К методологии целостного изучения северокавказской традиционной культуры в условиях глобализации

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

К МЕТОДОЛОГИИ ЦЕЛОСТНОГО ИЗУЧЕНИЯ СЕВЕРОКАВКАЗСКОЙ ТРАДИЦИОННОЙ КУЛЬТУРЫ В УСЛОВИЯХ ГЛОБАЛИЗАЦИИ

Тхагазитов Юрий Мухаметович

д. филол. н.

Керимова Раузат Абдуллаховна

к. филол. н.

Кабардино-Балкарский научный центр

Российской академии наук

В статье рассматриваются проблемы и функционирование трансформации северокавказских базовых ценностей в контексте эволюционирования мифо-эпического синкретизма, ментальности (миф-эпос-этикет) и их интегрированности в общечеловеческую структуру духовного пространства. Также предпринята попытка выявления роли и функции этнического прошлого (соотношение личностного и коллективного сознания в формировании национального историко-культурного процесса) в структурировании новой северокавказской картины мира в условиях глобализации.

Ключевые слова и фразы: этническая модернизация; трансформация общественного сознания; этнодуховные основания; модель мира; этико-эстетическое сознание; этнос.

ON THE METHODOLOGY FOR COMPREHENSIVE STUDY OF NORTH CAUCASUS TRADITIONAL CULTURE UNDER GLOBALIZATION

Tkhagazitov Yurii Mukhametovich, Doctor in Philology, Kerimova Rauzat Abdullakhovna, Ph. D. in Philology

The article analyzes the functioning and transformations of North Caucasus basic values in the context of evolution of mytho-epical syncretism, mentality (myth-epos - etiquette) and their inclusion into the universal structure of spiritual space. The authors aim to identify the role and functions of ethnic past (correlation of individual and collective consciousness in the national historical and cultural process formation) when structuring new North Caucasus worldview under globalization.

Key words and phrases: ethnic modernization; transformation of social consciousness; ethno-spiritual foundations; world model; ethical and esthetical consciousness; ethnos.

Северокавказские культуры в процессе развития прошли длительный путь, обозначенный важными историческими событиями, национальной спецификой и дальнейшими преобразованиями их этно-духовных оснований, которые, как представляется, необходимо изучать в контексте длинных линий преемственности.

Основным структурообразующим фактором развития северокавказской духовности всегда оставалось этико-эстетическое мышление во «вневременной» его протяженности.

При самых различных исторических изломах концептуальный анализ духовно-ценностных ориентиров традиционных культур и формирование современной северокавказской культурно-цивилизационной картины мира как «интеграции различий» (генетические и контактные связи национальных культур) в контексте бытийных основ остаются непреходящими. Системы рекреации и воспроизводства этноса определяют модус вивенди наших этносов, целесообразность того или иного поведения индивидуума и трансформацию стратегии витальной философии, а также именно они регулируют внутрисоциальные отношения. Этика и эстетика архаичных северокавказских сообществ являются естественным продолжением их рекреативных систем - такова суть культурного синкретизма, диктуемого своеобразной социально-политической рациональностью, зависящей от базовых ценностных ориентаций в контексте трансформаций общественного сознания. При этом морально-этическая и правовая нормативность и ресурсы этнической модернизации во многом совпадали с эталонами «высоких» требований, предъявляемых к индивидууму в его идеальном варианте.

Поэтому актуальность и новизна изучаемого вопроса, на наш взгляд, определяются системой традиционной онтологической семантики и базовых культурных универсалий, трансформация которых находит свой отклик в русско-европейском социокультурном пространстве. К XVIII веку, например, в Кабарде при феодальной раздробленности ощущалась шаткость прежней цельности общественной структуры [6]. В результате рождается идея уже не циклического, а направленного восприятия времени как основы нового мировидения. А потому социетальность отдельных групп в обществе еще вполне могла «вписаться» в традиционное этническое поведение. В случае возникновения различных социальных конфликтов между нормативностью «государственного» и «этнического» приоритетом выступало «этническое» начало как идеологическая ниша, легитимированная тяготением тенденции к равновесному соотношению коллективного и личностного в общественном сознании.

Современное изучение зарождения, становления и развития северокавказских культур и трансформации их базовых ценностей приводит к необходимости уточнения роли и функций основ национального историко-культурного процесса в XX-XXI вв. [1].

Выше-обозначенную методологическую системно-структурную проблему необходимо рассматривать в аспекте преемственности национальных и инонациональных традиций (национально-мифологической, русско-европейской, восточной). Главной доминантой изучения традиционной культуры при этом остается этико-эстетическое сознание, его противоречивое функционирование в контексте современной трансформации общественного и культурного типов сознания в условиях глобализации.

Историко-национальная трансформация мифо-эпического мышления противоречиво сочетается с новыми социальными мифами, что актуализирует бытование подвижных слагаемых в рамках данного типа общественного сознания (миф-эпос-этикет).

Именно историко-национальные базовые ценности, еще «живые» для изучаемых периодов развития культуры, определяют трансформацию форм северокавказского общественного сознания.

Мифо-эпические модели, своеобразно переосмысляемые при включении в модернизированные социальные структуры, трансформируются новыми функциями этих структур на протяжении всех и каждой стадии духовного развития, воплощаемого в пространстве традиционного общества [2].

На исторически последовательных этапах развития этноса, духовного освоения действительности мифоэпическое сознание (миф-эпос-этикет) как слабоидентифицированная целостность представляет собой основу взаимодействия различных типов общественного сознания (этико-эстетическое, социально-политическое, экономическое). В рамках развития традиционного общества эти стадии историко-культурного процесса обуславливают параметры изучения специфики северокавказской модели мира. Поэтому системно-целостное изучение традиционной культуры естественно начать с уточнения внутренних соотношений мифа, героического эпоса («Нарты») и становления этики, предметно (природно) детерминированной и структурированной в народно-витальную философию, «просвеченную» через основные пространственные и временные мотивы мифоэпического мышления [5].

С данной стадией социокультурного развития с ее функциональной характеристикой соотносятся основные тенденции поворотно-этапных звеньев, трансформируемые современным общественным сознанием в условиях культурной универсализации.

«Нарты» как переходная стадия от «коллективного бессознательного» (К. Юнг) к «образцу для подражания» (М. Элиаде) восходят к мифу о первотворении, где уже структурируются все основные параметры духовного пространства, по принципу которого будут структурированы космос (миропорядок) и его история [3].

При всем национальном своеобразии северокавказский мифоэпический миропорядок имеет с другими национальными культурами общие хроногеометрические параметры - пространственно выраженное прошлое, настоящее и будущее.

Такое космизированное восприятие действительности предстает для нас как миропонимание, «внутренняя точка зрения» на восприятие духовного пространства.

Специфика данного хронотопа, трансформируясь в контексте социально-исторического саморазвития этноса, предопределяет появление цикла сказаний о Жабаги Казаноко [8]. Цикл сказаний, имеющий свой, особый статус в системе северокавказских культур, складывается и функционирует в сфере притяжения и воздействия героического эпоса «Нарты», который сохраняет систему основных культурных универсалий и структурообразующие возможности этико-эстетического мышления.

Однако сказания эти свидетельствуют также о пути, пройденном обществом от ценностных ориентиров традиционной культуры, с ее мифологическими и мифоэпическими героями, к циклу сказаний, где отчетливо прослеживается тенденция демифологизации прежней полноты народного бытия. Так, героем цикла становится реальное историческое лицо, а не эпический герой; от прежней цельности мировосприятия остается эволюционизирующая идея антропологизации национальной модели мира [7].

Ориентация цикла сказаний о Жабаги Казаноко на личностное («индивидуалистическое») сознание в немалой мере определялась социально-экономической и политической ситуацией, сложившейся на Северном Кавказе в ХVI-ХVIII веках. При уже наблюдавшемся кризисе в рамках самодостаточного развития этноса, при сильных языческих традициях оказались не «сочетаемы» концепция направленного и циклического восприятия времени. Циклу сказаний о Жабаги Казаноко характерна национальная формула просветительства: «Мир колесо, и он вертится» [8].

Но здесь подчеркивается не столько цикличность времени (как в эпосе), сколько тенденция идеи развернутости времени в будущее. В движении времени важнейшим ценностным критерием становится не прошлое, а ориентир на будущее, что и составляет историческую основу и суть обновления общественного сознания. Таким образом, некоторая оппозиция прошлого и настоящего становится основой исторической перспективы в новом мировидении народов Северного Кавказа [7]. Малохарактерная для мифоэпического сознания направленность времени в будущее стала организующим центром цикла сказаний о Жабаги Казаноко, а также источником зарождения тенденций индивидуализации общественного сознания.

К концу XVIII века как героический эпос, так и средневековая соционормативная культура достигают структурной интенции, но наметившийся за ними социально-политический кризис порождает два равнозначных в контексте развития общественного сознания устремления: личностное сознание, эволюционирующее в поисках идеологического фундамента эпической истории народа [4], и формирование нового типа сознания с его центростремительными тенденциями. Таким образом, на основе разложения старых форм возникает новое содержание - противопоставление личностного сознания доселе непререкаемому авторитету традиции, что затем станет первоосновой трансформации базовых ценностей культуры [10].

Цикл сказаний о Жабаги Казаноко будет занимать особое место даже на фоне развернутой северокавказской картины мира, в основе которой лежит то угасающий, то возрождающийся эпически целостный взгляд на общество и человека (Жабаги Казаноко - «одинокого всадника»), по сути своей, видимо, далекого от героизированного образа в фольклоре, и по всей вероятности человека глубокого, но и противоречивого. Цикл сказаний завершает тот этап «самодостаточного» развития духовно-культурных основ, где стержневой опорой еще остается эволюционирующая адыгская этика, удерживающая историческую память и организующая духовное единство и бытие народа.

Несмотря на некоторою жесткость составных северокавказской этики, она, исторически трансформируясь, заставляет культуру в период созидания новых социальных мифов возвращаться к первоистокам (этикаэпос-миф), делая следующий шаг в постижении мира, народа и человека.

Этико-эстетическое мышление, на наш взгляд, являясь «материальной» основой нашей ментальности, обеспечивает преемственность возрастающей рекреационной функции [9].

В процессе эволюции этико-эстетическое мышление обретает сущность и функции витальной философии, упорядочивающей гармонию народного бытия, коей будет пронизана духовная и материальная культура северокавказских народов.

Мифоэпические модели, своеобразно переосмысляемые при включении в модернизированные социальные структуры, трансформируются новыми функциями этих структур на протяжении поворотно-этапных стадий духовного развития, воплощаемого в пространстве традиционного общества.

Таким образом, в цикле сказаний о Жабаги Казаноко сформирована устоявшаяся система, в которой отражены сущностные черты быта и бытия северокавказского общественного сознания.

Он открыт «чужому» социокультурному опыту и реализации новых тенденций соотношения личностного и коллективного сознания в северокавказской картине мира, что в свою очередь связано с современными противоречивыми процессами в традиционных культурах в условиях глобализации.

северокавказский мифоэпический синкретизм ментальность

Список литературы

1. Артюнов С. Инновации в культуре этноса и их социально-экономическая обусловленность // Этнографические исследования развития культуры. М.: Наука, 1985. С. 31-49.

2. Воеводина Л. Мифология и культура. М.: Институт общегуманитарных исследований, 2002. 384 с.

3. Косарев А. Философия мифа. М.: Университетская книга, 2000. 304 с.

4. Мамбетов Г. Традиционная культура кабардинцев и балкарцев. Нальчик: Эльбрус, 1994. 256 с.

5. Нарты. Адыгейский героический эпос / сост. А. И. Алиева, А. М. Гадагатль, З. П. Кардангушев. М.: Наука, 1974. 415 с.

6. Ногмов Ш. История адыгейского народа. Нальчик: Эльбрус, 1994. 232 с.

7. Солдатова Г. Кавказский суперэтнос // Эхо Кавказа. 1994. № 2. С. 55-58.

8. Тхагазитов Ю. М., Керимова Р. А. К вопросу об эволюции фольклорных жанров цикла сказаний о Жабаги Казаноко // Известия Кабардино-Балкарского научного центра РАН. 2012. № 6 (50). С. 172-176.

9. Тхагазитов Ю. М., Керимова Р. А. Этос и Этнос в динамике культурных процессов. // Материалы Всероссийской научной конференции с международным участием (17-18 октября 2013). Черкесск, 2014. С. 14-18.

10. Тхагазитов Ю. М., Шаожева Н. А. К проблеме прогнозирования межэтнических конфликтов на Северном Кавказе // Гуманитарные, социально-политические и общественные науки. 2014. № 10. С. 92-97.

Размещено на Allbest.ru