Готические каноны в трилогии К.Судзуки "Звонок"

Размещено на http://www.Allbest.Ru/

Северо-Восточного федерального университета

Институт зарубежной филологии и регионоведения

Кафедра иностранных языков для естественных и технических специальностей

Кафедра восточных языков и страноведения

Готические каноны в трилогии К.Судзуки «Звонок»

Тарекегн М.Г., ассистент

Бурцева М.А., к.ф.н., доцент

Аннотация

В статье представлены результаты литературоведческого анализа трилогии японского писателя Кодзи Судзуки «Звонок», «Спираль», «Петля». В основу исследования положен структурно-описательный метод. Исследование художественного мира произведений современного японского автора включало рассмотрение их сюжетно-образной структуры на примере первого романа трилогии - «Звонок» (1991).

Критический анализ позволил сделать вывод о возможности отнесения произведений автора к жанру готического романа.

Ключевые слова: готический роман, японская литература, Кодзи Судзуки, сюжетно-образная структура, трилогия «Звонок», жанр.

Abstract

Gothic canons in trilogy of K. Sudzuki “Ring”

Burtseva M.A., Tarekegn M.G., Department of oriental languages and regional studies, Department of foreign languages for natural and technical specialties, Institute of foreign philology and regional studies, North-Eastern federal university

The article presents the results of literary analysis of the trilogy of Japanese writer Koji Suzuki "The Ring", "The Spiral", "The Loop". For the study it was used the structural-descriptive method. The study of the artistic world of the works of contemporary Japanese author included the consideration of their plot-shaped structure done on the example of the first novel of the trilogy - "The Ring" (1991).

The critical analysis led to the conclusion about the possibility of attributing the works of the author in the genre of the Gothic novel.

Keywords: Gothic novel, Japanese literature, Koji Suzuki, plot-shaped structure, "The Ring" trilogy, genre.

В творчестве современного японского писателя К.Судзуки находят отражение традиции мировой классики. К такому выводу приводят результаты проведенного критического исследования художественного мира произведений писателя на предмет соответствия эстетическим канонам готического романа. Для литературоведческого анализа были выбраны романы трилогии К. Судзуки: «Звонок» (1991), «Спираль» (1995) и «Петля» (1998), в которых эстетические взгляды автора получили наиболее полное воплощение.

Сюжет трилогии разворачивается вокруг истории чудовищного преступления, рокового проклятия и сверхъестественного возмездия. Трагедия зловещей инфернальной героини произведения - Садако Ямамура- состоит не только в том, что ей самой пришлось перенести страдания, но и в том, что она принесла его другим. Девушка-жертва, совершающая справедливое возмездие за свое убийство, сама совершает ряд жестоких преступлений и становится злобным духом зла.

Подобный сюжет не может остаться вне готической традиции. Отличительными чертами классического готического романа являются сюжеты, сводящиеся к роковым проклятиям и жестоким преступлениям, роковым и демоническим героям, тематике и философии «мирового зла».

На сегодняшний день существуют различные интерпретации жанровых канонов готики. Согласно А.А. Поляковой [12], сюжет в целом строится по циклической схеме: заданная ситуация равновесия двух миров, его нарушение и восстановление. Действие практически всех готических романов разворачиваются в «проклятом месте», где происходят встречи со сверхъестественным. Зловещему месту действия противопоставляется внешний мир, открытый и привычный для героев. Переход из него в пространство потустороннего осуществляется постепенно, благодаря чему создается таинственная атмосфера, усиливающаяся по мере приближения героя к цели. Для связи между двумя мирами используется мотив путешествия. В готическом произведении, как правило, присутствуют несколько временных пластов, разделенных между собой десятилетиями или даже веками. Зачастую события многолетней давности становятся известными благодаря некой старинной рукописи или появлению персонажа (иногда призрака), знающего все подробности истории.

Особый хронотоп и бинарная картина мира во многом определяют субъектную структуру готического романа. Важнейшую роль здесь играет установка на достоверность рассказываемых событий. Присутствие нескольких рассказчиков (чьи кругозоры, как правило, не совпадают) способствует объемному освещению материала и сохранения интереса к интриге на протяжении всего произведения. Мир, изображенный в готических романах, включает в себя и читателя: независимо от того, верит он в сверхъестественное или нет, ему предлагается извлечь урок из истории героя [13, с.50].

По Н.А. Соловьевой [18], жанровые каноны готического романа представлены следующим образом:

1. Жизнь предстаёт здесь не разумно постижимой, а таинственной, полной роковых загадок; в судьбу людей вмешиваются неведомые, зачастую сверхъестественные силы. Смутные предчувствия, зловещие предзнаменования, ужасающие происшествия становятся главными двигателями повествования.

2. В основе сюжета - тайна, загадка. Повествование строится вокруг таинственного происшествия - чьего-либо исчезновения, неизвестного происхождения, нераскрытого преступления, родового проклятия.

3. Повествование окутано атмосферой страха и ужаса и разворачивается в виде серии непрерывных угроз покою, безопасности и жизни героев.

4. Действие разворачивается в отдаленном, уединенном месте, в истории которого было некое зловещее событие.

5. Центральным персонажем выступает герой (героиня) - невинная жертва роковых событий.

6. Наконец, в готических романах фигурирует злодей, одержимый роковой страстью, которая часто становится причиной жестоких преступлений, фатальных ошибок и трагических исходов.

Выдающийся знаток жанра, английский писатель и литературовед, католический критик и исследователь оккультизма Монтегю Саммерс в книге «Сверхъестественный однотомник» выделяет следующие типы описываемых в литературе сверхъестественных явлений: потусторонние силы и посещение со злой целью, явление призрака и странная болезнь, загробные появления, живые мертвецы, возвращение из могилы, исполнение клятвы, неуспокоенная душа, загадочное предначертание. Каждому из этих явлений отведена своя роль в сюжетной линии готического романа[38, с.5].

Таким образом, по мнению ведущих исследователей жанра, художественный мир готических романов включает в себя ряд структурных констант, позволяющих говорить о наличии канона.

Для всестороннего и правильного понимания идей, заложенных в трилогии К. Судзуки, необходимо было рассмотреть систему художественных приемов, в частности, особенности сюжетики и системы образов, отражающих развитие авторского замысла.

Первый роман трилогии «Звонок» включает четыре главы: «Ранняя осень», «Плоскогорье», «Порыв ветра», «Круги по воде». При этом каждый эпизод главы содержит указание точной даты, времени и места действия, например: «Пятое сентября, 22:49. Йокогама» или «Пятое сентября, 22:54. Токио, перекресток у станции Синагава».

Контраст, образуемый названиями глав, обозначающих природные явления и заголовками отдельных эпизодов, содержащих документально точные данные, используется автором в качестве художественного приема, призванного разделить картину мира, представленную в произведениях трилогии. С одной стороны, имеем упорядоченный и рациональный мир человеческой цивилизации, с другой - мир природы, полный тайн, загадок и необъяснимых явлений. Подобная картина «бинарного мира» весьма характерна для произведений готической прозы, когда сюжет строится вокруг нарушения равновесия двух миров - реального и потустороннего. Примечательно, что начиная со второй главы в романе «Звонок» больше не указывается место, остается только время действия, знаменуя окончательный переход в ирреальный мир, когда указание точки земного пространства теряет свое значение.

В центре трилогии К. Судзуки находится судьба главного героя, журналиста Кадзуюки Асакавы. В начале романа «Звонок» при таинственных обстоятельствах умирают четыре человека, среди них и племянница главного героя. Асакава начинает расследование, в ходе которого выдвигает предположение, что причиной гибели молодых людей стал некий вирус, которым они заразились одновременно и в одном месте. Асакава выясняет, что незадолго смерти все погибшие посещали один загородный туристический комплекс и решает съездить туда. По приезде он находит видеокассету с записью таинственных, необъяснимых, ужасающих событий, предвещающих скорую - в течение 7 дней - смерть каждого, кто посмотрит запись. Таким образом, он сам оказывается вовлечен в череду ужасающих событий и ему и его семье угрожает смерть.

С помощью своего приятеля Такаяме Асакава пытается выяснить происхождение и главное - способ избавления от проклятия. Им удается узнать, что запись на кассете была создана силой мысли девушки по имени СадакоЯмамура, обладавшей сверхъестественными способностями. После самоубийства матери Садако исчезла, но началась череда таинственных смертей. Журналист приходит к убеждению, что единственный способ избежать проклятия - найти останки Садако и похоронить их.

Далее в романе в ретроспективном плане предстает история зловещей Садако и ее путь мщения. Выясняется, что она с детства страдала душевной болезнью и содержалась в клинике, где однажды над ней было совершено насилие. После совершения преступления насильник сбросил её тело в колодец, над которым впоследствии был построен коттедж, где четверо погибших и посмотрели смертоносную кассету. Асакава и Такаяма находят колодец и возвращают останки Садако её родным. Спустя семь дней в назначенный час журналист не умирает и преисполняется уверенности, что проклятие снято. Однако на следующий день погибает его приятель Такаяма, помогавший в расследовании. Асакава пытается понять, где он допустил ошибку и вспоминает свою гипотезу о вирусе. Герой стоит перед выбором - спасти свою семью или остановить смертоносный вирус. В финале романа Асакава ради спасения близких решает снять копию с кассеты и выпустить проклятие на свободу. Таким образом, сюжет романа представляет собой усложненное, концептуальное решение темы, типичной для произведений готического жанра-рокового проклятия, избегнуть которого не удастся никому. художественный философский готический трилогия судзуки

В основе сюжетно-композиционной структуры трилогии К. Судзуки лежит история журналистского расследования, в ходе которого происходит раскрытие характера и внутреннего мира Кадзуюки Асакавы, пережившего сложную духовную эволюцию перед лицом морального выбора. В финале главный герой приходит к трагическому осознанию того, что зло в мире может принимать различные формы, а его власть вечна и безраздельна.

Состав действующих лиц в произведениях трилогии неоднороден, что обусловлено спецификой художественного конфликта в духе готической прозы. В центре событий находится главный герой и его судьба, на их фоне разворачиваются истории других персонажей, роль которых состоит в дополнении центрального противостояния: журналиста Асакавы и злого духа СадакоЯмамура. Каждый из персонажей несет определенную функцию и является носителем собственной идеи.

Главный герой повествования предстает перед нами, прежде всего, как типичный представитель профессии, пытливый и внимательный исследователь:

«Надо будет проверить, какой диагноз поставил судмедэксперт, и дату тоже, наверное, придется перепроверить, - пробурчал Асакава себе под нос, старательно конспектируя»[1, с.27].

Характер расследования и манера рассуждений выдает в нем человека с научным складом ума и критическим взглядом на действительность:

«Асакава напрягся и попытался придумать какую-нибудь более научную версию. «Может быть, эти четверо, находясь одновременно в некоем месте, заразились редким вирусом, вызывающим остановку сердечной мышцы... Ну и ну. - Асакава покачал головой. - Разве существуют вирусы, от которых возникает острая сердечная недостаточность?» [1, с.56].

С другой стороны, несмотря на чисто профессиональные качества - типичные для журналистов азарт и тягу к сенсационным открытиям, -он раскрывается перед нами и как обычный человек, подверженный слабостям и сомнениям. Так, например, при мысли о потенциальной угрозе он теряет уверенность в своих силах:

«Асакава вышел из машины. Закрывая дверцу, он неожиданно засомневался. Правильней будет сказать - струсил. Струсил ни с того ни с сего. Может, лучше не соваться в эти мистические дебри? Один раз уже сунулся, а на ошибках, как известно, надоучиться» [1, с. 28].

Подобная двойственная характеристика главного героя впоследствии сыграет ключевую роль при развязке сюжета. Именно человеческая, индивидуалистическая сторона его натуры, привязанность к семье, тревога за их судьбу и, возможно, некоторая слабость характера заставили его отвести опасность от себя и своих близких, выпустив смертоносное проклятие на свободу, подвергая опасности все человечество.

В художественном плане главный герой трилогии К. Судзуки, журналист Асакава соотносится со многими героями готических романов, осмелившихся вступить в борьбу с мировым злом. Среди них юный Винченцоди Вивальди, вступивший в смертельную схватку со зловещим монахом Скедони из романа А. Радклиф «Итальянец», молодой Эдгар, отстаивающий фамильную честь в романе К. Рив «Старый английский барон», и даже Виктор Франкенштейн М. Шелли, пытающийся найти научную разгадку тайн мироздания. Но более всего герой К. Судзуки напоминает Мельмота Скитальца из одноименного романа Ч. Метьюрина, и, подобно своему предшественнику, проходит путь тяжелых испытаний, совершает сложный моральный выбор, познает тяжесть «мировой скорби» и приходит к трагической катастрофе.

Особую функцию в трилогии К. Судзуки выполняет образ Садако Ямамура, рассматриваемый в свете эстетических канонов готической литературы как образ абсолютного героя-злодея. Действительно, неуспокоившийся мстительный дух девушки является центральным носителем зла в произведениях: один за другим жертвами ее рокового возмездия становятся невинные люди: племянница Асакавы, 17-летняя Томоко, 19-летний студент Сюити Ивата, пара юных влюбленных Цудзи Харуко и Такэхико Номи. Во всех случаях смерть молодых людей происходит при таинственных, необъяснимых обстоятельствах, что придает повествованию оттенок безысходности, трагической неотвратимости. После просмотра смертоносной кассеты угроза нависает над самим главным героем и его близкими - женой, маленькой дочерью, лучшим другом. Наконец, когда тайна рокового проклятия, казалось, была раскрыта, выясняется, что смерть, таинственная и неуловимая, смерть быстрая и ужасная, смерть мучительная и безобразная вскоре обрушится на город и начнет рыскать повсюду, отыскивая себе жертвы. Просочившись из глубины зловещего колодца, долгое время хранившего тайну Садако Ямамура, она пропитает землю и появится в тысяче самых неожиданных мест. Стоит только выпустить этот вирус на свободу, и, прежде чем его удастся поймать и укротить, он уничтожит человечество.

Однако роковая дева Садако изображается автором как далеко не однозначный, ярко выраженный злодей. Парадоксальным образом в личности Садако Ямамура, которая была одновременно и мужчиной, и женщиной, вновь воплощаются философские представления К. Судзуки о совершенном единстве. При жизни Садако изображается как человек, существующий в гармонии с собой. Тем не менее, мир, в котором она живёт, требует от неё сделать выбор между добром и злом, созиданием и разрушением. Декадентская философия К. Судзуки дает основание полагать, что в конечном итоге именно это противостояние должно привести к разрушению мира.

Главной особенностью героини трилогии «Звонок» можно назвать тот факт, что в образе Садако Ямамура объединились два типа героя и, одновременно, два канона готической литературы - невинная жертва трагических событий и злодей, одержимый роковой страстью. Изначально Садако обладала добрыми задатками, природной чистотой. Не случайно ее имя означает «Ж »(«сада») - «непорочность». Примечателен также портрет героини - отрывки воспоминаний различных персонажей о необыкновенной красоте Садако Ямамура. Даже её убийца не скрывает восхищения:

«Я украдкой взглянул на лицо Садако и почувствовал то щемящее чувство восхищения, смешанного с недоверием, которое всегда испытываешь, глядя на прекрасных женщин: неужели в нашем мире могут быть такие неземной красоты лица? Я не знаю, существует ли идеальная красота, но доктор Танака - а он, между прочим, старше меня лет на двадцать, если не больше, - говорил, что он за всю свою жизнь не видел женщины красивее Са- дако Ямамура»[1, с.339].

В данном случае контраст, образуемый необыкновенной, «идеальной» красотой девушки и ее губительного пути мщения призван подчеркнуть трагичность и парадоксальность столкновения враждебных сил в романе - Красоты, не созидающей и возвышающей, но вызывающей низменные желания, а впоследствии несущей смерть и разрушение. В результате роковых событий, произошедших в жизни героини - преследования толпы, самоубийства матери, наконец, совершенного над ней чудовищного насилия и убийства, - в широком смысле, под воздействием зла, исходящего из внешнего мира, она сама становится его частью:

«В течение двадцати пяти лет сцены и образы, увиденные Садако перед смертью, превратились в «заряд ненависти», не могли вырваться отсюда. Они созревали, наливались соком, они дышали, как дышит море: за отливом всегда приходит прилив. И в один из дней их дрожащее дыхание совпало с нужной частотой вибраций. Все эти образы были запечатлены на кассете, находившейся в видеомагнитофоне, который стоит прямо над колодцем, в гостиной виллы Б-4. Ненависть нашла дорогу на поверхность» [1, с.382].

Примечательно, что местом концентрации зла, воплощенного в образе Садако Ямамура, в трилогии выступает колодец. Как указывалось, ранее, в традиционной японской культуре колодец часто фигурирует как место убийства, а мстительный дух

- как жертва этого убийства. Отдавая дань фольклорным представлениям о природе потустороннего, автор создает особый инфернальный хронотоп, объясняющий происхождение мстительного духа и содержащий отголосок народных верований: «человек, умирая, может оставить после себя мощный «заряд ненависти». Для этого необходимы три условия: закрытое пространство, вода и некоторый промежуток времени до смерти.

Другими словами, когда человек медленно умирает в закрытом помещении, где есть вода, место его смерти становится сильнейшим источником ментальной энергии. Образуется «заряд ненависти». Теперь подумай, что такое, по-твоему, колодец? Закрытое пространство - раз. Кругом воды - два. Помнишь, кстати, что старуха с кассеты вещала? с водой играть только чертей раззадоривать».[1, с.377]

Так, постепенно становится ясна позиция и авторское решение проблемы зла в трилогии К. Судзуки. По его мысли, вечное зло присутствует в мире, принимая различные формы. В данном случае зло витало в воздухе вокруг героев трилогии, и, преломившись в сознании героини Садако Ямамура, оно вырвалось наружу на этот раз в виде смертоносного вируса, записанного на видеокассету, готовясь продолжить свой путь разрушения:

«Просто перепиши и покажи другому. Показав кассету человеку, который ее еще не видел, ты способствуешь размножению вируса...» [1, с.424].

Оставаясь в пределах канонов готического романа К. Судзуки удалось, на наш взгляд, дать ему новое развитие, воплотившееся в смешении статусов жертвы и злодея. В классических произведениях жанра жертва и злодей четко разделены, образуют антагонистические линии в рамках основного сюжета, а их характеры последовательны и неизменны. Для читателя границы образов жертвы и злодея обозначены предельно ясно. Такова ситуация в классических романах «Замок Отранто» Г. Уолпола, «Итальянец» А. Радклиф, «Монах» М.Г. Льюиса и других. В трилогии К. Судзуки трагическая история Садако Ямамура и ее матери, убийство Садако и ее путь рокового возмездия, скорее всего, связаны с равнопротяженной сюжетной линии романа - идеей о природе зла, как смертоносного вируса. Сквозь призму сознания своих героев - Асакавы и Такаямы - автор описывает картину мира, в которой он представляет вирусы как неуправляемый, непостижимый феномен:

«Вирусы - это очень интересная штука. Они блуждают вдоль границы живого и неживого. Существует версия, что вирусы - это мутировавшие внутри человеческого организма гены. Но по- настоящему никто не знает, откуда они взялись, какова ихприрода»[1, с.325].

Преступное деяние больного оспой врача Нагао предстает как роковое воплощение разрушительной природы вирусов. Эта идея становится очевидной через рассуждения Такаямы, которые составляют философскую основу трилогии:

«Сатана все время приходит в наш мир в разных обличьях. Слышал когда-нибудь об эпидемии чумы в Европе, в четырнадцатом веке? Половина населения Европы тогда умерла. Веришь? Половина! Ты можешь себе представить, что население Японии за несколько месяцев сократится до шестидесяти миллионов?! Ну и конечно, тогда было принято считать, что чума - это одно из обличий Сатаны. Значит, по аналогии, Сатаной нашего времени можно считать Спид» [1, с.327328].

Все эти персонажи, кроме своих непосредственных художественных функций, имеют еще одно важное идейное свойство для произведения в духе готической прозы. Как отмечает А.А Полякова, мир, изображенный в готических романах, включает в себя и читателя: независимо от того, верит он в сверхъестественное или нет, ему предлагается извлечь урок из истории героя. Присутствие в произведении персонажей, различных по своим характерам и жизненным взглядам, придает повествованию большую объективность, реалистичность, создает установку на достоверность описываемых событий, поскольку всех их (включая и читателя) объединяет одно общее свойство - способность испытывать страх. Как утверждает герой трилогии Такаяма, рассуждая о природе страха:

«Первобытный страх срабатывает на инстинктивном уровне» [1, с.248].

Предметный образ видеокассеты выполняет важную художественную функцию в произведении. Свойства предмета, который легко скопировать и распространить, был использован автором как аналогия поведения вируса в среде: «...Двадцать девятого августа четверо молодых людей - две школьницы и два студента - смотрят загадочную кассету в коттедже на территории некоего туристического комплекса. Ровно через неделю после этого, как и сообщалось в кассете, все четверо умирают при странных об- стоятельствах»[1, с.161].

С другой стороны, этот предметный образ позволил К. Судзуки найти отклик у читательской аудитории на особом уровне. Используя обычный предмет, автор заставляет читателя еще более увериться в реальности происходящего. Каждый человек знаком с принципами работы видеозаписи. Придавая необъяснимым событиям элементарный характер, автор заставляет своего читателя поверить в их исполнимость. Наконец, именно видеозапись позволила соотнести таинственное проклятие с личностью СадакоЯмамура, чьи злобные мысли отпечатались на пленке:

«Сцена с лицами закончилась. Рюдзи принялся перематывать пленку кадр за кадром. То и дело экран гас, окрашиваясь в черный цвет. Затемнения иногда занимали по три-четыре кадра. Учитывая, что длительность одного кадра - одна тридцатая секунды, получалось, что в среднем в течение десятой доли секунды экран оставался темным.»

«Рюдзи взглянул на Асакаву и медленно, будто с каким-то тайным смыслом, моргнул.

...черные завесы, черные завесы... не может быть!!!

- Это что, кто-то моргает? - сдавленным голосом спросил Асакава» [1, с.218].

Таким образом, видеозапись на пленке выполняет ту же функцию, что и старинная рукопись (по А.А. Поляковой) или загадочное предначертание (по М. Саммерсу) в художественном мире готической прозы и играет определенную роль в сюжетной линии трилогии К. Судзуки.

В следующих романах трилогии - «Спираль» и «Петля» - автор поднимает центральный конфликт произведения на новую высоту: борьба со злом разворачивается не только на уровне отдельных образов (между героями-антагонистами), а воплощается в образе человечества перед лицом вселенской угрозы. Однако характер этого противостояния представлен в духе научно - фантастической прозы и относит идейно-художественное содержание второго и третьего романов скорее к разуму читателя, а не эмоциям, что, в свою очередь, уводит их от традиции готической литературы.

Наконец, уже в первом романе трилогии, помимо центрального противостояния классического злодея и его жертвы, появляется идея мирового зла, воплощенная в образе смертоносного вируса, которая получает полное воплощение во втором и третьем романах. Таким образом, сюжетно-образная структура трилогии образует, помимо идейно-художественного, особый философский уровень проблематики произведений - вечное противостояние добра и зла.

Таким образом, можно утверждать, что в произведениях современного японского писателя К. Судзуки находят отражение все характерные жанровые черты готического романа: жизнь персонажей, полная загадочных и необъяснимых явлений, вмешательство в их судьбу сверхъестественных сил, атмосфера страха, пронизывающая все произведения мир трилогии, роковое проклятие как главный движущий элемент повествования, отдаленное, уединенное место действия, в истории которого было некое зловещее событие, а также противостояние героя - невинной жертвы происходящих событий - и злодея, одержимого роковой страстью. При этом, черты готического романа сконцентрированы, в основном, в романе «Звонок», что позволяет прослеживать чистоту жанровых канонов в первом романе трилогии, тогда как во втором и третьем - «Спираль» и «Петля» - они представлены уже в меньшей степени.

Литература

1. Судзуки К. Звонок. - СПб.: Изд-во «Амфора», 2005. - 431 с.

2. Судзуки К. Спираль. - СПб.: Изд-во «Амфора», 2005. - 492 с.

3. Судзуки К. Петля. -СПб.: Изд-во «Амфора», 2005. - 431 с.

4. Алексеев М.П. Ч. Р. Метьюрин и его «Мель-мотскиталец» - М.: Изд-во «Наука», 1983. -638 с.

5. Антонов С.,Чамеев А. Анна Радклиф и ее роман итальянец. // Радклиф А. Итальянец, или Исповедальня Кающихся, Облаченных в Черное. - М.: Изд-во «Ладомир; Наука», 2000. - 480 с.

6. Богуславская О. Рецензия на книгу В. Вацуро«Готический роман в России». - М.: Новое литературное Обозрение (Филологическое наследие), 2002. - 226 с.

7. Бронте Э. Грозовой перевал / Ш. Бронте, Э.Бронте. Джейн Эйр. Грозовой перевал. Романы. - М.: Изд-во «Эксмо», 2008. - 960 с.

8. Бурцев А.А. История зарубежной литературы. Ч.І (Средневековье, Возрождение, XVII- ХУІІІвв.). Якутск: Изд-во Якутского ун-та, 2007. - 221 с.

9. Бурцев А.А., Иванова О.И., Тесцов С.В. История зарубежной литературы. Ч.ІІ (ХІХ-ХХвв.). - Якутск, Изд-во Якутского ун-та, 2010. - 244 с.

10. Вальполь Г. // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: В 86 томах (82 т. и 4 доп.). - СПб., 1890-1907.

11. История всемирной литературы в 9 т. Т. 8. - М.: Изд-во «Наука», 1994. - 848 с.

12. Полякова А.А., Малкина В.В. Канон готического романа и его разновидности // Готическая традиция в русской литературе. Сб. статей. - М.: Издательский центр РГГУ, 2008. - 352 с.

13. Полякова А.А. Готическая проза // Поэтика: слов. актуал. терминов и понятий / Под ред. Н.Д.Тамарченко. - М.: Изд-во Кулагиной; Интрада, 2008. - 358 с.

14. Радклиф А. Итальянец, или Тайна одной исповеди / Готический роман: Замок Отранто. Итальянец. Аббатство кошмаров: Повести, роман. - М.: Изд-во «Эксмо», 2008. - 736 с.

15. Радклиф А. Удольфские тайны. - М.: Изд- во «Терра-Книжный клуб», 1996. - 576 с.

16. Скобелева Е.В. Традиция "готического" романа в английской литературе ХІХ и ХХве- ков:Дис... канд. филол. наук: Спец. 10.01.03 - литература народов стран зарубежья (западноевропейская литература). Литер. ин-т им. А.М. Горького. - Москва, 2008. - 196 с.

17. Соловьева, Н. В лабиринте фантазии сказка // Комната с гобеленами: английская готическая проза / Сост., вступ. ст., коммент. Н. Соловьевой. - М.: Изд-во «Правда», 1991. - 560 с.

18. Соловьева Н.А. У истоков английского романтизма. - М.: Изд-во МГУ, 1988. - 232 с.

19. Спрэг Де Камп Л. Лавкрафт: Биография. - СПб.: Изд-во «Амфора», 2008. -656 с.

20. Стивенсон Р.Л. Странная история доктора Джекила и мистера Хайда / Р.Л. Стивенсон. Остров Сокровищ. Черная стрела: романы. Странная история доктора Джекила и мистера Хайда: рассказ. - М.: Дет. лит., 1989. - 511 с.

21. Стокер Б. Дракула. - СПб.: Азбука-классика, 2008 - 502 с.

22. Уайльд О. Портрет Дориана Грея / О. Уайльд. Стихотворения. Портрет Дориана Грея. Тюремные рассказы. Р. Киплинг. Стихотворения. Рассказы. - М.: Худож. лит., 1976. - 767 с.

23. Уолпол Г. Замок Отранто / Готический роман: Замок Отранто. Итальянец. Аббатство кошмаров: Повести, роман. - М.: Изд-во «Эксмо», 2008. - 736 с.

24. Урнов М.В. На рубеже веков. Очерки английской литературы(конец ХІХ-начало ХХ в.).- М.: Изд-во «Наука», 1970.- 432 с.

25. Хейнинг П. Из истории готического романа / Предисл. к кн. Комната с призраком: английская демоническая повесть. - М.: Изд-во «ИМА- пресс», 1993 - С. 3-19.

26. Цымбурский В.Л. «Граф Дракула, философия истории и Зигмунд Фрейд» / Стокер Б. «Вампир (Граф Дракула)». - М.: Изд-во «Ада», 1990 - 366 с.

27. Шелли М. Франкенштейн, или Современный Прометей. - М.: Изд-во «Терра-Книжный клуб», 1995. - 320 с.

28. Эрлихман В.В. Стивен Кинг: Король темной стороны. - СПб.:Изд-во «Амфора», 2006. - 384 с.

29. Bloch R. Once Around the Bloch: An Unauthorized Autobiography.

30. Brown M. Preromanticism. -Stanford University Press, 1991.-516 с.

31. Hughes W. Historical Dictionary of Gothic Literature. - Scarecrow Press, 2012. -376 с.

32. Hume R.D. Gothic versus Romantic: A Revaluation of the Gothic Novel. -Modern Language Association, PMLA Vol.84, Issue #2, 1969. - 282 с.

33. Krauss R.H. Beyond Light and Shadow.-Naz- raeli Press,

34. Krutch J.W. Edgar Allan Poe: A Study in Genius- New York: Alfred A. Knopf, 1992. - 244 с.

35. Levy M. Le roman «gothique» anglais, 17641824. - Editions Albin Micheld 1995. - 778 с.

36. Maturin C.R. Melmoth the Wanderer. A Tale / ed. with an introd. by Douglas Grant.. - London: Oxford University Press, 1968. -560 с.

37. Maturin C.R. Sermons. - London: Printed for Archibald Constable and Co., 1819.- 475с

38. Summers M. The Supernatural Omnibus. - Muschamp Press, 2011. -626 с.

Размещено на allbest.ru