Космос в логосе: транслингвальная поэзия Эдуарда Мижита и Бахыта Каирбекова

Следующее стихотворение, построенное по принципу триады трехстиший (не можем не отметить здесь связи с тувинским жанром ожук дажы), генетически восходит к казахскому народному жанру толгау --философскому размышлению, для которого характерно единоначалие (анафора), лаконичность и афористичность каждой строки, акцентированное, идейно-нагруженное завершение (зачастую актуализированное в форме риторического вопроса). Толгау -- жанр песенный; изначально ему присуще «круговое вращение», обыгрывание заданной поэтом темы. Формула круга --обязательное условие казахского песенного жанра: раз за разом возвращаясь к «ядру» своего размышления, кюйши (певец, исполняющий свои произведения на домбре) находит новые оттенки смысла, культурные ассоциации, усложняющие главную тему его творческого послания. Кюйши в казахской культуре -- наследник древнего знания, восходящего к шаманизму (неслучайно великим шаманом считали родоначальника песенного искусства Коркыта, который изобрел первый музыкальный инструмент кочевника -- кобыз. Кобыз был изготовлен Коркытом из кожи священной Верблюдицы и, по преданию, помог старцу одолеть саму Смерть).

В стихотворении «Степь -- многотравный простор» (2012) реконструирован космос национальной культуры:

Степь -- многотравный простор,

Горизонты походов травы.

Степь -- ствол необъятный дыхания земли.

Степь песен гортань,

Столба позвоночного выход.

Свирели земное отверстие звучное.

Как же мне славить тебя, мой космический Век?

Что мне игрушки твои -- если я позабыл

Своё знанье травы, и степей, и небесного древа?

Первые две строфы несут в себе уникальные коды кочевой культуры. Многотравный простор на уровне поэтической ассоциации коррелирует с устойчивым казахским эпитетом «ала» («пестрый», «многоцветный») -- сакральным цветом, несущим в мировосприятии казахов символику благостности, изобилия, дара богов.

Цветосимволика в языковой картине мира казахов связана с тенгрианством: священными считаются цвета кок («голубой»), олицетворяющий вечное Небо (Тенгри), ак (белый»), символизирующий чистоту божественного, сары («желтый»), восходящий к культу земли, и ала («пестрый», «многоцветный»), связанный с изобилием и щедростью мира.

Степь -- земля, благословленная Богами. Примечательно, что поэт называет ее «горизонтом походов травы» -- не восходов, которые указывали бы на рост земного стебля. Трава здесь уподобляется кочевнику, и не просто кочевнику -- самому степному воинству (слово «поход» означает, в частности, завоевательное шествие войска). За образом «походов травы» рождается образ великой армии кочевников-предков, покорявших огромные степные территории. «Необъятный ствол дыхания земли» -- мифопоэтическая реализация несущей оси мироздания, мирового древа, соединяющего миры -- Небо, Срединную землю «сынов человеческих» и подземный мир. Эта ось пронизывает и самого человека («столба позвоночного выход»), триединого существа, обладающего тремя душами -- рухижан, ет-жан, шыбыл-жан Без священного знания степей, травы, небесного древа, без корневой связи с родной культурой «игрушки Космического века» -- атрибуты пустого, ненужного существования существования «лишнего человека». А потому вернуться к «огню родного очага» для лирического героя значит вернуться к истокам «живой жизни», возрождающей и питающей его душу.

Воссоздавая в своих стихотворениях космос национальной культуры, Э. Мижит и Б. Каирбеков обращаются к концептам, имеющим для них принципиальное аксиологическое наполнение. Для Э. Мижита это Тува, «место, где Бог» и где человек существует во всех эпохах одновременно. Хронотоп рассмотренных нами стихотворений многослоен; поэт уподобляет время великой спирали, священной сутре, бегу неукротимого табуна. Цикличность изображаемого времени генерирует в восприятии читателя особую категорию в его (времени) осмыслении: Панхронос, надвременье, что характерно для миросозерцания кочевых народов. Это отличительная черта и для поэзии Каирбекова, в которой создается авторская модель национального бытия -- Великая Степь. Степь Каирбекова, помнящая предков, безгранично-вольная -- это пространство жизнесложения этноса и лирического героя как его представителя.

4. Лирический субъект

Кто он, лирический субъект поэтического космоса Э. Мижита и Б. Каирбекова?

Он многолик, это, словами Дж. Кэмпбелла, «тысячеликий герой», который отправляется в странствие, влекомый Зовом своей судьбы (Кэмпбелл, 2017). Эта тема заслуживает отдельного исследования. Отметим лишь в общих чертах, что в реконструируемых образах лирического героя Э. Мижита и Б. Каирбекова намечены специфические «культурные маски» (Р. Кайюа) Баксы (Шамана), Охотника, Кочевника, Батыра, Дервиша.

Так, лирический герой Э. Мижита -- человек, постоянно пребывающий в нескольких мирах одновременно. В стихотворениях цикла «Сквозь себя» (2011) герой, уставший от «обыденных дел и слов» и попыток поймать «за хвост ускользающих ящериц мгновений», отправляется в таинственный мир сновидений -- мир завораживающий и непостижимый. Он пребывает в предвкушении «удачной охоты», он сам -- великий Охотник, ускользающий из лап «кровожадных драконов», и в этом смысле образ его восходит к героическому тувинскому эпосу: «В образах эпических богатырей прослеживаются генетические связи с культурными героями, первопредками: самый тип богатыря-героя, наделенного сверхчеловеческими, фантастическими, шаманскими качествами, имеет мифологические корни. Деяния эпических богатырей практически сводятся к одному -- борьбе с чудовищами» (Мижит, 2010: Электр. ресурс). Герою предстоит «поймать» невиданное существо, находясь на границе яви и сна:

С тех пор я без устали пытаюсь удержаться подольше

на тонкой грани яви и сна, расставив ноги и руки,

готовый на равных встретить лицом к лицу. Кого?

Вот поймаю -- там будет видно.

Эта космическая схватка -- залог обретения нового знания и рождения нового мира. Как отмечает Э. Мижит в своем исследовании космологии в тувинском героическом эпосе, эпизод убийства героем чудовища рекуррентен. Когда Кара-Когел убивает огромное, с таежный хребет, чудовище, из внутренностей его выходят люди разных племен, которые вновь могут видеть солнце и благословляют своего спасителя. В иных случаях тело поверженного врага становится священным местом нового селения (там же). Охотник-батыр, открывший «солнце» своему народу -- реализация священной миссии поэта, дарующего людям огонь нового знания.

О вечной, вновь и вновь повторяющейся схватке с чудовищем пишет и Б. Каирбеков («Все стало на свои места», 2003):

Все стало на свои места.

Дракон проголодался.

Конь оседлан.

Все начинается, увы, не с чистого листа.

Лишь Свиток длится...

Вот в чем подлость.

Герой Каирбекова -- Батыр, готовый сразиться с Драконом не единожды. Это извечное противостояние Гармонии и Хаоса, Света и Тьмы, и поэт в этом противостоянии становится Воином, оберегающим мироздание. Такова его извечная ноша. Поэт, по формулировке Цветаевой -- «утысячеренный человек», и в других стихотворениях он предстает читателю и как Дервиш (стихотворение «Асатаяк», 2003); Асатаяк -- посох странствующего дервиша), и как Перевозчик (стихотворение «Перевозчик», 2003), где герой -- посредник между мирами, бесконечно переправляющий людей из одного пространства -- физического -- за трансцендентальную границу бытия).

Лирический субъект стихотворений Э. Мижита и Б. Каирбекова -- это, в первую очередь, поэт, гармонией творящий мир. Выступая против Хаоса (а его проявления у обоих поэтов схожи: это суетливое время, разрозненность людей, эмпатическая резистентность общества, бессмысленность и «тщета» существования, оторванного от родной почвы), лирический герой воплощается каждый раз в новом культурном качестве. Так, одна из культурных масок героя у Мижита -- архаическая маска Охотника и Батыра, готового сразиться с Чудовищем. Находясь на границе яви и сна, лирический герой Мижита уподобляется шаману, путешествующему между мирами. Подобные функции несет и лирический герой Б. Каирбекова, вечный кочевник, Батыр и одинокий путник в поисках истины.

Заключение

В рамках данной статьи мы лишь заглянули «в замочную скважину мира» (Б. Каирбеков) бии транслингвальных поэтов, творящих на русском языке. Поэтический космос Э. Мижита и Б. Каирбекова неисчерпаем и требует дальнейших исследований, потому что каждое слово креативного текста -- арена встречи энергий: языковых, культурных, философских. Мы попытались показать, как сквозь русскоязычное слово «просвечивает» иноязыковое бытие. Однако не всегда культурный пласт в палимпсесте художественного текста наличествует «вещно»: отдельные русскоязычные стихотворения Э. Мижита и Б. Каирбекова не позволяют реконструировать элементы «исходной культуры»: подчиненные логике языка-посредника, они обретают нейтральный культурный статус, и эта проблема требует отдельного пристального внимания.

Русскоязычие -- доминирующая транслингвальная практика на территории постсоветского пространства. В данном случае предполагается, что текст «звучит, как русский», но транслирует вовне нерусское видение мира. Сама языковая идентичность авторов-билингвов усложнена за счет их одновременного существования в нескольких лингвистических измерениях. Если языковая личность представляет собой единство вербально-семантического, концептуального и прагматического комплексов, то билингвальная языковая личность, следовательно, «удваивается», трансформируясь в интегральное пространство языковых ресурсов, которые неизменно проявлены в продуктах ее речевой деятельности.

В процессе литературоведческого анализа мы выявили, что транслингвальному поэтическому тексту присущи определенные свойства как на уровне архитектоники, так и на уровне отдельных языковых элементов:

— наличие своеобразной мифотектоники, когда автор апеллирует к генетическим кодам исходной лингвокультуры (жанрам, архетипам, мотивам и т. д.). Так, Э. Мижит обращается к традиционному тувинскому жанру ожук дажы, творчески приспосабливая его к своим художественным задачам. Поэт вводит в тувинскую литературу жанр верлибра, близкий по своему силлабическому и ритмическому строю поэтическим формам тувинской культуры (например, шаманским песнопениям). Жанры, избираемые Б. Каирбековым, также восходят к традиционным формам казахского этноса. В первую очередь, это жанр толгау, философское размышление о времени, пространстве и месте человека в мире;

— хронотоп стихотворений Э. Мижита и Б. Каирбекова -- это сопряжение безграничного пространства и бесконечного времени, обусловленное характерным для кочевой модели мира цикличностью. Если местом действия является степь (ширь, даль), то время начинает двигаться «по спирали», расслаивается, становится многомерным: в стихотворениях Э. Мижита оно уподобляется парящему в небе орлу, неукротимому табуну, горделивому верблюду, потокам вечности. Время у Б. Каирбекова также циклично, связано с чередованием ритмов жизни-смерти-жизни, воплощено в образах-символах кузнечика, травы, свитка (отметим, что у Мижита -- это сутра). Пространство и время в творчестве обоих поэтов одухотворено, связано с природой и населяющими ее существами, живыми и «неживыми». Анимистические представления о мире, лежащие в основе мировоззрения обоих поэтов, являются традиционными для кочевой и шаманской культуры;

— лирический субъект творчества Э. Мижита имеет черты специфических «культурных масок»: это шаман, монах, батыр. Каждая из культурных ипостасей героя связана с гармонизирующей силой творчества, способного преобразить мир. Показательно, что культурные маски лирических субъектов Э. Мижита и Б. Каирбекова во многом совпадают: в поэзии казахстанского писателя репрезентациями лирического героя становятся образы номада, баксы, батыра, дервиша. Творчество становится для поэта актом Космогонии.

Для обоих авторов Поэзия есть великое служение -- сосредоточенное и самоотверженное.

Дальнейшие лингвистические исследования творчества транслингвальных писателей, в частности, Э. Мижита и Б. Каирбекова, требуют новых подходов, в основе которых лежит междисциплинарный синтез; поиска новых путей осмысления и описания созданных ими произведений. Эта проблема имеет векторный характер; она нуждается в привлечении комплексной парадигматики общегуманитарного знания, позволяющей исследователю работать на нескольких уровнях: лингвокультурологическом, психолингвистическом, лингвокогнитивном, философском. И в этом смысле русскоязычие -- не только перспективная художественная практика, но и эпистемологический вызов, стоящий перед «лингвистикой третьего тысячелетия».

Список литературы

1. Бадиков, В. В. (2003) Стенография души // Каирбеков, Б. Дневник. Алматы : Интерпринт. 224 с. C. 3-4.

2. Бахтикиреева, У. М. (2009) Творческая билингвальная личность (особенности русского текста автора тюркского происхождения). Астана : ЦБО и МИ. 259 с.

3. Бахтикиреева, У. М., Шагимгереева, Б. Е. (2020) Языковое бытие творческой личности: Бахыт Каирбеков // Социальные и гуманитарные науки на Дальнем Востоке. Т. XVII. Вып. 1. С. 83-89.

4. Вайнрайх, У. (1979) Языковые контакты: Состояние и проблемы исследования. Киев : Вища школа. Изд-во при Киев. ун-те. 263 с.

5. Гачев, Г. Д. (1999) Национальные образы мира. Евразия -- космос кочевника, земледельца и горца. М. : Институт ДИ-ДИК. 368 с.

6. Дампилова, Л. С. (2014) Мотив двойничества в поэзии Эдуарда Мижита // Сибирский филологический журнал. № 3. С. 158-163.

7. Дампилова, Л. С. (2015) Феномен билингвизма в современной поэзии народов Сибири // Сибирский филологический журнал. № 3. С. 196-202.

8. Джуанышбеков, Н. О. (2010) Социальное значение интегрированной литературы // Russian Journal of Education and Psychology. № 3. С. 141-144.

9. Донгак, У. А. (2020) Новаторство писателя-билингва Эдуарда Мижита (тувинская поэзия) [Электронный ресурс] // Полилингвиальность и транскультурные практики. Т. 17. № 4. URL: http://journals.rudn.ru/polylinguality/ issue/view/1367 (дата обращения: 15.09.20).

10. Канагараджа, С. (2016) Мультилингвальная педагогика неолиберального времени: расчистка территории и планирование движения вперед // Социальные и гуманитарные науки на Дальнем Востоке. № 2 (50). С. 10-21.

11. Каракозова, Ж. К., Хасанов, М. Ш. (2001) Космос казахской культуры // Евразия. Вып. 2. С. 106-112.

12. Кенин-Лопсан, М. Б. (2006) Тыва чоннун; бурунгу ужурлары [Древние традиции тувинцев]. Кызыл : Тувинское книжное издательство. 230 с. (На тув. яз.)

13. Кошелева, А. Л. (2016) Парадигма образного воплощения и имманентного синтеза категорий «Пространство», «Время» и «Человек» в лирико-философской поэме народного писателя Республики Тыва Э. Мижита «Пируэты мысли» // Филология и культурология: современные проблемы и перспективы развития: сборник материалов 20-й международной научно-практической конференции, (г. Махачкала, 15 мая 2016 г.). Махачкала : Издательство «Апробация». С. 20-24.

14. Кремер, Е. Н. (2010) Проблемы русско-инонационального билингвизма (языковая и этническая идентичность билингвальной личности) : дисс. ... канд. фил. наук. М. 203 с.

15. Кэмпбелл, Дж. (2017) Тысячеликий герой. СПб. : Питер. 352 с.

16. Ламажаа, Ч. К. (2018) Тувинское время и экономическая культура тувинцев // Новые исследования Тувы. № 2.С. 4-21.

17. Лейдерман, Н. Л. (2005) Постреализм : теоретический очерк. Екатеринбург : УГПУ. 244 с.

18. Мижит, Л. С. (2007) Триада в тувинской словесности: поэтический жанр ожук дажы : автореф. ... канд. фил. наук. Уфа. 23 с.

19. Мижит, Э. Б. (2010) Тувинская традиционная космология в героическом эпосе [Электронный ресурс] // Новые исследования Тувы, № 1. URL: https://nit.tuva.asia/nit/artide/view/570 (дата обращения: 12.09.2020).

20. Прошина, З. Г. (2017) Транслингвизм и его прикладное значение // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Вопросы образования: языки и специальность. Т. 14. № 2. С. 155-170.

21. Раевский, Д. С. (2006) Мир скифской культуры. М. : Книга по требованию. 600 с.

22. Сомадай, М. (2014) Шаманизм без кавычек. Эссе о творчестве Бахыта Каирбекова // Каирбеков Б. Навстречу солнцу. Дневник путешествий. Статьи, эссе. Алматы : Нуракынов. 420 с. С. 379-403.

23. Соян, А. М. (2018) Образы-символы в поэмах Э. Мижита // Мир науки, культуры, образования. № 6 (73). С. 563-564.

24. Томанова, Н. М. (2012) Поэтическая концептосфера Бахыта Каирбекова // Материалы международной научнотеоретической конференции «Актуальные вопросы современной филологии: теоретические проблемы и прикладные аспекты», посвященной 80-летию академика Багизбаевой Маи Михайловны / отв. ред. К. Абдезулы. Алматы : Казак университета. 347 с. С. 182-186.

25. Тлостанова, М. В. (2004) Жить никогда, писать ниоткуда. Постсоветская литература и эстетика транскультурации. М. : URSS. 412 с.

26. Тлостанова, М. В. (2006) Транскультурация как новая эпистема эпохи глобализации // Вестник РУДН. Серия Философия. № 2. С. 5-16.

27. Туманова, А. Б. (2010) Контаминированная языковая картина мира в художественном дискурсе писателя-билингва. Алматы : КБТУ. 260 с.

28. Тюпа, В. И. (2012) Модусы художественности // Введение в литературоведение / отв. ред. Л. В. Чернец. М. : Издательский центр «Академия». 720 с. С. 54-69.

29. Хугаев, И. С. (2008) Генезис и развитие русскоязычной осетинской литературы. Владикавказ : Ир. 560 с.

30. Bakhtikireeva, U., Valikova, O., King, J. (2017) Translingualism: Communicative Bridge or “Cultural Bomb”? // RUDN Journal of Language Education and Translingual Practices. № 14 (1). P. 116-121.

31. Garcia, O., Wei, L. (2014) Translanguaging: Language, Bilingualism and Education. New York : Palgrave Macmillan. 175 p.

32. Kellman, S. G. (2003) Switching languages: translingual authors reflect on their craft. Lincoln ; London : University of Nebraska Press. 339 p.

33. Kellman, S. G. (2019) Translingual Writers: Introductory Notes // Polylinguality and Transcultural Practices. № 16 (1). Р. 9-12.

34. Tannenbaum, M., Haim, O. (2007) Journeys to a New Homeland // Journal of Modern Jewish Studies. N. 6 (3). P. 273-287.

35. Transcultural identities in Contemporary literature (2013) / I. G. Nordin, J. Hansen, C. Z. Llena (eds). New York : Rodopi. 320 p.

REFERENCES

1. Badikov, V. V. (2003) Stenografiya dushi [Shorthand of the soul]. In: Kairbekov, B. (2003) Dnevnik [Diary]. Almaty, Interprint. 224 p. Pp. 3 4. (In Russ.)

2. Bakhtikireeva, U. M. (2009) Tvorcheskaya bilingval'naya lichnost' (osobennosti russkogo teksta avtora tyurkskogo proiskhozhdeniya) [Creative bilingual personality: authors of Turkic origin and their texts in Russian]. Astana, CBO i MI. 259 p. (In Russ.)

3. Bakhtikireeva, U. M. and Shagimgereeva, B. E. (2020) Yazykovoe bytie tvorcheskoi lichnosti: Bahyt Kairbekov [Linguistic existence of a creative person: Bakhyt Kairbekov]. Sotsial'nye i gumanitarnye nauki na Dal'nem Vostoke, issue 18, no 1, pp. 83-89. (In Russ.)

4. Vainraikh, U. (1979) Yazykovye kontakty: Sostoyanie i problemy Issledovaniya [Languages in contact. Current state and problems of study]. Kiev, Vishcha shkola. Izd-vo pri Kiev. un-te. 263 p. (In Russ.)

5. Gachev, G. D. (1999) Natsional'nye obrazy mira. Evraziya -- kosmos kochevnika, zemledel'tsa i gortsa [Ethnic images of the world. Eurasia as the cosmos of the nomad, farmer and mountaineer]. Moscow, Institut DI-DIK. 368 p. (In Russ.)

6. Dampilova, L. S. (2014) Motiv dvoinichestva v poezii Eduarda Mizhita [The motive of the doppelganger in the poetry of Eduard Mizhit]. Sibirskii filologicheskiizhurnal, no 3, pp. 158-163. (In Russ.)

7. Dampilova, L. S. (2015) Fenomen bilingvizma v sovremennoi poezii narodov Sibiri [The phenomenon of bilingualism in modern poetry of the peoples of Siberia]. Sibirskii filologicheskii zhurnal, no 3, pp. 196-202. (In Russ.)

8. Dzhuanyshbekov, N. O. (2010) Sotsial'noe znachenie integrirovannoi literatury [The social significance of integrated literature]. Russian Journal of Education and Psychology, no. 3, pp. 141-144. (In Russ.)

9. Dongak, U. A. (2020) Novatorstvo pisatelya-bilingva Eduarda Mizhita (tuvinskaya poeziya) [New poetic methods in the literary imagination of the bilingual writer Eduard Mizhit]. Polilingvial'nost' i transkul'turnye praktiki, vol. 17, no 4 [online] Available at: http://journals.rudn.ru/polylinguality/issue/view/1367 (access date: 15.09.20). (In Russ.)

10. Kanagaradzha, S. (2016) Mul'tilingval'naya pedagogika neoliberal'nogo vremeni: raschistka territorii i planirovanie dvizheniya vpered [Multilingual pedagogy in the neoliberal times: clearing the territory and planning forward movement]. Sotsial'nye i gumanitarnye nauki na Dal'nem Vostoke, no. 2 (50), pp. 10-21. (In Russ.)

11. Karakozova, Zh. K. and Hasanov, M. Sh. (2001) Kosmos kazahskoi kul'tury [The cosmos of Kazakh culture]. Evraziya, no. 2, pp. 106-112. (In Russ.)

12. Kenin-Lopsan, M. B. (2006) Tyva chonnuH, burungu uzhurlary [Ancient traditions of Tuvans]. Kyzyl, Tuvan book publ. 230 p. (In Tyv.)

13. Kosheleva A.L. (2016) Paradigma obraznogo voploshcheniya i immanentnogo sinteza kategorii “Prostranstvo”, “Vremya” i “Chelovek” v liriko-filosofskoi poeme narodnogo pisatelya Respubliki Tyva E. Mizhita “Piruety mysli” [The paradigm of figurative embodiment and immanent synthesis of the categories of “Space”, “Time” and “Man” in the lyric and philosophical poems by the national writer of the Republic of Tuva E. Mizhit “Pirouettes of thought”]. In: Filologiya i kul'turologiya: sovremennye problemy i perspektivy razvitiya [Philology and cultural studies: modern problems and prospects of development]: a collection of materials of the 20th international research and practical conference, (Makhachkala, May 15, 2016). Mahachkala, Aprobatsiya Publ. Pp. 20-24. (In Russ.)

14. Kremer, E. N. (2010) Problemy russko-inonatsional'nogo bilingvizma (yazykovaya i etnicheskaya identichnost' bilingval'noi lichnosti) [Problems of Russian-international bilingualism (linguistic and ethnic identity of a bilingual person)]. Diss ... Candidate of Philology. Moscow. 203 p. (In Russ.)

15. Campbell, J. (2017) Tysyachelikii geroi [The hero with a thousand faces]. St. Petersburg, Piter. 352 p. (In Russ.)

16. Lamazhaa, Ch. K. (2018) Tuvinskoe vremya i ekonomicheskaya kul'tura tuvintsev [“Tuvan time” and economic culture of Tuvans]. New Research of Tuva, no. 2, pp. 4-21. (In Russ.)

17. Leiderman, N. L. (2005) Postrealizm: teoreticheskiy ocherk [Postrealism: a theoretical overview]. Ekaterinburg, UGPU. 244 p. (In Russ.)

18. Mizhit, L. S. (2007) Triada v tuvinskoi slovesnosti: poeticheskii zhanr ozhuk dazhy [The triad in Tuvan literature: the ozhuk dazhi genre of poetry]. Abstract of Diss. ... Candidate of Philology. Ufa. 23 p. (In Russ.)

19. Mizhit, E. B. (2010) Tuvinskaya traditsionnaia kosmologiia v geroicheskom epose [Tuvan traditional cosmology in the heroic epic]. New Research of Tuva, no 1. [online] Available at: https://nit.tuva.asia/nit/article/view/570 (access date: 12.09.20.) (In Russ.)

20. Proshina, Z. G. (2017) Translingvizm i ego prikladnoe znachenie [Translingualism and its application]. Vestnik Rossiiskogo universi-teta druzhby narodov. Seriia: Voprosy obrazovaniia: iazyki i spetsial'nost', vol. 14, no. 2, pp. 155-170. (In Russ.)

21. Raevskii, D. S. (2006) Mir skifskoi kul'tury [The world of Scythian culture]. Moscow, Kniga po trebovaniyu. 600 p. (In Russ.)

22. Somadai, M. (2014) Shamanizm bez kavychek. Esse o tvorchestve Bakhyta Kairbekova [Shamanism without quotation marks: An essay on the work of Bakhyt Kairbekov]. In: Kairbekov, B. Navstrechu solntsu. Dnevnik puteshestvii. Stat'i, esse [Towards the sun. Travel diaries, articles and essays]. Almaty, Nurakynov. 420 p. (In Russ.)

23. Soyan, A. M. (2018) Obrazy-simvoly v poemakh E. Mizhita [Symbolic imagery in poems by E. Mizhit]. Mir nauki, kul'tury, obrazovaniya, no. 6 (73), pp. 563-564. (In Russ.)

24. Tomanova, N. M. (2012) Poeticheskaya kontseptosfera Bakhyta Kairbekova [The poetic conceptual sphere of Bakhyt Kairbekov]. In: Materialy mezhdunarodnoi nauchno-teoreticheskoi konferentsii «Aktual'nye voprosy sovremennoi filologii: teoreticheskie problemy i prikladnye aspekty», posvyashchennoi 80-letiyu akademika Bagizbaevoi Mai Mikhailovny [Proceedings of the international research conference "Urgent issues of modern philology: theoretical problems and applied aspects", dedicated to the 80th anniversary of academician Mai Mikhailovna Bagizbayeva]. Ed. by K. Abdezuly. Almaty, K,aza^ universiteti. 347 p. Pp. 182-186. (In Russ.)

25. Tlostanova, M. V. (2004) Zhit' nikogda, pisat' niotkuda. Postsovetskaya literatura i estetika transkul'turatsii [Live never, write from nowhere. Post-Soviet literature and aesthetics of transculturation]. Moscow, URSS. 412 p. (In Russ.)

26. Tlostanova, M. V. (2006) Transkul'turatsiya kak novaya epistema epokhi globalizatsii [Transculturation as a new episteme of globalization]. Vestnik RUDN. Seriya: Filosofiya, no. 2, pp. 5-16.

27. Tumanova, A. B. (2010) Kontaminirovannaya yazykovaya kartina mira v hudozhestvennom diskurse pisatelya-bilingva [Contaminated linguistic picture of the world in the artistic discourse of a bilingual writer]. Almaty, KBTU. 260 p. (In Russ.)

28. Tyupa, V. I. (2012) Modusy hudozhestvennosti [The modes of artistry]. In: Vvedenie v literaturovedenie [Introduction to literary studies]. Ed. by L. V. Chernets. Moscow, Izdatel'skii tsentr «Akademiya». 720 p. Pp. 54-69. (In Russ.)

29. Hugaev, I. S. (2008) Genezis i razvitie russkoyazychnoi osetinskoi literatury [Genesis and development of Russian-language Ossetian literature]. Vladikavkaz, Ir. 560 p. (In Russ.)

30. Bakhtikireeva, U., Valikova, O., King, J. (2017) Translingualism: Communicative Bridge or “Cultural Bomb”? RUDN Journal of Language Education and Translingual Practices, no. 14 (1), pp. 116-121.

31. Garcia, O. and Wei, L. (2014) Translanguaging: Language, Bilingualism and Education. New York, Palgrave Macmillan. 175 p.

32. Kellman, S. G. (2003) Switching languages: translingual authors reflect on their craft. Lincoln and London, University of Nebraska Press. 339 p

33. Kellman, S. G. (2019). Translingual Writers: Introductory Notes. Polylinguality and Transcultural Practices, no. 16 (1), pp. 9-12.

34. Tannenbaum, M. and O. Haim (2007) Journeys to a New Homeland. Journal of Modern Jewish Studies, no. 6 (3), pp. 273-287.

35. Transcultural identities in Contemporary literature (2013) / I. G. Nordin, J. Hansen and C. Z. Llena (eds). New York, Rodopi. 320 p.

Размещено на Allbest.ru