Религиозные традиции в семействе Буниных и их влияние на В.А. Жуковского (1783-1796)

Размещено на http://allbest.ru

Религиозные традиции в семействе Буниных и их влияние на

В.А. Жуковского (1783-1796)

Д.В. Долгушин

Новосибирский государственный университет Новосибирск, Россия

Аннотация

Цель статьи - исследовать религиозные влияния, испытанные в детстве В. А. Жуковским, поэтом, для которого религиозные темы на протяжении всей жизни были одними из магистральных в творчестве.

Жуковский не оставил воспоминаний о своем детстве, и об этом периоде его биографии приходится судить по немногим источникам - мемуарам его племянницы А. П. Зонтаг, а также по книге К. К. Зейдлица «Жизнь и поэзия Жуковского», в которой были учтены замечания, сделанные на эти воспоминания сестрой А. П. Зонтаг А. П. Елагиной. Хотя ни в мемуарах Зонтаг, ни в книге Зейдлица тема детской религиозности Жуковского не акцентируется, основываясь на них, а также на семейных хрониках круга Буниных - Протасовых - Юшковых - Елагиных - Беэров, можно выявить те религиозные влияния, которые поэт испытал в своем детстве.

Для семейства Буниных, как и для большинства провинциальных дворянских семейств, было характерно причудливое переплетение европеизированных и патриархальных, тесно связанных с православным укладом, форм повседневности. Это сказалось даже в самом устройстве усадебного пространства родового гнезда Буниных - имения Мишенского. Оно было расположено неподалеку от знаменитого Жабынского монастыря, в усадьбе был хорошо слышен колокольный звон церквей и монастырей г. Белева. Поблизости от барского дома находился каменный храм во имя Покрова Пресвятой Богородицы. За богослужением в нем звучало прекрасное церковное пение, которым руководил крестный отец В.А. Жуковского - А. Г. Жуковский. Храм был богато украшен иконами. Местное предание конца XIX в. приписывало В. А. Жуковскому авторство двух из них - храмовой иконы Свт. Николая в иконостасе никольского придела и иконы Благовещения Пресвятой Богородицы. Посещение этого храма не могло не производить на Жуковского глубокого религиозного и эстетического впечатления.

На религиозное воспитание Жуковского не могли не оказывать влияния и слышанные им в детстве семейные предания о разного рода чудесах и необычных случаях, происходивших в родственном кругу Буниных. Часть описанных в семейных хрониках чудес связана с молитвенным заступничеством православных святых. Еще чаще в хрониках встречается описание не чудес, а таинственных событий, например случаев, связанных с явлением умерших.

Таким образом, в обиходе жизни В.А. Жуковского в детстве присутствовали такие элементы, которые не могли не воздействовать на ребенка, пробуждая в нем влечение к красоте церковного обряда (церковное пение, иконы, колокольный звон) и эстетический интерес к сфере чудесного и таинственного.

Ключевые слова В. А. Жуковский, Бунины, Елагины, религия и русская литература, русский романтизм

Благодарности

Исследование проведено при финансовой поддержке РФФИ (проект № 16-24-08001)

Religious Traditions in the Bunin Family and Their Influence on V. A. Zhukovsky (1783-1796)

D.V. Dolgushin

Novosibirsk State University Novosibirsk, Russian Federation

Abstract

Purpose. The aim of this paper is to study the religious influence which V. A. Zhukovsky experienced in his childhood. We know that religious themes were highly important for the poet during his entire life.

Results. Zhukousky left no memories of his childhood, and this period of his biography has to be judged, in fact, by the only main source - the memoirs of his niece A. P. Zontag, as well as by K. Zeidlitz's book Life and Poetry of Zhukovsky, which took into account the comments made on these memoirs by the sister of A. P. Zontag A. P. Elagina. Although neither in the memoirs of Zontag nor in the book of Zeidlitz is the theme of childhood religiosity of Zhukovsky emphasized, it is possible to study the religious influences that the poet experienced in his childhood, using these texts and the family Chronicles of the circle Bunin-Protasov-Yushkov-Elagin-Beer.

The Bunin's family lifestyle, like that of the most part of provincial noble families, was a mix of westernized and patriarchal, closely related to the Orthodox way of life, forms of everyday life. This even affected the device space of the Bunin family home - the Mishenskoe manor. It was located near the famous Zhabynsky monastery, and the bell ringing of churches and the monastery of Belev was well heard in the manor. Near the manor house there was a stone church in the name of The Intercession of the Virgin. The great Church singing in this church was led by the godfather of V.A. Zhukovsky - A.G. Zhukovsky. The temple was richly decorated with icons. The local legend of the end of the nineteenth century attributed V.A. Zhukovsky the authorship of two of them - the temple icon of St. Nicholas and the icon of the Annunciation. A visit to this temple probably produced a deep religious and aesthetic impression on Zhukovsky.

The family of the future poet was kind and caring, but it could hardly offer the boy an inspiring example of Christian life. It seems that among the older Zhukovsky's relatives no one could give him the example of pious religious life. But young Zhukovsky, undoubtedly, heard the family stories about all kinds of miracles and unusual occurrences that took place in the Bunin's circle. Some of these miracles described in the family Chronicles are connected with the intercession of Orthodox saints. More often the description of miracles and mysterious events, e.g., events were associated with the phenomenon of the dead is found in the Chronicles.

Conclusion. Summing up, it should be said that in young Zhukovsky's everyday life there were such elements that could affect the child, awakening in him an attraction to the beauty of the Church rite (Church singing, icons, bells) and aesthetic interest in the field of miraculous and mysterious.

Keywords V. Zhukovsky, Bunins, Elagins, religion, Russian literature, Russian romanticism

Введение

В.А. Жуковский - поэт, для которого религиозные темы были одними из магистральных в творчестве. В исследовательской литературе неоднократно описывалось воздействие, оказанное на его поэтику различными течениями религиозно-философской и богословской мысли. При этом, кажется, ни разу не ставился вопрос о религиозных влияниях, испытанных Жуковским в детстве.

Жуковский не оставил воспоминаний о своих детских годах, и об этом периоде его биографии приходится судить фактически по единственному основному источнику - мемуарам его племянницы А. П. Зонтаг. Еще одним источником, менее подробным, является книга К. К. Зейдлица «Жизнь и поэзия Жуковского», в работе над которой автор пользовался свидетельствами другой племянницы поэта - А. П. Елагиной. Хотя ни в мемуарах Зонтаг, ни в книге Зейдлица тема детской религиозности Жуковского не акцентируется, основываясь на них, а также на семейных хрониках круга Буниных - Протасовых - Юшковых - Елагиных - Беэров Елагина Е. И. Семейная хроника (публ. Л. Г. Сахаровой) // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII-XX вв.: Альманах. М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2005. Т. 14. С. 271-323; Беэр М. В. Семейная хроника Елагиных - Беэр: Воспоминания. Воспоминания об Авдотье Петровне Елагиной (публ. Л. Г. Сахаровой) // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII-XX вв.: Альманах. М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2005. Т. 14. С. 324-414; Беэр А. С. Продолжение семейной хроники. М.: Изд-во Моск. гос. ун-та леса, 2013. 384 с., можно попытаться выявить те религиозные впечатления, которые поэт получил в своем детстве. Это и будет задачей данной статьи.

Результаты исследований и обсуждение

Для семейства Буниных, как и для большинства провинциальных дворянских семейств, было характерно причудливое переплетение европеизированных и патриархальных, тесно связанных с православным укладом, форм повседневности. Это сказалось даже в самом устройстве усадебного пространства родового гнезда Буниных - имения Мишенского. Богатый барский дом Буниных с двумя флигелями и множеством комнат находился на высоком холме, с которого открывался великолепный вид на окрестности Расположение усадьбы «на возвышенности рядом с водоемом» было типично для богатых усадеб в России XVIII - первой половины XIX в. [Милешина, 2012. С. 123].. С широкого балкона в центральной части здания можно было видеть прекрасную панораму раскинувшегося на берегу Оки Белёва с многочисленными куполами его церквей Долгорукий И. М. Славны бубны за горами, или Путешествие мое кое-куда 1810 года. М., 1870. С. 334. В усадьбе был хорошо слышен колокольный звон белёвских храмов и монастырей [Безрукая, 2018]. С холма был виден и находящийся к северу от Мишенского Жабынский монастырь [Власов, Назаренко, 1979. С.56] См. также: Мартынов П. М. Село Мишенское, родина Жуковского // В. А. Жуковский в воспоминаниях современников / Сост., подгот. текста, вступ. статья и коммент. О. Б. Лебедевой, А. С. Янушкевича. М.: Наука - Школа «ЯРК», 1999. С. 489..

Поблизости от барского дома, ниже по склону холма, находился каменный храм во имя Покрова Пресвятой Богородицы (с приделом во имя Свт. Николая Чудотворца), построенный дедом и отцом В. А. Жуковского на месте старинной деревянной церкви села Мишенского, основанной в XVII в. (еще в конце XIX в. в ней сохранялось Евангелие времен царя Михаила Федоровича (1626) и старинный оловянный сосуд) Елагина Е. И. Семейная хроника. С. 290; Приходы и церкви Тульской епархии: извлечение из церковноприходских летописей / Подгот. текста, сост., табл., коммент., послесл. М. В. Майорова; коммент. М. В. Майорова, Т. В. Майоровой. Тула: Пересвет, 2010. С. 76. К храму от барского дома вела специальная аллея Зонтаг А. П. Путешествие в Луну // Русский архив. 1904. Т. 116. С. 589., и маленький Жуковский часто бывал там на службах. На них звучало неплохое церковное пение, которым «тщательно занимался» Зейдлиц К. К. Жизнь и поэзия В. А. Жуковского. СПб., 1883. С. 9. крестный отец будущего поэта А.Г. Жуковский. Он учил церковному пению и своего крестника, а также его маленьких племянниц (А. П. Елагина вспоминает, что А. Г. Жуковский, «когда приезжал из Малороссии, где жил с семьею, был весел, шутлив, учил нас петь церковные песни, аккомпанировал на скрипке сестру, обливал нас водою, - и был всеми любим» РГАЛИ. Ф. 209. Оп. 1. № 18. Л. 17 об. Беэр А. С. Продолжение семейной хроники С. 353.. Внутреннее убранство церкви отличалось красотой и роскошью. Обращали на себя внимание великолепно отделанные золотом хоры .

Царские врата главного придела были украшены резным херувимом. «Жуковский поставил себе долгом целовать этого херувима в обе полные, розовые щечки», когда восьмилетним мальчиком ежедневно приходил в храм на Литургию в год смерти своего отца (1791 г.). Судя по рассказу Зонтаг, он делал это именно после Херувимской песни и, значит, каким-то образом, по-детски, соотносил это свое действие со смыслом богослужения Воспоминания о первых годах детства Василия Андреевича Жуковского // Русская мысль. 1883. Кн. 2. С. 276.. Вообще, судя по всему, именно этот момент Литургии особенно глубоко переживался поэтом и во взрослом возрасте. Он акцентирован в описаниях Литургии в элегии «На смерть Ее Величества, королевы Виртембергской» и в поэме «Странствующий жид». И в том, и в другом случае Жуковский при его описании настойчиво подчеркивает мотив единения живых и усопших (см. об этом: [Долгушин, 2011]). Возможно, в такой интерпретации Херувимской песни сказались детские переживания поэта, испытанные в мишенском храме во время заупокойной молитвы по отцу.

Храм был богато украшен иконами, преимущественно «итальянского письма» [Безрукая, 2018]. Дедушка Жуковского И. А. Бунин, который «был очень образован, любил живопись и много знал в ней толку», лично заказывал их для своей строящейся церкви ¹¹. Иногда (очевидно, во время праздников) чтимые образа заносили в дом. С одним из таких случаев связана известная история о том, как пятилетний Жуковский срисовал мелом на полу принесенную из храма в комнату его матери Боголюбскую икону Богородицы, чем вызвал переполох среди сенных девушек, решивших, что произошло чудо ¹². Рисунок ребенка был, наверняка, неискусен, но есть свидетельство, что Жуковский написал в молодости и настоящую икону: местное предание конца XIX в. приписывало ему авторство двух образов мишенской церкви - храмовой иконы Свт. Николая в иконостасе никольского придела и иконы Благовещения Елагина Е. И. Семейная хроника. С. 290. Воспоминания о первых годах детства Василия Андреевича Жуковского. С. 272. См.: Приходы и церкви Тульской епархии... С. 76. В. Власов и И. Назаренко говорят, что Жуковским, по преданию, были написаны даже не один, а «два образа в Никольском пределе» [Власов, Назаренко, 1979. С. 12]..

Трудно сказать, насколько достоверно это предание, однако в нем нет ничего невозможного. Поэт с раннего детства отличался способностями к рисованию, усовершенствовал их в Тульском главном народном училище и затем в Московском благородном пансионе, где рисование преподавалось в качестве особой дисциплины, причем отдельно преподавалась еще и живопись [Соловьев, 1912. С. 43-44]. По-видимому, уже тогда Жуковский выучился письму маслом: С.П. Шевырев сообщает, что в Московском благородном пансионе хранилась картина, написанная поэтом в 14-летнем возрасте Шевырев С. П. История императорского Московского университета. М., 1855. С. 306. Так что технические возможности написать икону «итальянского письма» у него в ранней молодости были.

Любопытно, что «соколыбельница» Жуковского А.П. Зонтаг тоже писала такие иконы, о чем сохранилось свидетельство И.М. Долгорукова, вспоминавшего, как во время его приезда в Мишенское в 1817 г. она, «написав красками Мадонну, подарила оную мне» Долгорукий И. М. Капище моего сердца. М., 1890. С. 398..

Мишенский храм навсегда остался дорог для А. П. Зонтаг - настолько, что, когда в 1830-х гг. имение пришло в упадок в связи с нехваткой у Зонтаг денег на его содержание, она предпочитала жить в доме с протекающей соломенной крышей, но вкладывать все свои небогатые средства в ремонт и поддержание храма: «церковь нужнее дома, и она нужна не мне одной» [Николаев, 1916. С. 458], считала она. Мишенский храм был для нее важнейшей частью пространства воспоминаний, связанных с Жуковским, и среди прочих локусов этого пространства занимал первое место: «Здесь все напоминает Жуковского, - писала Зонтаг о Мишенском. - Церковь, где мы вместе молились; роща и сад, где мы гуляли вместе, любимый его ключ Гремячий и, наконец, холм, на котором было переведено его первое стихотворение “Сельское кладбище”, вышедшее в свет» [Там же. С. 454]. Вполне вероятно, что и в душе Жуковского этот памятный с детства храм занимал особое место Мишенский храм, достаточно простой архитектуры - одноэтажный, с окнами в четыре яруса и каменной колокольней, пережил и саму усадьбу. После раздела имения между потомками Бунина поместье в 1830-х гг. пришло в упадок. Флигели развалились, сад зарос, пруды высохли, роскошные оранжереи погибли, только храм продолжал напоминать о счастливом прошлом (РГБ. Ф. 104. Карт. 4. № 37. Л. 4 - 4 об.) [Погодин, 1999. С. 465]. Бунинский дом сгорел во время революционных событий 1917-1918 гг. «от неосторожности пьяных крестьян, перепившихся при находке нескольких четвертей вишневой наливки в доме» [Беэр, 2013. С. 7]. Храм был разрушен уже после революции, когда точно - неизвестно. Во время Великой Отечественной войны на территории Мишенского шли долгие ожесточенные бои, в результате которых исчезли и остатки усадебных строений. Современное натурное описание этих мест см.: [Безрукая, 2018]..

На религиозное воспитание Жуковского не могли не оказывать влияние и слышанные им в детстве семейные предания о разного рода чудесах и необычных случаях, происходивших в родственном кругу Буниных. «Таинственное и загадочное было в большом почете в жизни наших предков», - замечает по этому поводу А.С. Беэр Беэр А. С. Продолжение семейной хроники. С. 114.. Подобные случаи во множестве описаны в семейных хрониках Е. И. Елагиной и М.В. Беэр. Хотя многие из них относятся к позднему периоду, когда Жуковский был уже взрослым, но по ним можно судить о той атмосфере, которая была характерна для семейства уже в конце XVIII - начале XIX в.

Часть описанных в семейных хрониках чудес связана с молитвенным заступничеством православных святых. Так, тетушка Жуковского Платонида Ивановна Бунина после молитвы у мощей Свт. Димитрия Ростовского исцелилась от слепоты Елагина Е. И. Семейная хроника. С. 289., а Протасовы связывали благополучие своих детей с молитвами Свт. Иоасафа Белгородского, который когда-то присутствовал на венчании И. Ю. Протасова с А. А. Юшковой Там же. С. 271.. Совершались и исцеления по молитвам Свт. Николая Чудотворца: в семье Киреевских - Елагиных хранилась икона этого святого с надписью, выложенной стразами: «Три раза исцелил» БеэрМ. В. Семейная хроника. С. 341.. А. П. Елагина рассказывала, что Свт. Николай однажды явился ей, чтобы спасти ее в трудную минуту Там же. С. 340-341. Там же. С. 414..

Еще чаще в хрониках встречается описание не чудес, а таинственных событий, например эпизодов, связанных с явлением умерших. Особенно славился такими происшествиями барский дом в Долбино, где жила племянница Жуковского Авдотья Петровна Киреевская - Елагина. В семейных преданиях этот дом больше похож на замок Удольфо или замок Отранто, чем на помещичью усадьбу: «...дом был полон привидений. Дедушка Елагин, человек трезвого ума и крепких нервов, там сам видел на террасе женщину в старинном шушуне и головном уборе Екатерининского времени, кинулся ее догонять, и она у него на глазах исчезла.

Рассказывали, что все дворовые люди в Долбине видели Вас<илия> Ив<ановича> Киреевского в минуту его смерти, подъехавшего к крыльцу, и слышали даже его голос, потом все исчезло» .

Явления умерших, если верить семейным преданиям, происходили не только в Долбино. Когда Е. И. Елагина жила в Орле, ее покойный отец И. Ф. Мойер, врач по профессии, явился ей, чтобы объяснить, как правильно лечить ее сына Там же. С. 402.. Умерший А. А. Елагин пришел ночью к своему усадебному дому в Петрищево Там же. С. 334. Вскоре после смерти И. Ф. Мойера была слышна его игра на фортепиано на первом этаже усадьбы в Муратово Там же.. После смерти С. А. Беэра его сын увидел отца сидящим за столом и, как обычно, работающим с бумагами Беэр А. С. Продолжение семейной хроники. С. 115..

Самым известным случаем такого рода является рассказ о том, как А. П. Елагина, сидя в своем московском доме у колыбели больного сына Рафаила, вскоре умершего, увидела свою двоюродную сестру М. А. Протасову - Мойер, скончавшуюся в этот момент за много верст от нее, в Дерпте Елагина Е. И. Семейная хроника. С. 308; Беэр М. В. Семейная хроника. С. 341, 414; Погодин М. П. Поездка в Белёв // В. А. Жуковский в воспоминаниях современников / Сост., подгот. текста, вступ. ст. и коммент. О. Б. Лебедевой, А. С. Янушкевича. М.: Наука - Школа «ЯРК», 1999. С. 464-465.. Этот рассказ был включен в статью В. А. Жуковского «О приведениях» и в книгу М. П. Погодина «Простые речи о мудреных вещах» См.: [Виницкий, 2006. С. 203-234]. И. Ю. Виницкий связывает интерес Жуковского к подобным темам с влиянием спиритуализма 1840-х гг., особенно Ю. Кернера. Но, как видим, этот интерес был своего рода общесемейной чертой у Буниных и, очевидно, сформировался у Жуковского еще в ранней юности или в детстве..

Ребенком Жуковский мог слышать историю Маркова - жениха В. А. Буниной, выданной замуж за другого. В момент ее венчания кольцо, подаренное невестой Маркову, лопнуло у него на пальце Елагина Е. И. Семейная хроника. С. 289-290.. Это предание могло сложиться под влиянием какого-либо из популярных тогда сонников, в которых лопнувшее кольцо трактуется как «потеря друга» О месте сонников в повседневности конца XVIII - XIX в. см.: [Wigzell, 1998. P. 17-31].. Любопытно, что предания такого типа были свойственны и последующим поколениям семейства.

А.С. Беэр, описывая зал усадьбы Елагиных в Уткино, рассказывает: «...один из висевших тут портретов А. П. Елагиной обладал, как придумало молодое поколение, таинственной способностью выскакивать из рамы в предвидении страшных событий. Так на самом деле она вывалилась из рамы в день объявления войны 1914 года, вывалилась и накануне Октябрьской революции» Беэр А. С. Продолжение семейной хроники. С. 85.. Мог Жуковский слышать и многочисленные таинственно-авантюрные истории, которые семейное предание связывало с его двоюродной бабушкой К. Б. Римской-Корсаковой Елагина Е. И. Семейная хроника. С. 289-290.. Часть этих сюжетов имеет явные литературные коннотации, и их появление в семейных преданиях может быть объяснено влиянием готических романов (которыми зачитывалась, например, Е.А. Протасова Когда сестра ее мужа Е. И. Протасова «приезжала гостить к ней в Белёв, они целые ночи просиживали над романами Анны Радклиф и до такой степени натягивали себе нервы, что пугались не на шутку всякого шороха на улице» [Елагина, 2005. С. 295]. Впрочем, увлечение романами Радклиф и вообще было очень распространено среди провинциального дворянства (см.: [Милешина, 2012. С. 264-265]).). Но верно и обратное заключение: именно такая, наполненная интересом к таинственному и «страшному» («terror» в терминологии А. Радклиф Об этом понятии, противопоставлявшемся А. Радклиф понятию «horror», см. в исследованиях В. Э. Вацуро [1994. С. 53; 2002. С. 107].) атмосфера домашней жизни маленького Жуковского позже определила и его литературные вкусы, и некоторые особенности его религиозности.

поэт жуковский религиозное влияние бунин

Заключение

Таким образом, изученный материал свидетельствует, что в детской повседневности В.А. Жуковского религиозные впечатления занимали заметное и даже существенно-важное место. Они были сформированы как православным обиходом жизни помещичьей усадьбы, так и особенной, полной интереса к таинственному атмосферой, сложившейся в семействе Буниных.

Этот факт позволяет уточнить представление об истоках образной системы некоторых произведений первого русского романтика. Вряд ли можно сомневаться, что на такие его тексты, как описания Литургии в элегии «На смерть Ее Величества, королевы Виртембергской» и в поэме «Странствующий жид», повлияли детские переживания, испытанные в мишенском храме во время заупокойного богослужения по отцу, а статья Жуковского «О приведениях» вобрала в себя не только идеи европейского спиритуализма 1840-х гг., но и фамильные традиции бунинского семейства.

Список литературы / References