Языковые аномалии Кларка Кулиджа в поэтическом сборнике Quartz hearts

Размещено на http://www.allbest.ru/

Языковые аномалии Кларка Кулиджа в поэтическом сборнике Quartz hearts

Т.В. Устинова

В статье анализируются языковые аномалии американского «языкового поэта» Кларка Кулиджа. На материале его поэтического сборника Quartz Hearts собственно языковые аномалии классифицируются в соответствии с уровнями функционирования языковой системы. Основное внимание уделяется описанию случаев нарушенной лексико-семантической сочетаемости, аномальной концептуализации грамматического значения и аномальной синтаксической организации высказывания

Ключевые слова: «языковая поэзия», Кулидж, языковые аномалии, лексико-семантическая сочетаемость, грамматическое значение, синтаксические аномалии кларк кулидж языковой синтаксический

Феномены языковой нормы и языковой аномальности относятся к числу приоритетных объектов лингвистических исследований. Несмотря на то, что существует давняя традиция лингвистического описания языковых аномалий [1; 3-5; 8], исследование их прагмасемантической и эстетико-эвристической сущности остается актуальным.

«Языковую поэзию» американского поэта-авангардиста Кларка Кулиджа (Clark Coolidge) следует рассматривать с позиций языковой девиатологии и «поэтики языковой деформации» (термин Л.В. Зубовой [4, с. 209]). Объектом критики «Языковой школы поэзии» (the L=A=N=G=U=A=G=E School of Poetry), которую представляет К. Кулидж, являются языковые конвенции обыденной речи. Свои творческие задачи «языковые поэты» видят в возвращении материальности языка, преодолении догматизации языкового значения и «повествовательного фетишизма». Средством решения этих задач выступает намеренная деформация языковых правил и стереотипов. В художественном дискурсе Кулиджа языковая аномальность является определяющей. Именно метаязыковая установка на деформацию языкового материала выступает как операциональная доминанта его идиостиля. Особая «лингвистичность» стихов К. Кулиджа проявляется как авторская пресуппозиция, влияющая на поэтическую форму и определяющая структуру текста: автор в послесловии к Quartz Hearts подчеркивает, что в процессе создания сборника он находился в состоянии рефлексии по поводу словесного значения и структуры предложения [10]. Таким образом, намеренная аномализация языка К. Кулиджа есть проявление метаязыковой рефлексии, выступающей в сложной совокупности выполняемых функций - онтологической, гносеологической, эстетической и коммуникативной.

Языковая аномальность в текстах К. Кулиджа сложна и разнообразна. Часто в ее основе лежат художественные приемы абсурда и гротеска. Такие аномалии на уровне художественной картины мира Т.Б. Радбиль определяет как «аномальную языковую концептуализацию мира», включающую логический, аксиологический, онтологический аспекты [8]. К. Кулидж задействует широкий диапазон средств актуализации отклонений от системно-языковой нормы, коммуникативно-прагматических конвенций и принципов текстовой организации.

Одна из разновидностей собственно языковых девиаций К. Кулиджа - нарушения лексико-семантической сочетаемости на синтагматическом уровне. В частности, автор широко использует потенциал словесных сочетаний, для которых характерна «экспликация негимпликационных признаков» (в терминах М.В. Никитина [7, с. 80-105]). М.В. Никитин определяет негимпликационал как «совокупность понятий отрицательной импликации, т.е. семантических признаков, несовместимых с интенсионалом экспликандума» [7, с. 80]. В негимпликациональных сочетаниях «экспликант как будто принадлежит к области предикатов, логически «противопоказанных» экспликандуму» [7, с. 81], таким образом, в процессе такого сочетания происходит атрибуция несовместимых признаков по принципу смыслового переподчинения. Например, в предложении Time seemed to expand into a pin which holds this picture up [10, с. 6] происходит оксюморонное объединение противоположных признаков great и small, входящих в структуру лексического значения слов expand (to make greater, as in number, size, strength, or quality - здесь и далее дефиниции английских лексем даются по [13]) и pin (a small, often pointed piece of wood, metal, etc. used to fasten or attach things). В данном случае сочетаются слова, ядерные значения которых не полностью антонимичны, но совокупные структуры значений этих слов содержат антонимичные семы. В других случаях, в сочетаниях типа a baseless ground или a whitish black, происходит взаимное исключение интенсионалов сочетаемых слов. Здесь К. Кулидж демонстрирует умение экспериментировать с «отрицательным информационным потенциалом» [7, с. 25] словозначения, включая в область предполагаемых предметных связей понятий ground и black признаки, диаметрально противоположные их ядерным семам. Однако контрадикторность сочетаемых признаков и в первом случае (to expand into a pin), и во втором (a baseless ground) становится относительной в условиях абсурдистского поэтического контекста, представляющего собой пример приписывания «рационально осмысляемым субъектам заведомо неадекватных предикатов» [8]. Например, сочетание a baseless ground употребляется в следующем «языковом стихотворении»:

Lights in an ounce. Iron too thin to note.

Quartz axis on a baseless ground.

Higher than the land the handful it seems.

We collect and wave [10, с. 3-4].

Содержание представленного в стихотворении «возможного мира» составляют онтологические аномалии: свет измеряется в унциях, железо обладает способностью «замечать, указывать, значить», а кварцевая земная ось располагается на поверхности земли, не имеющей основы. Для манифестации особенностей этого «возможного мира» наряду с логическими и концептуальными девиациями задействованы чисто языковые механизмы: «эксплуатация» словесной полисемии, деформация лексико-семантической сочетаемости и нарушение синтаксической организации высказывания. В таком контекстном окружении контрадикторность семантики компонентов оксюморона a baseless ground переосмысливается и воспринимается как часть гиперприема, организующего данное поэтическое высказывание.

Помимо описанных выше негимпликациональных словосочетаний с несовместимыми антонимическими признаками для текстов сборника Quartz Hearts К. Кулиджа характерно использование сочетаний с несовместимыми неантонимическими признаками. Для таких сочетаний характерно смысловое переподчинение различных типов (последовательное, линейное, симилятивное) и контракция семантических признаков сочетаемых лексем, например:

- The wood wicker of a library [10, с. 43]: признак материала (wicker -a slender, pliant twig; osier; withe) переносится на изделие (постройку) из этого материала (a library) и, вероятно, на само собрание книг, хранимых в этом месте; кроме того, сочетание включает компонент wood (the hard, fibrous substance composing most of the stem and branches of a tree or shrub), противопоставленный компоненту wicker по признаку твердости (hard - slender). Таким образом, фраза представляет собой каскад семантических сдвигов метонимического типа, в основе которых лежит «смещение фокуса внимания», ведущее к смене ракурса концептуализации: вероятно, обозначенные признаки определяют «библиотеку» (a library) как место тонко организованное, возможно, уютное и одновременно солидное, основательное.

- Interstices' small smellings [10, с. 43]: существительное smellings (ядерное значение - the quality of something that people and animals sense through their noses), ненормативно употребленное во множественном числе, получает окказиональную признаковую характеристику «по размеру» (small) и «по обладателю», аномально выраженному существительным с абстрактным значением (interstices - a small crack or space in something).

- А dial navy [10, с. 43]: нормативные значения сочетаемых лексем dial (a rotatable plate, disk, or knob used for regulating a mechanism) и navy (the complete body of warships together with their officers, personnel, equipment, etc. constituting the sea power of a nation) несовместимы. Возможно, лексемы комбинируются на основании выдвижения таких сопоставимых компонентов значения, как mechanism и equipment, и переосмысливаются по типу смыслового переподчинения «часть - целое».

- Molar inconsequence or cabbage [10, с. 43]: прилагательное molar (adapted for grinding, as teeth), в норме обладающее единичной сочетаемостью (molar teeth), в данном случае комбинируется с абстрактной лексемой inconsequence (lack of proper sequence in thought, speech, action). Далее аномальность сочетания усиливается путем введения второго определяемого - существительного с конкретным значением cabbage (any of several cultivated varieties of a plant, Brassica oleracea capitata, of the mustard family). Вероятно, в таком аномальном стяжении в норме абсолютно несопоставимые концепты inconsequence и cabbage переосмысливаются на основании окказионального приписывания им общего признака «способности к измельчению, перемалыванию» (grinding).

Интерпретация мотивации и механизмов семантических сдвигов в словосочетаниях Кларка Кулиджа чрезвычайно затруднена из-за отсутствия разрешающего контекста, снимающего неоднозначность языковых единиц. Ведь зачастую «языковые стихотворения» этого автора состоят из дискретного набора аномальных словесных сочетаний, составленного «методом нарезок». Например, проанализированные выше негимпликациональные словосочетания являются частью следующего текста:

The placement of boats. The wood wicker

of a library. The librarian's coat.

Out of past come interstices' small smellings.

A dial navy. Molar inconsequence or cabbage.

Let it list its quartzes. Dose of. Middling tone.

Amount vanilla of chocolate. This might be a

bump. As if it could as not as it had.

Greens and milder intervenings. A blimp nuisance.

Dome this off and one'll have you for it.

The parakeet at quits with. Doweler [10, с. 43].

Аномальные словосочетания К. Кулиджа в большинстве случаев представляют собой «окказионализмы третьей степени» (термин Н.Н. Бабенко [3]), т.е. являются «сугубо окказиональными, полностью нестандартными образованиями, семантическая интерпретация которых достаточно трудна» [3, с. 12]. Вероятно, авторская интенция состоит в том, чтобы актуализировать новые смыслы, возникающие в процессе такого аномального взаимодействия слов. С точки зрения когнитивного подхода к изучению языковых явлений, в процессе окказионального сочетания слов происходит поликатегоризация и перекатегоризация значений, составляющих фразу элементов. Результатом такого смещения («концептуальной интеграции» в терминах Ж. Фоконье и М. Тёрнера [11]) становится новая смысловая единица (новое ментальное пространство - «бленд»), вобравшая в себя компоненты значений ее составляющих, но не равная простому сложению этих значений. Кларк Кулидж заинтересован в демонстрации собственных, новых характеристик «бленда», образованного в результате столкновения негимпликациональных семантических признаков сочетаемых слов. Он акцентирует явление сверхсуммативности смыслов, зачастую не предоставляя читателю ясной семантической программы, указывающей на то, какие именно смысловые компоненты взаимодействующих понятий подверглись выдвижению, а какие - редукции. Ведь контексты «языковых стихотворений» в Quartz Hearts намеренно строятся таким образом, чтобы интенсифицировать «многосмысленность» нестандартных словесных сочетаний. В автометаописаниях [12] «языковые поэты» используют терминоид obscure text («затемненный / непроницаемый / неясный / смутный текст») для обозначения той среды, в которой функционируют их языковые аномалии. Раскрывая специфику смыслопорождения «непроницаемого текста», Стив МакКаффери (Steve McCaffery) отмечает, что деконтекстуализация, являющаяся отличительной особенностью подобного текста, «возвращает языковые элементы к их первичному значению»: <…> language centered texts respond better to a sense of meaning as an imported context into decontextualised language zones. Decontextualization, the salient feature of language centered writing, serves to return language elements to their primary meanings [12]. В максимально дискретном, «деконтекстуализированном» стихотворении трудно установить мотивацию авторских лексико-семантических преобразований, логику переподчинения или контракции семантических признаков в словесных сочетаниях. Аномальные словосочетания в таком случае становятся способом выдвижения слова per se. Они актуализируют внутреннюю форму слова, динамическую природу его значения и потенциальную способность к порождению новых смыслов в процессе взаимодействия с другим словом. «Языковые поэты» убеждены, что словесная и нарративная девиации деавтоматизируют восприятие поэтического текста, приводя читателя к шоковому осмыслению семантической изменчивости слова. Заметим, тем не менее, что такая крайняя деструкция лексико-семантических свойств языка не всегда является прагматически успешной с точки зрения читательской рецепции. Многие критики «языковой поэзии» отдают должное лингвокреативным умениям ее авторов, подчеркивая, однако, что подобное языковое экспериментирование (по крайней мере, в радикальном варианте К. Кулиджа) ведет к обессмысливанию языковых выражений и вряд ли вообще может считаться поэзией.

Всеобъемлющая языковая девиантность К. Кулиджа характеризуется синкретизмом операциональных механизмов: лексико-семантические аномалии в текстах сборника Quartz Hearts «поддерживаются» радикальной аграмматичностью поэтических высказываний. Экспериментирование в области грамматической парадигматики и синтагматики имеет давнюю традицию в поэтическом творчестве. На «языковых поэтов» большое влияние оказали морфосинтаксические эксперименты русских и итальянских футуристов начала двадцатого века и американских модернистов первой и второй волны.

Морфологические девиации К. Кулиджа являются экспериментами в области морфемики (словообразовательные и формообразовательные аномалии, например, bottomlessness; lightlier; plenties) и грамматической семантики (тотальное нивелирование основной характеристики грамматического значения - его обязательности). Так, концептуализация грамматического значения имени (существительного, прилагательного и местоимения) характеризуется использованием аномальных средств выражения следующих категорий:

1) категории количества (девиантные способы выражения единичности / множественности, исчисляемости / неисчисляемости и собирательности), например, cans of our times; plenty of catfulls; on the cap of much mount; the blacks are different sizes; more small than much silence; awaiting the breaks of initial waxes;

2) категории отношения (девиантное употребление притяжательного падежа существительных и притяжательных местоимений), например, your land is mine land; a light's stops; rock's time is stopped in;

3) категории определенности / неопределенности (девиантная модификация имен артиклями и отсутствие артикля как необходимого маркера объема понятия, выражаемого существительным), например, wife with car; white snake; a going along is my name; a water is all gone to the bottomless.

Аномальная концептуализация грамматического значения глагола в текстах Quartz Hearts представлена в основном в виде нарушений в выражении зависимого глагольного значения, а именно, в виде девиантного употребления вспомогательных, связочных и модальных глаголов: I grab and I am; over one that could it; I could barely partly; black that as has it when it's. В подобных случаях служебные глаголы наделяются способностью выступать в качестве лексически полнозначных сказуемых, самостоятельно выражающих действие или состояние. Вообще, такая концептуализация грамматического значения глагола в текстах К. Кулиджа связана с глобальной аномализацией принципа деления частей речи на знаменательные и служебные. Кулидж ставит под сомнение языковую универсалию, предполагающую наличие в естественном языке класса слов, имеющих самостоятельное лексическое значение, и класса десемантизированных слов, назначение которых состоит в указании на отношения между знаменательными словами и уточнение их грамматического значения. В текстах К. Кулиджа служебные части речи и служебные слова семантизируются и в различных синтаксических условиях могут трактоваться как выражающие значения предметности (например, the down on the cap of much mount или this is the else I could think) и признаковости (например, cuffs of maybe energy).

Помимо поэтической «эксплуатации» морфологического уровня языка, К. Кулидж заинтересован в исследовании потенциала синтаксических отношений в их взаимосвязи с семантическими и прагматическими факторами языка. Стремясь в духе Ф.Т. Маринетти «уничтожить синтаксис» ради освобождения слова [6, с. 163], Кулидж использует широкий спектр средств преобразования синтаксической структуры предложения-высказывания. Синтаксические модификации Кулиджа в Quartz Hearts представлены в диапазоне от относительно нормативного номинативного письма до синтаксически бессвязных квази-предложений («синтаксической зауми»).

Номинативное письмо К. Кулиджа представляет собой совокупность регулярных рядов односоставных именных предложений, в которых чаще всего акцентируется смысловой потенциал негимпликациональных словосочетаний, например:

Lights in the dark. Shoe on the whole stone of

all room. The pins of stone air. The bolt enclosed

in rock, it's iron. A run on rattle. Shoot of water.

The glass encrusts. Bone imitated [10, с. 49].

Вероятно, Кулидж считает номинативное письмо удобной формой представления акта индивидуально-авторской номинации, задействующей механизмы переосмысления значения слова и смыслового приращения в процессе словесного сочетания. Номинативное письмо для «языковых поэтов» есть творческий акт именования. Как отмечает Н.Д. Арутюнова, «обнаружение сущности явления часто осознается как проблема номинации» [2, с. 111]. Кларк Кулидж, стремясь раскрыть сущность смыслообразования в языке, максимально акцентирует преимущества односоставной организации предложения для лексической объективации понятий средствами окказиональной авторской номинации.

Другое направление синтаксических преобразований К. Кулиджа - «синтаксическая заумь». В предложениях такого типа ясно значение каждого отдельного слова, но синтаксические роли этих слов в предложении не поддаются интерпретации, как, например, в следующем случае:

Dime around the holder. Ken summer.

Tack time of dull ask. Or can in a field.

The wanter doubts any blend. Styles of

deign. Cops in green book. As it leaves in

a block that. Coming doing booking downing.

The cholesterol a shoe in. Winds. Comic door

left to my edge it out. Do to it what him.

Do that to it has to when. I'm a. I radio

a piece of to it has it there. That it have it.

That I'm finding round. Thus tend, salt seller.

Made it I'm remember [10, с. 53].

Все синтаксические аномалии в данном тексте связаны с нарушением нормативного порядка слов и немотивированной сегментацией синтаксических отрезков английского предложения. Как и в случае с аномальной концептуализацией грамматического значения, синтаксические аномалии К. Кулиджа построены на выдвижении языковых качеств служебных частей речи и служебных слов. Если в норме функцией этих единиц является обеспечение связи слов в словосочетании и предложении и - на более высоком уровне - обеспечение когезии и когеренции дискурса, то в текстах Кулиджа они получают диаметрально противоположное назначение, становясь средством разрушения линейной последовательности словорасположения и коммуникативной структуры предложения. Автор добивается такого эффекта несколькими способами:

1) за счет нарушения порядка слов, например, нарушения взаимного расположения предлогов и слов, к которым они относятся: The cholesterol a shoe in или Comic door left to my edge it out;

2) за счет своеобразного «синтаксического плеоназма», т.е. избыточного использования союзов, предлогов, артиклей и других служебных частей речи и слов, которые в норме являются функционально-вспомогательными, а в текстах Кулиджа становятся гиперсемантизированными: I radio a piece of to it has it there или That it have it или I'm remember;

3) за счет структурной неполноты синтаксической конструкции (эллипсиса), например: I'm a или As it leaves in a block that. Если в норме пропускается компонент высказывания, легко восстановимый из контекста или речевой ситуации, то у Кулиджа связочные и вспомогательные элементы актуализируются, а усечению подвергаются значимые части предложения, необходимые не только с точки зрения его грамматической законченности, но и смысловой полноты.

Во всех случаях синтаксических модификаций в текстах К. Кулиджа нарушается логическое и актуальное членение предложения. В норме такая тотальная деструкция поверхностной структуры предложения ведет к разрушению глубинной, семантической структуры высказывания. Однако К. Кулидж, вероятно, рассматривает синтаксическую разупорядоченность как поверхность, специфически структурирующую «особые» глубинные семантические отношения, задающие «другой» путь формирования смысла высказывания. «Языковые поэты» абсолютизируют влияние языковой формы на способ концептуализации действительности [9]. Соответственно, исходя из такого понимания соотношения языка и мышления, аномальная грамматика Кулиджа становится альтернативной формой трансляции неконвенционального значения.

Таким образом, языковые аномалии К. Кулиджа в текстах Quartz Hearts представляют собой исследование характеристик языкового статуса словесного значения. Автор изучает проявления процессов смыслообразования на разных уровнях (лексическом, морфологическом, синтаксическом), доводя до предельной остроты свойство языковой асимметрии. В своем языковом эксперименте Кулидж значительно воздействует на условия протекания изучаемого процесса смыслопорождения, а именно, варьирует или полностью исключает отдельные условия с целью устранения закономерных связей между языковой формой и функцией. Для понимания природы языкового эксперимента К. Кулиджа важны следующие положения:

1. Языкотворчество К. Кулиджа следует относить к направлению «языковой поэзии», условно определяемому нами как «деструктивное» (другие представители этой линии - Р. Гренье, Б. Эндрюс) и противопоставляемому «деконструктивной» линии «языковой поэзии» Л. Хеджинян, Ч. Бернштейна, Р. Силлимана. Особая интенциональность «деструктивистов» состоит в «оживлении» внутренней формы слова и гиперсемантизации бессмысленных и бессвязных высказываний. Характерной особенностью их творчества, в частности идиостиля К. Кулиджа, является тотальная аномализация системно-языковых отношений, коммуникативно-прагматических конвенций и принципов наррации.

2. Собственно языковые аномалии К. Кулиджа представляют собой окказиональные образования следующих типов:

* негимпликациональные словосочетания с несовместимыми антонимическими признаками;

* негимпликациональные словосочетания с несовместимыми неантонимическими признаками;

* аномалии в области грамматической морфемики - словообразовательные и формообразовательные окказионализмы;

* аномалии концептуализации грамматического значения имени (категорий количества, отношения, определенности) и глагола (семантизация служебных частей речи и служебных слов);

* синтаксические аномалии - нарушения нормативного порядка слов и немотивированная сегментация предложения.

3. Особая «лингвистичность» текстов К. Кулиджа выступает как обширное проявление метапоэтической и метаязыковой рефлексии. Интересен тот факт, что предметом метаязыковой рефлексии К. Кулиджа в текстах сборника 1978 г. Quartz Hearts стали вопросы, которые сегодня оказываются на переднем плане лингвистических исследований в области комбинаторной семантики, грамматической семантики и семантического синтаксиса. В частности, автор заостряет проблемы нетривиальности обязательной семантической валентности слова, самостоятельности лексического и грамматического значения служебных лексем и выраженности глубинных семантических отношений на поверхностном синтаксическом уровне высказывания.

Библиографический список

1. Апресян, Ю.Д. Языковые аномалии. Типы и функции / Ю.Д. Апресян // Res Philologica : Филологические исследования. Памяти академика Г.В. Степанова. - М. ; Л. : Наука, 1990. - С. 50-71.

2. Арутюнова, Н.Д. Дескрипции и дискурс // Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. - М. : Языки русской культуры, 1999. - С. 111.

3. Бабенко, Н.Г. Окказиональное в художественном тексте. Структурно-семантический анализ / Н.Г. Бабенко. - Калининград : Калинингр. ун-т, 1997. - 70 с.

4. Зубова, Л.В. Категория рода и лингвистический эксперимент в современной русской поэзии / Л.В. Зубова // Проблемы функциональной грамматики : Категории морфологии и синтаксиса в высказывании. - СПб. : Наука, 2000. - С. 194-210.

5. Логический анализ языка: противоречивость и аномальность текста : сб. науч. трудов / ИЯ АН СССР ; отв. ред. Н.Д. Арутюнова. - М. : Наука, 1990. - 278 с.

6. Маринетти, Ф. Технический манифест футуристической литературы / Ф. Манинетти // Называть вещи своими именами : Программные выступления мастеров западноевропейской литературы. - М. : Прогресс, 1986. - С. 163-167.

7. Никитин, М.В. Лексическое значение слова (структура и комбинаторика) / М.В. Никитин. - М. : Высш. школа, 1983. - 127 с.

8. Радбиль, Т.Б. Языковые аномалии в художественном тексте : Андрей Платонов и другие / Т.Б. Радбиль. - М. : МПГУ, 2006. - 320 с.

9. Bernstein, Ch. The Objects of Meaning [Электронный ресурс] / Ch. Bernstein // L=A=N=G=U=A=G=E magazine. - 1980. - № 11. - Режим доступа: http://eclipsearchive.org/projects/LANGUAGEn11/pictures/003.html, свободный.

10. Сoolidge, C. Quartz hearts [Электронный ресурс] / C. Coolidge. - Режим доступа: http://eclipsearchive.org/projects/QUARTZ/quartz.html, свободный.

11. Fauconnier, G. Mental spaces: conceptual integration networks / G. Fauconnier, M. Turner // Cognitive linguistics: basic readings. - GmbH & Co. KG, 2006. - P. 303-371.

12. McCaffery, S. The Death of the Subject: the Implications of Counter-Communication in Recent Language-Centered Writing [Электронный ресурс] / S. McCaffery // L=A=N=G=U=A=G=E magazine, 1980. Supplement 1. - Режим доступа: http://eclipsearchive.org/projects/LANGUAGEsupp1/pictures/002.html, свободный.

13. Online and Mobile Language Reference Service [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http:// dictionary.reference.com, свободный.

Размещено на Allbest.ru