Модели взаимоотношений мужчины и женщины в "Морфо Евгения" А. Байетт

Размещено на http://www.allbest.ru/

УДК 8; 82

МОДЕЛИ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В «МОРФО ЕВГЕНИЯ» А. С. БАЙЕТТ

Егиазарян Гаяне Виуловна, к. филол. н., доцент

Ереванский государственный университет языков и социальных наук имени В. Я. Брюсова, Армения gyeghiazaryan@hotmail.com; head_englishcom@brusov.am

Статья раскрывает системы взаимоотношений мужчины и женщины в произведении А. С. Байетт «Морфо Евгения», в котором можно выделить три модели, разделяющиеся как локально, так и согласно психологическому возрасту героя. Первую можно условно назвать юношеской свободой и безответственностью. Она представлена ретроспективно и локализована в лесах Амазонии, вторая - «викторианский брак», основанный на определенных выгодах, локализованная в Англии, и, наконец, ответственные партнерские отношения, предполагающие свободное перемещение по миру.

Ключевые слова и фразы: мужчина; женщина; любовь; ответственность; свобода; партнерские отношения.

взаимоотношение байетт психологический викторианский

Egiazaryan Gayane Viulovna, Ph. D. in Philology, Associate Professor

Yerevan Brusov State University of Languages and Social Sciences gyeghiazaryan@hotmail.com; head_englishcom@brusov.am

The article reveals the system of the relationships of men and women in A. S. Byatt's work "Morpho Eugenia", in which there are three models that can be divided both locally and in accordance with the psychological age of the character. The first one can be described as a youthful freedom and irresponsibility. It is presented retrospectively and localized in the Amazon forests, the second one is a "Victorian marriage" based on particular benefits and localized in England, and finally, responsible partnership, involving the free movement all over the world.

Key words and phrases: man; woman; love; responsibility; freedom; moral-ethical.

«Морфо Евгения» (Morpho Eugenia) является первой частью дилогии «Ангелы и насекомые» (Angels and Insects, 1992) известной британской писательницы, лауреата Букеровской и других литературных премий Антонии Сюзан Байетт. Целью нашей статьи является исследование различных систем взаимоотношений мужчины и женщины в указанном произведении.

В «Морфо Евгения» писательница сравнивает систему взаимоотношений в викторианской семье с жизнью общественных насекомых. «Морфо Евгения» рассказывает историю сватовства и недолгой семейной жизни талантливого натуралиста Вильяма Адамсона на девушке из богатой семьи Евгении Алабастер, которая воспользовалась его чувством, чтобы скрыть извращенные отношения с единокровным братом.

«Морфо Евгения» имеет достаточно сложную структуру. Кроме основного повествования, произведение содержит многочисленные иные тексты: отрывки из дневника главного героя; книгу, которую герои повествования пишут в тесном сотрудничестве; сказку, написанную Мэтти самостоятельно, а также многочисленные сплетни, философские и богословские дискуссии, сказки, рассказы, пересказы и интерпретации, притчи. Жанровое разнообразие вставных эпизодов типично для постмодернистского произведения.

В «Морфо Евгения» А. С. Байетт использует прием, уже положительно зарекомендовавший себя в романе Дж. Фаулза «Подруга французского лейтенанта» (The French Lieutenant's Woman, 1969). О. Толстых утверждает, что «в неовикторианских романах А. С. Байетт можно обнаружить множество параллелей с романом Дж. Фаулза на сюжетно-композиционном, идейно-тематическом, художественно-образном уровнях, что подтверждает тезис о том, что викторианская эпоха, представленная произведениями классиков английской литературы, ассоциируется у писателей XX века с одними и теми же понятиями» [6, с. 12]. Подобно В. Скотту, Дж. Фаулз помещает своего честного и порядочного героя-протагониста в общество с непривычным ему укладом жизни, наделяет его интересом к естественным наукам, что позволяет сохранять определенную объективность, и показывает, как тот пытается осмыслить происходящее с помощью формальной логики. Повествование в «Морфо Евгения» построено похожим образом: «Разобраться в повседневной жизни Бридли-Холла было нелегко. Вильям чувствовал себя одновременно беспристрастным антропологом и сказочным принцем, которого удерживали в заколдованном замке незримые врата и шелковые узы. Каждый здесь занимал определенное место и вел определенный образ жизни, так что ежедневно на протяжении месяцев он открывал для себя новых людей, о существовании которых не подозревал, занимавшихся делами, ранее ему неведомыми» [1]. Но, в отличие от героев В. Скотта, Вильям Адамсон сам оказывается предметом изучения со стороны женщины, которая долгое время скрывает свой богатый внутренний мир и мощный интеллект.

По нашему мнению, «Морфо Евгения» можно рассмотреть также как своеобразную интерпретацию библейского мифа о потерянном рае с несколькими возможными системами взаимоотношений мужчины и женщины. Неслучайно главный герой вспоминает, что одной из немногих книг, которые он взял с собой в Амазонию, был томик поэм Мильтона: «Упражнения в описании природы сделали его ценителем поэзии. В джунглях он читал и перечитывал “Потерянный рай”, “Рай обретенный” и сборник “Перлы наших старых поэтов”» [Там же]. Понятие «рай» достаточно неоднозначно в «Морфо Евгения». Он представлен и как амазонские джунгли с обильным разнообразием животных и растений, где женщины смуглы, раскрепощены, не навязывают себя мужчине, они воспринимаются героем как «естественные люди» из произведений Руссо; и как в буквальном смысле «райский сад»: оранжерея в Бридли Холл, защищенная от внешних воздействий прозрачными стенами, где герой признается в любви к Евгении; и как мягкий знакомый с детства ландшафт средней Англии, с ее полями, небольшими рощами, пологими холмами, где герои ищут и исследуют муравьиные города.

Вильям Адамсон в начале повествования оказывается на небольшом семейном балу семейства Алабастер вскоре после кораблекрушения, во время которого погибли результаты его десятилетней экспедиции в Амазонию. Само кораблекрушение и последующие три недели плавания почти без пищи и воды воспринимаются как инициация, после которой герой встает на новую, более высокую ступень личного развития. Необходимо отметить, что пересечение океана А. С. Байетт выбирает для своего героя в качестве физического воплощения психологических изменений его личности.

Его воспоминания о джунглях полны женщин разных оттенков от смуглых до черных, которые легко дарили ему физическое наслаждение, но жили в своем женском мире и даже не пытались проникнуть в помыслы и желания Вильяма. Они знали, что он «чужак», и научили его легко любить, не привязываться. В начале супружеской жизни Вильям постоянно воспринимает Евгению именно на контрасте со своими амазонскими подругами, и когда его что-либо не устраивает, он винит себя за аморальность, безответственность, за возможных «голубоглазых детей». Писательница использует любопытный прием. Оба раза в «Морфо Евгения», когда герой переживает сильный эмоциональный стресс, он крепко засыпает и просыпается обновленным, с уже готовым решением, как насекомое, которое окукливается, засыпает, затем возрождается уже в новой форме и на каждом этапе трансформации инстинктивно знает программу своего поведения.

К библейским мотивам апеллируют также имена главных героев произведения. Фамилия Вильяма дословно переводится как «сын Адама», но в «Морфо Евгения» он представлен как сам Адам, первочеловек, очнувшийся из небытия и оказавшийся в «раю», в котором он должен определить себя, «дать имена всем душам живым» [2, 2:19], найти женщину, познать блаженство и грех и, в конце концов, покинуть «благословенное место», чтобы стать человеком в полном смысле слова. Символичен также возраст Вильяма в начале произведения: ему 33 года.

Имя Вильям происходит от древнегерманских слов «willio» (воля, решительность) и «helm» (шлем, защита) и часто переводится как «мужественный защитник» [3]. Герой оправдывает значение своего имени. Ему хватает мужества заявить о своих чувствах, стойко сносить пренебрежительное отношение новых родственников, защищать слабых, бороться с несправедливостью, а затем отказаться от обеспеченной жизни и продолжить свой путь.

Значение имени Евгении Алабастер можно рассмотреть с нескольких точек зрения. Во-первых, «имя Евгения - это женская форма мужского имени Евгений, в переводе с древнегреческого языка означает “благородная”, “высокородная”, “потомок благородного рода”» [4]. Его краткая, уменьшительно-ласкательная форма звучит как Ева, имя первоженщины. Адам и Ева при сотворении, согласно книге Бытия, оставались наги, но сохраняли невинность. Описание первого танца Вильяма и Евгении очень точно передает этот круг ассоциаций, который автор целенаправленно вызывает у читателя: «С высоты своего роста он видел ее бледное лицо, ее крупные веки, почти прозрачные, так что сквозь кожу просвечивала сеточка жилок, видел окаймлявшие их светлые, золотистые густые ресницы. Через перчатку он чувствовал слабое тепло тонких пальцев, лежащих в его руке. Ее непорочно белые плечи и бюст окружала кипень тюля и тарлатана, подобно пене морской, породившей Афродиту. Простая нитка белоснежного жемчуга, мерцая, едва выделялась на белоснежной шее. Ее нагота была гордой и недоступной» [1]. Впоследствии манера авторского высказывания о Евгении все больше напоминает описание ее матери, которое акцентируется поразительной плодовитостью героини: пятеро детей за три года.

Фамилия Евгении, на первый взгляд, кажется удивительно соответствующей имени. Алабастер переводится как «алебастр, белый». Белый цвет изначально почти во всех европейских культурах трактуется как цвет чистоты и невинности, неслучайно девушки выходят замуж в белых платьях. Но с другой стороны, у индейцев Латинской Америки, уклад жизни которых Вильям изучал десять лет, а также в Индии белый цвет является цветом греха, смерти и траура. А автор произведения, живя на рубеже XX-XXI веков, не может не знать, что если алебастр и ценился еще 100-50 лет назад благодаря своей огнеупорности, стабильности, которую он придавал строительным конструкциям, гигиеничности (вещь из алебастра можно легко очистить, бросив в огонь), то сейчас существует мнение, что этот материал является высокотоксичным, он вызывает постепенное развитие онкологических заболеваний и легочную недостаточность. Поэтому имя Алабастер подсказывает современному читателю, что поведение подобного персонажа не следует однозначно интерпретировать.

Образ же истинной жены, которую Вильям должен найти в райском саду, проявляется далеко не сразу, хотя упоминается на первой же странице: «Если вам самому трудно сделать выбор, я попрошу Мэтти подыскать вам хорошенькую партнершу» [Там же], - предлагает ему леди Алабастер. Ее положение в доме изначально вызывает недоумение: «Еще в доме жила сухопарая мисс Кромптон, которую обычно называли Мэтти. Она не была ни гувернанткой - эти обязанности исполняла мисс Мид, - ни няней, как Дакрес…» [Там же]. Но ее сообразительность, умение виртуозно придумывать, чем занять свободное время для представителей всех возрастов, ее тщательно скрываемые таланты художницы и писательницы, смелость и бесстрашие проявляются постепенно. Все осуществленные творческие идеи в книге принадлежат Мэтти Кромптон.

Лишь в конце повествования в своей маленькой, бедно обставленной и набитой книгами комнате она потребует называть ее только полным именем, Матильда, тем самым обретая особое место в жизни Вильяма Адамсона, предлагая ему невероятный для викторианца сценарий свободных партнерских отношений двух независимых личностей. Имя Матильда является женским вариантом имени Матфей [5], которое по-английски звучит Мэтью и означает «человек Бога». Левий Матфей, как известно, считается старшим из канонических евангелистов, интерпретаторов слова Христа. Таким образом, для европейца-христианина, даже если его сознание не религиозно, а Вильям Адамсон считает себя атеистом, система взаимоотношений Ветхого Завета должна сменится евангельской, христианской. Апостол Матфей является первым из поведавших о жизни и страданиях Христа, его собственное житие рисует нам человека деятельного, решительного и преданного. Поэтому когда Вильям разочаровывается в Евгении, ложной Еве, рядом с ним по дороге жизни пойдет Матильда, как проводник и духовный лидер. Измена жены возвращает герою утерянную было физическую и духовную свободу.

В конце произведения мы видим Вильяма Адамсона уже самодостаточным человеком в возрасте акме вместе с любимой женщиной на палубе корабля, отправляющегося в Амазонию. Интересно, что на каждом этапе жизненного пути героя сопровождают разные женщины.

Таким образом, в «Морфо Евгения» А. С. Байетт описывает три системы взаимоотношений мужчины и женщины на трех разных этапах развития личности героя. Юношество предполагает легкие взаимно необременительные многочисленные связи. Слепая страсть, поклонение, идеализация объекта своей любви, с одной стороны, и холодный расчет, с другой, характерны для молодого мужчины. А зрелость требует доверия и взаимоуважения в равных партнерских отношениях.

Список литературы

1. Байетт А. С. Морфо Евгения [Электронный ресурс]. URL: http://www.e-reading.club/bookreader.php/3879/Baiiett_-_Morfo_ Evgeniya.html (дата обращения: 23.06.2016).

2. Бытие // Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. М.: Издание Московской Патриархии, 1993.

3. Значение имени Вильгельм [Электронный ресурс] // Как зовут.ру. URL: http://kakzovut.ru/names/vilgelm.html (дата обращения: 25.06.2016).

4. Значение имени Евгения [Электронный ресурс] // Как зовут.ру. URL: http://kakzovut.ru/names/evgeniya.html (дата обращения: 25.06.2016).

5. Значение имени Матвей [Электронный ресурс] // Как зовут.ру. URL: http://kakzovut.ru/names/matvey.html (дата обращения: 25.06.2016).

6. Толстых О. А. Английский постмодернистский роман конца XX века и викторианская литература: интертекстуальный диалог (на материале романов А. С. Байетт и Д. Лоджа): автореф. дисс. … к. филол. н. Екатеринбург, 2008. 24 с.

Размещено на Allbest.ru