Художественное время и художественное пространство романа Людмилы Улицкой "Искренне ваш Шурик"

Размещено на http://www.allbest.ru/

Художественное время и художественное пространство романа Людмилы Улицкой «Искренне ваш Шурик»

О.С. Крюкова

Статья посвящена исследованию поэтики романа Людмилы Улицкой «Искренне ваш Шурик». Отношения с пространством разных представителей семьи Корн трансформируют семейный роман в любовно-авантюрный.

Ключевые слова: художественное время, художественное пространство, роман, аллюзия, базисная топология.

The article is devoted to the study of the poetics of the novel of Lyudmila Ulitsky “Sincerely your Shurik”. Relations with the space of different members of the family Korn transforming the family affair into a love-adventurous.

Key words: artistic time, artistic space, novel, allusion, basic topology.

Моногеройный роман Людмилы Улицкой «Искренне ваш Шурик», в центре которого Шурик и его многочисленные любовно-бытовые приключения, начинается в традиции семейного романа. Его название напоминает и о фильме «Искренне Ваш» (1985), в котором главный герой отличается необыкновенной способностью заводить полезные знакомства, доставать дефицит и решать бытовые проблемы. Герой романа Улицкой не обладает подобной житейской ловкостью, но в меру своих сил и умений пытается помочь своим многочисленным знакомым женщинам. Круг его добровольных обязанностей постоянно расширяется: «Он уже знал, что завтра утром он поедет... отвозить передачу сумасшедшей Светлане, а вечером к Валерии, потому что Надя, которая много лет обслуживала ее, уехала к сестре в Таганрог на целый месяц, а Валерия сама и горшка вынести не может. А вечером надо к маме на дачу, к Марии, которой обещаны корзинка, нитки и еще что-то -- у него записано.» Безотказность Шурика заводит героя в тупик обременительных отношений и обязательств, вплоть до фиктивного брака.

Действие романа начинается 13 января 1935 г., с истории влюбленности и несостоявшейся семейной жизни Верочки Корн, будущей матери Шурика («В театре по традиции справляли старый Новый -- тридцать пятый -- год») , а заканчивается в начале 1980-х гг., на что указывает упоминание о московской Олимпиаде. Основное действие романа начинается с конца 1960-х гг., с момента смерти бабушки и непоступления Шурика в университет. Исторический экскурс увлекает читателя в дореволюционные годы молодости Елизаветы Ивановны, в девичестве Мукосеевой. План будущего, причем очень близкий, в романе представлен только письмом Марии, которое пришло через пять лет после ее отъезда в Америку и в котором сообщалось, что она принята в нью-йоркскую балетную труппу. Судьбоносные для страны события (революция и Великая Отечественная война) представлены лишь в отражениях судеб матери, отца и бабушки Шурика. Отдельные события большой истории упоминаются в связи с жизненными историями других персонажей, например Али Тогусовой. Детали исторического времени немногочисленны: упоминается телевизионный Брежнев как приложение к Новому году, запрещенный Солженицын. Временными ориентирами служат в романе также упоминания значимых событий культурной жизни: «...перевели Скотта Фицджеральда, Роберт Стуруа поставил “Кавказский меловой круг”, должен был приехать в Москву знаменитый кукольный театр из Милана»3.

Действие романа разворачивается в Москве, топография которой дана в романе достаточно подробно. Герой родился и жил в детстве в коммунальной квартире в Камергерском переулке. Это театральное место выбрано не случайно: тема театра в романе связана прежде всего с увлечениями матери Шурика, которая в юности была студийкой Таирова, работала в бухгалтерии сначала Камерного театра, а потом театра драмы. На пенсии Вера ведет театральный кружок для детей. Театральность в Вере остается на всю жизнь: не как признак профессии, а как черта характера («.в ту весну она раз и навсегда утратила ощущение границы между жизнью и театром, «четвертая стена» рухнула, и отныне она играла спектакль своей собственной жизни»4. Вторая, уже отдельная, квартира семьи Корн располагалась у Брестской заставы, как говорила бабушка, придерживавшаяся старинных московских названий, на Новолесной улице. Московские маршруты главного героя охватывают преимущественно центр города: Тверскую (она же улица Горького), Никитские ворота, улицу Герцена, Тверской бульвар, Бутырский вал, старое здание университета на Мохо-вой, Каменный мост, Чистый переулок, где жила Лиля; Библиотеку имени Ленина, где Шурик работал во время учебы в педагогическом, Красную Пресню и Миуссы. Целенаправленный туристический оттенок прогулки по городу приобретают у Шурика лишь в компании Лили перед ее отъездом и Жоэль, увлекшейся русской культурой. Лилин интерес к городу носит прощальный характер: «Почти каждый вечер они гуляли по Москве. Заезжали иногда в какой-нибудь незнакомый район вроде Лефортова или Марьиной Рощи, и чуткая Лиля со своим прощальным зрением научила Шурика видеть то, чего она и сама раньше не умела: осевший на задние лапы, как старый пес, дом, слепой поворот обмелевшей улицы, старое дерево с протянутой рукой нищенки. Они терялись в проходных дворах Замоскворечья, вдруг выходили на пустую набережную, а то за двумя скучными домами находили чудесную церковку с освещенным полуподвальным окном.» . Эти прогулки с Лилей в отдельных деталях являются аллюзией на прогулки Яконова с Агнией в романе А.И. Солженицына «В круге первом», тем более что эта аллюзия поддерживается упоминанием другого произведения Солженицына -- романа «Раковый корпус». роман улицкая поэтика

В случае с Жоэль прогулки по Москве становятся постепенным узнаванием-приятием города. Намеренно посещая некогда излюбленные места, Шурик показывает француженке свой город, который начинает казаться ей «почти родным» . Сердцем этого города, считает автор, является памятник Пушкину: «Это было сердце города: не исторический Кремль, не Красная площадь, не университет, а именно этот памятник, то со снежным плащом на плечах поэта, то в голубином летнем помете, переставляемый с одной стороны площади на другую, он и был главным местом Москвы» . Этот перенос городских акцентов, с одной стороны, напоминает о научных интересах француженки («сравнительный анализ языка Пушкина и Тол- стого») , а с другой -- об очерке Марины Цветаевой «Мой Пушкин», где каменный Пушкин становится центральным впечатлением детства и главным ориентиром в пространстве.

И, наконец, в романе есть еще и Москва, открывшаяся Але Тогусовой. Она приехала завоевывать столицу, ей никто город не показывает, с его чудесами девушка знакомится сама в первый же день. Это Казанский вокзал, метрополитен, описанный Л. Улицкой с несколько неуместной иронией, булочная, некогда принадлежавшая Филиппову, и Красная площадь с Мавзолеем, «Мекка и Кааба этой части света» . Еще одно открытие Москвы связано с детским восприятием: Вера показывает Москву маленькой Марии: «Вера Александровна гуляла с Марией, отвела ее по какому-то внутреннему порыву в Музей восточных культур и показала Красную площадь. Вере были удивительно приятны эти прогулки: она радовалась вместе с Марией и смотрела на город, который на ее памяти становился все хуже, восхищенными детскими глазами» .

Представления героев романа о географическом пространстве реализуются в традиционных для русской литературы оппозициях: Москва -- Петербург (Ленинград), Москва- провинция, Москва-деревня, Москва-заграница. Урбанистической спецификой ХХ века объясняется появление оппозиции центр Москвы -- окраины (так называемые спальные районы -- Отрадное и Чертаново -- и аэропорты).

Оппозиция Москва -- Петербург (Ленинград) в романе представлена перемещениями отца Шурика, роман которого с Верой развивался в редкие наезды из Ленинграда в Москву. В Ле-нинграде до ареста проживали и родители Галины Ивановны Лопатниковой -- матери Али Тогусовой. В Ленинград навсегда уезжает от Лены Стовбы ее незадачливый воздыхатель Гена Рыжов.

Оппозиция Москва -- провинция в романе связана с образами Али Тогусовой и Лены Стовбы. Аля всеми силами пытается избавиться от провинциальности, подражая Вере Александровне, а Лена «подозревала москвичей в каких-то тайных грехах, все пыталась их вывести на чистую воду» . Оппозиция Москва -- провинция представлена в романе и в матримониальных мотивах: провинциальные мужья Валерии и замужество Али Тогусовой.

Соответственно географическим реалиям эпохи в категорию провинции попали и союзные республики, представленные Казахстаном и почти западной Литвой, которая в романе представлена историей Валерии и ее мачехи, а также специально приехавшими из Литвы на похороны Валерии ее духовником братом Домеником и двумя пожилыми крестьянками -- Филоменой и Иоанной. Литовский мотив носит и знакомство Шурика с Эгле. В дореволюционном Киеве училась бабушка Светланы, а с Арменией связан сюжетный мотив трагически завершившегося знакомства Валерии с сапожником Арамом. «Грузинский мотив» в романе реализуется в дружбе Шурика с Гией, а «узбекский» -- в происшествии с Джамилей. Пресловутая «дружба народов» заводит героя в дебри любовных приключений с трагикомическим оттенком.

Оппозиция Москва -- деревня, помимо дачной темы, реализуется и в изменении уклада жизни Матильды. Получив от нелюбимой тетки в наследство дом в деревне под Вышним Волочком, Матильда возвращается к своим деревенским истокам. Она начинает подчинять свою жизнь простым житейским заботам, заводит небольшое хозяйство, сокрушается о порче деревьев, виновницей которой она была в свою бытность скульптором, и, наконец, обретает свое данное при рождении имя Матрена, которого она в городе стеснялась. Противопоставление города и деревни решается героиней в пользу опрощения: «Ходила в старой длинной юбке, босиком, как деревенские тетки давно уже не ходили. Они посмеивались: “Ты что, Мотя, как нищая ходишь?”

И звали ее в деревне не Матильдой Павловной, а Мотей, как мать назвала»12.

Оппозиция Москва -- заграница реализуется в духе времени. Заграница в восприятии главного героя представляется не мечтой, а скорее мениппейным путешествием в ряду теней -- по-койного дедушки или даже Лили, отъезд которой совпал со смертью бабушки. Однако существование заграницы как параллельной реальности все время как бы подкрепляется вполне ре-альными свидетельствами (письмом от Лили) и вестниками: французами на Олимпиаде, Жоэль, братом Домеником, который «учился в Ватикане, потом еще миссионерствовал где-то на Востоке, чуть ли не в Индокитае, говорит по-китайски и по-малайски, в Литву же вернулся незадолго до войны»13, и, наконец, самой Лилей в финале, которая легко преодолевает границы восточной и западной цивилизаций. Образ заграницы в романе связан также с историей Лены Стовбы, которая увозит в финале и Марию.

Однако главный герой покидает Москву очень редко: регулярные поездки на дачу, где летом обитает его мать с дальней родственницей, поездка в деревню под Вышним Волочком к Матильде, случайное дачное приключение в Немчиновке зимой. Самое длительное отсутствие в Москве Шурика связано с перелетом в Сибирь к родным Лены Стовбы. Нелюбовь к «перемене мест» главного героя контрастирует с масштабными передвижениями его женщин: из Москвы в Европу и Израиль (у Лили Ласкиной, которая в конце романа появляется в Москве, чтобы вновь улететь за границу), из Казахстана в Москву (у Али Тогусовой), из Литвы в Москву (у Валерии), из Сибири в Москву, в Ростов-на-Дону, а затем в Мадрид и в Нью-Йорк (у Лены Стовбы), из Бордо в Москву, причем дважды (у француженки Жоэль). «Малая мобильность» героя свидетельствует о его консерватизме и нежелании радикальных перемен, что в глазах автора является сугубо отрицательной характеристи-кой. Образ жизни Шурика соответствует эпохе, в которой он вполне комфортно существует.

Три поколения семьи Корн демонстрируют разное отношение к пространству жизни. Бабушка в молодости училась в Швейцарии, путешествовала по Франции, изучала французскую литературу в Сорбонне. Для Шурика эти подробности жизни бабушки выглядят фантастическими: «...Шурик, легко допускавший умершего дедушку к знакомству с японским принцем, внутренне сопротивлялся тому, что его живая бабушка действительно бывала в городе Париже, само существование которого было скорее фактом литературы, а не жизни» . Со своим будущим мужем Елизавета Ивановна познакомилась на службе в статистическом отделе Министерства путей сообщения -- учреждении, предназначавшемся для организации массовых перемещений людей и грузов. В советскую эпоху бабушка Шурика пережила эвакуацию в Ташкент во время Великой Отечественной войны. Вера надолго уехала из Москвы лишь однажды -- во время все той же эвакуации, по настоянию матери. Перемещения в пространстве матери Шурика в основном действии романа ограничены Москвой и дачей. Таким образом, среднее и младшее поколение семьи Корн в лице Веры и Шурика предпочитает неизвестности житейскую рутину, замыкается в размеренности своей домашней жизни, нарушаемой лишь неожиданными происшествиями с Шуриком. И только жизнь Марии, которая по стечению обстоятельств тоже носит фамилию Корн, с детства связана с переездами, а начало балетной карьеры обещает ей известную свободу в отношениях с пространством. Это интуитивно чувствует Вера, относя девочку к новой, более совершенной, генерации людей.

Таким образом, «базисная топология»15 романа вполне укладывается в географические и политические реалии ХХ века. Отношения с пространством разных представителей семьи Корн трансформируют семейный роман в любовно-авантюрный. Не реализовав себя ни на общественном, ни на семейном поприще, измельчавший герой погружается в трясину обреме-нительных отношений и обязательств, попутно разрушая чужие судьбы из ложного понимания чувства долга, как полагает умный и ироничный автор.

Размещено на Allbest.ru