Чичиков и "китайщина": образ гоголевского героя в зеркале китайской классической традиции

«“Что бы такое сказать ему?” - подумал Чичиков и после минутного размышления объявил, что мёртвые души нужны ему для... весу в обществе, что он поместьев больших не имеет.

- Врёшь, врёшь! - сказал Ноздрёв, не давши окончить. - Врёшь, брат!

Чичиков и сам заметил, что придумал не очень ловко.

- Ну, так я ж тебе скажу прямее. только, пожалуйста, не проговорись никому (создаётся иллюзия посвящённости в интимную тайну по старой доброй дружбе, какой никогда не было, ибо герои встречаются впервые. - Р.Б.). Я задумал жениться; но нужно тебе знать, что отец и мать невесты преамбициозные люди. не рад, что связался, хотят непременно, чтобы у жениха было никак не меньше трёхсот душ, а так как у меня целых почти полутораста крестьян недостаёт.

- Ну врёшь! врёшь! - закричал опять Ноздрёв.

- Ну вот уж здесь. ни вот на столько солгал, - и показал большим пальцем на своём мизинце самую малую часть.

- Голову ставлю, что врёшь!

- Однако ж это обидно! <.> почему я непременно лгу?

- Ну да ведь я знаю тебя: ведь ты большой мошенник.» (Г 1951, с. 2 32).

Характерно, что Ноздрёв произносит последнюю фразу наобум, без расчёта: «пустота» звенит, однако это не значит, будто звон в ней не может превратиться в строгую распознаваемую мелодию. Так, из детского лепета мы можем извлечь слова, несущие вполне отчётливые значения. Одна «пустота» хорошо видит и узнаёт другую, отбрасывая «покрывало», посредством которого её хотят утаить. Удивляет, с какой молниеносной быстротой происходит узнавание сути человека: без анализа, без доказательств, без привлечения огромного материала, обладающего неопровержимой логической силой. Молниеносность пластического, игрового типа настолько прозрачна в гоголевском письме, что можно наблюдать технику её осуществления, когда одно слово цепляется за предыдущее и происходит рождение глупых смыслов буквально на глазах по принципу прямого отражения:

«- А земли в достаточном количестве?

- В достаточном, столько, сколько нужно для купленных крестьян.

- Река или пруд?

- Река. Впрочем, и пруд есть» (Г 1951, с. 240).

Дело заключается не только в том, что сочинение небылиц, «спонтанного и бесцельного вранья» в вымышленном мире Н.В. Гоголя с его «тиранией городского пространства» естественно [29, с. 362]. Важна и та сила, которая питает страсть к комбинаторному вранью, а она не внешняя, но внутренняя, технологически осуществляемая через тесную связь энергии с пустотой.

Чичиков повержен, ему приходится покинуть город NN. И всё же, несмотря на это, герой находит ту плавную меру, ту новую «пустоту», которая позволяет ему начать всё снова, как будто ничего и не случилось («.зацепил - поволок, сорвалось - не спрашивай. Плачем горю не пособить, нужно дело делать» (Г 1951, с. 386), то есть заполнять «пустоту» очередными «содержаниями», коим в аморфной русской жизни несть числа). Изложенную ситуацию отражают следующие слова даосского учения: «.Видя выгоду, всегда примечай для себя и вред, а столкнувшись с неприятностями, приводи к покою сознание. Тогда даже внезапный удар грома или падение огромной скалы не сможет тебя смутить и даже хождение по острому лезвию не сможет испугать тебя. Выгода и слава будут казаться мимолётными. покуда действие и воля не разъединены, можно вечно хранить сосредоточенность духа» [30, с. 130]. Главная цель аферы Чичикова с покупкой мёртвых крестьянских душ - не только найти возможность безбедного, комфортного существования в качестве «заботливого» и «рачительного» помещика на юге России (создать семью, продолжить род), но и через многочисленные активные действия обрести Покой, Тишину и Созерцание - естественные духовно-душевные желания человека.

Во втором томе «Мёртвых душ» есть множество примет «китайщины». Так, приезд Чичикова в усадьбу Тентетникова обставлен двумя деталями, явно указывающими на неё. Вначале хозяин поместья принял незнакомца, который «соскочил на крыльцо с быстротой и ловкостью почти военного человека», за «чиновника от правительства» (Г 1952, с. 32), а потом решил, что перед ним «учёный-профессор, который ездит по России затем, чтобы собирать какие-нибудь растения или даже предметы ископаемые» (Г 1952, с. 34). Две стороны одной медали, чиновник и учёный - в Китае это идеал, к которому стремились; даже поэт и государственный служащий в одном лице - открытие древнекитайской культуры, которое на новоевропейской почве мы связываем главным образом с классицистической доктриной. Само поведение Чичикова, его элегантная суетливость - «лёгкость резинного мячика» (Г 1952, с. 32) - проекция не только западного плутовства и коварства, но и китайской «мелкой» подвижности, которая парадоксально соседствует с техникой уединённого созерцания «благородного мужа» («Сердце мудрого человека, при всей чуткости своей, невозмутимо», - утверждал Чжуан-цзы [30, с. 178]).

Когда Тентетников выказывает беспокойство по поводу того, что с приходом Чичикова поневоле придётся изменить привычный образ и стиль существования, тот в совершенно восточном духе убеждает в обратном: он одобрил «философическую неторопливость хозяина, сказавши, что она обещает столетнюю жизнь. Об уединении выразился весьма счастливо - именно, что оно питает великие мысли в человеке» (курсив наш. - Р.Б.) (Г 1952, с. 36). (Здесь нет сентиментальной грусти и меланхолии западноевропейского типа! «Столетняя», в пределе вечная жизнь на земле - венец желаний даосских алхимиков, пытавшихся отыскать эликсир бессмертия; эликсир - это не только потаённая жидкость, но ещё и способ сохранения себя в надлежащей форме: меньше житейской беспорядочности, соразмерность потребностей и возможностей, гармонизация душевного настроя благодаря особым тренировкам, относительная замкнутость, неспешность мыслительного процесса, диета, правильная, то есть нераспущенная, половая жизнь, ориентированная на сохранность семени, а не на его расточительное выведение из тела по протокам).

Кроме того, Чичиков, как и просвещённый «конфуцианец», даёт лестную оценку книжному наследию Тентетникова: «Взглянув на библиотеку и отозвавшись с похвалой о книгах вообще, заметил, что они спасают от праздности человека» (Г 1952, с. 36). «Китайский элемент» Чичикова проявляется в том немногословии, которым автор его награждает. Под фразой Н.В. Гоголя о Чичикове - «выронил слов не много, но значительных» (Г 1952, с. 37) - поставил бы торжественно подпись всякий китайский мыслитель древности, будь он даос, адепт конфуцианства или буддист (см. [30, с. 187]).

Рядом с немногословием располагается тактичность Чичикова - не просто хитрая вежливость, а прямо- таки преодоление границ между субъектом и объектом. «Вовремя он являлся, вовремя уходил; не затруднял хозяина запросами в часы неразговорчивости его; с удовольствием играл с ним (Тентетниковым. - Р.Б.) в шахматы, с удовольствием молчал» (курсив наш. - Р.Б.) (Г 1952, с. 40). Многозначительно то, что Тентетников воспринимает это как искусство, он сетует, что в русской жизни его, увы, мало (в китайско-японском мировоззрении бытие надморально, его следует характеризовать в категориях искусства и той красоты, которую оно воплощает).

А такой речевой оборот Н.В. Гоголя, как «деревня звучала и пела, как будто новорождённая» (Чичиков наблюдает сельский весенний, просыпающийся от зимнего сна ландшафт) (Г 1952, с. 42), вообще трудно понять без привлечения далёкого контекста. Младенец может плакать, подавать беспокоящие звуки, но не петь! Поёт тот, кто стар, но ощущает в себе противозаконную по природным соображениям молодость. Это высший и редко достигаемый идеал даосской алхимии: лучшая старость - возврат к состоянию рождения, к эмбриональности как потенции нового; с другой стороны, лучшее младенчество то, которое связано со старческой мудростью; это взаимопереходные категории, поэтому Лао-цзы в китайских житийных преданиях мы зачастую видим в качестве старца, помещённого в материнскую утробу и тихо, с улыбкой напевающего радостную мелодию. Естественно, «китайщина» тут даётся в многосложном диалоге с христианской традицией. Так, в разговоре с Тентетниковым Чичиков «уподобил жизнь свою (не без литературно-романтических штампов. - Р.Б.) судну посреди морей, гонимому отовсюду ветрами» (Г 1952, с. 34), в общении с генералом Бетрищевым та же формула: «Жизнь. можно уподобить судну среди волн, ваше превосходительство» (Г 1952, с. 53); ср. также: «Губитель, губитель! - сказал Чичиков. - Он мою душу погубит, зарежет, как волк агнца» (Г 1952, с. 70).

Итак, может показаться, что предложенная нами трактовка гоголевского персонажа - своеобразный эксперимент. Мы уверены, тем не менее, что методологические выкладки сумеют убедить в обратном: 1) классическая литература нуждается в контекстном прочтении (в этом залог её существования в «большом времени») и 2) любая интерпретирующая идея по -настоящему реализуется в режиме спокойной комплементарности (см. [31]). Если отечественное литературоведение пока с опаской смотрит на внедрение восточной (буддийско-даосской) матрицы в анализ литературных произведений Одним из первых опытов если не внедрения дальневосточной матрицы, то хотя бы соотнесения Н.В. Гоголя с ней, является статья А. Посохова [32]. Автор пробует связать страсть Башмачкина, героя «Ши-нели», к переписыванию канцелярских бумаг с идеями каллиграфического рисования, развиваемыми китай-ским эрудитом-книжником XIX в. Ян Цзин-цзэном в поэме «О художнике письма». Примечательно, что А. Посохов фиксирует многочисленные текстовые переклички двух сочинений, наводящие на мысль о нали-чии некоего воображаемого архетипа. Единственным замечанием к статье служит её излишняя и, пожалуй, односторонняя публицистичность с налётом политической спекуляции (незачем рассуждать о состоявшемся в 2014 г. присоединении Крыма к России в тексте, претендующем на академизм), а также заострённая ми- фопоэтичность, которая выдаёт систему внутренних убеждений, ещё точнее - интимно-личных верований автора («Соборная Душа России», «Вечная Шинель», «Покров-Омофор»). Да и сам постулируемый метод типологических сближений культур (о нём не сказано ни слова, но он подразумеваем) нуждается в корректи-ровке., то западное смело даёт любопытные его образцы, которые, бесспорно, требуют обсуждения (см. [33]).

В заключение отметим, что в новом понимании нуждаются и некоторые «странности» гоголевских представлений, зачисленные в разряд типично христианско-аскетических. Среди них, с одной стороны, напряжённая танатологическая тревога, которую испытывал Н.В. Гоголь (ему важно было отличить смерть от летаргического сна, знать, в каком положении будет находиться тело в посмертии); с другой - слова писателя, произнесённые над гробом Е.М. Хомяковой, супруги А.С. Хомякова, близким ему человеком: «Ничего не может быть торжественнее смерти. Жизнь не была бы так прекрасна, если бы не было смерти» (цит. по [34, с. 2]). Затронутая проблема многоаспектна; её можно решать в различном ключе, от мифопоэтического до психоаналитического.

Вместе с тем полезно обращение на Восток - Восток неавраамических вероучений (прежде всего буддизма). Там смерть трактовалась в качестве естественного состояния, как логическое завершение жизненного цикла и потому воспринималась спокойнее, чем на Западе. В древнем Китае подготовка к загробному существованию начиналась задолго до смерти, причём проходила с искренней заботой; место для захоронения подыскивалось по всем правилам традиционной китайской геомантии. Тибетские буддисты могли в праздник пожелать человеку не только добрых лет, но и прекрасной смерти. О положении тела умершего (ушедшего в созерцание) святого заботились щепетильно, при том что в других, профанных, случаях от телесной оболочки старались избавиться быстрее и... варварски с точки зрения западного человека, когда она едва ли не кромсалась грубо топором на части, чтобы горным птицам удобнее было съедать кровавые останки. В Тибете, Вьетнаме и Монголии отмечены случаи са- момумификации через медитативную практику (среди них, например, феномен бурятского религиозного деятеля хамбо-ламы Итигэлова) [35, с. 262-276]).

Литература

1. Медоваров М.В. Н.В. Гоголь об исламской цивилизации // Современные проблемы и перспективы исламоведения, востоковедения и тюркологии: Материалы I Междунар. молод. науч.-практ. конф. (14 мая 2007 г., Н. Новгород). - URL: http:// www.idmedina.ru/books/materials/turkology/1/histori_medovarov.htm, свободный.

2. Куделин А.Б. К характеристике исторических взглядов Гоголя: от «Арабесок» к «Выбранным местам из переписки с друзьями» // Куделин А.Б. Арабская литература: поэтика, стилистика, типология, взаимосвязи. - М.: Яз. славян. культур, 2003. - С. 414-432.

3. Аржаных Т.Ф. Антитеза Восток - Запад в творчестве и переписке Н.В. Гоголя // Изв. вузов. Сер. Гуманит. науки. - 2015. - № 6. - С. 44-47.

4. Сокольский И.Н. Из комментариев к «Записным книжкам» Н.В. Гоголя (фитонимы у Гоголя) // Н.В. Гоголь: материалы и исследования. Вып. 2. - М.: ИМЛИ РАН, 2009. - С. 252-262.

5. Воропаев В.А. Новое в гоголеведении: источниковедческий обзор (о полном собрании сочинений и писем Н.В. Гоголя в 17 томах и систематическом своде мемуаров и документальных свидетельств о Н.В. Гоголе в 3 томах) // Рус. словесность. - 2016. - № 2. - С. 8-11.

6. Вайскопф М.Я. Сюжет Гоголя: морфология, идеология, контекст. - М.: Изд-во РГГУ, 2002. - 686 с.

7. Вайскопф М.Я. Птица тройка и колесница души: работы 1978-2003 гг. - М.: Нов. лит. обозрение, 2003. - 568 с.

8. Солженицын А.И. .Колеблет твой треножник // Солженицын А.И. Избранное: проза, литературная критика, публицистика. - М.: Жизнь и мысль, 2004. - С. 271-288.

9. Никишов Ю.М. Две энциклопедии русской жизни: «Евгений Онегин» и «Мёртвые души» // Лит. учёба. - 2011. - № 6. - С. 221-262.

10. Кривонос В.Ш. Проблема читателя в творчестве Гоголя. - Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1981. - 167 с.

11. Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана. - М.: Аграф, 1999. - 554 с.

12. Panikkar R. Indology as a cross-cultural catalyst (A new task of indological studies: cross-cultural fertilisation) // Numen. - 1971. - V. 18, No 3. - P. 173-179.

13. Паниккар Р. Индология как межкультурный катализатор (межкультурное взаимодействие - новая задача индологических исследований) / Пер. с англ., предисл. и коммент. Р.Ф. Бекметова и И.Р. Сафина. - Казань: Школа, 2017. - 20 с.

14. Григорьева Т.П. Дао и Логос (встреча культур). - М.: Наука, 1992. - 424 с.

15. Конфуцианское «Четверокнижие» («Сы шу») / Пер. с кит. и коммент. А.И. Кобзева и др. - М.: Вост. лит., 2004. - 431 с.

16. Гундзи М. Японский театр Кабуки / Пер. с япон. Б.В. Раскина. - М.: Прогресс, 1969. - 230 с.

17. Григорьева Т.П. Синергетика и Восток // Вопр. философии. - 1997. - № 3. - С. 90102.

18. Дао дэ Цзин. Книга пути и благодати / Пер. с кит. Ян Хин Шун. - М.: Эксмо, 2015. - 320 с.

19. АльбедильМ.Ф. Зеркало традиций: человек в духовных традициях Востока. - СПб.: Азбука-классика: Петерб. востоковедение, 2003. - 284 с.

20. Брагинский И.С. Проблемы востоковедения. Актуальные вопросы восточного литературоведения. - М.: Наука, 1974. - 493 с.

21. БахтинМ.М. Эстетика словесного творчества. - М.: Искусство, 1979. - 424 с.

22. АлексеевМ.П. Пушкин и мировая литература. - Л.: Наука, 1987. - 616 с.

23. Белкин Д.И. Пушкин и китайская культура (из истории русско-китайских литературных связей) // Учён. зап. Горьк. гос. ун-та им. Н.И. Лобачевского. Сер. филол. - 1958. - Вып. 48. - С. 3-27.

24. Криволапов В.Н. «Типы» и «Идеалы» Ивана Гончарова. - Курск: Изд-во Курск. гос. пед. ун-та, 2000. - 280 с.

25. Кривонос В.Ш. «Мёртвые души» Гоголя и становление новой русской прозы: Проблемы повествования. - Воронеж: Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1985. - 159 с.

26. Мамардашвили М.К. Полный курс лекций. Философия Европы. Психологическая топология пути. - М.: АСТ, 2016. - 968 с.

27. Синявский А.Д. (Абрам Терц). В тени Гоголя. - М.: КоЛибри, 2009. - 669 с.

28. Чжуан-цзы: избранные фрагменты / Пер. с древнекит. - URL: http://www.kulichki.com/ path/library/czuanczil .html, свободный.

29. Кривонос В.Ш. Городской фольклор в «Мёртвых душах» Гоголя // Н.В. Гоголь: материалы и исследования. Вып. 2. - М.: ИМЛИ РАН, 2009. - С. 357-373.

30. Духовный опыт Китая / Сост., пер. и коммент. В.В. Малявин. - М.: Астрель: АСТ, 2006. - 398 с.

31. Дмитриева А.С., Бекметов Р.Ф. Русская литературная классика и конфликт идеологий // Филология и культура. - 2017. - № 1. - С. 162-168.

32. Посохов А. Гоголевский Акакий Акакиевич и китайские каллиграфы // Рус. словесность. - 2016. - № 2. - С. 17-20.

33. Dukas V., Glen A.S. Taoistic Patterns in War and Peace // Slavic E. Eur. J. - 1970. - V. 14, No 2. - P. 182-193.

34. Воропаев В.А. В сердце полученный урок. Тайна предсмертных дней Н.В. Гоголя. К 160-летию со дня смерти Н.В. Гоголя // Литература в школе. - 2012. - № 4. -С.2-5.

35. Жуковская Н.Л. О буддизме и буддистах: статьи разных лет (1969-2011). - М.: Ориенталия, 2013. - 474 с.

Источники

36. Г 1938 - Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений: в 14 т. / Гл. ред. Н.Л. Мещеряков. - М.; Л.: Изд-во Акад. наук СССР, 1938. - Т. 3: Повести. - 725 с.

37. Г 1951 - Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений: в 14 т. / Гл. ред. Н.Л. Мещеряков. - М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1951. - Т. 6: Мёртвые души, том первый. - 923 с.

38. Г 1952 - Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений: в 14 т. / Гл. ред. Н.Л. Мещеряков. - М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1952. - Т. 7: Мёртвые души, том второй. - 434 с.

39. Гон. 1979 - Гончаров И.А. Собрание сочинений: в 8 т. / Под общ. ред. С.И. Машинского. - М.: Худож. лит., 1979. - Т. 4: Обломов. - 534 с.

Abstract

Chichikov and “Sinicism”: N.V. Gogol's Character through the Chinese Classical Tradition

R.F. Bekmetov. Kazan Federal University, Kazan, 420008 Russia

The paper considers a new understanding of the forms of presence of the “Eastern text” in the artistic consciousness of N.V. Gogol. It has been suggested that some images of N.V. Gogol's works (in particular, the figure of Chichikov from “Dead Souls”) can potentially be read in an unconventional context, namely through the prism of Far Eastern cultural thinking. Naturally, there is an established canon of interpretation of N.V. Gogol's works. The paper does not aim to overthrow or abandon the accepted interpretations. The primary purpose is to rather supplement, correct, and clarify it the updated methodology of literary studies. It is based on the cornerstone thesis that the meaning-generating model of Russian classical literature has not exhausted itself, and, therefore, any weighted judgment about it is of a complementary nature. The proposed model of interpretation correlates with M.M. Bakhtin's statement about the importance of attracting contexts, which are distant ethnoculturally and historically, for understanding concrete and complexly organized aesthetic phenomena. The concept of “big time” developed by M.M. Bakhtin has retained its relevance up to date. Hence, the necessity appears logically to disclose its rich content potential taking into account not only the Western discourse or national-Russian worldview, but also the Eastern spiritual knowledge.

Keywords: Russian literature, N.V. Gogol, East, “Sinicism”, methodology, text, interpretation

References

1. Medovarov M.V. N.V. Gogol on Islamic civilization. Sovremennye problemy i perspektivy is- lamovedeniya, vostokovedeniya i tyurkologii: Materialy i Mezhdunar. molod. nauch.-prakt. konf. (14 maya 2007 g., N. Novgorod) [Modern Problems and Prospects of Islamic Studies, Oriental Studies and Turkology: Proc. I Int. Young People's Sci.-Pract. Conf. (May 14, 2007, Nizhny Novgorod)]. Available at: http://www.idmedina.ru/books/materials/turkology/1/histori_medovarov.htm. (In Russian)

2. Kudelin A.B. On the description of Gogol's historical views: from “Arabesques” to “Selected Pieces from Correspondence with Friends”. In: Kudelin A.B. Arabskaya literatura: poetika, stil- istika, tipologiya, vzaimosvyazi [Arabic Literature: Poetics, Stylistics, Typology, and Interrelations]. Moscow, Yaz. Slavyan. Kul't., 2003, pp. 414-432. (In Russian)

3. Arzhanykh T.F. East - West antithesis in N.V. Gogol's works and correspondence. Izvestiya Vuzov. Seriya Gumanitarnye Nauki, 2015, no. 6, pp. 44-47. (In Russian)

4. Sokol'skii I.N. From the comments to N.V. Gogol's notebooks (phytonyms as used by Gogol). In: N.V. Gogol': materialy i issledovaniya [N.V. Gogol: Materials and Studies]. Moscow, IMLI RAN, 2009, pp. 252-262. (In Russian)

5. Voropaev V.A. New in Gogol's study: A review of sources (about the complete collection of essays and letters of N.V. Gogol in 17 volumes and a systematic set of memoirs and documentary evidence on N.V. Gogol in 3 volumes). Russkaya Slovesnost', 2016, no. 2, pp. 8-11. (In Russian)

6. Vaiskopf M.Ya. Syuzhet Gogolya: mifologiya, ideologiya, kontekst [Gogol's Plot: Morphology, Ideology, and Context]. Moscow, Izd. RGGU, 2002. 686 p. (In Russian)

7. Vaiskopf M.Ya. Ptitsa troika i kolesnitsa dusi: raboty 1978-2003 [Troika Bird and Soul Chariot: Works of 1978-2003]. Moscow, Nov. Lit. Obozrenie, 2003. 568 p. (In Russian)

8. Solzhenitsyn A.I. ... Shaking your tripod. In: Solzhenitsyn A. Izbrannoe: proza, literaturnaya kritika, publitsistika [Selected Works: Prose, Literary Criticism, Journalism]. Moscow, Zhizn' i Mysl', 2004, pp. 271-288.

9. Nikishov Yu.M. Two encyclopedias of Russian life: “Eugene Onegin” and “Dead Souls”. Literaturnaya Ucheba, 2011, no. 6, pp. 221-262. (In Russian)

10. Krivonos V.Sh. Problema chitatelya v tvorchestve Gogolya [The Problem of the Reader in Gogol's Works]. Voronezh, Izd. Voronezh. Univ., 1981. 167 p. (In Russian)

11. Trubetskoi N.S. Nasledie Chingiskhana [Genghis Khan's Heritage]. Moscow, Agraf, 1999. 554 p. (In Russian)

12. Panikkar R. Indology as a cross-cultural catalyst (A new task of indological studies: cross-cultural fertilisation). Numen, 1971, vol. 18, no. 3, pp. 173-179.

13. Panikkar R. Indologiya kak mezhkul'turnyi katalizator (mezhkul'turnoe vzaimodeistvie - novaya zadacha indologicheskikh issledovanii) [Indology as an Intercultural Catalyst (Intercultural Interaction Is a New Task of Indological Research)]. Kazan, Shkola, 2017. 20 p. (In Russian)

14. Grigor'eva T.P. Dao i Logos (vstrecha kul'tur) [Tao and Logos (Meeting of Cultures)]. Moscow, Nauka, 1992. 424 p. (In Russian)

15. Konfutsianskoe “Chetveroknizhie” (“Sy shu”) [Confucian Four-Book Cycle (“Si Shu”)]. Moscow, Vost. Lit., 2004. 431 p. (In Russian)

16. Gunji M. Yaponskii teatr Kabuki [Japanese Kabuki Theater]. Moscow, Progress, 1969. 230 p. (In Russian)

17. Grigor'eva T.P. Synergetics and East. VoprosyFilosofii, 1997, no. 3, pp. 90-102. (In Russian)

18. Dao de Tszin. Knigaputi i blagodati [Tao Te Ching. Book of Path and Grace]. Moscow, Eksmo, 2015. 320 p. (In Russian)

19. Albedil' M.F. Zerkalo traditsii: chelovek v dukhovnykh taditsiyakh Vostoka [The Mirror of Traditions: A Human in the Spiritual Traditions of the East]. St. Petersburg, Azbuka-Klassika, Peterb. Vostokoved., 2003. 284 p. (In Russian)

20. Braginskii I.S. Problemy vostokovedeniya. aktual'nye voprosy vostochnogo literaturovedeniya [Problems of Oriental Studies. Current issues of Oriental Literary Criticism]. Moscow, Nauka, 1974. 493 p. (In Russian)

21. Bakhtin M.M. Estetika slovesnogo tvorchestva [Aesthetics of Verbal Creativity]. Moscow, Iskusstvo, 1979. 424 p. (In Russian)

22. Alekseev M.P. Pushkin i mirovaya literatura [Pushkin and World Literature]. Leningrad, Nauka, 1987. 616 p. (In Russian)

23. Belkin D.I. Pushkin and Chinese culture (from the history of Russian-Chinese literary relations). Uchenye Zapiski Gor'kovskogo Gosudarstvennogo Universiteta Imeni N.I. Lobachevskogo. Seriya Filologicheskaya, 1958, no. 48, pp. 3-27. (In Russian)

24. Krivolapov V.N. “Tipy” i “Idealy” Ivana Goncharova [“Types” and “Ideals” of Ivan Goncharov]. Kursk, Izd. Kursk. Gos. Pedagog. Univ., 2000. 280 p. (In Russian)

25. Krivonos V.Sh. “Mertvye dushi” Gogolya i stanovlenie novoi russkoiprozy: Problemypovestvovani- ya [Gogol's “Dead Souls” and Development of New Russian Prose: Narrative Problems]. Voronezh, Izd. Voronezh. Univ., 1985. 159 p. (In Russian)

26. Mamardashvili M.K. Polnyi kurs lektsii. Filosofiya Evropy. Psikhologicheskaya topologiya puti [Full Course of Lectures. European Philosophy. Psychological Topology of the Path]. Moscow, AST, 2016. 968 p. (In Russian)

27. Sinyavskii A.D. V teni Gogolya [Shadowed by Gogol]. Moscow, KoLibri, 2009. 669 p. (In Russian)

28. Zhuang Zhou: Selected Fragments. Available at: http://www.kulichki.com/path/library/czuanczi1.html. (In Russian)

29. Krivonos V.Sh. Urban folklore in Gogol's “Dead Souls”. In: N.V. Gogol': materialy i issledovaniya [N.V. Gogol: Materials and Studies]. Moscow, IMLI RAN, 2009, pp. 357-373. (In Russian)

30. Malyavin V.V. Dukhovnyi opyt Kitaya [China's Spiritual Experience]. Moscow, Astrel', AST, 2006. 398 p. (In Russian)

31. Dmitrieva A.S., Bekmetov R.F. Russian literary classics and the conflict of ideologies. Filologiya i Kul'tura. Philology and Culture, 2017, no. 1 (47), pp. 162-168. (In Russian)

32. Posokhov A. Gogol's Akaky Akakievitch and Chinese calligraphers. Russkaya Slovesnost', 2016, no. 2, pp. 17-20. (In Russian)

33. Dukas V., Glen A.S. Taoistic Patterns in War and Peace. Slavic and East European Journal, 1970, vol. 14, no. 2, pp. 182-193.

34. Voropaev V.A. In lesson learned in the heart. The secret of N.V. Gogol's last days. To the 160th anniversary of the death of N.V. Gogol. Literatura v Shkole, 2012, no. 4, pp. 2-5. (In Russian)

35. Zhukovskaya N.L. O budizme i buddistakh: stat'i raznykh let (1969-2011) [On Buddhism and Buddhists: Papers from Different Years (1969-2011)]. Moscow, Orientaliya, 2013. 474 p. (In Russian)