Диалогизм и культурный трансфер в древнеанглийской поэтической традиции

Размещено на http://allbest.ru

Диалогизм и культурный трансфер в древнеанглийской поэтической традиции

О.В. Томберг

Аннотация

Статья рассматривает древнеанглийскую литературу как результат трансфера и диалогических отношений в культуре. Данные процессы изучаются на примере трансфера художественных образов, которые являются результатом взаимодействия различных картин мира: англосаксонской и скандинавской, родоплеменной и начал государственности, мифопоэтической и христианской. В статье анализируются преобразования образов при трансфере ценностей.

Ключевые слова: художественный образ; культурный диалог; культурный трансфер; трансформация; ценность.

Понятие диалогизма как культурного явления может быть представлено в двух исследовательских перспективах. Во-первых, в межкультурном аспекте -- как инициируемый с определенными прагматико-коммуникативными установками диалог (или полилог) культур, осуществляемый посредством взаимодействия носителей данных культур. Он анализируется в рамках межкультурной коммуникации как «непосредственного или опосредованного обмена информацией между представителями разных лингвокультур» [11, с. 3]. Данный аспект межкультурного диалога является широко изученным в научной литературе с различных позиций: стилистики, коммуникативистики и прагматики [10-11, 24], лингвокультурологии [6, 27], когнитивистики [23, 26], лингвоперсонологии [7], переводоведения и эрратологии [20-21, 25].

Во-вторых, диалогические отношения в культуре могут быть обусловлены так называемым внутренним диалогизмом, когда в рамках одной культуры, часто на территории одной страны наблюдается синтез различных культур и, соответственно, различных картин мира. Актуальность его изучения подчеркивает В.В. Красных [9, с. 34-35]. Появление данной многоязычной, мультиэтнической общности может быть обусловлено причинами историко-культурного, религиозного, социально-политического характера. В любом случае подобное объединение характеризуется имманентным внутренним межкультурным диалогизмом. Эти диалогические отношения сопровождаются культурным трансфером идей и понятий из одного концептуального типа культуры в другой, от культуры-донора к культуре-акцептору. Интракультурные диалогические отношения с позиции культурных трансферов могут изучаться как в исторической, так и в синхронной плоскости. Исследования в исторической перспективе, особенно в период зарождения национальных культур, интересны тем, что они способны представить панорамное видение их становления в постоянном взаимодействии с другими культурами. Тем самым уточняется идентичность данной культуры как сложный сплав разных культур и взаимовлияний [5, 12]; то, как «национальное возникает из восприятия, ассимиляции или отказа от чужого» [19, с. 73].

Трансфер предполагает интеграцию инокультурного объекта в иную референциальную систему («семантическое присвоение» [19, с. 62]), что сопровождается глубинными трансформациями исходных и принимающих концептуальных смыслов: «когда объект пересекает границу и переходит из одной культурной системы в другую, обе эти системы оказываются вовлеченными в процесс ресемантизации» [19, с. 77]. Данные явления в той или иной степени наблюдаются при трансфере любых концептуальных образований: культурных концептов, идей, стереотипов. В поэтической системе трансферу и ресемантизации подлежат художественные образы как художественные макроконцепты, которые вовлечены в процесс культурного диалога всеми уровнями своей структуры. Прежде всего, образы (и персонажи как их текстовые репрезентанты) выступают в нерасторжимой связи с сюжетными функциями: тесную спаянность образа и сюжетного мотива подчеркивали многие исследователи [2, 16-17]. Соответственно, образы транспонируются в инокультурную реальность в заданных исходной культурой сюжетно-мотивных комплексах. Данные комплексы во многом отражают принятые в этой культуре коммуникативные паттерны, их речеповеденческим репрезентантом является речевой портрет образа (коммуникативный уровень). Сюжетные мотивы, коммуникативные сценарии и выделяемые в них речевые жанры являются проекцией аксиологических концептов национальной культуры [4, 8]. Концептуальное пространство образа соотносит образ с ценностями как содержательными концептами исходной культуры (концептуальный уровень). Воссоздание поэтической формы образа также может быть предметом исследовательского внимания [18]. диалогизм древнеанглийский литература трансфер

Древнеанглийская литература является ярким иллюстративным примером интракультурного полилога. Ее облик сформирован целым рядом диалогических отношений и взаимосвязей: скандинавская vs англосаксонская культуры, родоплеменная культура vs народность; мифопоэтическая vs христианская культуры. Данные отношения сопровождались трансфером концептуальных смыслов из одного вида культуры в другой. Ретроспективный анализ особенностей и принципов их интеграции, предлагаемый в данной статье, может очертить, на наш взгляд, новую область изучения диалогических отношений в культуре. Культурой-донором в большинстве случаев выступает или более поздняя культура, или та, элементы которой заимствуются.

Образы древнеанглийской литературы были вовлечены в процесс культурного трансфера в ходе всей истории ее развития, в результате чего облик англосаксонской имагосферы представляет собой синтез аутентичных и инокультурных смыслов. Взаимодействие англосаксонской и скандинавской поэтических традиций можно интерпретировать в двух форматах. Во-первых, как общегерманское прошлое, до переселения англосаксов на территорию Британии. Этими реминисценциями отмечены образы Героя, Короля и Воина в древнеанглийской литературе. Так, Беовульф -- гаут (шведское племя) спасает данов от чудовища Гренделя (сюжетная функция Героя). Его имя опирается на традиционную скальдическую технику аллитеративного стихосложения (имя Beowulf является кеннингом «пчелиный волк», отражающим тотемные связи образа). В образе Короля доминирует традиционная общегерманская аксиология: значимость концептов щедрости, богатства, дарения. Мотив поощрения воинов-дружинников богатствами или их частями (разламывание колец, браслетов) за их верность и мужество на поле боя соответствовал героическому эпосу народов Северной Европы. Воин связан с традициями героической культуры на всех уровнях актуализации образа. Например, имена англосаксонских воинов мотивированы ценностями:

- войны: Wiglaf: wig (война, сражение) + laf (наследство); Gudlaf: gup (война, битва) + laf (оставляющий); Wistan: wig (война, сражение) + stan (камень); Guцhere: gьц (война, сражение) + heard (твердый, сильный) [15, 22];

- оружия: Ecgpeow: ecg (меч) + ^eow (слуга); Жschere (a spear-band, company armed with spears [22]); Garulf: gar (копье) + wulf (волк) [15, 22];

- славы: Wulfmжr: wulf (волк) + mжre (славный, известный) [15, 22].

Во-вторых, как результат более поздних влияний вследствие набегов скандинавов-викингов на Британские острова в период VIII-XI вв. и их поселения на территории острова («Пятиградие», область датского права). Этот тип влияний обусловливает появление новых семантических граней образов древнеанглийской литературы. Например, Женщина-Святая в раннехристианской латинской и англосаксонской агиографии (например, проповеди Эльфрика) концептуализируется преимущественно через понятие чистоты (clжne). Образы художественной литературы репрезентируют иной тип концептуализации Святой -- в русле традиционной героической аксиологии (сила -- fromlice; мужество -- ellenwod, ellenrof unforhte; война -- hildewoma, gefeoht; доспехи -- lind, byrnhom, helm, sweord). Появление этих семантических граней в образе представляет собой отклик на англо-скандинавские отношения VIII-XI вв., поскольку во время набегов викингов англосаксонские женщины-монахини часто подвергались насилию с их стороны, для защиты от них особенно востребованными были маскулинные качества [1, с. 131].

Наиболее полно отношение к викингам-захватчикам отражено в образе Врага-викинга, представленного в англосаксонских героических песнях («The Battle of Finnsburgh», «The Battle of Brunanburh», «The Battle of Maldon»)¹. Его хронотоп соотнесен с историческими событиями Британских островов IX-X вв. Враг-викинг раскрывается на основе реалистичной сюжетики (исторические битвы с викингами) и реального типа конфликта (прямое военное столкновение двух армий на поле битвы), они имеют реальные исторические прототипы (фризский король Финн из «Битвы при Финнсбурге», викинги-датчане из «Битвы при Мэлдоне», король Албы из «Битвы под Брюнненбургом»). Концептуализация врага-викинга репрезентирует негативное отношение к нему в англосаксонской культуре: доминантами образа являются концепты ненависти (lad, nip), злости (fah, gealgmod, stipmфda, scinsceapa, hygewжlm, grama, gyrn), опасности (fжr-sceada).

Наиболее ярким примером трансфера в данную эпоху является взаимодействие мифопоэтической и раннехристианской аксиологии. Это сопровождалось трансфером христианских концептуальных смыслов, репрезентированных образами, сюжетами, мотивами, концептами, коммуникативными паттернами. При этом данные смыслы, при взаимодействии с традиционной германской аксиологией, претерпевали изменения и трансформации. В частности, вследствие утверждения христианства древнеанглийская имагосфера пополняется образами Святых: Мужчины-Святого и Женщины-Святой. Конфликт, в котором репрезентированы данные образы, импортирован из раннехристианской агиографии: борьба с язычниками, обращение их в христианскую веру, противостояние Сатане. При этом лингвостилистическая и концептуальная разработка образов корреспондирует с предшествующей поэтической традицией: качествами, необходимыми Святому для победы над язычниками, являются смелость (modhwжt, collenfyrhd, eilen, ellenrof, beadurof, beaduheard, dжdhwжt, hwжtmod, eadig on elne, beald), сила (rof, hygerof, prohtheard, stidhycgend, modig), мудрость (wis, horsc, gleaw, gleawlic, gleawnes, snotor, gewit, wis on gewitte), преданность (getreow, treow). Женщина-Святая обладает качествами англосаксонского воина: силой (fromlice fжmnan), мужеством (ides ellenrof, ellenwod, ellenpriste, collenferhde), мудростью (snotere mжgd, gleawhydig wif, searodoncol mжgd, gleaw on gedonce), решительностью и правотой (anrжd ondyrepweorg; yrre ond repe). Святая Юлиана вступает с Сатаной в словесную перебранку. Победа в споре, согласно традиционной героической аксиологии, моделировала победу на поле боя [13]. В случае с христианскими образами эта победа символизировала победу христианских идей и утверждение новой религии.

Основой концептуализации новой веры была понятная большинству общегерманская аксиология, из которой отбирались идеи противостояния врагу и защиты кровнородственных интересов. Подобные параллели имели прагматический характер и были нацелены на «отыскание ближайших эквивалентов христианских понятий в самом поэтическом тезаурусе англосакса с целью сделать обращение в новую веру бесповоротным» [3, с. 30]. Идеи национальной героики получали новую христианскую трактовку при разработке художественных образов в христианских поэмах «Elene», «Juliana», «Christ»«Елена», «Юлиана», «Христос».. Так, частотными перифрастическими номинациями древнеанглийского Святого являются комбинации с героической аксиологемой лексемой «воин»: eadigoreta (blessed warrior / благословенный воин), wishжleф (wise warrior / мудрый воин), hжleф higerofne (strong warrior / сильный воин), lidweard (a ship leader / капитан корабля).

Сатана как типологическая разновидность образа Врага воплощает собой антиценностное пространство раннехристианской культуры, однако в его интерпретации отчетливо прослеживаются следы мифопоэтической трактовки Врага. Сатана изображен как кит -- мифологическое чудовище, огромная пасть которого символизировала ад («The Whale»). Гордыня как основной грех Сатаны интерпретируется с позиций героической аксиологии как «гротескно-преувеличенное присутствие духа... те же героическая отвага, самообладание, уверенность в своих силах, стремление к победе, однако имеющие неверное направление (против вождя) и превосходящие пределы разумного» [3, с. 31]. В свою очередь, интересны и обратные трансформации, которые можно охарактеризовать как христианизацию традиционной германской мифопоэтики. Так, при номинации врагов-мифологических чудовищ (Гренделя и его матери) можно наблюдать диффузию лексических компонентов имени: религиозные концепты греха (synscapa, sinnum beswenced, fyrena hyrde), ада (helle hжfton, feond on helle), язычества (feond hжpene), Каина (Сain cynne) являются частью обозначающих их кеннингов и перифраз.

Перенос ценностного содержания образов из одной культуры в другую всегда сопровождается трансформациями. При этом изменениям подлежат концептуальные смыслы и культуры-донора, и культуры-акцептора. Это может быть расширение объема аксиологемы и появление новых концептуальных граней. Например, при трансфере аксиологемы богатства из героических в христианские образы ее объем пополняется новым, нематериальным содержанием. Именем концепта остается лексема gifu, но в других контекстуальных связях: с Богом (engelgod, mandryhten), Святым духом (haliggast), словом Божьим (hleффorcwide). Тем самым богатство интерпретируется как духовные ценности и дар Бога:

Him god ealed gife of heofnum ^urh hleoфorcwydehaliges gastes, ^жt him engel godes eall asжgde swa his mandrihten gemжted wearц [23, с. 154-156]. (God had given him a heavenly gift through the prophecies of the holy spirit) / (Бог дал ему небесный дар через пророчества Святого Духа).

Трансфер может сопровождаться сужением семантического объема аксиологемы и сокращением числа ее репрезентантов. Эти процессы можно наблюдать на примере древнеанглийского макроконцепта родства. В образах героико-эпической традиции этот концепт представлен многообразием лексем ближнего родства (modor, fжder, brodor, sunu, dohtor и т. д.) и кровнородственных общностей (этнонимы maeg, cyn, sib, cyth, folc, leod, peod). В более поздних христианских образах (Бог, Иисус, Святые) родство интерпретируется как родство с Богом, а наиболее частотной является модель «отец - сын», которая реализуется композитами и сочетаниями с лексемой fжder / отец (heahfжder, fжder engla, fжder manncynnes) и bearn, sunu / сын (bearn Godes).

При трансфере также возможна семантическая спецификация, сопровождаемая сменой плана выражения. Например, героическая аксиологема славы (mжrфa, rof, dom) с появлением христианства насыщается новыми смыслами, которые выражаются древнеанглийскими лексемами wuldor и tir, означающими духовную славу, и композитами с ними: tireadig, wuldorspedig, wuldormжg, wuldres scima. Так, этот концепт репрезентирован в образах Бога, Святого и Святой. Номинация Короля в героических жанрах как kyningwuldor, tireadig cyning, возможно, является отзвуком его ритуально-обрядовой функции как жреца и демиурга [14, с. 34].

При трансфере возможна также смена оценочного компонента значения аксиологемы. В древнеанглийской поэзии этот вариант является наиболее частотным: при «христианизации» традиционных героических ценностей происходят изменения оценочной семантики, вплоть до смены ценностного полюса. В частности, отрицательный мифопоэтический концепт страха (ege, gryre), ассоциируемый с хаосом, становится положительной аксиологемой богобоязни (ege Drihtnes, godfyrht) в образах Бога и Святых. Героическая аксиологема гордости трансформируется в гордыню как христианскую антиценность (wlanc, oferhidig, ofermod) в образе Сатаны.

Как видно из анализа, изучение художественной литературы в рамках теории культурного трансфера представляется продуктивным. Этот угол зрения позволяет глубже понять природу и механизмы переноса художественных феноменов из одной культурной системы в другую. Трансфер образов и их компонентов сопровождался трансформациями исходных и заимствуемых концептуальных смыслов: сужением или расширением семантического объема аксиологем, сменой их оценочного значения. В результате культурного полилога складывался уникальный облик древнеанглийской имагосферы, отмеченный явлениями синкретизма и диффузии.

Библиографический список

1. Болдырева И.И. Женщина в англосаксон. обществе и его письм. культуре конца IX - сер. XI вв.: дис. ... канд. истор. наук. Воронеж, 2009. 227 с.

2. Веселовский А.Н. Поэтика сюжетов. Историческая поэтика. М.: Высш. шк., 1989. 404 с.

3. Гвоздецкая Н.Ю. Мир и человек в древнеанглийском поэтическом языке и тексте: опыт лингвокультурологического анализа. Иваново: Ивановск. гос. ун-т, 2013. 212 с.

4. Дементьев В.В. Коммуникативные ценности русской культуры: категория персональности в лексике и прагматике. М.: Глобал Ком, 2013. 336 с.

5. Дмитриева Е.Е. Теория культурного трансфера и компаративный метод в гуманитарных исследованиях: оппозиция или преемственность? // Вопр. литературы. 2011. № 4. С. 302-313.

6. КарасикВ.И. Языковая матрица культуры. М.: Гнозис, 2013. 320 с.

7. Карасик В.И. Языковое проявление личности. М.: Гнозис, 2018. 384 с.

8. Карасик В.И. Аксиология сюжетных мотивов // Взаимод. языков и культур: матер. Междунар. науч. конф. Челябинск, Тяньцзинь, 2018. С. 50-55.

9. Красных В.В. Словарь и грамматика лингвокультуры. Основы психолингво-культурологии. М.: Гнозис, 2016. 496 с.

10. КуликоваЛ.В. Коммуникация. Стиль. Интеркультура: прагмалингвистические и культурно-антропологические подходы к межкультурному общению: учеб. пособие. Красноярск: СФУ, 2011. 268 с.

11. Леонтович О.А. Россия и США. Введение в межкультурную коммуникацию. Волгоград: Перемена, 2003. 399 с.

12. ЛобачеваД.В. Культурный трансфер: определение, структура, роль в системе литературных взаимодействий // Вестник Томского государственного педагогического университета. 2010. № 8. С. 23-27.

13. МатюшинаИ.Г. Перебранка в древнегерманской словесности. М.: РГГУ, 2011. 304 с.

14. Топоров В.Н. Мировое дерево. Универсальные знаковые комплексы. М.: Рукописные памятники Древней Руси, 2010. Т 1. 448 с.

15. Топорова Т.В. Культура в зеркале языка: древнегерм. двучленные имена собственные. М.: Языки русской культуры, 1996. 253 с.

16. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. М.: Лабиринт, 1997. 448 с.

17. Чернец Л.В. Тип персонажа и его эволюция // Вестник МГПУ Сер.: Филология. Теория языка. Языковое образование. 2016. № 4. С. 8-16.

18. Чеснокова Т.Г., Прокопенкова В.В. Рецепция образа романтического героя в первом поэтич. переводе поэмы Дж.Г. Байрона «Гяур» // Вестник МГПУ. Сер.: Филология. Теория языка. Языковое образование. 2016. № 2. С. 25-31.

19. Эспань М. История цивилизаций как культурный трансфер. М.: Нов. лит. обозрение, 2018. 816 с.

20. Bassnett S. Translation studies. Routledge: London&NY, 2002. 188 p.

21. Bassnett S. Culture and Translation. A Companion to Translation studies. New York: Multilingual Matters Ltd., 2007. 245 p.

22. Bosworth J., Toller T.N. Anglo-Saxon Dictionary [Электронный ресурс]. URL: http://www.bosworthtoller.com/ (дата обращения: 12.06.2020).

23. Daniel. The Complete Corpus of Anglo-Saxon Poetry [Электронный ресурс]. URL: https://www.sacred-texts.com/neu/ascp/ (дата обращения: 10.06.2020).

24. Mustajoki A. A speaker-oriented multidimensional approach to risks and causes of miscommunication // Language and Dialogue. 2012. № 2 (2). P. 216-243.

25. Newmark P. No Global Communication without Translation // Translation Today: Trends and Perspectives. New Delhi: Viva Books, 2010. 232 p.

26. Turner M. The Origin of Ideas: Blending, Creativity, and the Human Spark. New York: Oxford University Press, 2014. 312 p.

27. Wierzbicka A. Cross-cultural communication and miscommunication: the role of cultural keywords // Intercultural Pragmatics. 2010. № 7 (1). P. 1-23.

References

1. Boldy 'reva I.I. Zhenshhina v anglosaksonskom obshhestve i ego pis'mennoj kul'ture koncza IX - serediny' XI vv.: dis. ... kand. istor. nauk. Voronezh, 2009. 227 s.

2. VeselovskijA.N. Poe'tika syuzhetov. Istoricheskaya poe'tika. M.: Vy'ssh. shk., 1989. 404 s.

3. Gvozdeczkaya N.Yu. Mir i chelovek v drevneanglijskom poe'ticheskom yazy'ke i tekste: opy't lingvokul'turologicheskogo analiza. Ivanovo: Ivanovsk. gos. un-t, 2013. 212 s.

4. Dement'ev V.V. Kommunikativny'e cennosti russkoj kul'tury': kategoriya perso- nal'nosti v leksike i pragmatike. M.: Global Kom, 2013. 336 s.

5. Dmitrieva E.E. Teoriya kul'turnogo transfera i komparativny'j metod v gumani- tarny'x issledovaniyax: oppoziciya ili preemstvennost'? // Vopr. literatury'. 2011. № 4. S. 302-313.

6. Karasik V.I. Yazy'kovaya matricza kul'tury'. M.: Gnozis, 2013. 320 s.

7. Karasik V.I. Yazy'kovoe proyavlenie lichnosti. M.: Gnozis, 2018. 384 s.

8. Karasik V.I. Aksiologiya syuzhetny'x motivov // Vzaimodejstvie yazy'kov i kul'tur: mater. Mezhdunar. nauch. konf. Chelyabinsk, Tyan'czzin', 2018. S. 50-55.

9. Krasny'x V.V. Slovar' i grammatika lingvokul'tury'. Osnovy' psixolingvokul'tu- rologii. M.: Gnozis, 2016. 496 s.

10. KulikovaL.V.Kommunikaciya. Stil'. Interkul'tura: pragmalingvisticheskie i kul'tur- no-antropologicheskie podxody' k mezhkul'turnomu obshheniyu: ucheb. posobie. Krasnoyarsk: SFU, 2011. 268 s.

11. Leontovich O.A. Rossiya i SShA. Vvedenie v mezhkul'turnuyu kommunikaciyu. Volgograd: Peremena, 2003. 399 s.

12. Lobacheva D.V Kul'turny'j transfer: opredelenie, struktura, rol' v sisteme litera- turny'x vzaimodejstvij // Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo univer- siteta. 2010. № 8. S. 23-27.

13. MatyushinaI.G. Perebranka v drevnegermanskoj slovesnosti. M.: RGGU, 2011. 304 s.

14. Toporov V.N. Mirovoe derevo. Universal'ny'e znakovy'e kompleksy'. M.: Ruko- pisny'e pamyatniki Drevnej Rusi, 2010. T. 1. 448 s.

15. Toporova T.V. Kul'tura v zerkale yazy'ka: drevnegermanskie dvuchlenny'e imena sobstvenny'e. M.: Yazy'ki russkoj kul'tury', 1996. 253 c.

16. Frejdenberg O.M. Poe'tika syuzheta i zhanra. M.: Labirint, 1997. 448 s.

17. CherneczL.V. Tip personazha i ego e'volyuciya // Vestnik MGPU. Ser.: Filologiya. Teoriya yazy'ka. Yazy'kovoe obrazovanie. 2016. № 4. S. 8-16.

18. Chesnokova T.G., Prokopenkova V.V. Recepciya obraza romantic. geroya v pervom poe'tich. perevode poe'my' Dzh.G. Bajrona «Gyaur» // Vestnik MGPU. Ser.: Filologiya. Teoriya yazy'ka. Yazy'k. obrazovanie. 2016. № 2. S. 25-31.

19. E'span'M. Istoriya civilize. kak kul't. transfer. M.: Nov. lit. obozr., 2018. 816 s.

20. Bassnett S. Translation studies. Routledge: London&NY, 2002. 188 p.

21. BassnettS. Culture and Translation. A Companion to Translation studies. New York: Multilingual Matters Ltd., 2007. 245 p.

22. Bosworth J., Toller T.N. Anglo-Saxon Dictionary [E'lektronny'j resurs]. URL: http:// www.bosworthtoller.com/ (data obrashheniya: 12.06.2020).

23. Daniel. The Complete Corpus of Anglo-Saxon Poetry [Электронный ресурс]. URL: https://www.sacred-texts.com/neu/ascp/ (дата обращения: 10.06.2020).

24. Mustajoki A. A speaker-oriented multidimensional approach to risks and causes of miscommunication // Language and Dialogue. 2012. № 2 (2). P. 216-243.

25. Newmark P. No Global Communication without Translation // Translation Today: Trends and Perspectives. New Delhi: Viva Books, 2010. 232 p.

26. Turner M. The Origin of Ideas: Blending, Creativity, and the Human Spark. New York: Oxford University Press, 2014. 312 p.

27. Wierzbicka A. Cross-cultural communication and miscommunication: the role of cultural keywords // Intercultural Pragmatics. 2010. № 7 (1). P. 1-23.

Abstract

Dialogue and Cultural Transfer in Old English Poetic Tradition

O.V Tomberg

Old English literature is characterized by the processes of cultural transfer that put a significant imprint on ways and means of representing artistic images. These processes broaden a dialogical capacity of Old English literature and unfold conceptual meanings of different pictures of the world: Anglo-Saxon vs Scandinavian, tribal vs state, mythopoetic vs Christian. The article presents a research into specifics of this synthesis and transformations within literary images of the epoch.

Keywords: artistic image; cultural dialogue; cultural transfer; transformation; value.

Размещено на Allbest.ru