Жанровый синтез как способ разрешения жизненного конфликта в фантастической повести Ю. Томина "АБВГД и другие"

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Жанровый синтез как способ разрешения жизненного конфликта в фантастической повести Ю. Томина «АБВГД и другие»

Ю.Г. Томин, пришедший в литературу в самом конце 1950-х годов, завоевавший внимание широкой читательской аудитории школьников своими повестями и рассказами («Повесть об Атлантиде» (1959), «Алмазные тропы» (1960), «Шел по городу волшебник…» (1963), «Карусели над городом» (1979) и «А, Б, В, Г, Д и другие» (1982) и др.), сформировался как писатель в среде не собственно писательской. Своеобразный жизненно-научный опыт он приобрел, учась в высшем мореходном училище, потом на физическом факультете ЛГУ, получив специальность «геофизик», по которой трудился с 1952 по 1955 год в Западной Сибири, мечтал о научной стезе, учась в аспирантуре Института метрологии им. Д.И. Менделеева, и даже преподавал в 1955-1959 годах в вузе. Интерес общества к науке, технике, освоению космоса, развивавшийся на фоне запуска первого спутника, полета первого человека в космос, отразился не только в прозе для детей и подростков (В. Медведев, Кир Булычев и др.) и не только в СССР (Айзек Азимов, С. Лемм, И. Ефремов). В некотором смысле повести Ю.Г. Томина инспирировали развитие подобного рода литературы благодаря экранизациям. Повесть «Шел по городу волшебник…» стала фильмом «Тайна железной двери» в 1970 году, а повесть «Карусели над городом» самим писателем была преобразована в оригинальный сценарий фильма «Летние впечатления о планете Z» (1986).

Общие тенденции развития художественной литературы, литературы для детей и подростков в 1960-е - 1980-е годы отразились в индивидуальном стиле прекрасного детского писателя Юрия Томина. Мечты каждого подростка об открытиях запечатлены в произведениях писателя. И эти открытия не лежат в плоскости «архаических» жанров. На первый план выходят жанры и идеи научной фантастики, уже укорененные в круге чтения подростков, и «интрига», столь характерная для жанра детектива. Таким образом, писатель, обратившийся к форме школьной повести, выведя героями учеников и учителей, смог выстроить свои произведения с важным набором нравственно-эстетических приоритетов и духовно-нравственных ценностей, поставив своих читателей в ситуацию психологического тренинга, с одной стороны, и в ситуацию «я в предлагаемых обстоятельствах» - с другой, в читательские условия активной работы над самим собой.

Повторимся: тяга к научно-фантастическому в литературе в 1960-е - 1970-е годы обусловлена прорывом в науке и технике, повышенным интересом к научному толкованию непознанного, пристальным вниманием к точным наукам, к моделированию. Взрослый спор «физиков и лириков» отразился также в литературе для детей и юношества.

Повесть Ю. Томина «АБВГД и другие» (1982) из дилогии «Карусели над городом» представляет собой характерный пример жанровой многослойности в том, что исследователи определяют широко как литературную сказку. В принципе, к собственно сказке с ее обязательными компонентами в фольклоре повести Юрия Томина, скажем прямо, отношения не имеют, но они «подпадают» под жанрово-видовое определение сказки литературной, стиль и все составляющие которой могут быть значительно удалены от ее фольклорной предшественницы. В круге идей и образов научной фантастики формируется содержание повести, внимание читателя удерживается целым комплексом детективных приемов, а школьная тематика и проблематика - учителя, поход, приключения в нем - снимают «недоверие» к изображаемому, формируют план подлинности и достоверности происходящего как в череде внешне изображаемых событий, так и в преобразовании внутреннего мира героев - детей и взрослых.

Инопланетянка Елена прибыла на Землю в поисках эмоций, давно утраченных жителями ее планеты в погоне за научно-техническими знаниями. Оказавшись в намеренно созданной Еленой сложной ситуации, учитель Алексей Палыч и его ученик Борис мужественно ведут себя, проявляя милосердие, жертвенность, щедрость, мужество и другие свои лучшие качества. Таким образом, сами не осознавая того, они преподносят Елене своего рода урок человечности, который не проходит для нее даром. Происходит невольное «заражение» чувствами.

В основу повести положен актуальный в эпоху 1960-х годов диспут «физиков» и «лириков. «Переоценка интеллекта и недооценка чувств - вот сердцевина мировосприятия Їфизиков?» [1, с. 58]. По сути, спор шел о том, нужны ли современному человеку еще и чувства, или вполне достаточно одного ума. Ведь если быть логичным, то не принимая или вовсе, исключая из своего обихода поэзию или музыку, надо исключать и чувства. Впрочем, современники-критики явно упрощают саму художественную фактуру произведения, сводя ее к линейности уже ими названного конфликта, мало соотнося сам конфликт с теми средствами, какими он выписан прозаиками, обращавшимися со своими художественными и одновременно социальнонравственными открытиями идеала к растущему ЧЕЛОВЕКУ.

Говоря о последствиях НТР, о влиянии технологизации жизни на человека, подчинившего все свои чувства одному только разуму, Т. Хмельницкая пишет: «Обезличенная роботизация человеческого существования обязательно влечет за собой уничтожение нравственного критерия. Человек, развращенный безотказностью технических услуг и оглушенный варварски жестокими зрелищами и скрежещущими шумами, теряет способность мыслить, испытывать угрызения совести, чувствовать ответственность за свои поступки и за судьбы других людей. Отсутствие воображения лишает его способности сострадания, умения ставить себя на место другого. Он законченно бесчувствен. Он перестает быть человеком» [7, c. 201].

В свете ведущего идейно-художественного замысла соединение жанровых примет детектива, научной фантастики и сказки в повести Томина «АБВГД и другие» не представляется случайным. Подобный жанровый синтетизм призван активизировать как интеллектуальную сферу ребенка-читателя, так и эмоциональную, поскольку в жанре сказки издревле доминантна развлекательная составляющая, а в детективе, фантастике - рационально-поисковая, логико-интеллектуальная. Под детективной литературой понимают «вид литературы, включающий художественные произведения, сюжет которых посвящен раскрытию загадочного преступления, обычно с помощью логического анализа фактов» [4, с. 135].

Подзаголовок «Происшествие в Кулеминске - 2» предопределяет настрой читателя именно на детективную историю, причем названное «происшествие» коррелирует с целым комплексом «происшествий» в «серьезной» детективной прозе Жоржа Сименона («Мегрэ путешествует» (1958, рус. пер. 1967), «Мегрэ и бродяга» (1963, рус. пер. 1966) и др.), Агаты Кристи («Убийство в Восточном экспрессе» (Murder in the Calais Coach, 1934), «Багдадская встреча» (They Came to Baghdad, 1957), «Что видела миссис Макгилликадди» (What Mrs. McGillicuddy Saw!, 1957); «Ночная тьма» (Endless Night, 1968), «Врата судьбы» (Postern of Fate, 1973) и др.) и др. Впрочем, в это же время вызревает целый «поток» подобных произведений в детской и юношеской литературе. Несомненно, образцовыми с точки зрения художественной будут повести Юрия Коваля «Семь похищенных монахов» и «Приключения Васи Куролесова».

Интрига повести Томина свернута, как и у Коваля («Семь похищенных монахов»), в названии книги [5, с. 224], и читатель уже с самого начала это предчувствует. Но разгадать смысл названия в полной мере можно только после прочтения произведения (подобно версии преступления, семантика названия раскрывается постепенно, в ходе следствия).

Вначале возникает первая версия - буквы «АБВГД» - это наименования детей-роботов, информационных полей, которые отправились в путь вместо настоящих школьников. Но в таком случае между буквами должны быть поставлены запятые, а название воспринимается как единый образ - начало алфавита как субстанциональная идея. Именно «азбучные истины» - азы духовности - осваивает рассудочно-холодная Лжеелена во время похода. Постижение истины возможно через слово, а слово имеет буквенное выражение. Речь идет об осознании еще не слова, а букв, то есть начало духовного становления; «…и другие» - это остальные буквы, из которых сложатся слова, положенные в основу истины. Упорядоченность букв алфавита знаменует преобразование хаоса бездуховности в душевную гармонию.

Кстати, в самом слове «сказка» заложен ключ к постижению глубинного смысла названия томинской повести. Вот что об этом пишет Р. Погодин: «Так что оно такое, сказка - само слово? С - приставка, означающая - откуда, с чего. В данном случае, с устного: казать - говорить. Но казать - это и показывать. Стало быть - с глаза, с показа. Рассмотрим происхождение слова по наибольшему авторитету - словарю Фасмера. Этимология сложная, уходящая в глубину веков. В славянских языках: говорить, показывать, доказывать, убеждать, называть. Даже предначертание - наказ. Даже метод - доказательство. В древнеиндийском: появляться, блистать, светить, увидеть. В персидском: учить. В древнеперсидском: учить, наставлять. Погружаясь в глубину времен, этимология подводит нас к азу - началу начал - к истине. Сказка - рассказ с чего? С аза, с истины, причем самолично виденной» [6, с. 4].

Понятие «сказка» указывает и на характер социального взаимодействия персонажей: расследование ведут одни герои - Алексей Палыч и Боря, а открытие истины, результаты поиска жизненно необходимы другому - Лжеелене. Жанровый синтез предопределяет многоплановость образа Лжеелены. С одной стороны, это далеко ушедшая в своем интеллектуальном развитии инопланетянка. С другой стороны, этот образ имеет сказочные корни - сопрягает функции антогониста-искусителя и сказочного испытателя (подобного Марье Моревне, Василисе Премудрой), и в то же время обнаруживает черты заколдованного героя-жертвы (по ходу путешествия совершается процесс ее очеловечивания). Кроме того, в представлении Алексея Палыча и Бори она еще и преступница, использующая детей для своих опасных опытов.

Здесь событийное ослаблено, несмотря на обещанный жанром динамизм. Внешний событийный ряд становится поводом для глубокой внутренней работы по его осмыслению. В центре внимания читателя - интенсивная внутренняя жизнь персонажей, оформленная своеобразным хронотопом повести.

В произведении оригинально представлена неотъемлемая часть сказочной организации пространства - «иной мир». Местность, по которой идут туристы, представляет собой реальный мир, она никак не проявляет свою фантастичность - это обычный лес среднерусской полосы. Время на первый взгляд также ничем не примечательно. Однако, несмотря на наличие компаса, туристы, как в сказке, идут «туда, не знаю, куда». А в конце путешествия герои обнаруживают, что многодневный поход не занял и минуты реального времени (наличие параллельного мира - атрибутивный признак научной фантастики). Путешественники, как оказалось, шли по кругу. Это маршрут не столько географический, сколько символический, имеющий социально-нравственный смысл - они не столько шли по кругу, сколько совершали новый значимый виток своего внутреннего развития. В лесу, куда отправились туристы, происходит инверсия времени: оно течет в обратном направлении (то же происходит, например, в Зазеркалье - повесть В.Г. Губарева «Королевство кривых зеркал» (1951): «Когда бы ты ни вернулась обратно, ваши часы будут показывать тот же час, ту же минуту, ту же секунду, когда ты переступила через раму» [2, с. 17]). Н.М. Демурова называет это весьма туманно - «приемом обращенных направлений» [3, с. 120].

Путь группы лежит через лес. Образ леса - сказочное топонимическое пространство, которое соотносится с обрядом инициации, также имеющим непосредственное отношение к сказке. Героям предстоит испытание на человечность, и именно от него зависит исход путешествия. Это духовная инициация, проверка на духовную зрелость, полноценность. Благородные поступки героев оказали мощное воздействие на чувства Лжеелены, пробудили в ней Человека. По ходу повести-путешествия она очеловечивается, заражаясь эмоциями, постигая нравственные нормы. Так в повести Томина посредством оригинальной формы преломляется актуальная для 60-х годов тема «Быть Человеком».

Детективное и фантастическое особенно широко предъявляют себя в прозе для детей с выраженной «космической» проблематикой. При этом рационально-рассудочное, доведенное до механицизма логическое терпит крах, и, что характерно, особую роль в разрушении «информационно-механистических штампов» играет юмор. Ситуации, которые бы во взрослой литературе воспринимались как экзистенциальные, травестированы детскими писателями в философско-юмористические.

Список литературы

повесть жанровый фантастика психологизм

1. Андрианов И. Побеждает человек // Книги - детям: сб. критических статей. М., 1973. 195 с.

2. Губарев В.Г. Королевство кривых зеркал. М.: Бамбук, 2000. 126 с.

3. Демурова Н.М. Льюис Кэрролл: очерк жизни и творчества / под ред. Б.И. Пуришева. М., 1979. 200 с.

4. Детективная литература // Советский энциклопедический словарь / гл. ред. А.М. Прохоров. Изд-е 3-е. М.: Сов. энциклопедия, 1985. С. 135-136.

5. Минералова И.Г. Коваль Юрий Иосифович // Русские детские писатели ХХ века: биобиблиографический словарь.

Изд-е 2-е, испр. и доп. М.: Флинта, 1997. С. 224-227.

6. Погодин Р. Гуси-лебеди: о законах жанра сказки // Детская литература. 1993. №2. С. 3-8.

7. Хмельницкая Т. От научной фантастики к детской сказке // Звезда. 1970. №9. С. 195-204.

Размещено на Allbest.ru