Литературное наследие И.А. Бунина

Размещено на http://www.allbest.ru/

1. Литературное наследие И.А. Бунина стало своеобразным художественно-публицистическим документом времени. Его книга «Окаянные дни» - это произведение художественно-публицистического жанра, в котором получили свое образное воплощение актуальные проблемы драматичной эпохи революции. Научная проблема, решаемая автором в настоящем исследовании, - степень документализма и вымысла в книге И.А. Бунина, их соотношение и взаимовлияние как свидетельство и следствие взаимодействия публицистического и художественного начал в творчестве писателя, - в частности, проблема влияния лиризма бунинского стиля на способы отображения, трактовки исторических фактов в его публицистике.

«Окаянные дни» - это хроника, подборка сообщений, очерков, фиксирующих явления эпохи революции и авторскую реакцию на них, что вполне соответствует жанру данного произведения. Произведение И. Бунина - это собрание небольших текстов объемом в несколько, а порой и в один абзац, где в общих чертах передается информация, когда, где, какое событие имело место в прошлом или происходит. Временные маркеры, к которым при этом часто прибегает автор, - это наречия «вчера», «сегодня», которые соотносят события с датой сообщения о нем (конкретные даты вынесены в названия главок). И. Бунин в начале своих хроникальных сообщений использует и типичные формулы: «Вчера были у Б…» [10, с. 5], «Утром собрание в «Книгоиздательстве Писателей»…» [10, с. 6].

Очерк - это произведение, для которого характерна, как правило, высокая степень обобщения, и потому персонажи, события здесь изображаются автором в ходе анализа злободневной общественной проблемы: в данном случае - тотального крушения старого мира и ценностей, влекущего за собой множество частных драм. В исследуемом произведении Бунина органично сочетаются эмоционально переданные события, правдиво нарисованные образы героев и аргументированные рассуждения. В качестве основы писатель использует событийную композицию, где авторские комментарии, описание персонажей чередуются на какое-то время с действиями, но далее повествование вновь оказывается подчинено ходу события. Порой хаотичное, на поверхностный взгляд, изложение скрывает целенаправленное и последовательное развитие авторской мысли, которую можно понять посредством трактовки тех или иных ассоциаций как связующих элементов текста. В очерке И. Бунина повествование ведётся от первого лица; автор является непосредственным участником событий, пристрастно комментирует их и анализирует собственные впечатления, неизменно рефлексирует.

«Окаянные дни» представляет собой повествование о реальных событиях, которые разворачиваются в своей естественной последовательности, хотя подчас оно нарушается ретроспекциями в идеализируемое прошлое. Автор, выступающий как закадровый наблюдатель и комментатор, участник события, раскрывает суть проблемы на достоверном жизненном материале. Произведение «Окаянные дни» отличается изобразительным письмом: автор прибегает к ярким, выразительным деталям, которые часто предстают как действительно наблюдаемые автором в процессе исследования: «Вчера был на собрании «Среды». Много было «молодых». Маяковский, державшийся, в общем, довольно пристойно, хотя все время с какой-то хамской независимостью, щеголявший стоеросовой прямотой суждений, был в мягкой рубахе без галстука и почему-то с поднятым воротником пиджака, как ходят плохо бритые личности, живущие в скверных номерах, по утрам в нужник» [10, с. 7]. И наблюдающий, и анализирующий, и участвующий в событии повествователь-Бунин не может сохранять бесстрастность и не ставит себе такой цели.

Актуальные социальные, философские проблемы, люди и события рисуются в свете эмоциональной бунинской оценки, в результате чего его текст окрашивается различными оттенками. Свои неравнодушие и субъективность Бунин сравнивает с пристрастностью Л. Толстого, и выражается эта повышенная, не всеми понятая, чувствительность порой в гиперболизированных формах, очень далеких от сухого документального стиля: «Я постоял, поглядел - и побрел домой. А ночью, оставшись один, будучи от природы весьма несклонен к слезам, наконец заплакал и плакал такими страшными и обильными слезами, которых я даже и представить себе не мог…» [10, с. 31]. При всем этом «Окаянные дни» - документ, скорее, политический, хотя и насыщенный художественными приемами и красками. Когда речь заходит о публицистической литературе, то её качество оценивают не с точки зрения художественных достоинств, а по степени постижения социальных явлений, рождающих у автора и злободневные вопросы, и ответы. В книгу «Окаянные дни» Бунин неоднократно вносил документальные, стилистические, идеологические поправки. Основана она на дневниковых записях писателя в московский и одесский период (1918-1920 гг.), но большая его часть написана практически с нуля в 1925-1927 гг.

Бунин существенно преобразил текст «Окаянных дней», когда готовил свое произведение для берлинского собрания сочинений. В результате многократных и обширных исправлений текста пострадало в первую очередь документальное начало. Свидетельством частых отхождений от истины в пользу домыслов и эмоций является частое обращение Бунина к газетам и слухам как главным источникам умозаключений. Сам автор признает это, отмечая, что все его окружение, все друзья и знакомые «лгут теперь на каждом шагу» [10, с. 9], «лжи столько, что задохнуться можно» [10, с. 10]. Люди сознательно погружаются в самообман, черпая в этом утешение и силы, у писателя же к этому желанию прибавляется также живое воображение. «Все слухи и слухи, - пишет автор в «Окаянных днях» 12 апреля 1919 г. в Одессе. - Бешенство слухов. Петроград взят генералом Гурко, Колчак под Москвой, немцы вот-вот будут в Одессе» [10, с. 5]. Всё это было далеко от действительности, но Бунин жил надеждой, что эти слухи сбудутся. Очевидно, что, кроме слухов и газет, автор не имел и не мог иметь других источников информации, оттого и трудно отыскивать в его публицистике правдивость. Конечно, следует учитывать его взволнованное психологическое состояние. 10 февраля 1918 г. Бунин записывает: «Еще не настало время разбираться в русской революции беспристрастно, объективно… Это слышишь теперь поминутно. Беспристрастно! Но настоящей беспристрастности все равно никогда не будет. А главное: наша «пристрастность» будет ведь очень дорогб для будущего историка. Разве важна «страсть» только «революционного народа»? А мы-то что ж, не люди, что ли?» [10, с. 18]. Изучив очерк И. Бунина, можно констатировать, что подчас художественность его произведения страдает от захлестывающих автора негативных эмоций - обиды, горечи, ненависти, желчи по поводу нового облика послереволюционной России.

Личная драма и уязвленная сословная гордость не позволяли ему взглянуть на случившееся более объективно как на нечто неизбежное и неотвратимое. В свою очередь, лиризм бунинского стиля, его эмоциональность становятся причиной частого отхождения писателя от исторической правды в пользу художественного вымысла. В итоге, Бунин-публицист порой противопоставляется Бунину-художнику: его публицистика «чрезмерно художественная» и в силу этого часто страдает недостатком документализма, при этом значительно уступая стихам и прозе по стилю, форме, утонченности.

В результате интенсивного проникновения лирических приемов в публицистику Бунина, представляется практически невозможным провести четкую грань в его творчестве между художественным и публицистическим. Именно в публицистике писатель столь искренне и полно раскрыл те черты своей творческой индивидуальности, которые в его поэзии и прозе проявлялись лишь отчасти: Бунин-публицист раскрыл их с наибольшей полнотой и силой. Публицистика парадоксально проявила с особой отчетливостью художественное начало, специфику его стиля - сдержанность, некоторую отстраненность, консерватизм и другие особенности творчества, о которых не раз писали критики.

Трудно разделять Бунина-публициста, Бунина-писателя, Бунина-поэта; и, хотя в его творчестве художественное, возможно, на порядок выше публицистического, но оно неразрывно связано с его политическими, социальными пристрастиями, так ярко проявившимися в его публицистике и, в частности в книге «Окаянные дни». Подводя итоги настоящему исследованию, отметим, что его теоретическая значимость состоит в переосмыслении публицистического наследия И. Бунина в связи с проведённым анализом способов изложения, интерпретации исторической правды в произведениях писателя. В работе намечены ориентиры для разработки вопроса о соотношении художественного и документального в публицистике Бунина, а также для дальнейшего изучения влияния лирических приемов на «нехудожественную» прозу автора, в частности анализа специфичного обращения поэта с документальным материалом. В итоге, открывается перспектива исследования результатов взаимодействия поэзии, художественной прозы и публицистики как оригинального явления в отечественном литературном процессе XX в. Более масштабная проблема, затронутая нами в связи с проведенным исследованием, - это «публицистика поэта» как часть общеизвестной проблемы «прозы поэта». Решение данных проблем не представляется вполне очевидным и требует дальнейших теоретических поисков, так как исследование способов воссоздания исторической действительности в «нехудожественной» прозе Бунина неожиданно обнаруживает их прямую зависимость от поэтического, художественного статуса автора, что актуально и для других подобных поэтов, создающих публицистические тексты. Выявление и анализ указанной зависимости в публицистике Бунина, в частности в его книге

«Окаянные дни», как и в публицистике поэтов в целом, составляет суть личного вклада автора настоящей статьи в решение рассматриваемой проблемы. Основные положения и выводы автора в настоящей работе вполне соответствуют современным научным концепциям, существующим в данной области исследования. Практическая значимость статьи состоит в том, что материалы исследования могут быть использованы в разработке курсов по истории русской литературы XX в., теории стиха и прозы, спецкурсов и спецсеминаров по творчеству И. Бунина, отдельно по истории русского зарубежья, а также в практике изучения школьного курса литературы

2. Новеллы сборника «Темные аллеи» как итог мировоззренческих и творческих исканий Бунина

«Темные аллеи» Ивана Бунина относятся к числу тех произведений мировой литературы, которые обладают способностью снова и снова привлекать к себе внимание читателей и ученых-исследователей, потому что по своим содержательным, стилистическим и жанрово-композиционным особенностям «Темные аллеи» - абсолютно оригинальное и самобытное явление. «Темные аллеи» - последнее крупное художественное произведение Бунина, над которым он работал с 1937 по 1953 годы. Первое их издание вышло в 1946 году в Париже и состояло из 38 рассказов и новелл, позже писатель добавил к ним еще два рассказа. Так составился устойчивый круг текстов, всего 40, которые вошли в окончательное издание «Темных аллей» Это произведение создавалось в самые тяжелые для Бунина времена, в Грассе, небольшом городке на юге Франции в годы Второй мировой войны. В. Н. Муромцева-Бунина писала, что «Темные аллеи» появились «отчасти потому, что хотелось уйти во время войны в другой мир, где не льется кровь, где не сжигают живьем…»[«Новый мир» 1969:218]. Поэтому кажется закономерным обращение писателя к таким вечным, вневременным категориям, как любовь, память, жизнь, смерть. Но «Темные аллеи» - это, прежде всего, произведение о любви, всегда недолговечной, несчастливой, порой несовместимой с обыденностью и самой жизнью. Таково бунинское понимание любви, которое нашло свое выражение во всех произведениях, составляющих «Темные аллеи». В них авторскому замыслу подчинено все: жанровая специфика, особый ритм и композиционная схема, модели сюжетов и система образов. Лирический характер бунинского повествования позволяет уместить на относительно небольшом текстовом пространстве множество оттенков и смыслов, а название «Темные аллеи» становится образом, проходящим через все произведения цикла и символизирующим мрачную, жестокую, по убеждению автора, природу любви. «Темные аллеи» Бунина представляют большой интерес не только с точки зрения содержания составляющих его текстов, но и с точки зрения их 5 художественной оригинальности. Поэтому неудивительно, что на протяжении многих лет это произведение вызывает к себе самое пристальное внимание ученых и литературоведов, исследователей творчества Бунина. Стилистические особенности бунинского текста позволяют взглянуть на связанные с ним вопросы поэтики под разными углами зрения. Предметом изучения становятся проблемы стиля, жанра, хронотопа, моделирования сюжета, а также авторской позиции и религиозного аспекта «Темных аллей». И это далеко не весь круг вопросов, оказавшийся в центре внимания исследователей бунинского цикла. Интерес к нему не ослабевает и в наше время. В последние годы в России появился ряд научных работ, посвященных этому произведению; к «Темным аллеям» обращаются не только русские исследователи, но и европейские (например, Roza Fedulova- Touja, Claire Oshar , Rene Guerra во Франции).

Рассказы из сборника различны в жанровом отношении, по структуре, объёму, характеру персонажей. Объединяет их одна тема: тема любви. Сочиняя книгу о самом индивидуальном человеческом чувстве, Бунин словно противопоставляет его массовому безумию второй мировой войны, так как рассказы написаны в оккупированной Франции, во время второй мировой войны, о русской жизни, которая давно исчезла и осталась лишь в памяти писателя. Автор пишет не просто о любви, а о любви особой, о единстве духовного и плотского чувств, часто не знающих морали и обязанности, не думающих о будущем, где есть лишь встреча и нечто непостижимое, то, что сам Бунин определил как «легкое дыхание» или «солнечный удар».

Он пытается постичь тайну женской души, продолжает традицию коллизии любви земной и любви небесной, и пытается их соединить. Также, он показал, что происходит с нами, когда мы думаем, что бросив нашу первую любовь, получим нечто большее, но нет, нас может ожидать лишь большее разочарование. Но ведь всякая любовь-есть счастье. Именно об этом и повествует автор в своих рассказах. Рассмотрим несколько из них. Рассказ «Чистый понедельник». Автор не дает главным героям имен, называет их лишь «он» и «она». Их любовь была далеко не платонической, их связывал духовный мир. Мужчину тянуло к ней, он ее любил, не только за ее ум, но и за таинственность, недоступность, начитанность и собственного взгляда на мир. Влекло его к ней не только телом, но и душой. Она была всегда сдержана, молчалива, все подарки от него принимала небрежно и рассеяно, о будущем ничего не говорила. Ей было не важно его материальное благосостояние, не нужны были ни цветы, ни книги, ни обеды, ни театры, ни ужины за городом. Однако, после длительных ухаживаний, у них случилась близость, но не все так просто. На следующий день после этого она уехала, а через 2 недели он получил письмо, где она прощается и просит больше не писать и не продлевать их муки от разлуки. Мужчина исполняет ее просьбу, но начинает пропадать по кабакам, постепенно теряя человеческий облик, после чего долго и безнадежно приходит в себя. Но, автор не даром в своем рассказе упомянул ту мелочь, что она сказала, дабы хочет уйти в монастырь, а мужчина не воспринял это всерьез, скорее потому, что был ослеплен любовью. Кроме этого, стоит заметить, что Москва описывается как «Столица Святой Руси» и Москва начала 20 века в конкретных реалиях: Красные ворота, рестораны «Прага», «Эрмитаж», «Метрополь», «Яр», «Стрельна», Трактир Егорова, Охотный ряд, Художественный театр. Описание обстановки и атмосферы играет очень важную роль в рассказе, это все погружает нас в мир праздника, изобилия, веселья и приглушенного света. Теперь рассмотрим рассказ «Натали». Здесь мы можем заметить парадоксальное изображение любви, «Восторг своей любви и погибели». Человеческие судьбы героев прихотливо сплетаются. Автор убежден в трагичности любви и кратковременности счастья, любовь не бывает долгой и счастливой, миром правит любовь и смерть. Устами главной героини Бунин объявляет: «Разве бывает несчастная любовь? Разве самая скорбная в мире музыка не дает счастья?» В рассказе очень хорошо показаны скитания молодых людей, их нерешительность, переживания, эмоции и чувства. Все отношения, которые автор рассказал в своем произведении, показывают, что сердцу не прикажешь, и даже когда Виталий намеревается просто развлечься, без всякий серьезных отношений, тут же возникают чувства, и причем не к одной, а сразу к двум девушкам. Тем самым, в неловкой ситуации оказываются все и боль испытывает каждый из них. Здесь хорошо описаны страдания от причиненной боли и и имеющихся чувств, которые сводят чуть ли не в могилу. Далее рассказ Часовня. Сквозной сюжет всех темных аллей «любовь-смерть» свернут до двух детских реплик: «Когда очень влюблен, всегда стреляют в себя». Этот рассказ был написан самым первым из всего сборника, здесь нет любовных интриг, а скорее раскрывается смысл жизни человека. Также, автор пытается показать читателю контраст между добром и злом через взгляды и интересы детей, и контраст любви- страдание и страсть. Присутствует также философия жизни: то, что сочетается, оказывается несочетаемым. Поэтому автор и обращает внимание читателя на часовню, дабы заставить его поразмышлять о добре и зле, о свете и тьме. В заключении, можно сказать, что Россия во всю историческую глубину оказывается у Бунина огромной территорией любви. Миром Темных аллей правит любовь и смерть. Разлука уже встроена в самую счастливую встречу. Для автора важна иррациональная сторона любви, ее непостижимая сущность, которая настигает героев как наваждение и предначертана судьбой.

Тема любви и смерти в повестях Бунина «Митина любовь» и «Солнечный удар»

Иван Алексеевич Бунин - выдающийся русский писатель и поэт, лауреат Нобелевской премии, который по характеру и содержанию является последовательным и непреклонным продолжателем традиций русской классической литературы. Для него присущи правдивое, в тонких деталях, изображение действительности и сознательное следование достижениям русской национальной культуры.

Эмигрантский период творчества Бунина содержит в себе сознательный уход писателя от изображения современной русской жизни, от ее злободневных проблем. Бунин, с неприязнью встретивший революцию и оказавшись вдали от родины, предпочитает обращаться к трактовке «вечных» тем и к их всестороннему осмыслению. Большое внимание художник уделяет теме любви, которую он пытается осмыслить как художественно, так и философски. Именно произведения о любви подняли его на новую творческую высоту, значительно повысили к нему интерес читателей не только за зарубежом, но и в России.

Бунин по-прежнему остается верен классическим традициям русской литературы и продолжает их, пытаясь по-своему решить вечные вопросы, к которым относится и тема любви, ставшая одной из основных в творчестве писателя данного периода. При этом она довольно часто соприкасается с темой смерти. Любовь у Бунина - сильное чувство, нередко проявляющееся как болезнь, как «солнечный удар», которое навсегда оставляет неизгладимый след в душе его персонажей. Это счастье, радость и одновременно мука, трагедия.

По мнению О. Михайлова, «любовь в изображении Бунина поражает не только силой художественной изобразительности, но и своей подчиненностью каким-то внутренним, неведомым человеку законам. Нечасто прорываются они на поверхность: большинство людей не испытывают их рокового воздействия до конца дней. Такое отношение к любви неожиданно придает трезвому, «беспощадному» бунинскому таланту романтический отсвет» (7, с.148).

На наш взгляд, наиболее сильными и интересными в художественном плане являются повесть «Митина любовь» (1924) и рассказ «Солнечный удар» (1925).

Повесть «Митина любовь» открывает зарубежный цикл, посвященный этой теме. Зинаида Гиппиус в статье «О любви» утверждает, что «заглавие романа очень точно: в нем говорится именно о Митиной любви. Повесть любви - есть повесть о двух, но Бунин дает нам одного - в состоянии любви». Поэтесса отмечает, что любовь героя - это что-то на него навалившееся, неизвестно откуда и почему. «Случилось, что она - к Кате, но могла бы не быть и не к Кате, к Лизе, к Соне. Недаром Катя (очерченная несколькими до наглядности яркими и живыми штрихами) в романе почти не действует, появляется только в первых главах» (5, с.64). 

Митя-гимназист. Катя, в которой «женственность еще мешалась с детскостью», учится в театральной школе, директор которой «самодовольный актер с бесстрастными и печальными глазами», каждое лето отправляющийся на отдых с очередной совращенной им ученицей (3, с.170). Свободное время молодые люди проводят вместе. Все шло как будто нормально, «но Мите упорно казалось, что внезапно началось что-то странное, что-то стало меняться в Кате» (3, с.169). Он считает, что среда, в которую погружена героиня, отбирает ее у него. Да и сам писатель отрицательно относился к современному театральному искусству, считая его фальшивым, безнравственным, далеким от настоящей жизни.

Митя ревнует Катю «ко всем, ко всему, главное, к тому общему, им воображаемому, чем втайне от него будто бы начала жить она» (3, с.171). Теперь Митина любовь выражается только в ревности. Представляя на своем месте кого-нибудь другого, он чувствует, как все переворачивается в нем, «превращается в нечто бесстыдное, возбуждающее жажду задушить Катю и, прежде всего, именно ее, а не воображаемого соперника» (3, с.172). Кате же не нравятся эти вспышки ревности. «Ты любишь только мое тело, а не душу!» - горько говорит она однажды (3, с.174).

Героя мучает вопрос: что это значит вообще - любить? Ответить на этот вопрос ему очень сложно, так как «ни в том, что слышал Митя о любви, ни в том, что читал он о ней, не было ни одного точно определяющего его слова. В книгах и в жизни все как будто раз и навсегда условились говорить или только о какой-то почти бесплотной любви, или только о том, что называется страстью, чувственностью. Его же любовь была не похожа ни на то, ни на другое. Что испытывал он к ней? То, что называется любовью, или то, что называется страстью?» (3, с.174) В этих размышлениях героя проявляется и понимание самим Буниным любви как единства духовно-чувственного и плотского. Это было не то, что бы новым, а скорее необычным в русской литературе, и за это писателя упрекали не только собратья по цеху и критики, но и определенная часть читателей.

Наступает момент, когда Митя не в силах больше терпеть любовную муку. Он решает дать себе отдых и уезжает в деревню, на что Катя соглашается. Их отношения наладились, все стало хорошо до отъезда, как и раньше.

Отметим, что мотив смерти присутствует на протяжении всего произведения. Например, сосед Мити поет романс «Азра» на стихи Г.Гейне:

Я из рода бедных Арзов

Полюбив, мы умираем!

Вспоминая смерть отца, Митя «вдруг почувствовал: в мире смерть!» (3, с.185) Он чувствует «такое же (как в весну отцовской смерти) наваждение, - только совсем другого порядка» (3, с.185). То есть у Бунина любовь и смерть находятся в тесной связи между собой.

Сидя в поезде, Митя размышляет: «любовь, страсть, душа, тело? Это что такое? Ничего этого нет, - есть что-то другое, совсем другое! Вот этот запах перчатки - разве это тоже не Катя, не любовь, не душа, не тело? И мужики, рабочие в вагоне, женщина, которая ведет в отхожее место своего безобразного ребенка, тусклые свечи в дребезжащих фонарях, сумерки в весенних пустых полях - все любовь, все душа, и все мука, и все несказанная радость» (3, с.180).

Находясь в деревне, Митя как будто излечивается от своей любви. Так, при виде поденщицы, моющей окна, в разговоре с Парашей у него появляются вожделение, чувственность, лишенные всякой духовности. «…намеки Соньки на какую-то любовь были ему приятны: ведь все-таки эти разговоры как бы касались того сокровенного, чем томилась его душа» (3, с.191).

Юноша пишет Кате пылкие письма, от нее же ничего в ответ не приходит. Он каждый день ездит на почту в надежде получить от нее хоть весточку. «Митя все время испытывал нечто подобное тому, что он испытывал перед отъездом из Москвы, - что опять он как будто пьян от какой-то тяжелой болезни» (3, с.194). В отчаянии герой решает: «Если через неделю письма не будет, - застрелюсь!» (3, с.198) Он перестает ездить на почту, писать письма. «Ведь все уже было испробовано, все написано», - как его устами утверждает автор (3, с.201).

В это время староста предлагает ему за небольшое вознаграждение развлечься с Аленкой, невесткой лесника. Сначала Митя отказывается, но затем неожиданно для самого себя соглашается. Его поражает первая встреча с девушкой: «И Митя сразу увидел ее среди деревьев, сразу понял, что это она, хотя прежде не видал ее, и его, как молния, поразило нежданно и резко ударившее ему в глаза что-то общее, что было, - или только почудилось ему, - в Аленке с Катей» (3, с.204). Но когда происходит то, чего он хотел, «поднялся, совершенно пораженный разочарованием», телесное желание не перешло в духовное, как это случалось с Катей (3, с.216).

Через несколько дней Митя получает письмо: «Забудьте, забудьте все, что было! Я безумно люблю искусство! … Я уезжаю - вы знаете с кем… Не пиши мне ничего, это бесполезно!» (3, с.218)

«Она, эта боль была так сильна, так нестерпима, что, не думал, что он делает, не сознавал, что из всего этого выйдет, страстно желал только одного - хоть на минуту избавиться от нее и не попасть опять в тот ужасный мир, где он только что был в самом ужасном и отвратном из всех земных снов» (3, с.219). Митя, найдя в ящике ночного стола револьвер, «глубоко и радостно вздохнув, раскрыл рот и с силой, с наслаждением выстрелил» (3, с.220). 

Повесть вызвала множество споров и противоречивые оценки критики, связанные, в первую очередь, с описанием природы. Одни критики упрекали писателя в излишних описаниях ее, другие же, точку зрения которых мы разделяем, отмечают в повести «Митина любовь» взаимосвязь душевного состояния героя и состояния природы. Об этом убедительно пишет Смирнова в книге «Бунин. Жизнь и творчество» (8, с.116). Ф.А. Степун в статье «По поводу «Митиной любви»» рассуждает о «силе и особенности бунинских описаний природы», утверждает, что у Бунина нет человека на фоне природы, нет очеловеченной или обожествленной природы. Сила его описаний заключается в том, что человек и природа слиты в единое целое - человек растворяется в природе (9, с.369).

В.А. Афанасьев справедливо указывал на то, что природа является одним из существеннейших мотивов бунинского произведения. «Четырежды на протяжении повести в ней изображается ночной дождь, и каждый раз это особенный дождь, описание которого то неуловимо, то с подчеркнутой определенностью, как в конце произведения, перекликается с душевным состоянием Мити» (1, с.299). Вот один из примеров описания Буниным - великолепным мастером слова - этого природного явления, которое очень точно характеризует внутреннее состояние героя: «Дождь шумел повсюду, - и по крыше, и вокруг дома, и в саду. Шум его был двойной, разный, - в саду - один, возле дома, под непрерывное журчание и плеск желобов, ливших воду в лужи, - другой. И это создавало для Мити, мгновенно впавшего в летаргическое оцепенение, необъяснимую тревогу, и вместе с жаром, которым пылали его ноздри, его дыхание, голова, погружало его точно в наркоз, создавало какой-то как будто другой мир, какое-то другое предвечернее время в каком-то чужом, другом доме, в котором было ужасное предчувствие чего-то» (3, с.218). Критик отмечает, что не случайно первый набросок будущей повести назывался «Дождь» (1, с.300).

Образ Кати постоянно присутствует во всех впечатлениях Мити, напоминает о себе, он как бы сливается с природой: «Катя как будто померкла, растворилась во всем окружающем» (3, с.196). Автор с помощью глаголов, таких как «вздрогнул», «оцепенел», «осторожно сошел», «весь замирал», «всю ночь мучился», передает тревожное состояние юноши, который внутренне предчувствует надвигающуюся опасность.

После того как Катя его бросает, Митя больше не видит смысла в жизни. Через описание грозы мы видим внутреннее состояние героя, его смятенные чувства: «Перед вечером дождь, обрушившись на сад с удесятеренной силой и с неожиданными ударами грома, погнал его наконец в дом. Мокрый с головы до ног, не попадая зуб на зуб от ледяной дрожи во всем теле, он пробежал под свое окно и, вскочив в комнату, запер дверь на ключ и бросился на кровать» (3, с.218). Перед самоубийством Мити, в момент сильных переживаний, стихийность в природе нарастает.

По мнению К. Зайцева, в повести переплетены две темы - «одна универсальная, тема «первой мессы любви», и другая, более узкая - тема «бедных Азоров», которые «полюбив, умирают» (6, с.190). И вся острая прелесть восхитительного бунинского произведения и заключается, как очень верно подметил К. Зайцев, в неразличимости этих двух существенно разных, но органически воедино слившихся тем» (6, с. 191).

Следующий рассказ, написанный Буниным в Приморских Альпах в 1925 году, и также посвященный теме любви, называется «Солнечный удар», повествует об одном «дорожном приключении», случившемся между двумя случайными попутчиками на пароходе, мужчиной и женщиной (4, с.216). Мы не знаем имен героев, известно лишь только то, что он поручик, что у него «обычное офицерское лицо, серое от загара, с белесыми, выгоревшими от солнца усами и голубоватой белизной глаз», а она - «маленькая безымянная женщина, так и не сказавшая своего имени, шутя называвшая себя прекрасной незнакомкой», едущая к мужу и трехлетней дочери из Анапы, где отдыхала (4, с.226). Это произведение об опьяняющей силе любви, внезапно настигнувшей героев, словно удар, которые до этой встречи даже не знали друг о друге: «Я совсем пьяна!.. Вообще я совсем с ума сошла. Откуда вы взялись? Три часа тому назад я даже не подозревала о вашем существовании», - восклицает героиня (4, с.221).

Поручик предлагает молодой женщине сойти с парохода на пристань небольшого волжского городка. Молодые люди останавливаются в гостинице. Оба «исступленно задохнулись в поцелуе», который спустя много лет каждый вспоминал, потому что не испытывал ничего подобного за всю свою жизнь (4, с.222).

Отметим, что весь рассказ пронизан атмосферой жаркого летнего солнца. Герои «вошли в большой, но страшно душный, горячо накаленный за день солнцем номер с белыми опущенными занавесками на окнах» (4, с.221). А «в десять часов утра, солнечного, жаркого, счастливого», она уехала (4, с.222). Именно через эти эпитеты автор и передает состояние героев.

Писатель подчеркивает рассудительность героини. Просьбу ехать дальше вместе она отклоняет, так как «все будет испорчено» (4, с.222). То, что с ними произошло, она объясняет так: «На меня точно затмение нашло… Или, вернее, мы оба получили что-то вроде солнечного удара…» (4, с.223) Поручик легко соглашается с ней, ведь оба понимают, что дальнейшие отношения между ними невозможны. Для молодого человека это всего лишь забавное знакомство, приключение.

Но, возвратившись в гостиницу, поручик понимает, что что-то изменилось. «Номер без нее показался каким-то совсем другим, чем был при ней. Он был еще полон ею - и пуст. Это было странно» (4, с.223). Дальше мы видим переживания молодого человека, его состояние после расставания с прекрасной незнакомкой, которые занимают большую часть рассказа. Поручик изумлен и поражен мыслью, что уже никогда не увидит героиню и чувствует ненужность своей жизни без нее. «Что за черт! Да что это такое со мной? Кажется, не в первый раз - и вот… Да что в ней особенного и что собственно случилось? В самом деле, точно какой-то солнечный удар!» (4, с.224)

Герой чувствует, что избавиться от «внезапной, неожиданной любви» ему уже невозможно (4, с.225). Он страдает и не понимает, как можно прожить без нее даже один день, «этот бесконечный день, с этими воспоминаниями, с этой неразрешимой мукой, в этом богом забытом городишке над той самой сияющей Волгой, по которой унес ее этот розовый пароход!» (4, с.224)

«Нужно было спасаться, чем-нибудь занять, отвлечь себя, куда-нибудь идти» (4, с.224). Но в городе все теперь раздражает героя, кажется бессмысленным, пустым. «Как дико, как нелепо, страшно, все будничное, обычное, когда сердце поражено, - да, поражено, он теперь понимал это, этим страшным «солнечным ударом», слишком большой любовью, слишком большим счастьем» (4, с.226). Мир для него теперь опустел, он чувствует одиночество, а солнце, жаркое, пламенное, радостное, стало как будто бесцельным.

Проснувшись на следующее утро, молодой человек все произошедшее вспоминает так, словно все это было десять лет тому назад. Да и сам он чувствует себя постаревшим на десять лет, совершенно другим человеком.

Что же произошло с героями? Любовь, подобная солнечному удару, резко меняет их жизнь. Эту недолгую встречу, этот момент жизни они не забудут никогда. Изначально мы наблюдаем лишь страсть, внезапно возникшую между мужчиной и женщиной, но затем это чувство приобретает совсем другой оттенок. 

Б. Зайцев справедливо заметил: «Солнечный удар» - краткое и густое (как всегда у автора) повествование о страсти, о том, что ослепляет, ошеломляет, о выхождении человека из себя. Бунину, видимо, нравится, что есть в мире стихии и силы, властвующие над человеком. Не так, пожалуй, важен человек, как то, что больше его: любовь. Точнее надо сказать: любовь-страсть, и лишь одна интересует сейчас Бунина» (6, с.48).

Любовь в произведениях Бунина, в том числе и в рассказе «Солнечный удар», чаще всего трагичная и мучительная, трактуется писателем как великое счастье даже в том случае, если у нее нет будущего, даже если люди обречены страдать.

О. Михайлов в книге «И.А. Бунин. Жизнь и творчество» очень верно выразил главную мысль рассказа «Солнечный удар»: «Дорожное приключение перерастает в редкостную и благородную ошеломленность души, потрясение которой силой слова передается и читателю. Трудно отыскать рассказ, который в столь сжатой форме и с такой силой передавал бы драму человека, познавшего вдруг подлинную, слишком счастливую любовь; счастливую настолько, что, продлись близость с этой маленькой женщиной еще день (оба знают это), и любовь, осветившая всю их серую жизнь, тотчас бы покинула их, перестала быть «солнечным ударом» (7, с.153).

Таким образом, настоящая любовь в понимании Бунина лишена обыденности, рутины, она - озарение, рок, иногда приводящий даже к гибели. Это чувство полностью захватывает человека и уже не отпускает. Но любовь не может длиться долго, чтобы не исчерпать себя, поэтому иногда необходимо расстаться, причем навсегда. Порой только смерть может освободить героев. Любовь - это всегда великое и несказанное счастье, дар свыше, даже если она завершается разлукой, гибелью, трагедией. К такому выводу приходят многие бунинские герои, потерявшие или сами разрушившие свою любовь.

Философия любви в повести Куприна «Колесо времени»

Повесть А.И.Куприна «Колесо времени» увидела свет в 1929 году и стала одним из немногих произведений писателя, затрагивающих тему эмиграции. «Колесо времени» можно поставить в один ряд с такими произведениями писателей-эмигрантов, как «Машенька» В.В. Набокова, «Вечер у Клэр» Г.И. Газданова. Во всех трех произведениях тема эмиграции и тема любви к женщине переплетаются, но все же любовь к родине и тоска по ней становятся главным лейтмотивом произведений у Набокова и Газданова, в то время как Куприн прежде всего пишет историю любви. А.И. Куприн в своем творчестве затронул сложное состояние влюбленной души, показал свое глубокое, философское видение этого феномена. В повести «Колесо времени» писатель исследует его с точки зрения оппозиции «свое-чужое». Любовь - это особое переплетение «своего» и «чужого», их столкновение и при этом общность. Важно отметить, что написанная в эмиграции повесть «Колесо времени» дает возможность Куприну описать чистое чувство любви, над которым не властны никакие условности. Как уже отмечалось, социальная проблематика, характерная для творчества писателя в его доэмигрантский период творчества, за рубежом находит воплощение прежде всего в публицистике, но не в художественных произведениях. Вследствие этого чувства главных героев находятся в своеобразном вакууме, над ними не властно общественное мнение. В повести «Колесо времени» Куприн пытается показать саму сущность любви, ее идеальное начало. Встреча героев воспринимается как фатум: «…Тут-то я с восторгом понял, что милостивая судьба или добрый бог послали мне величайшее счастье в мире. Почувствовал сердцем, но умом еще не понял»; «В груди моей вдруг задрожало предчувствие великого блаженства и тотчас же ушло» [Куприн 2011: 278, 287]. Знакомство происходит «в день… ангела, архистратига Михаила», что уже подчеркивает некую предопределенность свыше, ниспосланный дар. Важно отметить способы создания образа героини, который дается только через призму восприятия Михаила: «Красива ли была она? Этого я не сумею сказать. Она была прекрасна»; «Хороша ли она была? И опять я скажу - не знаю; «О, боже мой, как она была прекрасна в этот день, я не могу, не умею этого рассказать» [Куприн 2011: 278, 287]. Особо стоит отметить ощущения теплоты и света, которые исходили от Марии и усиливали ее притягательность как «своего» для главного героя: «…Я чувствовал порою лучистую теплоту и упругость ее тела»; «…Приложила теплую маленькую ладонь к моим губам»; 140 «…Теплая доброта ко всему живущему исходила из нее золотыми лучами»; «И мне почувствовалось, что от Марии ко мне бегут радостные дрожащие лучи»; «Да, я почувствовал какие-то золотые токи» [Куприн 2011: 280, 283, 331]. В описании главной героини особую роль играют запахи, осязаемые Михаилом: «Удивительно: ее кожа нежно благоухала резедой, так же, как ею пахнет море после прибоя и шейка девочки до десяти лет»; «…Ее дыхание, которое было так сладостно, точно она только что жевала лепестки дикого шиповника» [Куприн 2011: 284, 314]. Вместе с невыразимым описанием ее прекрасной внешности, особой теплоты, токов, идущих от Марии, поэтика запаха завершает образ: идеальное и земное переплетаются в одном человеке. Мария исповедует особый кодекс любви, свободной, которая не отягощена какими-либо узами, штампами, но чиста и священна по своей сути: «Давать в любви обещания и клятвы... разве это не грех перед богом, разве это не тяжкое оскорбление любви? Хуже этого, пожалуй, только ревность. Ты ревнуешь, значит, ты не веришь моей любви и, значит, хочешь любить меня насильно, против моей воли и против моего желания» [Куприн 2011: 294]. В чем-то образ Марии является продолжением образа Желткова («Гранатовый браслет»), которому был доступен высший дар любви. Но в повести «Колесо времени» тема любви находит свое более глубокое воплощение: если Желтков стал символом идеальной возвышающей платонической любви, то Мария являет собой идеал земной любви. С точки зрения взаимодействия «своего» и «чужого» интересно проследить отражение идей В.С. Соловьева в повести «Колесо времени». Соловьев, вдохновивший создание Прекрасной Дамы А.А. Блока, видел истинный смысл любви в соединении своего «я» с другим «я», но при сохранении собственной индивидуальности: «Смысл человеческой любви вообще есть оправдание и спасение индивидуальности чрез жертву эгоизма» [Соловьев 1988: 505]. Взгляды Н.А. Бердяева были также созвучны воззрениям В.С. Соловьева. По представлению мыслителя, любовь ведет к развитию в высшем смысле этого слова, к самосовершенствованию, при этом любящий видит индивидуальность своего партнера и уважает его личностные проявления: «Любящий прозревает любимого через оболочку природного мира... Любовь есть путь к раскрытию тайны лица, к восприятию лица в глубине его бытия» [Бердяев 1989: 428]. В теории Э. Фромма также отразилось идея любви как единения двух индивидуальностей: «Зрелая любовь - это единение при условии сохранения собственной целостности, собственной индивидуальности» [Фромм 1990: 15]. Эти идеи находят глу- 141 бокое отражение в повести, где сталкиваются «я» и «другой», то есть «свое» и «чужое». Мария приняла индивидуальность Михаила, на стыке «своего» и «чужого» родилось чувство гармоничной любви: «Знаешь ли, теперь мне все чаще кажется, будто бы я всю жизнь искала только тебя, только тебя одного и наконец нашла. Ах, это все болтовня о каком-то далеком, где-то вдали мерцающем идеале. Ну, какой же ты идеал, мой дорогой Медведь? Ты неуклюжий, ты тяжелый, ходишь вперевалку, волосы у тебя рыжие. Когда я тебя увидела в первый раз на заводе, я подумала: «Вот чудесный большой зверь для приручения». И я сама не помню, как и когда это случилось, что добрый зверь стал моим господином» [Куприн 2011: 314]. Но как отмечает Михаил: «Мария, невзирая на свою женственность, обладала большой волей и большим самообладанием. В любви не ее выбирали: выбирала она» [Куприн 2011: 334]. Поэтому для нее любовь - это не только отдача, но и уважение к собственной индивидуальности. К сожалению, Михаил не сумел соблюсти баланс между «я» и «другим» в отношениях, между гармонией своей личности и чужой личности. Как сам он это описывает в простых выражениях: «Я ... «заелся». …Проклятая сила привычки уничтожила мое преклонение перед Марией и обесцветила мое обожание» [Куприн 2011: 336]. Индивидуальность Марии вошла в столкновение с его нежеланием учитывать эту индивидуальность. Так, «ручная работа шелком по атласу», которой занималась Мария, обесценила ее образ в глазах Михаила. Стоит заметить, что героиня, наследница знаменитого рода адмиралов, все-таки оказалась не простой вышивальщицей, ее работа несла особый смысл: «Так я квитаюсь с обществом и с моей совестью» [Куприн 2011: 323]. Михаил, пресыщенный, перестал уделять внимание проявлениям личности самой Марии: ее «маленькое удовольствие: кормить лошадей» показалось Михаилу «слишком детским и, пожалуй, даже неприличным»; привычка одаривать «всяких уличных певцов, музыкантов, фокусников, чревовещателей, акробатов и других бродячих артистов» также стала вызывать неудовольствие; пожилые одинокие пары, «розовые старички», и долгие беседы с ними, которые так любила Мария, также повергали героя в скуку. Здесь необходимо отметить, типичность подобного отношения к любимой женщине в русской литературе, отмеченную Н.Ю. Желтовой в монографии «Проза первой половины XX века: поэтика русского национального характера»: «Романтическая идеализация реальной земной женщины, более того - ее обожествление, как правило приводят героя русского романа либо к мысли 142 о своей недостойности предмета любви, либо к смертельному разочарованию при близком соприкосновении с этой самой мечтой, с прозой жизни, с земными - неидеальными - качествами возлюбленной, и как следствии этого - к унижению, принижению и поношению женщины» [Желтова 2004: 171]. Особый интерес в ракурсе оппозиции «свое-чужое» представляет учение Г.С. Сковороды (1722-1794), украинского мыслителя и литератора. Сущность любви он связывал с понятием о невидимой натуре. Эта натура, заключенная в самом человеке и открывающаяся лишь путем самопознания, помогает найти путь к истинным чувствам человека, в частности, к любви: «...Кто себя не узнал, тот тем самым потерялся...» [Сковорода 1973: 143]. Перенося эту мысль на историю любви Михаила и Марии, можно проследить путь познания героем самого себя и через это самопознание его понимание любви, к сожалению, утраченной. «Чужой», женский взгляд на мир открывает Михаилу собственное видение прекрасного, дремавшее внутри его души: «Странно: в этот момент как будто бы впервые раскрылись мои внутренние душевные глаза, как будто я впервые понял, как много простой красоты разлито в мире» [Куприн 2011: 331]. Таким образом, согласно учению Г.С. Сковороды, Михаил открывает свою «невидимую натуру», которая, в свою очередь, позволяет ему по-новому взглянуть на мир и на человека в этом мире. Дорога к внутреннему пониманию причин разрушения любви, в свою очередь, помогает открыть Михаилу свою сущность и пересмотреть свое видение отношений. Таким образом, столкновение свободной от общества любви Михаила и Марии не выдержала внутреннего столкновение «своего» и «чужого». При этом, столкнувшись с «чужим» видением, Михаил находит самого себя, пройдя долгий путь самопознания. Можно сделать вывод, что тема любви в повести «Колесо времени», рассмотренная через призму концептуально-культурологического подхода и, в частности, концепта «свое-чужое», обнажает глубокие философские смыслы феномена любви в творчестве Куприна.

Утверждение идеала гуманного бытия в романе Куприна «Жанета»

В русской литературе одно из центральных мест всегда занимала проблема взаимоотношения человека с окружающим миром. Интерес к этой проблеме с новой силой возникает на рубеже XIX-ХХ вв., когда происходит девальвация нравственных устоев человека и общества, когда мир находится на грани катастрофы, когда невозможно даже «думать» о завтрашнем дне. Одним из писателей, для которых эта проблема становится доминирующей в творчестве, является А.И. Куприн. В повести «Жанета. Принцесса четырёх улиц», первые главы которой были опубликованы в журнале «Современные записки» 106 в 1932 г., писатель обращается к теме русской эмиграции. Изображение повседневного быта и культуры России, ностальгия по утраченному «Раю» становятся предметом размышлений А.И. Куприна: «…яростный напор новых течений во всех отраслях искусства мощно захватил и солидный Петербург, ставший к тому времени внезапно Петроградом. Первыми провозвестниками и глашатаями этой трескучей волны стали торопливые карьеристы, малограмотные приват-доценты, читавшие “взгляд и нечто” на многочисленных женских курсах и пописывавшие критические статейки в сотнях журналов, которые ежедневно возрождались под самыми драконистыми заглавиями, чтобы через два-три дня тихо и бесследно опочить…» [1, с. 368]. Одной из главных в романе является тема независимости человека от его социального положения и материального богатства. Эта тема раскрывается в сцене разговора Симонова и его тестя: Кошельников предлагает молодому ученому работу, которая обеспечит его на всю жизнь. «Проектируется работа на многие десятки миллионов. Дело большое и верное, и на нем можно честным путем сделать хорошее, солидное состояние, опору будущему счастью» [1, с. 452]. Симонов «решительно отказался от работы на Полесье, нарисовав картину мрачную, зловещую и устрашающую» [1, с. 393]. Автор рассуждает о том, что счастье для человека, когда происходит борьба не за кусок хлеба, не за возможность жить и выживать, а за свою душу, за свое право быть настоящим человеком, быть верным самому себе, своим принципам и человеческому достоинству. Эта мысль писателя отражена в отказе Симонова от неслыханного богатства, которое при желании могло бы принадлежать ему. А.И. Куприн является признанным мастером пейзажных зарисовок. Для каждого из героев писателя прикосновение к миру природы становится не только попыткой приблизиться к таинству мира, но и способом духовного очищения. Правы те исследователи, которые утверждают, что купринское чувство природы космично. Писатель воспринимает живой мир как органическое целое, которое тесно связано с миром человека. В романе писатель утверждает мысль о том, что в момент общения с природой человек способен увидеть в преходящем - вечное, в полной мере ощутить свою сопричастность всему миру, осознать себя частью Вселенной, которая воплощается в тексте в образах тишины и бесшумно текущего времени, влиться в мировую 107 гармонию: «Сидят они оба в Булонском саду, на железной зеленой скамейке, и ведут беззвучный разговор, и временами профессору кажется, что беспокойные деревья с трепетом прислушиваются к этой беседе и принимают в ней тревожное участие» [1, с. 379]. Герой романа «Жанета» Симонов обладает взглядом художника, который способен видеть красоту мира там, где, казалось бы, нет ничего примечательного: «Сейчас ему казалось, что Париж набирает в грудь воздух, собирает мускулы, как гонец перед дальним бегом… И вот вдруг огромный город, точно двинутый электрическим толчком, вышел мгновенно из утреннего оцепенения, раздохнулся и сразу весь вылился из домов на улицы, наполнив их тем сплошным, ни на секунду не прекращающимся гулом ; смешанным гулом, слитым из рева вздохов, стонов и трескотни автомобилей, грохота телег и грузовиков, стука лошадиных подков, шарканья ног, звонков и завывания трамваев, множества человеческих голосов…» [1, с. 368]. Описывая реальность, писатель отмечает, что город находится не только во взаимосвязи с человеком, но и сам предстает как живое существо: «Заворчал апокалипсический зверь…», - сказал вслух профессор» [1, с. 386]. В повести «Жанета» раскрывается проблема счастья. Представления героев о нём разные. Понимание Симоновым счастья раскрывается во внутреннем монологе героя: «Господи! Ведь я никогда не испытывал и не перечувствовал и даже не надеялся когда-нибудь почувствовать тихой бескорыстной радости, которую так мудро и так щедро одаряет судьба дедушек и бабушек, когда все земные, пряные радости отлетают от них. Ах! Я не был дедушкой, не успел…» [1, с. 382]. Для профессора Кошельникова (писатель использует приём говорящей фамилии) счастьем является материальное состояние, когда главное добыть много денег, пусть даже и ценой экологической катастрофы: «Дело большое и верное, и на нем можно честным путем сделать хорошее, солидное состояние, опору будущему счастью» [1, с. 392]. Для Лидии, жены Симонова, счастьем являются развлечения и деньги. Маленькая Жанета счастлива по-своему: помогает нищим, «которым она никогда не скупилась подать монету в два су, если она находилась в кармане передника» [1, с. 390]. В изображении писателя маленькая добрая француженка сама является воплощением 108 счастья: «…страстные игроки в конский тотализатор, покупая спортивные газеты, просили Жанету назвать им на счастье какую-нибудь цифру…» [1, с. 390]. Воссоздавая атмосферу будничной жизни русского эмигранта, писатель постепенно подводит читателя к осмыслению одной из главных философских проблем повести - поиску смысла жизни, которая тесно связана с проблемой любви, ключевой в творчестве А.И. Куприна. В «Жанете» писатель показывает, как любовь супружеская (в повести - её отсутствие) постепенно перерождается в любовь дедушки к внучке, пусть и при отсутствии родственной связи. «Я не был дедушкой, не успел…», - думает профессор Симонов. В произведении любовь к маленькой девочке и счастье для Симонова сливаются воедино. Именно поэтому для профессора Жанета - лучик света, который помогает пережить все тяготы эмигрантской жизни. С отъездом девочки он ощущает себя одиноким не только физически, но и душевно, что порождает мысли о ненужности и тщетности существования в обществе. Рефлексия героя проявляется в его рассуждениях о нравственности, о том, какие ценности в жизни должны стоять на первом месте для человека. Эти размышления высвечивают еще одну проблему - проблему «лишнего человека», которая становится определяющей в эмигрантский период творчества писателя. Рассуждения героя о корнях человека, о его связи с тем местом, где он родился и вырос, приводят к выводу о том, что отсутствие нравственных корней ведет к моральному вырождению, к духовной деградации. Симонов являет новый лик русского интеллигента. В образе профессора угадываются явные аналоги с соловьевским идеалом «русского вселенского человека» («Три речи в память Достоевского»), который возвышается над теми, кто обладает рациональным сознанием и зависимостью от материальных земных привязанностей. Таким образом, в романе «Жанета» А.И. Куприн рассматривает проблемы философские (ценности жизни: любовь, семья, родина, смысл жизни), социальные (личность и среда, индивидуум и общество) и нравственные (вопросы совести, «лишний человек» в своих взглядах). Каждая из них раскрывает ту или иную особенность периода времени, в котором жил писатель.