилы ей двоюродные братья, / Хоть носят шлейфы огненного платья, / И по сродству имеют в добрый час / Влиянье благотворное на нас...» [6, с. 473]. В этой же поэме М. Ю. Лермонтов вновь возвращается к данной теме и размышляет о «гордом царе природы» - человеке, и в этой формулировке явно слышится горькая насмешка, поскольку он прекрасно понимал и величие природы, и мизерность человека, ведь в данном случае он вел речь о вечности. «О вечность, вечность! Что найдем мы там / За неземной границей мира? Смутный, / Безбрежный океан, где нет векам / Названья и числа, где бесприютны / Блуждают звезды вслед другим звездам. / Заброшен в их немые хороводы, / Что станет делать гордый царь природы...» [Там же, с. 505].

Вечность виделась ему величественной и суровой. В разных вариациях размышлял поэт о кратковременности жизни человека, так, в стихотворении «1831-го июня 11 дня» он писал: «Немного долголетней человек / Цветка; в сравненье с вечностью их век / Равно ничтожен...» [Там же, с. 73].

В другом стихотворении он призывал смело верить «тому, что вечно, / Безначально, бесконечно» [Там же, с. 135]. В третьем констатировал: «И вновь стоят передо мной / Веков протекших великаны» [Там же, с. 71].

Натурфилософская суть времени поражала его поэтическое воображение, заставляя возвращаться к этой теме вновь и вновь и буквально терзая его своей непостижимостью, невозможностью до конца, полностью осознать, что это такое. В поэме «Боярин Орша» появляются неожиданные строки: «...узами земными я не связан, / И вечностью и знанием наказан...» [Там же, с. 588]. Это наказание знанием и вечностью становилось предметом мучительных раздумий многих поэтов. Когда-то И. А. Бунин писал в дневниках: «Люди спасаются только слабостью своих способностей, - слабостью воображения, недуманием, недодумыванием (8/21 янв. 1922)» [4]. И напротив, как только человек начинает размышлять о так называемых вечных вопросах, то «додумывается» до очень неприятных и даже опасных вещей.

У А. А. Блока тоже есть размышления на эту тему, и любопытно провести параллель, как он относился к человеку и его месту во Вселенной. В 1902 году в своем дневнике А. А. Блок написал гениальную фразу:

«…ты - маленький человек - “инфузория”, догадавшаяся о беспредельности» [2, с. 41]. Именно такое место он отводил человеку во Вселенной, отчего любому, прочитавшему эти строки, становится по-настоящему грустно. «И всё же Блок не был бы Блоком, если бы он довольствовался только этим. Ведь он был настоящий поэт, а значит, философ и романтик одновременно» [8, с. 196]. В статье «Крушение гуманизма» в 1919 году он писал: «Человек - животное; человек - растение; в нём сквозят черты чрезвычайной жестокости, как будто не человеческой, а животной; черты первобытной нежности - тоже как будто не человеческой, а растительной. Всё это - временные личины, маски, мелькание бесконечных личин» [3, с. 249]. Стало быть, человек виделся теперь А. А. Блоку в многообразии своих ликов. Любопытная особенность: А. С. Пушкин, на наш взгляд, только возвеличивал человека, и дело вовсе не в том, что великий поэт не видел человеческих пороков, он-то как раз видел их гораздо лучше многих. Дело в том, что пороки эти он находил временными, наносными и не изначальными, как будто понимая, что земной сущностью не кончается человеческая жизнь, и что за видимой временной оболочкой скрывается невидимая, но вечная душа. Что же касается М. Ю. Лермонтова, то у него, по словам В. Г. Белинского, «везде вопросы, которые мрачат душу, леденят сердце...» [1, с. 183].

Тем не менее, что касается вечности, сама мысль о ней даже великих заставляла содрогнуться, видимо, И. А. Бунин и А. А. Блок были правы, буквально немея перед лицом вечности, но М. Ю. Лермонтов это понимал задолго до них:

И мысль о вечности, как великан,

Ум человека поражает вдруг... [6, с. 76].

Таким образом, мы можем сказать, что великие поэты и мыслители, склонные к натурфилософским размышлениям, во все времена пытались отыскать причины причин, познать начала, создать философский камень, определить место, занимаемое человеком, и его роль в «вечном круге миров». Кроме того, они пытались познать судьбоносное назначение мужчины (отец, муж, воин, защитник), высокую миссию женщины (мать, жена, хранительница, берегиня). Одни считали, что образ женщины «несет в себе миротворческий и миропреобразующий смысл, призванный, если хотите, выполнять (буквально - с первых дней творения) натурфилософскую сверхзадачу» [9, с. 178]. Но более всего поэты и мыслители стремились понять суть времени, пытались заглянуть в лицо вечности и увидеть место человека в этом круговороте времен. Возможно, кому-то из них это и удавалось, одним - в большей, другим - в меньшей степени, однако каждый из них делал это по-своему, со свойственным ему поэтическим темпераментом и умением заглянуть за край, что всегда было небезопасно. М. Ю. Лермонтов был одним из немногих, кому, возможно, это удалось лучше других.

Список литературы

Белинский В. Г. О русских классиках. М.: Худож. литература, 1978. 525 с.

Блок А. А. Дневник / подготовка текста, вступ. ст. и примеч. А. Л. Гришунина. М.: Сов. Россия, 1989. 512 с.

Блок А. А. О литературе / вступ. ст. Д. Е. Максимова; сост. и примеч. Т. Н. Бедняковой. М.: Худож. литература, 1980. 350 с.

Бунин И. А. Дневники [Электронный ресурс]. URL: http://bunin.niv.ru/bunin/bio/dnevniki-bunina-5.htm (дата обращения:

10.04.2014).

Кирпотин В. Я. Избранные работы: в 3-х т. М.: Худож. литература, 1978. Т. 1. Пушкин. Лермонтов. СалтыковЩедрин. 492 с.

Лермонтов М. Ю. Сочинения: в 2-х т. / сост. и комм. И. С. Чистовой; вступ. ст. И. Л. Андроникова. М.: Правда, 1988. Т. 1. 720 с.

Папоркова Н. А. Образ души и категория вечности в лирике Лермонтова, Анненского и Георгия Иванова // Альманах современной науки и образования. 2008. № 2. Ч. 2. С. 138-140.

Рыжкова-Гришина Л. В. Духовные воители Руси. М.: Осознание, 2008. 268 с.

Размещено на Allbest.ru