Urban walks: от прогулки к (интер)тексту

Современность переоткрывает прогулку как род интеллектуальной коммуникации в культурной ситуации, характеризуемой бытийным голодом и обусловленной им потребностью в новых образцах и способах конструирования индивидуальной и коллективной идентичности. Синтез новой идентичности протекает во взаимодействии моды на литературу и литературность, с одной стороны, и одержимости пространством, стремления прокладывать неповторимые маршруты - с другой. Это взаимодействие порождает различные форматы туризма (от литературного, интеллектуального, исторического, образовательного, культурного, географического до направлений «психогеографии», урбанизма и «потока сознания»), приложения-путеводители¹, трэвел-журналистику Как, например, приложение-путеводитель по Нью-Йорку Urban Walks, разработанное на основе концепции дизайнера Антона Реппонена. Ист.: https://medium.com/@repponen/designing-urban- walks-9b521d51 dcae Выросшую из травелога и классического бедекера, а также обучающих текстов особого рода, как, например, «Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями» С. Лагерлёф. «Прогулки дьявола» П.Б. Шелли, «Мастер и Маргарита» М. Булгакова и др. «Шесть прогулок в литературных лесах» У. Эко и др., а также обнаруживает себя как способ организации художественного текста и литературной критики, в гражданской журналистике, специфических приемах педагогики, в тайм-менеджменте, в экскурсионной лихорадке.

Описания столь различных, как эти, феноменов опираются на общий дескриптор urban walk, «прогулка» Urban walk (<городская прогулка>, в русскоязычном дискурсе «прогулка») - распространенный дескриптор, употребляемый по отношению к ряду социокультурных феноменов и практик от широко популяризируемой скандинавской ходьбы до интерактивных приложений-путеводителей, образовательно-развлекательных программ и антропологических исследований; в современной гума- нитаристике благодаря работам М. де Серто и др. постепенно оформляется в качестве понятия., не случайно: за их актуальным многообразием проступает традиционная проблема «соотношения пространства и текста» в ее «фундаментальных и более частных аспектах» (проблема сознания и пространства, соотношения текстового и нетекстового, единства бытия и познания; проблемы существования текста во времени, понимания текста и др.) [3]. Исходя из современных социокультурных реалий, мы определили бы проблему «пространства и текста» как проблему конструирования социокультурной реальности на пути поиска новых способов говорить о ней и читать ее, на пути синтеза новой идентичности.

Urban walk утоляет экзистенциальный голод, тоску по неконвенциональным значениям, вымываемым унифицирующими силами глобального мира. Эти значения, располагающиеся вдоль границы «внутреннего» и «внешнего», участвуют в конструировании индивидуальной и коллективной идентичности. Urban walk можно сравнить с приемом наезда камеры в кинематографе, представить как наплыв реальности, которую субъект и выбирает, и не выбирает. Выбирает - решаясь, бросая свое тело и сознание в поток бытия. Не выбирает, поскольку независимо от самостоятельности или несамостоятельности определения траектории на него оказывают влияние мириады непредсказуемых реалий различной модальности. Urban walk - путешествие в миниатюре, предваряемое не только выбором, но и решимостью, установкой на рефлексию, осознанность каждого момента, каждого акта восприятия.

Главным обретением прогуливающегося являются неконвенциональные, глубоко личные значения и смыслы. Частично они выплескиваются в интертекст, хотя большей частью утрачиваются, как утрачиваются многие из питающих интертекст, но отсеянные бесписьменные и письменные источники. Характерный для прогулки механизм смыслопорождения, столкновение бытийных потоков, внутреннего и внешнего, отличается от усилий камерного припоминания. Память отдает только уже освоенное, переведенное на язык внутренних кодов и нейтрализованное совокупным жизненным опытом и защитными механизмами психики. Стратегии прогулок могут быть различными, нацеленными на утоление жажды нового, как это происходит с Леопольдом Блумом Дж. Джойса, или на ностальгическую консервацию ставшего в его неподвижном совершенстве, как у героя М. Пруста с его прогулками- паломничествами к святым местам памяти. Живое восприятие реальности не только поставляет новые сюжеты, но и реанимирует образы внутреннего мира через помещение в новые, не зависящие от «Я» контексты, осуществляя «перезапись памятного». В том и другом случае происходит синтез идентичности.

Прогулка прочно встроена в хронотоп повседневности, но противостоит обесцениванию и обессмыслению, возвращая остроту мироощущения пастуха-кочевника, напряженно и доверительно вглядывающегося и вслушивающегося в мир. Этот пристальный взгляд имеет мало общего со стратегией героя постмодерновой номадологии¹. Точнее всего этот пристальный взгляд, эта настороженная восприимчивость отражает характерное для культурного перехода балансирование между неутолимой жаждой движения и успокоением оседлости: «Итак не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы» [Матф. 6:34]. Таковы - здесь-и-сейчас - пристальное всматривание слуги Авраама в Ревекку [Быт. 24], направленный на Марию вопрошающий и испытующий взгляд Иосифа Постмодерновый проект номадологии с ее героем-номадом, лавирующим в информационных и экономических потоках, является полной противоположностью ветхозаветного послушания и образа исполненного бытия. С экспозиции этого взгляда начинается «Евангелие от Матфея» режиссера П.П. Пазолини (1964).. Такой взгляд состоятелен (ответен) лишь при условии диалога, встречных ожиданий - угадать и быть узнанным, призванным. Доверчивое всматривание противостоит вымыванию настоящего в тревоге о будущем. Не случайно прогулка как своего рода тренинг концентрации на настоящем - действенное, часто рекомендуемое средство при синдроме навязчивых состояний: локус осознанности как пауза внутри движения, концентрация на себе при встречном ветре реальности. И все же в прогулке идентичность процессуальна, а не статична. Речь и текст, речепорождение и текстопорождение означивают взаимодействие внутреннего и внешнего как данность, как процесс и определенное содержание. В этой связи уместно упомянуть об известной работе М.Л. Гаспарова «Метр и смысл», развивающей идею Р. Якобсона о создании «грамматики взаимодействия размера и смысла» [4. С. 371], по сути - логики переходов между «внутренним» и «внешним». Инициируемая этими переходами речь начинается с номинативного жеста, жеста признания и утверждения присутствия («Я», «Другого», «Иного»), в котором собраны человеческое тело, движение и эмоция. Это движение речи ярко схватывает детская поэзия, в том числе всем известное детское Dasein:

Вот дом,

Который построил Джек.

А это пшеница,

Которая в темном чулане хранится

В доме,

Который построил Джек. (etc.)

Не только детская, но речь вообще начинается с жеста и номинации. Как бы с раскручивания пружины или раскачивания колокола берет разбег высказывание [5], в особенности пейзажная и любовная лирика, импровизационная поэзия, как, например, поэзия акынов. Указующий и номинирующий жест является своего рода «зачином» и элементарным высказыванием Такие единицы сохранны даже при инволюциях и душевных расстройствах: «Вот вам укроп, вот водосбор. Вот рута. Вот несколько стебельков для меня. Ее можно также звать богородицыной травой. В отличие от моей, носите свою как-нибудь по-другому. Вот ромашка. Я было хотела дать вам фиалок...» (У. Шекспир, «Гамлет»).. Такие жесты-номинации явственно прочитываются в структуре прогулки, а при определенных условиях и в определенных ее форматах (экскурсия, прогулка с ребенком и др.) могут быть ее основным содержанием и целью постольку, поскольку она не сводится к перемещению из одного пункта в другой, но состоит в том, чтобы нечто открывать, даже, и особенно, в уже видєнном. Жест-номинация - принадлежность «культуры присутствия»: «„Тела“ и „вещи“, суть пространство, - прежде „знаков“, но и они не бессмысленны, в них уже совершается „событие самораскрытия мира“ „вроде являющейся, предъявляющейся нам субстанции (даже и вместе с внутренним смыслом), не требующей толкования для своего преобразования в значение» [6. С. 87, 88].

Но и восприятие не непосредственно, это очевидно из дистанции между «смотреть» и «видеть» в языковой картине мира, из имеющегося у каждого опыта повседневного и профессионального не-видения и раз-видения. Е.А. Асе отмечает у современных начинающих архитекторов преобладание «технологической стороны» над «реальностью тела и ощущений»: «Работа со студентами в этом направлении оказалась очень непростой, потому что, как выяснилось, у них отсутствует рефлексия и по поводу собственного тела, и по поводу архитектурных ощущений. Они гораздо легче реагируют на изображения архитектуры, чем собственно на архитектуру. Для них мир чертежа и фотографии реальнее, чем повседневный жизненный опыт. Упражнение на фиксацию собственных переживаний в течение суток далось им с огромным трудом. Концентрировались больше на эмоциональных ощущениях вроде „скучно, грустно“, а сколько раз они споткнулись за день, обо что и почему, написать не могли» [7].

Современный человек равно далек как от остроты восприятия первобытного охотника, так и от наблюдательности профессионального охотника за уликами. Теоретико-практическое исследование А. Горовец и теоретико-художественное А. Скобельцина, каждое по-своему, обозначают эту дистанцию между «смотреть» и «видеть» [8, 9]. «Прогулки» А. Горовец обнародуют детерминированность восприятия возрастными и профессиональными факторами, а также недостижимость его полноты на пути кумуляции разных способов видеть¹. Историко-художественный экскурс А. Скобельцина, выстроенный в форме диалога, реконструирует архетипическую дополнительность видения женского и мужского. Эти и другие исследования неизбежно фиксируют отражение дистанции между перцепцией и видением (пониманием) в лексиконе. Лексикон прямо транслирует возможности и ограничения видения. Опыт прогулки - заинтересованного и бескорыстного взгляда - ценен открытием нового видения и формированием соответствующего лексикона.

Если живые отклики (возгласы, разговоры и др.), как было отмечено ранее, рассеиваются Взгляд взрослого - и взгляд ребенка, взгляд геолога, невролога, энтомолога и т.д. [8]. Тем не менее они являются предметом иееледований семиотики и социальной антропологии

города., то питаемый ими интертекст относительно стабилен. Некоторые закономерности формирования интертекста можно выявить на примере проекта «Прогулки по Томску с писателем». В нем объединились исходящие «снизу» эпизодические или более или менее регулярные городские практики с нисходящими «сверху» государственными и региональными программами социального вовлечения и брендинга территорий. Возникновение «прогулок по Томску с писателями» связано с инициативой областной писательской организации и Дома искусств, но их популярность выходит за пределы литературных и окололитературных кругов, в воскресных прогулках принимают участие томичи и гости города; участники проявляют активность в группе vk.com, где размещают заявки, фотографии, комментарии и рецензии.

В плане классификации «Прогулок» как туризма - это гибридная форма: по степени организованности и широте охвата - групповой туризм с элементами самодеятельности; по виду деятельности - туризм литературный, игровой, историко-культурный, образовательный, креативный, интеллектуальный, психологический. Экономический эффект «прогулок по Томску с писателями» скромный в сравнении с коммерческими предложениями туристических фирм почти символический. С художественной точки зрения этот формат urban walk - разновидность творческой встречи.

Писательское представительство «прогулок» и их тематическое разнообразие весьма солидны: с мая 2015 г. до настоящего времени в роли экскурсоводов выступили Лев Пичурин URL: https://vk.com/event98010333 Депутат Законодательной думы Томской обл., член Союза журналистов РФ. (экскурсия «Маршрутами томской классики. Николай Клюев и Галина Николаева»), Ирина Евтихиева Ст. науч. сотрудник Томского областного художественного музея, писатель. (экскурсии «Томские православные храмы», «Маршрутами старинных крестных ходов», «Спасская чудотворная икона», «Томские храмы и чудотворные иконы», «Томские святые»), Сергей Максимов Поэт, автор-исполнитель песен, член Союза писателей. («Маршрутом романов „След грифона“, „Путь грифона“, „Цепь грифона“»), Александр Казаркин Д-р филол. наук, писатель, литературный критик. («Литературными маршрутами начала XX века»), Владимир Крюков Поэт, председатель ТРО Союза российских писателей. («Маршрутом книги „Учитель и ученик: Г.Н. Потанин и А.В. Адрианов“»), Владимир Костин Канд. филол. наук, писатель, председатель ТРО Союза российских писателей. («Правда и вымысел в романе „Колокол и болото“»), Дмитрий Барчук Писатель, член ТРО Союза российских писателей. («Маршрутом романа „Александрия“. Федор Кузьмич - легенда или быль?», «Последний приют императора», «Томск - парламентская столица Сибири», «Маршрутом романа „Сибирская трагедия“», «Почетные граждане Сибири»), Николай Хоничев Поэт, член Союза писателей. («Екатерина Долгорукова и Абрам Ганнибал в Томске», «Томск в творчестве Бориса Климычева»), Елена Клименко Поэт и прозаик, член Союза писателей. Ст. науч. сотрудник Томского областного краеведческого музея, писатель. («Маршрутом Томска поэтического»), Татьяна Назаренко¹¹ («Маршрутом Томского литературного некрополя»). Обращают на себя внимание тематическое разнообразие «Прогулок», богатство историко-культурного контекста, наличие диалога между писателями, разделяющими оппозиционные мнения по поводу настоящего и исторического прошлого Томска (например, дискуссия между В. Костиным, И. Евтихиевой и Д. Барчуком по поводу личности старца Федора Кузьмича).

В идеальном случае заочного или очного знакомства участника экскурсии с экскурсоводом и его творчеством складывается уникальная с семиотической точки зрения ситуация: в режиме реального времени происходит взаимодействие автора, его героя - и читателя, взаимодействие художественного текста и автотекста писателя - с читательскими текстами, литературных и исторических хронотопов - и реального пространства современного города. Художественные тексты преломляются индивидуальным восприятием, а творимый автором миф взаимодействует с городскими легендами, а также читательскими персональными мифами.

От творческой встречи литературный формат urban walk отличает структура коммуникации. Во-первых, количество коммуникантов здесь скромнее, что создает определенную атмосферу; во-вторых, здесь развивается несколько параллельных - реальных - диалогов; в-третьих, компонентами коммуникативной структуры наравне с автором и поклонниками его творчества выступают художественный текст или исторический сюжет / тема, а также хронотоп реальной прогулки со всеми возможными замедлениями и ускорениями времени, движением по определенной траектории и усилиями участников - интеллектуальными, эмоциональными, физическими, а также наполняющими пространство ветром, дождем, красками, запахами, репликами случайных прохожих и пр.

Urban walk - одна из коллективных практик, формирующих текст города, отличающийся от объекта семиотических исследований XX в.: изменилась социокультурная реальность, Томск - небольшой город, наконец, практики urban walks создают городской текст, доступный для «прочтения» и сотворчества более обширной аудитории, чем элитарные по своей адресации и письменные по природе городские тексты Н.В. Гоголя - В.Н. Топорова, Ф.М. Достоевского - Ю. Манна.

Участники urban walk имеют дело одновременно с реальным (прежде всего в модальностях природного и архитектурного), перцептуальным и концептуальным пространством [10. С. 11]. Как известно, У. Эко отрицал наличие знаниевого компонента в восприятии, сводя восприятие к физиологическому процессу «считывания» визуальных сигналов, исходящих от визуального окружения [11]. Сегодня, когда доказано, что человек «видит мозгом» [12], с этим невозможно согласиться. Восприятие человека не бывает абсолютно «чистым»: опыт предшествующих восприятий встроен в актуальные восприятия, что подтверждается, в частности, неспособностью человека распознавать объекты без предшествующего научения обращению с ними: таковы перспективные изображения, фотография и др. Восприятие зависит от усвоения воспринимающим алгоритма «чтения» структуры объекта на основе отнесения его к определенному классу, причем этот алгоритм задействует и генетический код, и совокупность культурных кодов. Только в случае наличия у воспринимающего соответствующего опыта «чтения» (архитектурного сооружения, ландшафта, лица и др.) объект может быть узнан, т.е. интерпретирован «категориально», например, как храм или палаццо (видовая идентичность), и распознан в его уникальности (индивидуальная идентичность). С позиций таким образом понимаемого механизма восприятия можно исследовать присущую urban walks специфику взаимодействия с реальностью и их коммуникативную структуру, объяснить растущую популярность urban walks как городских практик.

Когда в поле зрения человека, сколько-нибудь знакомого с историей Томска, попадает, например, Каменный мост (объект перцептуального пространства), механизм ассоциаций, расширяющий перцептуальное пространство до концептуального, может связать данный локус с прежним деревянным Думским мостом, спроектированным Г.С. Батеньковым, и с издаваемым в Томске журналом «Каменный мост», и с поэтом Николаем Клюевым, просившим на Каменном мосту подаяния, и т.д. Это лишь общеизвестная часть конвенционального содержания конкретного фрагмента концептуального пространства. Концептуальное пространство включает компоненты личного опыта, индивидуальные коннотации вливаются в существующий интертекст, подпитывая и обогащая его в процессе обмена мнениями, в процессе творчества - в диалоге:

Стоят в ночи, безмолвны,

И цедят пустоту Ростральные колонны На Каменном мосту.

И помнят все не всуе,

Хоть годы пронеслись,

Что здесь опальный Клюев Просил себе на жизнь.

В. Антух (цит. по: [13])

Специфика же формирования интертекста в urban walk обусловлена, на наш взгляд, актуализацией концептуального пространства в условиях столкновения с пространством реальным в ситуации разветвленного диалога. В диалоге во взаимодействии интертекста и автотекстов происходит их формирование и трансформации.

Итак, границы между перцептуальным пространством и концептуальным проницаемы. Концептуальное пространство вбирает в себя и обобщенный опыт повседневного взаимодействия с пространством, и совокупность подвергнутых художественной и / или теоретической рефлексии пространственных образов и представлений. К таковым относится эпифеномен «Томск литературный» - сложное многоуровневое образование, интересное в плане условий воспроизводства и характера образующих его знаков.

Литературная urban walk задействует несколько знаковых систем: как минимум природную, архитектурную, вербальную и телесность. Согласимся с У. Эко в определении природных знаков как знаков-индексов. С архитектурой и различными памятными объектами сложнее: помимо возможности иконической отсылки к функции, как указывал У. Эко, они отсылают к самим себе в аспекте уникальности, а могут выступать и метафорическим эквивалентом личности своего создателя (владельца и т.д.), как «Стул» В. Ван Гога в некотором смысле есть сам В. Ван Гог, а «Мона Лиза» - Леонардо да Винчи. Отношение знака и денотата здесь индексное. В определенных контекстах интересующие нас пространственные объекты могут выступать знаками- символами. Итак, пространство urban walk образовано иконическими знаками, знаками-индексами и символами.

В литературе имена собственные человека, природных и архитектурных объектов также могут выступать в качестве иконических, индексных и символических знаков, причем в отдельных случаях возможно совмещение функций, обеспечивающее устойчивость ассоциаций по типу «человек - место», «место - событие», как, например, в стихотворении Ольги Комаровой «Томск египетский» [14. С. 25-26]:

Город-гуляка. Его метро, гаражи, ступеньки ведут к Нилу.

Содержимое рек его, подземелий его нутро пахнет трупами. Раками, плесенью, гнилью.

<...>

А под толщей сугробов

воркует Нил:

то бишь Томь да Ушайка,

Монастырка с Игуменкой: город узеньких улочек сохранил тени Чехова,

Шпета,

Бакунина.

И великий Клюев клевал с руки aima mater - подобный Тоту -

по следам его ног по весне кандыки исполнят заветы его и заботу и цветут!

Городская идентичность возникает на пересечении множественных соотнесений топоса с «Я» - собственным или «Я» Другого. Здесь мы подходим к важной закономерности формирования интертекста малого города, который, заимствуя термин из теории и практики перевода, можно определить как доместикацию гениев. У Томска и томичей есть «свой» Г. Шлет, «свои» В. Жуковский, А. Чехов, Н. Клюев, Г. Батеньков, М. Бакунин, Н. Эрдман, В. Короленко, В. Шишков, В. Липатов и др., в чьих судьбах Томск порой сопряжен с драматическими событиями.

Симметричная доместикация и связанная с ней тенденция - трансляция в «большой мир» имен и литературных открытий, по праву принадлежащих Томску. Это известные российскому, а порой и мировому литературному сообществу имена Виктора Колупаева, Марии Халфиной, Михаила Орлова, Михаила Андреева, Александра Казанцева, Валентина Решетько, Вадима Макшеева и др.

Важным условием воспроизводства эпифеномена «Томска литературного» является наличие и развитие соответствующей инфраструктуры. Она помимо живого общения литераторов, значительного массива художественных текстов, литературной критики и летописно-краеведческих исследований включает также городские легенды и мифы. Как, например, дополняющие городскую мифологию нереализованные проекты памятников Максу Батурину и Николаю Клюеву. Мифический ореол окружает и «культовые личности» Владимира Суздальского, Олега Афанасьева Не только актер и режиссер, но и поэт, чьи стихи часто декламирует и тем самым популяризирует его друг актер, режиссер и скульптор Леонтий Усов. и др.

Элементами инфраструктуры «Томска литературного» являются также его коллективно творимая летопись¹, профессиональное образование в области литературы и журналистики (ТГУ, ТГПУ), спецкурсы по истории томской литературы (ТГУ, школы Томска), интернет-проекты Вклад в ее написание внесли Б. Климычев, Р. Колесникова, А. Казаркин, В. Крюков, В. Костин, Г. Скарлыгин, Т. Назаренко, В. Доманский, Э. Майданюк, Т. Каленова, О. Никиенко и многие другие. Проекты Дома искусств и творческих союзов, проект областного краеведческого музея «Виртуальный Томск», проект «QR-Томск», страница «Томские писатели и поэты» на towiki.ru и др., участие поэтов и писателей в «Чеховских пятницах», «Празднике топора» и др., официальные литературные объединения и неофициальные литературные тусовки, регулярные книжные ярмарки и книговороты, литературные и литературнокраеведческие периодические издания Из издающихся до сих пор наиболее авторитетное - «Начало века», из прекративших свое существование - «Сибирские Афины», «Каменный мост» и др., продолжающиеся издания («Томская классика» и др.), художественные приложения местной периодической печати, регулярные и эпизодические мероприятия Шишковские, Орловские, Климычевские, Колупаевские, Марковские и другие чтения; литературные конкурсы («Король поэтов», поэтические слэмы и др.), творческие встречи, мастерские и мастер-классы.. Литобъединения, которые есть во всех томских вузах, а также при многих городских библиотеках, издают свои литературные сборники, в том числе «тематические», посвященные Томску. Некоторые туристические агентства Томска включают встречи с писателями и поэтами в экскурсионные программы; поэтические встречи разнообразят развлекательные программы ряда клубов и ресторанов. Интертекст Томска литературного обогащается также благодаря развитию темы «наши в столице / мире»: томичи с интересом относятся к судьбам своих мигрировавших и эмигрировавших земляков, к их вхождению в мировую культуру.

Таким образом, условиями воспроизводства эпифеномена «Томска литературного» являются исходящие «снизу» и «сверху» инициативы, ряд разнообразных социокультурных практик, развертывающихся в реальном и в виртуальном пространстве Популярные в блогах форматы «прогулки» - фоторепортаж, виртуальная экскурсия и др. (популярные в блогах форматы «прогулки» - фоторепортаж, виртуальная экскурсия и др.).

Кроме аспектов urban walks, затронутых в данной статье, эти городские практики можно также исследовать с точки зрения их участия в структурировании социального пространства, в процессах формирования территориальной идентичности или трансформации образов телесности. Подводя итоги сказанного, необходимо подчеркнуть еще раз, что urban walks возрождаются на современном этапе развития культуры как одна из стратегий адаптации к экзистенциальному голоду и сопротивления ему - уже не как сугубо частное дело, но как востребованная социокультурная практика. Ее культурным фоном является тотальное преобладание самопрезентации над познанием Другого, а вместе с тем и над самопознанием, нарциссизм, которому urban walk противопоставляет уравновешенность биографического и автобиографического, современного и исторического, монологического и диалогического, противопоставляет кажущееся на первый взгляд пассивным доверчивое внимание к бытию Другого, тексту / текстам, сообщающее urban walk черты своеобразного послушания, черты диалогичности.

Литература

1. Арнхейм Р. В защиту визуального мышления ІІ Р. Арнхейм. Новые очерки по психологии искусства. М.: Прометей, 1994. С. 153-173.

2. Вайль П. Гений места. М.: ACT, Corpus, 2015. 480 с.

3. Топоров В.Н. Об индивидуальных образах пространства. («Феномен» Батенькова) ІІ

4. Н. Топоров. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное. М.: Прогресс - Культура, 1995. С. 446-475.

5. ГаспаровМ.Л. Метр и смысл. Об одном из механизмов культурной памяти. М.: Фортуна ЭЛ, 2012. 416 с.

6. Барт Р. SiZ: пер. с фр. і под ред. Г.К. Косикова. М.: Эдиториал УРСС, 2001. 232 с.

7. ГумбрехтХ.У. Производство присутствия: чего не может передать значение. М.: Новое литературное обозрение, 2006. 184 с.

8. Шалина Е. О мыслящей руке, архитектуре счастья, проектировании чувств и списке обязательной литературы. (Разговор с Евгением Ассом, архитектором и ректором МАРШ) ІІ archplatforma.ru: Архитектура, технологии, интерьер, предметы, концепты. URL: http:iiwww.archplatforma.rui?act=i&catg=85&nwid=2550 (дата обращения: 25.07.2017).

9. ГоровецА. Смотреть и видеть. Путеводитель по искусству восприятия і пер. Долотовской. М.: ACT, 2017. 320 с.

10. Скобельцин А. Нарцисс, или Мастерская взгляда і пер. с фр. В. Илющенко. М.: Греколатинский кабинет Ю.А. Шичалина, 2001. 355 с.

11. ФедоровВ.В., Коваль И.М. Мифосимволизм архитектуры. М.: ЛИБРОКОМ, 2009. 208 с.

12. Эко У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию. СПб.: Петрополис, 1998. 432 с.

13. Демидов В.Е. Как мы видим то, что видим. М.: Знание, 1987. 240 с.

14. КлименкоЕ. Маршрутом Томска поэтического. (Рукопись).

15. Комарова О. Любовная песнь волчицы: стихи. Томск: Красное знамя, 2007. 160 с.

Размещено на Allbest.ru