"Соединив безумие с умом…": разумная бессмысленность мира в поэзии Н.А. Заболоцкого

Размещено на http://www.allbest.ru/

УДК 8;82-1

"Соединив безумие с умом…": разумная бессмысленность мира в поэзии Н.А. Заболоцкого

Бутова Анна Владимировна

Дубских Ангелина Ивановна, к. филол. н.

Магнитогорский государственный технический университет им. Г. И. Носова

В статье рассматривается ключевое в художественных построениях Николая Заболоцкого положение о разумной бессмысленности мира, которое проливает свет на все творческое наследие поэта. На основании проведенного анализа делается вывод, что проблема оппозиции «ум - безумие» решается Заболоцким через понимание сущности метафоры. Автором также обращается внимание на существование перекличек между поэзией Заболоцкого и основополагающими моментами теории познания немецкого философа Иммануила Канта.

Ключевые слова и фразы:русская литература; поэзия Н. А. Заболоцкого; метафора; бессмыслица; И. Кант; соединение безумия с умом; поэма «Безумный волк»; разумная бессмысленность мира.

заболоцкий художественный метафора познание

The article examines a thesis by Nikolay Zabolotsky on the world's rational senselessness, which is a basis of his artistic conceptions. This postulate throws light on the whole poet's creative heritage. Relying on the conducted analysis the authors conclude that Zabolotskyapproaches the problem of opposition “mind - madness” through understanding the essence of the metaphor. Thepaper identifies similarities between Zabolotsky's poetry and the key points of Immanuel Kant's theory of cognition.

Key words and phrases: Russian literature; N. A.Zabolotsky's poetry; metaphor; senselessness; I. Kant; combination of madness and mind; poem “The Mad Wolf”';world's rational senselessness.

Как известно, Николай Заболоцкий является одним из самых «сложных» и «многогранных»художников русского модернизма [1, с. 15]. Для «реального искусства» этого поэта характерно не только сосуществованиеразличных мотивов и тем, но и особый взгляд на мир. Что же лежало в основе мировидения Заболоцкого?

Исследование творческого наследия поэта позволяет говорить о дуальности его мышления в процессах восприятия, описания и уточнения реальности. Прежде всего, речь идет о взаимосвязи натуры и культуры:

Два мира есть у человека:

Один, который нас творил,

Другой, который мы от века

Творим по мере наших сил [3, с. 323].

Однако данная связь не отражает всей сути поэзии Заболоцкого. Совершенно по-другому обстоит дело сединством формы и содержания. Это единство присутствует в текстах автора постоянно, начиная с «ранних опытов» («Столбцы»). Причемесли форма претерпевала изменения, то содержание оставалось по сутипостоянным:

Как мир меняется! И как я сам меняюсь!

Лишь именем одним я называюсь, -

На самом деле то, что именуют мной, -

Не я один. Нас много. Я - живой.

Чтоб кровь моя остынуть не успела,

Я умирал не раз. О, сколько мертвых тел

Я отделил от собственного тела! [Там же, с. 191].

Действительно, насколько мы можем видеть, речь вовсе не идет о том, что меняется содержание того, что поэт именует «Я», изменения касаются лишь оболочки - тела, формальной стороны человека.

Но самым интересным и в то же время парадоксальным положением, определяющим характер творчества Заболоцкого, является принцип соединения безумия с умом. Впервые об этом принципе как о новом поэтическом фундаменте автор «Столбцов» открыто заявляет в одном из своих программных стихотворений «Предостережение» (1932):

Где древней музыки фигуры,

Где с мертвым бой клавиатуры,

Где битва нот с безмолвием пространства -

Там не ищи, поэт, душе своей убранства.

Соединив безумие с умом,

Среди пустынных смыслов мы построим дом -

Училище миров, неведомых доселе.

Поэзия есть мысль, устроенная в теле [Там же, с. 107].

Стремление Заболоцкого соединить, казалось бы, несоединимое ставит перед необходимостью исследовать проблему оппозиции «ум - безумие» в творчестве поэта. Данная оппозиция решается Заболоцким весьмасвоеобразно - через метафору, а точнее - через понимание поэтом ее сущности.

Согласно Заболоцкому, «всякая метафора, пока она еще жива и нова, - алогична. Но самое понятие логичности есть понятие не абсолютное - что было алогичным вчера, то стало сегодня вполне логичным. Усвоению метафоры способствовали предпосылки ее возникновения» [2, с. 125]. Однако, по мнению поэта, «усвоение» метафоры приводит к ее стиранию, исчезновению, так как метафорическая конструкция лишается своего специфического признака - алогизма. Своеобразие метафоры связано с алогизмом формально соединенных друг с другом слов, поэтому необходимо согласиться, что осваивание метафорической конструкции создает такую связкуслов, в которой они логично совмещаются. Наличие подобной логики в метафоре отмечается с самого начала (еще тогда, когда она была алогичным соединением слов), однако она не раскрывала себя именно вследствие того, что этому препятствовала сама метафорическая структура: метафора, настаивая на том, что слова в ней соединяются формально (алогично), скрывает связь слов, а не раскрывает. Представленная Заболоцким противоречивая ситуация, предполагающая и (начальное, «вчера») наличие метафоры, иее (конечное, «сегодня») стирание, соприкасается с мнением Л. Липавского о нереальности существования в языке метафоры. По словам последнего, «субъективного не существует, всякая ассоциация - признак действительного сродства вещей, и на ассоциации и метафоры нельзя ссылаться, их следует объяснять, сводить кдействительным связям. Вы говорите: золото - свет. Фрейд говорит: золото - кал, деньги. Разбираясь в значениях слов, я заметил, что красное и черное - варианты одного и того же…» [5, с. 39].

И надо сказать, то же самое парадоксальное видение, предполагающее одновременное присутствие в одном явлении его актуального и потенциального качеств, диаметрально противоположных друг другу, присуще Заболоцкому и в случае его отношения к уму (разумности) и безумию. Помня о том, что,по Заболоцкому, метафора - это поставленные в причудливое взаимодействие (алогического характера) чисто смысловые слова, а подобное сцепление слов есть бессмыслица, и делая соответствующую подстановку в приведенную выше цитату, мы получим следующее: «всякая бессмыслица, пока она еще жива и нова, - безумна. Но самое понятие разумности есть понятие не абсолютное - что было безумным вчера, то стало сегодня очень даже разумным. Усвоению бессмыслицы способствовали предпосылки ее возникновения». Продолжаярассуждения в том же духе, мы можем сказать, что «усвоение» бессмыслицы приводит к ее исчезновению и возникновению смысла, так как бессмыслица лишается своего специфического признака - безумности. Своеобразие бессмыслицы связано с безумным характером существования предметов и явлений, поэтому необходимо допустить, что «усвоение» бессмыслицы приводит к такому состоянию предметов и явлений, в котором они сополагаются и действуют разумно. Эта разумность изначально присутствовала в бессмыслице (еще тогда, когда онабыла безумным состоянием предметов и явлений), однако она не могла проявиться вследствие того, что этому препятствовала сама бессмыслица явленного: бессмыслица, настаивая натом, что предметы и явления в ней существуют безумно, скрывает разумный характер их бытия, а не раскрывает. В результате так же, как и в случае с метафорой, имеется парадоксальная ситуация: бессмыслица и наличествует, и отсутствует одновременно. И способствует этому не что иное, как соединение безумия с умом, о котором говорит Заболоцкий как об условии «построения дома», иначе говоря - поэзии-смысла.

В поэме «Безумный волк» показано, как Заболоцкий представлял себе «соединение безумия с умом» икаким образом бессмыслица может выступать связующим звеном между безумием и умом. Первые же строки поэмы наглядно демонстрируют бессмыслицу:

Если ты меня встретишь лежащим на спине

И поднимающим кверху лапы,

Значит, луч моего зрения

Направлен прямо в небеса.

Потом я песни сочиняю,

Зачем у нас не вертикальная шея.

Намедни мне сказала ворожея,

Что можно выправить ее [3, с. 138].

Однако Волк не ограничивается лишь мечтами «безумной головы», он пытается воплотить утопию в жизнь: заказывает станок для «вывертывания шеи», занимается литературой, сочинительством, науками, проводит эксперименты. На фоне общей бессмыслицы разворачивающихся в поэме событий главный герой, Волк, изначально характеризуется как безумный, сумасшедший, но затем наделяется умом, который толкает его насовершенно безумный поступок - взлететь «как пташечка с горы». Волк погибает, но«тень Безумного» продолжает будоражить умы молодых волков, сооружающих «новый лес». Тут было бы уместно вспомнить охарактеристике, данной Заболоцким самому себе в манифесте ОБЭРИУ (ОбъединениеРеальногоИскусства), где сказано, что голая конкретная фигура, предмет его поэзии «не дробится, но наоборот - сколачивается иуплотняется до отказа» [Там же, с. 524]. А поскольку уплотняет свои предметы поэт умом и мыслью, тонапрашивается вывод: не есть ли избыток и чрезмерное насыщение умом признак подлинного безумия?

Таким образом, соединение безумия с умом создает предпосылки для проявления ключевого в художественных построениях поэта положения о разумной бессмысленности мира, которое проливает свет на большинство его стихотворений, в особенности же созданных в ранний период и включенных в сборник «Столбцы».

Любопытно, но одновременное наличие в вещах, предметах и живых существах Заболоцкого ума и безумия, разумности и неразумности, смысла и бессмысленности позволяет усматривать аллюзию на аналитику Иммануила Канта. Именно то кантовское разделение чувственных и интеллектуальных представлений о предметах мира, когда у нас есть возможность эти предметы одновременно познавать как «явления» и мыслить как «вещи сами по себе». В противном случае, то есть не имей мы этойвозможности, говорит Кант в предисловии к «Критике чистого разума», имело бы место «бессмысленное положение, согласно которому явление существует без того, что через него является» [4, с. 29]. И тут же философ делает допущение, что разделения вещей как предметов опыта и вещей самих по себе нет. Значит, по его мнению, «закон каузальности и, стало быть, механизм природы должны были бы при определении причинности непременно распространяться на все вещи вообще как на действующие причины. Тогда нельзя было бы, не впадая в явное противоречие, сказать об одной и той же сущности… что ее воля свободна и одновременно подчинена естественной необходимости, т.е. несвободна» [Там же]. Тут уместно вспомнить неприятие Заболоцким причинно-следственной чехарды, допускаемой «оцепенелым» сознанием творцов «ветхой литературной позолоты»:

Причина - следствию отец,

А следствие - отец причины, -

Попробуй тут найти конец -

Не разберешься до кончины.

Системой выдуманных знаков

Весь мир вертится одинаков,

Не мир - а бешеный самум,

Изображенье наших дум [3, с. 608].

Так что приведенную цитату из «Критики» вполне можно применить и к творческим установкам Заболоцкого, исходя из которых об одной и той же вещи он может говорить одновременно как о несвободной всмысле ее неразумного (равно как и безумного) характера и свободной в смысле ее разумности.

Список литературы

1. Бутова А. В., Дубских А. И. Несимволистская вселенная Н. А. Заболоцкого // Филологические науки. Вопросы теориии практики. Тамбов: Грамота, 2016. № 3 (57): в 2-х частях.Ч. I. С. 15-17.

2. Заболоцкий Н. А.Мои возражения А. И. Введенскому, авторитету бессмыслицы // Логос. 1993. № 4. С. 125-127.

3. Заболоцкий Н. А.Собрание сочинений: в 3-х т. М.: Худож. лит., 1983. Т. 1. 655 с.

4. Кант И. Критика чистого разума. М.: Мысль, 1994. 591 с.

5. Липавский Л.Разговоры // Логос. 1993. № 4. С. 7-75.

Размещено на Allbest.ru