Гендерные характеристики в художественном осмыслении М.Ю. Лермонтова

Пол человека - одна из его важнейших как экзистенциональных, так и общественно значимых характеристик, во многом определяющая социальную, культурную и когнитивную ориентацию личности в мире, в том числе посредством языка.

Хотя гендерная концепция была в определенной степени подготовлена предыдущим накоплением фактов и их осмыслением, оформилась она в самостоятельное научное направление лишь в период постмодернизма. Это стало возможным благодаря отказу от постулата о том, что существует некоторая внешняя по отношению к человеческому познанию истина. Признание множественности истины, ее субъективности способствовало развитию антропоморфного взгляда на сознание и мышление и, следовательно, усилению внимания ученых к различным параметрам человеческой личности. В соответствии с этим гендер рассматривается как измерение, как параметр исследования во многих общественных науках, в том числе и в лингвистике (см. работы Кирилиной А. В., Горошко Е. И., Земской Е. А, Китайгородской М. А, Халеевой И. И.). Также гендерный подход позволяет сделать шаг вперед и описать не только антропоцентричную систему языка, но и изучить возможности и границы ее подсистем, связанных с принадлежностью к двум полам как двум ипостасям человеческого бытия. Все это позволяет подойти к феноменам мужественность и женственность не как к неизменной природной данности, а как к динамическим, изменчивым продуктам развития человеческого общества, поддающимся социальному манипулированию и моделированию.

Можно предположить, исходя из всего выше сказанного, что гендерный подход способствует пересмотру и новому прочтению известных текстов. Обратим внимание на то, что, основываясь на литературном материале, можно выделить две противопоставленные парадигмы, две типологии персонажей. В основе типологии мужских персонажей лежит социальный фактор, то есть фактор культуры: «маленький человек», «лишний человек», «новый человек» - это типология «людей». Типология же женских персонажей, предложенная Ю. М. Лотманом, основывается на факторе натуры и укладывается в оппозицию ангел - ведьма. Существующая социальная типология (уездная барышня, институтка, эмансипированная женщина) не параллельна литературоведческой и тем более не перекрывает ее, а скорее вбирается ею. «Женские образы» дополнительно артикулируют выведение женщин из разряда людей. Выключенностью женщин из сферы социальных отношений Ю. М. Лотман объяснял возможность идеализации их образов в литературе [Лотман, 1970, c. 63]. Именно женский персонаж всегда служит воплощением неких идеальных представлений автора, и в русской литературе это особенно заметно. При этом следует заметить, что речь идет об идеальных человеческих качествах. Татьяны, Лизы и Наташи, как правило, являются художественным воплощением именно женских идеальных начал: верности, духовной красоты, нравственной чистоты, инстинктивного обладания истиной. Традиционное литературоведение, интерпретируя художественные тексты, в гендерном смысле воспринимает их некритически, не задумываясь над тем, что изображение женщины, даже при общем позитивном настрое автора, как правило, объективно снижает ее образ. Можно сказать, что в художественных текстах декларируемый идеологический дискурс не совпадает с реальной, порой не отрефлектированной самим автором репрезентацией женских персонажей.

Характерным примером может служить «Война и мир». Позиция Толстого в решении «женского вопроса» (полнейшая солидарность его с кодексом Наполеона, личность которого дискредитируется в романе) хорошо известна, но гендерное “прочтение” текста выявляет важные моменты, ускользающие при традиционном подходе. Так, оказывается, что слово «ум» при обрисовке женских персонажей является сугубо негативной характеристикой, а столь любимая автором Наташа Ростова, идеально воплощающая толстовское представление о женственности, наделяется тем же комплексом свойств и признаков, которые присущи посредственному мужчине Николаю Ростову, то есть в самом общем виде можно сказать, что женщина в своем наивысшем, образцовом варианте это не более чем посредственный мужчина.

Общий для многих лингвистических направлений принцип «человек в языке», установление и описание механизмов антропоориентированности языка вполне согласуются с учетом гендерного фактора. Более того, гендерный подход позволяет сделать еще один шаг вперед и описать не только антропоцентричную систему языка, но изучить возможности и границы ее подсистем, связанных с мужественностью и женственностью как двумя ипостасями человеческого бытия. Антропоориентированный подход к исследованию языка и коммуникации тесно связан с когнитивной научной парадигмой и позволяет рассматривать мужественность и женственность в статусе концептов.

Концепт рождается в виде первичного конкретного образа. Затем в процессе познавательной деятельности и коммуникативной практики человека этот образ в его сознании постепенно приобретает новые концептуальные уровни, «окутывается, обволакивается новыми концептуальными слоями, что увеличивает объем концепта и насыщает его содержание» [Стернин, 2001, с. 59].

Исследователями замечен интересный факт: язык фиксирует картину мира с мужской точки зрения, поэтому он не только антропоцентричен (ориентирован на человека), но и андроцентричен (ориентирован на мужчину); язык создает картину мира, основанную на мужской точке зрения, от лица мужского субъекта, с точки зрения мужской перспективы, где женщина предстает главным образом в роли объекта, в роли «другого», «чужого» или вообще игнорируется, в чем и состоит феминистский «упрек» [Горошко, Кирилина, 1999, с. 46].

Мы обращаемся к творчеству М. Ю. Лермонтова вследствие малоизученности языка и поэтики его произведений в лингвистическом аспекте (работы Н. М. Шанского, В. Д. Бондалетова, Л. В. Полукаровой, Э. Р. Тенишева). Изучение творческого наследия М. Ю. Лермонтова ведется, главным образом, в русле литературоведческого подхода, рассматривающего идейно - эстетическое содержание произведений и его реализацию в образах, символах, мотивах, отражающих специфику организации индивидуально - авторской концептуальной системы. (Работы И. С. Чистовой, О. В. Миллер, Л. В. Рассказовой).

Языковой материал показал, что постоянными классификаторами характеризации женщины по ее внутренним признакам являются: характер, натура, нрав, темперамент, оцениваемые в авторской картине мира М. Ю. Лермонтова положительно либо отрицательно. Признаны достойными такие черты характера женщины как:

• твердость, решительность, целеустремленность:

«…это женщина с характером твердым, решительным, холодным, верующая в собственные убеждения, готовая принести счастье в жертву правилам, но не молве» (Княгиня Лиговская // М. Ю. Лермонтов. Собрание сочинений в четырех томах. Л.: Наука, 1979. 654 c).

• простота:

«Она не гордой красотою // Прельщает юношей живых, // Она не водит за собою // Толпу вздыхателей немых. // И стан ее не стан богини, // И грудь волною не встает, // И в ней никто своей святыни, // Припав к земле, не признает. // Однако все ее движенья, // Улыбки, речи и черты // Так полны жизни, вдохновенья, // Так полны чудной простоты…» (Она не гордой красотою // там же).

Образ лирической героини в этом стихотворении строится на развитии антитезы гордая красота - чудная простота. Эти ключевые элементы текста характеризуются морфологическим и синтаксическим единообразием, они находятся в одинаковой позиции строки. Это помогает более отчетливо выделить их семантическую противоположность: красота «красивая внешность» - простота «отсутствие вычурности, прикрас»; естественность. Портрет лирической героини реконструируется через отрицание некоего эталона красоты, созданию которого уделяется основное внимание. Внешность идеальной красавицы рисуется от общего к частному: отвлеченное существительное красота, сопровождаемое оценочной характеристикой метафорического эпитета гордая, сменяется словами конкретной семантики (стан, грудь…). При этом гиперболизация характеристики достигается привлечением стилистически высокой лексики: стан богини, святыня. Это стихотворение является свидетельством зрелости таланта поэта - оно запечатлело редкий мужской дар увидеть в женщине совершенство и передать его словесно.

• гордость, независимость, самостоятельность:

«…У чуждых опоры не просит // И в гордом покое насмешку и зло переносит» (М. А. Щербатовой // там же).

В портрете Щербатовой - уравновешенный темперамент, обманчивый покой лица натуры гордой, чувствительной к злу и насмешкам, обобщается как «примета» юга (Украйна).

• превосходный, золотой, ангельский характер:

«Такой любви нельзя не верить, // Мой взор не скроит ничего;// С тобою грех мне лицемерить // Ты слишком ангел для того» (Ангел // там же).

Неожиданная способность Лермонтова соединить в одно сочетание не свойственные для русской языковой системы формы: наречие меры и существительное, вместе подчеркивающие свойство поэта возвышать женщину.

Восхищение женщиной, а точнее ангелом (излюбленный синоним в данный период творчества), сродни гимну прекрасному полу:

«И ждал я счастливого дня! // Своей невестой дорогою // Я смел уж ангела назвать, // Невинным ласкам отвечать // И с райской девой забывать // Что рая нет уж под луною» (Измаил-бей // там же).

В каждой строке сквозит счастье лирического героя, которое обрисовывается лексическим наполнением (дорогою, ангела, невинным ласкам, с райской девой).

Частотность проявления вышеперечисленных положительных свойств характера женщины невелика. Значительно преобладают следующие черты, негативно оцениваемые в лермонтовском мировидении:

* хитрость, лукавство, ведущие к обману, выражающие женское коварство, - подчеркивают в поведении женщины бесовское начало (лукавая улыбка, речи, взгляд выражают неискреннее поведение, притворство с каким либо умыслом):

«…она, склонив лукавый взор // И выставив едва приятно ножку, // Двусмысленный и темный разговор // С ним завести старалась понемножку… // А сердце билось в ней так шибко, шибко; // И по устам змеилася улыбка»// (Сказка для детей // там же).

Судя по всем характеристикам, в данном стихотворении вырисовывается образ женщины, очень напоминающий дьявола-искусителя. Причем для достижения цели ОНА использует верные суггестивные методы: взор, улыбку и особые манеры разговора («двусмысленный и темный»).

Иногда лукавство проявляется как веселый задор и игривость, исполненные добродушно-невинной хитрости женщины:

«…Звучал мне голос твой отрадный как мечта, // Светили мне твои пленительные глазки // И улыбалися лукавые уста…» (***// там же); «Он мог бы разрушить лукавые увертки самой искусной кокетки…» (Княгиня Лиговская // там же).

• любопытство - как проявление интереса к чему-то новому, неизведанному (чаще этим объектом оказывается мужчина):

«И любопытно перебегают // Глаза опухшие девиц // Ряды суровых пыльных лиц» // (Тамбовская казначейша // там же); «Давно разрешено сомненье, // Что любопытен нежный пол. // Улан большое впечатленье // На казначейшу произвел // Своею странностью» (Тамбовская казначейша // там же).

• мечтательность - свойственность создавать воображением предмет желаний, стремлений.

Анализ исследуемого материала позволяет выделить гендерное отношение к данному качеству. В оценке самих женщин мечтательность - слабость, которую они стыдятся:

«Она была несколько мечтательна, но не старалась этого высказывать, напротив стыдилась этого, как слабости» (Княгиня Лиговская // там же).

В оценке мужчин в лермонтовской картине мира мечтательность целенаправленно ведет женщину к измене:

«…А месяц и романы до добра // Не доведут, - от них мечты родятся… // А искушенью только бы добраться!» (Сашка // там же).

• высокомерие и самовлюбленность:

«Непонятная воля судьбы! Ужасное борение самолюбия женщины с необходимостью» (Странный человек // там же); «Я должна унижаться, чтобы получить прощение мужа. Прощение? Мне просить прощение? Боже!» (Странный человек // там же).

Для женщины унижение - это ужасная пытка, противоестественное действие.

• капризность - как выражение мелкой прихоти, детской причуды:

«Он смотрит: это не притворство, // Не штуки - как ни говори, - // А просто женское упорство, // Капризы - черт их побери!» (Тамбовская казначейша // там же).

• способность к обману, к введению в заблуждение, лицемерию, подаче ложных надежд (обман женщины оставляет неизгладимый след, сплошной негатив в душе мужчины; «коварная» - довольно частая характеристика, относящаяся к женщине - 1/6 всех атрибутивных признаков):

«Не могу вспомнить без бешенства, как она меня обманывала. О! Коварная женщина!» (Странный человек // там же); «Рисует память самовольно: // В очах любовь, в устах обман - // И веришь снова им невольно» // (Журналист, читатель и писатель // там же).

• способность женщины к подлости, измене, предательству:

«Начну обманывать безбожно, // Чтоб не любить, как я любил, - // Иль женщин уважать возможно, // Когда мне ангел изменил?» (К. // там же); «Невольно узнавать повсюду // Под гордой важностью лица - // В мужчине глупого льстеца // И в каждой женщине - Иуду» (***// там же).

Анализ контекстов позволяет отметить закономерную связь между внешними данными и внутренним содержанием женщин (душа, нрав):

«Прекрасна как ангел небесный, // Как демон, коварна и зла» (Тамара // там же); «Прелестный лик, но хладная душа!» (Измаил-Бей // там же); «Наружность их - блеск очаровательный, внутри - смерть и прах» (Княгиня Лиговская // там же).

Эти примеры демонстрируют то, что М. Ю. Лермонтов, написав все эти произведения в разные годы, переходя от жанра к жанру, не изменил свою точку зрения на то, что женщине дана красота, чтобы обворожить мужчину, влюбить в себя, но пустая и холодная душа, чтобы заставить его страдать.

В авторской картине мира М. Ю. Лермонтова ценность женственности осознается как проявление нежной любви матери и пылкой любви жены. А женский образ предельно антиномичен: одну половину женского «лика» составляет образ добропорядочной, чистой женщины, достойной преклонения, вторую - женщины похотливой, с плотскими желаниями. Представления о женской святости также выражены двойственно:

1) женское начало как воплощение морального идеала, целомудренности;

2) культ женской святости как идеологическая ловушка; наделяясь чертами святой, она лишается права быть человеком, и спрос с нее будет особый.

Женская сексуальность воспринимается как нечто опасное и враждебное для мужчины. Базовой метафорой является “женщина - опасность, зло, причина мужских страданий, бед”. Лермонтов поддерживает мифотип женщины, для которого характерно обвинение в пагубном влиянии на мужчину.

Данный фрагмент художественной картины мира позволяет задуматься над такими вопросами: от чего зависит отношение автора к женщине, с чем связаны перемены взгляда на нее: то это невинное существо (ангел, дева), то порочное (плутовка, лгунья, предательница). Нам видится закономерной связь лермонтовского взгляда на женщину с эволюцией его творчества и мерой взросления его самого, приобретение им опыта. Будучи молодым, неопытным, наивным и доверчивым поэт, польщенный женской красотой, был готов на любые шаги и испытания ради любимой (в данный период женщина - это объект для поклонения, святыня, идол). Испытав в пятнадцатилетнем возрасте неразделенную любовь к Е. А. Сушковой (в замужестве Хвостовой), Лермонтов отразил свои эмоции в цикле стихов 1830 г. Тогда впервые наряду с вознесением женского образа до ангела, пречистой девы появляются негативные характеристики (насмешливость, “острота речей”, “притворное вниманье ”). Лермонтов терпел неудачи с женщинами на протяжении всего жизненного пути, на основе этого сложился стереотип русской женщины, отраженный в «Герое нашего времени»:

«Русские барышни большею частью питаются только платонической любовью, не примешивая к ней мысли о замужестве…если две минуты сряду ей будет возле тебя скучно, ты погиб невозвратно: твое молчание должно возбуждать ее любопытство, твой разговор - никогда не удовлетворять его вполне... станет тебя мучить, а потом просто скажет, что она тебя терпеть не может…» (Герой нашего времени).

В результате анализа языковых репрезентантов концепта «женщина» в художественном наследии М. Ю. Лермонтова нам удалось реконструировать фрагмент концептуальной картины мира автора и показать, что художественно представленный концепт выражает индивидуально - авторские представления.

Список литературы

концепт культура лермонтов

1.Горошко Е., Кирилина А. Гендерные исследования в лингвистике сегодня // Гендерные исследования. Кемерово, 1999. № 2.

2.Лотман Ю. М. Структура художественного текста. М., 1970.

3.Стернин И. А. Методика исследования структуры концепта // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Воронеж, 2001.

Размещено на Allbest.ru