Картина мира как часть авторской стратегии Б. Акунина

Аннотация

акунин картина мир писатель

Статья посвящена особенностям воспроизведения картины мира писателем за счет введения многослойной стратегии, проявляющейся в фиксации повествовательной деятельности от лица разных субъектов. Стратегия, избранная Б. Акуниным, позволяет дифференцировать литературное наследие писателя в зависимости от использованной им авторской маски. При этом картина мира писателя в значительной мере трансформируется, что и представляет для нас исследовательский интерес.

Ключевые слова: авторская стратегия, картина мира, архитектоника текста, литературная маска, автор.

Abstract

The peculiarities of writer's world-image representation by means of introducing a multi-layer strategic which is a fixing of narrative activities on behalf of different characters. The strategy chosen by B. Akunin allows to differentiate author's hereditary depending on how he used an authentic mask. Meanwhile writer's world-image is greatly transformed, and the transformations are of great research interest for us.

Key words: author's strategy, world-image, text architectonics, an authentic mask, author

Основная часть

Общеизвестно, что художественный текст представляет собой словесное оформление мыследеятельности автора, проекцию его картины мира даже в тех случаях, когда он создает несуществующие пространства, народности, события.

Авторское представление о мире не только определяет замысел произведения, но и отражает творческую индивидуальность писателя.

Учитывая, что понятия автора и его образа в художественном произведении по большому счету дифференцированы (автор - это создатель художественного текста, образ автора чаще всего это герой художественного произведения), их терминологического смешения не происходит.

Совершенно другим представляется заданная писателем поведенческая парадигма в условиях смены или фактической замены автора как носителя замысла произведения. Так, в случае с известным писателем Борисом Акуниным мы можем говорить не только о литературных масках, но и о мистификации, порождении ряда вымышленных личностей, которым и приписывается тот или иной текст. Однако при видимой абстрагированной интуитивно-индивидуальной характеристике авторского начала в тексте, желание Б. Акунина механически и психологически воспроизвести разные типы мышления в качестве источника сознания текста не вполне, на наш взгляд, осуществимо в силу ряда обстоятельств, среди которых картина мира и способы ее воспроизведения играет не последнюю роль.

Замысел художественного произведения во многом зависит от авторского представления о мире. Детально и обстоятельно изучив авторское мировоззрение, которое заключается в системе ценностей; в круге проблем, интересующих писателя; в темах, затрагиваемых в произведениях; в особом к ним отношением, мы имеем возможность глубже понять конкретный художественный текст и человека, создавшего его.

Авторский замысел - творческий набросок художника, намечающий основу любого художественного произведения. В связи с положением о тексте как знаковой инфраструктуре передачи мыслительного процесса писателя, способе трансляции воспринимаемой действительности, нас интересует универсальность кода, позволяющего сначала зашифровать (писателю), а затем раскодировать (читателем) информацию.

Инструментом смыслообразования, на наш взгляд, является индивидуальный стиль писателя, его картина мира, способность к созданию культурной схемы в пределах конкретного произведения. Понимание и отражение автором действительности в художественном пространстве зачастую остается неизменным, легко узнаваемым читателем или предполагающим такое мысленное воспроизведение адаптации читателя в создаваемых координатах различных книг одного автора. Раз и навсегда выработанный подчерк будет прослеживаться во всех произведениях, написанных одной и той же личностью, за какими бы литературными масками она не пряталась. Идея преодоления маркированности литературного процесса и привела к смелым экспериментам Б. Акунина по созданию «искусственно выраженных» писателей - Анатолия Брусникина и Анны Борисовой.

И все же основной заслугой столь широко представленного в творчестве Бориса Акунина создания альтернативного авторского «Я», на наш взгляд, является то, что картина мира писателя остается неизменной. Полностью идентифицируя себя со сросшимся в единый сплав моральных, политических взглядов некогда псевдонима, избранный нами писатель, не создает прецедент. Достаточно вспомнить М. Горького, Д. Бедного, А. Белого и других. Уровень первой замены личностного носителя от Чхартишвили к Акунину, думается, первоначально представлял собой механизм защитной реакции писателя, некий запрет на информацию из частной жизни Григория Шалвовича при абсолютном отсутствии сведений о Борисе Акунине. Собственно это подтверждает и то, что первоначальный псевдоним - Б. Акунин - только спустя несколько лет получил полное имя - Борис. При таком двойственном существовании важно, на наш взгляд, уметь, не потеряв мировоззренческую основу, сохранив умение и желание транслировать основу своих взглядов Чхартишвили - человека, индивидуума, гражданина через дистанциированное жизненное наполнение, которым обладает Борис Акунин - писатель.

Говоря об авторском представлении писателя о мире, мы, в первую очередь, обращаемся к его жизненному опыту, так или иначе оказавшему влияние на созданное произведение. Замысел художественного текста возникает в творческом сознании писателя, при этом авторское представление о мире, сквозь приз - му которого и высвечиваются интересующие его проблемы и вопросы, его свой, неповторимый взгляд на мир, сближает или отталкивает друг от друга читателя и писателя. Поэтому чрезвычайно важно в процессе познания и осмысления художественного текста обращаться к биографии писателя, к событиям его жизни, которые оказали влияние на формирование его внутреннего мира, с этой точки зрения и объяснимы поступки человека. Но при избранной стратегии дистанциирование Чхартишвили - Акунин сделать это весьма непросто.

Ранее, еще до явления Бориса Акунина, человека взявшего этот псевдоним, публика, читающая журнал «Иностранная литература», уже знала. Им выполнены переводы из творчества Такэси Кайко «Все дальше и дальше», датированные 1986 годом.

Известный японовед сам комментирует выбор псевдонима в своем романе «Алмазная колесница»: Акунин - это злодей, но это не мелкий человек, это человек сильный. У него свои правила, которые он устанавливает для себя сам.

Они не совпадают с предписаниями закона, но за свои правила акунин не пожалеет жизни, и потому он вызывает не только ненависть, но и уважение [Акунин, 2008. с. 186]. Сохранив авторское выделение курсивом, обнаруживаем, что первоисточником фамилии стало не имя собственное, что особо подчеркивается писателем.

Творчество Акунина - это больше, чем увлекательное чтение, это некая невозможность противостоять стремлению превращения литературы в поле горячих идеологических споров, которые в большинстве своем абсолютно бесперспективны. Самостоятельность суждений Б. Акунина вне сомнений подчеркивается характерами героев. В указании к пониманию псевдонима несколько сбивает с восприятия размеренного ритма изложения мыслей независимого человека то, что эта выдающаяся личность стоит якобы на стороне зла. Думается, это может стать предметом дополнительных дискуссий. Мы лишь укажем на попытку мистификации как автора, так и его любимых героев - персонажей, весьма далеких от однозначной приверженности той или иной позиции - добра или зла.

Свой путь в литературе рассматриваемый нами писатель начал с публикации справочно-оценочной книги - «Писатель и самоубийство» в 1997 году. Впоследствии появляется другое определение труда - проект. На обложке издания стояла настоящая фамилия автора. По своим характеристикам данный труд может быть квалифицирован как образец non-fiction, поскольку носит ярко выраженный научно-популярный характер. Собственно, таким образом автор разграничивает свое творчество, где в основу положено не время (позднее, ранее творчество), а фамилия на форзаце книги (Чхартишвили - Акунин - Брусникин - Борисова, и наконец, двойная фамилия Акунин-Чхартишвили).

Подобная избирательность на основе дифференциации по жанровому признаку - дело известное в литературоведении, достаточно вспомнить Н.А. Добролюбова, который свои стихи подписывал псевдонимом Волгин, но критические статьи публиковал под своим именем. Однако жанрово-адресантный принцип встречен нами впервые.

Использует Б. Акунин и стратегии создания художественного целого посредством смены номинативного носителя идеи - несуществующей личности, чья картина мира не просто искусственно создается Акуниным, но и подлежит некой проверке: может ли такое альтер-эго писателя существовать автономно от него. Примерами здесь являются искусственно созданные личности с «обратными» монограммами (БА - Борис Акунин; АБ - Анатолий Брусникин / Анна Борисова).

Появление спецпроектов - Анатолий Брусникин, Анна Борисова рассекречено писателем только после публикации трех романов у каждого из псевдоавторов.

При этом основной своей задачей писатель указывает смену картины мира личности, создающей художественный текст. Такая узкая «специализация» заново созданных симулякров автора дает основание причислять Акунина к плеяде современных постреалистов, в художественных произведениях которых пост - модернистские приемы искусно сочетаются с решением основной задачи - воспроизведении реального мира (или имеющего возможность быть таковым). Именно этим мы объясняем не просто использование литературной маски, а попытки Акунина создать мнимую существующую личность: «Согласно официальному заявлению от 13.01.2012 Анатолий Олегович (он еще и отчество имел!) Брусникин, тихий музейный работник, автор трёх исторических рома - нов...» [Анатолий Брусникин, ЦКЬ].

Со вторым своим проектом - Анной Борисовой - Акунин поступил еще проще: «Биография Анны Борисовой сокрыта тайной за семью печатями. Даже в своем единственном интервью она отвечала на вопросы с помощью электронной почты. Выяснить же, как выглядит писательница, не получилось. Правда, Анна Борисова прислала на почту свою фотографию, заявив, что ее внешность известна только ее близким и друзьям, добавив при этом что, мол, «этого достаточно». И дело тут не в уникальности или известности фамилии, а лишь в нежелании мужа быть на слуху. Это могло бы негативно отразиться на его работе. И она, как любящая жена, придумала себе новую фамилию, основываясь на имени своего отца. Это и вся официальная информация...» [Анатолий Брусникин, ЦКЬ].

Гендерные подмены в литературном мире, конечно, не новость. Вспомним Эдуарда Багрицкого (настоящая фамилия писателя - Дзюбин Эдуард Григорьевич): Нина Воскресенская для него стала не просто псевдонимом, а, скорее, умелым собеседником, некой отдушиной, которая подменила реально рано ушедшую из жизни дорогую поэту женщину. Одновременно это попытка посмотреть на происходящее другими глазами - глазами женщины с ее обостренным умением чувствовать.

В отличие от Э. Багрицкого, Акунин идет другим путем: определяет круг «женских» проблем в современном мире, чаще всего останавливаясь на ювеналистике. Использование потенциала мистического повествования лишь подтверждает статус современницы как носительницы демонического (ведьмовского, колдовского) начала. Таким образом, писатель реализует принципиально разные подходы к изображению картины мира.

И все же наиболее интересным с точки зрения интермедиальности для нас является «История Российского государства», выполненная Борисом Акуниным, которая при желании может читаться как пародия на великий труд Н.М. Карамзина, или как дополнение и объяснение к картине мира, изображенного классиком второй половины XVIII - начала XIX века.

Таким образом, картина мира в творчестве одного автора динамична и подвижна. Поэтому в задачи современного литературоведа входит возможность фиксации ее смены, описание причин и последствий этого как для развития творчества отдельного писателя, так и для эволюции литературы как вида искусства целиком.

Библиографический список