Традиционное и новаторское в образах Матрены из рассказа "Матренин двор" А.И. Солженицына и Тамары Ивановны из повести "Дочь Ивана, мать Ивана" В.Г. Распутина

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Традиционное и новаторское в образах Матрены из рассказа «Матренин двор» А.И. Солженицына и Тамары Ивановны из повести «Дочь Ивана, мать Ивана» В.Г. Распутина

Цзюньжу Би

В статье рассматривается образ Матрены Васильевны, героини рассказа А.И. Солженицына «Матренин двор», в контексте формирующейся традиции деревенской прозы и ее последующего осмысления и развития. Анализируются разнообразные научные подходы к феномену традиции и новаторства, которые становятся теоретическим фундаментом для сопоставления художественных текстов А.И. Солженицына и В.Г. Распутина. В исследовании показано, как характерные для героини А.И. Солженицына качества, такие как доброта, трудолюбие, отсутствие зависти, бескорыстие, терпение, смирение, естественность, человечность, милосердие, стойкость, сила духа, формируют традицию и становятся базовыми также и для героинь прозы В.Г. Распутина. В статье демонстрируется, какие новые черты привносит в традиционный женский образ В.Г. Распутин, и делается предположение о природе таких изменений. За основу берется теория Ю.М. Лотмана о культуре и взрыве, предполагающая «катастрофическую» природу новаторских решений, которые обусловливают движение литературного процесса, выход его из замкнутого круга, предполагающего самоповтор в обновляющейся форме.

Такой социокультурной «катастрофой», вероятно, можно считать гибель деревенской культуры -- событиям, связанным с этим процессом, посвящены многие выдающиеся произведения В.Г. Распутина.

На этом фоне оказывается достаточно логичной смена образа праведницы (Матрена из рассказа А.И. Солженицына «Матренин двор») на персонажа-мстителя (Тамара Ивановна из повести В.Г. Распутина «Дочь Ивана, мать Ивана»).

Обновленная культура требует от автора новаторских решений, создания оригинальных характеров, в которых традиционные черты, такие как трудолюбие, доброта, сила воли, диалектически обогащаются принципиально новыми характеристиками личности, в том числе несовместимыми с христианской этикой.

Ключевые слова: традиция; влияние; новаторство; женские образы; Александр Солженицын; Валентин Распутин; деревенская проза; «Матренин двор».

The article discusses Matryona Vasilyevna from A.I. Solzhenitsyn's novella Matryona's Place, in the context of the emerging tradition of village prose and its subsequent comprehension and development. It revises approaches to the phenomenon of tradition and innovation, which become a theoretical basis for comparing works by A.I. Solzhenitsyn and V.G. Rasputin. The study shows how typical patterns of Solzhenitsyn's female images, such as kindness, diligence, lack of envy, unselfishness, patience, humility, naturalness, humanity, mercy, fortitude, strength of spirit, form the tradition and become the integral characteristic of female images in Rasputin's prose. The article demonstrates what kind of new distinguishing features has been brought to the traditional Rasputin`s female images, and also makes an assumption about the essence of changes. The argumentation is based on Yury Lotman's theory of culture and outburst, which involves a “catastrophic” nature of innovative solutions that help to evolve the literary process which tends to fall into the vicious circle of renewed repetitions. The death of village culture can probably be regarded as a sociocultural “disaster”, many outstanding works by Rasputin are devoted to events associated with this process. This may explain why the image of righteous Matryona from Solzhenitsyn's Matryona's Place changed into avenging Tamara Ivanovna in Rasputin's novel. The renewed culture demands that the author seek innovative solutions and create original characters whose conventional features such as diligence, kindness, willpower are enriched by fundamentally new characteristics of the individual.

Key words: tradition; influence; innovation; female images; Aleksander Solzhenitsyn; Valentin Rasputin; village prose; “Matrenin Dvor”.

Большой объем исследований, посвященных творчеству А.И. Солженицына, наглядно демонстрирует возможность разнообразных подходов к изучению творческого наследия писателя. Так, исследователей чаще всего привлекают его идеологические и социальнополитические воззрения, выраженные в его художественных текстах и публицистических выступлениях. Художественная природа его произведений подвергается анализу значительно реже.

Временная дистанция позволяет сегодня интерпретировать тексты А.И. Солженицына в контексте их включенности в традицию русской литературы. Такой подход дает возможность выявить своеобразие конкретного художественного текста и сделать выводы о генетических аспектах литературного процесса, оценить и подчеркнуть значимость творчества А.И. Солженицына для его младших современников.

Понимание традиции в литературоведении предполагает комплексный историко-литературный подход к конкретному произведению или творчеству писателя, поэтому достаточно удачным кажется определение А.Г. Спиркина, который видит в традиции «определенный тип отношений между последовательными стадиями развивающегося объекта, в том числе и культуры, когда старое переходит в новое и продуктивно “работает” в нем» [Спиркин, 1978: 8].

Соответственно понимание традиции связано с феноменами «старого» и «нового». Традиция, таким образом, соотносится с проблемой художественного новаторства. Новаторство может быть как своеобразным добавлением к уже существующим построениям -- художественным или интеллектуальным, не претендующим на переосмысление исходного объекта (такой подход господствовал в эпоху традиционализма), так и основным творческим принципом (например, авангардистский отказ от традиции в определенный момент сам по себе становится традицией в контексте данного направления в искусстве). По этой причине разговор о роли А.И. Солженицына в формировании традиции невозможен без анализа тех новаторских элементов, которые привносят его последователи.

В этом свете резонно обратиться к концепции динамики литературного движения, которую предложил М.М. Бахтин. Исследователь ввел в научный дискурс понятия «малое историческое время» и «большое историческое время», говоря соответственно о современной писателю действительности и об опыте предшествующих эпох [Бахтин, 1975: 23].

Проблема разнонаправленности литературного движения была актуальна для Ю.М. Лотмана. Ученый разрабатывал циркулярную модель («движение вперед есть возвращение к первооснове» [Лотман, 2000: 21]), которая, разворачиваясь в линейном пространстве или времени, обрекает литературный процесс на бесконечный само- повтор в обновляющейся форме. Выходом из этого замкнутого круга для Ю.М. Лотмана был Взрыв -- понятие, обозначающее достаточно резкую смену художественной парадигмы, радикальное обновление поэтики или метода. Взрыв, по мнению ученого, всегда является следствием катастрофы.

Можно предположить, что взрывные периоды в русской литературе могут и должны быть обусловлены какими-либо травматическими событиями в социальной или культурной сфере. В этом контексте особый интерес представляют женские характеры, внимание к которым в русской литературе притягивалось, как правило, именно в переломные эпохи, когда трансформациям подвергаются основы восприятия жизни, в том числе роль женщины в социуме, а также соотношение ролей женщины и мужчины. После колоссальных общественно-политических изменений в обществе в XX в. русская женщина начала по-иному восприниматься мужчинами, да и сам мир перестал быть преимущественно «мужским». В результате появился женский персонаж, имеющий новые черты характера в советской, а позже -- в российской литературе.

Достаточно интересным кажется сопоставление центрального женского образа из рассказа А.И. Солженицына «Матренин двор» (1959) с литературными типами, созданными В.Г. Распутиным, младшим современником и во многом единомышленником писателя: старухой Анной («Последний срок»), старухой Дарьей («Прощание с Матерой»), Тамарой Ивановной («Дочь Ивана, мать Ивана»). Важно сделать вывод и о том, насколько текст А.И. Солженицына сформировал традицию описания женского характера для деревенской прозы, и соответственно определить, насколько новаторски в данном контексте подошел В.Г. Распутин к задаче создания своих персонажей.

Рассказ «Матренин двор» основан на реальных событиях из жизни А.И. Солженицына. Автор любовно описывает дом Матрены Васильевны, настоящий русский дом «под одной связью», и делает заключение: «Строено было давно и добротно, на большую семью, а жила теперь одинокая женщина лет шестидесяти» [Солженицын, 2015: 50]. Значимость образа дома, в котором обитает Матрена, показывает Н.В. Ковтун в статье «Иконическая христианская традиция в “Матренином дворе” А. Солженицына и “Избе” В. Распутина: проблема авторского диалога». Так, исследователь отмечает, что «рассказчик находит тепло в доме Матрены в любую непогоду, хотя само строение, “когда-то могучее”, изгнило и посерело от старости. Тепло Матрениной избы -- производное от ее внутренней доброты, тепло души в то время, когда “внешний” мир едва возможен для жизни». Кроме того, по мнению исследователя, «создавая в образе Матрениного двора свою модель “обетованной земли” (утраченной), А. Солженицын опирается на основные характеристики идеальной страны, представляющей собой крестьянскую религиозную мечту о Царстве Божьем на земле» [Ковтун, 2013: 17--25].

А.И. Солженицын очерчивает место христианской веры в представлениях о жизни Матрены: «Не сказать, однако, чтобы Матрена верила как-то истово» [Солженицын, 2015: 163]. Однако автор описывает, как переживала героиня потерю котелка со святой водой: верования Матрены скорее языческие, основанные на суеверии и приметах. В ней сочетаются отсутствие внешних атрибутов веры (Матрена не молится, по крайней мере не делает этого при квартиранте) и глубинные верования, определенные представления о существовании Бога как данности, как части бытия: «А дело всякое начинала “с Богом!” и мне всякий раз “с Богом!” говорила, когда я шел в школу» [Солженицын, 2015: 163].

В момент описания отношения Матрены к религии впервые в тексте встречается мысль о ее праведничестве. Отдельным абзацем выделяет автор важную для него мысль: «Только грехов у нее было меньше, чем у ее колченогой кошки. Та -- мышей душила...» [Солженицын, 2015: 164].

В этом контексте интересным кажется сопоставление Матрены и Тамары Ивановны. Каждая из героинь по-своему связана с Богом, обладает христианской верой, но внешняя атрибутика неважна для них. Только в самый напряженный момент вспоминает о Боге Тамара Ивановна: «Господи! -- без страсти, уставшим, тусклым голосом взмолилась Тамара Ивановна и решительно откинулась на спинку стула, покачалась, дав ему поскрипеть» [Распутин, 2005: 85]. Заметим, что не походы в церковь, не ежедневные молитвы, не наличие иконы в избе -- признак Бога в образах героинь. Из христианской веры героини А.И. Солженицына и В.Г. Распутина берут не внешнее, а сущностное -- достаточно традиционный для русской литературы ход.

Вместе с тем важно помнить, что, совершая убийство, Тамара нарушает христианскую заповедь и не может быть сопоставлена с «праведницей» Матреной, несмотря на сочувственное отношение к своей героине В.Г. Распутина. Такой контраст объясняется ситуацией, в которой находится Тамара Ивановна, и проблемой, которую она вынуждена решать. Можно говорить о том, что традиционный образ, помещенный в травматическую, «взрывную» (используя термин Ю.М. Лотмана) ситуацию, продуцирует новаторское переосмысление и стимулирует развитие женского характера.

Еще одной чертой, которая позволяет сопоставить образы Матрены и Тамары Ивановны, является способность к состраданию. Писатели показывают, что это качество не делает жизнь проще, наоборот: сострадая, женщины теряют свое имущество (у Матрены нет ничего), свою свободу (Тамара Ивановна убивает насильника и оказывается в тюрьме), даже жизнь (помогая другим, погибает Матрена). Жалость и желание помогать окружающим -- не способ отвлечься от собственных страданий и не праздное любопытство к чужой жизни, а глубокое внутреннее чувство, неотъемлемая черта характера.

Матрена Васильевна сострадает подруге Матрене, которую бьет муж, даже поросенку («Трижды в день варить ему, жить для него -- и потом зарезать и иметь сало» [Солженицын, 2015: 188]) -- каждому живому существу. Это сострадание и жалость не уменьшают, а увеличивают душевную силу героини. Сострадание не бездеятельное -- героиня стремится помочь окружающим, защитить их. О Дарье из «Прощания с Матерой» В.Г. Распутин пишет: «В каждом нашем поселенье всегда были и есть еще одна, а то и две старухи с характером, под защиту которого стягиваются слабые и страдальные» [Распутин, 2016: 382].

Мотив деятельного сострадания связан с другой традиционной чертой, объединяющей персонажей В.Г. Распутина и А.И. Солженицына, -- трудолюбием. А.И. Солженицын пишет: «Я заметил: у нее было верное средство вернуть себе доброе расположение духа -- работа. Тотчас же она или хваталась за лопату и копала картовь» [Солженицын, 2015: 156]. Автор не раз подчеркивает, что работает она не только по необходимости -- труд приносит удовольствие, даже в старости, когда она сильно болеет. И это качество выступает исконным, характерным для всего русского народа. Не лень, как представляется сегодня некоторым исследователям русского менталитета [Волынкина, 2006], а трудолюбие, восприятие работы как неотъемлемой части жизни. Для Матрены немыслимо потребительское отношение к миру, для нее жизненно необходимо отдавать, а не брать. При этом она прекрасно осознает, как трудна ее жизнь, «густая заботами» [Солженицын, 2015: 161], как несправедлив колхоз, не платящий пенсию, урезавший огород да еще и вызывающий время от времени «помочь». При этом она воспринимает успехи других «без тени зависти» [Солженицын, 2015: 160]. Так, Матрена не способна завидовать соседке, у которой крупнее картошка, или немногим сельчанам, кому удалось выхлопотать пенсию.

Внутренняя стойкость, сила характера -- еще одна черта, объединяющая героинь А.И. Солженицына и В.Г. Распутина. Матрена пережила две войны, смерть детей, потерю мужа, она героически борется со страшной болезнью. О Дарье из «Прощания с Матерой»

В.Г. Распутин пишет: «Дарья имела характер, который с годами не измяк, не повредился, и при случае умела постоять не только за себя» [Распутин, 2016: 382]. Анна из повести «Последний срок» замечает: «Я давно уж на характере держусь» [Распутин, 2016: 213]. Тамара Ивановна из повести «Дочь Ивана, мать Ивана» вообще нашла в себе силы переступить через божеские и человеческие законы и наказать насильника дочери. Это сила духа, помогающая женщинам идти по жизни, не сломившись под ударами судьбы. Для обоих писателей важно, что носителями жизненной силы являются женщины, на которых, как показано в произведениях, держится земля, благодаря которым «стоят» и город, и село.

Кажется важным тот факт, что Матрена сумела смириться с неудачами своей жизни, не озлобиться и в то же время остаться «борцом» за жизнь, за доброту и духовность, не забывая о человечности и нравственности. Для Тамары Ивановны в свою очередь мотив смирения чужд -- она выбирает иную стратегию борьбы. При этом трагический финал обоих произведений акцентирует значимость жизни, борьбы, стремлений. Тамара Ивановна ценой своей свободы и страшных душевных потрясений вершит правосудие; также и Матрена, непрямо, но преображает окружающую ее действительность. Узнав о смерти Матрены, совсем не напоказ рыдает ее подруга Матрена; совершенно искренне убивается воспитанница Кира. Мир еще не может понять, что она была истинным праведником: «Все мы жили рядом с ней и не поняли, что есть она тот самый праведник, без которого, по пословице, не стоит село» [Солженицын, 2015: 189]. Но мир уже задумался над этим, а значит, жизнь Матрены была не напрасна.

Стоит отметить, что рассказ «Матренин двор» автобиографичен, и образ героини списан с реально существовавшей женщины. Найти такого человека для А.И. Солженицына, только что вернувшегося в конце 1950-х годов из лагерей, было очень важно, возможно, это укрепило его веру в людей, в силу русского народа, способного пережить любые испытания и сохранить душевную чистоту. Вероятно, нахождение в более «взрывной» ситуации требует от автора поиска другого персонажа, в котором традиционные черты русской женщины обретают другие признаки, более адекватные кризисному состоянию мира.

Таким образом, несмотря на то что и А.И. Солженицын, и В.Г. Распутин работали в одном «малом времени», внутренний конфликт, определяющий своеобразие женских образов, одновременно обусловливает диалог художественных текстов и иллюстрирует динамику литературного процесса.

Те совпадения, которые наблюдаются в трактовке обоими писателями женских образов, указывают на верное понимание гендерных особенностей российского общества, ощущение важности женщины в российском цивилизационном поле.

В.Г. Распутин и А.И. Солженицын уделяли особое внимание социокультурным обстоятельствам, которые оказывали влияние на женский характер, исследовали функции женщины в семье и обществе.

Героини, которых они изображают, воплощают характерные для русской женщины черты: трудолюбие, готовность помочь, бескорыстие, искренность, силу воли и способность принимать волевые решения.

Показательно, что данные образы, фактически определившие традицию на конкретном этапе литературного процесса, стали чуть ли не последними в галерее настоящих русских женщин.

Авторы словно предчувствовали (а скорее всего, действительно предугадывали), что вскоре наступят кардинальные изменения в гендерных ролях, вызванные очередными социокультурными потрясениями, и женские характеры, представленные в анализируемых произведениях, начнут уходить в прошлое.

Список литературы

1. Бахтин М.М. Проблема материала, содержания и формы в художественном творчестве // Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. М., 1975. С. 6--71.

2. Волынкина В.М., Столбов В.А. Менталитет русского народа. 2006. ИНГ: http://geo.1september.ru/article.php? ГО=200300405 (дата обращения: 24.03.2017).

3. Ковтун Н.В. Иконическая христианская традиция в «Матренином дворе» А. Солженицына и «Избе» В. Распутина: проблема авторского диалога // Филологический класс. 2013. № 3 (33). С. 17--25. Красовская С.И. «Матренин двор»: автор, повествователь, герой // «Матренин двор» А.И. Солженицына. Художественный мир. Поэтика. Культурный контекст: Международный сборник научных трудов / Под ред. А.В. Урманова. Благовещенск, 1999. С. 98-112.

4. Лотман Ю.М. Культура и взрыв. СПб, 2000.

5. Распутин В.Г. Дочь Ивана, мать Ивана: Повести и рассказы. М., 2005. Распутин В.Г. Прощание с Матерой: Повести. СПб, 2016.

6. Сараскина Л.И. Александр Солженицын. М., 2008.

7. Солженицын А.И. Рассказы. М., 2015.

8. Спиркин А.Г. Традиция в истории культуры. М., 1978.

References

1. Bakhtin M.M. Problema materiala, soderzhaniya i formy v hudozhestven- nom tvorchestve [The problem of material, content and forms in artistic creativity]. Questions literature and aesthetics. Research over the years. Moscow, 1975, pp. 6-71. (In Russ.)

2. Volynkina V.M., Stolbov V.A. Mentalitet russkogo naroda [The mentality of the Russian people]. 2006. URL: http://geo.1september.ru/article.php? ID=200300405 (accessed: 24.03.2017). (in Russ.)

3. Kovtun N. Ikonicheskaya hristianskaya tradiciya v Matreninom dvore A. Solzhenicyna i Izbe V. Rasputina: problema avtorskogo dialoga [Iconic Christian tradition in the story “Matryona's Place” by A. Solzhenitsyn and “The Hut” by V. Rasputin: The problem of copyright dialogue]. Philological class, 2013, no. 3 (33), pp. 17--25. (In Russ.)

4. Krasovskaya S.I. Matrenin dvor: avtor, povestvovatel, geroj [“Matryona's Place”: Author, narrator, character]. A.I. Solzhenitsyn's “Matryona's Place”. Art world. Poetics. Cultural context: International collection of scientific works. Blagoveshchensk, 1999, pp. 98--112. (In Russ.)

5. Lotman Yu.M. Kultura i vzryv [Culture and explosion]. Saint Petersburg, 2000. (In Russ.)

6. Rasputin V.G. Doch' Ivana, mat' Ivana: Povesti i rasskazy [The daughter of Ivan, mother of Ivan: Novels and stories]. Moscow, 2005. (In Russ.)

7. Rasputin V.G. ProshchaniesMateroj:Povesti [Farewell to Matyora: A novels]. Saint Petersburg, 2016. (In Russ.)

8. Saraskina L.I. Alexander Solzhenitsyn [Alexander Solzhenitsyn]. Moscow, 2008. (In Russ.)

9. Solzhenitsyn A.I. Rasskazy [Stories]. Moscow, 2015. (In Russ.)

10. Spirkin A.G. Tradiciya v istorii kultury [Tradition in the history of culture]. Moscow, 1978. (InRuss.)

Размещено на Allbest.ru