Война как модель конфликта в сборнике статей Вячеслава Иванова "Родное и вселенское" (к юбилею Первой мировой войны)
Рассмотрение конфликта как одной из форм социального взаимодействия. Модель конфликта, его диагностика и прогностика, сделанные на этой основе, которые представлены в сборнике статей "Родное и вселенское" поэта и культурфилософа Вячеслава Иванова.
Рубрика | Литература |
Вид | статья |
Язык | украинский |
Дата добавления | 06.02.2019 |
Размер файла | 24,1 K |
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Размещено на http://www.allbest.ru//
Размещено на http://www.allbest.ru//
Война как модель конфликта в сборнике статей Вячеслава Иванова «Родное и вселенское» (к юбилею Первой мировой войны)
Наталья Полтавцева
В статье предпринята попытка рассмотрения конфликта как одной из форм социального взаимодействия. Материалом для этого послужил интеллектуальный опыт и рефлексия по этому поводу раннего Модерна, связанные с коллективным переживанием абсолютно нового типа - опытом Первой мировой войны как мирового конфликта. В качестве объекта исследования выбрана модель конфликта, его диагностика и прогностика, сделанные на этой основе, которые представлены в сборнике статей «Родное и вселенское»(1918) известного поэта и культурфилософа Вячеслава Иванова, относящегося к кругу русских символистов.
Ключевые слова: конфликт, социальная форма, социальное взаимодействие, Первая мировая война, Вячеслав Иванов, «Родное и вселенское».
конфликт война иванов
Актуальность. Когда в 1945 году окончилась Вторая мировая война, мир достаточно долго - вплоть до шестидесятых - лелеял надежду на возможность бесконфликтного мирного сосуществования, пока не вступил в период признания наличия перманентного существования конфликтов. Так возникла конфликтология как социальная наука (Л. Козер [7], Р. Дарендорф [4] и др.), которая, развивая идеи Георга Зиммеля [5], разбилась на два направления. Первое можно назвать эпифеноменальным, и оно рассматривало конфликт как некое извечное бинарное противостояние. Второе предлагало подход, где конфликт представал не как эпифеномен, но как самостоятельная социальная форма. В обоих случаях внимание обращалось на два момента: как предотвратить конфликт и как его уладить. Вопрос о возможности иного рассмотрения, когда конфликт исследуется как одна из форм социального взаимодействия, обладающая, наряду с другими формами, различными плюсами и минусами, и которая не поддается логике рассмотрения в бинарных оппозициях, до сих пор предстает как проблемный.
Проблема. В конечном счете, наметилась проблема расхождения между рассмотрением конфликта в логике бинарных оппозиций и признанием подобной логики неэффективной, а ее диагностики и прогностики недостаточными (ср. Н. Луман с его теорией аутопоезиса [8; 9; 10; 11; 12]).
Гипотеза. В свете этого следует признать, что мы, находясь на этапе, переходном от парадигмы Модерна (с входящим в него как его часть постмодерном) к новой парадигме, еще окончательно не сложившейся, оказываемся в ситуации культурной и методологической неопределенности. Именно поэтому столь актуальным для нашей проблемы является интеллектуальный опыт и рефлексия по этому поводу раннего Модерна, связанные с коллективным переживанием абсолютно нового типа - опытом Первой мировой войны как мирового конфликта.
Объект и предмет. В качестве объекта исследования выбрана модель конфликта, его диагностика и прогностика, сделанные на этой основе, которые представлены в сборнике статей известного поэта и культурфилософа Вячеслава Иванова, относящегося к кругу русских символистов. Сборник его статей «Родное и вселенское» был собран им из собственных речей и статей периода 1914-1917 гг. и опубликован в Москве в издательстве Г.А. Лемана и С.И. Сахарова в 1918 г., уже после Октябрьской революции 1917 г.
Методология. Опираясь на позицию историков школы «Анналов» (Ф. Броделя [3], М. Блока [2] и др.), повторим: мы изучаем историю, дабы понять современность.
На наш взгляд, Вячеслав Иванов исходил из того же. Его «историцизм» (К. Поппер [14]), который он репрезентирует в этом сборнике, сложился в современной науке окончательно - как подход и позиция - гораздо позже, к концу 40-50-х годов ХХ века в школе «Анналов». Интересность Иванова как раз в том и состоит, что он в старых словах, на языке старого «классического» историософского дискурса, в метафорах и тропах лексики символистов выражал вполне актуальные и по сю пору новые идеи.
При этом - это впервые отмечается мною - сама композиция его сборника, его структура выстроены как единый текст. Образчиком для этого служит символистская книга стихов, которая строится на принципиально новых, не только содержательно-тематических основах символистская книга стихов и являет собой пример переходности от романтической «классики» к литературе модернизма (ср. А. Белый, Дж. Джойс, Г. Джеймс) Внутренний сюжет в ней собирается на основании развития основных тем и лейтмотивов, и место, которое занимают в этом тексте его фрагменты, существенно важно. Именно поэтому присутствие и развитие лейтмотива войны в структуре сборника помогут многое понять и в модели конфликта по Вячеславу Иванову.
Сама фигура Вячеслава Иванова, «Вячеслава Великолепного», теоретика, поэта, ученого-классика, историка, культурфилософа - идеальная «точка сборки» для анализа того, как происходит ревизия классической парадигмы в период культурной неопределенности. При этом его апелляция к романтической культурфилософской традиции, как русской, так и западноевропейской (Ф. Шеллинг, Ф. Ницше, славянофилы, Владимир Соловьев), позволяет увидеть определенные переклички с современными постмодернистскими подходами к истории и культуре (Л. Уайт [15; 16], Ф. Анкерсмит [1]), т. к. ранний Модерн вполне можно рассматривать как историческую почву для последующего развития этой проблематики уже в постмодерне.
При этом методологический подход Вячеслава Иванова демонстративно комплементарен, и это тоже - черты раннего Модерна.
Цели и задачи. Отслеживая развитие темы (культурного лейтмотива) войны в книге Вячеслава Иванова, можно выяснить предлагаемую им модель конфликта и ее диагностически-прогностические функции, а затем понять меру ее актуальности.
Материал. Из восемнадцати статей этого сборника («Вселенское дело» (1914), «Славянская мировщина» (1914), «Россия, Англия и Азия» (1915), «Байронизм как событие в жизни русского духа» (1916), «Легион и соборность» (1916), «Живое предание» (1915), «Польский мессианизм как живая сила» ( 1916), «Два лада русской души» (1916), «Мимо жизни» (1916), «К идеологии еврейского вопроса» (1915), «Вдохновение ужаса» (1916), «Шекспир и Сервантес» (1916), «Старая или новая вера» (1916), «Лик и личины России» (1916) (I. Пролегомены и демонах. II. Идея Алеши. III. Христос в преисподней и Ариман на месте света. IV. Семь праведников) и данных в Приложении «Революции и народное самоопределение» (1917), «Маккиавелизм и мазохизм» (1917), «Скрябин и дух революции» (1917), «Духовный лик славянства» (1917), некоторые (а именно четыре) были речами, произнесенными на торжественных заседаниях. «Вселенское дело» - на заседании московского Религиознофилософского общества имени Владимира Соловьева (позже опубликовано в «Русской Мысли» (1914), «Россия, Англия и мы» - на заседании московского общества сближения с Англией (позже опубликовано в «Биржевых ведомостях» (1915), «Байронизм» - на заседании петроградского Общества Английского Флага (позже опубликовано в «Русской Мысли» (1916), «Скрябин и дух революции» - на заседании московского скрябинского общества (публиковалось в сборнике впервые). Остальные статьи были напечатаны в ежемесячнике «Русская Мысль» («Лик и личины России»), в еженедельниках «Новое Звено» («Славянская мировщина») и «Народоправство» («Революция и народное самоопределение»), с сборнике «Щит» («К идеологии еврейского вопроса»), в газетах «Биржевые ведомости» («Живое предание», «Старая или новая вера»), «Утро России» («Легион и соборность», «Польский мессианизм», «Два лада русской души», «Мимо жизни», «Вдохновение ужаса», «Шекспир и Сервантес») и «Луч Правды» («Социал-маккиавеллизм и культур-мазохизм»).
Таким образом, сознательный перевод автором вполне современного ему публицистического материала речей и статей в газетах и еженедельниках почти сразу же (с ничтожной для исторического сознания дистанцией в несколько лет) в ранг исторического и типологического, модельного, делает возможным разговор не только о «историософности» и «историцизме» источника, но и о теоретической установке автора.
Анализ темы (культурного лейтмотива) войны в сборнике Иванова как реконструкция его модели конфликта
Посвященный «вечной памяти Федора Михайловича Достоевского», сборник Вячеслава Иванова открывается заглавной статьей «Вселенское дело», ключевой и ведущей для сборника и для нашей проблематики. В лексике историософии русского символизма Первая мировая война осознается как катализатор «вселенского смысла отечественного дела», как повод для появления и проявления «соборности». При этом вполне в духе символистской философии разводятся понятия «мировое - как дело мысли» и «вселенское - как дело духа», относящиеся к России. Предостерегая от «ложного синтеза», возникшего, по мнению Вячеслава Иванова, в Германии после уроков войны 1870 г., могущей стать ареной синтетических, а не разрушительных сил, Иванов задолго до Шпенглера («Закат Европы» опубликован в 1918 г., хотя начат в 1914-м) говорит о «превышении меры». Под этим понятием, аналогом античного hybris^ - «надмевания» кроется гордыня как основа метафизической концепции нравственной вины и феномена «вещего изображения последней судьбы Фауста, который задуман поэтом как синтетический тип немецкого духа в его исторических судьбах от эпохи реформации до новейших времен» [6, 9].
Гордыня-Обида-слепота-нарушение меры при помощи Аримана- Мефистофеля приводят «фаустианскую душу» (Шпенглер) к краху, творческому бесплодию и слепоте. «Когда-то он все постигал и не мог ничего осуществить; теперь он ничего не знает, агностик и охлажденный ум» [6, 10), утративший способность к романтическому синтезу, к поиску Вечной Женственности, Мировой Души. Место «соборности», «вселенского» занимает, по Вяч. Иванову, созидание внешней технологической культуры. Этот процесс неизбежно приводит к одичанию, «варварству», нарушению «меры».
«Так вырастала мировая и вселенская опасность. ...В самом деле, за что ведут войну наши противники и каким высшим началом оправдывают свою, как сами говорят, «волю к победе над миром» ? Ничем, или самою этою волей ..Германия, как высшая ценность, «uber Alles», - как ценность крайняя и в трагически-безысходном смысле последняя, что это? .Крик ли это самоутверждающегося в наготе своей племенного себялюбия, биологический лозунг в борьбе за преобладание вида, или же, в человеческом, не зверином истолковании, отчаянное провозглашение гибели всех безусловных ценностей?» [6, 11-12].
Подобная позиция в мировом масштабе ведет к приоритету дела, а не духа, вещей, а не духовных ценностей, Искушение дьявола, ведущее к духовному самоубийству, реализуется в немецких речах о культуре, являющих собой старые искушения Великого Инквизитора у Достоевского (силой, идеей, земными благами) и суть, по Вяч. Иванову, искушения Антихриста. Угаданные в своей философии соблазна, враги кричат: «Так знайте же: последнее слово того антропологического процесса, который мы называли культурой, - антропофагия» [6, 15].
На фоне этого Вячеслава Иванова волнует, поняли ли его соотечественники, что «война ведется за выбор основных путей человеческого духа». Следовательно, основной вопрос, ею решаемый - «Что восторжествует на земле - мир или меч, честный труд или облекшееся в государственное всеоружие хищничество? Откроются ли обетованные дали нового, более счастливого и благостного века, или же, гонимые лютыми полчищами одержимых и сами заражаемые их одержимостью, мы ринемся с ними во тьму дохристианской дикости, в первобытные дебри духа, где царевать будет светловолосая Bestia? Мы видим, как вновь убивается Авель; навеки ли дьявольская магия оживит и в могиле не успокоенного, и Христовою Кровью не искупленного Каина» [6, 17].
Исторический развилок, переживаемый человечеством, трактуется Вячеславом Ивановым как выбор провиденциальных путей, сравниваемый им со страстным Таинством, одновременно искупительным и воскресительным, завершающим и начинающим. «...Поистине, теперешняя война творит новую историю», как говорит в своих «Письмах о современных событиях» Петр Кропоткин. .. .Мы еще не огляделись, где мы и что с нами; мы еще воображаем, будто все осталось на старых местах, а между тем уже перенесены в иную среду и несемся в новом пространстве, как бы увлеченные могучею кометой, вместе со всем, нас окружающим. На расстоянии трех месяцев легла пропасть и как бы раскрылся зев времени, отделяющий новую эпоху от старой. И то дело, что мы творим, есть еще только переход, или порог, к предстоящему нам положительному вселенскому делу. Но если не перейдем порога, то и окончательного назначения нашего не исполним» [6, 18].
Переведя это на язык другого дискурса, мы можем выделить несколько впоследствии неоднократно повторяющихся составных начал ивановской модели конфликта.
Конфликт, по Вячеславу Иванову, всеобщ, имманентен человеческой природе, многосоставен, а не бинарен, предполагает несколько состояний системы, в зависимости от нарушения меры ее частей. Нарушение меры (как следствие обуяния гордыней, искушением силой, идеей, земными благами) выводит систему из состояния равновесия (или не приводит к новому синтезу).
Это ведет к победе деструктивных или деконструктивных сил («дьявольских» в своих различных ипостасях) над силами равновесия и синтеза. В выборе путей, перед которым поставила человечество война, и заключается смысл наступающего нового времени, в которое нужно перейти из ситуации культурной неопределенности, перебирая возможные варианты поведения человечества.
Вячеслав Иванов пользуется для конструирования своей модели и описания ситуации метафорами из «вечных текстов» культуры: Библии, «Фауста» Гете, романов Достоевского, т. к они пластичны и «необязательны», однако, по стандартам символистского дискурса, создают мощное поле смысловой конвенции.
Заявленная схема и модель конфликта работают на всем пространстве книги, акцентируя различные стороны проблемной ситуации. Либо это - опасность отхода от начала синтеза в сторону «национальной феноменологии», деконструктивную во своей сути («Живое предание» - о русском славянофильстве), либо - пути к новому синтезу («Польский мессианизм, как живая сила», «Два лада русской души»), либо - предощущение опасности нарушения меры через синтез ложный («Легион и соборность»), либо - описание результатов перехода от деконструкции к деструкции, ощущаемый как переход Люциферова начала в начало Ариманово (статья«Вдохновение ужаса» о «Петербурге» Андрея Белого), либо - описание множественности вариаций этого переходя в его российской версии («Лик и личины России. К исследованию идеологии Достоевского»).
В последней статье в главке «Пролегомены о демонах» подробно исследуются начала деконструктивное и деструктивное, выведенные под именами Люцифера (Денницы) и Аримана, «духа возмущения и духа растления». На путях синтеза человечество в результате конфликта приходит к «соборности», на путях деконструкции - к организации на основах научности и технологий, к «культуре». Везде при этом за темой трагизма, разрыва, конфликтного состояния присутствует лейтмотив войны как катализатор всего происходящего.
Завершает тему войны как одной из возможностей развития конфликта совокупность статей 1917 года, посвященных революции, закономерно понятой Вячеславом Ивановым как одной из вариаций конфликта (статьи «Революция и народное самоопределение», «Маккивелллизм и мазохизм» «Скрябин и дух революции», «Духовный лик славянства»).
«Россия стоит у порога своего инобытия, - и видит Бога, как его алчет. Страж порога, представший перед ней, в диком искажении - ее же собственный образ. Кто говорит: «Это не Россия», - бессознательно тянет ее в вниз в бездну. Кто говорит: «Отступим назад, вернемся к старому, сделаем случившееся не бывшим», - толкает ее в пропасть сознательно. Кто хочет пронзить и умертвить свое живое подобие, умерщвляет себя самого. ... Самоопределение народа будет истинным лишь тогда, когда станет целостным» [6, 178].
«Наши революционные деятели и властители наших политических дум, как стоящие у кормила, так и простирающие к кормилу руки, унаследовали все навыки старой бюрократической и полицейской власти, чуждой народу по духу, происхождению, выучке и приемам господствования» [6, 181-182].
«Революционное действие, принужденное ограничиваться провозглашением отвлеченных схем общественной мысли и гражданской морали, как новых основ народного бытия, - бездейственно. Революционное состояние, при невозможности явить себя в творческом действии, принимает характер состояния болезненного, изобличаемого грозными симптомами все растущего безначалия и общей разрухи, развитием центробежных, в разделении и раздоре самоутверждающихся сил и распадением целостного духовного организма народного на мертвые части.
Революция или оставит на месте России “груду тлеющих костей”, или будет ее действительным перерождением и как бы новым , впервые полным и сознательным воплощением народного духа. Для истинного свершения своего в указанном смысле она должна явить целостное и, следовательно, прежде всего религиозное самоопределение народа» [6, 185-186] (от 6 октября 1917 г.).
В статье о Скрябине Иванов видит в стихии скрябинской музыки и в нем самом гения времени, воплощающего собой Дух революции как творческого начала конфликта. В символистской лексике Иванова - демон Скрябина - это Дионисий - Лисий, Вакх - эллинских Элевтерий, Разрешитель, Расторжитель, Высвободитель. И поэтому жанр Скрябина - мистерия.
«Если переживаемая революция есть воистину великая русская революция, - многострадальные и болезненные роды «самостоятельной русской идеи», - будущий историк узнает в Скрябине одного из ее духовных виновников, а в ней самой, быть может, - первые такты его ненаписанной Мистерии. Но это - лишь в том случае если, озирая переживаемое нами из дали времен, он будет вправе сказать не только: «земля была безвидна и пуста, и тьма над бездною», но и прибавить: «и Дух Божий носился над водами» - о том, что глядит на нас, современников, мутным взором безвидного хаоса» [6, 196-197] (24 октября 1917 г.).
Так завершается, не названная впрямую, тема войны в символистском сборнике Иванова, где за явным публицистическим сюжетом сквозит главный, символистский: война как вечное состояние человечества, чреватое многими последствиями. И - в свете наших интересов - война как одно из проявлений конфликта, когда модель конфликта понимается как социальная форма организации жизни человека и человечества.
Выводы
Вячеслав Иванов, находясь в своеобразном «культурном промежутке», связанном с высокой степенью культурной неопределенности, в «старом» классическом языке не только адекватно сформулировал новые проблемы времени - времени Первой мировой войны и наступающей русской революции.
Используя фундамент романтической и неоромантической философии и ревизуя вслед за ними основные принципы парадигмы Просвещения, он смог увидеть в Первой мировой войне тип и модель конфликта, который является имманентным антропологической природе человека. Поэтому, в духе Зиммеля, конфликт предстает у Вячеслава Иванова как социальная форма, наделенная способностью к вариативности, но всегда присущая человеческому обществу как одна из других себе подобных (ср. социальные формы консенсуса, переговоров).
При этом несомненны по сравнению с современниками нестандартность и новаторство позиции Вячеслава Иванова, отвергшего традиционную бинарную модель конфликта (Я-Другой) и предложившего тринарную модель, гораздо более сложную и вариативную. Ее вариации строятся на схеме «Христос-Люцифер-Ариман», которую можно представить как взаимоотношения начала синтеза (в лексике Иванова «Христос», «соборность», «православие», всегда трактуемые неканонически), начала революционно-новаторского, инновативного и деконструирующего (в лексике Иванова - «Люцифер») и начала деструктивного (в лексике Иванова «Ариман-Мефистофель», но без гетевской диалектичности, «Легион»). Модель эта также гораздо более диагностична и прогностична, чем бинарная.
При преобладании начала синтеза конфликт как бы уходит в латентную фазу, сохраняя при этом такие свои качества, как мощность, напряжение, всеохватность.
При преобладании начала инновативно-деконструирующего конфликт переходит в стадию революции , ее первую фазу.
При преобладании начала деструктивного конфликт переходит из первой фазы революции (демократической) в фазу вторую - революцию классовую, а затем, возможно, и в гражданскую войну.
Итак:
Диагноз Вячеслава Иванова - Первая мировая война - это новый аффективный опыт, но отнюдь не новость как социальная форма. Эта социальная форма - конфликт - постоянна, устойчива, многообразна, комплементарна, вариативна, свойственна (с антропологических позиций) человеческой природе как таковой.
Прогноз Вячеслава Иванова: одна из российских вариаций этой социальной формы есть революция как начало деконструирующее, преобразующее, которая в потенциале, тем не менее, несет в себе гражданскую войну как деструктивное, разрушительное начало.
Промежуточная фаза, Ивановым не названная, но как бы существующая в историческом подтексте - по дате публикации - есть переходная фаза от демократической революции («Люциферианское начало») к революции классовой («Ариманово начало») и победа этого начала в гражданской войне как деструктивной вариации конфликта.
Это вполне структурно перекликается с младосимволистской теорией революции по Владимиру Соловьеву, где революция социальная - лишь подготовительный этап к подлинной революции - «революции сознания», ведущей в конечном счете к «революции духа» как конечной цели человечества. Только анализ Вячеслава Иванова фиксирует своеобразную трагическую инверсию фаз, связывая это с преобладанием деструктивного («нигилистического») начала в русской жизни этого времени. Вынесение метафизического духовного («соборного») начала за скобки, по мнению Иванова, выводит конфликт из латентной фазы сразу в область деструкции. И «война» из инструмента переделки человечества - и, в частности, российской жизни сообразно началам синтеза и творчества - из «вселенского» дела закономерно уходит в область личного и государственного эгоизма, чреватого смертью и разрушением.
Логика репрезентации войны как одной из социальных форм - конфликта, представленная в сборнике Вячеслава Иванова, послужила для меня поводом для реконструкции его модели и рассмотрения ее интересности и актуальности для нашего времени, когда мы снова находимся в ситуации смены культурных парадигм и в ситуации не меньшей культурной неопределенности.
При этом мои предположения - тоже лишь одна из форм репрезентации ситуации, модель, данная с позиций культурно-антропологических.
Литература
Анкерсмит. Ф.Р. Возвышенный исторический опыт / Ф.Р. Анкерсмит. - М.: Европа, 2007. - 608 с.
Блок М. Апология истории, или Ремесло историка / Марк Блок; Пер. Е.М. Лысенко; Примеч. и ст. А.Я. Гуревича; 2-е изд., доп. - М.: Наука, 1986.
Бродель Ф. Динамика капитализма / Ф. Бродель. - Смоленск: Полиграмма, 1993. - 128 с.
Дарендорф Р. Современный социальный конфликт. Очерк политики свободы / Р.Дарендорф; Пер. с нем. - М.: «РОССПЭН», 2002. - 288 с.
Зиммель Г. Конфликт современной культуры // Зиммель Г. Избранное. Т. 1 Философия культуры. - М.: Юрист, 1996. - С. 494-516.
Иванов Вяч. Родное и вселенское: Статьи: 1914-1916; 1917. - М.: Изд. Г.А. Лемана и С.И. Сахарова, 1918. - 208 с.
Козер Л.А. Функции социального конфликта / Л.А. Козер; Пер. с англ. О. Назаровой; Под общ. ред. Л.Г. Ионина. - М.: Дом интеллектуальной книги: Идея-пресс, 2000. - 295 с.
Луман Н. Общество общества. Часть V. Самоописания / Н. Луман. - М.: Логос/ Гнозис, 2009.
Луман Н. Общество общества. Часть I. Общество как социальная система / Н. Луман. - М.: Логос, 2004. - 232 с.
Луман Н. Общество общества. Часть II. Медиа коммуникации / Н. Луман. - М.: Логос, 2005. - 280 с.
Луман Н. Общество общества. Часть III. Эволюция / Н. Луман. - М.: Логос, 2005. - 256 с.
Луман Н. Общество общества. Часть IV. Дифференциация / Н. Луман. - М.: Логос, 2006. - 320 с.
Орлова. Э.А. Социология культуры : учебное пособие для вузов / Э.А. Орлова. - М.: Академический проект; Киров: Константа, 2012. - 575 с. - (Gaudeamus).Размещено на Allbest.ru
...Подобные документы
Отражение мотивов, связанных с воплощением образа солдата, исследование смежных с ним образов (герой, воин, войны в целом) в поэзии белой эмиграции. Первая мировая война и ее отражение в поэзии. Поэты первой волны эмиграции. Творчество Г. Иванова.
дипломная работа [101,3 K], добавлен 24.05.2017Творческая рецепция мотивов работы Ф. Ницше "Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм" в неореалистическом романе-антиутопии Е.И. Замятина "Мы". Отличия трактовки дионисийского начала у Замятина от его интерпретаций у Ницше и Вячеслава Иванова.
статья [28,0 K], добавлен 01.01.2010Типы, стороны, предмет, объект и условия протекания конфликта в сказке. Образы ее участников и возможные альтернативы их действий. Возникновение и фазы развития конфликта. Его решение с помощью вмешательства третьей силы. Особенности поведения героев.
презентация [1,2 M], добавлен 02.12.2014Изучение влияния "Цеха поэтов" на творчество Георгия Владимировича Иванова как одного из крупнейших поэтов русской эмиграции. Последовательное исследование сборников стихотворений поэта, отзывов на них. Изучение литературной деятельности писателя.
реферат [48,4 K], добавлен 10.01.2016Значение образа Петербурга в эмигрантской лирике русского поэта Г. Иванова. Отбор стихотворений, включающий образ Петербурга, с помощью метода "имманентного" анализа поэтического произведения. Предметный ряд, составляющий образ Петербурга в стихотворении.
контрольная работа [21,8 K], добавлен 16.07.2010Анализ своеобразия внешнего и внутреннего конфликта в романе Б. Пастернака "Доктор Живаго", противостояния героя и социума, внутренней душевной борьбы. Особенности и специфика выражения конфликта на фоне историко-литературного процесса советского периода.
дипломная работа [102,5 K], добавлен 04.01.2018Общечеловеческое, философско-этическое и художественное значение художественной литературы времен Первой мировой войны. Роль литературы в изучении истории. Первая мировая война в творчестве А. Барбюса, Э.М. Ремарка, Э. Хемингуэя и Р. Олдингтона.
курсовая работа [92,5 K], добавлен 08.01.2014Знакомство с краткой биографией А. Иванова, анализ творческой деятельности. "Хребет России" как четырехсерийный телевизионный фильм и иллюстрированная книга об Урале, его истории, культуре, идентичности. Общая характеристика романа "Золото бунта".
реферат [32,5 K], добавлен 09.05.2014Акцентный стих Владимира Маяковского, неологизмы и метафоры в его творчестве. Формирование в среде футуристов, лирический герой поэта в "адище города". Определение мира текста предметами. Характер конфликта "Я" - "Вы". Сатира как любимое оружие поэта.
реферат [22,6 K], добавлен 23.06.2010Символический смысл номинации сборника "Миргород" и его циклообразующее значение. Образ рассказчика в сборнике, поиски Гоголем авторской позиции в произведении. Принцип контраста и сопоставления в соотношении повестей, структурная модель "Миргорода".
дипломная работа [126,0 K], добавлен 18.08.2011Творчество писателя фронтовика Вячеслава Кондратьева, особенности изображения им войны. Этапы жизни В. Кондратьева, его годы на войне и путь к писательству. Анализ повести "Привет с фронта". Идейно-нравственные связи в произведениях Кондратьева.
реферат [30,4 K], добавлен 09.01.2011Исследование художественного содержания романтической драмы "Маскарад". Изучение творческой истории написания пьесы. Переплетение социального и психологического конфликтов трагических судеб героев. Анализ борьбы героя с противостоящим ему обществом.
реферат [34,1 K], добавлен 27.08.2013Описания детства, юности, учебы в литературном университете. Начало творческой деятельности и первые стихотворения. Формирование основных жизненных принципов поэта. Тема войны в творчестве К. Симонова. Общественная деятельность после Второй мировой войны.
презентация [2,0 M], добавлен 21.11.2013Стихотворения, входившие в первую книгу Некрасова "Мечты и звуки". Античные мотивы в сборнике. Стихотворения о предназначении поэта, о любви, смерти, власти судьбы и рока над человеком. Подражание Пушкину, Лермонтову, Жуковскому, Батюшкову и Бенедиктову.
курсовая работа [37,8 K], добавлен 20.11.2010Происхождение и основные этапы биографии М.Ю. Лермонтова как выдающегося российского писателя и поэта. Причины конфликта между бабушкой и отцом, разлука с ним. Арест и изгнание на Кавказ, написанные в данный период произведения. Роковая дуэль и смерть.
презентация [987,2 K], добавлен 27.11.2014Характеристика художественной и познавательной ценности книг К.Д. Ушинского "Детский мир" и "Родное слово". Анализ педагогической направленности его произведений о животных и детях. Сочетание познавательности рассказов с простотой, доступностью изложения.
курсовая работа [39,6 K], добавлен 29.09.2011Биографические страницы жизни М. Джалиля, татарского поэта, героя-антифашиста времен Великой Отечественной войны. Стихи, созданные в годы войны, отмечены знаком суровой правды жизни. Подвиг, совершенный в фашистских застенках. Посмертное признание поэта.
презентация [231,0 K], добавлен 03.04.2011Краткое содержание событий, происходящих в пьесе А. Островского "Гроза", в первой половине XIX в., в вымышленном приволжском городке Калинове. Описательная характеристика героев. Освещение сути конфликта в произведении и смысловых аспектов его названия.
краткое изложение [16,9 K], добавлен 21.04.2011Биография Бердяева, его феноменальная интуиция, блестящая литературная одаренность, знание жизни народа. Структурная особенность книги как набора статей о первой мировой войне. Конституционные черты характера русского народа, свойства национальной души.
реферат [33,5 K], добавлен 08.03.2010"Гроза" как самое решительное произведение А. Островского. Трагическая острота конфликта Катерины с "Тёмным царством". Тема любви в прозе А. Куприна. Жизнь и творчество Максима Горького, Сергея Есенина. Великая Отечественная война в прозе ХХ века.
шпаргалка [50,4 K], добавлен 08.06.2014