Интерес к национальной истории, родной земле и природе всегда сопутствовал творческому поиску А. Платонова. Отношение писателя к ходу исторических событий Великой русской революции 1917 года проявилось в авторском творчестве через аксиологические аспекты изображения родной земли и всего мира, находящихся на сложных путях исторического развития, что свидетельствует о том, насколько значимыми являлись для А. Платонова судьба страны и счастье народа в данный период. Н. Корниенко об отношении писателя к революции 1917 г. пишет так: "Андрей Платонов принадлежал к той генерации художников, путь для которых в литературу открыла революция. Как кардинально новый этап в развитии России и мировой истории воспринял ее и молодой Платонов. Тема апокалипсиса истории неразрывно соединяется для него с революцией, как пассионарным взрывом, толчком к внесению высшего смысла в человеческую, природную и космическую жизнь" [2, с.15]. При определении отношения А. Платонова к революции 1917 г. можно указать на мнение Я. Солдаткиной. Исследовательница отношение А. Платонова к революции считает мистическим, которое порождает специфическое, мифологически окрашенное понимание коммунизма как утопического рая, сочетающего в себе черты народных утопических верований и христианской эсхатологии [7, с.59]. Отмечаем, что Я. Солдаткина предлагает мифопоэтический подход к изучению русской эпической прозы 30-50-х годов ХХ века.

Фантастические произведения А. Платонова 1920-х гг. отражают мировоззренческие и философские взгляды молодого автора, герои которого пытаются познать себя и окружающий мир и этой силой сознания преобразовать природу. Характерно, что в произведениях данного периода мы можем встретить детальное описание жизненных реалий русского народа и национального бытия. Оно представлено деталями патриархального уклада народной жизни и родной природы, который сопряжен с укладом промышленно-заводским. В результате данного противоречия между стремлением к лону природы и необходимостью развития технического прогресса рождается образ российского поселения. "По вечерам в слободе звонили колокола родными жалостными голосами, и ревел гудок, и приходил отец с работы…" [5, с. 197].

Живописные пейзажи, нередко обозначенные как русские, имеют свою особую этно-феноменологическую характеристику, хотя и соотнесены с христианским календарем и открыты масштабным планетарным явлениям: "От вокзала до города Ржавска было три версты. Фаддей Кириллович прошел их пешком: он любил русскую мертвую созерцательную природу, любил месяц октябрь, когда все неопределенно и странно, как в сочельник накануне всемирной геологической катастрофы" [Там же, с.488].

В рассказе "В звездной пустыне" из скромного полевого пейзажа картина мира перерастает во вселенскую, а "музыка" коллективного труда превращается в симфонию преобразования бескрайней вселенной: "Был глубокий вечер и звезды. От звезд земля казалась голубой. Звезды стояли. Игнат Чагов шел один в поле. Далеко дышал город, который Чагов так любил за его мощные машины, за красивых безумных товарищей, за музыку, которую вечером слышно в полях, за всю боль и за восстание на вселенную, которое в близкие годы вспыхнет по всей земле." [Там же, с.176].

В приведенных выше фрагментах мы можем наблюдать характерное для ранних текстов А. Платонова синтезирование местного локального с мировым масштабным.

Популярные персонажи в прозе А. Платонова 20-х годов чаще всего представляют собой тип полудеревенских мастеровых: это вышедшие из деревни ремесленники, машинисты и "сироты". В контексте анализа душевного состояния этого типа героя стоит отметить, во-первых, его крепкую связь с Отечеством и, во-вторых, поиск собственной индивидуальной и неповторимой дороги к Истине. Этот общенациональный характер героя А. Платонова напоминает читателю тех людей, которые боялись после революции остаться без смысла жизни в сердце. Но, в конечном итоге, именно они оказываются неприкаянными и устремленными от насущного к высшему, от "здесь" к "там". Вероятно, именно поиски смысла существования во многом задают наиболее яркое и, одновременно, типовое проявление народного характера в раннем творчестве писателя.

Еще одной характерной чертой платоновских героев-скитальцев является то, что обычно они готовы сепарироваться от деревни, порвать с нею во имя будущего и преобразования мира. Н. Малыгина об этом говорит: "Странничество у Платонова означает прежде всего потребность людей обрести смысл жизни" [3, с.162]. Для постижения смысла жизни и истины платоновскому герою жизненно необходимо отправляться в дорогу.

Таким образом, в прозе Андрея Платонова в 20-30-х годах ХХ века формируются следующие художественные образы: бродяга, дорога, даль, странник и путник. И по утверждению А. Дырдина, исследователя творчества писателя, все указанные образы являются результатом преобразования основного мотива скитальчества в ранней прозе А. Платонова. Исследователь обращает наше внимание на то, что русский человек в силу исторических обстоятельств постоянно находился в духовном и географическом движении. Таким образом, идея странничества у А. Платонова имеет глубокие национальные корни, которые находятся, по его мнению, в русском историческом правдоискательстве. Именно через эту формулу у нас есть возможность найти понимание мироощущения народа, его представлений о конце света, которые выражены писателем в апокрифах, преданиях и духовных стихах [1, с.95]. Парадоксально, но скитальчество нередко "простоватых", часто вышедших из низов, героев у А. Платонова "отзывается" на скитальчество героев-интеллектуалов в русской культуре, о которых говорил Ф.М. Достоевский в своей знаменитой пушкинской речи в 1881 году. И все же, полнота русского национального характера у А. Платонова выражена по-особому, с оглядкой на "почву", если понимать под нею глубинную, зачастую - генетическую связь с малой Родиной, а точнее, с землей.

О народном характере в творческом наследии А. Платонова литературовед В. Скобелев отзывается следующим образом: "Близкий писателю вариант народного характера возникает тогда и постольку, когда и поскольку герой вырывается из земного притяжения крестьянской действительности" [6, с.57-58]. Он предполагает, что причины этого "выламывания" могут находиться в реалиях событий революционного времени и периода гражданской войны: "Когда в качестве сопутствующих явлений возникали голод и разорение, духовный поиск нередко приобретал облик мучительной напряженности - за то или иное решение приходилось расплачиваться по неслыханно высоким ценам. И человек народа расплачивался - и собственной жизнью, и жизнью семьи, жизнью таких же, как он, мужиков" [Там же, с.61].

Г.З. Литвин-Молотов, издавший в 1922 году первый сборник стихов А. Платонова под названием "Голубая глубина", изумительно точно определил идейную двойственность русских героев в стихах фантаста, уловил и намечавшуюся типологию персонажей в целом эпической прозы 1920-х годов, а не только лирических текстов. Критик отмечает: "Платонов - плоть от плоти и кровь от крови не только своего слесаряотца, но и вообще русского рабочего. У него - как и у этого молодого гиганта, познавшего коллектив, машину, производство, но еще не порвавшего с деревней, не освободившегося от “тяги к земле”, - два перепева: фабричного гудка, потной работы, мускульной отваги, коллективного творчества, мощи Нового Города, с одной стороны, и поля, степи, голубой глубины, ржаных колосьев, “Мани с Усмани” и большой дороги со странником Фомой - с другой" [8, с.31].

Народный характер героев фантастических произведений А. Платонова содержит в себе любовь и к родным просторам, и к русской равнине, и к деревенско-городскому быту, а также просматривается через простор общенародного чувства, в любви ко всем людям, ко всему, что их окружает. Эти отличительные признаки вырисовываются писателем в характере героя рассказа "Маркун", условно говоря, "предфантастического", где родные люди, скромный быт слободского дома и природа словно подталкивают персонажа к созданию новой машины, способной, согласно его идее, дать невиданную энергию людям. Герой нередко уходит из деревни в мир, к людям. Его волнует судьба народа, он пытается преобразовать мир окружающий, чтобы попробовать достичь вершины человеческой эволюции: "Земля, с развитием человечества, становилась все более неудобна и безумна. Землю надо переделать руками человека, как нужно человеку. Это стало необходимостью, это стало вопросом дальнейшего роста человечества" [5, с. 198]. Герой-преобразователь готов жертвовать собой ради спасения человечества и несет на своих плечах всю тяжесть ответственности за благотворную жизнь человечества на земле.

На наш взгляд, важным в воплощении народного образа героев является и то, что герой переживает за все человечество и стремится освободить всех людей от силы природных стихий, несмотря на их национальную принадлежность. В научно-фантастических произведениях А. Платонова герой-преобразователь пытается воплотить свои научные проекты в мировых масштабах: действие происходит как в России, так и в неком незнакомом государстве или населенном пункте. Вспомним начало рассказа "Лунные изыскания (Лунная бомба)": "Сын шахтера, инженер Петер Крейцкопф в столице своей страны был первый раз. Вихрь автомобилей и свист надземных железных дорог приводил его в восторг. Город должен быть населен почти одними механиками. Но заводов было не видно…" [Там же, с.100]. Герои рассказа носят зарубежные, весьма несвойственные русской традиции имена. Городской пейзаж описывается похожим на столицу, но название города не упоминается. Сама фамилия главного героя - Крейцкопфа - созвучна с названием механической детали. Зато сюжет здесь универсален - очевидно обращение к космическому вопросу начала ХХ века. Писатель стирает представления о границах государств и наций, его персонажи работают на весь мир. С этой позиции вполне логичной становится возможность перехода героев фантастических текстов А. Платонова из одного произведения в другое, а также повторение сюжета. Так, например, Крейцкопф со своим изобретением упоминается в повести "Эфирный тракт".

Главные герои повести "Эфирный тракт" проживают в России, но это не ограничивает их перемещение по миру. Мы видим, что инженер Михаил Кирпичников в поиске возможного способа создания эфирного тракта покидает родную страну и переезжает в США. Глобальный поиск героем истины в странствиях по просторам своей Родины, а также и на американской территории показывает, что для него сам поиск важнее конкретного места или страны. Вероятно, будет справедливо отметить, что странничество в этой повести достигает высшего уровня развития. Сын Кирпичникова, который продолжает не законченный отцом научный проект, в письме к матери так объясняет цель своей жизни: "Ты знаешь, что я делаю и ищу - корень мира, почву вселенной. Откуда она выросла. Из древних философских мечтаний это стало научной задачей дня. Надо же комунибудь это делать, и я взялся. Кроме того, ты знаешь мои живые мускулы, они требуют напряжения и усталости, иначе я бы затомился и убил себя. У отца тоже было это чувство…" [Там же, с.557].

В повести "Эфирный тракт", как нам кажется, следует отметить наличие переплетения элементов всемирности и всечеловечности с элементами национальности и народности. По утверждению Н. Корниенко, в тексте "Эфирного тракта" присутствуют знаки полемики в рамках концепции 20-х годов об историческом пути России и о социально-психологической эволюции человека из народа. В своеобразной историко-географической карте России, что напряженно вычерчивалась Платоновым в 1926 году, пишет исследователь, есть одна особенность: его интересуют прежде всего процессы народоведения, которые проявляют себя во взаимосвязях человека и ландшафта, в способах хозяйствования, характере метафизических запросов людей разных профессий: "…здесь и паломники на Афон 20-х годов, и ученые, и этические пассионарии техники (Петропавлушин), и мещане с их приверженностью консервативной традиции" [2, с.43] (отсюда, думается, и та разнообразность, что характерна для поэтики "Эфирного тракта"). Также стоить отметить, что в фантастических произведениях А. Платонова персонажи обычно не рефлексируют по поводу своей национальной принадлежности. В поле зрения героя находится только решение вопроса об освобождения человечества от рабства стихий природы, переделка мира в пользу человека. Герои работают на весь земной шар, главное для них - это постижение себя, окружающего мира, работа во имя вселенского будущего.

Таким образом, русскость проявляется в ранних произведениях А. Платонова посредством портрета природы русской земли в сравнительно-сопоставительном контексте со вселенской масштабностью, а личностные портреты героев-изобретателей поражают своей свободой мысли, смелостью преодоления географических ограничений. Вместе с тем, мы наблюдаем стремление автора размывать границы национальной принадлежности и народности. Даже идея преобразования мира и покорения природной стихийности относится А. Платоновым к достижениям всемирного человеческого разума с обращением взгляда на открытую и смелую душу русского человека.

русскость платонов фантастическое произведение

Список источников