Образ "восхваляемой" в персоязычной панегирической поэзии классического периода (к проблеме изучения жанра мадх)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова»

Образ «восхваляемой» в персоязычной панегирической поэзии классического периода (к проблеме изучения жанра мадх)

Акимушкина Екатерина Олеговна - кандидат филологических наук, доцент кафедры индийской филологии ИСАА МГУ имени М.В. Ломоносова

119991, Москва, Ленинские горы, 1

Статья посвящена анализу персоязычных панегириков классического периода, в которых объектом восхваления выступают женщины - правительницы или представительницы семейного окружения правителей (мать, супруга, сестра). Такие панегирики, представленные в творчестве поэтов указанного периода главным образом в форме касыды (примерно 90% от общего числа произведений), до недавнего времени практически не попадали в фокус интереса исследователей. На основании анализа произведений персоязычных поэтов Х1-Х1У вв. автор статьи приходит к выводу о том, что сами принципы построения образов восхваляемой и восхваляемого идентичны, однако подбор поэтами образов и мотивов для описания восхваляемой и их интерпретация имеют свои особенности. В статье предпринимается попытка выявить основные трансформации, которые претерпевает образ «восхваляемой» на протяжении классического периода. Изучение таких панегириков призвано способствовать восстановлению более полной картины эволюции жанра мадх в персоязычной поэзии.

Ключевые слова: образ «восхваляемой»; панегирик; классическая персоязычная поэзия; жанр мадх; мотивы восхваления; касыда.

Ekaterina O. Akimushkina

THE IMAGE OF THE LAUDED LADY IN THE PERSIAN PANEGYRIC POETRY OF THE CLASSICAL PERIOD (TO THE PROBLEM OF STUDYING THE GENRE OF MADH)

Lomonosov Moscow State University 1 Leninskie Gory, Moscow, 119991

The article deals with the analysis of the classical Persian panegyrics, the objects of praise in which are women - women-rulers or female members of rulers' family environment (mother, spouse, sister). Such panegyrics are mostly represented in the poetry of praise of this period in the generic form of qasidah (90% of the total amount of the verses) and the researchers in the field of Iranian studies haven't paid much attention to them until recently. Upon analyzing the works of the Persian poets of XI-XIV centuries the author has come to the conclusion, that the basic principles of creating images of he-mamduh and she-mamduh are the same, but the selection of images and motifs and their interpretation have their own peculiarities. The author has also made an attempt to reveal main transformations of the image of a loaded lady throughout the classical period. The study of such panegyrics is aimed at tracing the process of evolution of the genre madh in the Persian poetry in more detail.

Key words: image of the lauded lady; panegyric; classical Persian poetry; genre of madh; motifs of praise; qasidah.

В персоязычной панегирической Панегирическая поэзия на персидском языке включает мотивы восхваления (мадх) и самовосхваления (фахр), сюда же ряд исследователей относят мотивы «служения и договора» (термин М.Л. Рейснер), описывающие перипетии отношений восхваляющего и восхваляемого (Рейснер М.Л. Персидская лироэпическая поэзия X - начала XIII в. Генезис и эволюция классической касыды. М., 2006. С. 165-189). В настоящей работе рассматриваются исключительно произведения в жанр мадх. поэзии классического периода (Х-ХУ) в роли восхваляемых могут выступать не только правители-мужчины, но и правители-женщины, а также представительницы семейного окружения правителя - мать, супруга (супруги), сестраПроизведения, содержащие мотивы самовосхваления и мотивы оплакивания ('мар- сийа), привлекаются только в качестве сопоставительного материала. Наличие таких объектов восхваления не является уникальной чертой персоязычной поэзии. О панегириках в адрес английской королевы Елизаветы I (1558-1603) см., например: Cobb A.H. Representations of Elizabeth I: three sites of ambiguity and contradiction. Thesis submitted to the University of Oxford for the degree of Doctor of Philosophy. L., 1989..

Такие объекты восхваления пока не становились темой специального исследования в иранистике, хотя панегирическая поэзия на персидском языке широко изучаласьСм., например: Ворожейкина З.Н. Исфаханская школа поэтов и литературная жизнь Ирана в предмонгольское время (XII-XIII в.). М., 1984. С. 59-114; Рейснер М.Л. Персидская лироэпическая поэзия X - начала XIII века. Генезис и эволюция классической касыды. М., 2006; Meisami J.S. Medieval Persian Court Poetry. Princeton; New Jersey, 1987.. Проблема изображения женщины в персоязычной панегирической поэзии затрагивалась лишь однажды - при анализе тематики касыд Муиззи (1048/49 - между 1126 и 1153), посвященных Тадж ад-Дин Хатун, матери султана Сан-джара (1118-1157) из династии СельджукидовTetley G.E. The Ghaznavid and Seljuk Turks. Poetry as a source for Iranian History. L.; N.Y., 2009. P. 159, 181, 184, 186, 188-190.. На первый взгляд, кажется вполне логичным, что такие произведения не рассматривались отдельно в рамках изучения средневекового панегирика, так как принципы функционирования мотивов при изображении восхваляемого в нормативной поэтикеОб образе восхваляемого в средневековом арабском панегирике см.: Куделин А.Б. Образ восхваляемого в средневековом арабском панегирике // Поэтика средневековых литератур Востока. Традиция и творческая индивидуальность. М., 1994. С. 103-136. являются одними и теми же, вне зависимости от его гендерной принадлежности. Вместе с тем некоторые наблюдения в отношении образа «восхваляемой» в английском панегирике показывают, что в ее изображении есть своя специфика (в частности, касающаяся подбора мотивов), без рассмотрения которой представления исследователей о панегирической поэзии не будут полнымиCobb A.H. Representations of Elizabeth I: three sites of ambiguity and contradiction. Thesis submitted to the University of Oxford for the degree of Doctor of Philosophy. L., 1989. С. 23 и далее.. В связи с этим мы поставили целью выяснить, существуют ли какие-либо особенности в изображении «восхваляемой» в классической панегирической поэзии на персидском языке по сравнению с изображением восхваляемого и если существуют, то в чем они состоят. В наши задачи входит анализ мотивов и образов, которые подбираются поэтами для изображения «восхваляемой», и выявление трансформаций ее образа на протяжении классического периодаХотелось бы специально пояснить, что в данной статье не рассматриваются проблемы функционирования правителя-женщины в средневековом мусульманском государстве и связанная с этим гендерная проблематика (см., например: УчокБ. Женщины-правительницы в мусульманских государствах / Пер. с тур. З.М. Буниятова; отв. ред. М.С. Мейер. М., 1982), нас интересует исключительно литературоведческий аспект проблемы. Вместе с тем отметим, что за последнее десятилетие появилось значительное число работ по истории, посвященных женщинам-правительницам и родственницам правителей из различных династий, правивших в Иране (см., например: Nicola B. de. Women in Mongol Iran. The Khatuns, 1206-1335. Edinburgh: Edinburgh University Press, 2017; см. также весьма подробную библиографию к его работе), что свидетельствует о росте исследовательского интереса к феномену женской власти в Средние века на Востоке..

Настоящая работа призвана расширить наши знания о том, как строится образ восхваляемого в классической панегирической поэзии на фарси при условии, что восхваляемый - женщинаПока из «нестандартных» образов восхваляемых нами рассматривался только образ восхваляемого-пленника в касыдах Катрана Табризи (ум. после 1072 г.) и Хакани Ширвани (ум. 1192). См. об этом подробнее: АкимушкинаЕ.О. Жанр хабсиййат в персоязычной поэзии XI-XIV веков: генезис и эволюция. М., 2006. С. 85-94; 111., что позволит сформировать более полное представление о характере эволюции персидского панегирика указанного периодаРазработанная теория жанра мадх в персоязычной поэтологической традиции отсутствует. См. об аналогичной проблеме в арабистике: Куделин А.Б. Образ восхваляемого в средневековом арабском панегирике // Поэтика средневековых литератур Востока. Традиция и творческая индивидуальность. М., 1994. С. 105.. Кроме того, данная статья содержит дополнительные сведения не только о произведениях хорошо известных в иранистике поэтов (Саади Ширази (ум. 1292)), но и о стихах поэтов, творчество которых пока исследовано недостаточно (Сайид Хасан Газневи (ум. ок. 1160/1162 г.)).

Объектом нашего исследования стали произведения шести поэтов указанного периода - Амира Муиззи, Сайида Хасана Газнави, Хакани Ширвани, Анвари (ум. ок. 1191 г.), Саади Ширази, Салмана Саваджи (1300-1376). Панегириков, объектом восхваления в которых выступают женщины - матери, жены, наложницы, сестрыНам пока неизвестно ни одного случая, чтобы произведения классического периода содержали восхваление в адрес дочери правителя (т.е. чтобы такое произведение было адресовано именно дочери правителя). В постклассический период такие восхваления наличествуют: Мухташам Кашани (ум. 1588) слагал касыды в честь дочери шаха Тахмаспа I Сефевида (1524-1576) - Парихан-ханум. царствующих особ, в персоязычной поэзии указанного периода нами пока зафиксировано немного - 49 произведений (44 касыды и 5 кыта примерно за пять веков!)¹¹. Объектами восхваления выступили, например, следующие персоналииИз рассмотренных нами стихов 60 поэтов указанного периода только 1/10 часть писала панегирики в адрес женщин. У Муиззи в 2,2% от общего числа касыд восхваляются женщины, в 97,8% - мужчины; у Анвари это соотношение составляет 2,9% и 97,1% соответственно, у Хакани - 3,1% и 70%, у Сайида Хасана Газнави - 1% и 99%, у Саади - 4,3% и 70%, у Салмана Саваджи - 19,5% и 75% (остальные касыды у Хакани, Саади и Салмана Саваджи относятся к непанегирическим). Возможно, не все произведения, посвященные женщинам, включались в Диваны по политическим и/или религиозным мотивам. Существует определенное количество стихов, посвященных женщинам и помещенных в исторические хроники или собранных в поэтические антологии, однако ими сложно оперировать, так как далеко не всегда их можно точно атрибуировать. В данной работе мы опирались на произведения, включенные в Диваны, стихи из других источников (например, рубаи, приписываемые Падишах-хатун (1256-1295) привлекались в качестве сравнительного материала (УчокБ. Женщины-правительницы в мусульманских государствах / Пер. с тур. З.М. Буниятова; отв. ред. М.С. Мейер. М., 1982. С. 42-43;ХондамирГийас ад-Дин. Хабиб ас-сийар фи ахбар афрад ал-башар. Техран, 1954. Джалд 3. С. 270-271). При работе с материалом исторических сочинений нам пришлось столкнуться с рядом трудностей в том, что касается биографий приведенных персоналий, так как правительницам и влиятельным женщинам из окружения правителя в исторических сочинениях традиционно уделяется намного меньше внимания, чем правителям- мужчинам (см. об этой проблеме подробнее: Nicola B. de. Women in Mongol Iran. The Khatuns, 1206-1335. Edinburgh, 2017. С. 2; и далее).: Тадж ад-Дин Хатун Сафариййа, мать султана СанджараTetley G.E. The Ghaznavid and Seljuk Turks. Poetry as a source for Iranian History. L.; N.Y., 2009. P. 184, 186, 188-190.; сестра султана Санджара Шах-хатун СафийаIbid. P. 189.; Исмат ад-Дин Марйам, сестра Манучихра III ибн Фаридуна Ширваншаха (ум. 1160); Сафват ад-Дин, супруга его сына Джалал ад-Дина Ахситана (1160 - между 1188 и 1192)Существует точка зрения, что Сафват ад-Дин и Исмат ад-Дин - одна и та же личность, а именно супруга Джалал ад-Дина Ахситана Ширваншаха Сафват ад-Дин Исмат ад-Дин-Марйам (Ашурбейли С.Б. Государство Ширваншахов (VI-XVI вв.). Баку, 1983. С. 112). Мы придерживаемся точки зрения К.Э. Босворта и считаем, что это два разных человека - соответственно супруга (Сафват ад-Дин) и сестра (Исмат ад-Дин) Ширваншаха, что подтверждается анализом панегириков, адресованных каждой из них (Bosworth C.E. Servansah. URL: http://www.iranicaonline.org/articles/ servansahs (дата обращения: 06.10.2019); Beelaert A.L. Kaqan! Servant. URL: http:// www.iranicaonline.org/articles/kaqani-servani-poet (дата обращения: 03.10.2019).; Тур- кан-хатун (Теркен-хатун) (1257-1282), регент при сыне султана Кутб ад-Дина Кутлугхана Союргатмыше, четвертый правитель государства Кутлугханов (1202-1303) в КерманеУчокБ. Женщины-правительницы в мусульманских государствах / Пер. с тур. З.М. Буниятова; отв. ред. М.С. Мейер. М., 1982. С. 32-37.; Абиш-хатун (1263-1287), последняя правительница из династии атабеков ФарсаТам же. С. 45-50.; Дилшад- хатун, мать султана Увайса (1356-1374)Хафиз-Абру. Зайл-и Джами ат-таварих-и Рашиди («Дополнение к собранию историй Рашида») / Пер. с перс., предисл., коммент., прим. и указ. Э.Р. Талышханова / Отв. ред. И.М. Миргалеев. Казань, 2011. С. 137, 144, 148, 152, 154-155, 167..

Для систематизации обширного материала мы предлагаем классификацию панегириков, основанную на внелитературном критерии, - статусе восхваляемых женщин по отношению к верховной властиВ целом, отношение к участию женщин в государственных делах в персидской адабной литературе можно охарактеризовать как негативное: «Не следует, чтобы подручные государю становились начальствующими, ибо от этого порождаются большие непорядки, государь лишается силы и достоинства. В особенности это относится к женщинам, которые являются “людьми покрывала” и у которых нет совершенства разума. Цель их существования -- сохранение рода. Чем они родовитее, тем достойнее, чем скромнее, тем более заслуживают похвалы» (Сиасет- намэ. Книга о правлении вазира XI столетия Низам ал-Мулька / Пер., введ. в изуч. Памятника и прим. Б.Н. Заходера; отв. ред. Е.Э. Бертельс. М.; Л., 1949. С. 179). При этом допускается возможность женского регентства при малолетнем правителе (Кабус-наме. Пер. Е.Э. Бертельса. Душанбе, 1953. С. 78-79), также не отрицается, что женщины-правители могут обладать похвальными качествами (там же, с. 74; Сиасет-намэ. С. 149).. К первой группе можно отнести панегирики в адрес тех, кто официально обладал верховной властью в государстве: суверенный правитель (Абиш-хатун)Понятно, что Абиш-хатун была скорее номинальным правителем, нежели реальным, однако речь идет о ее формальном статусе. Особой разницы в панегириках в адрес реального и номинального правителей, равно как в восхвалениях женщин- суверенных правителей и, например, регентов, нами пока не выявлено., регент при малолетнем правителе (Туркан-хатун), консорт и позднее регент (Сафват ад-Дин). Ко второй группе можно отнести панегирики в адрес тех, кого можно условно назвать «влиятельными лицами из ближайшего женского окружения правителя - мать, супруга, сестра»В этом случае мы исходим из тех социальных ролей, которые определяются у этих женщин в рассматриваемых произведениях через их родственников-мужчин: например, восхваление Дилшад-хатун как матери султана Увейса, восхваление Шах- хатун Сафийа как сестры султана Санджара., которые могли принимать весьма активное участие в политических интригах, но официальной властью не обладали. При этом цель панегириков в адрес женщин-правителей более или менее ясна - это одновременно и дань придворному этикету, и завоевание поэтом расположения правительницы. Цель восхваления влиятельных женщин, относящихся ко второй группе, - снискание расположения их самих, а при необходимости, уже благодаря их гипотетическому посредничеству, - благосклонности правителяНапример, известно, что вышеупомянутые супруга и сестра Ширваншаха Ма- нучихра Ахситана выступали заступниками Хакани перед правителем (ВеєІаєП Л.Ь. Kaqaш §егуап!. URL: http://www.iranicaonline.org/articles/kaqani-servani-poet (дата обращения: 03.10.19).. Несмотря на некоторую размытость границ между группами (статус женщины менялся на протяжении ее жизни, не все изменения фиксировались в исторических сочинениях и т.п.), мы руководствовались при их выделении главным образом характером анализируемого материала: в произведениях, относящихся к первой группе, обычно приводятся мотивы апологии власти той или иной женщины-правителя, во второй группе такие мотивы нами не зафиксированы; кроме того, в панегириках, относящихся к первой группе, приводится значительно больше похвальных качеств, необходимых государю (например, справедливость, щедрость к подданным, готовность к защите государства, мудрость)О приблизительном наборе качеств, необходимых правителю, можно узнать из произведений адабной литературы - см., например: Кабус-наме. Пер. Е.Э. Бертельса..

Рассмотрим, какие доводы, долженствующие убедить читателя/ слушателя в необходимости восхваления правителя-женщины, обнаружены нами в творчестве вышеупомянутых поэтов. Наиболее любопытную точку зрения на проблему женской власти мы встречаем у Хакани: поэт весьма смело для того времени утверждает, что нет принципиальной разницы в том, кто - мужчина или женщина - стоит во главе государстваВсе переводы, кроме специально оговоренных случаев, выполнены автором настоящей статьи.:

Какая разница, кто является шахом в империи, - женщина или мужчина? // Какая разница, кто выходит на охоту, - лев или львица?Хакани Ширвани. Диван. Тегеран, 1997. С. 123.

В качестве оправдания восхваления власти женщины также выдвигаются утверждения, что восхваляемая по своим качествам сопоставима с одной или несколькими могущественными женщи- нами-правительницами прошлого - Билкис, Кейдафой, ШиринОбратим внимание на то обстоятельство, что Билкис, Кейдафа и Ширин, будучи суверенными правительницами, в конце концов, при разных обстоятельствах признали главенство мужчин - пророка Сулеймана, Александра Македонского (356-323 гг. до н.э.) и Хосрова II Парвиза (590-628) соответственно., супругой правителя - Асией и Зубейдой бинт ДжафарКейдафа и Ширин - персонажи «Шах-наме» Фирдоуси (X в.), их история восходит к доисламским сказаниям. Кейдафа - легендарная правительница ал- Андалуса, куда прибыла армия во главе с Александром Македонским (Mayor A. The Amazons' Lives and Legends of Warrior Women across the Ancient World. New Jersey, 2016. С. 378-379). Ширин - армянская царевна, которая после смерти своей тети по отцу Михин-бану стала правительницей Аррана. О Билкис (царице Савской) см.: Пиотровский М.Б. Коранические сказания. М., 1991. С. 144. Асия - жена египетского фараона, преследовавшего Мусу (там же, с. 101). Зубейда бинт Джафар - старшая жена халифа Харуна ар-Рашида (786-809)., поэтому безусловно достойна восхваленияОдним из дополнительных доводов в пользу восхваления женщины-правителя поэты называют наличие у нее особой державной благодати (фарр), которой может обладать только истинный правитель (Топоров В.Н. Фарн // Мифы народов мира: Энциклопедия: В 23 т. Т. 2. М., 1982). В проанализированных нами панегириках такой благодатью наделены и женщины, причем не только суверенные правители: так, она есть у вдовы Ширваншаха, т.е. можно предположить, что фарр перешел к ней от покойного супруга, таким образом легитимизировав ее власть регента.. Третьим вариантом апологии женщины-правительницы является акцент на ее исключительности, благодаря которой она опять-таки достойна восхваления. На протяжении XI-XIII вв. апология женского правления чаще встречается в форме комбинации сопоставления с правительницами прошлого и прославления исключительности восхваляемых женщин, например: персоязычный поэзия мадх панегирик

Нет во всем свете такого государя, как ты, // но если даже и найдется, то не будет она настолько схожа с Ширин, как ты!Саади Ширази. Фи мадх-и Абиш бинт Саад // Дордж 3. Электронная библиотека персидской поэзии (Китабхана-йи электруник-и шер-и фарси). Тегеран, 2011.

Однако к концу XIII в. мотив оправдания женского правления уже практически не встречается, а вышеупомянутые мотивы, теряя свою «апологетическую» направленность, переходят в ранг стандартных мотивов жанра мадх. В панегириках в адрес правителей-мужчин восхваляемый - тень Бога на земле, его власть не нуждается в апологии, а мотивы исключительности конкретного восхваляемого и сопоставления с правителями прошлого приводятся не в качестве доводов в пользу оправдания его власти, а в качестве конвенциональных мотивов восхваления.

Рассматривая образность и мотивы, использованные поэтами в панегириках, относящихся к первой группе, мы видим, что при сопоставлении восхваляемых с выдающимися правительница- миТакже возможны отдельные сопоставления восхваляемых женщин с мужчинами (Тадж ад-Дин Хатун сопоставляется с Мусой и наделяется «дланью Мусы» (о Мусе см. (Пиотровский М.Б. Коранические сказания. М., 1991. С. 110-111)), т.е.

ее рука могла безболезненно менять цвет). Еще реже встречаются сопоставления мужчин-правителей с женскими персонажами мусульманской священной истории (всего три случая за указанный период - два сравнения с Марйам, одно - с Фатимой) у Кивами Рази (Х1-Х11 вв.), Хакани и Фалаки Ширвани (XII в.), поэтому мы бы пока не стали утверждать, что сравнения с Марйам и Фатимой являются универсальным для мужчин- и женщин-правителей. прошлого акцент делается на качествах, необходимых для успешного правителя - мудрости, справедливости, милосердии к подданным, щедрости, родовитости, способности хранить веру и укреплять государство В панегириках второй группы внимание поэтов фокусируется в первую очередь на восхвалении качеств, присущих добродетельной мусульманке, - скромности, покорности, целомудрии, набожности, кротости. В связи с этим основные сопоставления производятся с Марйам, матерью пророка Исы, первой женой пророка Мухаммада Хадиджей и его младшей дочерью Фатимой. Важно отметить, что и в панегириках второй группы могут встречаться сопоставления с легендарными и реально существовавшими правительницами, однако акцент сделан на личных качествах последних, например, скромности. В панегириках первой группы, в свою очередь, могут встречаться сопоставления восхваляемых, например, с Фатимой, при этом делается акцент на необходимости ее кротости и доброты для правительницыПока представляется не вполне понятным, как в панегирике женщине-прави- телю обосновывается сочетание в ее образе мотивов покорности и величия. Такие мотивы встречаются, например, в стихах, приписываемых Падишах-хатун: Я - та женщина, все деяния которой несут благо // Под покрывалом я ношу царский кулах (головной убор - символ власти. - Е.А.). Хотя я властвую над всем миром, // перед Богом я - служанка (Хондамир Гийас ад-Дин. Хабиб ас-сийар фи ахбар афрад ал- башар. Техран, 1954. Джалд 3. С. 270-271)..

Метафоры, применяемые по отношению к вохваляемому, могут носить универсальный характер (например, солнце, белый соколВоспевание правителя в образе белого сокола связано с почитанием тотемных животных (см. об этом, например: Агаджанов С.Г. Очерки истории огузов и туркмен Средней Азии 1Х-ХШ вв. Ашхабад, 1969. С. 137-140).), однако их интерпретация может разниться при употреблении в отношении восхваляемых мужчин и женщин: так, метафорами восхваляемых обоего пола могут выступать месяц/луна (символ правителя в «мужском» панегирике и символ второстепенности женщины на небосводе государства по отношению к мужчине-солнцу в «женском» панегирикеВ касыдах, содержащих панегирик, относящийся ко второй группе, неоднократно встречается следующее явление, нуждающееся, на наш взгляд, в дополнительном изучении: краткое восхваление женщины плавно переходит в пространный панегирик в адрес правителя - ее сына или супруга, как бы частично замещая ее собственный панегирик. Таким образом, ее подчиненное положение по отношению к основному адресату панегирика в реальности отражается и в композиционной структуре касыды, и ее восхваление становится второстепенным в произведении, ей адресованном.) или, например, туча, проливающаяся дождем, или рудник, полный драгоценных камней (символы щедрости для мужчин и символ щедрости и/или плодовитости для женщин). Постепенно разнообразие метафор и сравнений в панегириках несколько уменьшается: так, к концу классического периода начинают преобладать сопоставления только с Марйам, Фатимой и Билкис, правда, большая часть вышеперечисленных сравнений и метафор, общих для мужчин и женщин, все же остается.

Многие из вышеприведенных качеств, например, справедливость, щедрость, богобоязненность, приводятся и в панегириках, адресованных правителям-мужчинам. Однако, как и в случае с метафорами, может наблюдаться несколько разное преломление одного и того же мотива в панегириках, обращенных к восхваляемому и восхваляемой. Если речь идет, например, о мотиве хранителя и защитника веры, то роль мужчины-правителя выглядит гораздо более активной в физическом плане - он организует военный поход, защищает веру «огнем и мечом» (см., например, о касыдах Унсури Балхи (род. между 970 и 980 - ум. между 1039 и 1050), посвященных Махмуду Газневи (998-1030)См.: Рейснер М.Л. Персидская лироэпическая поэзия X - начала XIII века. Генезис и эволюция классической касыды. М., 2006. С. 207-210.), восхваляемая описывается активной в духовном плане, побеждая врагов силой молитвыМуиззи. Дар ситайаш-и Тадж ад-Дин Хатун мадар-и Санджар ва султан Мухаммад // Дордж 3. Электронная библиотека персидской поэзии (Китабхана-йи электруник-и шер-и фарси). Тегеран, 2011. (касыда Муиззи о матери султана Санджара)Справедливости ради, следует отметить, что интерес к военному делу может проявлять и женщина: так, в панегириках, адресованных сестре султана Санджара Шах-хатун Сафийе и матери султана Увейса Дилшад-хатун, описывается принадлежащее им оружие. Возможно, в данном случае мы наблюдаем отголоски мотивов эпоса о женщинах-богатырях, представленных в «Шах-наме» Фирдоуси и наложившихся на представления о роли женщины, сложившиеся у тюрских и монгольских племен (Агаджанов С.Г. Очерки истории огузов и туркмен Средней Азии IX-XIII вв. Ашхабад, 1969; Nicola B. de. Women in Mongol Iran. The Khaffins, 1206-1335. Edinburgh, 2017).. Разное преломление мотивов, по всей видимости, зависит от конкретной восхваляемой, таким образом в рамках нормативной поэтики создавался своего рода индивидуально-авторский «портрет» восхваляемойО роли «документальных» деталей в персоязычной поэзии см.: Рейснер М.Л. Персидская лироэпическая поэзия X - начала XIII века. Генезис и эволюция классической касыды. М., 2006. С. 238-268..

Итак, для создания панегирика в адрес «восхваляемой» персоязычными поэтами выбираются несколько иные образы и мотивы, нежели для изображения восхваляемого, либо же ими используются стандартные для «мужского» панегирика мотивы и образы, которые подаются под другим углом и в других комбинациях. В классический период наибольшее разнообразие образов и мотивов, употребляемых при описании восхваляемой, встречается у Муиззи и Хакани. Именно эти мотивы актуализируют в своих произведениях Анвари, Сайид Хасан и Саади, выбирая из традиции необходимый материал для создания соответствующего панегирика. На протяжении ХШ-Х1У вв. наблюдается постепенное нарастание тенденции к сокращению числа мотивов, привлекаемых поэтами для создания образа «восхваляемой», образы женщин становятся более абстрактнымиНаоборот, образы «восхваляемой», созданные Муиззи, выглядят гораздо более яркими: так, например, Тадж ад-Дин Хатун предстает искренне верующей женщиной, мудрым советчиком своим сыновьям, сдерживающей силой бурного темперамента султана Санджара, миротворцем, милосердной и щедрой к нуждающимся, а, например, сестра султана Санджара описывается целомудренной девой-воительницей, своего рода «тюркской амазонкой»., т.е. происходит своего рода унификация образа «восхваляемой». Так, в панегириках Салмана Саваджи, по сравнению с произведениями вышеупомянутых поэтов, встречается гораздо больше универсальных мотивов и образов, с помощью которых создаются образы восхваляемых обоего пола, так что можно с осторожностью говорить о тенденции к унификации образа восхваляемого в целом. Фактически только мотив материнства (а также ограниченное количество «женских» сравнений и сопоставлений) отличает «женский» панегирик от «мужского»Пока мы не обнаружили панегирика, содержащего восхваления в адрес «отцовских» добродетелей правителя. Мотив восхваления родителей, воспитавших достойных сыновей и дочерей (!), встречается в панегирике Талиба Амули (ум. 1627), адресованном Нур Джахан (1577-1645), супруге могольского императора Джахангира (1569-1627): Пусть будет далеко дурной глаз от твоих отца и матери, которые родили и вырастили такую дочь, как ты! (Талиб Амули. Куллийат. Тегеран, б.г. С. 44-45)., однако, как показали наши наблюдения, данный мотив вовсе не является обязательной составляющей панегирика женщине и может отсутствовать. К концу XIII в. стирается грань между выделенными нами ранее двумя группами панегириков, что, возможно, связано с трансформацией представлений о женской власти у монголов под влиянием ислама. В результате чего женщины лишились статуса официальных правителей, соответственно в иранской литературной традиции больше не встречаются восхваления правительниц-женщинВсе женщины-восхваляемые, за исключением жены и сестры Ширваншаха, оказываются так или иначе связанными с династиями (Сельджукиды, Салгуриды, Чобаниды), в которых была еще сильна генетическая память кочевой культуры, где роль женщины традиционно значительна. Вероятно, этим и можно объяснить их приход к власти, активное участие в придворных интригах (см. о роли женщин- регентов у монголов - NicolaB. de. Women in Mongol Iran. The Khaffins, 1206-1335. Edinburgh, 2017. Р. 65-89, 103-104). В случае с Ширваншахами, возможно, повлияло доисламское прошлое аристократических родов, когда женщины также играли довольно активную роль в жизни государства (Ашурбейли С.Б. Государство Ширваншахов (VI-XVI вв.). Баку, 1983. С. 34-59).. В связи с этим неудивительно, что в XV в. мы не нашли ни одного восхваления на фарси, адресованного женщине. В постклассический период (XVI-XVII вв.) такие произведения снова появляются в персоязычной панегирической поэзии, однако в значительно меньшем количестве. Помимо внелитературных факторов, сокращение числа восхвалений, обращенных к женщинам и написанных в форме касыды, тесно связано с особенностями процесса эволюции последней: уже в XII в. формирование ее канона завершается, на рубеже ХІІ-ХІІІ вв. в силу ряда обстоятельств, в том числе под влиянием трансформации придворной культуры при монголах, она начинает отступать на второй план в системе жанровых форм, уступая место газелиСм. об этом процессе подробнее: Рейснер М.Л. Персидская лироэпическая поэзия X - начала XIII века. Генезис и эволюция классической касыды. М., 2006. С.325-341., и число касыд в диванах неизбежно сокращается. Для того чтобы составить по возможности полное представление о трансформациях, которые претерпевал жанр мадх в персоязычной поэзии, необходимо рассмотреть, как строился образ восхваляемой в постклассический период и в Новое время, причем не только в центральной, но и в периферийной традиции бытования персидской литературы, в частности в персоязычной литературе Индии.

Список литературы

1. Агаджанов С.Г. Очерки истории огузов и туркмен Средней Азии ІХ-ХІІІ вв. Ашхабад, 1969. 297 с.

2. Акимушкина Е.О. Жанр хабсиййат в персоязычной поэзии ХІ-Х^ веков: генезис и эволюция. М., 2006. 175 с.

3. Ашурбейли С.Б. Государство Ширваншахов (VI-XVI вв.). Баку, 1983. 341 с.

4. Ворожейкина З.Н. Исфаханская школа поэтов и литературная жизнь Ирана в предмонгольское время (ХІІ-ХІІІ в.). М., 1984. 272 с.

5. Кабус-наме / Пер. Е.Э. Бертельса. Душанбе, 1953. 136 с.

6. Куделин А.Б. Образ восхваляемого в средневековом арабском панегирике // Поэтика средневековых литератур Востока. Традиция и творческая индивидуальность. М., 1994. С. 103-136.

7. Муиззи. Дар ситайаш-и Тадж ад-Дин Хатун мадар-и малик Санджар ва султан Мухаммад // Дордж 3. Электронная библиотека персидской поэзии (Китабхана-йи электруник-и шер-и фарси). Тегеран, 2011.

8. Пиотровский М.Б. Коранические сказания. М., 1991. 222 с.

9. Рейснер М.Л. Персидская лироэпическая поэзия X - начала XIII века. Генезис и эволюция классической касыды. М., 2006. 500 с.

10. СаадиШирази. Фи мадх-и Абиш бинт Саад // Дордж 3. Электронная библиотека персидской поэзии (Китабхана-йи электруник-и шер-и фарси). Тегеран, 2011.

11. Сиасет-намэ. Книга о правлении вазира XI столетия Низам ал-Мулька / Пер., введ. в изуч. Памятника и прим. Б.Н. Заходера / Отв. ред. Е.Э. Бертельс. М.; Л., 1949. 380 с.

12. Талиб Амули. Куллийат. Тегеран, б.г. 1146 с.

13. Топоров В.Н. Фарн // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. Т. 2. М., 1982.

14. Учок Б. Женщины-правительницы в мусульманских государствах / Пер. с тур. З.М. Буниятова; отв. ред. М.С. Мейер. М., 1982. 176 с.

15. Хакани Ширвани. Диван. Тегеран, 1997.

16. Хафиз-Абру (Шихаб ад-Дин Абдаллах ибн Лутфаллах ал-Хавафи). Зайл-и Джами ат-таварих-и Рашиди («Дополнение к собранию историй Рашида») / Пер. с перс., предисл., коммент., прим. и указ. Э.Р. Талышханова; отв. ред. И.М. Миргалеев. Казань, 2011. 320 с.

17. Хондамир Гийас ад-Дин. Хабиб ас-сийар фи ахбар афрад ал-башар. Техран, 1954. Джалд 3. 644 с.

18. Beelaert A.L. Kaqan! Servant. URL: http://www.iranicaonline.org/articles/kaqani- servani-poet (дата обращения: 03.10.19).

19. Bosworth C.E. Servansah. URL: http://www.iranicaonline.org/articles/servansahs (дата обращения: 06.10.2019).

20. Cobb A.H. Representations of Elizabeth I: three sites of ambiguity and contradiction. Thesis submitted to the University of Oxford for the degree of Doctor of Philosophy. L., 1989. 403 р.

21. Mayor A. The Amazons' Lives and Legends of Warrior Women across the Ancient World. New Jersey: Princeton University Press, 2016. 544 p.

22. Meisami J.S. Medieval Persian Court Poetry. Princeton; New Jersey, 1987. 346 p.

23. Nicola B. de. Women in Mongol Iran. The Khatuns, 1206-1335. Edinburgh, 2017. 288 p.

24. Tetley G.E. The Ghaznavid and Seljuk Turks. Poetry as a source for Iranian History. L.; N.Y., 2009. 211 p.

References

1. Agadzhanov S.G. Ocherki istorii oguzov i turkmen Srednei Azii IX-XIII vv. (Essays on the history of the Oghuzes and Turkmens of Central Asia IX-XIII c.). Ashgabat: Ylym, 1969. 297 s.

2. Akimushkina E.O. Zhanr khabsiiiat vpersoyazychnoipoeziiXI-XIVvekov: genezis i evolyutsiya (The genre of habsiyyat in the Persian poetry of XI-XIV c.: genesis and evolution). Moscow: Natalis, 2006. 175 s.

3. Ashurbeili S.B. Gosudarstvo Shirvanshakhov (VI-XVIvv.) (The state of Shirvanshahs (VI-XVI c.). Baku: Elm, 1983. 341 s.

4. Vorozheikina Z.N. Isfakhanskaya shkola poetov i literaturnaya zhizn' Irana v predmongol'skoe vremya (XII - XIII v.) (Isfahan's poetic school and literary life of Iran in the pre-Mongol period). Moscow: Nauka, Glavnaya redaktsiya vostochnoi literatury, 1984. 272 s.

5. Kabus-name (Qaboos-nama). Per. E.E. Bertel'sa. Dushanbe, 1953. 136 s.

6. Kudelin A.B. Obraz voskhvalyaemogo vsrednevekovom arabskompanegirike (The Image of the Loaded in the Medieval Arabic Panegyric). Poetika srednevekovykh literatur Vostoka. Traditsiya i tvorcheskaya individual'nost' (Poetics of medieval literatures of the East. Tradition and author's individuality). Moscow: Nasledie, 1994. S. 103-136.

7. Muizzi. Dar sitaiash-i Tadzh ad-Din Khatun madar-i malik Sandzhar va sultan Mukhammad (The praise of Taj ad-Din Khatun, mother of malik Sanjar and sultan Muhammad ). Dordzh 3. Elektronnaya biblioteka persidskoi poezii (Kitabkhana-ii elektrunik-i sher-i farsi). Tehran, 2011.

8. Piotrovskii M.B. Koranicheskie skazaniya (Quranic Stories). Moscow: Nauka, Glavnaya redaktsiya vostochnoi literatury, 1991. 222 s.

9. Reisner M.L. Persidskaya liroepicheskayapoeziyaX- nachalaXIIIveka. Genezis i evolyutsiya klassicheskoi kasydy (Persian Lyrico-epic poetry (X - the beginning of XIII century). Genesis and Evolution of Classical Qasida). Moscow: Natalis, 2006. 500 s.

10. Saadi Shirazi. Fi madkh-i Abish bint Saad (The praise of Abish bint Saad). Dordzh 3. Elektronnaya biblioteka persidskoi poezii (Kitabkhana-ii elektrunik-i sher-i farsi). Tehran, 2011.

11. Siaset-name. Kniga o pravlenii vazira XI stoletiya Nizam al-Mul'ka (Siysat-nama. The book about government, written by Nizam al-Mulk, vizier of the XI c.). Per., vved. v izuch. Pamyatnika i prim. B.N. Zakhodera. Otv. red. E.E. Bertel's. Moscow- Leningrad: Izd-vo Akademii Nauk SSSR, 1949. 380 s.

12. Talib Amuli. Kulliiat (Kulliyat). Tehran: Kitab-khana-ii Sanai. B.g. 1146 s.

13. Toporov V.N. Farn (Farn). Mify narodov mira (Myths of the world). Entsiklopediya v dvukh tomakh. T. 2. Moscow: Sovetskaya entsiklopediya, 1982.

14. Uchok B. Zhenshchiny-pravitel'nitsy v musul'manskikh gosudarstvakh (Female rulers in muslim states). Per. s tur. Z.M. Buniyatova / Otv. red. M.S. Meier. Moscow: Izd-vo “Nauka” GRVL, 1982. 176 s.

15. Khakani Shirvani. Divan (Divan). Tehran, 1997.

16. Khafiz-Abru (Shikhab ad-Din Abdallakh ibn Lutfallakh al-Khavafi). Zail-iDzhami at-tavarikh-iRashidi ("Dopolnenie ksobraniyu istoriiRashida” (Supplement to the Rasidi' `Jami at-tawarikh')). Per. s pers., predisl., komment., prim. i ukaz. E.R. Talysh- khanova. Otv. red. I.M. Mirgaleev. Kazan: Izd-vo “YaZ”, 2011. 320 s.

17. Khondamir Giias ad-Din. Khabib as-siiar fi akhbar afrad al-bashar (The Friend of biographies comprising the history of the persons distinguished among men). Tehran, 1954. Dzhald 3. 644 s. ^

18. Beelaert A.L. Kaqam Servant. URL: http://www.iranicaonline.org/articles/kaqani- servani-poet (дата обращения: 03.10.19).

19. Bosworth C.E. Servansah. URL: http://www.iranicaonline.org/articles/servansahs (дата обращения: 06.10.2019).

20. Cobb A.H. Representations of Elizabeth I: three sites ofambiguity and contradiction. Thesis submitted to the University of Oxford for the degree of Doctor of Philosophy. London, 1989. 403 p.

21. Mayor A. The Amazons' Lives and Legends of Warrior Women across the Ancient World. New Jersey: Princeton University Press, 2016. 544 p.

22. Meisami J.S. Medieval Persian Court Poetry. Princeton, New Jersey: Princeton University Press, 1987. 346 p.

23. Nicola B. de. Women in Mongol Iran. The Khatuns, 1206-1335. Edinburgh: Edinburgh University Press, 2017. 288 p.

24. Tetley G.E. The GhaznavidandSeljuk Turks. Poetry as a sourceforIranian History. London and New York: Routledge Taylor&Francis Group, 2009. 211 p.

Размещено на Allbest.ru