Мифопоэтика в американской драматургии ("Крылья даны всем детям человеческим" Ю.О. Нила и "Орфей спускается в ад" Т. Уильямс)

Герои О, Нила жаждут найти свой Эдем, свой потерянный рай. Элла ощущает в Джиме некую возвышенность и инаковость.Чувства к ней преображают Джима, обычного ничем не примечательного негра: он становится творцом, мечтателем, лирическая исповедальность его речи неслучайна, он выступает как носитель скрытого в каждом человеке «орфического начала»: «Нет на свете никакой несправедливости. Люди все одинаковы -- равны... перед небом и солнцем... перед богом...Мы поплывем по морю, окажемся по ту сторону океана -- там, где родился Христос, где человек важнее всего»[9;157].

В этих словах Джима слышится глубокая надежда на нравственное и духовное перерождение его и Эллы, исцеление от всех страданий, на вечную любовь и свободу вопреки всем жестоким обстоятельствам судьбы. Благодаря библейскому подтексту возникает идиллический прообраз Америки как «Города Бога», благословенной райской земли, полной изобилия, равенства между людьми и возможности для каждого реализоваться как личность. Все это отсылает нас к общекультурному феномену «американской мечты»,с которой «отождествлялась идея о потерянном рае, о золотом веке, где было изобилие, счастье и радость, отсутствовали войны, несправедливость и тяжелый труд Некрасов С. И., Некрасова Н. А., Платошина В. В. «Американская мечта» как проявление феномена мультикультуры//Американский мультикультурализм. М., 2011. С. 6.».Однако внешняя патетика и романтический ореол речи Джима тут резко контрастирует с реальным безнадежным положением вещей: Джим - черный, Элла - белая женщина, у них разные дороги, и полного понимания им никогда не достичь, их любовь - это как протест обществу, лишенному моральных и нравственных устоев; союз двух людей, которые просто хотят быть хоть кому-то нужными и значимыми, любить и быть любимыми вопреки всему миропорядку. Элла готова помогать Джиму, у нее никого нет, кто бы принял ее, так как она - женщина с испорченной репутацией; Джим любит Эллу с детства и готов в свою очередь помочь ей избавиться от страданий и служить, как верный пес: его любовь - это служение и отказ от личного счастья. Оба, окрыленные мечтами и воспоминанием о светлых чувствах еще с самого детства, совершенно не в состоянии принять ту мысль, что одной любви недостаточно - трудности, призраки прошлого,внутренняя личностная несвобода и неприятие себя, а также некая враждебная сила, рок, фатум, которого они оба боятся, никуда не ушли, а навсегда будут с ними. Примечательно еще то обстоятельство, что, поженившись, молодожены жили как брат и сестра: тут можно выделить два аспекта. Во-первых, таким образом, чувство любви представлено в духовном выражении: для Джима его любимая женщина свята, неприкосновенна, чиста несмотря на порочное прошлое, скорее он видит Эллу своей сестрой по несчастью, чувствует ее инфантильность, ее скрытую ото всех ранимость и хрупкость. Но по О, Нилу назначение женщины прежде всего заключается в том, чтобы продолжить род, стать матерью, а здесь это становится невозможным не только в силу болезни Эллы, но и того, что Элла и Джимне созрели для семьи. Герои скорее представлены не как личности, а как аллегорические образы мужского и женского начала, психология развития их отношений не раскрывается в полной глубине, это остается в подтексте, единственно, что мы видим это то, что ихсоюз - это отчаянная попытка вырваться из жестокой хватки судьбы,стремление к счастью, желание обрести хотя бы мимолетное умиротворение в атмосфере мрачной бездуховности и окружающего их закостенелого общества. Так в композиции пьесы особую роль приобретают эпизоды прошлого детства героев: это то, что связывает их вместе воедино, то, что дает им ощущение глубокого внутреннего родства. Тем не менее Джим первым осознает, что что-то не так: оба чувствуют вину за свое тихое безмятежное уединенное «счастье» вдали от всего мира. Тут отчетливо прослеживается мысль драматурга о том, что человеку необходимо пережить боль, чтобы осознать истинный смысл бытия, понять свое высокое предназначение и прийти к настоящему чувству заслуженного и выстраданного счастья:

«Джим: Мы должны доказать самим себе - да, мы любим друг друга. Только так мы освободимся от гнета, завоюем доверие, станем внутренне свободны и тогда сможем жить в мире и согласии со всеми людьми» [9; 161].

Внешний мир изначально враждебно настроен по отношению к Джиму и Элле, начиная с насмешек окружающих в детстве, заканчивая такой деталью, как африканская маска из Конго, которая сводит с ума Эллу, являясь одновременно как и символом рока, неотвратимой судьбы, так ипродолжением темной стороны ее же личности. Таким образом, в данной пьесе,О, Нилу, как последователю психоанализа З. Фрейда, крайне важно показать переход объективного плана в субъективный, трансформациювнешнегоконфликта, социального во внутренний психологический. Раздвоенность внутреннего мираЭллы обуславливается внешними непримиримыми обстоятельствами, с которыми она и Джим не в состоянии бороться - этим определяется концепция трагического у О, Нила - человек не властен не только над своей судьбой, но и над самим собой и своими страстями.

Миф об Орфее неслучайно вкраплен в название и сюжет пьесы Т. Уильямса «Орфей спускается в ад». Прежде всего в центре внимания автора остро стоит проблема сохранения искусства и психологии творческой личности, также обращение к данной теме открывает пространство для экзистенциального выражения бытия художника. Творчество, судьба творца заранее обречены. Поэтическая притча о птице без лапок отражает проблематику пьесы и основу конфликта -невозможность жить на земле противопоставляется вечному парению в небе - это аллегория мечты и творческого начала. Недаром Лейди восклицает: «Я отдала бы всю эту лавку со всем ее товаром, чтоб стать этой маленькой птицей небесного цвета… Чтобы хоть одну ночь постелью мне был ветер, а рядом -- звезды…» [9;648].Таким образом, птица является символом внутренней свободы личностии воплощает собой стремление человека оторваться от земных оков бытия, пробудить душу и сердце, воспарить к безграничным просторам фантазии, что дает искусство, природа и любовь, что в уильямсовской эстетической системе связаны триедино и метафизически являются выражением добра.Эпизод, где Вэл (Орфей) рассказывает Лейди о своей первой любви, несомненно, важен для мифопоэтического анализа пьесы. Возникает образ совсем юной девушки в ярком солнечном свете на берегу озера. Это отсылает нас к образу нимфы («девы») - в греческой мифологии божества природы, ее живительных и плодоносных сил». Мифологический словарь под ред. Е. М. Мелетинского. М., 1991. С. 399. Далее этот же мотив мы видим в картине «Сентябрьское утро» Поля Шаба, где обнаженная девушка купается в воде, что является олицетворением хрупкости, нежности, невинности, сущности женщины - нести в мир красоту.

Немалую роль в пьесе играюти природные элементы (золотые плоды, искусственные виноградные лозы), обретающие библейскую символику, ислужащие выражением циклического обновления жизни, ницшеанской идеи вечного повторения и дионисийского чувственного начало. Именно поэтому Лейди пытается возродить виноградник ее отца на Лунном озере открытием своей кондитерской. Для нее «электрическая луна, звезды из серебряной бумаги, искусственные виноградные лозы»имеют особое значение, для героини это пропуск в новую жизнь, победа над смертью.Эти романтические символы свидетельствуюто том, что Лейди очень утонченная натура, не утратившая чувства прекрасного, с живой душой, воспринимающая окружающий мир во всей целостности и красоте.

Обобщая все вышесказанное, можно сделать вывод о том, что природные символы и у Т. Уильямса и Ю. О, Нилавыражают подлинную суть человеческого бытия, то, ради чего стоит жить и преодолевать все препятствия. Природа воплощает собой храм, исцеляющий душу человека, царство красоты, добра и вечности. Прослеживается дихотомия добра и зла: природа - светлое начало, она созвучна духовному миру, а цивилизация - темное, разрушающее,обрекающее человека на «пожизненное одиночное заключение в собственной шкуре».

Особую роль в создании мифопоэтической модели мира Т. Уильямса и Ю. О, Нила представляет музыка, отражающая внешний фон действия. Баллада «Райские травы» в исполнении Вэла, лирически обрамляющая диалоги Вэла и Лейди и олицетворяющая тему мечты и двуемирия, полна романтических символов. Тут нам открывается тайна мироздания: лирический герой тоскует по раю, по тому чувству сопричастности к макрокосму, Вселенной, по состоянию гармонии с окружающим миром, тому, что так тщетно пытаются найти Вэл и Лейди:

Я райские травы ногами топтал,

Весь день, пока солнечный диск сиял.

Я райские травы ногами топтал,

Всю ночь, пока звезд хоровод мерцал.

[9; 635]

Этот же лейтмотив «утраченного рая» и стремления к внутреннему самосозерцаниюпроявлен и в пьесе «Крылья даны всем детям человеческим». Во время венчания молодых с улицы, где живут негры, доносится песня, полная мечтательности и детской грусти, в которой возникает образ птицы как выражение внутренней потребности лирического героя в том, чтобы оторваться от земного бытия, воспарить к мечте и тайному невидимому миру, обратиться внутрь самого себя:

Порой я парю, как орел в поднебесье…

Порой я не знаю, зачем я родился на свет [9; 156]

На контрасте к этому выступает «металлический звук церковного колокола», который создает особую атмосферу напряженности, безысходности, «организуя второй, тайный смысл произведения - подтекст», который тут слишком трагический Введение в литературоведение: учебник для студ. учреждений высш. проф. образования/ Л. В. Чернец, В. Е. Хализев, А. Я. Эсалнек и др.; под ред. Л. В. Чернец. М., 2012. С. 258.:

«Песня замирает, и на какое-то время воцаряется напряженная тишина. В нее внезапно врывается металлический звук церковного колокола[9; 156]».

Обычно звон колоколов в церковной традиции - звук благой вести, тут это что-то опасное, настораживающее, предвещающее роковую участь союза Джима и Эллы, некие силы из вне, с которыми человек не в состоянии справиться, т.к. не может побороть в себе самом свои греховные помыслы и темные стороны. Звук колокола словно вырывает героев из состояния эйфории и погруженности в мечты, напоминая, что жизнь течет и продолжается - у нее свои законы, она никого не ждет.

Обратимся к самому эпизоду венчания:«распахиваются обе створки огромных церковных дверей, и из
глубокой темноты храма выходят на солнечный свет Джим и Элла. Двери захлопываются за ними, словно челюсти
деревянного идола,изрыгнувшего их из своей пасти[9; 156].

Тут возникает ассоциация, будто герои переживают второе рождение, обряд инициации. Архаическое языческое сознание еще слишком живо в сознании народа, мир пьесы О,Нила «Крылья даны всем детям человеческим»- это словно мир Ветхого Завета, где царит Закон, идут кровопролития и вражда,а истины и Спасителя нет. О, Нил пытается доказать, что, несмотря на любовь двух юных душ, это ничего не изменит: ненависть людей друг к другу никуда не исчезнет: «непримирима ненависть,с которой смотрят друг на друга представители двух рас». Добрые чувства, милосердие, понимание не возможны в мире, где человек другой расы и мировоззрения является чужим, враждебным, где внешняя оболочка важнее духовного содержания личности. Именно поэтому внешний расовый конфликт переносится на внутренний конфликт в паре на уровне психоанализа, а отражением этого служит маска, из-за которойЭлла заболевает шизофренией, символизируя ее грязное прошлое и «падение». Маска - окно в другой мистический мир. Для Джима и его семьи это -предмет достояния и гордости, память их народа, для нее - дьявольскоеолицетворение зла.«Убивая» маску ножом, Элла хочет убить не толькосвой страх, но и искоренить то, что ей неподвластно - вековые традиции культуры.

И Джим, и Элла - своего рода шекспировские Ромео и Джульетта, пытающиеся отстоять свое право на счастье и любовь. Их действия также безрассудны и полны протеста против несправедливости системы социального устройства, что воплощает собой ироническая мелодия «О старый, черный Джо», которая звучит словно фарсовая язвительная насмешка над Джимом и Эллой.

В финале пьесы Джим остался рядом с Эллой, потерявшей рассудок и превратившейся в маленького ребенка. Оба они стали как дети, и тут чувствуется мотив духовного очищения и преодоления самих себя(«Будьте как дети, и тогда войдете в Царствие Небесное». Библия). Через боль, трагедию очистилась их душа, они потеряли физическое чувство единения между мужчиной и женщиной, но обрели глубокое духовное родство друг с другом.

Тем не менее, Ю. О, Нил подвергает сомнению абсолютно все, тут отчетливо виден ярко выраженный пессимизм автора: ни природа, ни любовь, ни вера не дадут спасения, пока «основы общества нечисты, череда несчастий нападает на потомков»Chothia J. Forging a language: A study of the plays of Eugene O'Neill. Cambridge: Cambridge university press, 1979. p. 60 - корень зла лежит в вечной борьбе человека с самим собой. Каждый несет ответственность не только за себя, но и за все родовые проклятья и грехи человечества:«героям не остается никаких перспектив освобождения, кроме борьбы»Там же, p. 62.

На фоне современной американской действительности ХХ века разворачивается трагическая история любви Орфея и Эвридики в пьесе «Орфей спускается в ад». Сразу обращает на себя внимание такой герой, какВэл Зевьер- это Орфей,покровитель искусства, его кифара - это гитара,с которой он никогда не расстается. В то же время Вэл - это и святой мученик Валентин, его образ соткан из противоречий: он с одной стороны, циничен, прошел через пьянство, разврат, плывя по течению жизни как вольный странник, лишенный цели, но с другой - в его сердце жива любовь, он способен на сочувствие, эмпатию, искренние чувства к Лейди(имя Вэл наоборот читается как «love», что с английского значит «любовь»).Лейди -Эвридика в Графстве и Мадонна. Она и Вэл относятся к людям, на которых «тавро не выжжено» в мире, где людей «покупают и продают, как свиные туши в мясной лавке».Зарождение ихлюбви кажется закономерным явлением: оба разочарованные в жизни, лишенные веры в людей, у них остается только мечта о чем-то прекрасном и светлом и их внутреннее нравственное достоинство. Их свидания проходят в крохотной комнатке, но это небольшое пространство становится для них как для Адамы и Евы целымЭдемом, тут на себя обращает внимание следующая деталь: «золотое деревцо с алыми плодами и фантастические белые птицы».В данном случае это мифологема «потерянного рая»: земному чувству придается особое возвышенное вневременное божественное значение.Перед Уильямсом,как художником и тончайшим психологом, стоит задача «извлечь вечное из безнадежно ускользающего, преходящего…»УильямсТ. РимскаявеснамиссисСтоун; рассказы, эссе / Т. Уильямс. - М. Художественнаялитература, 1978. С. 241.. Тут свое отражениеполучилаюжная традиция времени: нет прошлого, настоящего и будущего, все сливается в один единый поток мыслей, чувств, мгновений. Время и человек выступают как два противоположных начала, только искусство и любовь позволяют человеку соприкоснуться с миром внеземным, не ограниченным пространством и временем.

Авторская картина мира построена на взаимодействии бинарных оппозиций и складывается из таких универсальных онтологических понятий, как Свет и Тьма, Жизнь и Смерть, Любовь и Ненависть, Духовное и Материальное.Чувственное греховное начало, пылкий эрос страсти, тут гармонирует с христианским религиозным чувством любви как самопожертвованием, желанием помочь, спасти. Часто герои Уильямса находят временное утешение от одиночества и клетки своего «стеклянного зверинца» в плотской любви, но в пьесе «Орфей спускается в ад» любовь Вэла и Лейди становится центральным лейтмотивом, мифом о мужчине и женщине, организующим все художественное пространствопроизведения и выступает светлым началом на контрасте с устрашающей и удушающей «темной»атмосферой «ада графства». Уильямс обращается к онтологическим проблемамсквозь призму частной любви. Способность героев на сильные чувства приравнивается к их непохожести на другихлюдей, к их избранности и высокой внутренней духовности, а их трагическая участь - это гибель во имя красоты любви.

Мифопоэтические особенности пьес Т. Уильмса обусловлены авторским мировоззрением, синтезом пуританского религиозноговоспитания и влиянияна него сексуальной социологии Д. Г. Лоуренса, проповедавшим проявление инстинктивного бессознательного начала в человеке. Христианские мифы обогащаются языческими мотивами, тесно переплетаясь с ними, что обусловлено стремлением автора дать отображение антагонизму темного и светлого начала в душе человека. Вэл - не только змей искуситель для Лейди, демон - примечательная деталь: его змеиная куртка, которая после смерти остается Кэрол, символизирующая его свободу и независимость, по словам оной- но в то же время Вэл - это и Спаситель, Христос («Savier» - Спаситель с англ.), к которому тянутся все страждущие и потерянные, чистые сердцем, алчущие и жаждущие правды. Так Кэрол тянется к нему как блудница («кто из вас без греха, первый брось в нее камень (Иоан; 8:7) и он, видя в этой женщине ее хрупкую чистую душу, защищает ее честь, оберегая ее,пророчица Ви Тэлбот близка ему по духу, она художница, интуитивно чувствующая Бога, некую истину, апокалиптическое настроение мира, потерю веры у людей (она молится в пустой церкви). Для Т. Уильямса, как романтика, искусство - это высшая форма преображения мира, только благодаря искусству можно спастись в мире жестокости, несправедливости, зла и насилия. И Вэл, и Ви понимают, что находятся в мире «между светом и тенью», где все зыбко, переменчиво, обманчиво. Видения Ви, ее возглас о том, что «пелена спала с ее глаз» и «свет иглами пронзил ей глаза»предвещают трагическую развязку драмы.

Уильямс в отличие от О, Нила все же видит спасение в возвращении к религии, вере, поэтому закономерно его обращение к христианству. В церковной традиции Пасха - это особый праздник для всех верующих, это надежда на спасение. Образ «огромных сияющих очей воскресшего Христа в разверзшихся небесах»-это глас совести, призыв людей к покаянию.Особую роль приобретают видения Ви, и это откровение она пытается передать Вэлу, чувствуя в нем родственную и чистую душу. Падая, словно ослепленная в религиозном экстазе, женщина неслучайно тянется к Вэлу, протягивает к нему руки, как к избранному Богом: совсем скоро его линчуют в страстную пятницу как Христа, он станет жертвой искупления грехов человечества. Тут мы видим проявление христианского мотива «первородного греха».Уильямсовская окружающая реальность - это пространство извечных неразрешимых людских конфликтов, и ответственность за всю жестокость, зло и несправедливость, что происходят в мире, лежит на каждом человеке. Умирая, Вэл и Лейди -«дети человеческие», Адам и Ева, жертвы этого мира, соединяются теперь навеки, их смерть - это их спасение из ада жизни, где невозможно существовать людям со светлой душой и ангельским сердцем.

Благодаря проведенному комплексному компаративному анализу пьес «Крылья даны всем детям человеческим» и «Орфей спускается в ад»можно сделать вывод о мифопоэтической модели мира в драматургии Ю. О, Нила и Т. Уильямса.Мир в концепции драматургов несовершенен, тоталитарен, он представляет из себя скорее средоточие зла, хаоса, насилия, несправедливости, человек в нем обязан жить под гнетом не только «сильных мира сего», подчиняющимся богу Успеху, строгой иерархии и системы несправедливых общественных законов, но и грузом наследственности, рока, судьбы, от которой никому не удастся уйти. В таком миреторжествует тьма, добра в нем очень мало, все понятия и ценности искажены, любовь невозможна в силу того, что люди потеряли веру, потеряли Бога в своей душе. О,Нил и Уильямс изображают глубокую драму человечества как вида, обращаясь к психоанализу. Герои изначально обречены на поражение, но не прекращают конфронтацию, отчаянно отстаивая свои права на свободу, на счастье и любовь вопреки всей безнадежности своего существования.Испытания, посланные им судьбой, становятся для них осознанным духовным вознаграждением за все терзания и муки, что преподнесла им жизнь, смерть для них - освобождение из «плена безумного мира».Любовь, искусство и природа - это та мельчайшая частичка добра и света, что осталась на земле, но герои не в состоянии спастись в этом пристанище, поскольку корень всей природы человеческого зла заложен в абсолютно каждом индивидууме. Нельзя быть счастливым в таком мире, где люди потеряли самих себя, напрочь забыли о своей человеческой сущности.

Анализ мифологем, библейских аллюзий, подтекст музыкальных лейтмотивов и ведущих образов-символов дает основание для утверждения того факта, что в основе художественной структуры американского театра заложены принципы построения «неомифологического текста».Доминантой является мифологема «потерянного рая» и грехопадения человечества, что отражает духовный кризис Америки ХХ века и подчеркивает экзистенциальную природу человеческого одиночества. Драматурги путем наложения и пересечения различных мифологических структур творят свой миф о судьбе человечества, о положении современного американского общества, о духовном и психическом состоянии человека ХХ века. При этом если у О. Нила библейская символика служит отражениемвозвышенности духовного человеческого начала, сочетается с внутренним монологом персонажей,придавая социальной драме патетику древнегреческой трагедии, то Т. Уильямс делает преимущественно акцент на христианской символике, религиозных произведениях искусства, сочетая это с древними языческими представлениями, в результате чего его пьеса становится многослойным художественным творением, аллегорической притчей о добре и зле, любви и ненависти, жизни и смерти.

Размещено на Allbest.ru