Анализ особенностей жанра романа-монтажа

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

Глава 1. Особенности раскрытия сюжета и характеров героев романа-монтажа

1.1 Особенности сюжета и героев романа Дж. Дос Пассоса "Манхэттен"

1.2 Особенности сюжета и героев романа А. Дёблина "Берлин, Александерплац"

Глава 2. Создание поэтики в романах Дж. Дос Пассоса "Манхэттен" и А. Дёблина "Берлин, Александерплац"

2.1 Особенности поэтики романа-монтажа на примере романов Дж. Дос Пассоса "Манхэттен" и А. Дёблина "Берлин, Александерплац"

2.2 Приемы создания поэтики романа-монтажа на примере романов Дж. Дос Пассоса "Манхэттен" и А. Дёблина "Берлин, Александерплац"

Заключение

Список использованных источников

Введение

Роман-монтаж в современных исследованиях рассматривается как "квинтэссенция" модернистского романа, особый жанр, интегрирующий все черты данного вида романа. В то же время роман-монтаж отличается рядом специфических черт, которые, к примеру, позволяют создать нарративность сюжета, что обуславливает актуальность исследования его, как особого типа романа.

Исходя из этого, целью работы является анализ особенностей жанра романа-монтажа, позволяющее отграничить его от романов иных жанров в рамках парадигмы неклассической художественности.

Для реализации поставленной цели необходимо решить ряд задач:

1. Охарактеризовать особенности сюжета и героев романа-монтажа на примере романа Дж. Дос Пассоса "Манхэттен".

2. Охарактеризовать особенности сюжета и героев романа-монтажа на примере романа А. Дёблина "Берлин, Александерплац".

3. Выявить особенности поэтики исследуемых романов.

Объектом исследования в работе выступает поэтика романа-монтажа (на примере произведений).

Предметом исследования выступают особенности и факторы создания поэтики романов данного жанра.

Основным методом исследования выступает анализ текстов романа Дж. Дос Пассоса "Манхэттен", А. Дёблина "Берлин, Александерплац", а также, анализ литературы по теме исследования.

Структура работы включает в себя введение, две главы, разделенные на параграфы, заключение и список использованной литературы.

Глава 1. Особенности раскрытия сюжета и характеров героев романа-монтажа

1.1 Особенности сюжета и героев романа Дж. Дос Пассоса "Манхэттен"

Роман Дж. Дос Пассоса "Манхэттен" по своему стилю изложения очень близок к стилю сценариев для киностудий. Роман отличает "рваная" покадровая и расписанная по мизансценам, клиповая структура, которая близка и понятна кинорежиссёру и хорошо укладывалась в киномышление и киновидение, но слегка специфична для рядового читателя.

Действие романа происходит в течение 20 лет - с 1904 года и примерно по 1924. И на протяжении этих двух десятилетий читатель вместе с персонажами живёт самую обычную жизнь простого американца - жителя Нью-Йорка. Основных персонажей романа только несколько, их судьбы переплетаются перед читателем, а упомянутая "рваная" манера изложения литературного материала автором порой приводит к некоторой сложности и многогранности сюжета. Такая отрывистость и обрывистость событий и фактов оказывается достаточно важной, поскольку именно различные факты - как упомянутые, так и пропущенные автором романа, иллюстрирующие американо-ньюйоркское существование в "дикие" капиталистические времена постепенно складываются в причудливую мозаичную картину, составляя портрет большого холодного равнодушного безжалостного голодного монстра - города Нью-Йорка[3 c. 55].

Драч И.Г. указывает на то, что роман по своему построению представляет собой огромное количество небольших по размеру кусочков сюжета, "сшитых" в единое полотно, цветастый коллаж, в котором мелькают лица из совершенно разных социальных слоев. Такая пестрота лиц, историй и судеб, калейдоскоп мыслей, страстей и чувств создают для читателя эффект погружения в сюжет романа[7].

Старцев А. отмечает, что техника повествования романа весьма отлична от классического повествования. Обычно читатель сопровождает героев или главного героя всюду на протяжении жизненного этапа, описанного в книге, либо всю его жизнь - от рождения до смерти. В "Манхэттене" читатель присутствует в жизни героев эпизодически, словно неожиданно встречает их на пути, а после непродолжительного общения дороги расходятся. Кроме того, читатель видит обрывки статей из газет - именно они, главным образом, рассказывают ему о событиях жизни огромного города, как своеобразные свидетели или комментарии к фильму[18 c. 66].

Салманова Е.М. указывает на то, что такой эффект достижим вследствие того, что повествование "перескакивает" с одного события на другое, с одного действующего лица на другое. Именно такая мозаичная прерывистая структура романа позволяет показать жизнь Нью-Йорка 20-х годов: здесь присутствуют и личные драмы и триумф, власть денег и нужда, война и мир, искусство и быт, любовь, страсть, боль - автор коснулся всех сфер жизни[17].

Случайные прохожие, обрывки разговоров, фрагменты газетных статей, мимолетные события, кадры кинохроники, внутренние монологи, - всё это автор "Манхэттена" соединяет в некой последовательности и словно "наклеивает" на карту Манхэттена. Сартр, характеризуя данный роман, сказал: "Дос Пассос изобрёл одну-единственную вещь - искусство повествования"[Цит. по 9 c. 33].

При дробности форм, отсутствии строгого сюжета и главных героев, в романе нет путаницы; он "смонтирован" из однородных, связанных между собой элементов, что придаёт композиции надёжную целостность. Парадокс, но изображая обыденную, будничную жизнь большого города, автору удаётся "стряхнуть пыль повседневности" с души читателя[10 c. 44]. Принято определять художественный авангард начала ХХ века как вид творчества, в котором полностью порвана связь со старыми традициями искусства. Но за экспериментальным и новаторским романом Дос Пассоса скрывается глубочайшее уважение к традициям: мифологические образы и аллюзии (например, Прекрасная Елена) и байронический герой - отшельник, скептик, обладающий значительным умом, но не нашедший ему достойного применения, но это уже не "старый" романтик, ищущий своего призрачного рая, а герой эпохи модерна, стремящийся заново "открыть" землю и человечество - с их греховностью, благородством, жестокостью, страданием.

Главным героем романа является, по сути, капиталистический Нью-Йорк, который управляет судьбами других персонажей, как кукольник куклами или режиссер - актерами. Это также придает роману "Манхэттен" сходство со сценарием кинофильма[13 c. 55].

Одних героев Дж. Пассоса Нью-Йорк - "Большое Яблоко" в одночасье возносит с самого дна до головокружительных высот, другие падают с такой же скоростью в противоположном направлении. Молочник становится сенатором, а бержевой гений - спивается и спит в парке на скамье. Но и молочника, и сенатора, и всех остальных вирулентный город цепко держит в своих лапах, и вырваться из его объятий удается лишь в конце романа только одному герою. Не случайно оригинальное название романа звучит как "Manhattan Transfer" (второе слово было по каким-то причинам опущено в русском переводе), а одно из значений слова "transfer" - перенос (инфекции). Э. Хэмингуэй, говоря о романе "Манхэттен" указал на то, что "Дос Пассос - единственный из писателей США, оказавшийся способным показать европейцам реальную Америку, которую они найдут, приехав туда"[Цит. по 8 c. 55].

"Роман-монтаж", как назвал "Манхэттэн" сам редактор издательства, демонстрирует, с одной стороны, эпизодичность, мозаичность повествования с долгими перерывами в чтении, но с другой стороны, своеобразность романа создают множество сюжетных линий, так или иначе связанных между собой. Роман, по сюжету, довольно мрачен, мрачен будничностью и нищетой. В нем описывается повседневное существование разных классов Нью-Йорка, но преимущественно бедняков. Дос Пассос - это мастер деталей (например, он описывает фантазию нищего героя о толстой сигарете), а сам "Манхэттэн" - это роман достаточно прозаичный и сдержанный.

Роман пропитан Америкой и создан в Америке. Поколение 20-х годов ХХ века могло быть другим, каждое поколение чем-то отличается от предыдущего, мир не стоит на месте, движение этих пластов, взращивает все новых и отличных от своих родителей детей. И поколение Великой депрессии развития капитализма впитало дух общества, в котором жило. Каждый герой романа в чем-то симпатичен читателю, потому что каждый из них жил, как он считал для себя нужным.

Общество в романе, принятые в нем суждения рисуются "как есть", без попытки украсить их или обобщить [17 c. 55].

Герои - как бедняки, так и богачи, достаточно нетипичны, они слабы и сильны одновременно. Каждый герой с одной стороны стремится бороться, с другой - нуждается в защите, что также можно назвать в некотором роде литературной трансгрессией, поскольку большинство главных героев литературы иных направлений либо успешно устраняют социальную несправедливость (в случае героев-мужчин), либо оказываются ее жертвой и, напротив, от социальной несправедливости освобождают их самих (как правило, в случае героев-женщин). Герои романа "Манхэттен" занимают в этой "системе" некое промежуточное положение.

Как уже говорилось выше, речь в романе идет об Америке во времена Великой депрессии. Та страна не имеет практически ничего общего с сегодняшними Штатами, их равенством, неограниченными возможностями и высокими социальными стандартами. Положение дел в Америке того времени, потерянной между двумя войнами, вынуждает население бороться за место под солнцем, а проигравших обрекает на вечные скитания по задворкам жизни. Такими скитаниями и занимаются герои, причем, как бедные, так и обеспеченные. Общество строго разделено на бедных и богатых, и они не питают друг к другу теплых чувств [2 с. 45].

Грандиозный экономический кризис, безработица и нищета, ставят перед людьми очень жесткие испытания. Вследствие постоянных лишений и беспросветного скудного быта, многие теряют нравственные ограничители, совращают детей и постепенно утрачивают человеческий облик[13 c. 56].

Америка периода Великой депрессии в романе колоритнейшая. Она представлена не в тяжёлых, вымученных и напыщенных описаниях, а в персонажах и их реальных историях, причем, несмотря на общую кинематографичность происходящего, автор достаточно детально передал ту атмосферу [3 с. 2].

В романе "Манхэттен" автор поднимает вопросы политики, религии, брака, отношений отцов и детей, любви, секса, так что роман повсетвует о жизни в целом. Не только главного героя, а жизни общества вообще. Книга дает возможность понять не только героев, рассмотрев их изнутри, но и читателю самого себя[2 c. 56].

Достаточно неординарное и оригинальное сочетание скептицизма и гуманизма, присущее автору, предопределило тон и структуру повествования романа. Именно в данном случае ему помогает художественный образ Нью-Йорка-кукольника, знающего, что делают подвластные ему куклы, управляющего ими. сюжет роман монтаж

1.2 Особенности сюжета и героев романа А. Дёблина "Берлин, Александерплац"

Кабисов А.Г. применительно к роману "Берлин, Александерплац" указывает на то, что в образе Берлина у Дёблина три структурообразующих пласта: Берлин глазами главного героя Франца Биберкопфа, авторское описание города и собственно берлинский дискурс в романе, или введение в роман документального (репортажного) материала из жизни города [10].

Роман Альфреда Дёблина "Берлин, Александерплац" сходен по своей структуре с романном "Манхэттен". Что сразу бросается читателю в глаза в этом романе: его сильная дискретность - как сюжета, так и (что достаточно нетипично даже для литературы модернизма) главного героя, которого сложно представить себе целиком: он все время показан элементами, отдельными чертами характера. Фактически одного главного героя можно считать за несколько разных персонажей, и весь роман превращается в сборник рассказов, объединенных местом действия - различные главы весьма мало связаны друг с другом. Герой приходит из ниоткуда и уходит в никуда: роман обрывается на полуслове. Сюжет походит на пересказ всего, что видит автор - названия улиц, магазины, цены; любит пересказывать содержание рекламных объявлений, выступлений политиков, газетных передовиц - вне зависимости от уместности такового в сюжете. (Ряд авторов называют такую подачу материала в сюжете произведения термином "вербатик", что переводится, как дословный).

Этот роман, как и "Манхэттен" также представляет собой странный коллаж, который, несомненно, соответствует духу времени и новому искусству. Диалоги в романе также своеобразны - с массой просторечных выражений и диалектизмов и странным синтаксисом. Косвенная речь не выделена.

Достаточно нетипичны, даже для романа модерна и персонажи. Это неприятные персонажи, к которым читатель не испытывает симпатии, охарактеризовать их как-то более внятно, кроме как по признаку политической идентичности сложно, но и эта черта достаточно зыбкая. Манера автора переключаться с третьего лица на первое и обратно только усиливает отторжение читателя от главного героя, но в то же время создает специфику в процессе повествования. Именно этот стиль повествования (как и в романе "Манхэттен") создает ощущение погружения читателя в какое-то странное состояние: по сюжету для него что-то все время происходит, но совершенно непонятно, что же именно, кажется, что главный герой все время перетекает то ли в свою тень, то ли отражение[13 c. 66].

Многие эпизоды в романе, на первый взгляд, не несут ценности для сюжета, но в то же время такие элементы сюжета (которые часто с аллюзиями) создают общую мозаичность и пестроту романа.

Автор наполнил роман описательными рассуждениями и рассудительными описаниями. Атмосфера романа густая: автор водит героя по всем кругам ада. А. Деблин манипулирует героем: не сумев создать самостоятельно действующего персонажа, он активно толкает его в нужном только ему направлении, отказывая в свободе действий и жестко его ограничивая. По форме роман являлся прорывом в новое измерение - это своего рода поток сознания, антилитературность, техника коллажа.

В начале романа главный герой Франц Биберкопф выходит из тюрьмы Тегель. Далее автор показывает урывками жизнь героя: он садится на трамвай и куда-то едет, он идет в подворотню и поет песню, он знакомится со странным евреем и сидит у его дома на ковре. Вся эта история сопровождается описанием всего что происходит вокруг героя[19 c. 55].

Постепенно история разворачивается. Читатель узнает, почему Франц попал в тюрьму, что он теперь намерен делать и как пытается держать обещания данные самому себе. Герой далеко не положительный персонаж. И все его окружение - это люди, которые живут одним днем, любят покутить и при случае заработать на необременительной работе. Сочувствия или понимания у читателя они не вызывают. Отступления и описания автора тоже как-то вплетаются в основную историю, за счет чего атмосфера романа постепенно накаляется, возникает нарратив, который схож с сюжетом фильма на подходе кульминации.

В рамках нарастания сюжета романа, несчастья и беды обрушиваются на Франца, доверчивость оборачивается предательством и увечьем, желание похвастаться тем, что имеешь, приводит к смерти невинного существа.

Роман достаточно хорошо воссоздает период описываемого времени. Тридцатые годы прошлого века, Германия в перерыве между двумя войнами, надвигающаяся угроза нацизма. Концентрированная грязь общества, и главный герой как ее живое воплощение. Франц Биберкопф отсидел в тюрьме 4 года за убийство своей подруги, но не сожалел об этом ни дня, пока сам не оказался при смерти. Франц не является чистым воплощением зла и порока, но все его немногочисленные достоинства скрыты за трусостью, ленью, жалостью к себе и желанием обвинять всех подряд в своих проблемах.

Новую жизнь ему начинать тяжело. Франц бродит по городу, а мыслями всё время возвращается в тюрьму, красные стены которой так и стоят у него перед глазами. Все попытки Франца честно начать новую жизнь терпят крах, в основном из-за него самого. Франц легко поддается уговорам и соблазнам, постоянно попадая в неприятности. Его попытки похвастаться очень часто заканчиваются печально. Похвастался хорошенькой вдовушкой - и его "друг" подставил его. Превозносил Мицци до небес - и ее не смог сберечь. Франц не умеет сдерживаться и творит всё, что в голову придет. Франц не романтик, он толстый, грубый, жадный до денег и внимания.

Основным героем книги, как и в случае "Манхэттена" всё-таки является Берлин, который олицетворяет новый Вавилон. Образ города мало отличается от образа Нью-Йорка в романе "Манхэттен". Автор вставляет кусочки из рекламных буклетов, газетных статей, чтобы лучше передать атмосферу[3 c. 45].

Большой город, описанный А. Дёблином - это живой организм, исполинское чудовище, новый Вавилон, готовый поглотить в себя любого. Город пережевывает человека, город не терпит постороннего вмешательства со стороны человека, пусть и смелого, сильного, везучего. Город - это трясина, которая затягивает, посылает на маленького человека ненастья, испытания, действует подобно третьему закону Ньютона. Даже в небольшом дополнении "Берлин" к роману "Берлин, Александрплац" сам А. Дёблин называет его "воистину гигантское существо", злая сила.

Герой романа А. Дёблина столкнулся с этой злой силой. И заново рожденный, вышедший из тюрьмы, отсидевший от звонка до звонка и искупивший грехи, Франц Биберкопф попадает в водоворот, начинает новую, честную жизнь. У него появляется второй шанс начать всё с чистого листа, только Берлин не позволит воспользоваться этим шансом. Автор органично поместил на страницах романа объявления, рекламные слоганы, газетные статьи того времени, ему удалось окунуть в атмосферу Берлина 1928 года. Даже, несмотря на довольно сложный слог, аллегоричность всего повествования и множество отсылок к Ветхому Завету, роман поглощает читателя полностью.

Город кипит, переполняется страстями, и каждый день в нем происходит множество маленьких и не очень трагедий. На фоне этого болота и Франц не слишком выделяется. Его трагедия не вызывает у читателя сопереживания, несмотря на то, что Франц в ужасе, он не знает куда податься, пока ему не протягивают руку те, кого он потом будет то ли ненавидеть, то ли испытывать еще какое то чувство. Достаточно прочитать момент, когда Франц стоит на Александерплац и торгует газетами фашистского содержания "ничего личного, но я ариец и я требую порядка" [8 c. 55].

Большое количество библейских отсылок, стишки почти блатного содержания, реклама, статистические справки, газетная хроника и еще многое другое, что представляется как фон, или это все же главная составляющая романа? Потому что из этих, на первый взгляд обрывков, и складывается картина того, что вынесено в название. Вот он главный герой, а все прочие, в том числе и Франц Биберкопф, всего лишь частица это улья или муравейника. Герой город настолько велик, загадочен, насколько мелки и заурядны населяющие его[18 c. 54].

Роман - это своего рода энциклопедия жизни и нравов Берлина 20-х годов. Впечатляют множество вставных историй, подслушанных в кабаке, прочитанных в газете или увиденных на улице. Например, толстяк с одышкой имеет весьма занятное времяпрепровождение: он приценивается к товарам, не имея денег, а потом шлет хозяевам открытки с извинениями, милая девушка с нотами в руках торопится вслед за почтенным господином в шубе. В романе показана жизнь преступного мира, но сначала даже не верится, что чистая невинная девочка в белом платьице - это настоящая проститутка, которая имеет покровителя и содержит своего сутенера. Географическая точность в описании Берлина, его улочек и площадей, трамвайных путей и автомобильных дорог заставляют вспомнить Петербург Ф.М. Достоевского и Дублин Джойса.

Причем с этими авторами можно проследить и другие параллели: Отчетливо видны аналогии с некоторыми романами Ф.М. Достоевского: та самая жизнь городских низов, да и тема преступления и последующего наказания - едва ли не центральная. С "Улиссом" роман связан скорее атмосферно: тон всему задает поток сознания главного героя, это психологизм Ф.М. Достоевского в его осовремененном варианте. Многочисленные библейские аллюзии, фольклорные мотивы, газетные отрывки - все это включается в гипертекст, образующий взгляд героя на мир.

Метаморфозы сознания Франца напомнили Шарикова из романа "Собачье сердце": постепенная внешняя деградация героя и практически идентичный в символическом плане финал-перерождение. Да и характер: упрямство и наглость, доходящие до пика; страсть к выпивке и женщинам; талант заводить неподходящие знакомства; склонность к паразитической жизни и нежелание работать; интерес к политике; постоянное вранье о биографии и внешности. Типаж легко узнаваемый и совершенно не привлекательный. Остальные герои по-своему интересны, но сочувствия или понимания не вызывают[12 c. 33].

С большой достоверностью выписан главный злодей - Рейнхольд. Аферист и махинатор, он иногда даже вызывает у читателя восхищение. Остальные герои - а среди них нет ни одного действительно положительного - вполне предсказуемы в своих поступках.

Достаточно противоречив и главный герой Франц. В нем уживаются совершенно не совместимые черты характера: жестокость и грубость с искренностью и доверчивостью. Иногда он как большой ребенок, иногда - как бывалый вор и драчун. Франц абсолютно не может пережить предательство и подлость, что роднит его с подростком, остро переживающим любую несправедливость. Острота его переживаний настолько велика и непереносима, что Франц просто не выносит этого ужаса.

Интересен и полный диссонанс между тем, как автор характеризует своего героя, и как Биберкопф на самом деле себя ведет и действует. рассуждения автора о том, что Франц - хороший человек, всеми силами пытается встать на путь добра, идут вразрез с его поступками и тем, что понятие "совесть" ему неизвестно.

Такая двойственность и сюжета роман и персонажей создает общее ощущение своеобразия романа, его специфику и поэтику.

Глава 2. Создание поэтики в романах Дж. Дос Пассоса "Манхэттен" и А. Дёблина "Берлин, Александерплац"

2.1 Особенности поэтики романа-монтажа на примере романов Дж. Дос Пассоса "Манхэттен" и А. Дёблина "Берлин, Александерплац"

Романы Дж. Дос Пассоса "Манхэттен" и А. Дёблина "Берлин, Александерплац" написаны в духе романа назидания, и отчасти плутовского романа. Например, в романе "Берлин, Александерплац" автор постоянно иронически комментирует похождения Франца, и постоянно сулит его бедовой голове расправу за неумение видеть знаки жизни. Наказания по сюжету романа приходят, Франц не видит их, не понимает и снова бросается, полный решимости, в темноту и так далее. Все это с многочисленными, блестяще выписанными персонажами и юмором. Вместе с тем, по мере чтения, создается ощущение некого сгущения и нарастания событий, все элементы монтажа, о которых упоминалось раньше, начинают работать на произведение и к концу, вдруг понимаешь, что столкнулся с творением действительно значительным в своих масштабах. А юмор, несколько отстраненный в романе, дает зазвучать и другому голосу А. Деблина - поэтическому, глубокому и ясному[16 c. 33].

Автор романа "Манхэттен" говорит о том, что люди живут "двойной жизнью" - внешней, на показ, и внутренней, собственной, более реальной. И именно во внешней жизни люди устанавливают себе определенные рамки, которые позволяют им нравиться, коммуницировать, жить относительно социально приемлемой жизнью. Понимая множественную ложь общества, презирая ее, герои "Манхэттена" стремятся раздвинуть ее пределы, но не могут найти путь к этому и также находится за гранью, они вынуждены носить маску. Это либо маска благополучного гражданина или богатого коммерсанта, или негодяя и алкоголика. Показная грубость и циничность героев "Манхэттена" не отражает их истинного я, это также маска, за которую они прячутся всю жизнь[9 c. 33].

Роман "Манхэттен" весьма популярен у читателей самых разных социальных групп. Эта популярность достигнута во многом благодаря стилю и поэтике романа. Автор не стремится показать красивые стороны жизни, благородных героев, достойные поступки и иные "традиционные" элементы литературного произведения, напротив, он выходит за эти пределы, он показывает, что уродство приковывает взгляды не меньше красоты [2 с. 76].

Дж. Дос Пассос в романе сумел показать не только современную ему историческую эпоху, но и течение жизни, неподвластное людям, которые стремятся управлять им, значение нравственности в жизни не только, как особой совокупности человеческих качеств, но и необходимого условия для того, чтобы не потонуть в этой жизни. В романе различные повествовательные стратегии позволяют совмещать и социальное обличение, и сатиру, и философские изыскания автора, чему во многом, способствует именно форма романа-монтажа.

Психологизм романа "Манхэттен" на данный момент остается не осмысленным до конца явлением даже в современном литературоведении. Достижением Дж. Дос Пассоса, как писателя-реалиста, стало то, что у него нет "черных" и "белых" героев, наделенных строго "хорошими" и "плохими" личностными характеристиками [3 с. 55]. Напротив, в каждом герое "Манхэттена" соединяются в некоторое противоречивое единство и положительные и негативные элементы и черты характера. В целом, это в значительной степени приближает роман к реальной жизни, в которой также нет строго дурных или строго хороших людей. Можно отметить, что в романе портретные характеристики всех героев имеют неполный и фрагментарный вид, что характерно для романа-монтажа. Они не выделены автором в виде отдельного отрывка текста или абзаца, а включены в разных местах сюжетной линии в виде небольших, ироничных зарисовок либо отдельных элементов[7 c. 41].

При этом автор "Манхэттена" также стремится понять причины, толкающие каждого персонажа на тот или иной шаг или поступок, так как это "процентное соотношение" хорошего и плохого в человеке меняется в различных ситуациях.

Автор наглядно показывает в повествовании, что каждый человек представляет собой сочетание героического и комичного, низкого и благородного. Человеческая сущность его героев многогранна и сложна, что можно сказать и о современной жизни и реальных людях. Именно поэтика позволяет раскрыть это наиболее ярко в романе "Манхэттен".

Скептицизм автора в романе "Манхэттен" является основой и первопричиной для многих авторских творческих и социальных открытий. Люди в романе предстают пленниками среды, они - игрушки в обстоятельствах. Данная позиция и взгляд на социум позволяют более иронично и красочно выписать нравственные образы своих героев [10 с. 54].

Цель автора в "Манхэттене" заключалась в том, чтобы показать человека "без прикрас", таким, каков он есть, под давлением обстоятельств, и именно в этом, главным образом, проявляется глубокий скептицизм автора. Он не желает представлять читателю жизнь, как прекрасное и справедливое действие, где всем злодеям воздается по заслугам, а герои вознаграждаются сверх меры, напротив, Пассос с иронией рисует реальную картину жизни, которая актуальна и в настоящее время. Каждую отдельную незначительную, на первый взгляд, деталь или штрих портрета того или иного персонажа автор использует исключительно для обличения, что также составляет определенную негативную поэтичность сюжета [16 с. 43].

Не идеализируя ни одного из своих героев, автор "Манхэттена" через иронию дает понять читателю, что все негативные качества героев - их бессердечие, лицемерие, жажда денег, себялюбие, являются не только следствием их нравственного падения или врожденной испорченности, но и воздействием неблагоприятных для формирования нравственной личности обстоятельств - воспитания, социальной среды, сомнительных и фальшивых моральных устоев в американском обществе того периода. Таким образом, поэтика в этом романе позволяет также передать и особенности социальных и исторических реалий описываемого времени[18 c. 43].

Сатирическое искусство Пассоса в романе "Манхэттен" проявилось в создании им групповых литературных портретов и массовых точно прописанных сцен.

В романе множество персонажей, о которых упоминается мельком в контексте повествования. Вместе с тем, все персонажи в романе взаимосвязаны и подчинены все одному авторскому замыслу и линиям повествования. Ни один герой романа или эпизод не исключен из общей написанной автором картины, не остается лишним, что создает поэтическое многообразие в целостности.

Сила героев романа "Манхэттен" в простом отношении ко всему, что также способствует становлению особой поэтики романа. Герои проходя через разного рода сложности, находят работу и получают большие деньги, с лёгкостью их теряют[17 c. 32].

Американская культура - это культура денег, что также отражено в романе "Манхэттен", у большинства американцев жизнь в кредит: дом, машина, мебель, техника. Потеря работы чревата пятном в кредитном деле, поэтому среднестатистическому американцу лучше умереть, чем просрочить выплату долгов по кредиту. Именно культ материального и высмеян Пассосом. Автор намеренно подчеркивает то, что материальные отношения в тот период в Нью-Йорке стали важнее дружеских и родственных. А поскольку вещизм - современная мировая религия, книга своей актуальности не теряет.

Одни герои романа "Манхэттен" - рабы вещей, другие, безусловно, не адепты культа обладания и потребления, они отвергают эти границы, по сути его жизнь - это избавление от "пределов вещизма". Но за такую свободу они тоже платят - голодом, унизительной и ненавистной работой.

Пассосу в романе чужд мелодраматизм и сентиментальность, что также накладывает определенный оттенок на повествование. Стиль романа лаконичен, особенно в моменты трагедий в жизни героев. Сам автор говорил о том, что он всегда удивлялся, когда касался в романе чего-либо трагического, интимного либо сталкивался с крайне редкой в жизни и повествовании человечностью[13 c. 43].

Беспощадная и весьма едкая насмешка автора, его ирония разного рода оттенков сочетается с тонким лиризмом, целостностью повествования, несдержанностью в выборе средств выразительности речи автора, что придает "Манхэттену". Пассос разговаривает с читателем не столько острыми эпитетами или метафорами, сколько смыслом самых простых слов. Это также можно считать особой литературной поэтикой - отсутствие попыток приукрасить повествование средствами выразительности речи или выразить свою мысль как-то более сложно.

В качестве особенностей поэтики романа "Манхэттен" можно рассматривать и то, что в романе все действия и повороты сюжета случаются "не по принятым правилам": нет счастливого или трагического конца, нет героя, нет истинных чувств, нет даже горьких слез и страданий [2 с. 51]. Ирония и сатира присутствует и в самом сюжете.

Пассонс в рамках линии повествования, словно играя со своим читателем, то оправдывает действия и поступки своих героев, то иронично улыбается, предоставляя читателю самому решать в какой плоскости нравственности лежат поступки каждого персонажа романа, причем не факт, что через пару глав эта плоскость не перевернется на диаметрально противоположную, ставя читателя в тупик: хороший ли персонаж или все-таки плохой. Именно этот эффект повествовательной стратегии - поворот тех или иных действий, явлений, поступков героев "под разными углами" является наиболее привлекательным в романе "Манхэттен" для читателя и также является частью поэтики.

Успех в обществе в обмен на человечность - Пассонс не позиционирует данный вопрос напрямую, но он "красной нитью" проходит через все произведение.

Можно сказать про Пассонса в данном ключе, что нет сценариста более ироничного, когда нужно высмеять, как нет и режиссера более понимающего, когда нужно оправдать. От этого, кстати, страдает восприятие персонажей. Вот в этой части автор всячески изощряется, описывая, насколько же отдельно взятый герой глуп, или умен, или кроток, однако, и кротость затем оборачивается ограниченностью, а хитрость трансформируется в живость ума и игривость натуры. И подобных "перевертышей" множество[17 c. 54].

Достаточно неординарное и оригинальное сочетание скептицизма и гуманизма, присущее роману "Манхэттен", предопределило тон и структуру повествования романа. Именно в данном случае ему помогает художественный образ кукольника, знающего, что делают подвластные ему куклы, и высказывающего свои суждения о них и их поступках.

Следует отметить, что сам тон автора не бывает раздражительным, злым либо гневным, напротив, все свои комментарии он сопровождает насмешкой, иронией, что позволяет создать дополнительный поэтический эффект романа - некоторую беспристрастность суждений автора о своих героях и себе самом. Автор "Манхэттена" смотрит на события в своем романе иронически, несколько насмешливо, и отношение к ним выражает немного посмеиваясь.

Представленный в романе "Манхэттен" писателем мир алкоголиков и продажных женщин практически не пересекается с миром "нормальных" богачей, как бы существующим в параллельной реальности. Он преподносит павших на социальное дно как закрытую касту, войти в которую может далеко не каждый. Некоторые его герои, даже в суете Нью-Йорка отрицают суету и мелочность "нормальной" жизни. Они созидают, исследуют, познают, наслаждаются. Это можно назвать философией или эстетическим учением[12 с. 54].

Достаточно поэтичным образом в романе "Манхэттен" является образ города, в котором вечно голодные и насквозь промерзшие заблудшие души только и живут иллюзиями, такими как скачки или игра на бирже, например, дающие возможность в одночасье поправить все дела. Только эти иллюзии и позволяют держаться им на плаву. Пьянство для героев "Манхэттена" - это форма самоубийства. Только такая форма, которая позволяет на следующее утро воскресать[10 c. 43].

Лейтес Н.С. указывает, что поэтика в романе "Манхэттен" позволяет читателю совершенно по-новому взглянуть на смысловое содержание произведения, а кроме того, дает возможность переоценить окружающую реальность, раздвинув рамки, установленные общественными ориентирами[11 c. 43].

Таким образом, в романах "Манхэттен" и "Берлин, Александерплац" можно выделить смысловую и повествовательную поэтику. Смысловая поэтика заключается в выборе особенностей героев романов, которые стремится по ходу повествования раздвинуть рамки общества, в котором они существуют. Кроме того, поэтика в рассмотренных произведениях проявляется и в том, что каждый герой - человек, "лишний" для общества, не соответствующий его нормам и стандартам. Поэтика в исследованных произведениях обусловлена собственными воззрениями авторов на общество, людей, природу вещей, необходимость "укладываться" в социальные рамки, ограничивать себя. В этой связи, поэтика рассмотренных произведений обнаруживает сходство с философией трансгрессии в постмодернизме.

2.2 Приемы создания поэтики романа-монтажа на примере романов Дж. Дос Пассоса "Манхэттен" и А. Дёблина "Берлин, Александерплац"

Стиль и сама форма произведений Дж. Дос Пассоса и А. Дёблина весьма своеобразны. Тут и используется прием, называемый поток сознания. В роман также включены различные газетные объявления и хроники, фольклорные элементы[13 c. 54].

Дронова О.А. указывает, что основным приемом для создания эффекта киносценария в романах выступает мозаичность и прерывание сюжета. Например, в романе "Берлин, Александерплац" кроме библейских притч и античных мифов, история Франца Биберкопфа перемежается криминальной хроникой, политическими событиями, рекламой, описанием трамвайных маршрутов и театральных афиш, что дает наиболее полное представление о жизни берлинцев в то время. Вот эта масштабная, всеобъемлющая картина Берлина складывается именно благодаря своеобразному построению сюжета романа-монтажа [9].

На авторскую идею в романе "Берлин, Александерплац", так же, как и в романе "Манхэттен" работает, прежде всего, избранная форма произведения - монтаж. Создается ощущение, что автор пишет обо всем, что он увидел и услышал или о чем подумал в данный конкретный момент времени, нарочитая грубость соединения элементов в одно целое создает у читателя достаточно специфическое впечатление.

Ради вырезки из газеты, сообщения по радио, разговоров прохожих на улице, описания скотобойни, рекламных объявлений, вывесок магазинов, библейских повестей повествование бесцеремонно прерывается и переключается на этот заинтересовавший автора предмет. Благодаря этому приему у читателя создается ощущение своеобразной бешеной гонки, водоворота событий, в который затягивает и героя, и читателя, и в котором почти невозможно разобраться[19 c. 54].

Такая путаница, взятая в совокупности, создает огромный массив, который задавливает героев, и который говорит только о величественности и непоколебимости судьбы. Немаловажным для поэтики романа является прием повторов. Некоторые фрагменты текста (присказка про жнеца, повторы данных о скоте на скотобойне, ощущения мертвой Мицци) повторяются неоднократно, разрывая повествование - в них заключены квинтэссенции идеи автора, на которые он старательно призывает читателя обратить внимание.

В-третьих, особое значение для поэтики романа играют авторские резюме, предваряющие каждую книгу. В них тема судьбы прописана практически прямым текстом - автор говорит читателю, под каким углом нужно читать следующие страницы. Во-вторых, на авторскую концепцию работают и так называемые, "твисты" (скручивания) сюжета. Их в сюжете три - обман Франца Людерсом, попытка его убийства Рейнхольдом и потеря руки и гибель Мицци. Все три события - это те основные точки, которые рушат предыдущую жизнь Франца и свидетельствуют о тщетности его попыток справиться с судьбой. Пытался жить честно - получи обман. Доверился человеку - получи предательство. Стал преступником, но полюбил - потеряй любимую. После каждой попытки Франц пытается встать, нащупать почву под ногами, идти дальше - и каждый раз судьба бьет его еще больнее, как бы говоря ему - "ничего уже не исправить и не изменить, ты проиграл"[12 c. 66].

В-третьих, автор на последних страницах романа проговаривает свою концепцию сам. Альфред Дёблин говорит о том, что с судьбой можно и нужно бороться - просто делать это надо правильно. Мир не разделен на черное и белое, в нем есть и хорошее, и плохое - надо видеть все его многообразие, видеть других людей рядом с собой и идти дальше вперед вместе с ними, а не трепыхаться одному, противопоставляя себя им. Франц в итоге и выбирает такую жизнь - обычную жизнь трудового человека, живущего рядом и вместе со своим народом. Это отражает достаточно значимый социальный смысл романа "Берлин, Александерплац".

Поэтика романа, словно идет в противовес сюжетам внушающим надежду и уверенность, оптимизм или даже способность с юмором переживать черные дни, как, например, сюжеты в "Трех товарищах" или "Черном обелиске" Э.М. Ремарка. Товарищи Биберкопфа сломают его и душевно, и физически, и эмоционально. Данный прием нарочитого подчеркивания, выставления напоказ всех пороков также создает особую атмосферу романа[22 c. 54].

Особое значение в романе для создания поэтики и своеобразия играет религиозная символика: жнец, зовущийся смертью, вавилонская блудница на багряном звере о семи головах. Отчасти можно вспомнить экспрессионистскую манеру описания боли Франца после тюрьмы и ступора в конце, а также что значит сам литературный символ "вавилонской блудницы", который отсылает читателя к "Откровениям Иоанна Богослова" об апокалипсисе, о пришествии антихриста. А. Деблин в романе сочувствовал немецкой революции и ее лидерам: Розе Люксембург и Карлу Либкнехту. Необходимо отметить и новаторство А. Деблина в повествовательной технике: немецкий экспрессионизм (по аналогии произведений Георга Тракля), "поток сознания" (отмеченный также у таких авторов, как Марсель Пруст, Джеймс Джойс), объективизация и техника монтажа (кинематограф, кубизм).

Написанные простым и часто грубым языком, рассказывающие о неприятных и отталкивающих вещах достаточно глубокие и яркие оба исследованных романа демонстрируют особую поэтику. В данном смысле о них можно говорить, как о сочетании несочитаемого - в двух рассомтренных произведениях присутствуют эстетизация вещей традиционно "закрытых" и подчеркнуто грубый и непоэтический язык. Высшая безграничная свобода - это сверхидея в двух произведениях и является отчасти поэтической идеей.

За всем обилием "пороков", демонстрируемых авторами в произведениях стоит очень искренний, открытый и прямолинейный человек, который не стремится произвести впечатления на людей в целях какой-либо выгоды. Он не делает того, чего ему не хотелось бы делать[16 c. 44].

Лирический типичный герой как в "Манхэттене" (где он собран из образов разных героев), так и в "Берлин, Александерплац" не соответствуют образу счастливого и идеального человека, часто это аутсайдер и неудачник. Его отношение к рамкам социума двойственно - с одной стороны, как к определенной цели, а с другой, как к феноменам, ограничивающим свободу человека. Порой, и достаточно часто, несоответствие своей жизни этим идеалам авторов сильно тревожит. Часто авторы об этих идеалах забывает, и в этих случаях поэтика романов становится фиксацией жизненных событий как таковых, - поэтической формой "феноменологии события", в рамках которой переживание фиксируется, но его значимость не требует дополнительных оценок. Роман превращается в "рассказ о том, что просто было".

Для романов характерна некоторая стихийность, языковая избыточность текстов, когда в зыбкое, неоднородное пространство вовлекаются самые разнообразные, случайные мотивы.

Кроме того, для романов характерен насыщенный конкретизм, также обуславливающий их своеобразную поэтику. Однако сюжет романов не самоценен - дойдя до последней фразы и, не обнаружив в ней ничего кардинального, читатель видит, что смысл - в воссоздании отдельного фрагмента реальности - его внутренней морфологии, речевых и пластических движений героев. В этой связи можно отметить, что такой "подход" авторов соотносится с пониманием поэтики реализма в философии постмодернизма, где реальность рассматривается как "бесконечный момент", постоянно длящийся акт, остановка которого уничтожает его поэтичность и неповторимость[4 c. 56].

Благодаря визуальности ("лишним" словам и отсуплениям в тексте романов), насыщенному конкретизму, рассмотренные романы, образ героев оказался привлекательным для читателя. Кроме того, нарочитое несоблюдение рамок жанра, приближение романов к форме киносценария также можно рассматривать, как особенность поэтики.

Достаточно интересный эффект в романах дает сдержанная, спокойная поступь разреженного, но внутренне напряженного текста и некоторый мемуарный элемент. Нетрудно проследить, как меняется поэтическая фактура, к примеру, романа "Берлин, Александерплац": от разболтанных, хаотичных, экспрессивных отрывков в начале - к внятности, мудрой и ироничной сдержанности сюжета к концу.

Уходя от свойственной контркультуре 20-х годов некоторой идеологической ангажированности (мотив бунта и социального переустройства), декларативности, постсюрреалистической стихийности и буддийской надмирности оба рассмотренных автора двигались к внятности, прозрачности, лапидарности и свободе от любых литературных и социальных условностей. Движение в романах-монтажах свободы от литературных условностей также оборачивается их поэтикой.

Заключение

По итогам работы сделаны следующие выводы:

1. Роман Дж. Дос Пассоса "Манхэттен" по своему стилю изложения очень близок к стилю сценариев для киностудий. Роман отличает "рваная" покадровая и расписанная по мизансценам, клиповая структура, которая близка и понятна кинорежиссёру и хорошо укладывалась в киномышление и киновидение, но слегка специфична для рядового читателя.

2. Основных персонажей романа только несколько, их судьбы переплетаются перед читателем, а упомянутая "рваная" манера изложения литературного материала автором порой приводит к некоторой сложности и многогранности сюжета. Такая отрывистость и обрывистость событий и фактов оказывается достаточно важной, поскольку именно различные факты - как упомянутые, так и пропущенные автором романа, иллюстрирующие американо-ньюйоркское существование в "дикие" капиталистические времена постепенно складываются в причудливую мозаичную картину, составляя портрет большого холодного равнодушного безжалостного голодного монстра - города Нью-Йорка.

3. Герои - как бедняки, так и богачи, достаточно нетипичны, они слабы и сильны одновременно. Каждый герой с одной стороны стремится бороться, с другой - нуждается в защите, что также можно назвать в некотором роде литературной трансгрессией, поскольку большинство главных героев литературы иных направлений либо успешно устраняют социальную несправедливость (в случае героев-мужчин), либо оказываются ее жертвой и, напротив, от социальной несправедливости освобождают их самих (как правило, в случае героев-женщин). Герои романа "Манхэттен" занимают в этой "системе" некое промежуточное положение.

4. Роман Альфреда Дёблина "Берлин, Александерплац" сходен по своей структуре с романном "Манхэттен". Что сразу бросается читателю в глаза в этом романе: его сильная дискретность - как сюжета, так и (что достаточно нетипично даже для литературы модернизма) главного героя, которого сложно представить себе целиком: он все время показан элементами, отдельными чертами характера. Фактически одного главного героя можно считать за несколько разных персонажей, и весь роман превращается в сборник рассказов, объединенных местом действия - различные главы весьма мало связаны друг с другом. Герой приходит из ниоткуда и уходит в никуда: роман обрывается на полуслове. Сюжет походит на пересказ всего, что видит автор - названия улиц, магазины, цены; любит пересказывать содержание рекламных объявлений, выступлений политиков, газетных передовиц - вне зависимости от уместности такового в сюжете. (Ряд авторов называют такую подачу материала в сюжете произведения термином "вербатик", что переводится, как дословный).

5. Романы Дж. Дос Пассоса "Манхэттен" и А. Дёблина "Берлин, Александерплац" написаны в духе романа назидания, и отчасти плутовского романа. Например, в романе "Берлин, Александерплац" автор постоянно иронически комментирует похождения Франца, и постоянно сулит его бедовой голове расправу за неумение видеть знаки жизни.

6. В романах "Манхэттен" и "Берлин, Александерплац" можно выделить смысловую и повествовательную поэтику. Смысловая поэтика заключается в выборе особенностей героев романов, которые стремится по ходу повествования раздвинуть рамки общества, в котором они существуют. Кроме того, поэтика в рассмотренных произведениях проявляется и в том, что каждый герой - человек, "лишний" для общества, не соответствующий его нормам и стандартам. Поэтика в исследованных произведениях обусловлена собственными воззрениями авторов на общество, людей, природу вещей, необходимость "укладываться" в социальные рамки, ограничивать себя. В этой связи, поэтика рассмотренных произведений обнаруживает сходство с философией трансгрессии в постмодернизме.

7. Стиль и сама форма произведений Дж. Дос Пассоса и А. Дёблина весьма своеобразны. Тут и используется прием, называемый поток сознания. В роман также включены различные газетные объявления и хроники, фольклорные элементы. Основным приемом для создания эффекта киносценария в романах выступает мозаичность и прерывание сюжета. Например, в романе "Берлин, Александерплац" кроме библейских притч и античных мифов, история Франца Биберкопфа перемежается криминальной хроникой, политическими событиями, рекламой, описанием трамвайных маршрутов и театральных афиш, что дает наиболее полное представление о жизни берлинцев в то время. Вот эта масштабная, всеобъемлющая картина Берлина складывается именно благодаря своеобразному построению сюжета романа-монтажа.

8. На авторскую идею в романе "Берлин, Александерплац", так же, как и в романе "Манхэттен" работает, прежде всего, избранная форма произведения - монтаж. Создается ощущение, что автор пишет обо всем, что он увидел и услышал или о чем подумал в данный конкретный момент времени, нарочитая грубость соединения элементов в одно целое создает у читателя достаточно специфическое впечатление.

9. Особое значение в романе "Берлин, Александерплац" для создания поэтики и своеобразия играет религиозная символика: жнец, зовущийся смертью, вавилонская блудница на багряном звере о семи головах. Отчасти можно вспомнить экспрессионистскую манеру описания боли Франца после тюрьмы и ступора в конце, а также что значит сам литературный символ "вавилонской блудницы", который отсылает читателя к "Откровениям Иоанна Богослова" об апокалипсисе, о пришествии антихриста. А. Деблин в романе сочувствовал немецкой революции и ее лидерам: Розе Люксембург и Карлу Либкнехту. Необхоимо отметить и новаторство А. Деблина в повествовательной технике: немецкий экспрессионизм (по аналогии произведений Георга Тракля), "поток сознания" (отмеченный также у таких авторов, как Марсель Пруст, Джеймс Джойс), объективизация и техника монтажа (кинематограф, кубизм).

Список использованных источников

1. Беляев А.А. Социальный американский роман 30-х годов и буржуазная критика. М., Высшая школа, 1969.- 96 с.

2. Бернацкая В.И. Четыре десятилетия американской драмы. 1950--1980 гг. - М.: Рудомино, 1993. - 215 с.

3. Боброва М.Н. Романтизм в зарубежной литературе XX века. М., Высшая школа, 1972.-286 с.

4. Венедиктова Т.Д. Обретение голоса. Американская национальная поэтическая традиция. - М., 1994.

5. Ван Спанкерен, К. Очерки американской литературы. Пер. с англ. Д.М. Курса. - М . : Знание, 1988 - 64с.

6. Гиленсон, Б.А. Американская литература 30-х годов XX века. - М. : Высш. шк., 1974.

7. Драч И.Г. Раздробленность и целостность в композиции эпизодов и сюжете романа Д. Дос Пассоса "Манхэттен" // Новый филологический вестник. 2012. №2 (21).

8. Дёблин А. Берлин, Александерплац. Повесть о Франце Биберкопфе: Роман / Пер. с нем. Г. Зуккау; Под ред. Н. Португалова. СПб., 2000. С. 51.

9. Дронова О.А. Роман А. Дёблина "Берлин - Александерплац" в контексте литературы "Новой деловитости" // Неофилология. 2016. №2 (6).

10. Кабисов А.Г. БЕРЛИНСКИЙ ДИСКУРС В РОМАНЕ А. ДёБЛИНА "БЕРЛИН, АЛЕКСАНДЕРПЛАЦ" // Изв. Сарат. ун-та Нов. сер. Сер. Филология. Журналистика. 2008. №2. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/berlinskiy-diskurs-v-romane-a-dyoblina-berlin-aleksanderplats (дата обращения: 20.05.2018).

11. Лейтес Н.С. О некоторых особенностях становления жанра романа в немецкой пролетарской литературе 1918-1933 гг. // Учен. зап. Уральского ун-та. № 44. Сер. филол. 1966.

...