Функция инципита "Во саду ли, в огороде" в "Сказке о царе Салтане" А.С. Пушкина: к постановке проблемы

Размещено на http://www.allbest.ru/

Морской государственный университет имени адмирала Г. И. Невельского

ФУНКЦИЯ ИНЦИПИТА «ВО САДУ ЛИ, В ОГОРОДЕ» В «СКАЗКЕ О ЦАРЕ САЛТАНЕ» А. С. ПУШКИНА: К ПОСТАНОВКЕ ПРОБЛЕМЫ

Левина Галина Львовна, к. культурологии, доцент

Аннотация

инципит сказка песня пушкин

Затронут вопрос о функции цитат в творчестве Пушкина, впервые инципит «Во саду ли, в огороде» становится объектом исследования и рассматривается как имплицитный метатекст в семиозисе текста широко известной сказки. Сделана попытка этно- и культурологического генезиса песни в варианте XVIII в. из сборника И. Прача. Обращено внимание на инфернальные черты в образе героини песни, образ девицы соотнесён с образом царевны Лебедь.

Ключевые слова и фразы: метатекст; инципит; семиозис; цитата; песня; фольклор; русалка; языческая символика.

Annotation

FUNCTIONS OF THE INCIPIT “IN THE GROVE OR IN THE GARDEN” (VO SADU LI, V OGORODE) IN “THE TALE OF TSAR SALTAN” BY A. S. PUSHKIN: PROBLEM STATEMENT

Levina Galina L'vovna, Ph. D. in Culturology, Associate Professor Admiral G. I. Nevelskoy Maritime State University, Vladivostok

The article dwells on the function of quotations in A. S. Pushkin's creative work, the incipit “In the Grove or in the Garden” for the first time becomes an object of research and is examined as an implicit meta-text in the semiosis of a well-known tale. The author aims to analyze the ethno- and culturological genesis of the song in the XVIII century version from the collection by I. Prach. The paper emphasizes the infernal features in the image of a heroine; the image of maiden is correlated with the image of Princess-Swan.

Key words and phrases: meta-text; incipit; semiosis; quotation; song; folklore; mermaid; pagan symbolics.

Основная часть

Приём цитирования, отмечаемый исследователями как важнейший в творчестве Пушкина, на наш взгляд, всё ещё не получил достаточно глубокой разработки в литературоведении. Как правило, о нём принято говорить в сравнении с поэтическими приёмами В. Скотта, сопоставляя «Капитанскую дочку» с романами основоположника жанра исторического романа и отмечая при этом следование русского поэта творческой манере английского писателя. Влияние В. Скотта на Пушкина несомненно, но важно то, что при самом живом интересе, который испытывает Пушкин к творчеству этого писателя, ещё Д. П. Якубович (1939), приводя мнение славянофилов в острой полемике по этому вопросу с Н. Г. Чернышевским, приходит к выводу, что «литературная традиция нужна Пушкину, чтобы влить в нее небывалое содержание, дать новые мысли, дать собственные художественные образы» [9, с. 165, 196]. Комментируя позицию исследователя, отметим, что и фольклорную традицию великий русский поэт использует с этой же целью.

Исследуя случай цитации в сказке Пушкина на примере известного инципита, мы основываемся на позиции Ю. М. Лотмана, считавшего, что цитата, введённая в текст, создаёт ситуацию «текста в тексте», даёт эффект восприятия основного пространства текста как реального, а возникающий эффект удвоения, в свою очередь, является способом «выведения кодовой организации в сферу осознанно-структурной конструкции» [3, с. 72]. Это даёт основание рассмотреть инципит «Во саду ли, в огороде» как важнейший смыслообразующий элемент, текстообразующий конструкт, введённый Пушкиным в качестве ключа к тексту «Сказки о Царе Салтане» и служащий своего рода маркером этого текста. До сих пор эта цитата не вызывала у учёных исследовательского интереса, - приняв же во внимание исключительную важность в творчестве Пушкина приёма цитирования, рассмотрим сюжет всем известной пушкинской сказки в проекции данной песенной строки. Этому способствует новый методологический инструментарий, предложенный московско-тартуской школой, позволяющий глубже проникнуть в художественный текст, осознавая его как суверенный мир смыслов.

Взяв инципит в качестве объекта исследования, мы обратились к вариантам песни, известным в начале XIX в., то есть во время жизни поэта. Известный исследователь творчества Пушкина А. Орлов в статье «Народные песни в “Капитанской дочке” Пушкина» (1927) пишет: «В результате наших поисков выяснилось, что для “Капитанской дочки” Пушкин пользовался песенником Прача (1790). <…> Большинство остальных народнопесенных цитаций в “Капитанской дочке” сделаны Пушкиным по песеннику Чулкова (1770-1774) или Новикова (1780), подбор которых в первых четырёх частях почти вполне один и тот же…» [5, с. 93]. В то же время известно, что именно песенник Д. М. Чулкова (первый том) хранил Пушкин в своей библиотеке. В связи с тем, что эти два сборника почти идентичны по содержанию, имеет смысл привести текст песни из сборника И. Прача (1790):

Во саду ли, во огород? д?вица гуляла,

Невеличка, круглоличка, румяная личько,

За ней ходитъ, за ней бродитъ удалой молодчикъ;

За ней носитъ, за ней носитъ дороги подарки;

ДорогЪя т? подарки, кумачь да китайки,

Кумачу я не хочу, китайки не нада,

Принеси моя над?жа алого гризету, На две юбки, на две шубки, на дв? т?логреи,

Перешей моя надежа въ н?мецкое платье.

Спасибо тебе молодчикъ, снарядилъ д?вицу,

Я пойду же младешинька во торгъ торговати,

Что во торгъ ли торговати, на рынокъ гуляти,

Я куплю млада младенька пахучЪя мяты,

Посажу я эту мяту подле своей хаты;

Не топчи б?л кудреватой пахучЪя мяты,

Я не для тебя садила, не для поливала, Для ково мяту поливала, тово обнимала [4, с. 189].

Прежде чем говорить об этой песне, экстраполирующей, как мы постараемся показать далее, свои смыслы в «обрамляющий», «реальный», по определениям Ю. М. Лотмана, текст сказки и рассуждать о данной цитате как метатексте в семиозисе текста «Сказки о царе Салтане», рассмотрим сначала образ «девицы», несомненно вызывающий некоторое недоумение у читателя Нового времени.

Во всех до сих пор бытующих вариантах песни девушка - «невеличка». Это настораживающий фактор при описании женщины, описываемой как красавица, особенно в русском каноне. Традиционно именно высокий рост, статность, как показатель физического здоровья, считались важнейшими составляющими женской красоты. В фольклорных и литературных источниках можно найти тому многочисленные подтверждения: «Уж так повелось на Руси, что в крестьянском быту женщина всегда работала больше мужчины, выполняя все, что потруднее. Потому в ней особенно ценилось плотное, крепкое телосложение, которое связывалось в сознании народа со здоровьем, большой физической силой и работоспособностью, с благосостоянием и сытостью, а также с надеждой на способность стать многодетной матерью. <…> В старинной народной песне о русской красавице поется:

Как девица хороша,

Как истонка-высока, Как избела-бела,

Без румянец румяна, Без платья толста, Без башмаков высока.

Известно, что малорослые девицы подкладывали что-либо в обувь, надевали короткую одежду, из которой они как бы выросли и т.д.» [8].

Важно и место обитания девицы: она гуляет по саду-огороду, в наиболее архаичных вариантах - покупает и выращивает мяту (любимая трава русалок); также показательно, что героиня песни выражает желание одеться, при этом предпочитая красный цвет (обратим внимание на просьбу купить ей «алого гризету»). Авторитетный учёный Санкт-Петербургского университета О. А. Черепанова, исследуя демонологию, отмечает, что в описании русалки присутствует красный цвет: «Появление красного цвета не случайно. <…> это цвет жизни, солнца, но это и цвет потустороннего мира, демонических сил. Именно поэтому красный цвет часто присутствует в описаниях мифологических персонажей - это “красные шапочки” - чертенята, помощники колдунов (ср. пол. Kxasneta, Krasnoludki), это лешачихи-русалки в красных сарафанах» (курсив автора - Г. Л.) [7]. Фольклорные источники подтверждают, что выявленные черты в облике и поведении героини песни - наиболее устойчиво выраженные характеристики мифологических существ - русалок: они любят лакомиться горохом, поэтому их часто можно захватить в садово-огородном пространстве («сад-огород» в современном бытовом дискурсе суверенные понятия, но ещё в XVIII-XIX вв. они тождественные синонимы); как правило, малы ростом - «невелички»; наводят любовные чары с помощью волшебной травы (мяты), завлекают и губят юношей, выполняя своё культурно-прагматичное предназначение.

Сделанные наблюдения позволяют провести аналогию этого фольклорного персонажа с образом героини песни, выявив её русалочью, нечистую природу. Цель девицы - использовать в своих интересах влюблённого, наивного, в буквальном смысле очарованного героя, «бел-кудреватого» юношу, выйдя за него замуж и, получив статус, извести, чтобы соединиться с тайным любовником.

Обращая внимание на описание главной героини сказки Пушкина, важно знать, что лебедь - одна из наиболее распространённых форм обращения русалок, а родственную связь таких понятий, как: «русалка», «невеста» и «лебедь» - убедительно доказывает С. А. Кошарная, в частности исследуя некросемантику белого и красного цветов [2, с. 272, 273].

Песня «Во саду ли, в огороде» относится к типу свадебных и задаёт тему брака, безусловно, основную в сказке. На композиционно-образном уровне прежде всего эта тема связана с триадой - белка, ель, шишки / орехи, символ жизни и плодородия, - которая, будучи включённой в традиционную парадигму символов свадебного обряда на русском севере, занимает центральное место как в сюжетно-географическом пространстве текста (около дворца), так и идейно-тематическом. Можно предположить, что выбор поэта, любившего всевозможные мистификации, этой песни, которую исполняет «при всём честном народе» (то есть не стыдясь) белочка, подарок царевны Лебедь, имеющей русалочью природу, не случаен.

Читателю песня впервые официально была представлена в собрании русских народных песен А. И. Соболевского (1895-1902), позже она вошла в сборник русских песен профессора И. Н. Розанова (1952).

А. И. Соболевский представляет четыре варианта песни, в том числе с финалом, усугубляющим и осложняющим намеченную сюжетную линию в песне, заставляя воспринимать её как некую контаминацию (№ 764):

Посажу я эту мяту подл? своей хаты. Не ходи, б?лъ-кудреватый, мимо моей хаты, Не топчи, б?лъ-кудреватый, пахучія мяты!

Я не для тебя садила, не для тебя поливала;

Для кого мяту поливала, того обнимала, Для кого мяту покрывала, того ц?ловала.

Ты поди, моя надежа, во новыя с?ни!

Они вс? скочили на крыльцо, а вс? супостаты;

Они друга подхватили, въ теремъ уводили;

Они чару наливали зеленаго вина, Еще пей, моя надежа, но не упивайся И на ласковы слова да не спод?вайся: Ласковыя слова - обманчивыя. Били, напоили и накормили,

И спать въ караульну положили. Ты спи, моя надежда, не просыпайся, душа [1, с. 607]!

Комментарии к финальной части песни предполагают выход на другой ракурс исследования, что выходит за рамки нашей статьи. Мы приводим её здесь, чтобы подчеркнуть традиционно трагедийный смысл указанной песни, задающей целую гамму переживаний у посвящённого слушателя, на которого, может быть, и рассчитывал Пушкин.

В сборнике русских песен И. Н. Розанова (1952), составленного на основе собрания песен А. И. Соболевского, уже фиксируется однозначно позитивное сюжетное решение песни, отвечающее сознанию человека нового времени, утратившего сознательную связь с языческой архаикой. Приводим её заключительные строки:

Жемчугу я не хочу,

Китайки не надо,

Когда любишь, мил, то купишь

Золото колечко;

Золотое я колечко

Прижму ко сердечку [6, с. 49]…

Невинное содержание песни (но песни уже далеко послепушкинской эпохи!), а также недооценка цитации как поэтического приёма в этой сказке не давало, на наш взгляд, ключа к другому прочтению «Сказки о царе Салтане». Финал естественно воспринимался как счастливая сцена воссоединения семьи. Если же попытаться вывести характеристику царевны Лебедь исходя из цитированного выше инципита, расценивая его как очередной пушкинский «намёк», то можно обнаружить скрытую пружину разворачивающегося драматического действа, не очевидного для современного читателя.

Таким образом, цитата, являясь ярким явлением интертекстуальности, способствует, в частности, формированию игровой поэтики, бесконечно усложняя пушкинский текст, вовлекая фабульную линию сказки в сложную семиотическую вертикаль художественных смыслов. Акцентуализация содержания песни, известной главным образом по её начальной строке - инципиту, и прочтение произведения с учётом этой второй фабулы, создаёт предпосылки для новой интерпретации содержания пушкинской сказки.

Список литературы

1. Великорусскiя народныя п?сни / изданы профессоромъ А. И. Соболевскимъ. Т. IV. СПб., 1898.722 с.

2. Кошарная С. А. От концепта к семантическому архетипу // Когнитивно-прагматические векторы современного языкознания: сб. науч. трудов / сост. И. Г. Паршина, Е. Г. Озерова. Изд-е 2-е, стер. М.: ФЛИНТА, 2014. С. 268-274.

3. Лотман Ю. М. Статьи по семиотике и культуры и искусства (Сер. Мир искусств) / сост. Р. Г. Григорьева; пред. С. М. Даниэля. СПб.: Академический проект, 2002. 544 с.

4. Львов-Прач. Собрание народных русских песен с их голосами на музыку положил Иван Прач / под ред. и вступ. статьёй В. М. Беляева. М.: Государственное музыкальное изд-во, 1955. 350 c.

5. Орлов А. Народные песни в «Капитанской дочке» Пушкина // Художественный фольклор: орган фольклорной подсекции литературной секции ГАХН / под ред. Ю. Соколова. М.: Тип. «Гудок», 1927. Т. II-III. 184 с.

6. Русские песни / сост. проф. Ив. Н. Розанов. М.: Гос. изд-во художественной литературы, 1952. 404 с.

7. Черепанова О. А. Мифологические рассказы и легенды Русского Севера. Фантастический мир русского северянина глазами современного человека (Водяной, русалка, фараоны) [Электронный ресурс]. СПб.: Изд-во С.-Петербургского ун-та, 1996. URL: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Culture/cherep/01.php (дата обращения: 27.06.2015).

8. Эстетический идеал в искусстве русского народного костюма и его отражение в фольклоре [Электронный ресурс] // Русский народный костюм. Гл. IV. Эстетические принципы русского народного костюма. URL: http://studopedia.ru/5_37157_ esteticheskiy-ideal-v-iskusstve-russkogo-narodnogo-kostyuma-i-ego-otrazhenie-v-folklore.html (дата обращения: 27.06.2015).

9. Якубович Д. П. «Капитанская дочка» и романы Вальтера Скотта [Электронный ресурс] // Временник Пушкинской комиссии. № 4-5. М. ? Л., 1939. URL: http://feb-web.ru/feb/pushkin/serial/v39/v39-165-.htm (дата обращения: 06.06.2015).

Размещено на Allbest.ru