Отражение конфликта человеческого и духовного миров в произведениях К. Иванова

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Отражение конфликта человеческого и духовного миров в произведениях К. Иванова

На сегодняшний день произведения чувашского классика Константина Иванова, поэта начала ХХ века, исследованы довольно многими литературоведами [1; 2; 5]. Задумываясь о роли поэта в развитии чувашской литературы, литературовед Н. Н. Осипов отмечает: «Автора мало интересовали вопросы сиюминутного пребывания чувашей в конкретном историческом времени. Ему как гениальному художнику было интересно, чем определяется художественное общественное сознание народа, как оно формировалось и сохранялось в глубинах веков» [4, с. 45]. В частности, и нами было изучено своеобразие представления образа солнца в поэме «Нарспи» К. В. Иванова [7]. Однако его произведения требуют еще более глубокого осмысления и дальнейшего анализа, а в связи с этим, на наш взгляд, проблема изучения конфликта человеческого и духовного миров в произведениях К. Иванова является актуальной. Цель данной работы - исследование как межличностных отношений героев в произведениях, так и отношений в духовной сфере.

В творчестве К. Иванова достаточно четко прослеживается не только конфликт между героями, возникший из-за их социального неравенства, например, в поэме «Нарспи» между родителями Нарспи и Сетнером: «Азу-анн? пит пуян! Хгйсен пуянлгхeпе Пгргназзe зук зынран» [3, с. 98] / «Твой родитель - богатей /

И, кичась добром, он бедных / Не считает за людей» [Там же, с. 99] (перевод с чувашского здесь и далее - П. Хузангая - Ч. Е.), или в силу каких-либо убеждений героев (например, между Нарспи и ее родителями: «Аргм пулнг пузгмпа Киле пырса тгргп-и? Савман качча кайсассгн, Татах асап чгтгп-и? Зук, зук, атте, ан чeн те: Халь тин киле пыраймгп…» [Там же, с. 186] / «Я не девушка, зачем же / Возвращаться мне домой? / Чтобы снова нелюбимый / Измывался надо мной? / Нет, отец, и не зови ты: / Поздно…» [Там же, с. 187]), но также отражается конфликт человеческого и духовного миров. Исследователь С. А. Александров в работе «Поэтика Константина Иванова», подчеркивая связь поэмы «Нарспи» с мифологическим началом, часто упоминает «Древо жизни», «Природу», «Глас провидения», «Мироздание», «Космос», которые фактически подразумевают духовный мир чувашей. Так, например, он пишет: «Древо противится произволу личности, ибо неуправляемая индивидуальность таит угрозу его канонам, подрывает их, низвергает в бездну относительности, необязательности» [1, с. 22]. Исследователь здесь явно намекает на то, что у Древа (можно сказать, и у Всевышнего) есть свои и только им самим установленные правила, которые даны человеку для его же блага. В. Г. Родионов, подчеркивая жизненную концепцию К. Иванова, отмечает следующее: «Природа велит человеку жить, боготворя добродетель (красоту, молодость, любовь). Однако человеческий мир не хочет довольствоваться этим, его то и дело портят соблазны лукавого» (здесь перевод с чувашского наш - Е. Ч.) [6, с. 52].

Проанализировав творчество К. Иванова, действительно видишь, что у духовного мира свои законы, и они не всегда совпадают с законами человеческого мира. Рассмотрим это на примере главной героини из поэмы «Нарспи». Так, Нарспи, желая стать хоть на мгновенье счастливой с любимым человеком, бунтует против канонов духовной сферы - убивает человека, нарушая тем самым законы природы. В поэме конфликт человеческого и духовного миров достигает своего пика как раз в тот момент, когда Нарспи избавляется от мужа-тирана. Глава «Нарспи eзe» («Преступление Нарспи») начинается с описания восхождения утреннего солнца. Как бы несчастна ни была бедняжка Нарспи в доме мужа, однако над нею пока нет злого рока, солнце ласково светит и ей. С развитием трагических событий в этой главе меняется и отношение духовного мира к главной героине, которая сама призвала из потустороннего мира старуху Шабадан для отравления ненавистного Тахтамана. Далее автор показывает, что, убивая мужа, душа Нарспи не находит успокоения, напротив - она в смятении, чувствует какое-то зловещее дыхание смерти и с приходом ночи быстрее убегает из дома Тахтамана. Однако духовный мир через образ леса уже взыскивает душу Нарспи: «Шгппгн тграть сeм вгрман, Нарспи чунне хгратса. Армак-чармак йывгзсем Пузeсемпе суллаззe, Нарспи иртсе пынг чух Зулне п?лме тграззe» [3, с. 166] / «Лес застыл в молчанье строгом, / Страшно, жутко в чаще ей. / Неуклюжие деревья / Машут сучьями, листвой. / То и дело преграждают / Путь Нарспи во тьме густой» [Там же, с. 167]. С духовной точки зрения убийство человека - это зло, направленное в первую очередь на самого убийцу. С. Александров отмечает: «И нет им (Нарспи и Сетнеру - Е. Ч.) оправдания. Природа, которая непосредственно соприкасается с ними, а также люди, живущие рядом, готовы понять их. Но не оправдать. Природа, сильбияне никогда не пойдут на то, чтобы это исключение превратить в правило, чтобы подобные поступки стали законом» [1, с. 22]. Поэтому нечаянная смерть Сетнера, а затем и уход Нарспи - это вовсе не случайно. Автор показывает, что, вступив в конфликт с духовной сферой, человеку не суждено выиграть: «Древо мстит посягнувшим на его право законодателя жизни» [Там же]. Неоправданно жестокие по отношению к своей дочери Мигедер и его старуха тоже проигрывают в конфликте с духовным миром - погибают от рук грабителей. Казалось бы - случайно, однако в поэме нет случайностей, закономерность происходящих событий подчеркивается и в словах старика-ворожея: «Суйса парас тенeччe - Ак тамаша! Тeрeс-шим?» [3, с. 124]. / «Ведь хотел наврать старушке, - / Значит, верно? / Вот не ждал» [Там же, с. 125]. И действительно, в поэме все подчинено канонам свыше: необдуманные или страстные действия людей, направленные против добра (любви, красоты и т.д.), порождают ответные действия, тем самым поэма заканчивается смертью героев.

Конфликт человеческого и духовного миров наблюдается и в трагедии «Шуйттан чури» («Раб дъявола»). В произведении два брата, ослепленные мыслью об обогащении, занимаются мародерством на войне. Здесь также есть и образы героев чувашской духовной сферы - Шуйттан и Пирeшти. Автор описывает ситуацию, как Шуйттан внушает старшему брату убить младшего и отобрать все золото. Надо отметить, что сюжет убийства кровного родственника известен еще с ветхозаветных времен: Каин убивает родного брата Авеля из зависти. В трагедии К. Иванова старшим братом овладела страсть к богатству, пусть даже ценою убийства младшего. Призрачное счастье старшего рушится в тот же момент, как только просыпается его совесть в виде Пирeшти. Младший брат перед смертью осознает всю свою ничтожность пребывания на земле и раскаивается в совершенных деяниях на поле битвы.

В духовном мире все богатства земли не стоят теплых родственных отношений между людьми. В произведениях К. Иванова часто разыгрывается конфликт между самыми близкими людьми («Нарспи», «Две дочери», «Раб дъявола»). Эти разногласия родственников, развиваясь, перерастают в конфликт между человеческим и духовным миром, который в конечном счете завершается трагедией. Конфликт человека и духовной сферы ярко представлен и в балладе-притче «Тимeр тылг» («Железная мялка»). Ю. Артемьев, размышляя о двухполюсном конфликте произведения, отмечает, что образ колдуньи в произведении - это символ злого мира, а в образе Чегесь автор показывает добродетель рода человеческого. «Однако это всего лишь разделение абстрактных символов добра и зла. В повседневной жизни человеческих отношений эти же символы проявляются через такие душевные показатели, как ненависть и бездушие, простота и человечность, и многое другое» [2, с. 33] (здесь перевод наш - Ч. Е.). В чувашском мифологическом мире антиподы добра и зла находятся в вечном противодействии. Так, и в упомянутом произведении конфликт возникает между свекровью и ее младшей невесткой Чегесь. Старушка, слывшая в деревне колдуньей, ненавидит свою кроткую невестку, однако причину автор загадочно утаивает: «Чeкез кинне карчгкe Темшeн ытла юратмасть, Хгвгр тупгр мeншeнне Гна чeлхем калаймасть» [3, с. 38] / «Но свекровь с Чегесь груба, / Ей невестка не люба. / Почему? Смолчу пред вами, / Догадаетесь вы сами» [Там же, с. 39]. Этим автор показывает вечную непримиримость добра и зла. Человек, сознательно совершающий злые дела, превращается в колдунью, т.е. носителя зла. Поэтому колдунья-свекровь не любит во всех отношениях ладную Чегесь и отправляет за ней свою железную мялку, чтобы погубить ее. Однако добрую душу в пути оберегает Всевышний - Чегесь бросает между собой и мялкой юсман, сдобренный молитвой к добрым духам. Три раза она спасается таким образом. И, наконец, добирается к родным, но сестры и брат не открывают перед ней ворота, не пускают ее посреди ночи к себе. Так автор делает акцент на выхолащивании родственных отношений между самыми близкими людьми. Черствость душ родных людей - вот что погубило добрую Чегесь. А зло (т.е. железная мялка), выпущенное старушкой, уничтожило не только невестку, но и саму старуху - источник этого зла.

Этим действием поэт настаивает на неотвратимости часа расплаты за намеренное злодеяние.

Итак, по К. Иванову, зло, направленное против незыблемых законов духовного мира, ведет к самоуничтожению материального мира. Для автора произведений «Нарспи», «Раб дьявола», «Железная мялка», «Две дочери» родственные и человеческие отношения между людьми являются эталоном добродетели духовной сферы. В приведенных нами выше произведениях поэт показывает, что духовный мир всегда находится в равновесии, и только ему подвластно управлять человеческим миром. Даже если по недоброй воле людей совершается что-то, противоречащее канонам мироздания, то все равно силы духовного мира рано или поздно приведут земной мир к ранее установленному равновесию, пусть бы даже ценою жизни самих людей.

Список литературы

конфликт иванов духовный человеческий

1. Александров С. А. Поэтика Константина Иванова: вопросы метода, жанра, стиля. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1990. 192 с.

2. Артемьев Ю. М. Нарспи пек ватглми поэтгн сгн-сгпачe // Чгн т?пере зич зглтгр: критикгллг статьясем. Шупашкар: Чгваш кeнеке изд-ви, 2010. С. 5-64.

3. Иванов К. В. Зырнисен пуххи. Шупашкар: Чгваш кeнеке изд-ви, 1990. 256 с.

4. Осипов Н. Н. Образ читателя (слушателя) в поэме «Нарспи» К. В. Иванова // Филологические науки. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2016. № 1 (55): в 2-х ч. Ч. 1. C. 45-48.

5. Родионов В. Г. История и перспективы развития Нарспианы // Ашмаринские чтения: материалы Всерос. науч.-практ. конф. Чебоксары: Изд-во Чуваш. ун-та, 2008. С. 3-7.

6. Родионов В. Г. К. В. Иванов хайлавeсен пултарулгхлг историйe // Константин Васильевич Иванов: тeпчев eзeсем. Шупашкар: Чгваш патш. ун-чe, 2000. С. 25-57.

7. Чекушкина Е. П. Своеобразие представления концепта солнца в поэме «Нарспи» // Современная Нарспиана: итоги и перспективы: материалы Межрегион. науч.-практ. конф. Чебоксары: Изд-во Чуваш. ун-та, 2008. С. 179-185.

Размещено на Allbest.ru