Система мотивов и сюжетно-композиционная структура романа Дж. М. Кутзее "Художник Петербурга"

Размещено на http://www.allbest.ru/

Система мотивов и сюжетно-композиционная структура романа Дж. М. Кутзее "Художник Петербурга"

Пшеничная М.С.

Анотація

Стаття присвячена аналізу специфіки сюжетно-композиційної побудови твору, яка є жанроутво- рюючим фактором роману Дж.М. Кутзее «Митець Петербурга». Тричастинна побудова твору Дж.М. Кутзее вказує на його належність до роману про митця, а герой-художник, композиційні особливості і система мотивів, які є основними елементами внутрішньої структури цього жанрового різновиду, в черговий раз підтверджують це. На перший план висувається свідомість творчої особистості і внутрішні переживання героя-письменника, а зовнішні обставини життя протагоніста стають спусковим гачком для створення роману «Біси», який герой пише в останньому розділі.

Автор статті аналізує внутрішню композицію твору, яку організовує система мотивів, завдяки чому можна виявити основний зміст роману. Окремо увагу приділено вивченню розгалуженій системі мотивів твору: пошуку, смерті, гри, які підпорядковані і тісно пов'язані з лейтмотивом роману про митця - мотивом творіння. Це пояснюється тим, що акцент зроблено на постаті художника і на свідомості творчої особистості, а події в романі подані крізь призму художньої свідомості героя-письменника, через що вони зображуються як щось штучне, фікційне, подібно до того, як це відбувається в книзі або театрі. Навіть відносини між героєм-Достоєвським і Нечаєвим будуються за принципом гри, в яку також втягнуто художню свідомість митця. Все, що відбувається навколо протагоніста, сприймається ним або як результат творчості (люди, яких він зустрічає, здаються йому персонажами своїх романів), або як можливий сюжет для нового творіння.

У романі «Митець Петербурга» тісно переплетені мотив пошуку і мотив смерті. Намагаючись «оживити» пасинка у романі, герой долає і власну смерть, наділяючи себе безсмертям за рахунок увіковічення себе у своєму романі. Через смерть Павла герой опиняється у межовій ситуації, адже тепер він постійно відчуває присутність смерті, що дозволяє йому зіштовхнутись із трансцендентним світом, саме тим світом, картини (ведіння) з якого переслідують його. Сила творчості виривається з потойбічного світу і охоплює письменника немов «біс», який «примушує» героя-Достоєвського писати роман.

Ключові слова: композиція, мотив творіння, мотив гри, мотив пошуку, мотив смерті, творчість, роман про митця.

The article deals with an analysis of the plot- composite construction's specificity, which is a genre-formatting factor of the novel “The Master of Petersburg” by J.M. Coetzee. The tree-parts construction of J.M. Coetzee's work indicates the belonging to the novel about an artist, and the hero- artist, compositional features and structure of motifs, being the main elements of the internal structure of this genre variety, confirm its genre identity one time more. The consciousness of the creative person and the inner experiences of the hero- writer are highlighted, and the external circumstances of the life of the protagonist become a trigger for creating the novel “The Possessed”, which the hero writes in the last chapter.

The internal composition of the work, organized by motifs' system due to which the main content of the novel can be revealed, is analyzed. Particular attention is paid to the study of the ramified system of motifs of the novel: search, death, game, which are subordinated and closely related to the leitmotif of the novel about an artist - the motif of creativity. This is due to the fact that the emphasis is on the personality of the artist and on the consciousness of the creative person, and the events in the novel are presented through the prism of the artistic consciousness of the hero-writer, so events is described as something artificial, fictitious, similar to occurrences in the book or at the theater.

The relationship between the hero-Dostoevsky and Nechaev is built on the principle of a game in which the artistic consciousness of the hero-writer is also drawn. Everything around him is perceived by the hero-Dostoevsky either as a result of creativity (people whom he meet, seem to him to be characters of his novels), or as a possible plot for his creation.

The motif of the search and the motif of death are closely intertwined in the novel “The Master of Petersburg”. Trying to “revive” the stepson in his creation, the hero overcomes his own death and provides himself with immortality, perpetuating himself in his creation. Pavel's death plunges the hero into in-between state, where the hero-Dostoevsky feels the presence of death near him, which allows him to come into contact with the transcendental world, the world from which he is haunted by pictures (phantoms) that he cannot resist. The power of creativity, surging up from the other world, embraces the hero-writer like a “demon” and in this state of mind he begins to write his novel.

Key words: composition, motif of creating, motif of play, motif of search, motif of death, creation, the novel about an artist.

Постановка проблемы. Рассмотрение внутренней композиции произведения, а именно структуры художественного содержания как его внутреннюю основу, является весьма важным и значимым для понимания текста, поскольку именно она позволяет определить целостность, совершенство и единство романа.

Анализ последних исследований и публикаций. В научной традиции уже совершались попытки рассмотрения рецептивных мотивов в романе Дж.М. Кутзее, А. Андреадис [1], А.Е. Беззубцем-Кондаковым [2], А.В. Кебой [3] и другими, однако системного изучения мотивов «Художника Петербурга», что позволяет определить единый инвариант, организующий внутреннюю композицию произведения, еще не предпринималось, что и обуславливает актуальность работы.

Цель статьи - изучить сюжетно-композиционную структуру и систему мотивов в романе Дж.М. Кутзее «Художник Петербурга».

Изложение основного материала. Сюжетно-композиционное построение романа Дж.М. Кутзее имеет трехчастную структуру и состоит из жизнеописания, произведения художника и рассуждений об искусстве, что присуще роману о художнике (Н.С. Бочкарева [4]). В романе «Художник Петербурга» внимание концентрируется на жизнеописании героя- художника, что приводит к смешению жанра биографии и жанра романа, и к появлению гибридной формы - романа-биографии (роман, в основу которого положено жизнеописание героя). Под жизнеописанием, вслед за Н.С. Бочкаревой, автор понимает не только и не столько повествование о жизненном пути, а именно рассказ о творческом пути художника. Следовательно, биография творческой личности рассматривается как «духовное становление человека», а «жизнь как творение «нового мира», жизнетворчество как процесс» [4, с. 18].

Произведение искусства художника - это роман «Бесы», который в итоге начинает писать герой-Достоевский, а рассуждения об искусстве представлены в виде обсуждений литературных произведений (рассказа Павла, романа протагониста «Преступление и наказание»). Фокус в романе переносится на сознание творческой личности и внутренние переживания героя-писателя, а внешние обстоятельства жизни протагониста (смерть Пасынка, встречи с Нечаевым) становятся спусковым крючком для создания романа «Бесы», который герой-Досто- евский пишет в последней главе.

На первый взгляд роман «Художник Петербурга» строится по принципу детектива, в котором доминирует мотив расследования (герой-Достоевский пытается выяснить причины гибели Павла), но при более внимательном рассмотрении текста можно увидеть, что на первый план выдвигается мотив творения, с которым тесно переплетен такой рецептивный мотив творчества Ф.М. Достоевского как мотив игры. В целом сюжетно-композиционную структуру романа организовывает система мотивов, которая и выявляет основное содержание произведения.

Под мотивом принято понимать некий «компонент произведения, обладающий повышенной значимостью (семантической насыщенностью). Он активно причастен к теме и концепции (идее) произведения, но им не тождественен» [5, с. 279]. Русский филолог Б.Н. Путилов считает, что мотив выполняет сюжетообразующую функцию и «заключает в себе зерно дальнейшего развития и часто конфликтное начало» [6, с. 179]. Исследователь пишет: «Мотивы обладают продуцирующей силой, причем порождаемые ими ситуации, коллизии не произвольны, но внутренне обусловлены <..> мотив <..> может задавать целый пучок дальнейших значений, а его собственный глубинный смысл откроется лишь «обратным» путем через осмысление всего сюжета с его развязкой» [6, с. 179-180]. По словам Б.Н. Путилова, мотив варьирует, трансформируется в своих значениях, «играет» различными семантическими оттенками и, вступая в контакт с другими мотивами, образует единый семантический инвариант. Поэтому в произведении возникает целый пучок мотивов, поскольку они взаимосвязаны и в повествовательном плане, и семантически [6, с. 181].

Поскольку в романе Дж.М. Кутзее акцент делается на личности художника и на сознании творческой личности, то магистральным мотивом в произведении, который подчиняет себе все прочие мотивы, будет мотив творения. События в романе поданы сквозь призму художественного сознания героя-пи- сателя, поэтому происходящее описывается как нечто искусственное, фикциональное, подобно тому, как это происходит в театре или в книге. Герой говорит о том, что «ведет себя как персонаж из книги» [7, с. 35]. Максимов утверждает, то после закрытия дела герою-Достоевскому не придется больше с ним видеться: «<..>я свое существование прекратил точно так, как перестает существовать книжный персонаж, стоит только закрыть книгу» [7, с. 188]. Так, действующие лица в романе считают себя неотъемлемой частью творчества, составной художественного мира.

Первая встреча героя-Достоевского с Нечаевым изображается как сцена в театре: Нечаев, переодетый в женское платье, которого протагонист изначально принимает за оперную певицу; герой-Достоевский предстает как «забывший реплику актер» [7, с. 123]; оба они - «два игрока <...>, а третья из находящихся в комнате [чухонка], наблюдательница, <..> она тоже играет свою партию?» [7, с. 127]. В оригинале употребляется многозначное слово “player”, которое можно перевести и как «игрок», и как «актер», а фраза “playthepart”, относящаяся к чухонке, указывает на то, что и первые двое скорее актеры, а не игроки.

В целом отношения между героем-Достоевским и Нечаевым носят игровой характер, о чем заявляет и сам протагонист: «Он уже не понимает теперь, <..> он ли играет с Нечаевым, Нечаев ли с ним» [7, с. 242]. Игра между героями выглядит так: герой-Достоевский играет роль проповедника, пытающегося наставить революционера на путь истинный; Нечаев же организовывает игру, цель которой - заставить писателя участвовать в деятельности организации «Народной расправы» и стать автором пропагандистских листовок. Для этого Нечаев устраивает целый спектакль: завязывает глаза герою-Достоевскому и ведет его в подполье, где находятся голодные детишки и их мать-проститутка, чтобы «погрузить» писателя в мир «униженных и оскорбленных», о которых тот пишет. «Не пора ли вам хоть попытаться пожить одной жизнью с угнетенными, вместо того, чтобы посиживать дома, да пописывать о них» [7, с. 247], - вопрошает героя-Достоевского Нечаев и далее заявляет: «Вам не терпится воротиться домой и занести в записную книжку этот подвал и этих детей» [7, с. 247].

Создается впечатление, что Нечаев умышленно воссоздает сцену из романа «Преступление и наказание» (важно отметить, что именно перед своим заявлением Нечаев говорит о Раскольникове), которая может стать эпизодом дальнейшего творчества писателя. Однако можно предположить, что именно в сознании героя эти дети и их мать ассоциируются с персонажами из его романа. Герой-Достоевский даже не может поверить, что ее зовут Соней («Женщина - неужели ее и впрямь зовут Соней?» [7, с. 251]). В игру втянуто художественное сознание писателя, который во всем видит либо источник творчества, либо его плоды. Тот же следователь Максимов ассоциируется у героя-художника с одним из персонажей романов писателя (с Порфирием Петровичем из «Преступление и наказание»). Сам герой таких четких аналогий не проводит, но эти персонажи (Максимов, Соня, дети в подполье) предстают перед ним в образах, некогда сотворенных им самим.

В романе мотив игры связан с особенностями личности героя-Достоевского и воплощается в романе как в виде пристрастия Ф.М. Достоевского к азартным играм, так и в виде сценической игры, которая отражает специфическое восприятие происходящего героем-художником. В ситуации на кладбище, увидев нумерацию могилы пасынка, в сознании геро- я-Достоевского возникает ассоциация с игрой: «Прежде чем он увидел эти семерки и четверки, он подумал: «Никогда не буду больше ставить на семь» [7, с. 12], после чего он падает ниц, безудержно рыдает и думает: «Что за жидовский спектакль!» [7, с. 14]. Различные воплощения мотива игры взаимодействуют в романе Дж.М. Кутзее, поэтому конкретные ситуации оказываются многозначными.

Игра подразумевает собой наличие игрока, человека себе не принадлежащего, находящегося во власти страстей, коим и является герой-Достоевский, основной страстью которого становится творчество. Само творчество в романе Дж.М. Кут- зее метафорически представлено в виде мотива «бесовщины», который отражает и «нечаевщину». Протагонист творит, находясь в состоянии безумия: «написанное может оказаться творением безумца - отвратительным, непристойным, бешеным» [7, с. 24]. Он осознает, что одержим творчеством как бесом, которому не может противостоять: «Он думает о безумии, струящемся по жилам его правой руки, стекающем на бумагу с кончиков его пальцев, с пера. Безумие кроется в нем, он укрывается в безумии <..> Все сразу. Лес и бес. В подобном состоянии духа он сидит за столом< .. >» [7, с. 299, 305].

Процесс созидания в романе Дж.М. Кутзее отождествляется с бесом, полностью поглощающим героя-Достоевского: «Он уже собой не владеет< . .>», «Безумие льется ровным потоком, так что ему не приходится даже окунать перо в чернила», «< ..>сам я следую за пером, пляшущим предо мною», «и хоть он сидит за столом столь спокойно, он - человек, увлеченный смерчем» [7, с. 24, 300, 312]. кутзее роман мотив сюжет

Важным для романа Дж.М. Кутзее становится мотив поиска, поскольку герой ищет способ приблизиться к Павлу, поговорить с ним. И для этого протагонист использует все возможные средства: он облачается в костюм пасынка, чтобы вызвать видение Павла; он пытается «вычитать» его из дневников сына; сближаясь с Анной Сергеевной, он пытается дотянуться к нему. В такие моменты он проваливается в бессознательное, «видение рушиться на него, овладевает им и исчезает» [7, с. 72]. Анна Сергеевна же утверждает, что именно герой-Достоевский должен вернуть Павла к жизни («вам, а не мне возвращать его к жизни» [7, с. 180]) с помощью своего творчества. И действительно, в самом конце романа герой творит образ Ставрогина, прототипом которого отчасти является Павел, и в этот момент он будто сливается с пасынком. Таким образом, герой находит возможность вернуть Павла к жизни и единственным действующим способом для этого становится созидание.

Сквозным мотивом в романе ДжМ Кутзее является мотив смерти, который воплощается в сюжетной линии романа и создается за счет образов-символов: собаки, сна, припадка, видения, пропасти. Смерть (гибель Павла) с самого начала романа является испытанием на жизненную пригодность героя-Достоевского, поскольку именно это событие ввергает героя в пограничную ситуацию, заставляет его осмыслить свое существование, определить подлинность своего выбора в этой ситуации. Во второй главе романа на Елагином острове, где находится кладбище, протагонисту встречается «седой, искалеченный пес» [7, с. 12] - символ смерти в древних мифологиях [8, с. 73, 241-242, 1137], не зря этот остров герой называет «собачим». Образ собаки неоднократно встречается и далее в романе: вой собаки будит героя-Достоевс- кого, который тот в полудреме принимает за голос Павла, зовущего его с того света; саму смерть герой описывает как старую собаку: «Смерть, пришедшая раньше срока, не оглушить и пожрать его, а просто побыть подле него. Точно собака, поселившаяся с ним рядом, большая серая собака, слепая, глухая» [7, с. 67].

Герой на протяжении всего романа чувствует себя на пороге смерти, что влияет на и так неустойчивую психику писателя и провоцирует частые припадки. Сами же припадки - «провалы в пустоту - словно смерч вырывают малый кусок его жизни» [7, с. 89]. Именно пограничное состояние (ожидание смерти), в котором теперь перманентно пребывает герой, позволяет ему соприкоснуться с трансцендентным миром, с самим Богом. Протагонист как-то осознает: «Невозможно, чтобы увиденное им только что произошло в действительности. То, что он видел, пришло из другого мира, хорошо ему знакомого мира, из другого существования. Он словно в первый раз пережил припадок, сохраняя сознание» [7, с. 273].

Знакомый мир, о котором говорится в романе, является ничем иным как художественным миром романов героя-До- стоевского, поскольку увиденное им зачастую ассоциируется с эпизодами его произведений, а видения, картины, предстающие перед ним, становятся источником для творчества. Проникновение героя-Достоевского в потусторонний мир подкрепляется мотивом сна, пронизывающим весь роман, и видениями, внезапно нахлынувшими, а также припадками эпилепсии, которые «вырывают героя из времени человеческого»: «ему снится сон», «он погружается в урывчатый сон», «его посещает яснейшее из видений», «ему порой видится», «вновь возвращается видение», «эти припадки <..> - это провалы в пустоту» и так далее [7, с. 22, 24, 36, 99, 89, 306]. Таким образом, сны, припадки, видения, провалы - это момент выхода героя в бессознательное, экзистенциальный миг проникновения героя в небытие, откуда протагонист черпает вдохновение для творчества.

Под конец романа герой ощущает потребность сделать выбор: «Остается лишь сделать выбор<..> выбор, лишенный выбора» [7, с. 298-304]. Несколько раз в романе писателю является картина осквернения девочки, которую он никак не решается записать: «Ему не составляет труда вообразить эту девочку [Матрену], доведенную до исступления», «она могла бы лежать перед ним нагой», «вновь возвращается видение < . .> в комнате лежит рядом с мужчиной нагая девочка<. .>» [7, с. 97-98, 307].

В последней главе романа после очередной такой картины герой-Достоевский «вскакивает, охваченный нетерпением» и начинает писать текст «Квартира». В этот момент протагонист чувствует, что «в какой-то мере он - Павел Исаев, хотя и называет себя другим именем <..>. Он прошел через врата смерти и возвратился <...>. Он не бог, но уже и не вполне человек» [7, с. 308]. После описания этой сцены он «встает, оставляя два написанных листа лежать на столе», зная, что Матрена прочтет их. Герой сделал выбор, написал недозволенные эпизоды, чтобы вызвать Господа на диалог: «Это покушение на невинность ребенка. Преступление, за которое ему не будет прощения <..>. Теперь Бог обязан заговорить с ним».

Все эти картины, видения, мысли - «привычный старый лабиринт. Все та же его игра, только в ином обличье. Он играет потому, что Бог молчит. Играет, чтобы заставить Бога заговорить» [7, с. 301]. Герой-Достоевский взывает к Богу, поскольку, как религиозный человек, он пытается найти основу для своего существования и для существования Павла. Вставные тексты, написанные рукой протагониста, предвещают замечания повествователя: «Он пишет для себя. Пишет для вечности. Пишет для мертвого юноши» [7, с. 312]. Таким образом, он находит основу экзистенции в вечности, и этой вечностью становится его творчество.

Испытание художественной гениальности героя в романе Дж.М. Кутзее тесно связано с «погружением» героя-Досто- евского в некий мир, благодаря чему в него врывается стихия творчества и навеивает картины, которые он должен записать. Испытание состоит в том, что картины эти не всегда пристойные и за героем остается выбор писать их или нет. В итоге протагонист подчиняется творчеству, признавая первенство письма и следуя «за пером, пляшущим» перед ним [7, с. 300].

Выводы

Сюжетно-композиционную структуру произведения организовывает система мотивов, состоящая из мотива игры, смерти, бесовщины и поиска, которые подчинены и тесно связаны в романе с мотивом творчества. Так, мотивная система романа выявляет основное содержание произведения (роман о художнике) и образовывает единый семантический инвариант - мотив творения.

Перспектива дальнейшего исследования заключается в изучении мотива творения (творчества) и его вариантов в других постмодернистских вариациях романа о художнике.

Литература

1. Andreadis A. The Master of Petersburg. A novel by J.M. Coetzee

[Electronic resource]. URL:http://www.toseekoutnewlife.com/

coetzee.html.

2. Беззубцев-Кондаков А.Е. Двусмысленность пустыни. Про творчество Дж.М. Кутзее [Електронний ресурс] : Топос. 2009. URL: http://www.topos.ru/article/6548.

3. Кеба О.В. Роман Дж.М. Кутсі «Володар Петербурга» як фікційна біографія / Питання літературознавства. № 96. 2017. С. 71-93.

4. Бочкарева Н.С. Роман о художнике как «роман творение»: генезис и поэтика. Пермь : Из-во Пермского университета, 2001. 252 с.

5. Хализев В.Е. Теория литературы. Москва : Высшая школа, 2004. 405 с.

6. Путилов Б.Н. Мотив как сюжетообразующийэле

мент // Типологические исследования по фольклору. Москва : Наука, 1975. С. 172-183

7. Кутзее Дж.М. Осень в Петербурге : роман / пер. с англ. С. Ильина. М. : Эксмо, 2010. 320 с.

8. Мифы народов мира. Энциклопедия / под ред. С.А. Токарева. Москва : Электронное издательство, 2008. 1147 с.

Размещено на Allbest.ru