Особенности сказаний о чудотворных иконах XVI-XVII веков

Размещено на http://www.allbest.ru/

ОСОБЕННОСТИ СКАЗАНИЙ О ЧУДОТВОРНЫХ ИКОНАХ XVI - XVII ВЕКОВ

Федорова (Гаричева) Е.А.

В XVI - XVII веках на Руси получают распространение сказания о чудотворных иконах. В них проявляются мотивы, характерные для византийских произведений, которые были отмечены В.В. Лепахиным: мотив чуда от иконы, и узнавание святого по его иконе¹. Сказания о чудотворных иконах существуют как отдельные произведения (Сказание о Тихвинской иконе Одигитрии XVI века), входят в состав Жития (Житие преподобного Прокопия Устюжского XVII века), в состав житийных повестей (Автобиографическая повесть Мартирия Зеленецкого, Сказание Елеазара об Анзерском ските XVII века), а также изображаются на иконах. Следует отметить, что основой сказания о чудотворной иконе XVI - XVII века может стать жанр видения. В иконописи видение разрабатывается как самостоятельный жанр, например: Видение Богоматери Тихвинской Георгию (Юрышу) XVIII в., Видение пономаря Тарасия XVI в. и др.

В автобиографической повести Мартирия Зеленецкого рассказывается о его видении, когда он находился в Сергиеве монастыре в Великих Луках: «Бывшу ми во обители той понамарем, и взыдох на колоколню в полдни, и уснухъ. И вид^хъ во сн^ столпъ огненъ яковы в сей страна стоящъ. Притек же азъ к огненному столпу оному и вид^х у столпа оного стоящъ овраз Пречистыя Богородица Одегитрие, на золот^, в м^ру, яко есть на Тифин^ стоит Одегитрие въ церкви за крылосом, на л^вой стран^, поставлен ис Старые Русы»². Второй раз Тихвинскую икону Лепахин В.В. «Золотой век» сказаний о чудотворных иконах. М., Паломник, 2008. С. 156-161. Крушельницкая Е.В. Автобиография и житие в древнерусской литературе. СПб., Наука, 1996. С. 288.

Божией Матери Мартирий видит уже в пустыни. На этот раз ему является Архангел Гавриил, которой предлагает Мартирию вступить в море и приложиться к иконе, которая погружается в воду. Образы Пресвятой Богородицы и Архангела Гавриила вновь соотносятся с иконописными: «И вид^х во сне у пустыни той море, и на том мори окраз Пресвятыя Богородица Одигитрие, яков же и преже явльшийся мне, плавает. Аз же стоях на крегу и видЄх от того окраза недалече на том же мори бЄс поражен лежащъ. Аз же возрЄх на правую страну и видЄх на воздусе стояща архаггела, образом же бЄ, якъ Гаврил архаггелъ пишется у Благовещения Пресвятыя Богородица, со скипетром»¹. Очевидно, что автобиографическая повесть Мартирия Зеленецкого опирается на Сказание о Тихвинской иконе Одигитрии, где трижды является икона Пресвятой Богородицы, от которой исходит свет, и дается свидетельство, что икона Путеводительница появилась из Константинополя. Завершается сказание молением о заступничестве на Страшном Суде за грешников, обращенное к Пресвятой Богородице². Таким образом, подчеркивается идея Покрова Пресвятой Богородицы, возникшая в Византии и получившая развитие в древнерусской культуре.

Следует заметить, что на Руси еще в XIII веке появилась Повесть о взятии Царьграда крестоносцами в 1204 году, где утверждалась идея преемственности между Византией и Русью через сохранение иконы Одигитрии: «Это все рассказал я об одной лишь святой Софии, но и святую Богородицу, что на Влахерне, куда Святой Дух нисходил каждую пятницу, и ту всю разграбили. И другие церкви; и не может человек их перечислить, ибо нет им числа. Одигитрию же дивную, которая ходила по городу, Святую Богородицу, спас Бог руками добрых людей, и цела она и ныне, на нее и Там же. С. 288. Кириллин В.М. Сказание о Тихвинской иконе Богоматери «Одигитрия» // Древняя Русь. 2004. № 1 (15). С. 102-120. надежды наши»¹.

Один из мотивов сказаний о чудотворной иконе -- мотив столпа. На топос огненного столпа обратила внимание Т.Р. Руди: по ее мнению, это особенность жития юродивых ради Христа. Образцом для этого вида агиографической литературы является Житие Андрея Юродивого: «...Здесь Памятники литературы Древней Руси: XIII в. / вст. ст. Д.С. Лихачева. М., Худож. лит., 1981. С. 113. сам святой является в виде огненного столпа некоей честной жене на городском торгу: «Жена нИкая честна, Духомъ Божиимъ светящиеся, въ ужасти бывши, видя блаженаго АндрИа, якоже хожаше посредИ многыхъ, яко столпъ пламенъ блискался и яко искры огнены пушающа на воздухъ». Этот образ трансформирован... при описании кончины святого в традиционный агиографический топос: «Конча же ся таино солнце, до небеси столъпъ пламенъ блаженный Андрей.» Руди Т.Р. О топике житий юродивых // Труды отдела древнерусской литературы. ЬУШ. СПБ., Наука, 2007. С. 479.

Исследователь Э.К. Гусева заметила, что впервые на русской земле иконография Андрея Юродивого появляется в росписи Софийского собора в Киеве, где образ Андрея Цареградского написан на столпе напротив образа Пресвятой Богородицы Гусева Э.К. Об иконе блаженного Андрея Юродивого XVI века из собрания Н.П. Лихачева // Вспомогательные исторические дисциплины. Т. XXIX. СПб., Дмитрий Буланин, 2005. С. 160-172.. Очевидно, что мотив каменного столпа выражает идею Покрова или Заступничества за Русь. На наш взгляд, мотив огненного столпа выражает идею соединения небесного и земного и восходит, скорее всего, к видению Иакова, который в столпе света видел ангелов, восходящих на небо. В эпизоде видения женщины в Житии Андрея Юродивого блаженный являет свою прозорливость. На житийной иконе Андрея Юродивого XVI века из собрания Н.П. Лихачева в клейме Видение огненного столпа показано, как Андрей Цареградский видит борьбу между ангелом и бесом за душу юноши в белых одеждах. В то же время, Андрей Юродивый опирается на каменный столп, который разделяет его и женщину.

Пресвятая Богородица в Акафисте также названа столпом, свечой, мостом. Таким образом, топос столпа не является особенностью житий юродивых Христа ради, но выражает идею заступничества Пресвятой Богородицы или Святого Угодника за Русскую землю. В Житии Прокопия Устюжского юродивый Христа ради также назван «столпом». Но и в Сказании Авраамия Палицына об осаде Троице-Сергиевого монастыря XVII века перед повествованием об осаде Лавры дается видение огненного столпа, уходящего в Лавру, а затем показано явление Сергия Радонежского старцу, который узнал его по иконе. В Писании о преставлении и погребении князя Скопина-Шуйского XVII века видение каменного столпа, который рушится, прямо соотносится с гибелью Шуйского.

На одной из икон Прокопия, Иоанна Устюжских XVIII века между молящимися блаженными изображена свеча. Мотив свечи имеет такую же семантику, что и огненный столп: соединение горнего и дольнего мира.

Продолжением византийских традиций в сказаниях о чудотворных иконах XVI - XVII веков является соотнесение образа Святого Угодника или Пресвятой Богородицы с иконописным образом. Возможно, в то время подъема мистических настроений это объясняется стремлением показать, что видение дается по заповедям блаженства Нагорной проповеди Спасителя «чистым сердцем» как откровение, а не как бесовское наваждение. Особенно показателен эпизод из Сказания Елеазара об Анзерском ските, где главный герой дважды видит Апостола Петра, но в первый раз в руках у него икона Знамения -- это видение герой воспринимает как случившееся от Бога, во второй раз Апостол Петр является без иконы -- для героя это знак, что данное видение есть бесовское наваждение: «Посемъ является ми въ церкви Пресвятыя Троицы во ино время во окразе апостолъ Христовъ Павелъ, держитъ въ правой руке знамение -- окразъ пядничной Пресвятыя Богородицы. И глаголаше мн^ тако: Елеазаръ, аще когда приходите во святую церковь, приходите и покланяйтеся окразу Христа Бога нашего со страхом и трепетомъ. Да сия глаголы моя и кратии яви. На другой же день в келию прииде ко мне искуситель. Является мне темъ же окразом Павла апостола, токмо в рукахъ не имать окраза. Мене же сохрани сила Божия -- опознахъ чювствомъ приходъ его и нача глаголати: В^рую во единаго Бога Отца! И тако силою Христовою в той часъ исчезе»¹.

В иконе Видение Богоматери Тихвинской Георгию XVIII века изображение Пресвятой Богородицы в видении соотносится с иконописным образом на срубе. В иконе Прокопия, Иоанна Устюжских XVIII века изображение Спасителя в видении над огненной тучей (в верхней части иконы) соотносится с иконописным образом в храме (в нижней части иконы).

Чудо в сказании о чудотворной иконе происходит или по молитве перед иконой, как в Житии Прокопия Устюжского, или прикосновением иконы к болящему или умершему, как в Житии Мартирия Зеленецкого: «Им^яше же преподокный с сокою окраз Живоначальныя Троицк и другой окраз Пресвятыя Богородиц^ Одигитрия подокием Тихвинская. Помолився уко преподокный, положи ихъ на перси умершему, сам же молекная п^ния сотворивъ и воду освятив. Акие чюдо преславно показася и радости исполнено: внезапу царевич, яко от сна возокнувъ, и воста»².

Еще одной особенностью сказаний о чудотворных иконах XVII века являются аллюзии к уже существующим произведениям. Так, в Житии Прокопия Устюжского XVII века можно обнаружить аллюзии к Житию Андрея Юродивого, к Житию Варлаама Хутынского и к Сказанию об иконе Знамение, которое вошло в Житие Иоанна Новгородского. С византийской агиографией Житие Прокопия Устюжского объединяет тема нестяжания как обретение вечной жизни. Этим обнаруживается, по мнению Т.Р. Руди, принадлежность Прокопия Устюжского к юродивым, которые обнажаются Христа ради и подвергают себя испытаниям холодом и насмешками людей³. С Житием Варлаама Хутынского, чьим последователем был Прокопий Устюжский, его житие объединяет апокалипсическая тема: на Устюг надвигается огненная туча, грозя уничтожением городу. Со сказанием о чуде Крушельницкая Е.В. Указ. соч. С. 333. Там же. С. 319. Руди Т.Р. Указ. соч. С. 455. от иконы Знамения объединяет тема чуда, исходящего от иконы Пресвятой Богородицы: икона не просто мироточит, а миро бьет ключом, как слезы от иконы Знамение в Житии Иоанна Новгородского. Любопытно, что в иконе Прокопия, Иоанна Устюжских XVIII века тема заступничества за город связана с молитвой блаженного и общей молитвой перед иконой Спасителя в церкви, что выражает идею соборности.

В литературе Нового времени продолжаются древнерусские традиции. В повести И.С. Шмелева Куликово поле (1939, 1947) главная героиня Ольга становится свидетелем чуда, видит преподобного Сергия Радонежского в канун Дмитриевской субботы и понимает, кто перед ней находится, после того, как обращается к иконе святого: «Озарило ее сияние, и она увидала - Лик. Это был образ Преподобного Сергия. Ее потрясло священным ужасом. До сего дня помнила она сладостное горение сердца и трепетное, от слез, сияние»¹. Видения, включенные в повесть, раскрывают Промысл Божий в отношении судьбы России, которые даются как Откровение, и свидетель - ством их истинности является икона святого угодника.

Таким образом, сказания о чудотворных иконах XVII века содержат аллюзии к более ранним произведениям. В них особое значение приобретает жанр видения, который получает распространение в кризисные эпохи. Он связан с апокалипсическими мотивами и верой в заступничество Пресвятой Богородицы и Святых Угодников за Русскую землю. Идея заступничества получает выражение в мотиве каменного столпа. Огненный столп или свеча означает соединение горнего и дольнего мира. Часто чудо от иконы совершается после общей молитвы: в этом проявляется православная соборность. В то же время, сказания о чудотворных иконах XVI - XVII века продолжают традиции византийских произведений. Так, свидетельством истинности видения становится соотнесение образа, явленного герою, с иконописным каноническим образом. Эта традиция сохраняется в литературе Шмелев И.С. Куликово поле. Ильин И.А. Творческая идея нашего будущего. М., Рарогъ, 1999. С. 39. Нового времени. сказание чудотворный икона русь

Размещено на Allbest.ru