Трансформация викторианского текста в английской литературе XX в. (на материале "Саги о Форсайтах" Дж. Голсуорси и "Женщины французского лейтенанта" Дж. Фаулза)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Трансформация викторианского текста в английской литературе XX в. (на материале «Саги о Форсайтах» Дж. Голсуорси и «Женщины французского лейтенанта» Дж. Фаулза)

В.В. Меняйло

С.В. Чумилкин

Статья посвящена анализу интертекстуального диалога с викторианским текстом в английской литературе XX в. на примере «Саги о Форсайтах» Дж. Голсуорси и «Женщины французского лейтенанта» Дж. Фаулза. Авторы статьи ставят задачу определить характер данного межтекстового диалога и выяснить, влияет ли на способ трансформации викторианского текста принадлежность произведения ХХ в. к литературе реализма или постмодернизма, а также степень временной удаленности писателя от описываемых в произведении событий XIXв.

Ключевые слова: викторианский текст; викторианская эпоха; неовикторианский роман; английская литература; интертекстуальный диалог; Дж. Голсуорси, Дж. Фаулз. диалог литература постмодернизм

The present article analyzes the phenomenon of the Victorian text in the 20th-century English literature. The aim of the research is to establish the nature of the intertextual dialogue between the Victorian text and the English literature of the first half of the 20th century. The study is conducted on the material of John Galsworthy's The Forsyte Saga and John Fowles's The French Lieutenant's Woman, which are chosen to contrast realistic and postmodernist approaches to the Victorian text. The main methods of the research are contextual analysis and complex stylistic analysis based on the principles of foregrounding. First, the article outlines a list of the Victorian text typical features, then it focuses on the comparison of the transformation the Victorian text undergoes in Galsworthy's The Forsyte Saga and Fowles's The French Lieutenant's Woman. Literature review demonstrates that the majority of researchers identify two principal variants of the intertextual dialogue between the Victorian text and the Neo-Victorian novel: nostalgic stylization and interpretation or parody of the Victorian text. In order to identify which strategy is used by Galsworthy and Fowles, the authors of the present article analyzed the bildungsroman form of the novels under consideration, their systems of characters, the novel endings, narrative strategies, the settings of the novels. This study shows that on the conceptual and thematic levels both the novels are relatively close to the tradition of the Victorian text while on the level of the system of characters and narration considerable differences are observed. Galsworthy in most respects follows the Victorian literature tradition of plot construction, chronological development of the narration and setting, yet critically reevaluating some fundamental Victorian values, which influences his choice of the ending in The Forsyte Saga. Fowles chooses the second strategy of a postmodernist play with his reader and parodying the Victorian text. As a result, he borrows recognizable elements of the Victorian novel (bildungsroman, happy ending, setting) at the same time breaking principles of chronological development of the narration and omniscience of the narrator, which enables him to fill the old Victorian novel form with new existential content.

Keywords: Victorian text; Victorian literature; Neo-Victorian novel; English literature; intertextual dialogue; J. Galsworthy; J. Fowles.

Викторианская эпоха является прецедентным фе-номеном в культуре Великобритании, интерес к кото-рому не ослабевает и в наши дни. Регулярно выходят научно-популярные издания, рассказывающие об ис-торических событиях и повседневной жизни Викто-рианской Англии [1-3]. В отечественном литературо-ведении и лингвистике продолжают появляться рабо-ты по не изученным ранее аспектам викторианской литературы - к примеру, впечатляют данные, которые приводятся в статье Н.Л. Потаниной о количестве трудов, посвященных Ч. Диккенсу и вышедших в пе-риод с 1990 по 2012 г. [4. C. 11], хотя, казалось бы, творчество этого романиста давно и всесторонне изу-чено. В современной литературе популярен жанр нео- викторианского романа, разновидностям которого также посвящено немало отечественных и зарубеж-ных исследований [5-11]. Кроме того, на протяжении нескольких последних десятилетий на регулярной основе выходят такие научные журналы, как VictorianLiteratureandCultureи Neo-VictorianStudies. Однако большинство исследователей анализируют либо собственно викторианскую литературу, либо неовикто- рианский роман конца XX - начала XXI в., а литературе первой половины XX в., разрабатывающей викторианскую тему, уделяется недостаточно внимания. Вместе с тем попытки осмыслить литературное наследие викторианской эпохи предпринимались английскими писателями сразу после ее «официального окончания» вместе со смертью королевы Виктории в 1901 г. (например, роман А. Беннета «Анна из пяти городов» 1902 г., «Собственник» Дж. Голсуорси 1906 г., «Анна Вероника» Г. Уэллса 1909 г. и др.).

Данная статья попытается частично восполнить этот пробел и проанализировать характер интертек-стуального диалога с викторианским текстом в ан-глийской литературе XXв. на примере трилогии Дж. Голсуорси «Сага о Форсайтах» (1906-1921) и романа Дж. Фаулза «Женщина французского лейтенанта» (1969). Выбор произведений обусловлен тем, что они являются признанными образцами литературы реализма и постмодернизма, соответственно, и позволяют сравнить подходы к одному и тому же ма-териалу с позиций двух магистральных направлений в литературе XXи XXIвв. Кроме того, их сравнение позволяет делать выводы и о том, как меняется вос-приятие викторианской эпохи по мере временного удаления писателей от описываемых событий. Под викторианским текстом в статье понимается, вслед за О.А. Толстых, «текст викторианской эпохи в целом <...>, присутствующий в современном романе на раз-личных уровнях и представленный в виде <...> вик-торианских образов, мотивов, сюжетов» [8. C. 4]. Анализ произведений с позиции интертекстуального диалога основывается на идее М.М. Бахтина [12] о диалогическом характере художественного текста и шире - диалогическом характере человеческого по-нимания. Интертекстуальность включает текст в культурный контекст, т.е. представляет собой единую цепь культурного общения человечества, звеньями которой оказываются отдельные тексты [13. C. 35].

Для достижения поставленной цели в статье сна-чала будет сделан краткий обзор типичных особенно-стей викторианской литературы, а затем будет прове-ден сравнительный анализ трансформаций виктори-анского текста в «Саге о Форсайтах» Дж. Голсуорси и «Женщине французского лейтенанта» Дж. Фаулза. В качестве основных методов исследования использу-ются контекстуальный анализ и стилистический ана-лиз с опорой на принципы выдвижения (подробнее см.: [Там же. С. 205]).

Несмотря на обилие жанровых разновидностей романа в английской литературе XIXв. (роман воспи-тания, социальный роман, исторический роман, де-тективный роман и пр.) и традиционное деление вик-торианской литературы на ранний и поздний периоды со своими отличительными особенностями [14], можно выделить общие характеристики, которые возможно использовать в качестве критериев для сравнения викторианского текста в английской литературе XIXи XXвв. Г. Мур выделяет ряд тем и мотивов, активно разрабатывавшийся в викторианской литературе: тема города в противопоставлении сельской идиллии, социальные проблемы (в частности, бедность), мотив природы, проблемы образования, тема женщины (а в поздний период, так называемой «новой женщины») [15]. В викторианской литературе доминирует реали-стический роман, хотя в отдельных произведениях или у определенных авторов можно заметить сильное влияние романтической традиции предшествующей литературной эпохи [14]. Следуя традициям реализма, писатели наиболее активно использовали жанровую форму романа воспитания (bildungsroman), сюжет которого строился вокруг фигуры главного героя и его пути становления и развития через преодоления выпавших на его долю испытаний [16]. В соответствии с реалистической традицией автор либо ведет повествование от первого лица, либо занимает пози-цию всезнающего повествователя. Финал романа в большинстве случаев достаточно конкретен и не дает свободы трактовки или возможности сотворчества со стороны читателя.

Анализ научной литературы, посвященной нео- викторианскому роману, позволяет делать выводы о том, что большинство исследователей выделяют два основных способа взаимодействия неовикторианско- го романа с викторианским текстом. Первый способ - это реконструкция викторианского текста [8] или, в другой терминологии, ностальгическая стилизация викторианского романа [5, 9], второй способ - это деконструкция [8] или интерпретация [7], а в более радикальном варианте - пародия на викторианский текст [5, 9]. Авторы статьи считают, что в «Саге о Форсайтах» Дж. Голсуорси придерживается первого подхода, в то время как Дж. Фаулз в «Женщине французского лейтенанта» идет по пути интерпрета-ции с элементами пародии. Рассмотрим, как этот интертекстуальный диалог реализуется на разных уровнях текста.

Говоря о тематических особенностях анализируе-мых произведений, следует отметить, что форма ро-мана воспитания имплицитно присутствует у обоих авторов, однако отношение к ней разное. С одной стороны, слово «сага» в заглавии романа Голсуорси делает акцент на истории семьи в контексте эпохи, нежели на развитии главного героя, с другой стороны, многие критики отмечают, что один из центральных героев, Сомс Форсайт, эволюционирует на протяже-нии действия трилогии [17-19]. Фаулз и вовсе отка-зывается от идеи «воспитать» своего героя и показать на примере его истории правильную модель поведения читателю. Путь Чарльза Смитсона - это путь эк-зистенциального поиска себя. Автор по большому счету не отвечает на вопросы, поставленные в романе, предоставляя герою и читателю ответить на них само-стоятельно.

В связи с вышеизложенным, необходимо проана-лизировать место главного героя в повествовании. Как отмечалось ранее, идея совершенствования и ста-новления личности была чрезвычайно популярна в викторианском обществе, массово выпускались посо-бия по различным аспектам саморазвития [15. C. 39]. Неудивительно, что в художественной литературе был популярен сюжет, рассказывающий о герое, успешно преодолевающем разнообразные жизненные трудности на своем пути. Часто викторианский роман повествует о жизни героя с раннего детства и до мо-мента зрелости и непременного достижения успеха (финансового благополучия, славы, семейного счастья и пр.). Сфокусированность викторианского текста на образе главного героя видна и в названиях романов, которые одновременно являются именами главных героев: OliverTwist, David Copperfield, LittleDorrit, JaneEyre, AgnesGrey. Необходимо обратить внимание на то, как этот прием обыгрывает Фаулз в «Женщине французского лейтенанта». TheFrenchLieutenant'sWoman - прозвище, которое получила Сара Вудраф от жителей городка за слухи о ее связи с неким лейтенантом. Знакомый с викторианской литературной традицией читатель делает предположение, что Сара и является главной героиней, драматические подробности ее жизни усиливают это впечатление, настраивая читателя на то, что повествование будет сконцентрировано на том, как героиня преодолевает выпавшие на ее долю трудности. В действтительности же это не так, и автора интересует образ Чарльза Смитсона, поскольку именно этот герой переживает эволюцию своих взглядов и принципов, под влиянием Сары кардинально меняет свою жизнь, тогда как Сара - персонаж статичный и на протяжении повествования не меняется.

У Г олсуорси никого из персонажей нельзя назвать главным героем произведения. Исследователи, с одной стороны, отмечают ориентацию Голсуорси на традицию реалистического романа XIX в. при разра-ботке системы персонажей, но с другой - говорят о незавершенности и неоднозначности в образах персо-нажей, приводя в пример пары персонажей, противо-поставленные на уровне фабулы, но в каком-то смыс-ле тождественные или взаимодополняющие на кон-цептуальном уровне (Сомс - Босини, Сомс - Ирэн, Сомс - молодой Джолион) [17]. В целом можно гово-рить о большем психологизме в построении образов персонажей в литературе XXв. по сравнению с вик-торианской литературой, а также об уходе авторов от разделения персонажей на положительных и отрица-тельных [20]. К отличиям можно отнести и преобла-дание внутреннего конфликта в произведениях авто-ров XX в., тогда как в викторианском тексте внутрен-нийконфликт хоть и может присутствовать, но пред-почтение отдается конфликту внешнему, позволяю-щему наглядно продемонстрировать путь самосовер-шенствования героя в борьбе с трудностями.

Далее следует обратить внимание на финалы ро-манов. Для произведений викторианской литературы характерен однозначный финал. Финал следовал реа-листическим традициям, но зачастую, в угоду вкусам читателей, был счастливым вне зависимости от того, насколько это согласовывалось с течением событий в произведении. Как правило, в конце романа главный герой обретал искомое (наследство, свою любовь, новое успешное дело, возможность уехать в более перспективное / желаемое место). Роман мог заканчи-ваться и смертью героя. Финал «Саги о Форсайтах» не столь однозначен. На внешнем уровне текста чи-таются два вполне викторианских финала: последний представитель старого поколения Форсайтов, Тимоти, умирает, а представительница молодого поколения, дочь Сомса Флер, выходит замуж. Однако брак Флер не похож на браки героинь викторианских романов, поскольку замуж она выходит не по любви, так и не обретя искомое (брак с сыном Ирэн Джоном Форсай-том), а смерть Тимоти - это символ заката викториан- ской эпохи и ее ценностей. Посетив дом Тимоти неза-долго до его смерти, Сомс размышляет о том, что это не просто частное владение, но квинтэссенция викто-рианского образа жизни (specimenofmid-Victorian), и следовало бы сохранить этот дом для потомков в ка-честве наглядного образца викторианского быта: «WhenTimothydied- whynot? Would it not be almost a duty to preserve this house - like Carlyle's - and put up a tablet, and show it? `Specimenofmid-Victorianabode...» [21. P. 837].

Фаулз и вовсе отказывается от финала, осведом-ляющего читателя о судьбах героев и предлагающего некую мораль. В соответствии с постмодернистской эстетикой, он играет с читателем, последовательно предлагая тому три варианта финала. Первый вариант откровенно пародирует финалы многих викториан-ских романов, в которых не только разрешаются по-иски главных героев, но и кратко сообщается, что стало со всеми другими персонажами, порой включая второстепенных. Второй «счастливый» вариант фина-ла, в котором главный герой отказывается от богат-ства и положения в обществе, но обретает любимую женщину, имитирует финалы беллетристических ро-манов. Лишь третий «экзистенциальный» финал можно считать настоящим и, как отмечает автор, весьма правдоподобным финалом романа: «Butwhatyou [thereader] mustnotthinkisthatthisisalessplausibleend-ingtotheir [CharlesandSarah] story» [22. P. 445]. В этом варианте финала главный герой теряет не только богатство и социальный статус, но и возлюбленную, при этом обретая себя и возможность начать новую жизнь с чистого листа («.he [Charles] hasatlastfoundanatomoffaithinhimself, atrueuniqueness, onwhichtobuild.» [Ibid.]). Два последних финала преподносятся читателю как равновесные и одинако-во удовлетворяющие вкусам автора, а их последова-тельность в тексте якобы определена лишь жребием. И хотя это в действительности не так, мнимая дилемма Фаулза при выборе между этими финалами в сущ-ности служит отсылкой к реальной проблеме выбора финала, с которой сталкивались викторианские авто-ры, вынужденные балансировать между реалистиче-ским финалом, логично вытекающим из сюжетных событий, и счастливым финалом, удовлетворяющим вкусам публики.

В анализируемых произведениях используются разные нарративные формы. В викторианском романе, в том случае, если повествование не ведется от первого лица («я как протагонист», по классификации Н. Фридмана [23]), автор, как правило, занимает по-зицию всезнающего рассказчика («нейтральное все-знание» [Там же]), он свободно проникает в мысли персонажей и комментирует их поступки, оставляя мало простора для читательской интерпретации. Гол- суорси, на первый взгляд, использует стратегию все-знающего рассказчика, однако, как отмечает Харви, эпизодичность повествования «Саги о Форсайтах» требует активной читательской кооперации, чтобы восполнить пробелы в описываемых в текстах собы-тиях (1886-1887, 1899-1901, 1920), в частности, по-пытаться реконструировать, что происходило в жизни Сомса в это время и как эти события повлияли на из-менение персонажа [19. C. 129]. Кроме того, нарра-тивная стратегия меняется, когда автор повествует об Ирэн: на протяжении всего повествования автор не сообщает читателю напрямую о ее мыслях и чувствах, читатель всегда «видит» Ирэн глазами других персо-нажей. Так, Харгривз цитирует интервью с актрисой, игравшей Ирэн в первой экранизации «Саги о Фор-сайтах», в котором она рассказывает, как тяжело да-валась эта роль и ссылается на вышеуказанную при-чину: «becausethisisthecharacterwhoisseenmostlythroughtheeyesofotherpeople. andthereforeonewasterrifiedtotaketheinitialplunge, youknow, toactuallyopenyourmouth, tobethiswoman.»! [18. P. 135].

Фаулз еще более сложным способом комбинирует нарративные стратегии, меняя их по ходу повество-вания, что является очередным элементом постмо-дернистской игры с читателем. Изначально в романе используются две нарративные формы: «редакторское всеведение», проявляющееся в авторском «всезнании» в отношении всех персонажей и реалий описываемой эпохи, и «камера» [23], фиксирующая действия и слова Сары. Автор «сохраняет дистанцию» по отношению к Саре, ни разу не сказав, что происходит в ее душе, тем самым подчеркивая внутреннюю свободу героини. Более того, в тексте присутствуют эксплицитные указания (лексические единицы «symbol», «toembody», «tostandfor») на авторскую символизацию образа Сары как воплощения свободы для главного героя: «IndeeditwashardlySarahhe [Charles] nowthoughtof - shewasmerelythesymbolaroundwhichhadaccretedallhislostpossibilities, hisextinctfreedoms, hisnever-to-be-takenjourneys» [22. P. 321], «When he [Charles]had had his great vision of himself freed from his age, his ancestry and class and country, he had not realized how much the freedom was embodied in Sarah.» [Ibid. P. 409], «Sarah on his [Charles'] arm in the Uffizi did stand <.> for the pure essence of cruel but necessary <.> freedom» [Ibid. P. 352]. Однако ближе к концу повествования Фаулз объявляет читателю о своем следовании принципам постмодернистской концепции Р. Барта «смерти автора», отрицающей суверенную субъективность личности и утверждающей, что авторское сознание растворяется в тексте [24. C. 358]. С этого момента Фаулз старается уйти от образа творца судеб своих персонажей. Он становится как бы на одну позицию с читателем, который не знает, как поведут себя герои романа и чем закончится повествование. Писатель открыто заявляет о своей позиции наблюдателя и рассуждает о необходимости предоставления персонажам свободы (libertyofaction) в рамках произведения: «.tobefreemyself, Imustgivehim, andTina, andSarah, eventheabominableMrs. Poulten- ey, theirfreedomaswell. There is only one good definition of God: the freedom that allows other freedoms to exist. And I must conform to that definition» [22. P. 99]. Морфологическийповторосновнойлексемы- репрезентантаиндивидуально-авторскогоконцепта(free-freedom-freedoms) всочетаниисобщеоценочнымприлагательным«good» (+) эксплицируютваж-ностьпредоставлениячитателюсвободыинтерпрета-ции. Можно сделать вывод о том, что и в «Саге о

Форсайтах» и в «Женщине французского лейтенанта» от читателя в меньшей или большей степени требуется активная позиция для реконструкции авторского замысла.

В XIX в. в Великобритании стремительно растет процент городского населения: к 1891 г. насчитывает-ся 23 города с населением более ста тысяч человек, тогда как в начале века этой отметки достигает только Лондон с населением около девятисот тысяч, а к 1914 г. уже более 70% населения живет в городах [15.

C. 11-12]. Естественно, что вслед за внутренней ми-грацией населения действие романа в XIX в. также смещается в города. В большинстве случаев местом действия становится Лондон либо промышленные города севера Англии [14, 15]. В викторианском ро-мане город - это, как правило, средоточие трудностей, с которыми вынуждены бороться герои. Возникает оппозиция «город - природа (пригород / сельская местность)», в которой город имеет отрицательные ассоциации, а природа - положительные. Голсуорси следует этой традиции в выборе места действия три-логии. Для него природа - это, прежде всего, тради-ционная сельская Англия (countryside), противопо-ставленная образу города (Лондона), ускоряющийся ритм жизни которого в ХХ в. угрожает традиционному английскому укладу жизни. Хотя Форсайты, живущие в Лондоне, не знакомы с трудностями, выпадающими на долю более бедных представителей городского населения, Сомс стремится к жизни за городом и затевает строительство загородного дома (RobinHill), чтобы увезти Ирэн из Лондона. Оннадеется, чтотамонинаконец-тосмогутобрестигармонию: «To get Irene out of London, away from opportunities of going about and seeing people, away from her friends and those who put ideas into her head! <.. .> It would be everything to get Irene out of town» [21. P. 64]. В процитированном контексте конвергенция стилистических приемов (рамочная конструкция «togetIreneoutof.», парал-лельные конструкции «awayfrom ... and...» и гипербола «itwouldbeeverything») репрезентирует убежденность Сомса в успешности подобного решения проблемы. Впоследствии многие ключевые моменты романа происходят в этом месте. Со второй женой и дочерью, Флер, Сомс также живет в загородном доме с символическим названием «Shelter» (убежище). Еще одним знаковым загородным локусом является ферма Вэла и Холли Дарти (theSussexDowns) - там завязы-ваются отношения Флер и Джона. Можно согласиться с исследователями, которые считают подобную смену места действия в трилогии психологической деталью, символизирующей не просто возвращение человека к природе, но попытку обрести свою истинную иден-тичность, утраченную в большом городе [25. C. 72-73].

Проанализируем то, как трансформирует виктори-анскую традицию Фаулз. Местом действия его романа становятся два города - маленький провинциальный Лайм Реджис (LymeRegis) и Лондон, в изображении первого автор следует викторианским принципам, однако образ Лондона наполняется новыми смысла-ми. Лайм символизирует общественные механизмы ограничения свободы человека и противопоставлен некоему «свободному пространству» за его граница-ми, которое существует в нескольких ипостасях: Вэр- ской пустоши (WareCommons) на берегу моря (в более широком смысле - природы), Лондона и Америки. Соответственно, все эти «свободные» локусы, в том числе и Лондон, наделяются положительными конно-тациями в тексте романа. Лайм, где Чарльз проводит время в обществе своей невесты Эрнестины, кажется ему репрессивным и несвободным, в то время как прилегающая к нему пустошь, - там Чарльз встреча-ется с Сарой, воспринимается им как место освобож-дения, своего рода Эдем, существующий вне истори-ческих эпох [26. C. 64]. Свобода Вэрской пустоши подразумевает возможность побыть одному, изба-виться от внимания и любопытства окружающих: «.itwasthenearestplacetoLymewherepeoplecouldgoandnotbespiedon» [22. P. 38]. Желанием побыть в одиночестве Сара объясняет свои прогулки по Вэр-ской пустоши: «Noonefrequentsit. That is why I go there - to be alone» [Ibid. P. 39]. В процитированных примерах языковые единицы «alone», «spiedon» репрезентируют состояние одиночества и свободы от посторонних взглядов. Свобода жителей Лайма регулируется в соответствии со стереотипами и нормами поведения узкого круга местной элиты. В небольшом городке невозможно укрыться от любопытных взглядов соседей, его жители несвободны в своих поступках, поскольку вынуждены руководствоваться сооб-ражениями приличия и приемлемости этих поступков для окружающих. «Lyme wasatownofsharpeyes; andthis [London] wasacityoftheblind. No one turned and looked at him. He was almost invisible, he did not exist, and this gave him a sense of freedom.» [Ibid. C. 282]. Ощущение постоянной слежки, преследующее Чарльза Смитсона в городе-тюрьме, имплицируется метафорой «atownofsharpeyes». Прилагательное «sharp» в значении «quickatnoticingthings» [27] акцентирует внимание читателя на зоркости и «неусыпной бди-тельности» жителей Лайма. Несвободе Лайма проти-вопоставляется свобода Лондона, где отсутствуют всевидящие взгляды: Лондон именуется «городом слепых». Метафору «acityoftheblind» усиливает стилистический прием градации (noonelooked- al-mostinvisible - didnotexist), все элементы которой эксплицитно связаны с ощущением свободы (asenseoffreedom). Свобода Лондона - это свобода большого города, в котором можно затеряться, скрыться от знакомых, раствориться в людской толпе: «.thegeneralanonymityofthegreatcity; thesensethatallcouldbehiddenhere, allgounobserved» [22. P. 125]. В тексте романа содержатся и другие указания на то, что Лайм ограничивает свободу человека. Так, Эрнестина Фри- ман воспринимает ежегодные поездки к тете в Лайм как ссылку в Сибирь (в тексте используется метафора «prisonerarrivinginSiberia»). В составе лексем prisonerи Siberiaвыделяются семы «prison», «imprison- ment», «exile» [27], - все они соотносятся с ситуацией тюремного заключения, ссылки и, в более широком смысле, несвободы: «.shealways descended in the carriage to Lyme with the gloom of a prisoner arriving in Siberia. The society of the place was as up-to-date as Aunt Tranter's lumbering mahogany furniture; and as for the entertainment, to a young lady familiar with the best that London can offer it was worse than nil» [22. P. 12]. В процитированном контексте несвободный Лайм опять же противопоставляется Лондону.

Как показывает анализ места действия рассматри-ваемых в статье романов, и Г олсуорси, и Фаулз близ-ки к викторианской традиции в идеализации природы и ее противопоставлении цивилизации, которую сим-волизирует образ города (про концепт NATUREу Голсуорси см. подробнее [28], у Фаулза - [29]). В це-лом, как представляется, на концептуальном уровне в романах XX в. будет прослеживаться больше сходства с викторианским текстом, нежели на уровне формы и фабулы. Так, центральные для Викторианской картины мира концепты NATURE, HOUSE, PRIVACYявляются ключевыми в художественной картине мира Голсуорси и Фаулза. Однако этот во-прос требует отдельного исследования и в задачи данной работы не входит.

Таким образом, проанализировав интертекстуаль-ный диалог с викторианским текстом в «Саге о Фор-сайтах» Голсуорси и «Женщине французского лейте-нанта» Фаулза, следует отметить сходство между ни-ми на тематическом и концептуальном уровнях. Наибольшее различие проявляется на уровне системы персонажей и в характере диалогичности текста. По сравнению с викторианским текстом, сфокусирован-ном на жизни главного героя, описание перипетий которой является для викторианского писателя спосо-бом транслировать свою идею читателю, романы Гол- суорси и Фаулза предоставляют читателю определен-ную свободу интерпретации и вступают с ним в диа-лог, а фигура главного героя (в том случае, если его вообще можно выделить в системе персонажей) не является безусловным центром повествования. Будучи писателем-реалистом, Голсуорси во многом наследует традиции викторианской литературы в построении сюжета «Саги о Форсайтах», хронологическом развертывании повествования, выборе места действия, однако критически переосмысливает многие базовые викторианские принципы (стремление к материальному благополучию, идею обязательного совершенствования человека и др.), что находит от-ражение, в частности, в выборе финала трилогии. Фа- улз в «Женщине французского лейтенанта» обраща-ется к викторианской эпохе как к прецедентному фе-номену, поскольку для постмодернистской эстетики и обязательного диалога с читателем важен принцип узнаваемости контекста. Соответственно, Фаулз сти-лизует или пародирует узнаваемые элементы викто-рианского текста (форма романа воспитания, счастли-вый финал, эпизод с потерей наследства, место дей-ствия и пр.), вместе с тем нарушая базовые принципы построения викторианского текста (линейность по-вествования, авторское всеведение), что позволяет ему наполнить выбранную форму викторианского романа новым экзистенциальным содержанием.

ЛИТЕРАТУРА

1. Goodman R. How to be a Victorian. London : Viking, 2013. 458 p.

2. Paterson M.A Brief History of Life in Victorian Britain. Philadelphia, London : Running Press; Robinson, 2008. 288 p.

3. Wilson A.N. The Victorians. London : Arrow books, 2003. 738 p.

4. Потанина Н.Л. Диккенс в современной России: актуальные итоги и перспективы исследования (к 200-летию со дня рождения писателя) //

Вестник ТГУ. 2012. Вып. 5 (109). С. 9-16.

5. Аминева Е.С. Викторианская традиция в английском постмодернистском романе // Историческая поэтика жанра. 2011. Вып. 4. С. 13-29.

6. Приходько В.С., Худикова А.Т. Викторианская литературная традиция в романе Д. Митчелла «Облачный атлас» // Практики и интерпре

тации: журнал филологических, образовательных и культурных исследований. 2016. Т. 1 (1). С. 139-151.

7. Скороходько Ю.С. Неовикторианский роман как форма интертекстуального диалога с викторианством в английской литературе // Миро

вая литература на перекрестье культур и цивилизаций. 2015. № 2 (10). С. 59-68.

8. Толстых О.А. Английский постмодернистский роман конца XX века и викторианская литература: интертекстуальный диалог: на матери

але романов А.С. Байетт и Д. Лоджа : автореф. дис. ... канд. филол. наук. Екатеринбург, 2008. 24 с.

9. Gutleben C. Nostalgic Postmodernism: the Victorian Tradition and the Contemporary British Novel. Amsterdam: Rodopi, 2001. 248 p.

10. Laird K.E. The Art of Adapting Victorian Literature, 1848-1920: Dramatizing Jane Eyre, David Copperfield, and The Woman in White. Aldershot and Burlington, VT : Ashgate, 2015. 242 p.

11. Falchi S., Perletti G., Ruiz M.I. Victorianomania: Reimagining, Refashioning, and Rewriting Victorian Literature and Culture. Milan : Franco- Angeli, 2015. 208 p.

12. Бахтин М.М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках. Опыт философского анализа // Эстетика словесного творчества. М. : Искусство, 1979. 424 с.

13. Арнольд И.В. Сематика. Стилистика. Интертекстуальность. СПб. : Изд-во СПб. ун-та, 1999. 444 с.

14. Encyclopedia Britannica. URL:https://www.britannica.com/art/English-literature/Late-Victorian-literature (датаобращения: 24.04.2018).

15. Moore G. The Victorian Novel in Context. London, New York : Continuum, 2012. 175 p.

16. Бахтин М.М. Роман воспитания и его значение в истории реализма // Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М. : Искусство,

1979. 424 с.

17. Раевская К.В. Система персонажей в романизованной сатире («Сага о Форсайтах» Джона Голсуорси) // Вестник СамГУ. 2008. № 1 (60). С. 131-137.

18. Hargreaves T. Nostalgic Retrieval: Sexual Politics, Cultural Aesthetics and Literary Form in John Galsworthy's The Forsyte Saga // English: Jour

nal of the English Association. 2007. № 56. P. 127-145.

19. Harvey G. Reading `The Forsyte Saga'// The Yearbook of English Studies. 1996. Vol. 26: Strategies of Reading: Dickens and after. Special Number. P. 127-134.

20. Щирова И. А. Текст сквозь призму сложного. СПб. : Политехника-сервис, 2013. 216 с.

21. Galsworthy J. The Forsyte Saga. London : Heinemann, 1922. 1104 p.

22. Fowles J. The French Lieutenant's Woman. London : Vintage, 1996. 445 p.

23. Friedman N. Form and Meaning in Fiction. Georgia : University of Georgia Press, 1975. 420 p.

24. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М. : Прогресс, 1994. 547 с.

25. Nikitina S. Forsytes' Bildungsroman: A Saga of a Place // Interdisciplinary Literary Studies. 2011. Vol. 13, № 1/2. P. 61-76.

26. Conradi P. John Fowles. London; New York : Methuen, 1982. 109 p.

27. Oxford Dictionary of English. Second edition, revised. Oxford : Oxford University Press, 2006. 2088 p.

28. Меняйло В.В. Англичане и иностранцы в «Саге о Форсайтах» и «Современной комедии» Дж. Голсуорси // Вестник Томского государственного университета. 2016. № 410. С. 13-18.

29. Меняйло В.В. Доминантный хронотоп как средство репрезентации индивидуально-авторского концепта // Вестник Ленинградского государственного университета имени А.С. Пушкина. Сер. Филология. 2011. Т. 7, № 3. С. 55-63.

REFERENCES

1. Goodman, R. (2013) How to be a Victorian. London: Viking.

2. Paterson, M.A. (2008) Brief History of Life in Victorian Britain. Philadelphia, London: Running Press; Robinson.

3. Wilson, A.N. (2003) The Victorians. London: Arrow books.

4. Potanina, N.L. (2012) Dickens In Modern Russia: Actual Results and Research Prospects (To 200 Anniversary From the Date of Birth of Writer).

Vestnik TGU -- Tambov University Review. Series: Humanities. 5 (109). pp. 9-16. (In Russian).

5. Amineva, E.S. (2011) Viktorianskaya traditsiya v angliyskom postmodernistskom romane [Victorian tradition in the English postmodern novel].

Istoricheskaya poetika zhanra. 4. pp. 13-29.

6. Prikhod'ko, V.S. & Khudikova, A.T. (2016) Victorian Literary Tradition in David Mitchell's Cloud Atlas (2004). Praktiki i interpretatsii. 1 (1). pp.

139-151. (In Russian).

7. Skorokhod'ko, Yu.S. (2015) Neo-Victorian Novel as a Form of an Intertextual Dialogue with a Victorian Culture in an English Literature. Miro-

vaya literatura na perekrest 'e kul 'tur i tsivilizatsiy -- World Literature at the Crossroads of Cultures and Civilizations. 2 (10). pp. 59-68. (In Russian).

8. Tolstykh, O.A. (2008) Angliyskiy postmodernistskiy roman kontsa XX veka i viktorianskaya literatura: intertekstual'nyy dialog: na materiale ro

manov A.S. Bayett i D. Lodzha [English postmodern novel of the end of the 20th century and Victorian literature: intertextual dialogue: on the material of the novels of A.S. Byatt and D. Lodge]. Abstract of Philology Cand. Diss. Yekaterinburg.

9. Gutleben, C. (2001) Nostalgic Postmodernism: the Victorian Tradition and the Contemporary British Novel. Amsterdam: Rodopi.

10. Laird, K.E. (2015) The Art of Adapting Victorian Literature, 1848--1920: Dramatizing Jane Eyre, David Copperfield, and The Woman in White. Aldershot and Burlington, VT: Ashgate.

11. Falchi, S., Perletti, G. & Ruiz, M.I. (2015) Victorianomania: Reimagining, Refashioning, and Rewriting Victorian Literature and Culture. Milan: FrancoAngeli.

12. Bakhtin, M.M. (1979) Problema teksta v lingvistike, filologii i drugikh gumanitarnykh naukakh. Opyt filosofskogo analiza [The problem of text in linguistics, philology and other humanities. The experience of philosophical analysis]. In: Estetika slovesnogo tvorchestva [Aesthetics of verbal creativity]. Moscow: Iskusstvo.

13. Arnol'd, I.V. (1999) Sematika. Stilistika. Intertekstual'nost' [Sematics. Stylistics. Intertextuality]. St. Petersburg: St. Petersburg State University.

14. Encyclopedia Britannica.[Online] Available from: https://www.britannica.com/art/English-literature/Late-Victorian-literature. (Accessed: 24.04.2018).

15. Moore, G. (2012) The Victorian Novel in Context. London, New York: Continuum.

16. Bakhtin, M.M. (1979) Roman vospitaniya i ego znachenie v istorii realizma [The bildungsroman and its value in the history of realism]. In: Es- tetika slovesnogo tvorchestva [Aesthetics of verbal creativity]. Moscow: Iskusstvo.

17. Raevskaya, K.V. (2008) Sistema personazhey v romanizovannoy satire (“Saga o Forsaytakh” Dzhona Golsuorsi) [The system of characters in the novelized satire (“The Forsyte Saga” by John Galsworthy)]. Vestnik SamGU -- Vestnik of Samara State University. 1 (60). pp. 131-137.

18. Hargreaves, T. (2007) Nostalgic Retrieval: Sexual Politics, Cultural Aesthetics and Literary Form in John Galsworthy's The Forsyte Saga. English: Journal of the English Association. 56. pp. 127-145.

19. Harvey, G. (1996) Reading `The Forsyte Saga'. The Yearbook of English Studies. Vol. 26 Strategies of Reading: Dickens and after. Special Number. pp. 127-134.

20. Shkhirova, I.A. (2013) Tekst skvoz'prizmu slozhnogo [Text through the prism of the complex]. St. Petersburg: Politekhnika-servis.

21. Galsworthy, J. (1922) The Forsyte Saga. London: Heinemann.

22. Fowles, J. (1996) The French Lieutenant's Woman. London: Vintage.

23. Friedman, N. (1975) Form and Meaning in Fiction. Georgia: University of Georgia Press.

24. Barthes, R. (1994) Izbrannye raboty: Semiotika. Poetika [Selected Works: Semiotics. Poetics]. Translated from English. Moscow: Progress.

25. Nikitina, S. (2011) Forsytes' Bildungsroman: A Saga of a Place. Interdisciplinary Literary Studies. 13 (1/2). pp. 61-76.

26. Conradi, P. (1982) John Fowles. London; New York: Methuen.

27. Oxford University Press. (2006) Oxford Dictionary of English. Second edition, revised. Oxford: Oxford University Press.

28. Menyaylo, V.V. (2016) English people and foreigners in J. Galsworthy's The Forsyte Saga and A Modern Comedy. Vestnik Tomskogo gosudar- stvennogo universiteta -- Tomsk State University Journal. 410. pp. 13-18. (In Russian). DOI: 10.17223/15617793/410/2

29. Menyaylo, V.V. (2011) Dominantnyy khronotop kak sredstvo reprezentatsii individual'no-avtorskogo kontsepta [Dominant chronotope as a means of representation of the individual author's concept]. Vestnik Leningradskogo gosudarstvennogo universiteta imeni A.S. Pushkina. Ser. Filologiya -- Vestnik of Pushkin Leningrad State University. 7 (3). pp. 55-63.

Размещено на Allbest.ru