Частная история в общей народной судьбе (по роману Г. Яхиной "Зулейха открывает глаза")

Размещено на http://www.allbest.ru/

Частная история в общей народной судьбе (по роману Г. Яхиной «Зулейха открывает глаза»)

Солдатова Каролина

В статье рассматривается художественное решение проблем человек и история, личность и власть в романе современного российского прозаика Г. Яхиной «Зулейха открывает глаза». Обращаясь к теме раскулачивания, писатель развивает литературную традицию лагерной прозы ХХ века. Статья нацелена на анализ сцепления сюжетных линий в сложной композиции произведения, своеобразия авторской позиции, идеи вольной или невольной связи каждого человека с народной историей. Автор прослеживает динамику внутреннего мира главных героев, которые переосмысливают свои жизненные ценности, пройдя через испытание любовью и трагические события эпохи.

Ключевые слова: роман, история, народный, частный, сюжет, образ, эпизод

The article deals with the artistic solution of the problems of man and history, personality and power in the novel «Zuleikha opens her eyes» by the modern Russian writer G. Yakhina. The writer refers to the theme of dispossession of kulaks and develops the literary tradition of camp prose of the twentieth century. The aim of the article is to analyze the coherence of plot lines in a complex composition of the work, the originality of the author's position, the idea of a voluntary or involuntary connection of each person with common folk history. The author traces the dynamics of the inner world of the main characters; they rethink their life values when they pass through the test of love and the tragic events of the era.

Keywords: novel, history, folk, personal, plot, character, episode

Дебютный роман российской писательницы Г. Яхиной «Зулейха открывает глаза» был опубликован в 2015 году и сразу оказался отмеченным двумя премиями («Большая книга» и «Ясная поляна»), а также занял первое место в Национальном конкурсе «Книга года» в номинации «Проза года».

Так как личная история Зулейхи связана с большой историей трагических времён коллективизации и ссылки раскулаченных в Сибирь, отражённой русскими писателями-классиками, критики проводят аналогии между романом Яхиной и романами М. А. Шолохова «Поднятая целина», «Тихий Дон» (П. Басинский, С. Беляков), рассказами В. Т. Шаламова, находят межтекстовые связи с повестью А. И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича», рассказом В. Ф. Тендрякова «Пара гнедых», новеллой «Пан Аполек» из книги И. Э. Бабеля «Конармия» [5], а также называют роман писательницы «женским вариантом» романа «Обитель», автором которого является её современник З. Прилепин.

В центре произведения - судьба молодой женщины в годы репрессий первой половины ХХ века. В интервью порталу «РИА Новости» от 01.03.2016 Гузель Яхина отмечает: «Мое отношение к периоду сталинского правления совершенно четко сформировано…Какое еще может быть отношение к тирании?..» [2]. Однако это оказалось необходимым пояснять, на наш взгляд, потому, что в тексте романа нет подробного анализа «проклятых» вопросов «кто виноват?» и «что делать?», нет позиции ожесточенного обвинителя или тенденциозного защитника репрессивной системы, нет мысли об исключительности страданий одного из народов в большой стране. Как отмечает Сергей Беляков, «…Гузель Яхину увлекает совсем другая история» [1]. Обращаясь к теме раскулачивания, писатель развивает литературную традицию ХХ века в изображении лагерной прозы, пытаясь проследить, как частная история конкретного человека связана с общей народной историей. Такая масштабность конфликта определяет многолинейный тип сюжета - в романе несколько сюжетных линий, которые разворачиваются то последовательно, то параллельно, то пересекаясь между собой.

Цель нашей работы - определить особенности воссоздания в романе «Зулейха открывает глаза» взаимосвязи личной судьбы персонажей и общественной истории. Конкретные задачи исследования состоят в рассмотрении главных сюжетных линий романа в их сцеплениях и развитии, анализе значимых эпизодов произведения, системы образов, определении динамики внутреннего мира главных героев.

Первая часть романа «Мокрая курица» - знакомство с главной героиней, ее жизнью и бытом татарской семьи. 30-летняя Зулейха живет с мужем Муртазой, который относится к жене как к рабыне (это усиливается постоянным безликим, отчужденным обращением «женщина»), и его матерью, слепой и глухой 100-летней Упырихой, у которой в романе нет собственного имени, что объясняется крутым нравом свекрови. Как отмечает Т. М. Колядич, «…в соответствии с традицией уничижения, свекровь постоянно именует Зулейху "маломеркой", "жидкокровной", "худокостой", "лентяйкой", "бездельницей", "притворщицей", "мокрой курицей"» [4, с. 159]. Она упрекает невестку в том, что та не способна родить наследника (четыре дочери Зулейхи и Муртазы умерли), и превращает её жизнь в ад.

В одном дне, наполненном подробностями распорядка, раскрывается стоически переносимая 15-летняя семейная жизнь героини: вымыть ночной горшок Упырихи с утра пораньше, затопить печь, поставить тесто, вывести корову в стадо, накормить мужа, расчистить двор, поехать с Муртазой в лес, перетаскать дрова, выделить время на то, чтобы угодить духам чем-нибудь съестным, затопить баню Упырихе, помыть её, смиренно выдержать побои мужа из-за свекрови, попарить Муртазу, постирать белье, вымыть полы, из последних сил выполнить супружеский долг и крепко заснуть.

Сюжет разворачивается так, что общественная история врывается в частную жизнь Зулейхи и её семьи. Кульминация первой части романа - знакомство с красноордынцем Игнатовым в лесу и убийство Муртазы за его отказ сдать собственность. Опорные точки сюжета и развязка первой части романа - изображение картин раскулачивания в татарской деревне Юлбаш, дикого разрушения дома Зулейхи и Муртазы и высылки Зулейхи как жены кулака из родной деревни.

Во второй части романа «Куда?» представлена основная сюжетная линия долгого (в шесть месяцев) пути Зулейхи в Сибирь. На протяжении повествования параллельно разворачиваются истории коменданта Игнатова, двадцатипятитысячника Денисова, нескольких ссыльных. На уровне сюжета значима личная история доктора Лейбе, которая также тесно переплелась с чередой исторических событий. После октябрьского переворота, став свидетелем убийства своей пациентки, профессор потеряет рассудок и веру в свою профессию. Желая отрешиться от внешнего мира, он помещает себя в яйцо, где чувствует себя «пронзительно-спокойно и светло <…> Будто не было войны - ни рядом на улице, ни в стране, ни где-то в мире…» [7, с. 253]. Из-за алчности домработницы Груни и её возлюбленного Степана, написавших на профессора донос, герой остается без дома. Лишится доктор Лейбе и свободы, когда власть, стремясь поднять темпы коллективизации и раскулачивания в Татарской республике, припишет герою мнимое кулачество. яхина художественный народная история

Вольная или невольная связь каждого человека с народной историей особо подчеркивается в сцене, где Зулейха стоит перед огромной картой, осознавая, что это её большая страна - Советский Союз. Как отмечает Г. Яхина, «отправная точка всего романа - маленькая женщина и большая карта» [3].

Сюжет в третьей части романа «Жить» распадается на три основные линии: строительство «социалистического поселка» Семрук на берегу большой сибирской реки Ангары, куда попадают оставшиеся в живых после долгого пути «враги народа»; рождение у Зулейхи сына и попыток ссыльных приспособиться к новым тяжелейшим условиям.

Зулейха живёт материнским чувством, которое наполняет эти сложные дни счастьем: «Тело ее по ночам мерзло, днем страдало от жары и комариных укусов, желудок требовал еды, а душа - пела, сердце - билось одним именем: Юзуф» [7, с. 285]. Когда у героини пропадает молоко, она кормит ребенка своей кровью. Ради сына она не жалеет себя, при этом постоянно работает на кухне, убирает лазарет, чувствуя важность быть причастной к общему делу. Материнская самоотверженность и сила проявится в эпизоде с медведем, когда Зулейха впервые в жизни возьмет в руки ружье и выстрелит, чтобы защитить Юзуфа. Забыв о том, что пятнадцать лет она была в подчинении у мужа, героиня будет трудиться наравне с мужчинами, вступив в охотничью артель: «Вот уже семь лет Зулейха зарабатывала деньги» [7, с. 388].

Нечаянным счастьем станет для молодой женщины и недозволенная любовь к коменданту Игнатову - «убийце мужа»: «…От одного его взгляда…потекла ему навстречу, ослепнув, оглохнув, забыв все, даже играющего неподалеку сына» [7, с. 395]. О динамике внутренней жизни героини свидетельствует изменение её физического состояния. Если в начале романа сказано: «полжизни скользит туда-сюда как маятник, целыми днями: от котла - на мужскую половину с полными и горячими пиалами, с мужской половины - обратно с пустыми и холодными» [7, с. 10], то теперь «силы не убавлялись, а все прибывали, переполняли: она не ходила - летала, не охотилась - забирала у тайги что полагалось; и целыми днями ждала ночи» [7, с. 439]. Болезнь ребенка усиливает в героине осознание греховности любви к Игнатову, ставит её перед выбором между сыном и возлюбленным. Зулейха отказывается от запретной любви: «…Наказана, - она толкает его (Игнатова) слабыми руками к выходу. - И все на этом. Все» [7, с. 452], посвятив себя полностью сыну. Не случайно Е. Погорелая в рецензии на роман отмечает: «История материнско-сыновних взаимоотношений здесь явственно доминирует над историей любовной» [6, с. 147]. По мнению критика, «история его (Юзуфа) рождения и выживания составит стержневую историю жизни Зулейхи» [там же].

Развернутая линия бытописания подчёркивает всеобщность горькой доли людей, живущих в условиях тирании. Пытаются жить дальше многие ссыльные: художник Иконников, посвящающий себя целиком искусству, не перестает грезить о проспектах Петербурга и Парижа, учит Юзуфа рисовать и через картины познавать мир; супружеская пара интеллигентов из Петербурга, Константин Арнольдович и Изабелла, даже на берегу глухой Ангары разговаривает по-французски и вспоминает о поездках в Европу, муж занимается полезным делом, выращивает пшеницу, жена учит Юзуфа французскому; доктор Лейбе «вылупляется из яйца» и возвращается к лечебной практике, когда понимает, что только он в силах помочь Зулейхе; есть и уголовник Горелов, умело приспосабливающийся к любой власти, желающий лишь доносить на других, унижать и подчинять.

Созданный Г. Яхиной образ коменданта, непохожий на зверей-надзирателей Шаламова и Солженицына, также говорит о «примирительной» позиции автора, создающего своё произведение накануне столетия Великой русской революции. Иван Игнатов, борец за революцию, преданный своей стране и её идеям, честно выполняющий свою работу, доставляет ссыльных в Сибирь, но при этом сам становится пленником тайги. Старший сотрудник ГПУ Зиновий Кузнец бросает людей на год, обещая Игнатову вернуться через неделю.

В образе Игнатова важна его эволюция; основу динамики образа составляет борьба между чувством и долгом, воплощенная в ключевых для раскрытия характера персонажа эпизодах романа. Еще находясь в поезде, герой видит контраст между обещаниями и реальным положением дел: переселенцев не обеспечили никакой едой, а самого Игнатова за попытку договориться с начальником станции обвинили во взятке. Как комендант, миссия которого довезти людей целыми и невредимыми до пункта назначения, он начинает жалеть Зулейху, признавая, что «дорогу не выдержит <…> Получается, будто Игнатов не только мужа - и саму ее убил» [7, с. 92]. Когда Зулейха невольно помогает бежать соседям по вагону, Иван обвиняет её, но при этом защищает от допроса начальником оперпункта. В эпизоде переправы на барже, не думая о себе, он пытается вытащить людей, когда судно уходит под воду. Мысль о не спасенных кулаках, возвращающаяся к нему снова и снова, обостряет внутренний конфликт. «…Самому себе боится признаться, что хочет, отчаянно хочет спасти врагов…» [7, с. 295] - к такому непростому заключению приходит мужчина, начиная крепко пить, пытаясь унять боль.

Другие герои отмечают в коменданте прежде его человечность. Так, например, Константин Арнольдович даёт такую характеристику: «…Наш комендант - неплохой человек <…> Он по-своему нравственен. У него есть…несомненная тяга к справедливости» [7, с. 363]. Изабелла тоже чувствует: «Хороший человек…Только мучается сильно» [там же].

Меняются и взгляды Ивана на любовь. Если раньше «…не понимал, как можно любить женщину. Любить можно великие вещи: революцию, партию, свою страну. А женщину? <…> Побыть с ней ночь, две…потешить свое мужское - и все, довольно» [7, с. 95], теперь же чувствует, что можно любить и женщину, что есть высокое чувство, которого он не знал прежде. Игнатов понимает разницу между плотским и духовным: в прошлом «…случки с рыжей Аглаей», сейчас «…любовь с Зулейхой» [7, с. 459].

Мечтая в начале романа о работе «попроще, попонятней: если уж врагов - так рубить, не жалеть; если уж друзей - то беречь» [7, с. 217], Иван, став пленником, как и его ссыльные, на протяжении шестнадцати лет этих «врагов» бережет, кормит, жалеет и лечит, ежедневно пытаясь выжить вместе с ними в глухой тайге. Они перестают быть для Игнатова «кулаками»: он их «держал на плаву. А они - держали его» [7, с. 495]. Это проявляется и в неоднократном использовании номинации «мои люди» по отношению к переселенцам.

Единство людей с их разными личными историями, но с общей народной судьбой, вынужденных вместе выживать и строить поселок Семрук, метафорически усиливается в эпизоде росписи художником Иконниковым потолка клуба: «Четыре человека…напряжённо тянут руки вверх, словно стараясь дотянуться до чего-то в центре <…> Врач…воин…агроном…мать с младенцем на руках…в них одно стремление - дотянуться до цели… В центре потолка - пустота» [7, с. 421-422]. Иконников заполняет пустоту красным пятном - знаменем - и доносит до начальства аллегорический смысл картины в советском ключе: «Армия и мирное население, наука и земледелие в едином порыве устремлены к символу революции - красному знамени» [7, с. 426]. Но настоящий смысл картины обнаруживается через видение ребёнка. Юзуф признает портретное сходство персонажей росписи с близкими ему людьми, отметив, что «это были ангелы» [7, с. 427]. Так Г. Яхина подчеркивает безусловную ценность каждой человеческой жизни, а кровавая история - препятствие на пути людей друг к другу.

Развязка четвертой части романа «Возвращение» - отказ Игнатова принимать участие в афере Зиновия Кузнеца, который, мечтая продвинуться по службе, планирует раскрыть мнимый заговор поселенцев, отправив одних на смерть, а других - в лагеря. Это решение способствует увольнению Игнатова из органов и назначению вместо него в коменданты Горелова. Осознание того, что теперь он не нужен государству, послужит причиной совершения по-настоящему мужского поступка. Желая помочь любимой женщине, Иван сжигает старые документы Юзуфа и в новой метрике оформляет свое отцовство, давая шанс мальчику на новую жизнь в большом мире (Юзуф сбегает из поселка, чтобы учиться в Ленинграде в институте живописи). Финал романа остается открытым, как отмечает Т. М. Колядич, «счастливый конец только намечается» [4, с. 157], но внутренней логикой развития характеров история главных героев завершена.

Таким образом, общественная история вторгается в частную жизнь персонажей, коренным образом меняя её. Шестнадцать лет герои вынуждены проходить через ряд испытаний и трагических событий, что в конечном итоге приводит к их внутреннему освобождению, духовному прозрению, к переосмыслению ценностей.

Список литературы

1. Беляков С. Советская сказка на фоне ГУЛАГа [Электронный ресурс] // Год Литературы 2018. URL: https://godliteratury.ru/projects/sovetskaya-skazka-na-fone-gulaga (дата обращения 10.12.18)

2. Интервью Г. Яхиной [Электронный ресурс] // РИА Новости, 01.03.2016. URL: https://ria.ru/interview/20160301/1382525469.html (дата обращения 10.12.18)

3. Интервью Г. Яхиной Большая карта для маленькой Зулейхи [Электронный ресурс] // Год литературы 2018. URL: https://godliteratury.ru/projects/bolshaya-karta (дата обращения 10.12.18)

4. Колядич Т. М. Структурные особенности романа Г. Яхиной «Зулейха открывает глаза» // Современная русская литература: дискуссии, поиски, открытия: Материалы XXI Шешуковских чтений / под ред. Л. А. Трубиной. М.: МПГУ, 2016. С. 157-162.

5. Максимова Н. В. Межтекстовые связи в романе Г. Яхиной «Зулейха открывает глаза» // Гуманитарные исследования. 2016. № 2. С. 89-95.

6. Погорелая Е. А. Человеческое, слишком человеческое? // Вопросы литературы. 2016. № 3. С. 139-150.

Размещено на Allbest.ru