Размещено на http://www.allbest.ru/

Тема смерти в повести Л.Н. Толстого "Казаки"

Чжэн Луянь

Аннотация

В статье исследуются художественные искания молодого Л.Н. Толстого. В повести "Казаки" Толстой почувствовал связь своей деятельности с требованиями народа. Новые идеи, "обилие предметов" в повести вынуждали к поиску новой манеры, заключающейся в разнообразии тонов. Казачий мир и главный герой повести изображены в эпическом, лирическом и драматическом планах. Такой способ изображения свидетельствовал о том, что толстовский реализм обнаруживает в себе эпическое и аналитическое начало. Адрес статьи: www.gramota.net/materials/2/2015/3-2/57.html

Ключевые слова и фразы: молодой Толстой; тема; предмет; сюжет; новая манера; синтез объективного и субъективного.

Художественное творчество неизменно нацелено на постижение и изображение сущностных начал бытия, его основополагающих свойств, к каковым относится, например, жизнь и смерть, свет и тьма. Тема смерти относится к вечным темам. В творчестве Л.Н. Толстого ее можно считать сквозной. Сотни тысяч людей (русских, нерусских) умирают на страницах толстовских произведениях. М.А. Алданов в книге " Загадка Толстого" перечисляет количество смертей в его произведениях и недоуменно спрашивает: " Для чего же собран этот огромный художественный материал, которому равного по богатства не дал ни один писатель мира?" [1, с. 56-57].

В творчестве молодого Толстого доминирование темы смерти особенно заметно в военной прозе. В рассказах " Набег", " Рубка леса", " Как умирают русские солдаты" гибель солдата - момент кульминационного напряжения в сюжете произведении. Истоки этой линии - в жизни, точнее в " практической стороне жизни", которая завораживала и увлекала Толстого. В дневнике (январь 1852 года) он записывает: " …чем дальше подвигаемся в ней - больше и больше требует нашего внимания" [6, c. 56]. Умозрительные представления Толстого о жизни и сама практическая ее сторона идут рука об руку, определяя формирование его как человека и писателя. Через месяц (5 февраля 1852 г.) он отметит в дневнике: " Я равнодушен к жизни, в которой слишком мало испытал счастья, чтобы любить; потому не боюсь смерти" [5, с. 90]. В этом суждении - больше позы, умничанья, чем опытного знания. Знание обнаружится в открытии собственно практической стороны жизни, особенно военной жизни: военного быта, боев, в ходе которых взросление происходило намного быстрее, чем при чтении книг.

Над повестью " Казаки" Толстой работал в течение долгого времени: с 1852-го по 1862-й год. За это время он вырос не только как художник, но и как человек. Изучение истории текста - важнейший путь филологического исследования, так как помогает понять и проследить развитие замысла, а также и то, что вылилось на бумагу в первый момент работы непосредственно. Примечательны отрывки, черновые варианты отдельных глав первых редакций повести " Казаки", по времени написания относящиеся: 1) " Терская линия" - к 1853-1855 гг. и 2) " Письмо офицера" - к 1857-1858 гг. Другие отрывки не озаглавлены, но их вполне следует считать тематически самостоятельными и можно поименовать так: " Ловля абреков" или " Облава на абреков". Еще одна часть - отрывок " Кирка" [10], главным героем которого является молодой казак Кирка (будущий Лукашка), здесь намечена фабульно его участь: после тяжелого ранения он собирается жениться и отходит от казацкой служивой жизни. Особенность этих набросков (незавершенных текстов) в том, что они написаны вполне в духе молодого Толстого: " Терская линия" - историко-этнографический очерк, тогда как " Письмо офицера" - опыт психологической прозы. В основном тексте повести " Казаки" письмо Оленина занимает ключевое место в сюжете исканий главного героя. В послании Оленин подробно изложил своему московскому приятелю перипетии своих внутренних исканий в пору жизни на Кавказе. Другие наброски представляют собой очерки кавказской (казацкой) жизни. Обращение писателя к различным жанрам - свидетельство интенсивных исканий, художественных открытий и неудач.

В черновых материалах по существу намечены основные сюжетные события: любовь и смерть, истоки которых, по Толстому, - в свободе и войне. Облава на абреков удалась казакам, но она завершается тяжелым ранением казака Кирки. Гибель абреков лишь констатируется офицером-повествователем. В основном же тексте повести эпизод " Ловля абреков" завершает одну из ведущих сюжетных линий, тогда как ее начало, убийство абрека Лукашкой, стало своего рода завязкой данного сюжета: удача нестроевого казака обернется для него, ловкого воина, гуляки, тяжелым ранением, а может быть, и смертью. Первое событие (сидение в секрете, засаде) - обычное явление казацкой жизни в произведении - Толстой изобразил этнографически точно как эпизод из военной службы казаков, однако в повествовании важна и эмоциональная реакция на удачу/убийство Лукашки. Восхищение фартом Лукашки сменяется и осуждением, и предчувствием чего-то страшного, например, мести со стороны абреков. Эта эмоционально-нравственная реакция станичников постоянно напоминает о себе, подпитывая сюжетное действие, усиливает его напряжение, рождая предчувствие чего-то тревожного. повесть писатель толстой

Черновые наброски также дают представление и о том, как Толстой стилистически реализует намеченные темы. О новой своей манере писатель довольно подробно поведал П.В. Анненкову: " Ту серьезную вещь (речь идет о повести "Казаки" - Ч. Л.), про которую я вам говорил как-то, я начал в 4-х различных тонах, каждую написал листа по 3 - и остановился, не знаю, что выбрать или как слить, или должен я вс? бросить. Дело в том, что эта субъективная поэзия искренности - вопросительная поэзия, - и опротивела мне немного и нейдет ни к задаче, ни к тому настроению, в котором я нахожусь. Я пустился в необъятную и твердую положительную, объективную сферу и ошалел: во-первых, по обилию предметов, или, скорее, сторон предметов, которые мне представились, и по разнообразию тонов, в которых можно выставлять эти предметы" [8, с. 182].

Новая манера, или, по слову Толстого, " объективная сфера", характеризуется эпическим воззрением на предмет изображения. В этом ключе представлено начало эпизода (" Ловля абреков"), оно не придумано писателем, а взято из самой жизни: " На улице что[-то] шумели и ходили, я вышел. Казаки ехали верхами, и Кирка был тут. Он, хоть и не начальник, сдвинув шапку, весь красный, повелительно кричал товарищам. - ЇКуда?? - спросил я. - ЇАбреков ловить, засели в бурунах. Сейчас едем, народу мало?. Я оседлал лошадь и поехал с ними" [10, с. 157]. Ситуация вполне рядовая для казаков, однако незнакомая для офицера-повествователя, он ни разу не участвовал в подобном деле, так как " имело другой характер от наших пехотных дел" [Там же]. Участие в незнакомом военном деле настораживает и получает соответственное эмоционально-художественное выражение в форме пейзажа: " Я тебе описывал уже эту дикую, печальную степь; с испещренным следами песком, с завядшей, сухой травой, с камышами в лощинах; с ногайскими кочевьями далеко-далеко на горизонте; с редкими, чуть проторенными и заросшими дорожками, с мрачными печальными тонами" [Там же]. Толстовские эпитеты следуют один за другим, создавая образ природы, обладающий уникальной содержательной значимостью. Реальное пространство ногайской степи предстает в тексте толстовской картиной безжизненного пространства. Кажется, что смерть уже вступила в свои права, приготовила место: " Это дикое, голое без [1 неразобр.] место было чувство, что ознаменовалось [?] это место" [Там же, с. 158] (курсив автора - Ч. Л.). В этом диком месте и обитает смерть [4]. Необработанная фраза поражает своей непосредственностью, психологической правдой. Автор ощущает инстинктивно присутствие, дыхание надмирной силы - смерти. Предчувствие чего-то страшного усиливается, его переживают все, но более - офицер-повествователь, который будто намеренно нагружает рассказ эмоционально окрашенными словами. Картина ногайской степи в черновиках повести " Казаки" дополнена ключевым эпизодом: " Вдруг казаки бросились с гиком. К[ирка] был впереди всех. Несколько выстрелов, крик, стон, и кровь, мне показалось. Какой-то ужас застлал мне глаза. Вс? кончилось, я подъехал. Кирка, бледный, как платок, держал за руки чеченца раненого и кричал: - ЇНе бей, живого возьму?. Он крутил ему руки. Чеченец вырвался и выстрелил из пистолета. Кирка упал в крови. Эти чеченцы рыжие, к[оторые] минуты тому назад были чужие, неприступные, лежали тут убитые и раненые" [10, с. 158]. Финал этого текста представлен Толстым в драматическом ключе: он удивительно динамичен; глаголы " бросились", " крутил", " вырвался и выстрелил", " упал" делают картину пластичной. К тому же все действия сопровождаются возгласами, криками. Заметим, что этот эпизод представляет собой именно набросок, однако найдены предмет и манера изображения. В основном тексте повести заключительный эпизод повести несколько расширен, но не в объеме главное, важно другое - усилен его драматизм. Сюжет эпизода выстраивается писателем, скорее, по законам драмы, в которой на первый план выходят " не значения, а отношения или оттенки отношений действующих лиц. Отсюда актуальность интонационного рисунка, жеста, взгляда, пластики" [3, с. 48]: небольшое вступление, затем - выезд из станицы, далее - картина наступающего утра, краски которого, несмотря на всходящее солнце, пасмурны, звуки замирают, казаки едут молча, что психологически объясняется следующими деталями: под Лукашкой конь " не то споткнулся, не то зацепился… Это дурная примета у казаков" [7, c. 141-142], однако никто старался не обращать внимания на это обстоятельство, более того, казаки отвернулись. Описательные фрагменты текста напоминают расширенные ремарки, так как соучаствуют в творении визуального облика этой части повести " Казаки". Драматизм заключительных страниц данного эпизода, да и всей повести, нарастает благодаря тому, как человек вступает в пограничное пространство, где граница между жизнью и смертью очень хрупкая, поэтому " казаки ехали большею частию молча" [Там же, с. 141]. Выпадает из общего строя и настроения отряда Оленин, он почему-то " был очень счастлив", " казаки чуждались его" [Там же, с. 142]. Действие в этой части текста развивается стремительно, двигаясь к гибели Лукашки. Он - главная фигура данного эпизода, несмотря на то, что возглавляет отряд казаков хорунжий, казаки слушаются и выполняют приказы Лукашки. Он подобен доброму молодцу, герою народной баллады, которая ставит в центр внимания индивидуальную человеческую (чаще всего трагическую) судьбу. Мать и сестра провожают его в рядовой поход, сопряженный с опасностями, гибельными для казака. Отъезд предваряется праздничным гулянием, песнями-объяснениями, в центре которых - поединок молодца и девицы, в жизни Лукашка также пытается добиться признания в любви, однако вместо этого следует резкий ответ Марьяны: " Захотела, разлюбила" [Там же, с. 137]. Так завязывается узел сюжета заключительного эпизода повести, который завершается вполне по законам народной баллады, где внимание сосредоточено на кульминационных моментах, отличающихся напряженностью действия. В повести Толстого это - стремительная схватка, в которой убиты абреки, и главное - ранение Лукашки.

Примечательно еще одно обстоятельство, характеризующее новую манеру молодого Толстого: " обилие предметов", " сторон предметов", которые, по слову писателя, составили фундамент повести " Казаки", потребовали " разнообразие тонов" изображения. Так, например, военная жизнь казаков, их служба на кордонах, сидение в секретах в толстовском виденье представлены и в черновиках, и в основном тексте как перипетии охотничьей ловли, набегов казаков вместе со своими кунаками-татарами на ногайские табуны. Однако если охота - потеха, то военное дело казаков таит в себе не столько удачу, сколько ранение и смерть, поэтому " добыча" Лукашки Толстым выписана по-особому. Увидев дядю Ерошку, Лукашка стал хвастаться, что он " убил зверя" [Там же, c. 34]. Когда казаки разглядывают убитого абрека, незримый тихий ангел пролетает над ними и покидает это место, а старик Ерошка говорит как будто с сожалением: " Джигита убил" [Там же, c. 37]. Толстой не философствует, он как писатель вообще не комментирует случившееся, старается быть объективным, опираясь на мифопоэтические представления, в которых Жизнь и Смерть соседствуют в сознании человека. Словесно-образная картина мира в этом эпизоде повести поражает своей краткостью и выразительностью: убитый джигит, казаки, " тихий ангел", наблюдающий оставленное им тело, присутствие которого, однако, ощущают все действующие лица этой мистерии.

В повести " Казаки" Толстой по-особому представляет действие надмирной силы, смерти: находит соответствующие сюжетные ходы, выстраивая их в эпическо-драматическом ключе. Например, в " Рубке леса" Веленчук несколько раз сокрушается о забытой трубке, что вызывает насмешки своих товарищей, однако его растерянность получает своеобразное объяснение: следует его рассказ о чуде, случившимся с ним: " Как она (курсив Толстого - Ч. Л.) схватит меня… схватила, схватила, повалила меня наземь, да и все…" [9, с. 48]. Толстого чрезвычайно интересуют подобные устные рассказы своей безыскусностью и фабульностью. Подобные сюжетные ходы станут в его прозе доминантными, особенно в военной прозе. Его эстетика (теоретические суждения и художественная практика) обусловлена сложностью идеи произведения, вернее, сложностью отношений " автора к изображаемой действительности" [2, с. 559], что и предопределило многотональность произведения.

Список литературы

1. Алданов М.А. Загадка Толстого. Берлин: Изд-во И.Д. Ладыжникова, 1923. 128 с.

2. Бурсов Б.И. Лев Толстой. Избранные работы: в 2-х т. Л.: Художественная литература, 1982. Т. 1. 608 с. 3. Едошина И.А. Ремарка как способ актуализации драматической коллизии и драматического конфликта в " поздних" пьесах А.Н. Островского // Щелыковские чтения 2007. А.Н. Островский в контексте мировой культуры: сб. статей. Кострома: Авантитул, 2008. 336 с.

3. 4. Рабкина Н.В. Смерть как составная часть пейзажа // Филологические науки. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2008. № 1. Ч. 2. С. 111-114.

5. Толстой Л.Н. Дневник. 1847-1854 // Толстой Л.Н. Полн. собр. соч.: в 90 т. М. - Л.: Государственное издательство художественной литературы, 1937. Т. 46. 573 с.

6. Толстой Л.Н. Дневники // Толстой Л.Н. Собр. соч.: в 22-х т. М.: Художественная литература, 1978-1985. Т. 21. 575 с.

7. Толстой Л.Н. Казаки // Толстой Л.Н. Полн. собр. соч.: в 90 т. М. - Л.: Государственное издательство художественной литературы, 1936. Т. 6. 316 с.

8. Толстой Л.Н. Письма. 1856-1862 // Толстой Л.Н. Полн. собр. соч.: в 90 т. М. - Л.: Государственное издательство художественной литературы, 1949. Т. 60. 546 с.

9. Толстой Л.Н. Произведения. 1852-1856 // Толстой Л.Н. Полн. собр. соч.: в 90 т. М. - Л.: Государственное издательство художественной литературы, 1935. Т. 3. 340 с.

10. Толстой Л.Н. Произведения, дневники, письма. 1835-1810 // Толстой Л.Н. Полн. собр. соч.: в 90 т. М. - Л.: Государственное издательство художественной литературы, 1958. Т. 90. 464 с.

Размещено на Allbest.ru